Вихрева Елена, Скрипник Людмила : другие произведения.

Комментарии: Невеста смерти (полностью)
 (Оценка:8.45*7,)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
  • © Copyright Вихрева Елена, Скрипник Людмила (elena_d-mmk@i.ua)
  • Размещен: 14/12/2013, изменен: 14/02/2014. 2256k. Статистика.
  • Роман: Приключения, Любовный роман
  • Аннотация:
    Вас ждут преторианцы и гладиаторы, колизей и загадки, расследования и покушения, распущенность и строгость, честь и доблесть... Добро пожаловать в Древний Рим. ЗАВЕРШЕНО.Выложено полностью. Приятного чтения. Ждем с нетерпением коммов ;-)
    		• ОБСУЖДЕНИЯ: Приключения (последние)
    00:36 Энвэ М. "Некуда бежать, негде спрятаться " (229/5)
    23:07 Джиллиан "Птенцы Бедвира-26" (3/2)
    20:30 Буревой А. "Чего бы почитать?" (884/1)
    15:58 Фирсанова Ю.А. "Кира и К: радуга на запястье" (331/1)
    Добавить комментарий Отсортировано по:[убыванию][возрастанию]
    Страниц (9): 1 2 3 4 5 6 7 8 9
    ОБЩИЕ ГОСТЕВЫЕ:
    05:15 "Форум: Трибуна люду" (179/101)
    05:12 "Форум: все за 12 часов" (205/101)
    02:46 "Технические вопросы "Самиздата"" (235/2)
    23:50 "Диалоги о Творчестве" (289/34)
    25/11 "Форум: Литературные объявления" (666)
    25/11 "О блокировании "Самиздата"" (294)
    ОБСУЖДЕНИЯ: (все обсуждения) (последние)
    04:45 Хохол И.И. "Просьба" (59/5)
    04:07 Седрик "Список фанфиков с моими комментариями" (382/7)
    03:56 Каминяр Д.Г. "Средиземье и сычи" (4/3)
    03:54 Меркулов Е.Ю. "Письмо Деду Морозу - 2023" (30/4)
    03:47 Юрченко С.Г. "Свет Беспощадный" (716/3)
    03:41 Уралов А. "Мясо "из пробирки"" (683/15)
    03:29 Редактор "Форум: все за 12 часов" (232/101)
    03:25 Щукин М. "Гекатессы 3" (138/2)
    03:02 Давыдов С.А. "Флудилка Универсальная" (603/4)
    02:59 Орлов Д.Е. "Маленький Саша. Прода. 96" (249/1)
    02:58 Чернов К.Н. "Записки Империалиста Книга " (710/4)
    02:19 Ибнейзер Э. "Диабет, ожирение, и как это " (7/1)
    02:09 Боровиков А.П. "Выигрыш" (3/2)
    02:05 Виноградов Z.П. "Пишу рецензии. Не очень дёшево, " (303/9)
    01:54 Ким В.В. "Минимально необходимое воздействие-" (128/23)
    01:44 Санфиров А.Ю. "Фармацевт 4" (25/1)
    01:25 Шрап В. "Хайяминки" (2/1)
    00:58 Шурыгин А. "Кисловодск. Экскурсия по городу " (43/2)
    00:48 Тишайший П. "Трансформации электрона и " (298)
    00:39 Симонов С. "Цвет сверхдержавы - красный " (552/1)

    РУЛЕТКА:
    Академия Стихий
    Своя дорога
    Роковая наследственность.
    Рекомендует Якивчик А.

    ВСЕГО В ЖУРНАЛЕ:
     Авторов: 108583
     Произведений: 1671281

    Список известности России

    СМ. ТАКЖЕ:
    Заграница.lib.ru     | Интервью СИ
    Музыка.lib.ru | Туризм.lib.ru
    Художники | Звезды Самиздата
    ArtOfWar | Okopka.ru
    Фильм про "Самиздат"
    Уровень Шума:
    Интервью про "Самиздат"

    НАШИ КОНКУРСЫ:
    Рождественский детектив-24


    30/11 ПОЗДРАВЛЯЕМ:
     А.Астраханский
     Аккуратов А.С.
     Акстись А.С.
     Андрианов С.Н.
     Бахчевников В.В.
     Белокурова Е.Э.
     Болотин Д.Г.
     Быков А.В.
     Володин И.
     Герасимов А.А.
     Гордийчук А.Н.
     Грахн А.
     Грибовская И.
     Деревянченко М.
     Долгополова П.Р.
     Заболотников А.А.
     Зайкина Н.
     Ильиных С.И.
     Каретников Н.В.
     Катджит Д.
     Колентьев А.С.
     Колчанов А.
     Костенкова К.Е.
     Кравцив Р.Б.
     Красулина Н.
     Кремнев Е.А.
     Лигина В.В.
     Лобач М.П.
     Макарова Е.А.
     Мельник А.А.
     Мызников В.Е.
     Немец Л.
     Нинель Т.
     Овчинникова М.С.
     Палитко С.А.
     Певзнер М.Я.
     Перунова О.А.
     Печников В.Ю.
     Подвисоцкий Д.В.
     Попова К.А.
     Прочерк И.А.
     Раев А.М.
     Райкири
     Рыжая
     Садов М.В.
     Салий Е.
     Саранча В.П.
     Соловьева К.
     Сорокин О.В.
     Староветров Р.
     Трамонтана П.
     Фаг А.
     Чиширская Р.
     Чудинова Т.
     Alucard-Den-Engla
     Corvus
     Foxurineko
     Mur A.
     Neya B.
    ПОСЛЕДНИЕ ПОСТУПЛЕНИЯ: (7day) (30day) (Рассылка)
    00:08 Манчев В.С. "Царичина (1 часть)"
    22:10 Неизвестный А.Ф. "Часть Вторая"
    17:04 Шаповал Н.И. "Сборник стихов"
    12:34 Бирюк В. "Зверь лютый. Книга 5. Парикмахерия"
    28/11 Иевлев Г.В. "В плену горячей звезды"
    216. Tатьяна (tveselaya@mail.ru) 2014/02/04 11:00 [ответить]
       О-о! Ещё один достойный кандидат на сердце Гайи?!....Спасибо за чУдную проду!
    215. *Вихрева Елена (elena_d-mmk@mail.ru) 2014/02/04 01:20 [ответить]
      Гайя неслышными шагами шла по кораблю, спустившись туда, где от моря ее отгораживали только досчатые стенки. Она не пожалела, что ни под каким предлогом так и не разулась - ступать босыми ногами по затхлым лужицам было бы неприятно. Она поморщилась - под ногами прошмыгнуло несколько откормленных крыс. Ее ухо, помимо крысиных лапок, уловило еще какое-то шевеление впереди. Глаза девушки, отлично видевшие в темноте, выхватили тяжелый кованый замок на небольшой двери в самом носу корабля, где борта неумолимо сжимались с обоих сторон, преврашая проход в узкий лаз.
      Она услышала звон цепей, несколько глубоких вдохов.
      Держа меч наготове, она пригляделась к замку и пожалела, что волосы еще не отросли настолько, чтобы вернуть на место свои любимые шпильки. Выпрямилась и с размаху выбила дверь ногой, держа наготове меч.
      Хорошо, что Гайя, одинаково владея обеими руками, в самый крайний момент перебросила меч в левую руку - когда правой осматривала замок. Потому что навстречу ей полетела прямо влицо ржавая цепь, которую она едва успела перехватить и намотать на руку.
      Гайя выдохнула и подняла голову - на нее сверху смотрели светло-синие ясные глаза. Мужчина, стоящий перед ней и одетый только в разорванные цепи на руках и ногах, был на пару дигитусов выше Рагнара и чем-то неуловимо похож на него: сильная линия челюсти, высокие скулы, волевой подбородок, завораживающие глаза василькового цвета в обрамлении на удивление черных пушистых ресниц под резким изломом таких же черных бровей и невероятно светлые коротко стриженые волосы...
      Он оглянул девушку с головы до ног и прищурился:
      -Ты кто?
      -Старший центурион преторианской гвардии.
      Мужчина вздрогнул и на мгновение его взор затуманился, но тут же снова стал холодным и ясным:
      -Может, отпустишь цепь тогда? Или ты продалась сирийцам?
      -Сирийцы на дне моря.
      -Вот как? И кто им помог?
      -Мы. Все. А ты кто такой? - поинтересовалась она. Но цепь выпустила, потому что все равно было бессмысленно надеяться удержать такого гиганта за одну руку. Если бы он захотел, то уже давно бы мог бы ее отбросить в сторону - Гайя прекрасно чувствовала, что он рассматривает ее , как мелкую козявку. Впрочем, рядом с ним, высоким, широкоплечим, сложенным из одних только натренированных мускулов, она и правда выглядела хрупким подростком.
      Мужчина перевел взгляд на ее доспехи - и снова как будто обжегся, провел рукой по коротким, пепельно-белым волосам.
      -Я должен тебе сказать... - его голос, с легкой хрипотцой, мужественный и выразительный, звучал слегка неуверенно. - именно тебе... Что-то очень важное...
      -Я слушаю, - она заглянула ему в глаза, стараясь говорить как можно мягче.
      -Не помню... Цербер и все приспешники Аида, - мужчина с такой силой ударил в деревянную переборку кулаком, на запястье которого болтался обрывок цепи, прикрепленной к широкому наручнику, что две доски проломились.
      -Эй, - остановила его Гайя. - Хорошо, не борт проломил.
      Он с досадой глянул на нее...
      
      Женщина, да еще такая потрясающе красивая. Ошибка первого мгновения, когда он принял ее за молодого новобранца, тут же сошла на нет. Такой гордой осанки, такого пронзительного взглда не бывает у юнцов.
      Да и голос ее - негромкий, но бархатистый, обволакивающий, ласкающий и манящий, никак не вязался с доспехами, украшенными на груди знаками отличия старшего центуриона. Он не настолько давно покинул рим и не настолько выжил из ума, чтобы не понимать, кто перед ним. Но вот почему все это было так ему знакомо? Почему вид этой хрупкой девушки в боевых доспехах так подталкивал его что-то сказать ей?
      Он мучително размышлял, чувствуя, как поднимается по затылку снова разламывающая и нудная боль, от которой его не смогли избавить знахари египетских пустынных кочевников.
      -Как ты оказался именно здесь? Ты такой огромный, что даже странно, что не посадили на весла.
      -Им виднее.
      -Ты наказан?
      -А сама как думаешь?
      -Но ты не избит. Значит, у них был резон не портить тебе шкуру.
      -Продавать везли.
      -Кому? В лудус? Но ты же очень чисто по-латыни говоришь. Ты римлянин?
      Он кивнул неопределенно. Да и что сказать ей? Он уже и забыл, как мальчишкой бегал босыми ногами по нагретым камням бесконечных лестниц и взвозов родного города. Он помнил себя и молодым солдатом - совсем зеленым, со сбитыми ногами и ноющими от тяжести доспехов и груза плечами.
      Что-то попытались еше на привале легиона сказать его товарищи про мать, которая, мол, не погнушалась переспать с каким-нибудь гладиатором или вольноотпущенником-охранником. И он ринулся в драку не оглядываясь - и, наверное, убил бы голыми руками, если бы не растащившие их взрослые легионеры. У хмурого от усталости врача оказались все четверо - он и его обидчики. Пока заживали рассеченные лица и сломанные ребра, они успели сдружиться... Мужчина вздохнул - он прекрасно помнил, что из их неразлучной четверки жив только он... В своих несущихся воспоминаниях он шел военными лорогами, теряя друзей и приобретая ярость воина.
      Помнил, как учился говорить с незнакомым выговором, целые дни проводя с высокими, светловолосыми пленниками из далеких сесерных стран, расположенных еще дальше Альбиона, за землями пиктов и бриттов. И оказался в жаркой и лживой стране, уставленной треугольниками молчаливых пирамид - в длинных кожаных штанах и плаще из волчьего меха, с отросшими ниже лопаток волосами, которые, по мнению его командиров, были совершенно такими же, как у северных варваров.
      А вот дальше... Что он там делал? С чужим именем, чужой жизнью. Торговал оружием, украшениями - это ли занятие для воина. Что же заставляло?
      
      А после - жестокая, унизительная в своей беспомощности боль, терзающая его спину, грудь, плечи, налипший на открытые раны песок. Пропахшая верблюжьей мочой кибитка. Верблюжье молоко у рта, и он тянется за этим бурдюком, пытаясь сделать хоть один глоток разбитыми губами. И мучительная не менее, чем физическая боль, мысль - а что он не успел? Что-то важное. Но что?
      Это 'что-то' заставило его, как только ноги начали держать, уйти через пустыню - вперед, туда, куда его гнала мысль о чем-то незавершенном.
      И вот он здесь, на триреме, стоит перед юной красавицей в доспехах старшего центуриона. Она острижена... Он снова провел рукой по отросшим волосам - длинные казались ему чужими, как и штаны, и он был даже рад, когда кочевники обрили его наголо, чтобы добраться до страшных ран на его голове, скрытых сейчас под оставшимися все такими же густымии волосами. 'Неужели девчонка тоже валялась вот так, с окровавленной головой, не в силах подняться, чтобы отлить не под себя, захлебываясь собственной рвотой? Да что же ты, Арес, творишь, если таких девчонок посылаешь под вражеские мечи... Но вроде волосы-то у нее ровно лежат, шрамов особых не видно на голове. Хотя брови-то надсечены. И не раз' - он цепко оглядывал девушку, собираясь с мыслями.
      
