Чуксин Николай Яковлевич. Крамжай

Крамжай

Немного предыстории

Посёлок лесорубов Крамжай находился в четырёх километрах от моего Хмелинского кордона на дороге в Тулиновку, а в Тулиновской средней школе я учился в 5-8 классах в 1959-1963 гг. Когда я ездил на свою родину, на Хмелинской кордон в октябре 2012 года, я заезжал на Крамжай. Поездка эта описана в коротком очерке "Хмелинский кордон в 2012", а сам очерк дал толчок последующим событиям: его прочитали те, кто жил на Крамжае в 50-е и 60-е годы.

Самая короткая дорога на Крамжай из Тамбова идет через Татаново. В Татаново надо свернуть с шоссе на Моршанск и повернуть на объездную дорогу в сторону Пензы. По этой дороге надо проехать пять или шесть километров и свернуть влево на Горельский лесхоз. Не доезжая примерно километра до лесхоза свернуть направо на насыпную щебёночную дорогу. Через пару километров щебёночная дорога уйдёт влево: она ведёт на Орляй, Черную Речку и в Лучки, где раньше была контора Хмелинского лесничества. Прямо дорога ведёт вглубь леса и через 6-7 километров образует Т-образный перекрёсток с такой же грунтовой магистральной дорогу, идущей через весь лес от дороги Тамбов - Рассказово в районе станции Рада до почти самого Моршанска. Собственно, из Тамбова можно ехать и по этой дороге. От Т-образного перекрёстка до Крамжая меньше километра вот по этой дороге:

Пройдя через Крамжай, эта дорога ведёт на Хмелинский кордон и - двумя разными путями - в Большую Талинку, на ту сторону прицнинских лесов, где опять начинаются богатые чернозёмом тамбовские степи. Леса в Тамбовской области составляют всего 11 процентов её площади.

Именно в магазине на Крамжае я сделал первую в своей жизни покупку: мама дала мне три рубля, я один ушёл на Крамжай и выбрал себе книгу Анатолия Рыбакова "Кортик". Это было примерно в 1956 году. Гораздо позже, когда я в середине восьмидесятых жил и работал в Хельсинки, в клубе Посольства СССР проводилась встреча с Анатолием Наумовичем, и я с ним познакомился, рассказал уже маститому писателю, знаменитому своими романами "Тяжелый песок" и "Дети Арбата", где и как я покупал его первую книгу - она была написана в 1948 году, в год моего рождения. Об этом я писал в большом очерке "Жизнь в лесу" .

Происхождение названия "Крамжай" теряется в веках. Если в топонимах "Пихтеляй", "Виникляй", "Трегуляй", характерных для наших зацнинских лесов ощущаются мордовские корни (сравните: река Ускляй, села Ускляй, Трускляй и Пишля в Рузаевском районе Республики Мордовия), то название "Крамжай", возможно, относится к временам до того, как мордва и вообще, угро-финны, пришли в эти места. Хотя в пользу мордовской версии говорит близкое по звучанию название села Рамзай в Мокшанском районе Пензенской области. "Рамзай" на одном из мордовских языков означает "чистая вода". Тогда "Крамжай" - это искажённое "Рамзай" и означает "Чистая вода", что не удивительно. То, что мы знаем сейчас как Крамжайское болото, в те времена было довольно большим озером. Собственно, и сейчас в этом болоте есть значительные плёсы чистой воды:

Если кто помнит, то "Рамзай" был позывным легендарного советского разведчика Рихарда Зорге.

Мои учителя

Где-то в середине февраля я получил вот такое письмо из моей родной Тамбовской области:

"Уважаемый Николай Яковлевич! В прошлом году, казалось, совершенно случайно, я "напала" на Ваши мемуары, а именно, прочитала "Жизнь в лесу". Мои прародители и родители жили на Крамжае, и я много времени проводила там, училась в Тулиновке.Для меня очень интересны были Ваши мемуары. 2 ночи не спала после прочтения. Всем, кому могла, кому дорого прошлое, растрезвонила и эти многие прочитали. Но вот Александра Лавилина дочь лесника Гаврика (его так и звали в ту пору) не прочитала сразу. Она живет на Украине, списываемся через "Одноклассников". Сейчас пишет, умоляет, найти просит Ваше "Жизнь в лесу". Я зашла на сайт "Крамжай", но эти мемуары не открываются. Прошу, пожалуйста, дайте ссылку. Марианна Матлахова".

Имя Марианны мне не говорило ни о чём, а Александру Лавилину я помню пяти-семилетней девочкой, дочкой Гавриила Кузьмича Лавилина, человека, который учил меня азам охоты. Из его двустволки двадцатого калибра я добыл свою первую дичь - сороку, которая неосторожно села на изгородь недалеко от нашего родника на Хмелинском кордоне.

