Пока ты мал, голова твоя забита множеством наиважнейших вещей, но вот тебе уже за пятьдесят, и в мозгах скучный набор меркантильных мыслей.
В пятом классе пришёл к нам в школу новый ученик. Звали его - Олег Порядин. Родителями у него были какие-то "молодые специалисты": они служили инженерно-техническими работниками на производстве. Им надоело жить в общежитиях, и они как-то умудрились купить часть дома на улице Добросельской. К их сыну быстренько прилепилась кличка "Портянка", и он стал моим другом. Мы вместе стали ходить в секцию бокса. Без навыков и приёмов этого спорта английских джентльменов выжить в нашей школе и её окрестностях было проблематично: джентльмены местного разлива не давали и шага ступить. Занятия в секции бокса уже начали приносить плоды в виде синяков под глазами, когда отец Олега, выписывающий журнал "Моделист-конструктор", построил из фанеры разборную лодку из двух половин для любимой рыбалки. Рыбалку любил и я, а вот Портянка был к ней совершенно равнодушен. Однако это не помешало нам подумать о взаимовыгодном использовании портативного плавательного средства. Как-то раз я рассказал Олегу о разговоре, случайно услышанном мною в очереди за молоком и хлебом: двое мужиков злорадствовали над какими-то недотёпами, которые построили настоящую яхту. Эти горе-судостроители хотели по нашей Клязьме попасть через Оку в Волгу, а дальше перед ними бы открылся оперативный простор, поскольку Волга, через систему каналов, связана с пятью морями. Но у них ничего не получилось, так как мачта яхты не позволила им проскочить под мостом в Пенкино. И эта яхта просто сгнила на Клязьминском берегу.
--
Слушай, так отцовская-то лодка, - оживился Портянка, - настолько невысока, что запросто проскочит даже под мостками для полоскания белья, не-то что под мостом в Пенкино! Ты точно знаешь, что Волга соединена с пятью морями?
--
Каждому дурачку известно, что Москву называют "портом пяти морей", - ответил я. - Хотя, привирают, если честно. С четырьмя морями она связана, а не с пятью.
--
А Москва тут причём? Мы же про Волгу говорим. Москва-то на реке Москве стоит, а не на Волге.
--
Москву с Волгой соединяет канал, - объяснил я.
--
А-а-а! Понятно, - согласился Портянка. - Значит, из Волги мы с тобой можем попасть в Жёлтое море?
--
Нет, - возразил я. - Из Волги мы можем попасть в Белое море. Ещё в Каспий, Азовское море и в Балтику. А вот уже из этих морей, если исключить Каспийское море, уже можно попасть и в Жёлтое. А что ты там забыл?
--
Там малайцы за жемчугом ныряют, а китайские пираты их грабят. Я где-то читал про это. Может, махнём к пиратам?
--
Хорошо хоть не к малайцам, - обрадовался я. - Но мы на твоей лодочке до Жёлтого моря не доплывём. Мы даже в Белое море попасть не сможем. И Балтика с Азовским морем тоже нам не светят: нас с тобой через шлюзы на каналах не пустят. Вот в Каспий можно попробовать: плыви просто по течению.
--
Ну-у-у! Скажешь тоже: "Каспий"! - Скуксился Олег. - Там, поди, и малайцев-то никаких нет. Я уж не говорю про пиратов.
--
Так там персы есть! - Успокоил я его. - Афанасий Никитин через Каспийское море в Персию попал, а потом в Индию.
--
В Пе-е-ерсию! - С придыханием вымолвил Портянка. - Это где тысяча и одна ночь, а в остальное время ясное, доброе утро? Слушай, надо плыть!