      -Идем наверх, - махнула она ему головой. - Цепи снимем. Ключи мы захватили. А не подойдут, я и так раскрою, наконечником стрелы или ножом. Пошли.
      Он стоял соляным столбом, не в силах заставить себя пошевелиться - не хотел, чтобы она почувствовала зловоние, исходящее от его много дней немытого тела, насквозь пропотевшего в узкой каморке на самом носу триремы, прогревающимся на палящем солнце подобно метрету с вином, выставленным перебраживаться в уксус. Он знал, что весь загажен, потому что руки были скованы так, что он не мог дотянуться до укромных мест своего тела - и вот только тут и оценил традицию держать гребцов и прочих пленников на кораблях полностью обнаженными. Щетина, которой он зарос, раздражала его не меньше - все же годы службы в римской армии приучили его к определенному порядку.
      Гайя взглянула на мужчину еще раз - и все поняла. Ей не надо было растолковывать его страдания - помнила и Рагнара, выброшенного из карцера и обмывающегося у водоразборника.
      -Знаешь, все отмывается. Думаешь, остальные выглядели лучше? В конце концов, и я могла бы оказаться на их месте.
      Он с благодарностью взглянул в ее понимаюшие глаза, поразившие его своими кошачьими переливами в полутьме трюма.
      -Как тебя звать? - она шла впереди узким коридором, перешагивая через ребра корабля и шлепая по лужам.
      -Кэмиллус. Можно просто Кэм.
      -Откуда? Ты так и не сказал.
      -Родом из Рима. Про выговор ты права. А вот так? - и он произнес крайнюю фразу так, что Гайя явственно услышала Рагнара.
      -Британия? Что-то северное. У нас есть оттуда парень в когорте. Ты там воевал? Или мать оттуда? Отец?
      Кэм молчал, и она обернулась, снова встретившись с его светло-синими глазами. Они вышли уже на свет, и тут Гайя увидела, что его волосы не просто светлы - они были абсолютно седыми.
      А тело было не столько грязным, как ей показалось в полутьме, сколько покрыто густой вязью татуировки, но с совсем иным узором, ничем не напоминающим письмена на руке Рагнара или замысловатый узор на щеке Тараниса.
      -Что означает твоя татуировка?
      -Повелитель скорпионов.
      -В смысле?
      -У некоторых народов считается почетным быть укушенным скорпионом.
      -Ты сам прошел такое испытание? Дал себя укусить скорпиону?
      -Я похож на умалишенного? Они сами пришли. Много.И кусались, как хотели.
      -Что не прогнал? Они же боятся верблюжьей веревки. Можно просто ночевку этой веревкой окружить и все.
      -Откуда познания? Читаешь много?
      -Не очень. В основном приказы. А веревка... Ну в рейдах же ночевали. Ребята, те кто дольше моего в Сирии пожил, подсказали.
      -А ты долго?
      -Месяц с небольшим.
      -А я вот призадержался, - усмехнулся он, и снова схватился за затылок. - Что-то такое важное... Что же мне тебе сказать...
      На свету его глаза были яркими как васильки, и резко контрастировали эти молодые глаза и совершенно седая голова. Гайя перевела снова глаза на его татуировки на сильной груди - и снова прикусила язык: под узорами явственно были видны тщательно скрытые шрамы.
      -Ты не мог прогнать скорпионов? - она спросила тихо и как можно бесцветнее.
      Он беспечно махнул рукой:
      -Да не чувствовал я их...
      Гайя хорошо понимала, почему можно не почувствать боль - это богиня Ата, богиня безумия, закрывает собой истерзанное сознание и дает блаженный покой, кому на время, чтобы собраться с силами, а кому и навсегда придется остаться с заснувшим разумом.
      -Твои раны, - она сделала попытку прикоснуться к его плечу, целиком закрытому узором из переплетений кругов и звезд.
      Кэм перехватил ее руку на полпути:
      -Они ничего не узнали. А об остальном говорить не хочется.
      -Что не узнали? И кто? - быстро спросила Гайя, заглядывая в его васильковые глаза.
      Он остановился - и даже не потому, что она преградила ему путь, а так, как будто его настигла в спину стрела. Гайе даже показалось, что сейчас вся громада его словно выточенного из вековой сосны тела обрушится на нее. Кэм сжал пальцами виски, звякнув остатками кандалов и со стоном вздохнул:
      -Да что же ты со мной делаешь...
      -Все, успокойся, - взяла его за предплечье девушка, ощутив мощ не успевших ослабнуть взаперти мышц.
      Этот его жест, которым он хватался за голову время от времени, напомнил ей и свои жуткие головные боли - следствие того падения на камни, поэтому сомнений у девушки, отчего же так мучительно пытается что-то вспомнить Кэм, не оставалось. Она знала. что сама еще счастливо отделалась - а некоторые ребята, получившие в бою более сильные удары, даже по шлему, вынесенные оглушенными, без ран на голове - долго и тяжко болели. Не могли шевелиться, какое-то время говорили как спросоня, после это проходило - но вот стоило выпить в часы отдыха после боя пару чаш даже разбавленного вина, и богиня Ата целиком заполучала свою жертву на несколько часов.
      
      Они вышли на палубу, и Кэм, оказавшись на ярком солнце, невольно прикрыл рукой глаза. Гайя, услышав звякание цепи, спохватилась и попросила нож у проходившего мимо легионера - парень уже успел отмыться и даже прикрыть чресла узкой полоской еще влажной после стирки ткани. Очевидно, на всех пожитков пиратов хватило едва-едва. Когда Гайя спускалась в трюм, ребята как раз плескались на корме, поливая друг друга водой, зачерпнутой из моря ведрами на веревках.
      Легкий ветерок коснулся корабля и находящихся на палубе людей. И Кэм содрогнулся от отвратительного запаха, исходившего от него самого - застарелого пота, мочи и трюмной затхлости. Он еле выдержал, когда девушка, не дрогнув и не сморщив свой точеный небольшой, чуть вздернутый носик, бестрепетно приблизилась к нему, взялась рукой за его руку и легко, с первого движением, кончиком узкого ножа открыла по очереди оба ручных браслета, а затем опустилась на одно колено и взялась за его щиколотку. Кэм, замирая от восторга, ощутил ее пальцы у себя на коже, опустил глаза, восхитился короткими золотыми кудрями девушки, волной падавшими на шею и щеки, когда она наклоняла голову, борясь с заржавевшим замком. И тут же замер, заметив, что его ноги по самые лодыжки покрыты отвратительной дрянью, в которой он топтался все эти дни. Решение пришло мгновенно - тем более, что плоть не хотела смириться с тем, что она пребывает в жалком и грязном состоянии, и неудержимо реагировала на близость этой красивой женщины, чья лепная сильная спина была прямо перед его глазами, у его бедер.
      Едва последний браслет звякнул о палубу, Кэм, уже следивший глазами за слаженными движенями весел, одним махом перелетел через ограждение борта и ровно, без плеска вошел в воду точно между веслами.
      Гайя рванула туда же на следующем такте движения весел - стараясь пронырнуть как можно глубже, чтобы не попасть под опускающееся и прогребающее под водой весло. Она видела, что этого загадочного Кэма что-то мучает, догадалась, что парень многое пережил, что его страшные раны и седина имеют не менее страшное объяснение, да еще и татуировки, покрывающие большую часть его торса, тоже говорили, что он побывал в руках каких-то жрецов или знахарей, не случайно же он обмолвился о скорпионах. И да, Гайя вспомнила рассказ Дария как-то у костра о том, что в пустынях Египта есть у некоторых племен такой ритуал проверки на мужество - укус скорпиона. И выживший до конца дней пользуется почетом и уважением среди соплеменников. Но вот подробностей она, как ни старалась, припомнить не могла - разговор возник глубокой ночью, после тяжелейших учений, когда префект разрешил им немного расслабиться и снять усталость, выпив немного крепчайшего и горьковатого фалерна. Именно в такие редкие часы и развязывались языки у мужчин, собравшихся в когорту из самых разных легионов империи, воевавших в разных уголках ойкумены и успевших многое повидать, о чем на трезвую голову и вспоминать не хотелось.
      Команда замерла на едином вдохе - все видели красивый пролет высокого седого парня. которого Гайя вывела из трюма и, также, как и их всех, освободила от кандалов. Видели и прыжок отважной девушки. Вот они оба скрылись в зеленоватой воде, и лишь весла неотвратимо и мерно бьют по воде.
      Они вынырнули одновременно, нашли друг друга глазами. И парень громко рассмеялся.
      -Ошалел? - рыкнула Гайя, промаргиваясь после глубокого нырка. - А если б под весло?
      -А ты? - его васильковые глаза смотрели нежно и весело, и смывшая грязь вода придала ему уверенности в речах.
      -Я тебя вытаскивала. Думала, ты утопиться решил.
      Он расхохотался так, что невольно глотнул воды и закашлялся.
      Им бросили веревку с кормы, и Кэм пропустил Гайю вперед, а сам не мог отвести глаз от ее мокрых стройных ног, мелькнувших перед его носом, когда она в мгновение ока взобралась наверх, подтягиваясь на руках.
      
      Марс, который находился тут же, на палубе, не мог найти себе места от ярости. Кэм вылез и наткнулся на полный ярости взгляд Марса - и сразу почувствовал в этом темноволосом молодом мужчине с горящими яростью глазами, потемневшими от бушующей в душе страсти соперника. Кэм сразу понял, что тот претендует на Гайю, но не спасовал, а просто вздернул бровь - он умел добиваться своего и привык к вниманию женщин. Особенно после того, как оказался в таком неприятном ему обличии северного варвара - а вот женщины находили его неотразимым.
      
      очень ждем коммов и оценок
    214. Ингеборг (ingebjorg@qip.ru) 2014/02/01 16:36 [ответить]
      Очень интересно. Все что выложено, прочитала, не отрываясь.
      Спасибо!
    213. *Афро-Кот (kreina.kreina@gmail.com) 2014/01/31 02:21 [ответить]
      Продочка...
      Спасиб, Аленка!
    212. *Вихрева Елена (elena_d-mmk@mail.ru) 2014/01/31 01:15 [ответить]
      Подручные капитана сорвали с Марса тщательно привязанные мечи, и пираты тихо ахнули - такие гладисы были только у римской армии, а у этих и вовсе у перекрестья рукоятки были выбиты символы преторианской гвардии.
      -Лазутчик ты и есть лазутчик. Вот только даже на весла я тебя не посажу, не то что к парусам пустить. За борт его. На веревке. Я честный моряк, и деньги за то, что доставлю своим кораблем до Сицилии, взял. Доставлю. Может, рыбы что по дороге и отгрызут, но тут уж я не виноват. Рыбам он не платил.
      Пираты связали Марса по рукам и ногам и подтащили к самой кромке кормы, заставив перешагнуть через ограждение.
      -А с девкой твоей мы позабавимся, - крикнул он, сталкивая Марса вниз, в воду.
      Увлеченные зрелищем пираты не сразу заметили, что Гайя скинула с себя одежду и, оставшись в одном хитоне, ласточкой прыгнула в воду, даже не подняв брызг. Они закричали, но было уже поздно - волны сомкнулись над головой молодой женщины, и пираты только успели заметить, что она коротко острижена:
      -Не иначе тоже парень, только глаза накрашенные всегда, чтоб нам глаза отвести. Да и разве девка так в воду прыгнет красиво? Жаль, не выплыл, бедолага.
      
      Гайя изогнулась в толще воды и, стараясь экономить набранный в уже начавшие гореть легкие воздух, выхватила нож из набедренных ножен.
      В несколько гребков она оказалась возле Марса, перерезала намокшие и с трудом поддающиеся веревки. Ей пришлось несколько раз осторожно всплывать, приподнимая над водой только рот и нос, захватывать воздух и выталкивать так же точно Марса, успевшего нахлебаться воды.
      Наконец, они оба оказались свободно плывущими в воде. Гайя успела ухватить кусок ускользающей от них веревки, привязанной к ограждению кормы:
      -Держись. Мы не выплывем одни в открытом море к берегу.
      -Что ты предлагаешь?
      Она сверкнула глазами и изложила свой план, от которого Марс чуть и правда не выпустил веревку из ослабевших рук.
      -А я пролезу в отверстие для весел?!
      -Как кот. Главное, чтоб голова пролезла.
      