Завязалась переписка, Марианна оказалась, ни много ни мало, а дочерью Клавдии Тихоновны Шараповой, моей первой учительницы математики в Тулиновской средней школе, где я учился в 1959-63 гг. Марианна прислала мне групповое фото учителей Тулиновской школы, сделанное где-то в ближе к середине или в конце шестидесятых годов. Вот оно:

На этом снимке в центре сидит завуч школы Белоусова Александра Демьяновна, прекрасный человек, её уважали и ученики, и учителя. Она вела у меня химию. Слева от неё, если смотреть на снимок, директор школы Попов Владимир Иванович, рядом с ним Ускова Евгения Алексеевна (я её не помню). Справа от Александры Демьяновны, скорее всего, учитель труда Курочкин (имя не помню). Рядом с ним Попова Мария Федоровна, жена директора. Когда я пришёл в пятый класс, директором школы был Флавианов Вячеслав Иванович (могу ошибиться в имени-отчестве, но фамилия точная).

Во втором ряду слева, если смотреть на снимок, Шатилова Евгения Андреевна: красавица, умная, резкая, порывистая - её побаивались самые отъявленные из нас. Она вела у меня ботанику, хотя основная её профессия была учитель химии. За глаза её звали "Самураиха" - то ли за резкость её характера, то ли за то, что она была похожа на японочку. Марианна говорит, что на Евгению Андреевну перешла кличка её мужа, которого в мальчишестве дразнили Самураем. А может, подобралось одно к одному.

Рядом с Евгенией Андреевной на снимке человек, который сыграл в моём становлении особую роль - это Раиса Ефимовна Хмелинская, моя учительница русского языка и литературы. Человек увлечённый, обладающий редкой энергией и даром убеждения, она привила любовь к литературе не только мне. И фамилия у неё была для меня знаковой: я родился и вырос на Хмелинском кордоне. Рядом Раисой Ефимовной - Калгина Ливия Андреевна, она преподавала не то физику, не то математику, но не в нашем классе. Она была классным руководителем в шестом классе, когда я учился в пятом, и класс её обожал.

В центре второго ряда, если смотреть на снимок, рядом с Ливией Андреевной стоит моя учительница немецкого языка Лачинова Маргарита Дмитриевна. И опять особая роль в моей судьбе - после немецкого я выучил английский, а потом финский язык, и всю жизнь активно пользовался ими, впрочем, пользуюсь и сейчас.

Справа от Маргариты Дмитриевны стоит, если не ошибаюсь, Юлия Бородина, тоже крамжайская, приёмная дочь лесника Ворожбета (Марианна говорит, что ошибаюсь!). Сейчас его фамилию произносят на украинский лад: "Ворожбит", хотя у нас он считался не украинцем, а белорусом. Он работал на Крамжайском кордоне до Гавриила Кузьмича Лавилина. Юля преподавала рисование, прекрасно рисовала сама, и была у нас старшей пионервожатой - освобождённая должность, если кто помнит, что это такое. Замыкают второй ряд Раиса Борисовна Свиридова и Елизавета Степановна Якушева. Я их не помню, возможно, они пришли уже после того, как я после восьмого класса ушёл из школы в Котовский индустриальный техникум. Значит, снимок не ранее 1963 года!

На снимке нет Евгении Николаевны Забавниковой - она преподавала нам историю. Нет Тамары Николаевны Мироновой - она преподавала географию и была уважаема за твёрдый характер, за доброту, за обширные знания о той земле, о которой мы не имели ни малейшего представления. Мы росли в лесу, то есть, далеко не только от больших городов, но и от городов вообще, а Тамара Николаевна много путешествовала и красиво рассказывала нам обо всём, что видела. Может, отсюда зародилась и моя тяга к путешествиям, которая не умирает во мне до сих пор. На снимке нет Николая Николаевича Ревякина - он был моим классным руководителем и вёл кружок по фото: свои первые снимки чужой "Сменой-2" (своя для нашей семьи была тогда слишком дорогой роскошью!) я сделал именно в этом кружке. На снимке нет ещё одного преподавателя физкультуры, кажется, его звали Николай Алексеевич. Его семья держала в Тулиновке парикмахерскую, и именно там, ожидая своей очереди на стрижку, я увидел газету с объявлением о наборе в Котовский индустриальный техникум. Именно там, в этой парикмахерской, был определён мой жизненный путь: даже в институт я поступал уже по специальности "химическое машиностроение", которую получил в техникуме. На снимке нет Ольги Николаевны Воиновой, учительницы немецкого языка - статной, красивой женщины со звучным голосом. Она не преподавала в нашем классе, но не запомнить её было нельзя. Представляю, как вздыхали тулиновские мужики, когда она Незнакомкой Блока проходила мимо них, "дыша духами и туманами"!

