Аннотация: Думал, не черкнуть ли роман, про морального урода наказанного жизнью. Как то не срослось.
Выродок.
Зарисовка, возможно во что-нибудь выльется.
На улице я оказался в семь лет. Отец мой умер от болезни, вылечить которую могли только маги. Денег на такое лечение у нас не было. Мать не надолго пережила его, накопив за короткий промежуток, огромное количество долгов, за которые собственно и забрали нашу комнатку в подвале. С высоты прожитых лет, я понимаю, что возможно и не было никаких долгов. Просто глупо оставлять комнату, какому то мальчишке, если можно просто забрать, дав взятку в канцелярию графства.
Мать похоронили соседи, забрав за это часть мебели скудной каморки.
Пока кредиторы, вывозили из комнаты остатки мебели, я стоял у дверей, не зная что теперь делать. Боль от потери отца и матери, перекрыла безысходность моего положения. По щеке стекала слеза.
- Может пацана тоже продадим? - раздался негромкий голос с улицы.
- Со стражей хочешь познакомиться?
- Да чего стража, есть у меня знакомый, "волкам" отправит, те продадут.
- Ну не знаю...
Мне хватило ума не дослушивать разговор, а задать стрекача.
Приютила меня базарная шантрапа, увидев сидящим на углу.
- Ты чё хмырь расселся здесь? - спросил парень лета на два старше меня, отделившись от тройки таких же как он беспризорников.
Я попытался оценить степень угрозы, но вдруг вскочил и взорвался:
- Чё тебе надо? Денег? Так их нет. Бить будешь? Давай!
- Смело, держи.
Я получил под дых мелькнувшим кулаком.
- Сам попросил.
Парни засмеялись.
- Ещё раз спрашиваю, чего расселся?
- Идти не куда, - прошептал я присев на корточки от перехватившего дыхания.
- Родители пьют чтоль?
- Умерли.
- А-а-а. Ну, пойдём с нами, Свист придёт, посмотрим, - он пошёл от меня, - Чего сидишь? Присядь три раза отойдёт. Некогда с тобой возиться. Можешь здесь остаться, завтра увидимся.
Мы очень долго шли, петляя по вечерним улицам Дорнара. В одном из проулков парень остановился. Вот держи, - снял он с себя засаленную рубаху, - глаза завяжи, правило такое в первый раз. Вдруг не подойдёшь, а где живём узнаешь. Придётся тебя к богам отправлять.
Повязывать дурно пахнущую, и слегка влажную от пота тряпку было неприятно, но не настолько, чтобы отказаться хотя бы от такой руки помощи. Мы долго виляли и протискивались через различные щели в заборах. В конце пути, по ощущениям спустились в подвал.
- Можешь снять, - прозвучал голос провожатого.
Я снял рубаху с головы, парень забрал её у меня. Мы находились, как я и предполагал в подвале. Кроме нас, в свете лучины выделялись фигуры ещё пятерых парней, младший из которых, был примерно моего возраста, старший лет пятнадцати. Трое играли в какую-то игру, бросая по очереди небольшие чёрные предметы прямо на пол.
- Садись, посиди пока, - кивнул парень на самодельный топчан у чернеющего мглой выхода.
Мои провожатые расползлись по темноте подвала видимо по распределённым топчанам, напоминающим мой.
- Чёрный, чего новенького припёр? - спросил один из играющих.
- Свист придёт разберётся.
- Ботфорты у него ничё, жаль мне не налезут. Малой тебя как звать то?
- Марлан.
- А может Марлой побудешь, а? Хочешь, мы из тебя девочку сделаем?
Я молчал, переваривая его слова. Что он хотел сказать я не понимал, но судя по тону, ничего хорошего его слова не предвещали.
- Что молчишь? Давай снимай портки.
Я встал, вжавшись в угол:
- Не буду.
- Да ладно, снимай говорю, - парень встал, вынув откуда то из складок одежды блестящий и по-видимому острый предмет.
- Каша отстань от парня, подожди Свиста, - заступился Чёрный.
- Ты не указывай мне. А ты борзый снимай давай...
- Наглеешь Каша, - из темноты входа вышел крепкий парень возрастом лет четырнадцати, - он же сказал не хочет, или думаешь повторит твою ошибку? Так ты добровольно согласился, а он тебе ясно ответил.