      Они подобрались почти вплотную к борту корабля, и Гайя протянула ему второй нож:
      -Не вырони. Сможешь забраться по борту?
      Он кивнул - получалось же по обрывам германских гор.
      Самым сложным оказалось приблизиться к борту корабля так, чтобы не получить удар веслом, но им удалось примериться к ритму работы гребцов и проскочить. Проскользнув так, чтобы не попасть под непрерывно двигающуюся рукоятку весла, они сразу же, промогавшись от соленой воды еще пока лезли вверх, заметили надсмотрщиков, и пока те от неожиданности всматривались в полутьме в неизвестно откуда появившиеся мокрые фигуры, просто перерезали им глотки.
      Марс рыкнул на барабанщика, и тот продолжал отбивать ритм, чтобы наверху не заподозрили ничего подозрительного.
      Гайе пришлось принять на себя бой с двумя надсмотрщиками - одного она сразу полоснула по горлу, а со вторым пришлось повозиться, потому что произошло неожиданное - подвело недавно простреленное и не успевшее зажить как следует запястье. Рана после того, как Марс ее очистил и прижег, затянулась, но рука еще болела, и от холодной воды неожиданно для Гайи стала действовать хуже. Она почувствовала это, когда поднималась с помощью ножа по борту из воды - была готова кричать от боли, цепляясь из последних сил непослушной левой рукой, никак не желающей даже сжаться в горсть. И вот теперь в самый неподходящий момент ладонь разжалась и выпустила нож, но в правой остался меч, который она успела выбить из руки первого, уже валяющегося мертвым надсмотрщика, и забрать себе.
      Они сцепились на мечах, а гребцы, постепенно выходя из ставшего для них привычным состояния отупения, стали с неподдельным интересом наблюдать за боем, тем более, что одним из бойцов оказалась крепкая, но гибкая и изящная девушка с красивой грудью, к тому же полуобнаженная, в мокром тонком хитоне и узком сублигакулюме.
      -Наяда, - суеверно выдохнул один из гребцов, жадно ловя восхищенными глазами каждое ее стремительное движение.
      Вот она, чудом избежав удара в живот, вскочила на скамью позади одного из гребцов и попыталась сверху обрушить удар на рослого надсмотрщика, но ее опередил сам гребец - он подсек ноги надсмотрщика цепью, сковывающей его руки. А дальше опустился меч Гайи.
      Она с облегчением перевела дыхание и оглянулась на Марса - оказывается, он уже обыскивал тела, открепляя с поясов кольца с ключами от кандалов, которыми гребцы были прикованы к скамьям по рукам и ногам.
      -А ты здорово дерешься, - подмигнул ей гребец, в котором она безошибочно разглядела молодого сильного парня, несмотря на его заросшее свалявшейся бородой лицо и такие же спутанные, грязные волосы на голове. - Где научилась?
      -Четвертый легион, Германия.
      -Ого. Сильно, если не врешь. А тут как оказалась?
      -А сейчас всем расскажу, слушай, - она подмигнула ему в ответ и выпрямилась во весь рост. - Мы из когорты спекулаторум преторианской гвардии. Центурион Марсиус Гортензий и старший центурион Гайя Флавия. Моряки есть?
      -Есть, - раздалось несколько десятков уверенных голосов.
      -Вы остаетесь. Кто-то должен и грести, пока будет идти бой. И рисковать вами мы не можем. Лично я не умею пока что управлять этой посудиной. Остальные - за мной! Команду - за борт. Лоцмана найти и привести живым и здоровым. Ясно?
      И по тому, как две сотни глоток слаженно выдохнули:
      -Так точно!
      Она поняла, что не ошиблась. Перед ней действительно были те ребята, на которых уже пришли семьям скорбные пергаменты за подписью императора о том, что сын, муж, отец погиб на боевом посту, защищая интересы Римской империи в далекой Сирии.
      -За Рим!
      И они, полностью обнаженные, вооруженные только своими цепями, заросшие волосами и грязью, рванули за ней, окруженные волной исходившего от их месяцами немытых тел зловония. Они дрались так, как будто не из весельной палубы вырвались, а из самого царства Нептуна, чтобы покарать своих мучителей. Не прошло и четверти часа, как пиратская команда ушла на корм рыбам.
      Лоцман, немолодой сириец, на удивление легко согласился провести корабль прямо в Остию. Он неплохо владел латынью, и объяснится с ним Гайе не составило труда. Лоцман невозмутимо пожал плечами:
      -А что толку спорить? Капитан на дне, и кто мне заплатит за плавание? К тому же, если трирема сядет на мель или заблудится, я лично так или иначе погибну с ней вместе. Это тоже не входит в мои планы. А раз уж вы тут все военные, то меня за спасение почти двух ваших центурий римляне еще и наградить должны. Я ж не делал и до этого ничего плохого. Я с пиратами не грабил.
      -Ага. Только долю добычи получал, - хохотнул недобро Марс, подыгрывая Гайе.
      -Долю? - снова пожал плечами лоцман. - А на рыболовном судне что, не получал бы? И на купеческом получал бы долю от прибыли. Деньги не пахнут.
      -Логично, - согласилась Гайя. - Если найду здесь пергамент и чернила, то сама напишу тебе документ, подтверждающий помощь нам. А еще лучше - в остийском порту.
      Она окинула долгим взглядом своих новых товарищей.
      -С этим мы разобрались. Но вот и грести, и управлять парусами нам придется самим. Я тоже не отказываюсь от общей работы. Но сейчас надо поднять снизу тех, кто имеет опыт морского дела. Пусть они ведут корабль. А нам предстоит отмыть палубу, вас, найти среди пиратских пожитков хотя бы сублигакулюмы. Ну и побриться сможете тоже. Надеюсь, поганцев не с ножами ихними за борт отправляли?
      Мужчины одобрительно загудели и рассмеялись дружно на ее шутку - многие из них уже оказались вооружены отобранным в бою оружием. Проворный Марс разыскал их мечи, отобранные капитаном, вручил Гайе ее клинок. Когда бывшие пленники увидели чеканку у рукоятки, то все поняли и поверили Гайе окончательно, тем более, что Марс извлек все же ее доспехи их тюка и как бы невзначай протянул ей. Легионеры сначала попереводили взгляд с фалер старшего центуриона на высокую, крупную грудь, которую они должны украшать, но все же уже совершенно естественно приняли Гайю как командира их внезапно сложившегося морского отряда. Она и правда оказалась здесь самой старшей по званию: большинство ребят были рядовыми и в лучшем случае декурионами.
      -Раненые есть? - она заметила свежую кровь на обнаженных мускулистых телах некоторых из них.
      -Не волнуйся, - обратился к ней один из гребцов. - На этой триреме даже врач был. Если только за борт не выкинули мы же сгоряча. Но вообще неплохой такой старикан-сириец. Нас же всех Харон знает в каком состоянии сюда приволокли. А он за хозяйское добро радел. Почти всех вылечил. Чтоб гребли лучше.
      -Марс, возьми ребят, обыщите тут все. Может и повезет, жив врач?
      Старика отыскали быстро - он предусмотрительно спрятался в дальний угол и прикрылся сложенными запасными парусами. Поняв, что убивать его не собираются и просят просто заняться привычным ремеслом, принялся врачевать новые раны своих пациентов.
      Гайя прикрыла глаза - слова про радетеля за хозяйское добро больно резанули по сердцу, заставив вспомнить Рениту.
      
      ***
      
      Ренита тайком плакала почти каждую ночь, а иногда и днем, если выдавались свободные мгновения. Ее друзья, причем первые настоящие друзья в ее жизни, ушли один за другим - погибли Гайя и Дарий, умчался куда-то в ночь и не вернулся до сих пор Марс. И даже Тараниса она видела отчаянно редко - хорошо если, раз в несколько дней. Да и то, он приходил с заданий измученным, голодным, иногда и перемазанным то в известке, то в грязи, а оказавшись в палатке, долго и вдумчиво приводил в порядок свой дальнобойный лук, наскоро мылся, ел и тут же засыпал.
      Он мало рассказывал ей о своих заданиях, а она не выспрашивала, довольствуясь тем, что могла просто прижаться к нему, такому большому, теплому, надежному, уткнуться лицом в его влажные после мытья волосы и радоваться тому, что сегодня у нее на попечении нет пациентов, и есть возможность хоть несколько часов провести рядом с мужем. Радовалась и тому, что хоть целым вернулся.
      Несколько раз случалось так, что даже увидеться им не удавалось...
      Как-то ребят сильно потрепало в ночной схватке, и Ренита сутки не отходила от троих раненых, жизнь которых висела на волоске. И еще два дня ночевала там же, в полевом госпитале, готовая вскочить по первому их стону - напоить, подать уринарий, обтереть влажной тканью лицо и грудь, помочь повернуться поудобнее.
      И когда она, наконец, смогла доползти до ставшей полупустой после гибели друзей, палатки - то на своей подушке увидела только уже привядший цветок троянды с аккуратно обломанными шипами. Она прижала эту троянду к лицу, вдохнула шелковисто-сладкий запах засыхающих лепестков - и разрыдалась, опустившись на пол возле койки.
      Так ее и застал Рагнар, тоже не часто ночующий на своем месте - он все еще исполнял обязанности телохранителя при одном из сенаторов, а в свободные часы стремился навестить молодую жену.
      -Ренита? - гигант неожиданно изящно для своих размеров опустился на колени рядом с ней. - Даже не спрашиваю, о чем ты. И даже не утешаю. Но, может, не надо?
      Она согласно покивала головой, не прекращая сотрясаться всем телом в рыданиях.
      Рагнар молча сидел с ней, гладил рукой по спине, и она постепенно затихла, подняла на него покрасневшие припухшие от слез глаза:
      -Зачем ты сидишь со мной? А Юлия?
      -Ночь глухая. Куда я сейчас к ней? Утром пойду.
      Но перед рассветом в палатку проскользнул вестовой, растолкал Рагнара, и тот, снова затянув доспехи, также бесшумно исчез.
      Что касается Квинта, то молодой офицер был так загнан свалившимися на него обязанностями Марса и Дария, что, хоть и был в палатке тогда, когда пришла Ренита, и когда она довольно громко рыдала, и когда пришел, а затем и ушел Рагнар - все равно проснулся только по утренней букцине. Столкнулся с Ренитой осоловевшим со сна взглядом:
      -Привет медицине! - и выбежал из палатки умываться и вести свой отряд на зарядку.
      
      Ренита привела себя в порядок, провела рукой по так и нетронутой подушке Гайи, поправила зачем-то одеяло на койке Дария, расправила складку над висящим в углу плаще Марса. И отправилась к себе, в свой пропахший лекарствами и травами мирок. По дороге она постаралась стереть с лица грусть - раненым не следует видеть врача неуверенным и огорченным. И, откидывая полог, она уже была бодрой и веселой:
      -Соскучились, мои хорошие? Просыпайтесь, сейчас я вас умою, накормлю, повязки поменяем, - Ренита пробежалась рукой по их лбам, посчитала пульс, кого-то нежно погладила по плечу, кому-то взъерошила короткие волосы. - А утро сегодня просто чудесное! Кто тут самый смелый первым перевязываться?
      Она заканчивала делать перевязки, как в палатку влетел вестовой:
      -Ренита, к префекту бегом.
      -Командовать будешь солдатам, - проворчала женщина. - У меня люди живые. Я что, побегу, бросив парня на столе?
      Она закрепила бинт, проверила, не туго ли, уложила раненого в койку и дала лекарство. И только после этого неспешным шагом покинула палатку. Но вот выйдя из нее, понеслась изо всех сил по прямой ровной дорожке между аккуратными рядами палаток, приостановившись только у штабной. Часовой при виде нее вытянулся в струнку, а она смутилась - никак не могла привыкнуть к таким почестям. Как и к неизбежным армейским ритуалам.
      -Доблестный префект, военврач Ренита... - нужное слово выскользнуло у нее из головы, и она закончила неуверенно. - Пришла. К тебе.
      Префект с трудом подавил улыбку, насупив брови, чем напугал ее окончательно:
      -Пришла, так садись. И слушай внимательно. Прибыл гонец из Остии. Вчера причалила трирема 'Ворон Аида', привезла раненых из Сирии, будь она трижды проклята. Один наш.
      Она задохнулась, не смея вымолвить имя, и все же решилась:
      -Марс?!
      -Дарий.
      -Но...
      -А вот так. Привыкай. У спекулаториев, как и у кошек, девять жизней он дал ей возможность справиться с потрясением и продолжил. - Его уже везут сюда, задействовали виаторов. Надеюсь, не растрясут, если уж на корабле довезли. Так что готовься.
      -Он очень плох?
      -Трудно сказать. Но если префект урбанариев Остии прислал сюда гонца и виаторов даже от доставки почти отвлек, то суди сама.
      -Может, они сделали глупость? Может, мне лучше было туда доехать? Уехала бы с вестовым ихним.
      -К тому моменту он уже был в пути сюда. Но вестовой еще здесь, ест, коня ему подбирают. Через четверть часа выезд. Успеешь?! По дороге перехватите, она тут одна и хорошая.
      -Я побежала соберу необходимое для него!
      -Давай. Эй, а ты верхом-то ездишь?!
      -Да, - честно крикнула Ренита, вспомнив, как Марс переправлял ее на своем коне через Тибр и вез к Гайе, а после Квинт скакал с ней по горящему городу.
      