На снимке нет Александры Елизаровны Князевой, которая вела историю, а заодно и домоводство. Я бывал у неё в доме, могу свидетельствовать: она готовила изумительные супы! На снимке нет военрука школы - его кабинет за железной дверью был напротив столовой нашего интерната, которая ютилась прямо в школе. Именно в его кабинете я впервые держал в руках автомат ППШ, карабин СКС и пулемёт РПД-44 с лентой на 100 патронов, размещавшейся в подствольном диске. Я в ту пору уже был заядлым охотником, и страсть к оружию была вполне понятной. Она тоже осталась у меня на всю жизнь.

Но мы отвлеклись.

В верхнем ряду с самого правого края, если смотреть на снимок, стоит Валентина Павловна Воеводина. Она пришла к нам сразу после института, но по школе я её не помню. Познакомились мы недавно на похоронах моей самой старшей сестры, с которой Валентина Павловна дружила. Кто стоит рядом с Валентиной Павловной - ни я, ни Марианна, приславшая мне это фото, не вспомнили, но лицо мне кажется знакомым. Не вспомнили мы и женщину, стоящую с самого левого краю в этом ряду. Рядом же с Валентиной Павловной стоят Серафима Павловна Поздникина и Лидия Ивановна Похвищева. Серафиму Павловну я не помню совсем, а лицо Лидии Ивановны кажется мне до боли знакомым, но припомнить какие-то детали - не могу. Всё-таки прошло пятьдесят лет!

И наконец, вторая слева в этом третьем ряду, если смотреть на снимок, это мама Марианны Матлаховой, приславшей мне этот снимок. Клавдия Тихоновна Шарапова преподавала в моем классе математику, это был тогда мой любимый предмет. Клавдия Тихоновна запомнилась как страстная, увлечённая, иногда резкая учительница. А судьба её удивительна. Вот, что рассказала мне Марианна:

Мой дед, Колчев Иван Сергеевич, пришёл на Крамжай счетоводом на торфболото. Бабушка Зинаида, его жена, была в войну сестрой милосердия, так и познакомились. Она уроженка Милова, родом из Козлова. Дедушка погиб в 1941 году под Москвой, оставив после себя трех сыновей. Старший его сын Борис погиб 1942 году (не могу сказать где). Мой папа Юрий в 17 лет ушёл на фронт, воевал на Японском фронте. Папа ушёл из жизни в 1993 году. Мамин отец Шарапов Тихон Петрович пришёл на Крамжай из Бондарского района (он не вступил в колхоз, оттого-то и был обеспечен неугодным наделом земли). Стал работать на Крамжае конюхом. Перевёз семью с четырьмя детьми. Старший Виктор погиб (хотя могу признаться, что не знаю где и как: не слышала от родных, не видела их слез). Следующей в семье была моя мама Клавдия. Во время войны работала в лесу, для девчушки работа была тяжёлой, дала обещание себе учиться, во что бы то ни стало. Поступила в 2-х годичный учительский институт, потом заканчивала заочно пединститут. Ходила летом из Крамжая в Тамбов пешком, босой, неся с собой тапки; доходя до Цны , мыла ноги и шла в институт. Но Вас этим не удивить! Работала учителем математики в Тулиновке. Умерла в 1993 году".

Да, это удивительно для нынешнего времени. В те времена нам, которых внутренняя энергия влекла вперёд и вверх, это было до боли знакомо: в той или иной степени каждому приходилось носить в руках свои дешёвые тапки, купленные на последние деньги родителями, которые надрывались на работе и на огороде, чтобы как-то прокормить семью и выучить детей, вывести их в люди.

Жители Крамжая

Марианна пишет стихи. Кому-то они могут показаться соблюдающими не все технические каноны стихосложения, но мне они дороги, поскольку в них есть главное, без чего самые правильно организованные и хорошо срифмованные строки останутся лишь пустым набором слов. В стихах Марианны есть душа. В них есть любовь, любовь к родному краю.

Это - любовь к России.

Крамжай моего детства-
Десять дворов плюс школа;
И лес, и болота - суть средства
Быта раскрепощённого.
Крамжай моего детства -
Грибы в двух шагах от дома,
А ягоды...корзинами наперевес
Несли, а не бидонами.

Крамжай моего детства-
Без химии овощи с грядки,
Поставленное на ночь тесто,
А значит, семья в порядке.
(Молочное тоже было,
Но я не любила парного,
Меня же, по-малолетству,
Холодненьким не поили,
Поэтому я с почтеньем
Лишь к хлебному и овощному).

Крамжай моего детства-
Открытый народ, горячий;
Он, даже для интереса,
Замков не имел висячих.
Крамжай моего детства -
Танцы всегда под гармошку
Летом благословенным
С зари до зари, конечно,
Пламенной молодёжи.
(Я из окна поглядывала
И кое-кого угадывала).

