3. 2004/04/14 12:16
[ответить]
немолодой лейтенант СС
Поверьте на слово "старой фашистке", немолодых лейтенантов СС просто не было в принципе. Те, кто вступал в СС до прихода к власти в 1933 г. ВСЕ дослужились, по кр. мере, до хауптманнов. А мальчики из Гитлерюгенда 1935-1945 годов призыва, которые и были, собсссно, лейтенантами в войну, просто не могли технически быть "немолодыми". Это могло быть в Вермахте, где заправляла старопрусская аристократия из военных кланов (Манштейны, Клейсты, Готы, Зейдлицы, то есть чьи предки воевали вместе с Фридрихом Великим). Там да, простой "бюргер" мог дослужиться только до лейтенанта...
2. (the_deep@list.ru) 2004/04/14 11:57
[ответить]
У тебя отлично получается, Лист...я пойду читать дальше...
1. (iht57@mail.ru) 2004/04/11 21:22
[ответить]
Глядит уныло в пыльное окно, видит как умирает закат - ничем не заменишь того пронзительного чувства грусти, которое возникает в этот час. Наступает то странное оцепенение... охватывающее его, пытаясь стряхнуть, он смотрел в окно и старался отогнать мрачные мысли.
Какой сегодня день остатка моей жизни. О чём еще думать? Если всё равно ничего нельзя сделать, незачем доводить себя до безумия. ...Это было трогательно, героично, смешно... и бесполезно. К чему пытаться что-то строить, если вскоре всё неминуемо рухнет? У него уже почти ничего не осталось. Он жил, и этого было достаточно. Он видел, как он сам и его жизнь, как весь мир ведом, упорядочен и осмыслен. Находил, что всё, в сущности, очень просто и можно жить легко, уютно. Наконец, он опамятовался и оторвал взгляд от окна.
там, за окном, за каменным горизонтом наших встреч и голых пространств бетонных бытований
Куда-то навсегда ушло всё это. Однако смотрю в окно и, написав "куда", не ставлю вопросительного знака.
почемуто раз в несколько месяцев со мной случается такое
что я еле доживаю до утра. мозги у меня всетаки набекрень. чтото со мной не в
порядке. помогите мне. помогите мне ктонибудь. когда же я наконец умру. бедный
ты мой возлюбленный. ты меня любишь, но не можешь мне помочь. мне никто не может
помочь. вдали далеко в многоэтажке горит одно окно. милый мой. надо напиться. надо напиться.
напиться это всегда пожалуйста и
ты и я.
Что-то так, - закрывая окно, говорю, - жизнь банальна, как насморк. Что-то так, даже день этот насмерть соответствует календарю.
Когда ночь выкалывает мне глаза, а ветер за окном, злобно урча, грызёт карниз, когда я не могу больше терпеть и теряю сознание, эти умники говорят, что я уснул.
Однако тот, кто покинут в любви, фактически - знак чего-то иного, того, что продолжает себя, чего-то, что дотошно измерено: запоздалая нежность вещей, память подробностей, столь же живая, как если бы оцепенели они. Действительно, смогут всё сделать, хотя в обстоятельных сновиденьях сквозь прозрачный кирпич совсем они не видны.