      Она успела отругать себя за самонадеянность - потому что еле держалась на резво несущейся по широкой мощеной дороге белой лошади преторианской гвардии. Вестовой и двое солдат, выделенных префектом для ее сопровождения, давно поняли, как трудно этой маленькой упрямой женщине, и стремились ей всячески помочь, а заодно помочь и лошади.
      Наконец, они заметили вдали движущуюся повозку со знаком орла.
      -Дарий! - невзирая ни на какие больше условности, кинулась к нему Ренита. - Живой! Хвала Аполлону! Жив...
      -Да ладно тебе, - он поймал ее ладонь своей исхудавшей и пожелтевшей рукой.
      Если бы ни серые, в темных ресницах глаза и привычный только слабый голос, Ренита бы и не узнала бы Дария. Она, продолжая поглаживать его пальцы, внимательно слушала то, что говорил ей сопровождавший его помощник врача:
      -Мы его вчера осмотрели, помыли как следует, побрили. Повязку наш врач поменял, но просил предупредить, что рана в плохом состоянии, да еще и заболел он в пути, легкие застудил на корабле. Так что... - и шепотом доверительно прибавил. - Не решился он у нас оставлять. Все же Рим есть Рим, у вас и храм Эскулапа под боком.
      Они разговаривали одними губами, чтобы их не слышал Дарий. Но тот, видимо, и сам понимал, что происходит, потому что, едва они тронулись в путь, прошептал Рените, заходясь в тяжелом кашле:
      -Гайя тебя вспоминала.
      -Как она? Хотя о чем я... Ты же не вчера оттуда уехал...
      -Не вчера. Но с ней, надеюсь, Марс. Я его встретил в сирийском порту...
      -Они вернутся? Или их вообще туда перевели? Почему мне никто ничего даже не намекнул, что ты и Гайя живы? Думаешь, легко было стоять у вашего погребального костра? - она была снова на грани рыданий.
      -Не все можно сказать сразу. Просочись куда сведения, что мы живы и направляемся в Сирию, и за нами была бы настоящая охота. Могли бы не доехать.
      -Неужели я похожа на предательницу?
      -Ну что ты... А вот глаза, поведение твое могли бы выдать невольно. Так что прости. Знал только префект. Гайя же вообще плыла уже туда под видом парня.
      Ренита горестно вздохнула, укладывая его голову поудобнее на своих коленях - она сразу же перебралась со своего коня к Дарию, чтобы хоть как-то попытаться облегчить его участь. Ровная, выложенная по всем правилам и регулярно ремонтируемая дорога, связывающая Остию и Рим, не причиняла раненому особых страданий, да и погода еще стояла не жаркая - лишь совсем недавно начал дуть теплый флавоний, предвещающий начало весны.
      -Как хорошо, - вздохнул Дарий. - Все же лучше умереть на родине. Это воевать можно где угодно. А перед смертью хочется посмотреть на родные колонны и кипарисы, на эту дорогу с гермиями...
      -Что ты болтаешь? - оборвала его Ренита. - Кто ж в таком возрасте радует Харона?
      -Ренита, я взрослый человек. И не надо меня утешать. Я уже спокойно принял свою участь. Если не встал на ноги сразу, значит, и не судьба. Меня ж не первый раз зацепило, и всегда только отряхивался и бежал дальше.
      -И в этот раз побежишь. Обещаю. Расскажи мне про Гайю. Она-то цела?
      Дарий кивнул.
      -Она вообще молодец. Ты не представляешь, что там творилось, когда мы приехали. Мне-то вообще было велено просто ее защищать в случае чего. А задание она в основном выполняла. Так ты не поверишь, тамошние солдаты ее так и считали парнем. Просто слишком безрассудно храбрым по молодости своей.
      -В ее храбрости я не сомневалась. Знаешь, она же мне как-то жизнь спасла, - и Гайя рассказала Дарию о том, как Гайя отбила ее в рукопашном бою среди ночи у четырех наемников.
      -Это на нее похоже, - согласился Дарий.
      -Ой, а как же ее коса? Или они решили, что это новая мода? Над Таранисом же иногда посмеиваются и поддразнивают, все уговаривают подстричься так, как положено. Кстати, они и меня уговаривают...
      Дарий удивленно глянул на Рениту:
      -Смеются же не со зла?
      -Нет. Он и сам отшучивается, не злится.
      -Вот видишь. Так что все не так страшно. Хоят я б, честно, не смог бы с такой косой, как у Тараниса и Рагнара. И Гайя тоже свою отрезала. Там же жара, пылища, воды мало. Хорошо, мы хоть в оазисе стояли, там колодец. А в других местах и месяцами не моются солдаты.
      -Гайя без косы?!
      -Да ей неплохо. Вернется, сама убедишься. Может, и сама тоже захочешь.
      Ренита испуганно помотала головой с туго скрученным пучком на затылке:
      -Неее. Не думаю, что Таранис одобрит.
      -Да дело твое. Только вот сейчас весна придет, на учения будем выезжать в поля, в лес, на болото. Куда ты с такими волосами? Некогда будет причесать.
      -А как же Гайя справлялась?
      -Сам не знаю. У Марса лучше бы спросить, он с ней дольше служил, и как раз в лесах и болотах. Она шустрая. Хотя и мучилась тоже порядком. У нее же волосы густые, вьются. Их и промыть второпях трудно, и сохнут долго. Она же здесь их всегда с койки вниз свешивала. Мы еще с ребятами ее пугали, что мыши полевые взберутся по ним и качаться будут.
      -А она?
      -Да пусть, говорит, на здоровье.
      -Ну да, что уж ей мышей бояться, если она ничего не боится, - вздохнула Ренита.
      Она была готова говорить с ним обо всем на свете, лишь бы отвлечь мужчину от мрачных мыслей.
      
      Дарий страшно злился на Рениту, что она затолкала его одного в пустую палатку, в то время как остальные находившиеся на ее попечении ребята лежали все вместе и могли коротать время за болтовней.
      -Пойми, у тебя рана гноится пока что. Это заразно. Справимся с этой гадостью, тогда и успеете еще друг другу надоесть, - увещевала его Ренита, заставляя целыми днями есть и спать.
      В первые дни Дарию, измотанному длительным путешествием по зимнему штормящему морю, в зловонии и тесноте, действительно хотелось только выспаться - наконец-то чистому и в чистой постели. Все ребята украдкой, невзирая на окрики Рениты и даже пинки особо ретивым, уже успели его навестить - иное было бы странным, учитывая умение спекулаториев проникать туда, где их совсем не ожидали увидеть. Так что пока Ренита старательно гнала в шею двоих отвлекающих, остальная когорта вполне спокойно навещала товарища. На вопросы о Гайе он лишь пожимал плечами - оставляя ответ на совести спрашивавшего.
      Ренита, чтившая учение Гиппократа о том, что 'еда должна быть лекарством, а лекарство едой', для своих пациентов не ленилась рано утром сбегать на ближайший городской рынок, купить то, чем не разнообразили довольно суровый паек воинов великой римской армии - яйца, молоко, яблоки и цитроны, а на обратном пути еще и забежать прямиком на бойню, где у нее уже была договоренность о свежайшей, теплой печенке.
      Хозяйственный Друз, удивленный тем, что она ни разу не пришла к нему ни с какими просьбами, как-то поинтересовался:
      -А ты каким образом продукты приносишь?
      -Покупаю, - удивленно подняла на него глаза Ренита.- Неужели с прилавка ворую?! Как ты можешь?!
      -Да успокойся ты, - сделал шаг назад Друз, уже пожалевший о неловко произнесенном вопросе. - Ты что, свое жалование тратишь?
      -Ну да, - пожала она плечами. - А что такого? Это запрещено?
      -Нет. Просто Кезон так не делал. Что приносили с общего котла, то капсарии и раздавали.
      -Бред какой-то, - сжала виски пальцами Ренита. - Разве это трудно? Даже в лудусе я старалась убедить помощника ланисты, что мне нужны и мед, и молоко, и много чего другого.
      -И как? Получалось?
      -Со скандалом. Но получалось.
      -Ты умеешь скандалить? - брови Друза взлетели вверх. - Ни разу не слышал. Ты ж тихоня. Или Таранис тебя держит в ежовых рукавицах? Не обижает? А то скажи.
      -Да что ты! Когда ему меня обижать. Мы ж видимся мельком. А скандалить? Пока просто не с кем было.
      -Так уж и не с кем?
      -Все взрослые. И человеческую речь понимают. В лудусе я и с варварами управлялаь. Даже с африканскими. А тем, кто латынь понимает, просто обещала дать слабительное. Такое, что год не попустит.
      -А такое есть?
      -Нет.
      Друз рассмеялся:
      -Да уж... А ты не так проста, как я думал, пока все документы на тебя собирал. Не такая уж ты беззащитная дурочка, обманом оказавшаяся в рабстве.
      Она пожала плечами:
      -Какая есть. А что?
      -Настораживаешь... Ты ж вовсе не глупа, Ренита. Так что тебя держало несколько лет на положении рабыни? Требоний что-то знал о тебе такое, что тебе было проще бесплатно и безропотно работать на него? Какие услуги еще ты ему предоставляла?
      -Друз, - ее глаза были расширены от страха, а язык заплетался. - Друз, к чему ты ведешь?!
      -Просто складываю факты.
      -И?
      -А это очень интересно, поверь. Это же моя работа. Врагов Рима не обязательно бить мечом или стрелять из лука. Они могут быть и вполне незаметными. Даже беззащитными внешне.
      Ренита прижалась спиной к туго натянутому полотнищу палатки, ощущая спиной ее зыбкую упругость. А Друз, казалось бы, не замечая ее смятения, спокойно продолжал без тени злобы или ехидства - как будто разговор шел не о ней. Его негромкий голос звучал спокойно и дружелюбно:
      -Вот смотри. То, что ты сдружилась в лудусе с Гайей, не удивительно. Две женщины, так что логично. Но вот ты тут, а Гайя... Сама понимаешь, если Дарий жив, как будто сожгли не его изрубленное тело. Ты тут руку на чьей стороне приложила?
      -В смысле? - она понемногу пыталась взять себя в руки и понять, куда клонит Друз.
      -Подумай. Не случайно Гайя самой первой подозревала именно тебя. Как ты сумела ее разубедить?
      Ренита такого поворота мыслей не ожидала и оползла по стенке палатки, судоржно пытаясь сжать в руках туго натяную ткань.
      -Да что ты? - подхватил ее под локоть Друз, и тут же негромко. Между делом, поинтересовался. - Тебе есть о чем плакать?
      Она не могла вымолвить ни слова - Друз обвинял ее сразу во всем. Неужели он думает, что она прилагает все силы для исцеления своих пациентов только ради того, чтобы упрочить свое положение в когорте?
      Ренита медленно поднялась, оперевшись на руку Друза.
      -Зачем ты так со мной? Разве я сделала что-то плохое?
      -Нет. Если б сделала, мы бы не тут бы разговаривали. Скажи, а тебе не обидно, что никто не пришел тебе на помощь в лудусе? Те же урбанарии могли бы разобраться в два счета. Ты обращалась?
      -Нет.
      -А Гайе сразу рассказала.
      -Она спросила.
      -Ренита, вот и я тебя спрашиваю. Просто спрашиваю. По-дружески. Все же Гайя и Марс, да и тот же Дарий мне не чужие.
      -Мне тоже.
      -Потому мне и интересно хотя бы то, на чьих руках оказался мой друг.
      Он не договорил - плотно закрытый от прохладного утреннего ветра полог палатки с хлопком откинулся в сторону, обнаженный, лишь перехваченный широким бинтом в талии, Дарий стремительной молнией подлетел к Друзу и врезал ему в челюсть так, что Друз рухнул плашмя под ноги Рените. А Дарий шумно вздохнул, взглянул на женщину - и сам чуть не рухнул, вцепившись еще костистой ладонью в полог.
      -Почему ты встал?! - первое, что смогла вымолвить Ренита, не зная к кому из них бросаться.
      Друз медленно сел, поворачивая головой и потирая челюсь.
      -Ренита...
      -Не сломана? - она уже забыла о его жутких словах, опустилась на колени рядом и принялась ощупывать его лицо.
      -Ренита, - отвел Друз ее руку, пораженный искренностью и неподдельным состраданием во взгляде и голосе женщины. - Я не об этом. Это ерунда и не заслуживает внимания. А вот я и правда скотина. И получил заслуженно. Прости. Дарий. Ты тоже прости. Наверное, тебе виднее.
      -Да что там. - отмахнулась Ренита. - Мы все переживаем о Гайе... И вы тут только не подеритесь.
      Она схватила поднявшегося на ноги Друза за руки и с опаской взглянула на медленно выпрямившегося, но все еще не отпустившего полог Дария.
      -Я бы никогда б не поднял руку на раненого, тем более моего друга. Как ты могла подумать, что я дам сдачи ему сейчас?!
      -Ну, положим, - вмешался Дарий со своей обычной усмешкой и вернувшимся в глаза лукавым блеском. - Я ж на тебя руку поднял, а ты явно по голове ударенный, если такое о Рените подумал.
      -Так. Все, - успокоилась окончательно Ренита. - Марш в постель, защитник. Дай-ка руку.
      Ее деликатно, но быстро отстранил Друз, легко подхватив друга на руки.
      
