"Красная стрела" в полночь отойдёт..." Начало известной песни и чуть таинственного, обещающего яркие впечатления железнодорожного маршрута. Короткого, но редко обманывающего в ожиданиях: что-то случится. Блистающие свежей краской, чисто вымытые вагоны кажутся притаившимися у перрона. Крупные жёлтые буквы на малиновом фоне выглядят как эталон элегантности.
Пассажиров невольно охватывает волнение. Всем известно, что этот поезд возит из Москвы в Петербург не просто деловых людей, он стал особым миром для интеллектуальной элиты, особенно артистов, музыкантов, художников, писателей, журналистов. Оказавшись в этой ауре, начинаешь и сам чувствовать к ней причастность. Вот и я немного нервничала в тот вечер, собравшись в командировку по издательским делам в любимый Питер-Ленинград, на родину отца. На встречу с родственниками и друзьями летела как на крыльях, тем более что "Красная стрела" ждала и звала. Ни разу эта поездка не обходилась без разговоров со спутниками, без неожиданных исповедей или весёлых рассказов, надолго поднимающих настроение.
В тот раз мой блокнот пополнился небольшой записью. Но за ней стоял сюжет, который много лет меня тревожил, хотя и не мог быть "реализован". Тема была почти запретной и могла быть воспринята как литературная ересь. Но настало другое время, и я отважилась прокрутить это кино о странностях любви, о беде, затаившейся внутри счастья.
В купе уже был пассажир. Мужчина средних лет сидел, положив руки на столик. Он спокойно посмотрел на меня и негромко произнёс: "Добрый вечер".
Хорошей лепки лицо, яркие серые глаза, густые с сединкой волосы старательно зачёсаны назад. По осанке было заметно, что у него, как говорится, подобранная фигура, и это подчёркивал дорогой полуспортивный костюм. Тонкий запах мужского парфюма завершал первое впечатление. Что и говорить, попутчик приятный. Ухоженный.
Я поставила сумку и увидела, что на столике около вазы с искусственными цветами стоит плоская бутылка коньяка. Царапнуло: "А вдруг из пьющих?". Мужчина приветливо улыбнулся: "Располагайтесь", и вышел в коридор.
Я не спеша переоделась по-дорожному, удобно угнездилась у окна. Вскоре побежали за стеклом огоньки. Путешествие началось.
- Чай будете? - заглянула проводница.
- Обязательно. Святое дело.
Стаканы принёс сосед. Позже и коробку конфет, видимо, из ресторана.
- И я с Вами. Поужинать не успел.
Познакомились. Сергей, живёт в Питере. Чувствовалось, что он открыт к общению, скучать не придётся. Я тихо возрадовалась, ведь разговоры с интересными людьми - моя профессия.
Скромную "полянку" накрыли быстро.
- Можно мне немного выпить?
- Ну, если немного...
- Не волнуйтесь, один глоток.
Отмечу, что "глоток" был единственным за вечер, а вот первая фраза откровенно поразила:
- Возвращаюсь со свидания с женой.
- С бывшей?
- Не могу её так назвать. Лучше первой. Тут такая история... Не распутать никогда.
- Та-а-ак. У меня уже ушки на макушке. Не хотите поведать?
Случайной слушательнице повезло. Монолог длился долго, а потом я до утра не могла уснуть.
...Сергей увидел Лену в институте у доски объявлений со списками принятых на первый курс. Только что нашёл свою фамилию и сидел на подоконнике, ожидая товарища. Отворилась дверь и вошла девочка-подросток в ромашковом сарафанчике выше колен, в сандаликах на прямых крепких ножках. Чёлка, пшеничный хвостик, очки в прозрачной оправе. Подошла к спискам и, задрав голову, стала их рассматривать. С подоконника Сергея как ветром сдуло.
- Давайте я поищу. Волнуетесь?
- Нет, у меня медаль.
А дальше было "всё без вариантов", как они потом шутили. Вышли на улицу законными студентами, только разных факультетов: Лена - финансово-экономического, Сергей - физмата. Товарища он так и не дождался и не слишком переживал по этому поводу, потому что с этого дня, кроме трогательной длинноногой девчонки, ему никто был не нужен. Через год стали жить вместе в квартире замечательной Лениной тётки, уехавшей надолго "за бугор". Родители во всём шли навстречу, осторожно опекая единственных с обеих сторон детей.
Учились охотно, но ещё охотнее мчались в свой дом, готовили, убирали, украшали. Может, и грех, но затворники растеряли друзей - не могли наговориться друг с другом. Когда родилась Вероника, то все обязанности чётко распре-делились между бабушками и дедушками так, чтобы молодые родители не пропустили ни одного занятия. К дипломам "чудесным приложением" стала четырёхлетняя вполне самостоятельная малышка.