Крамжай моего детства
Зимой - лишь трубы торчали,
Но ближние и их соседство
Не охали, не причитали;
А дед на лежанке мне
Сказку за сказкой сказывал,
В полудрёме молился слегка,
Чтоб пурга ещё больше не занесла...

Крамжай моего детства-
Мне было некуда деться
От любви огромной
Кошек, собак дворовых,
Ещё воробьёв и скворцов
На проводах телефонных:
Висели "живые" бусы,
Меня, не всегда, но слушали;
Обычно, галдели, кричали,
Чему-то меня поучали;
Но не было мне печали.

Крамжай моего детства-
Царство сплошного чуда;
Столь объёмная пьеса,
А я в ней: то - "Драная кошка",
То - "Лесная принцесса".

Крамжай моего детства
И был бы кордоном отменным,
А так, лишь точкой отмечен
На картах довоенных.
А карты те в архивах
Уже сожжены - не значатся;
И пепел развеял и царство,
И подданных, и их манеры,
Лежанки печей горячих,
А, значит, и нет проблемы,
Крамжаем обозначенной.
Май 2005г.

Мне не известно, когда и как был организован посёлок Крамжай. Судя по названию, он мог быть всегда, с мордовских времён - место у озера самое благодатное во всех отношениях. Знаю по рассказам взрослых, что до войны жители посёлка занимались разработкой торфа, а в войну здесь был участок от лагеря военнопленных No. 188, который был расположен недалеко от станции Рада, километрах в двадцати от Крамжая. Возможно, именно они построили лежнёвую дорогу, идущую из глубины леса в Рассказово. Дорога проходит метрах в трёхстах от Крамжая, если идти по направлению к Хмелинскому кордону. Она ещё видна и сейчас. Вот как она выглядела в октябре 2012 года:

(Примечание от 24.01.2017 года - прислал Анатолий ([email protected]) за что ему сердечное спасибо):

"Вы предположили, что её делали военнопленные, но это не так. Лежнёвая дорога существовала еще до войны. В 30-х годах мой дед Баженов Михаил "ушел от колхоза" из села Большая Талинка в лес, где работал смотрителем лежнёвой дороги, а жил недалеко от Крамжая в избушке смотрителя. После ограбления он с семьей перебрался на Крамжай"

Фамилию Баженов я помню, у нас в окрестных посёлках было несколько семей с этой фамилией, но самого Баженова Михаила или его детей - уже не помню. Большая Талинка - степное село на той стороне леса километрах в семи от моего Хмелинского кордона.

Так выглядел уже брошенный Крамжай в начале 90-х годов:

Жителей Крамжая я плохо помню. На Пихтеляй я ходил в начальную школу, на Пихтеляе моя семья жила в 1964-1974 гг., когда я учился в Котовске и в Москве, но на каникулы до 1972 года всегда приезжал домой. Ну, и сам посёлок Пихтеляй был расположен в 153-м квартале, который принадлежал обходу моего отца, как ещё восемнадцать кварталов. Я знал всех жителей Пихтеляя и многих помню до сих пор совершенно отчётливо. Крамжай же просто лежал на моём пути с кордона в Тулиновку, а с 1964 года и вообще в стороне от всех моих дорог. Конечно я хорошо помню Гавриила Кузьмича Лавилина, лесника крамжайского кордона, и его семью. Хорошо помню крамжайскую учительницу Земцову Анастасию Ивановну - на Крамжае тогда работала своя начальная школа!

Про Шарапову Клавдию Тихоновну я уже говорил. Надо сказать, что семья Шараповых породнилась с семьёй Дронова Алексея Константиновича с Пихтеляя: Василий Шарапов женился на красавице Нине Дроновой - все девушки Дроновы славились своей красотой. У Нины и Василия было трое детей, и все они получили образование и выросли хорошими людьми. Внук Нины и Василия, Александр, член молодёжной сборной России по велотреку, участник и призёр чемпионата мира. Крамжайские корни!

Помню Сажневых, Зимариных, Поповых, но больше по фамилиям, которые были на слуху, а доведись встретиться - не узнаю. Семьи Титовых, Колмыковых, Косовых, Смирновых, живших в разное время на Крамжае, не помню совсем. Пятьдесят лет назад это было!