      Но с этого дня Дарий начал потихоньку, несмотря на ворчание Рениты, подниматься. К тому же сделали свое дело и все ее примочки, и хорошая еда, и даже то, что Дарий был постоянно в кругу друзей - ребята забегали постоянно, и по одному, и целой кучей. Ренита перестала на них замахиваться полотенцем - опасности для больного уже в том не было. Дарий уже и смеяться стал, не хватаясь украдкой за живот.
      А Ренита боялась спугнуть удачу - как-то постепенно разбежались по своим контуберниям все ее бывшие пациенты. Она тут же затеяла уборку и вместе с капсариями перетряхнула и перечистила все свое хозяйство.
      -Ты б не накликала б беды, - заметил ей вскользь префект, проходя мимо санитарных палаток с высоко поднятыми для проветривания крыльями.
      -Не волнуйся, мы же все равно готовы, если что, - заверила она его, не поняв до конца смысла слов.
      -Не сомневался, - кивнул Фонтей. - Но как-то даже странно. Знаешь, говорят, свято место пусто не бывает...
      -Ах, вот оно? Что ж, поправимо, - прищурилась она. - Пугает, что нет пациентов? Будут. Ложись на стол. Сделаю массаж.
      Префект с сомнением покачал головой:
      -Что, на виду у всего лагеря?!
      -И что? Я же не жрица Прозерпины, и тайных обрядов не провожу. Тайн тут вообще нет. Они все что, не видят, что ты уже хромаешь от усталости?
      Фонтей оказался в затруднении - их разговор слышали несколько человек, и уйди он сейчас, его воины бы решили, что он не доверяет их врачу. Это могло бы и осложнить жизнь когорты - он прекрасно помнил Кезона, тихо и незаметно восстановившего против себя почти всех, и легионеры просто стали скрывать мелкие повреждения, лишь бы не сталкиваться с равнодушным медиком. Он прикинул - особо спешных дел у него не было. Префект махнул рукой и отстегнул пряжки доспехов...
      
      Они думали каждый о своем. Ренита, скользя руками по его еще крепким мышцам, пересеченным тут и там старыми и не очень шрамами, размышляла о том, что и ее Таранис тоже со временем превратится в такого же умудренного опытом седого воина, и что у них, как и у префекта с его милой улыбчивой женой, которую Ренита видела несколько раз мельком, тоже детей не будет. Хорошо хоть, племянница у него есть, да и внуки скоро пойдут один за другим. А в том, что Юлия и Рагнар всерьез возьмутся за то, чтоб заполнить большой полупустой дом префекта детским многоголосьем - она не сомневалась. Ренита уже водила Юлию к тому же самому знаменитому не только в самом риме, но и в его окрестностях врачу - и тот лишь улыбнулся и будушей матери, и своей коллеге:
      -Если этой юной и здоровой особе кто и понадобится, то лишь самая обычная повитуха. Роды не болезнь.
      -Но она такая маленькая и тоненькая...
      -И что?
      -Ты не видел ее мужа, - округлила глаза Ренита, тихо и быстро переговариваясь с врачом на греческом, чтобы не поняла Юлия, рассеянно поглаживающая заметно округлившися живот и улыбающаяся своим мыслям.
      -Кентавр, что ли? - усмехнулся врач в седую бороду.
      -Почти, - вздохнула Ренита.
      -Ренита, какие-то глупые у тебя мысли. Была б ты торговкой рыбой, было бы естественно. Но ты же врач! Стыдно! Ты же ходишь на все лекции сюда.
      Ренита пристыженно вздохнула:
      -Хожу. На все, кроме женских и детских болезней.
      -Напрасно. Самой скоро пригодится.
      -Нет, - она потупила глаза.
      -Очередная глупость. Уж тебя-то не били по животу, как твою подругу, старшего центуриона. Как она, кстати?
      Ренита подняла на него глаза, полные слез. Старый врач понимающе вздохнул:
      -Ясно... Что ж, жизнь воина чаще всего коротка. А она, судя по всему, воин-то лихой была. Тело как у мужчины. Хотя жаль, что матерью не стала. Все ж красавица редкостная, дети были бы тоже красивыми и здоровыми. Она ж сама-то здоровая была. А то, что израненная, так это по наследству не передается. Да что там говорить... Давай о тебе поговорим. Так что ты себе придумала?
      -Дело не во мне.
      -Муж? Да вы там что, в своей этой когорте, только и делаете, что лупите по животам и ниже?!
      -Нет, у него с детства. Друидская отрава.
      -Ого. - присвистнул врач. - С этим у нас никто не справится. В смысле, даже не возьмется.
      -Я так и думала.
      -А ложь во имя спасения? Вокруг тебя полно здоровых молодых мужчин. Роди от кого захочешь. А ему скажешь, что это ты его вылечила. Позваривай что-нибудь общеукрепляющее. Ванны поделай с ромашкой какой, так, тоже для общей пользы. Мне тебя учить, что ли? Заодно и ценить тебя будет больше.
      Она испуганно посмотрела на старого знакомого, от которого не ожидала таких советов:
      -Ложь... Строить жизнь на лжи... Не думаю, что мое желание стать матерью так уж велико, чтобы лгать любимому человеку.
      -Как знаешь. Тут уж я точно не советчик. Я врач. А не философ.
      -Но в любом случае спасибо, что нашел время на нас с Юлией.
      -Заходи. И все же подумай.
      
      Секст Фонтей, расслабившись под ее умелыми и чуткими руками, слегка задремал. И ему снилось, что он еще совсем молод, и впервые расстается с юной женой Гортензией, которую и не успел толком узнать. Он надеялся, что успел посеять в ее лоно свое семя, и к его возвращению из похода она уже будет матерью очаровательного кудрявого мальчишки с розовыми круглыми пятками. И все несколько лет, в которые растянулся тот год, молодой центурион, покачиваясь в такт шагам своего коня, погружался в теплые мысли о своем доме, где его ждут жена и сын. Он видел в мыслях, как приедет теплым и ясным весенним утром, как взбежит по мраморным ступеням, заставленным вазонами с диковинными яркими цветами, как Гортензия выйдет ему навстречу - с непременным сыном на руках.
      Но все вышло не так. Промозглая декабрьская ночь. Темный и холодный дом, встретивший его идеальной чистотой и пустотой. И он сам себя почувствовал чем-то лишним в этой гулкой беломраморной пустоте - заросший, не мывшийся несколько месяцев, с полумертвой ногой, развороченной галльским копьем. Его привезли умирать...
      Как он сумел тогда краем уходящего от запредельной боли и усталости сознания увидеть, как Гортензия бледнеет при виде него и летит, летит виском на угол имплювия, равнодушно поблескивающего подсвеченной факелами в руках у солдат, внесших его носилки в атриум? Но ведь успел, соскочил и поймал на руки это худенькое тело, такое странно и неожиданно узкое в бедрах для матери двухлетнего ребенка. Он даже успел подумать, что топот солдат, ржание коней возле дома, закудахтавшие при виде падающей госпожи и его коричневых от гноя повязок - все это разбудит сына. И он выйдет, увидит и испугается.
      -Ребенка не пускайте сюда...
      -Какого? Ты привез ребенка, господин? - переспросила старая рабыня, и он едва не уронил свою ношу, бессильно присев с ней на руках прямо на пол, опустившись на одно колено, неловко пристроив рядом почти не слушающуюся поврежденную ногу.
      -Гортензия...
      -Прости, - она залилась слезами, уткнувшись в его грязную тунику. - Не знаю, за что нас наказала Диана. Просто не дала мне понести от тебя, вот и все. Прости меня...
      -Ты ни в чем не виновата. Он же не умер в младенчестве от твоего недосмотра. Его просто не было. Значит, будет. У нас впереди еще много времени.
      -Ты не уедешь?
      -В ближайшее время вряд ли.
      Он слышал за спиной отчетливый плаксивый шепот все той же старой рабыни: '...если только в хароновой лодке' и вскинул голову:
      -Вот так вы тут встречаете своего господина? Готовые разве что похоронить?
      Стайка немногочисленных, разбуженных среди ночи домашних рабынь испуганно вылетела из атриума, и через какое-то время они уже предлагали ему горячую ванну и поздний ужин. Гортензия, оправившаяся от первого испуга, но все же с опаской заглядывающая ему в глаза, хлопотала с перевязкой:
      -А утром я приглашу врача.
      Он до сих пор сохранил в душе это чувство благодарности к своей Гортензии - она возилась с ним полгода, и это не мешало им позаботиться и о наследнике. Но наследника так и не было...
      Он еще пару раз, возвращаясь из походов, надеялся все же увидеть ее с ребенком на руках. Но увидел с испуганно прижавшейся девочкой, до ряби в глазах похожей на его брата и довольно большой, чтобы быть его собственной дочерью. Так в их жизнь вошла Юлия.
      А теперь Юлия готовилась исполнить то, что не сумели сделать они с Гортензией. Вот только мысль о новоиспеченном зяте заставляла Фонтея кряхтеть и стонать, оставаясь наедине со своими мыслями. Эти русые косы почти до пояса, эта разрисованная до плеча рука...
      
      Но Рагнар быстро перестал раздражать его своей такой неуставной внешностью - живой ум и природный такт помогли мужчине найти общий язык с родней своей жены. А вскоре нашлось применение и необычной внешности Рагнара - причем совсем перед тем, как северянин, чтобы не служить бельмом в глазу ни у родственников, ни у товарищей по когорте, уже было решился отрезать свои золотые волосы и ходить с обычной армейской короткой стрижкой, лишь бы Юлии было хорошо. Хотя как раз Юлии его волосы и нравились. Если у них выдавался свободный вечер, она усаживала его на кровать после ванны и сама причесывала, заплетала ему косы.
      Такая вот необычная внешность Рагнара натолкнула однажды вечером префекта, уныло наблюдающего из своего кресла над обнимающимися в дальнем углу атриума за колонной зятем и Юлией. Он, может, и рявкнул бы на них - но его любимая девочка выглядела такой счастливой, такой вдохновленной и успокоенной, что он не решился.
      Префект надсадно размышлял, как ему выполнить срочное задание Октавиана - спасти от нескончаемой череды покушений одного из тех немногих сенаторов, которые сохраняли верность не деньгам и даже не ему, императору, а самому Риму. Самое простое, что мог сделать префект - это приставить хоть половину центурии, чтобы караулили круглые сутки под каждым кустом, на крыше и даже в ванне. Но это означало признать на государственном уровне, что император не в состоянии управлять порядком в своем же сенате. А еще - привлечь лишнее внимание к фигуре и так уже порядком запуганного, но еще не сдающегося сенатора, упорно накладывающего вето на все попытки протащить поблажки сторонникам культа пресловутой Исиды. А вот нанять варвара-охранника - для этого и не нужна настоящая угроза. Это просто модно. Сам префект не брезговал появляться вне службы под охраной не своих молодцов. А четырех темногокжих рабов-африканцев.
      И полуобнаженный, в длинных кожаных штанах тонкой выделки, с золотистой косой почти до пояса, многочисленными ножами в ножнах на поясе, бедрах и даже голенях - Рагнар был еще и украшением, забавным зверем, которого сенатор к всеобщему удовольствию брал с собой и на пиры, и в баню. Естественно, что караул преторианской гвардии в алых плащах и суровыми лицами, с мечами и щитами, с развевающимися на начищенных шлемах конскими хвостами в тепидарии бани смотрелся бы даже не смешно, а просто глупо. К тому же абсолютно все, кто его видел, даже предположить не могли, что этот варвар, покрытый татуировками и шрамами, способен не только понимать латынь, но и писать и читать...
      
      Юлии было в любом случае не до смеха - она только теперь до конца поняла, какой мучительной жизнью прожила ее всегда добродушная и готовая дать совет и одолжить пол-амфоры масла всем обратившимся к ней соседкам. Теперь они по-прежнему коротали вечера и ночи вместе - иногда даже не ложась спать, а так и обнявшись вместе под одним теплым плащом, мучительно прислушиваясь к каждому звуку на улице, к каждому стуку копыт по мостовой. А дождавшись - с затаенным испугом выбегали на крыльцо, тревожно вглядываясь в лица своих мужей: все ли в порядке?
      -Юлия, иди спать. Тебе вредно сидеть по ночам.
      -Тетя, я еще немного подожду. Почитаю. Он же обещал.
      -Обещал, - проворчала Гортензия, поправляя непослушные ветки миртового кустика в вазоне. - Обещал, значит придет. Только может, поверь мне, завтра придет. А ты невыспавшаяся и в плохом настроении. А ему надо смотреть на твои надутые губки? Он и так устал. Так что давай, дитя мое, умывайся и спать.
      -А если...
      -А если, то я тебя подниму. Не буду же я кормить сама этого варвара. Еще скажи, что я его купать должна. А рабыня у нас старая. Ей уже это не под силу. Надо тебе в помощь молодую купить. Будет ребенок, и нянька понадобится.
      -Не понадобится. Рагнар сказал. Что у них матери сами кормят и воспитывают детей. И при этом работают по дому и по огороду сами.
      -Деточка, где ж я тебе огород-то возьму?! Ну вот разве что в вазонах порыхлить можешь, если так тянет...- рассеянно ответила Гортензия, занятая своими мыслями.
      Женщина размышляла, что приболела совсем не вовремя, и совершенно не собиралась показывать ни Юлии, ни супругу, что последний месяц еле встает по утрам, с трудом справляясь с накатывающей серой тяжелой волной тошнотой и головокружением. Сначала она думала, что съела какой-то залежавшийся кусок по давней привычке подъедать самой то, что уже не дашь ребенку, а выбрасывать жаль. Но дни шли, а легче ей не становилось. И удивляло, что ничего другого у нее не болело - разве что стали отекать ноги, и утром, вставая на пол, она ощущала, что ее ступни как будто припухли. 'Не иначе рассказы Юлии о своем самочувствии так меня затронули', - подумала она. - 'Надо же. Как я уже подготовилась стать бабушкой. Даже женские недомогания исчезли. Это боги мне показывают, что все, стала окончательно старухой. Бабка Гортензия...'
      Хлопнула дверь. Что-то радостно-удивленное крикнула беззубым ртом старуха-рабыня. Пролетела ураганом Юлия. Гортензия присела на кушетку: 'А что я побегу? Варвара приветствовать в собственном доме? Парень он неплохой, Юлию любит. А что мне еще надо? Меня не трогают. И ладно'.
      