- Свист, да я так, повеселиться, - стушевался парень присев обратно к играющим.
- Кто такой?
- На базаре нашли, говорит родители умерли, - объяснил, не вставая с топчаны Чёрный.
- М-м-м! Ты пока давай располагайся малой, спать будешь здесь, завтра с тобой поговорим, - Свист оценивающе оглядел меня, - Чёрный расскажешь ему где и что, там умыться и остальное.
Всю ночь движение в подвале не прекращалось. Кто-то приходил, другие наоборот уходили. Сон на непривычном месте не шёл. Из разговоров я понимал, что основная часть доходов "подвала", это не погрузка в порту, которой когда-то занимался мой отец.
На утро, начинавшееся по здешнему расписанию в обед, в подвале остались я, Свист и парень лет девяти с отсутствующей по запястье рукой.
- Ну что, чем занимался раньше? Что умеешь? - спросил Свист.
- Мальчишкой на побегушках в трактире бегал, больше ничем. Матери бывало ещё прибираться помогал, она у купцов полы мыла.
- Понятно, ничего ценного. Пока с Культёй пойдёшь на милостыню. Правила просты. Половину в круг отдаёшь, но не меньше половины серебряка. Остальное твоё, куда хочешь туда и девай. Копить не советую, хотя и наказываем своих за это, но сопрут. Узнаю что утаиваешь выгоню, пойдёшь к портовым, они осуществят желание Каши, поверь знаю. Вечером обязательно мыться, одежду раз в треть луны стирать. Лечить здесь некому. У портовых две луны назад, трое от какой то хрени загнулись. Осмотришься, захочешь в другое место работать, подумаю. Сдашь остроголовым, жить тебе останется пока от них не выйдешь. Ну, вроде всё. Культя возьмёшь?
Однорукий кивнул.
- А если не заработаю полсеребряка?
- Раз, два прощу, дальше голодом будешь, ну или подрабатывать как у пацанов, постирать там или ещё чего... Да чуть не забыл, пока не воруй если не умеешь, а то будешь как Культя. Култя, я ушёл на базар, если что важное, сбегаешь за мной.
- Ла-а-дно.
- А кто такие остроголовые? - спросил я у Культи, когда ушёл Свист.
- Стража, - с удивлением посмотрел он на меня, - ладно, пойдём.
Культя был настоящим актёром. Его грустный взгляд и руки протянутые вперёд, причём культю он прикрывал рукавом, но когда тянул, рукав всегда слегка оголял её. Мне же не очень везло.
- Ты слишком холёный, и смотришь разглядывая, а не прося, - инструктировал меня Культя, - вспомни что-нибудь очень плохое, родителей например.
Совет нищего помог. Я вспомнил родителей и прошлую жизнь, в душе защемило, глаза наполнила предательская влага, в определённый момент слеза сорвалась и покатилась по щеке. Передо мной прозвенела монета, я поднял глаза, сквозь пелену слёз было плохо видно, и я смахнул их рукавом. От меня удалялась фигура старца, идущего с гордо выпрямленной спиной.
- Серебряный! - прошептал рядом голос Культи, - везунчик, ты когда нюнишься такой жалкий становишься.
К сожалению это была единственная моя удача на данном поприще. В последующие два дня я не смог насобирать положенной суммы. Зато заметно пополнил словарный запас и узнал иерархию и экономику моего нового дома.
Мы починялись Свисту, и половину отдавали за проживание, но половину из отданного Свисту, он отдавал Хромому, под чьим ведомством и находился базар. Кроме Хромого, существовало еще с пяток пап, делящих город на участки влияния. А все папы подчинялись хозяину, по другому его никто не называл.
Наша нищенская половина, ни в какое сравнение не шла с "заработком" резунов, тех кто срезал кошельки, замковых, которые чистили дома, разумеется не от мусора и стропов, которые грабили прохожих. Происхождение названия последних, Культя так и не смог мне объяснить.
Через два дня, Свист решил меня убрать от Культи.
- Так толку от тебя нет, на срез тебя тоже не поставишь, увалень увальнем. Но есть одно дело, завтра после обеда, пойдёшь к трактиру "Купец", у них почему-то второй день парня на побегушках нет. Попросишься, если возьмёт, дальше объясню что делать.