Помню двух девочек - Нину Шиняеву и Надю Собачкину, они были на один год старше, учились в Тулиновской школе и тоже жили в интернате. Мы часто по субботам возвращались домой вместе - они на Крамжай, а я дальше, не Хмелинский кордон. В воскресенье под вечер мы шагали назад, в Тулиновку: утром в понедельник надо было быть на уроках в школе. Так выглядит сейчас то место, где стояли их бараки (тогда в лесу все жили в двух- или четырёхквартирных бараках) - слева, если вот по этой же дороге идти из центра посёлка к нам на Хмелинский кордон. Дорога, кстати, не изменилась:

В семье Нины Шиняевой случилась трагедия: её отца, Петра Фёдоровича Шиняева, застрелил сосед, Фёдор Баженов. Это случилось ещё в шестидесятые годы, но и в восьмидесятые на месте убийства стоял крест - в двух километрах от Крамжая по Тулиновской дороге. Каждый раз, идя в Тулиновку или из Тулиновки, мы проходили мимо этого креста с надписью "На этом месте был зверски убит Шиняев Пётр Фёдорович". Лес там осиновый, тёмный, жутковато было, особенно, в сумерках. Судьба детей Фёдора Баженова - отдельная история.

Марианна пишет, что дядя Володя Попов и его жена тётя Клава умерли всего два-три года тому назад. Их внучка Елена вышла замуж в тамбовское же село Умёт и со своим мужем успешно занимается фермерством. Всего у Поповых было пятеро детей: Надя, Юра, Сережа, Наташа и Лида. Дочь Зимариных, Мария, живёт в посёлке Горельского лесхоза. Она на несколько лет старше меня, и я её тоже не помню.

Надеюсь, что кто-то из потомков тех, кто жил тогда на Крамжае, откликнется - мне очень интересна судьба каждого. Буду обязан за фото тех лет. Это История, которую не исказить никакими ухищрениями ушлых пропагандистов, не переписать заново. Надо только, чтобы она сохранилась, а для этого она должна лечь на бумагу и разойтись в максимально возможном числе экземпляров.

Интернет позволяет это сделать.

Семья Лавилиных

В Горельском лесхозе изначально было три лесничества: Голдымское, Хомутляйское и Хмелинское. Лесником в третьем обходе Хмелинского лесничества с 1943 года по 1974 год был мой отец, Чуксин Яков Ильич. Мы жили на Хмелинском кордоне, где я и родился в 1948 году. В четвёртом обходе (Крамжайский кордон) лесники менялись: после Ивана Косова на Крамжайский кордон переехал со своей большой семьёй Ворожбет (Ворожбит?), тоже, кажется Иван. Он проработал где-то до 1960 года, и его сменил Лавилин Гавриил Кузьмич. На снимке он крайний слева, рядом с ним его жена Антонина Владимировна, тётя Тося, как мы её звали. Рядом с ней жена и муж Сычёвы, мужа звали Иван Ильич, как звали его жену - пока вспомнить не могу (Юра Холодилин подсказал: Мария Сергеевна!). Иван Ильич был большим человеком - начальником Пихтеляйского участка Моршанского химлесхоза. Когда мы переехали на Пихтеляй, то первое время жили в его доме.

Слева на снимке Лариса Лавилина, справа - Вера Кузьминична, сестра Гавриила Кузьмича.

Я уже говорил, что Марианна Матлахова связала меня с дочерью Гавриила Кузьмича Александрой, вот она на снимке в центре с мамой и старшей сестрой Ларисой:

Снято примерно в 1960 году, именно в этом возрасте я встречал Сашу и Ларису, когда бывал на Крамжайском кордоне. Вот более позднее фото:

На этом снимке Александра справа в первом ряду, остальные ребята - наши, пихтеляйские. Слева в первом ряду Колмыкова Мария, слева во втором ряду Валера Чернышов, а справа Слава Ермаков - все они младшие братья-сёстры моих ближайших друзей того времени - Любы и Володи Колмыкова, Саши Чернышова, Валеры Ермакова. Я писал о них и об их родителях в очерке "Жизнь в лесу".

Здесь Александра с сестрой Ларисой и двоюродным братом Сергеем Зайцевым на Крамжайском болоте: речки на Крамжае, к сожалению, не было. Вместо лодки - баллон от грузовой шины:

Здесь Александра опять с нашими, пихтеляйскими. Слева направо: Дронова Люба, Скворцова Таня, Дубовицкая Валя, Дронова Маша, Дубовицкая Нина, Рыжкова Люда. Всех я их помню, хотя они были на 5-6 лет моложе. Снято около Тулиновского футбольного поля, по дороге на Крамжай - девочки жили в интернате, и, судя по всему, возвращались домой.

Люба Дронова сейчас живет в Тулиновке и работает на приборостроительном заводе. Маша Колмыкова в последнее время работала главным бухгалтером в пенсионном фонде города Тамбова. Про остальных я пока ничего не знаю.

Здесь Александра во дворе на Крамжайском кордоне с курами, которые были тогда в каждом хозяйстве:

Здесь уже почти взрослая, с любимой собакой Чайкой:

А этот снимок времён работы в Госбанке в Тамбове:

Красивые у нас на Крамжае девушки!

Александра написала мне очень тёплое письмо, мы стали переписываться. Большую часть фотографий и практически все сведения о семье Лавилиных я получил именно от Александры. Привожу несколько отрывков из переписки:

Добрый день Николай Яковлевич!