      -Рагнар, - Юлия повисла у него на шее, не забыв по уже выработавшейся привычке предварительно окинуть немаленькое тело своего мужа цепким взглядом, ища глазами следы крови и прикрытые одеждой повязки. - Что сегодня пожелает мой супруг? Ванну? Ужин?
      -Всего лишь поцелуй моей маленькой красавицы. И больше мне ничего не надо.
      -Так уж и ничего? - лукаво прищурилась она, уютно устраиваясь на его мощных руках.
      -Совсем ничего, - ответил он, целуя ее губы. - Ну разве что кусок мяса побольше, и пару лепешек с хорошим куском сыра... А так, да, ничего, кроме твоего поцелуя.
      Юлия хохотала у него на руках, наполняя своим счастливым смехом каждый уголок дома, даже заставив старую сову недовольно ухнуть где-то под стропилами.
      -Ты надолго? - шепнула она любимому, сразу посерьезнев.
      -До утра. Это же целая вечность, - таким же жарким шепотом ответил он, целуя ее глаза и распущенные по плечам волосы.
      
      Но вечность эта пролетела как один вздох - и на рассвете он проснулся первым, выскользнул из-под одеяла так тихо, как только мог, чтобы не разбудить Юлию, безмятежно раскинувшуюся на подушках с детской счастливой улыбкой на разрумянившемся лице. Но Юлия почувствовала его отсутствие и тут же завозилась. Провела рукой по опустевшей половине кровати, сонно сморгнула:
      -Ты надолго?
      -Нет, конечно. Разве я могу надолго тебя оставить? Посторожу немного сенатора, и сразу же к тебе.
      Она засмеялась, понимая, что он просто шутит, а вернется тогда, когда сможет - через день, через два, декаду... А ей остается сидеть и молиться Виртуте, богине воинской доблести, чтобы привела его снова живым и невредимым назад.
      
      ***
      
      -Ренита, да присядь. Не суетись, - Таранис обнял Рениту за плечи, наслаждаясь прикосновениями к ее волосам, распущенным по плечам, что она, вообще-то, делала крайне редко, всегда готовая вскочить и бежать оказывать помощь.
      Но вот сейчас на выезде никого не было, разве что стояли обычные патрули на Палатине, но если бы там что и произошло, то, пока вестовой бы долетел до лагеря, а ребята кинулись бы на выручку своим и вернулись бы - она бы успела бы не только причесаться, но уже и приготовить горячую воду. Ренита горестно вздохнула при этой мысли - при возгласе 'Тревога!' у нее каждый раз обрывалось все внутри. И, когда ребята возвращались назад, она точно также, как выбегала несколько лет к Воротам жизни - неслась им навстречу, чтобы как можно скорее остановить кровь, разобраться, кому ее помощь нужна в первую очередь.
      Таранис расправил пальцами ее волосы, такой же длины, как и у него самого, но значительно мягче и тоньше. Распущенные волосы Рениты не лежали одной волной, как у красавца-кельта, а тут же разлетались во все стороны по плечам и спине, и она раздраженно сдувала их со лба и отбрасывала со щек.
      -Что с тобой? Устала? - он заглянул в ее глаза, пытаясь в очередной раз найти там ответ на свои вопросы.
      А вопросов у него накопилось много, и самым главным был тот, который он не решался задать Рените - а счастлива ли она с ним? Или просто поменяла одну неволю на другую? Жизнь в преторианском лагере была тяжела для нее точно также - бесконечная работа, удушливый запах пота и крови, с трудом сдерживаемые стоны. К тому же здесь не было даже того подобия жилища и жалкого удобства, к которым она привыкла - не было своей, пусть и крошечной, комнатки, не было водопровода, являющегося неотъемлемой частью римской жизни. Но Ренита ни разу ему не пожаловалась ни на что... Таранис подумал, что она, наверное, никак не может оправиться от потери подруги - все же общение с Гайей придавало сил Рените, и во многом он видел в интонациях, движениях своей любимой то, что она невольно переняла от Гайи.
      Он осторожно, чтобы не спугнуть ее хрупкое спокойствие, коснулся губами лица женщины, поцеловал усталые морщинки в углах глаз:
      -Ты сегодня снова занята?
      -Нет, - рассеянно ответила она, но все же прижалась к его груди, едва доставая кончиком носа прямо между его сосками.
      Он наклонился и поцеловал ее макушку, снова расправил непослушные пушистые волосы:
      -Мне бы хотелось пригласить тебя просто прогуляться вдоль берега Тибра. Надо же, провел год в этом городе, и даже не знал, что тут может быть красиво.
      -Да? - удивилась она. - Я родилась здесь. И тоже не знаю, что здесь может быть красиво. И Тибр видела только в городской черте и то, только потому, что иначе на остров к храму Эскулапа не попасть. Он мутный, пахнет фуллоникой и заполнен отбросами.
      -Тут выше по течению.
      -А что там делать?
      -Просто гулять. Посмотреть вокруг себя. Я сегодня там прошелся..., - он замялся, поняв, что ни к чему рассказывать Рените про то, что ему пришлось пройтись от палатина вдоль всего Марсова поля, пытаясь понять, где бы мог засесть кто-нибудь, кому взбредет в голову засесть с дальнобойным луком на пути Октавиана, решившего лично посетить не так давно отстроенное здание вигилии на Марсовом поле за театром Помпея.
      -Ты гулял? - удивленно подняла она глаза, и он солгал:
      -Выбирал место для нашей прогулки. Так что решайся. Там красиво, уже вовсю вылезли какие-то первые цветы.
      -Какие?
      -Желтые. И белые.
      Она рассмеялась, легонько проведя по его носу кончиком пальца:
      -Желтые и белые... ты же друид! С закрытыми глазами должен каждую травинку знать.
      -Не переоценивай. Меня с малолетства готовили защищать святилище, а не служить в нем. И трав я не знаю. Может, покажешь какие?
      Ренита с недоверием скосила на него глаз:
      -Ну ладно. А зачем вдруг так?
      Он подхватил ее на руки:
      -Приворотное зелье сварить для одной постоянно убегающей и прячущейся красавицы. Чтобы замечала среди всей этой толпы мужчин одного-единственного, который ее любит настолько безумно, что даже свою жизнь перевернул.
      -Ты о чем? - она испуганно обхватила его шею обеими руками.
      -Ренита, если бы не ты, вряд ли я бы согласился служить Риму.
      -Понимаю. Но я думала, это из-за Гайи.
      -И из-за нее. Но это разное. Вы с ней разные. Она воин. Воин, прекрасный во всех отношениях...
      -Была, - уронила Ренита, и две слезы скатились по ее щекам, упав на его грудь.
      Таранис жестоко боролся с собой - сказать ли ей? Вернулся же в открытую Дарий. И все сделали вид, что так и должно быть. В этой когорте не принято ничему удивляться и задавать лишние вопросы.
      
      Он мысленно вернулся к той ночи, когда сидел в засаде на крыше инсулы, расположенной очень удобно, почти у верхнего изгиба Целия так, что с нее открывался вид сразу на несколько улиц, и ему оставалось только успеть переместиться по покатой, покрытой глиняной хрупкой черепицей крыше или проползти под стропилами. Он выбрал путь под стропилами - не потому, что боялся соскользнуть вниз, а потому, что это исключало опасность случайного падения черепицы, что невольно заставило бы поднять голову наверх проходящие мимо друг за другом патрули урбанариев и вигилов. Таранису сверху было не только хорошо их видно, но и слышно - мужчины, утомленные бесконечным ежедневным кружением по улицам города в поисках тех, кто так или иначе может нарушить ночной покой его жителей. Впрочем, нарушить покой - дело относительное в Риме, по которому всю ночь, строго соблюдая закон, установленный Юлием Цезарем, сновали груженые повозки. Они громыхали обшитыми металлом деревянными больними колесами, но хотя бы не сбивали своими бортами людей с узких переходных проходов на низко опущенную, всегда заваленную отбросами и навозом мостовую. Мостовую постоянно чистили государственные рабы, подчиненные курульным эдилам - но скорость, с которой жители заваливали улицы, превышала скорость, с которой вывозили мусор. Опять же, даже сам Цезарь решил, что днем могут проезжать беспрепятственно наравне с вигилами и весталками - повозки мусорщиков.
      Таранис притаился у слухового окна, выбирая себе позицию для стрельбы и прислушиваясь к тому, что делалось на улице.
      Урбанарии вяло переговаривались с каким-то загулявшим, судя по речи, вольноотпущенником:
      -Так живешь ты где?
      -В доме.
      -Хорошо, что не в фуллоновой нише за чашей. Дом-то на какой улице?
      -Ну такой... Как эта... Но не эта...
      Урбанарий хмыкнул:
      -И вот куда тебя? Пойдем-ка, проспишься, - урбанарии хотели отвести гуляку в помещение при своем отряде, где префект урбанариев принимал решения о наказании доставленных воров, разбойников и прочих возмутителей спокойстия, а у входа висели для острастки покрытые засохшей кровью плетки, которыми наказывали тех, с кого штраф взять не получалось, а сажать на казенные хлеба в Маммертинскую тюрьму было много чести.
      Но пьяница имел свое мнение на тему, где ему проводить эту ночь, и стал отчаянно сопротивляться урбанариям. Те сначала попытались увещевать:
      -Придурок, себе же хуже делаешь! Добра же желаем! Наказывать еще вроде не за что. Отсидишься до рассвета, а так попадешь в руки не нам, а разбойникам, будь они прокляты.
      А затем, устав препираться, все же скрутили, наподдав для острастки пару раз и удалились вместе с возмущенно что-то бормочущим дядькой.
      На улице ненадолго воцарилась тишина, но затем проехала большая, запряженная четырьмя попарно поставленными быками, груженая целой горой толстых дубовых бревен. Края бревен на поворотах задевали края пешеходных дорожек, расположенных как раз у верхнего края колеса, а на особо узком повороте даже снесли неловко поставленную или уже кем-то сдвинутую фуллонову чашу, и глиняный сосуд с оглушительным хлопком свалился на мостовую. На крышу шестого этажа, где притаился Таранис со своим луком, запах накопленной за день мочи не проник, но мужчина явственно ощущал ту уже готовую смесь запахов большого города.
      Снова тишина. Шаги подбитых металлическими гвоздями кальцей на двойной деревянной подошве кальцей вигилов. Вот грохнуло, упав на камни, опоясанное двумя железными кольцами деревянное ведро, следом раздался звонкий голос молодого вигила, пославшего вслед ведру пугающее проклятие, причем с заметным германским акцентом. Его спутники расхохотались, но спохватились, что уже глубокая ночь. И торопливо удалились.
      Вот снова кто-то появился на перекрестке, и Таранис тоже выругался - совсем не слышно, себе под нос. Его терпение тоже подходило к концу - все, что он хотел, это удобное место, где можно взять на прицел каждый шаг небольшой улицы, по которой иногда проносили лектику Октавиана. А ночью он занимался этим потому, что днем слишком много глаз могли бы его заметить. Но, как оказалось. Жизнь этого безумного города не затихает и ночью. Таранис устало растянулся на пыльных досках - опять не дают работать. Но вот что-то его насторожило - шаги были слишком осторожными. Он выглянул в щель между рассохшимися досками, прикрывающими небольшое пространство между вертикальным срезом стены и наклоном стропил крыши. Мужчина, закутанный в темный плащ, что-то разливал по мостовой и пешеходной дорожке, брызнул темной жидкостью из небольшого бурдюка на беленую стену дома. Его спутник развернул мешок, вынул оттуда какие-то сверкнувшие в свете едва проглядывающей луны вещи и бросил в лужу жидкости, разлитой товарищем. А затем они сделали и вовсе малообъяснимую вещь - извлекли из ножен мечи и ножи каждый, сделали несколько ударов, причем даже не друг с другом, что-то крикнули. Один издал полный боли и ужаса крик, похожий на предсмертный стон, и они тут же бросились наутек.
      Ошеломленный Таранис подполз еще ближе к щели, наблюдая, что же будет дальше и к чему все это представление. В том, что это именно представление, он уже не сомневался. Но для кого? Он видел, что в инсуле напротив кто-то поплотнее задернул тряпкой окно на третьем этаже. Еще в нескольких окнах промелькнули темные силуэты - но позже, чем начались странные действия мужчин. И те, кто что-то и видел - видели убегающие вооруженные фигуры, растворившиеся в переулке.
      Загрохали по мостовой кальцеи и доспехи урбанариев, с другого угла неслись вигилы, громыхая ведрами. Улица и ближайшие переулки заполнились криками:
      -Лови!
      -Перекрой переулок!
      -Гоните за нарядом с Виминала! Нам надо подкрепление!
      -Что горит?!
      И все перекрывающий истошный женский крик из окна:
      -Убили!!!!!!
      Во всем этом гвалте, скупо освещенном факелом вигилов, Таранис увидел слишком знакомый блеск кровавых пятен на стене и камнях, и еще - наруч с перерубленным ремешком, валяющийся в этой луже. Зрением боги не обидели Тараниса - и он увидел со своего шестого этажа то, что могли бы не разглядеть люди с высоты собственного роста: чеканный узор, рассказывающий о похищении Елены Прекрасной. Он похолодел - это был наруч Гайи, причем сделанный специально для нее, от наградного, недавно врученного торжественно перед строем комплекта, куда входили такие же поножи и бальтеус.
      С удивительной скоростью ворвались на белых горячих конях спекулатории, разом заполнив собой всю улицу:
      -Всем оставаться на своих местах. Граждане Рима, все спокойно. Возвращайтесь к своим постелям.
      И под их уверенными голосами окна тут же опустели и закрылись еще плотнее - не потому, что люди так уж были послушны. Просто связываться с когортой спекулаториев почему-то никто не хотел, и даже само название произносили шопотом и с придыханием. Таранис увидел, как двое прискакавших воинов спешились, поставив коней так, что даже шустрые вигилы не успели подойти поближе к разлившемуся на улице кровавому пятну.
      -Спасибо, - энергично кивнул один из спекулаториев вигилам. - Возвращайтесь на свой обход.
      Вигилы кивнули и удалились - они не особо старались вмешиваться во все, потому что и своих дел хватало. А так еще и заставят водой из ближайшего водоразборника замывать пятна крови - мол, у вас ведра в руках, а эдила еще будить надо.
      Урбанарии о чем-то негромко переговорили со спеклаториями. И Таранис уловил лишь обрывки их слов:
      -Ну не успели. Да все мы понимаем! А пьянь куда? Мы и пьянь должны собирать, и повозки проверять и еще ваших же охранять? Где трупы-то кстати? Мы прибежали, вроде не увидели.
      -А глаза не пробовали на дежурство брать с собой? И голову? - рыкнул второй спекулаторий, наглухо закрытый черной маской, подходя к ним с телом, завернутым в плащ, на руках. - Почему я нашел сразу, едва сделал два шага за угол?
      -Да мы ж там были! - залепетал урбанарий, совсем как недавний задержанный им пьяница.
      -В прошлой жизни? - с холодной я звительностью осадил его спекулаторий. -Так, парни. Вы влипли. Наряд ваш не пойми чем занят, кроме охраны порядка. Понятно, пьянь ловить легче и штрафовать поутру, чем разбойников с мечами.
      Второй вступил в разговор:
      -Ну ты совсем их запугал. Ребята все ж с нами одно дело делают. Верно же? Тем более нам сейчас не до разборок. Погибли наши друзья. Так что мы тела сразу к себе заберем. Мы и с конями. А вы пешком. Так что вы уж тут место происшествия сами опишите, префекту своему доложите.
      -А имена? Раз ваши. Вы же их опознали?
      -Ах, имена... Да, конечно, опознали. Наши центурионы. Гайя и Дарий. Так и запишите в протокол. Ладно, бывайте.
      -А наруч?
      -Наруч вносите в протокол. Но мы его изымаем.
      Простучали мимо копыта двух лошадей, несущих двойной груз. Вздыхали и бормотали урбанарии, вынужденные теперь до рассветного часа выписывать круги вокруг подсыхающих на булыжнике пятен.
      Таранис откинулся на спину, мучительно составляя в единое целое увиденное и услышанное. Наруч Гайин. Тело на руках у спекулатория, имени которого не знал никто, разве что прозвище, внушавшее страх и очень подходящее воину - Волк, а Таранис узнал его по голосу и фигуре, явно было женским. Но не могло принадлежать Гайе - цепкий взгляд лучника видел грубые изгбы уже закостеневшего тела, которые никак не могли принадлежать недавно убитой девушке. Тем более и фигура Гайи была совсем другой, более узкой в бедрах, с выразительной грудью и широкими тренированными плечами, и даже отпечаток смерти не заставил бы ее талию там мгновенно расплыться, а груди стать жалкими и бессильно повисшими даже под толстой тканью накинутого плаща.
      Плащ! Тараниса осенило: плащ был не тем, что накинут на плечах у Волка. И у второго тоже плащ остался на плечах, когда он вынес из подворотни в переулке второй труп, с выглядывающей из-под накинутой ткани армейской кальцеей. Тогда что же? Трупы там уже были? Таранис усмехнулся - во всяком случае, Гайю лично он мертвой не видел, как и Дария, несмотря на то, что уже не сомневался в том, что утром что-то последует за всем этим.
      И точно - когда он вернулся в лагерь с единственным желанием смыть с себя голубиный помет, густо заваливший лаги, по которым он ползал все ночь, там уже стояло мрачное, полное мужской глухой ярости молчание.
      -Вырезать их, гадов. Под корень, - бросил один из спекулаториев своему товарищу, проходя мимо Тараниса и даже не заметив его.
      -Да вместе с Изидой ихней и дурью сжечь, - отозвался второй.
      Он прошел дальше, и в уши вливалось одно - слаженное желание отомстить за Гайю, смыть каждую каждую каплю так нелепо пролитой крови девушки реками крови тех, кто наполнил город безумием.
      Таранис шел и не верил сам себе - неужели и правда? И префект, мрачный и молчаливый, стоящий перед скорбным строем. Почерневший, обезумевший Марс. Бессильно лежащая на койке, свернувшись клубочком, Ренита. Костер. Ребята с ввалившимися щеками и горящими злым огнем глазами, методично и уверенно вычищающие от человеческой плесени каждый подвал и куникул. И вместо привычного: 'За Рим!' в эти дни звучало: 'За Гайю!'
      А дальше - дальше жизнь не остановилась...
      