Началась совсем взрослая жизнь - с работой, детсадом, а вскоре и школой. Девочка с первых лет привязалась
к отцу, чем тот безмерно гордился. Она требовала, чтобы он с ней гулял, играл, рисовал, читал, укладывал спать, и висела на папуле, как мартышка. Как к этому относиться? Только таять от блаженства, что рядом самые любимые твои девочки - Белка (прозвище из-за пушистого пучка на затылке) и Ника, тёплый большеглазый комочек.
Лена добровольно уступила мужу первенство. Она вообще жила в ощущении прочного и надёжного тыла, а деловую часть своей натуры отдавала милой сердцу "бухгалтерии", в чём быстро преуспела в одном из министерств. Сергей стал хорошим математиком и даже ведущим специалистом приличного НИИ, но так как Лена часто ездила в командировки, то домашние дела перешли к нему. Не беда! Папа с дочкой с удовольствием крутились вдвоём.
Интересный человечек формировался из Ники. Активная, с быстрым чётким умом, выдумщица, капризы отсутствовали напрочь. Отцовские слова схватывала на лету. Училась, как играла, а прибегая из школы, кидалась папуле на шею, кружила его по коридору и радовалась, радовалась...
-...Я жил, сам себе завидуя. Иногда думал: неужели что-то может нам повредить? Или кто-то обидит Нику? Из опасения за неё всегда был рядом, повсюду таскал за собой. Когда один знакомый сказал с улыбкой: "Она у тебя как собачка на верёвочке", - я обиделся насмерть и перестал
с ним общаться. Дочкину привязанность я воспринимал как дар божий. Правда, её зацикленность на отце настораживала.
...Первая нехорошая мысль пришла на черноморском берегу. Заметил, что Ника липнет ко мне, в воде висит грушей, просит, чтобы отнёс её на лежак. Как-то выхожу после заплыва, она сидит и пристально на меня смотрит.
- Папа! Ты лучше всех на этом пляже. Ты такой киношный!
Я интуитивно надел футболку и шорты. Возникла тревога: девочке скоро 14 лет, пора прекращать поцелуи-объятия и очертить границы... Какие? Как? Белка, как всегда, в себе. Лежит животом на песке, завесила лицо выгоревшими на солнце прядями и углубилась в очередную Токареву-Толстую. Ей всё просто и спокойно. Ладно, девочка моя, ни о чём таком не думай.
Зимой у нас перестала бывать Никина закадычная подружка. На вопрос "почему" последовал бесхитростный ответ:
- Она сказала, что ты очень красивый.
- Ну и что? Нашли красавца.
- Нечего ей глядеть!
Тут я совсем забеспокоился. Появился страх, что догадка моя близка к правде. Выходит, случается, что дочь влюбляется в отца как в мужчину. Сюжет для античной трагедии, да и только. Я взялся всеми способами отдалять от себя Нику. А когда заметил, что она подглядывала за мной, принимающим душ (случайно не закрыл дверь), моё сознание полностью перевернулось. Дома ходил только в спортивном костюме, перестал укладывать спать "своего зайчика", приходил поздно, мол, новая должность.
Помогало мало. Дочь как-то оцепенела, смотрела испуганно:
- Папа! Ты меня разлюбил?
- Никуля! Ты взрослая, тебе надо больше бывать с ровесниками, ходить на вечера, в походы.
- Мне ни с кем неинтересно! - и с ней случилась первая истерика.
...В ту пору о семейных психологах речи не было. К кому кидаться, с кем советоваться? А вдруг Лена что-то почувствует? Я ломал голову и понимал, что достойного выхода не видно, что мне надо принимать решительные меры.
Напряжённая обстановка, состоящая из неловких поступков, нарочитой грубости, глупых фраз накалялась. Я брал командировки, дочку-старшеклассницу можно было оставить одну на пару дней. Но это мало что меняло. Когда возвращался, Ника ждала у порога:
- Папа! Мне без тебя плохо.
На решительный шаг меня подтолкнул совсем скверный случай. Лены не было, я спал в своей комнате и проснулся среди ночи оттого, что меня кто-то обнимает. В панике вскочил: перед кроватью на коленях стояла Ника.
- Ты что?
- Мне никто не нужен, кроме тебя.
Далее последовали жуткие для отца слова и очередная истерика. Успокаивать дочь я не стал. Оделся и вышел во двор. Кружил вокруг дома, в голове сидело одно - тупик.
И я перестал сомневаться в том, что надо сделать.
...Через неделю продал кирпичный гараж и иномарку, деньги в конверте положил на кухонный стол и тут же - простую записку: "Девочки, простите. Полюбил другую. Из Москвы уезжаю".