Марина Матлахова выслала ваш электронный адрес. Марина сказала, что вы хотите со мной пообщаться. Маме я Ваш поклон передала, она сейчас лежит прикованная к постели, у неё перелом шейки бедра. Сейчас я проживаю в Украине. Читала вашу статью о Крамжае, очень понравилось. (...)

Николай Яковлевич, а ваша мама была моей крестной мамой. Я её хорошо помню. Всё о Крамжае, Пихтеляе, Горельском лесхозе, и о Тамбове я читала, видела снимки. За душу хватило, такое родное, все эти стёжки-дорожки. Смотрела снимки, читала стихи. Вы большой молодец. Такая память! Спасибо Вам большое. (...)

Постоянно вспоминаю нашу жизнь на Крамжае. Жили без света, по вечерам зажигали керосиновую лампу, уроки учили тоже при свете керосиновой лампы. Спать ложились рано, конечно пока не поиграем в прятки, маме несколько раз надо было звать нас домой. Из развлечений - это игры в лапту, жмурки, летом купались в болоте, речки у нас не было. Помогали родителям, пропалывали на огороде грядки, ходили за ягодами, грибами. Также помогала папе выполнять план по сбору семян - берёзы, бузины, а для мамы собирали лекарственные травы. У неё был свой план. Это ландыш, ромашка, подорожник.

Как то папе помогли провести свет на Крамжай, достал он движок, который работал на солярке. Установил он его в землянке, и у нас появился свет. Купили мы тогда первыми телевизор черно-белый "Рекорд" - вот радость какая была! Все подруги собирались к нам на просмотр фильмов. Правда свет горел часа три, заканчивалась солярка, и свет гас. Потом произошло замыкание, начался пожар, землянка вместе с движком сгорела. Тушили всем посёлком, но спасти движок не смогли..."

Так жили тогда мы все - и были счастливы: без сникерсов, без тампаксов, без тель-авизора с Ксюшей Собчак и Димоном, без крысиных гонок. Так выглядел Крамжайский кордон со двора:

На порожке сидят Александра и Сергей Зайцев. Это уже где-то середина шестидесятых. Так выглядел Крамжайский кордон, вернее, всё, что от него осталось, в октябре 2012 года:

Так же примерно выглядел наш кордон на Пихтеляе. Хмелинский кордон, где я рос, был гораздо скромнее. Да и движка у нас никогда не было: жили при керосиновых лампах. Правда, примерно в 1956 году у нас появился первый батарейный радиоприёмник "Искра", а после него более дорогой "Родина-52", по которому на коротких волнах можно было поймать настоящую морзянку, переговоры пилотов с вышкой управления и услышать нудный монотонный голос дикторов, передающих на Дальний Восток содержание газетных статей.

Корова, годовалый бычок, поросёнок в закутке - все тогда держали скотину, все косили и сушили сено. Косили в лесу, сушить вытаскивали на себе на поляны, копнили, а потом возили возами на лошадях и складывали у дома в стога. Лето было в работе: огород, ягоды, грибы, сенокос - время на развлечения начиналось только вечером. Спали мы тогда мало, но этого хватало, высыпались: постоянно в движении, весь день на свежем воздухе, чистая вода, простая и здоровая еда, без генетических манипуляций и фальсификата. Главное - никаких компьютерных "стрелялок"!

Александра упомянула в письме, что помогала маме собирать лекарственные травы - это не случайно. Антонина Владимировна была нашим единственным доктором, единственным на несколько посёлков. Она заведовала фельдшерским пунктом, и при любой болезни: от простуды до ревматизма и стенокардии - все обращались к ней. Какое-то время она работала в Тулиновском детском доме. Здесь на фото Гавриил Кузьмич везёт жену на работу к нам на Пихтеляй:

Хорошая машина - мотоцикл "ИЖ"!

Это Гавриил Кузьмич обучает внуков вождению мотоцикла:

Гавриил Кузьмич родился примерно в 1929 году. Его родители умерли, когда ему было три года. Гавриил и две его сестры - Александра и Вера - воспитывались в семье приёмных родителей Аверьянова Ивана Васильевича и Аверьяновой Анисии Алексеевны. Иван Васильевич работал лесником на Красном кордоне нашего же Хмелинского лесничества: Красный кордон располагался между Орляем и Тулиновкой, лесником там после Аверьянова был Ковшов - с его сыном Николаем я учился в одном классе в Тулиновке и несколько раз был у них дома на Красном.