      -Так что, Ренита? - он пробежался по ее спине пальцами, ощущая каждое ребро заметно осунувшейся женщины.
      -Идем, - она встряхнула волосами и быстро сплела их в косу. Причем такую, как плела Гайя, плотно прилегающую к затылку и тугую.
      Они вышли из лагеря, и только тут она заметила, что Таранис не взял с собой свой лук, с которым, как она грустно шутила, он скоро в постель ложиться будет.
      -Ты безоружен?
      -А тебе страшно, моя милая трусишка? Вообще-то у меня два ножа. А ты вот что ничего не носишь? Тебе же и меч выдали. И нож.
      Она смутилась:
      -Да мне и скальпеля хватает... Не могу... И не хочу. Что мне толку стать еще одним посредственным воином, когда на меня не жалуются как на врача?
      -Наверное, ты права, - у него не было сил спорить с ней, и он просто обнял ее за плечи, стараясь впитать в себя каждый миг наедине с ней, на этих покрытых зеленой травой мягких отрогах тех холмов, на которых стоял город.
      Они брели едва протоптанной тропинкой между невысокими кустами.
      Наконец, впереди заблестел Тибр, еще не успевший напитаться тающими ближе к середине лета ледниками, и от этого кажущийся ленивым и слегка коричневатым от взмученной подводным течением глины. Таранис сбросил с плеч плащ и расстелил на свежей, еще не успевшей ни пожухнуть, ни попасть под копыта прожорливых коз, траве.
      Ренита послушно опустилась на плащ, устало вытянув ноги.
      Он присел рядом, развязав ремешки ее обуви:
      -Дай подышать свои ножкам.
      Таранис провел по ее изгибу ее узкой, хоть и не такой ровной и красивой, как у Гайи, ступни с круглыми пятками.
      Она смутилась:
      -Что ты делаешь? Это же все таки ноги... Они же пыльные.
      -И что? Ну если тебе не нравится... - он мгновенно разулся сам и подхватил ее на руки. - Можно и помыть. Река же рядом. Не боишься холодной воды?
      Она доверчиво прижалась к нему:
      -Боюсь.
      -Вот как? А ванны всем прописываешь.
      -В ванне не страшно и вода теплая. А тут плавать надо.
      -А ты не умеешь?!
      -А зачем? - пожала она плечами, еще крепче вцепляясь в него, и таранис почувствовал дрожь, сотрясающую девушку.
      -Замерзла? Да я ж еще тебя в воду не опустил! Смотри, я сам выше колен в воде, и ничего. Она теплая. Теплее, чем у нас дома в это время года.
      Мужчина слегка присел, опуская ее ноги в воду, и Ренита забилась у него в руках:
      -Не надо! Таранис, прошу тебя! Не надо, мне страшно!
      -Хорошо, хорошо, - он вынес ее из воды. - Зато ножки чистенькие, и я могу их целовать сколько угодно, хотя мне и пыль не мешала.
      Он опустил ее на плащ, встал на колени и стал согревать каждый пальчик своим дыханием и ладонями. Она наклонилась к его голове, пропуская в ладонях гладкие как сирийский шелк черные волосы.
      Таранис и Ренита и сами не заметили, как прикосновения стали все более откровенными и жаркими, как уже ее руки расстегивают его бальтеус - благо она умела делать это быстро и наощупь, годами раздевая раненых в сполиарии. А вот Таранис снова запутался в завязках ее хитона - но не решился разрезать их взмахом ножа.
      Ренита, не отводя своих глаз от его, ставших от еле сдерживаемой страсти еще более густо-синими и мерцающими в глубине, сама распустила завязки. Таранис осторожно снял с нее хитон, понимая, что если разорвет сейчас тонкую ткань, то Ренита тут же встрепенется и пропадет очарование этого дня.
      Она поежилась на прохладном ветру, зябко поведя худенькими плечами, и он поспешил накрыть ее собой:
      -Я согрею тебя, моя любимая.
      Его тело, упругое и горячее, дарило ей удивительное чувство покоя и безопасности. И Ренита прижалась к нему, обхватила руками - наконец-то просто ощущая руками его гладкую кожу и это потрясающее тепло, а не отыскивая по привычке раны.
      Таранис чувствовал, что у него начинает кружиться голова от ее близости, от пьянящего запаха нагревшейся под солнецм еще влажной земли, от торчащих повсюду мелких желтых цветов и негромкого журчания Тибра.
      -Ренита, любимая...
      И луговина закружилась в их глазах, наполнившись тысячью звуков и брызг света.
      
      Они полежали какое-то время, завернувшись в плащ, и обмениваясь нежными поцелуями.
      -Знаешь, а вот теперь я и сама хочу в воду, - прошептала она, и он снова подхватил ее на руки.
      А после они до самого вечера гуляли по прибрежному лугу, собирая какие-то побеги, которые заметила Ренита.
      -Куда тебе столько? - удивился Таранис, безропотно стягивая тунику и связывая ее мешком, чтобы она могла сложить туда свои находки. - Смотри, у тебя уже все руки зеленые.
      -И что? - улыбнулась она. - Побеги-то зеленые, а не синие.
      -А что ты с ними будешь делать?
      -Сушить. Заваривать, - она виновато улыбнулась. -Прости. Ты хотел погулять, отдохнуть. А теперь тащишь этот мешок.
      -Он не такой уж и тяжелый. Могу и тебя на руки взять.
      -Не надо. А как же я буду собирать хвощ?
      Он рассмеялся:
      -Да ты не о лекарствах можешь думать?
      -Могу. Но когда лекарства понадобятся, то начинать думать о них будет слишком поздно...
      -Ты не голодная?
      -Немного, - она вспомнила, что ушли они с самого утра, и не могла сообразить, успел ли поесть Таранис, потому что сама даже не пошла получать свою порцию каши, торопять закончить стирку бинтов, чтобы не упускать такой погожий день для просушки.
      -Тогда нам придется пройти еще чуть-чуть.
      -И что? Дай угадаю. У тебя там охотничьи силки?
      -Лучше. У меня надежные друзья.
      -Ты их съесть собрался, что ли?
      -Увидишь.
      Таранис знал, что Рагнар, тоже освободившийся от дежурства при сенаторе в это утро, уже отнес и поставил в оговоренное место корзину с едой.
      -Ну-ка. Приглядись к тому кусту.
      -Ничего не вижу, - она закрутила головой. -Ой, корзинка. Это же чужое, не трогай!
      -Ренита, это наше. Ну хорошо, если ты так не боишься всего неожиданного, придется признаться, что ее недавно Рагнар принес.
      -Откуда ты знаешь? Я вот Рагнара бы заметила. Тут же только кусты и луг. А он огромный.
      Таранис искренне рассмеялся, снова пользуясь возможностью прижать ее к себе:
      -Рагнар воин. И пройти тихо и незаметно для него не сложно.
      -Тогда ладно. Ой. Подожди-ка. Так вы с ним все заранее задумали?! А если бы я не пошла?
      Он замер - и ведь действительно. Они с Рагнаром даже предположить не могли, что Ренита категорически откажется.
      -А если бы тревога? - выкрутился он.
      Ренита вздохнула:
      - А и правда? Если тревога? А нас нет.
      -Услышим. Кони пронесутся.
      -Точно? Ой, но тогда и нас заметят?
      -Нет. Нас не видно за холмом и кустами. Так что мы один в этом мире.
      -А пастух какой?
      -Впреди него будут козы, Ренита. Их ты точно услышишь. Это не Рагнар.
      Он закрыл ей рот поцелуем. Она рассмеялась - наконец-то спокойно и искренне.
      -А я и правда голодная...
      -А я-то как!
      -Так ты не ел?
      -Побеги твои?
      -Нет, утром, в лагере.
      -Нет. Тебя пошел уговаривать прогуляться.
      -Ой, мне так стыдно... Я даже не спросила. Ты же ослабеешь.
      -И упаду. К твоим ногам, - и он действительно рухнул в траву у ее ног, схватив ее за лодыжки так, что она не удержала равновесие и села на его подставленный бок. - Так что не покормишь если, так и буду тут лежать.
      -В смысле покормишь?
      -А у меня нет сил даже руками шевелить. Ты мой лук пробовала натянуть?
      -Нет, конечно.
      -Попробуй. А я еще и мешок волок.
      -Да сдался тебе этот мешок! Хочешь, сама понесу дальше...
      -А хочешь, я и тебя понесу? Предлагал же. Но хорошего коня кормить полагается, - и он извернулся своим большим гибким телом так, что его голова оказалась на ее коленях.
      Она порылась в корзинке и достала сыр, лепешки, миску с жареной рыбой и пучок свежего весеннего латука.
      -Готов?
      Он прикрыл ресницам глаза, исподволь наблюдая за ней.
      Ренита клала ему еду в рот, и он с каждым кусочком захватывал слегка губами ее пальцы.
      -Давай-ка я теперь тебя покормлю.
      -Нет, я так не сумею...
      -Научу, - и он обнял ее, затащил к себе на колени. - Ну-ка, открывай ротик.
      -Ох, Таранис, чем же мы занимаемся... - прошептала она.
      -Мы всего лишь любим друг друга. И целый мир сейчас для нас с тобой.
      Боги были к ним благосклонны - и день тихо перешел в вечер, такой же тихий и спокойный. Они снова ласкали друг друга - на этот раз в небольшой роще пиний, и терпкий запах прогретой солнцем молодой хвои пьянил и заставлял забыть о повседневных хлопотах. И, наконец, счастливые и усталые, вернулись в лагерь, ловя по-доброму завистливые взгляды, то Ренита тихо шепнула Таранису:
      -Спасибо. Я так счастлива. Так счастлива с тобой...
      