И мы решили плыть. Как доволочь до Клязьмы лодку решил уже за нас отец Олега: он приспособил допотопную детскую коляску, в которой когда-то катал своего сына, как тележку для перевозки водоплавающего изделия. Эта коляска отличалась от современных тем, что детская колыбель располагалась почти на земле. Потом какой-то престарелый, но плодовитый отец, опасаясь за свой радикулит в пояснице, изобрёл коляски на высоком лафете, перед которыми не надо было припадать на колени, чтобы вынуть своего очередного отпрыска из люльки. Те старые коляски отделяло от земли не более десяти сантиметров, но для перемещения мешков с картошкой или разборных лодок они годились отлично и были несравненно практичнее современных. С продовольственными припасами - этой ахиллесовой пятой мореплавателей - вопрос решился неожиданно просто: Вадик Столяров - наш одноклассник - нашёл на троллейбусной остановке чей-то кошелёк. В кошельке было семьдесят четыре рубля с какой-то мелочью. Вадим был немедленно принят в наш морской экипаж со всеми подобающими почестями, но с соблюдением строгой конспирации. Осознав, в какой переплёт попал, наступив на чей-то кошелёк в полутьме, Вадик скоропалительно отказался от оказанной ему чести, но кошелёк нам отдал, сказав, что он бы обязательно с нами поплыл, но его мать заругает. Мы с Портянкой купили в бакалее две буханки хлеба и консервов "Завтрак туриста". Это, если кто не в курсе, килька, перемолотая с перловкой и политая томатным соусом. Провианта получился полный здоровенный рюкзак. Мы с трудом, таща его с двух сторон за лямки, доволокли его до Олегова дома. Там мы уложили его в разобранную лодку, привязанную к тележке и, воспользовавшись отсутствием Олеговых родителей, которые что-то там конструировали на заводе, тронулись в Персию. Докатили тележку до Клязьмы, спустились с обрыва и собрали на шесть болтов лодку, скрепив кормовую её часть с носовой. Вставили вёсла в уключины и спустили наше судно на воду, привязав причальный конец к рыбацкой рогульке, торчащей из воды. Потом мы погрузили в лодку тележку, поскольку она должна была нам пригодиться для преодоления по суше плотин гидроэлектростанций, в нескольких местах перегородивших Волгу. Я привязал к борту свои удочки, уложил на дно лодки котелок, в котором позвякивали наши ложки и кружки. Олег пристроил в корме старую отцовскую куртку, которая нашлась в разобранных половинках лодки, и под которой было решено спать ночами. Потом мы поднялись на обрывистый берег, взяли за лямки с двух сторон рюкзак с "Завтраком туриста" и стащили его к воде. Сразу под обрывом вода была глубока, и зайти в воду, чтобы положить наш рюкзак не промокнув по пояс, а то и по шею, было не реально. Мы просто раскачали рюкзак, чтобы закинуть его в лодку, но тут его лямки затрещали и оторвались, оставшись в наших руках. Сам же мешок со всего маху ухнул в лодку, проломив тонкое фанерное дно. Рюкзак не пробил лодку насквозь, скрывшись в пучине, а провалился в её днище только на треть. От удара и толчка рогульку, к которой было привязано наше судно, выдернуло из дна, и лодка, быстро заполняясь водой, уплыла. Метров через пятнадцать от берега наш "Титаник" и затонул, унеся на дно вместе со всеми причиндалами кошелёк с деньгами, который покоился в кармашке злополучного рюкзака. Одна только отцовская куртка ещё долго плыла, шевеля размокшими рукавами, пока не утонула в пучинах реки.
С этого злополучного кораблекрушения и началась наша робинзонада. Земля, на которой мы оказались в результате катастрофы, была обитаема. И аборигены вели себя самым возмутительным образом. Вместо того чтобы под сенью пальм, дворцов и минаретов наслаждаться общением со своим гаремом из двенадцати жён и сорока двух наложниц, я вынужден думать теперь, что в дворники меня не возьмут из-за наплыва узбеков, а в сторожах я служить уже не могу по причине бессонницы. Портянка, вместо поединков с коварными магами Магриба и поисков сокровищ Гарун Аль Рашида, служит, я слышал, в Октябрьском Отделе Полиции в чине полковника. А ведь если бы его отец знал, какое блестящее будущее нам уготовано, я думаю, что он раскошелился бы на более толстую фанеру для нашего корабля.