Хмелинский кордон, Крамжай, Красный кордон и Горельский лесхоз связывала телефонная линия, проложенная у нас местами прямо по сучкам деревьев. После Крамжая линия шла уже по столбам. Телефоны были вот такие:

Ручка у нашего телефона была, правда, гораздо красивее. Внизу - отделение для двух батарей питания. Покрутишь ручку - на той стороне раздавался звонок, можно было снимать трубку и разговаривать. А поскольку на одной линии было четыре телефона, то чтобы различать, кто кому звонит, была установка: один длинный звонок (дольше крутить ручку) - это так все звонили в лесхоз. Два длинных - это вызывался Красный кордон. Три длинных - Крамжайский кордон. Длинный - короткий - длинный (буква "К" в азбуке Морзе) - это к нам на Хмелинский. В лесхозе стоял коммутатор, и телефонистка Катя могла соединить звонившего с лесничеством, куда чаще всего и звонили по служебным делам, а в принципе - с любым лесным кордоном нашего или других лесхозов.

Верхом совершенства и техническим чудом нам тогда казался мобильный (переносной телефон), который был у Васи-монтёра (дядя Вася был абсолютно невозмутимым здоровенным мужиком, но почему-то все его звали просто Васей). С этого телефона он мог звонить - и звонил! - прямо из леса, забравшись на столб или на дерево и подцепив клемму своего телефона к голым проводам. Разве не чудеса?!

Мы увлеклись.

Гавриил Кузьмич был страстным охотником. Вот здесь он, совсем молодой с добытым им матёрым волком:

Пишет Александра Гавриловна:

"Это папа на охоте убил волка, я Вам писала. Тогда ещё за отстрел волков давали премию в 25 рублей за каждого. Папа рассказывал, что однажды морозным утром он шёл на лыжах на охоту и смотрит - на поляне, где светило утреннее солнце, на снегу дремлет стая волков. Под лыжами хрустнула ветка, волки поднялись и ударились бежать. Одного волка папа зацепил, добил и привез его на лыжах волоком на кордон. Был звонок в Охотсоюз, оттуда приехали и сфотографировали его с трофеем. Была получена и премия, как обещали".

Волки у нас не были диковинкой: часто резали телят, ещё чаще я находил останки зарезанных ими лосей, а один раз зимой едва разминулся вот с такой же стаей, на которую случайно вышел Гавриил Лавилин. Было мне тогда лет восемь или девять.

Гавриил Кузьмич не сразу стал лесником, хотя и вырос в семье лесника. Он освоил профессию шофёра, поработал какое-то время в лесу, а затем уехал далеко от Тамбова - в Рыбинск на Волге и поступил там на курсы автомехаников. В Рыбинске он встретился с Антониной Владимировной, которая там же окончила медучилище и работала в больнице. Здесь она с подругами по медучилищу во время стажировки (справа во втором ряду, если смотреть на снимок):

И старшая дочь Лариса, и младшая Александра родились там, в Рыбинске, вернее, в Кобостово. Кобостово - это железнодорожная станция, расположенная в двадцати километрах от Рыбинска на берегу водохранилища. Но - родные места притягивали к себе, и Гавриил Кузьмич уговорил жену вернуться в Тамбовскую область. Сначала все четверо жили у Аверьяновых в Тулиновке, куда семья Аверьяновых к тому времени переехала с Красного кордона, а когда освободилось место лесника на Крамжае, переехали на Крамжайский кордон. Именно тогда мы и познакомились.

Работу лесника я подробно описывал во второй части очерка "Жизнь в лесу". Одной из задач Государственной лесной охраны была борьба с самовольными порубками леса - а они были довольно частыми: область наша степная, пассионарных людей хватало. Их отцы и деды не только помнили антоновщину, но многие и сами принимали в ней участие. Зимой было спокойно - дорог у нас и сейчас нет, а вот летом лесники часто собирались вместе, устраивали засады и облавы. Этому чаще всего предшествовала настоящая оперативно-розыскная работа, и в каждом степном селе имелась своя агентура. Свою агентуру имели и порубщики: семьи были большие, девки выходили замуж, парни женились, так что родни в лесных посёлках хватало у всех.

На этом снимке Гавриил Кузьмич в форме лесника с Мещеряковым Петром Фёдоровичем, тоже лесником, но другого обхода того же Тулиновского лесничества, которое выделилось из Хмелинского в середине 60-х годов.

Здесь Гавриил Кузьмич в селе Большая Талинка сидит на брёвнах, арестованных у самовольного порубщика: тогда достаточно было сопоставить срез с пня украденного дерева с комлевым отпилом бревна и составить акт, который передавался в суд. Порубщик обычно отделывался штрафом, если при задержании не было действий, подпадающих под Уголовный Кодекс. А они бывали!