Дверь за мной захлопнулась, как будто в меня выстрелили. Кто-то неведомый вытолкнул из рая, ставшего почти адом. Почему это произошло? Кто виноват? Что будет с пришедшей из школы Никой и приехавшей к вечеру Леной? Лучше было не думать. Я до сих пор не знаю, был ли другой выход.
...Разумеется, мне было не по себе оттого, что чужой человек так искренне передо мной открылся. В очередной раз убедилась в магии случайных бесед. "Ушам на час" можно доверить всё. А история-то не просто интимная, но, пожалуй, для посторонних мутная. Вроде бы с примесью благородства и жертвенности, но всё ли истинно в этой "Лолите наоборот"? Я почти не перебивала, глядя на разволновавшегося мужчину, и старалась понять, нет ли в его изложении фальши, ведь известно, что "ошибки молодости исправляют в мемуарах". Но поверила. Верю и сейчас.
- Подождите, но Вы сказали, что виделись с женой.
- Да, с Белкой. Вы теперь знаете половину моего прошлого. Хотите послушать дальше?
- Конечно. И спрашивать не надо.
И Сергей продолжил свой рассказ.
...С работы я уволился и переехал к знакомому на другой конец Москвы. Без сложностей перебрался в Новосибирский академгородок, куда давно звали. Позже встретил нынешнюю жену, у нас родились мальчики-близнецы. Им уже по пять лет. Такие почемучки и проказники, что спасу нет. Настоящие медвежата... Возле них отогрелся.
"...Моя вторая жена в академгородок попала по распре-делению, а сама - коренная ленинградка. Три года назад
у неё умерла мама, осталась трёхкомнатная квартира. Вот мы и перебрались в Питер, тем более что с работой повезло. И всё бы неплохо, но желание узнать, как живут "мои девочки", было просто невыносимым. Да и Москва - вон она, рядом. В прошлом году я не выдержал и отправился в неизвестность. Официально - в родственное НИИ.
Вышел на площадь Трёх вокзалов и задохнулся: родной город, где так давно не был. Остановился в ведомственной гостинице и целый вечер бродил у нашего дома. Окна светятся, шторы прозрачные, но за ними никакого движения, никто не выходит на балкон. Ноль информации. Грустно.
Утром из гостиницы набрал прежний служебный телефон Лены. Ответили, что Елена Семёновна на совещании, но у неё теперь другой телефон, так как она начальник отдела. Что передать? Передайте, что родственник проездом и перезвонит около шести. Я надеялся, что в этот момент она будет одна в кабинете, ведь ей предстояло услышать мой голос, что-то понять, как-то ответить...
- Лена! Это я.
Недолгая пауза. Очень сухо:
- Ты где?
- В скверике напротив вашего министерства.
- Буду через полчаса.
...Я вышел из телефонной будки в полном смятении: сейчас увижу Белку, что я ей скажу, что от неё услышу?
В осеннем скверике было пусто. От тревожных мыслей я видел всё вокруг в ярких красках: красное, жёлтое, зелёное, голубое - как в калейдоскопе. Скамейка, на которую сел, была расписана ромашками. Постарался кто-то. Я напряжённо смотрел вдоль клумбы и слабо соображал, как себя вести. Появление Лены совсем добило: по дорожке лёгкой походкой на высоченных каблуках шла поразительно красивая женщина. Короткий бежевый плащ, летящий бледно-розовый шарф, львиная грива золотых локонов, вздрагивающих при каждом шаге. Встать навстречу я не смог, реально замер. Лена села рядом и - ни слова, только смотрела. На её лице не было ничего, кроме удивления. Слегка нахмурилась, вздохнула.
- Белка!
Узнаваемо вспыхнул румянец.
- Не надо. Ты в гостинице? Пойдём.
- Как... Ника?
- Ники больше нет.
- Что ты сказала?
- Её нет уже десять лет. Сбила машина у дома.
Я закрыл глаза ладонью. В голове - метель, пурга, вьюга. Вот где подстерегала судьба! Несчастный случай или... Надо всё рассказать Лене. Теперь можно. Поймёт ли?
- Ты считаешь меня подлецом?
- Серый, не терзайся. Я всё знаю. У Ники был дневник.
В этом месте исповеди я невольно вздрогнула. Дневник? Всё правильно. Такая эмоциональная и, в общем, одинокая девочка должна была с кем-то делиться. Вот и завершение длинного рассказа. Из последних фраз я поняла, что дневник сыграл свою роль. Сергей и Лена смогли объясниться до полной ясности, и их печальная любовь продолжилась: "Мы не могли наговориться". У Лены муж и семилетний сын, у Сергея - ненаглядные "медвежата". Но вопреки всему два-три раза в год в неуютной гостинице они только вдвоём. Вечная любовь? Это для песен и мифов. А вот одна на всю жизнь всё-таки встречается.....................