В середине семидесятых Гавриил Кузьмич построил себе дом в Тулиновке и переехал с семьёй туда. Дом он строил своими руками:

Дочери к тому времени выросли: Лариса работала на заводе в Тулиновке (помните весы ВНЦ Тулиновского завода? Их и сейчас ещё можно встретить). У неё два сына: старший работает в Москве, а младший служит у нас во Пскове, скорее всего, в 76-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Александра сначала работала в Тамбове в Госбанке, а потом вышла замуж за украинца и уехала в город Рени на Дунае, на границе с Румынией. Сейчас она работает в порту. Сын Александры, Максим, окончил Днепропетровскую финансовую академию и работает на фирме, специализирующейся на транспортировке нефти, растит своего сына - правнука Гавриила Кузьмича.

Это Максим, поколение внуков тех, кто жил и работал в лесных посёлках в послевоенные годы.

Как далеко разбросало наших, крамжайских!

Как быстро летит время!

А Гавриил Кузьмич, выйдя на пенсию, занялся пчеловодством

Пишет Александра Гавриловна:

"Фото, где папа занимается пчелами - это увлечение у него началось еще с Крамжая. Сначала было два домика, потом пчелы роились, и создавалась новая семья. Когда переехали в Тулиновку, у папы было уже 10 домиков. Когда папа вышел на пенсию, он уволился с лесничества, и его пригласили работать на мебельную фабрику в Тулиновке. Он купил там списанный ЗИЛ, купил будку на колёсах, и выезжал с пчёлами в поле, где росла гречка или подсолнух. Домой приезжал только за продуктами, и все лето жил в этой будке. У него там была и кровать, и стол, и своя медогонка, где он гнал мёд...". .

Чует моё сердце: буду жив - тоже займусь пчёлами. Благородное дело!

"Совсем забыла написать: когда жили на Крамжае, у нас росла и воспитывалась Майка - так звали маленького лосёнка. Маму-лосиху, наверное, убили, и она осталась в лесу. Её тогда окольцевали, приезжали с охотсоюза по звонку папы. Она ещё не умела кушать, и мама поила её молоком с бутылки. Потом лосёнка постепенно стала пить из ведра. Утром вставала на порог, топала копытами и пищала. Мама её покормит, она уляжется напротив дома и дремлет на солнышке. Мы с ней играли, она любила дождь. Мы обували резиновые сапоги и бегали с ней по лужам, Она уши прижмёт и бежит. А когда мы шли к болоту купаться, она разбегалась и бежала тоже за нами в воду. Мы конечно убегали в разные стороны. Потом лосёнка повзрослела и стала уходить в лес на весь день..." .

Умер Гавриил Кузьмич десять лет тому назад, совсем молодым - ему было тогда чуть больше семидесяти. Антонина Владимировна жива, она живёт в Тулиновке со старшей дочерью Ларисой. Тёте Тосе сейчас восемьдесят четыре года. А вот так она выглядела, когда была молодой:

Все мы когда-то были молодыми.

Я знаю на Крамжае
Старое болото.
И помню изумление свое,
Как лицезрела я
Давным-давно красоты
Разлива синих-синих вод,
Доселе мной невиданных еще.
Представьте сами:
В обозримом, но большом
Пространстве,
Что занимала, собственно, вода,
Купалось солнце в царственном убранстве;
И там же с ним встречались облака;
Берёзы белые, а не повислые,
С чуть треснувшими почками, они,
Как в зеркало смотрелись
И, конечно, мыслили,-
Какая благодать, какие дни
Благословенные
На краешке земли;-
Наверное, молились прикровенно
За влагу, что собой питала их;
И окаймляли чудо совершенное...
...Ласкала взгляд мой
Красота бесценная...
(Стихотворение Марианны Матлаховой)

30 марта 2013 года

Хмелинский кордон - Москва - Крамжай

О Крамжае в Сети:

http://www.onlinetambov.ru/sitecontent/blog/kramzhay/kramzhay.php (Михаил Сажнев, возможно внук тех Сажневых, что жили на Крамжае)

http://www.liveinternet.ru/users/4750919/blog#post208630901

http://images.esosedi.ru/ozero_kramzhay/7856021/index.html#lat=52835232&lng=41643505&z=13&mt=1&v=1

Комментарии: 20, последний от 21/06/2020. © Copyright Чуксин Николай Яковлевич (nick1159@hotmail.com) Размещен: 30/03/2013, изменен: 24/01/2018. 39k. Статистика. Очерк: Мемуары, История К 70-летию меня, любимого Иллюстрации/приложения: 27 шт.		Ваша оценка:
Аннотация: Этот очерк вряд ли будет интересен для всех, но думаю, что те, кто жил в тамбовских зацнинских лесах в послевоенные годы, прочтут его с интересом: я пишу о реальных людях, о жизни в лесу в то нелёгкое, но счастливое время. Низкий поклон бывшим жительницам Крамжая Марианне Матлаховой и Александре Лавилиной за предоставленные материалы и фотографии.

Чуксин Николай Яковлевич : другие произведения.

Крамжай

Крамжай