      ***
      
      Гайя устало присела на край корта триремы. Она только сейчас почувствовала, как болит натруженная левая рука, как разламывается грудь после долгого ныряния и борьбы с волнами, пока она распутывала Марса и пока они плыли, удерживаясь за веревку. Она взглянула на свои ладони - и удивилась, каким образом смогла удержать в них оружие: кожа была содрана грубой пенькой до крови.
      -Дай-ка, - рядом оказался Марс. - Гайя, милая моя...
      Он смотрел на нее так, как будто сам ощущал всю ее боль и усталость - впрочем, он тоже все это прошел вместе с ней. И действительно мог представить, насколько тяжело сейчас Гайе, если и он еле стоит на ногах после боя с пиратами.
      -Может, притащить сюда этого сирийца? Он вроде ребят неплохо перевязал.
      -Нет. Никаких сирийцев. Со ссадинами к врачу? Я в детстве хуже руки сдирала. Когда по деревьям лазила. И ничего. Поплюешь. Лист подорожника приклеишь. И все.
      -Мы в море. Тут нет подорожника, - вздохнул Марс, бережно беря ее руки в свои. - Вот если бы я мог полечить твои руки поцелуями...
      Она посмотрела на него с легкой насмешкой:
      -Марс. Тогда бы ты составил бы конкуренцию сирийцу... Перецеловал бы всю команду...
      -Ты неисправима, - он сделал попытку ее обнять, но Гайя отстранилась и резко поднялась на ноги.
      -Что ж, предлагаю еще раз пройти по кораблю. Если ребята отыскали этого сирийца в углу под тряпками. То кто его знает, сколько тут углов и сколько тряпок. И кстати, о тряпках. Надо все тут перестирать и ребятам раздать. Они ж голые совсем.
      -А ты не знала, что гребцов держат полностью обнаженными?
      -Зачем?
      -Они же отливают прямо в отверстия весельные. Чтоб времени не теряли, развязывая набедреник. Они ж скованы по рукам и ногам. Сама видела.
      -Ужас, - прошептала Гайя. - Бедные ребята. Но вроде не сломались. По крайней мере, в большинстве. И хорошо, что среди них оказался хоть кто-то, кто умеет управлять кораблем.
      
      
      Она окинула взглядом палубу, на которой уже по-хозяйски распоряжались те освобожденные ими гребцы, которые до плена были моряками на военных кораблях Римской империи. Некоторые мужчины изъявили желание помогать им на тех работах, где не требуется особых знаний, но нужна толковая голова и крепкие руки. Гайя разрешила - понимала, что этим уже невмоготу снова спуститься в темноту и духоту весельной палубы. Но кто-то должен был оставаться и на веслах - хотя даже на военных кораблях использовали труд приговоренных к галерам преступников. А здесь людям, прошедшим уже все мыслимые и немыслимые муки, она была вынуждена предложить вновь вернуться к этому выматывающему и отупляющему труду. Не надо было особо вдумываться, чтобы понять - раз часть людей поднялась к парусам и веревкам, то на оставшихся гребцов резко возрастет нагрузка. Для себя она решила, что тоже будет спускаться к гребцам и отрабатывать свои часы на веслах - чтобы избежать роптаний.
      Им предстояло пройти вдоль береговой линии мимо Кипра, Крита, берегов Греции, миновать Сицилию - и бросить якорь в Остии. Все они знали, что уже у греческих берегов будет легче - там стоят на страже римские корабли и исправно горят маяки, а в каждом порту они могут остановиться. Гайю успокаивало, что пираты не успели как следует прорыть их вещи, и у нее на руках был приказ за подписью Октавиана, который послужит им всем охранной грамотой, пропуском и правом получить помощь от первого же встреченного римкого корабля или берегового форта.
      А вот изрезанные бухтами берега Галатии, возле которых громоздились друг на друге острова и островки, действительно пугали ее - по рассказам товарищей, воевавших в тех краях, пираты обитали там практически безнаказанно, взимая дань с проходивших торговых кораблей.
      Гайя знала, что времени на подготтвку к встерче с пиратами у нее и ее экипажа чрезвычайно мало.
      -Марс, ак я пройду по нижним помещениям, еще раз по весельной палубе. На тебе порядок наверху.
      -Гайя, это опасно.
      -Корабль наш.
      -В углах может притаиться тот, кто так не думает.
      -Корабельные крысы?!
      -Гайя... - Марс шагнул к ней и заглянул в непокорно горящие глаза и только тихонько вздохнул, исчерпав все аргументы, а давить на нее он откровенно боялся - она и так еще не вернулась к нему. - Ты хоть меч не забудь.
      Она вскинула на него огромные на еще больше загоревшем за эти дни лице глаза:
      -А когда я его забывала? - и легким прыжком скрылась внизу.
      Марс сжал кулаки, чтобы не устремиться за ней...
      
      
      Гайя неслышными шагами шла по кораблю, спустившись туда, где от моря ее отгораживали только досчатые стенки. Она не пожалела, что ни под каким предлогом так и не разулась - ступать босыми ногами по затхлым лужицам было бы неприятно. Она поморщилась - под ногами прошмыгнуло несколько откормленных крыс. Ее ухо, помимо крысиных лапок, уловило еще какое-то шевеление впереди. Глаза девушки, отлично видевшие в темноте, выхватили тяжелый кованый замок на небольшой двери в самом носу корабля, где борта неумолимо сжимались с обоих сторон, преврашая проход в узкий лаз.
      Она услышала звон цепей, несколько глубоких вдохов.
      Держа меч наготове, она пригляделась к замку и пожалела, что волосы еще не отросли настолько, чтобы вернуть на место свои любимые шпильки. Выпрямилась и с размаху выбила дверь ногой, держа наготове меч.
      Хорошо, что Гайя, одинаково владея обеими руками, в самый крайний момент перебросила меч в левую руку - когда правой осматривала замок. Потому что навстречу ей полетела прямо влицо ржавая цепь, которую она едва успела перехватить и намотать на руку.
      Гайя выдохнула и подняла голову - на нее сверху смотрели светло-синие ясные глаза. Мужчина, стоящий перед ней и одетый только в разорванные цепи на руках и ногах, был на пару дигитусов выше Рагнара и чем-то неуловимо похож на него: сильная линия челюсти, высокие скулы, волевой подбородок, завораживающие глаза василькового цвета в обрамлении на удивление черных пушистых ресниц под резким изломом таких же черных бровей и невероятно светлые коротко стриженые волосы...
      
    211. Ольгина Анна (natocnkakom@ukr.net) 2014/01/30 01:44 [ответить]
      Пасипки!
    210. *Афро-Кот (kreina.kreina@gmail.com) 2014/01/30 01:34 [ответить]
      Спасиб!
      Вот же не везет им(((
    209. Привиденьице (elena_d-mmk@mail.ru) 2014/01/29 02:44 [ответить]
      Префект увидел, что глаза Марса налились нездоровой краснотой, и что мужчина впервые в жизни потерял контроль над собой. Он тихонько дернул за шнурок под письменным столом. И скомандовал вошедшему бесшумно караулу:
      -Взять его. В карцер. На трое суток.
      А сам молча отвернулся к окну, чтобы не видеть, как разлетается один караул, опрокидывая спинами лампионы, еще не зажженные в этот час, за ним вбегает второй и третий, и, наконец, утирая разбитые окровавленные носы и губы, несколько дюжих преторианцев волокут своего же офицера в холодный подвал дома префекта.
      
      -Марс! - из забытья, вызванного голодом и холодом, его вывел голос Юлии. Он приподнялся на локте, ощутив под собой свежую солому, пахнущую медом и хлебом.
      -Юлия? Тебе что здесь надо?
      -Я вообще-то, живу здесь, - обиженно буркнула Юлия. - А пока дядя не видит, я решила тебя покормить. Ты можешь подняться?
      Марс пошевелил руками и ногами, ощущая только слабость от голода, но никаких следов побоев не обнаружил. Он вспомнил все предшествовавшие события и застонал. Ему было невыносимо стыдно, что он так сорвался, устроил дебош в таблинии префекта, сгоряча поколотил своих же товарищей...
      -Юлия, а ребята там сильно пострадали? - осторожно поинтересовался у девушки, замершей по ту сторону решетки с корзинкой в руках.
      -Как сказать... Они сказали, что им и хуже перепадало. Знаешь, даже хвалили тебя, мол, рука твердая и тяжелая, невзирая ни на что. А так... Ну, да, я им сама помогала умываться и кровь остановить. И тетя Гортензия...
      -Рагнар где?
      Юлия вздохнула:
      -Опять на задании. Да что же это за жизнь такая. Я думала, что не повторю судьбу тетки никогда. А вот опять сижу и жду.
      -Рагнара?
      -И Рагнара, и дядю. И еще кое-кого...
      -Кого же? - не понял Марс.
      -Да я еще не знаю, - замялась Юлия. - Да и какая разница? Рагнар, конечно, хочет сына. А мне так и дочка хороша. А сын тем более.
      -Поздравляю, - Марс окончательно пришел в себя от этих новостей.
      Он поднялся, но заметил, что тяжелая цепь удерживает его за правую руку и левую ногу.
      -Эк меня стреножил твой дядя. Тебе, кстати, не попадет, что сюда пришла?
      -Не попадет. А заковали тебя для того, чтоб сам себе бед не наделал. Дядя очень переживал, когда ты взбесился.
      -Где он сейчас? Я ему так взбешусь!
      -Марс, давай-ка сначала поешь. А то сил беситься не будет.
      Он вздохнул и взял протянутую ею снедь, начал жевать, не чувствуя вкуса.
      -Ну как? Эти пирожки я сама пекла. Меня Гайя научила.
      Марс чуть не подавился, с трудом проглотив сразу ставший шершавым и горьким нежный медовый пирожок, и снова застонал.
      -Что с тобой? - испугалась Юлия. - Тебе нехорошо? Пирожки не понравились? Они свежие, ты не думай. Я надеялась, что Рагнар сегодня утром вернется, нажарила с утра пораньше. А вестовой передал, чтоб не ждала раньше декабрьских ид. Это еще почти декада...
      -Нет, что ты, пирожки замечательные. И пропадать им не надо. Ребятам скорми, которые дом охраняют.
      -Скормлю, - печально кивнула Юлия. - Они уже тут так отъелись, что сменяться не хотят.
      Она вздохнула еще раз, пожелала ему терпения и ушла. А Марс остался в раздумии - неужели префект ничего не сказал своей племяннице о гибели Гайи, опасаясь за ее беременность?
      
      -Остыл? Готов слушать? - префект выглядел еще более усталым и измученным, чем пару дней назад, когда Марс буянил у него в таблинии.
      Марс потупил взор.
      -Тебе предстоит серьезное задание. Вот пергамент. В нем приказ, подписанные Октавианом Августом. Тебе надо добраться в Сирию, на самую ближнюю границу. Там стоит наш небольшой гарнизон. Они не дают бандам прорываться в сторону моря. Найдешь командира гарнизона, вручишь приказ, и вернешься вместе с двумя нашими воинами, выполняющими там срочное оперативное задание. Надеюсь, к тому времени, когда ты доберешься, они с ним уже справятся. Разница у вас в полторы декады.
      -Их имена я узнаю, когда командир гарнизона прочитает приказ?
      -Да почему же? Гайя и Дарий.
      Марс едва устоял на ногах.
      -Да, - кивнул префект. - Зная тебя, я не мог так сразу во всем признаться. Ты бросился бы следом, сорвал бы всю операцию. Зачем? А так они абсолютно для всех мертвы. И никто не будет выслеживать их. Пойми...
      Марс кивнул - он имел представление о работе под прикрытием, хотя бы из своего гладиаторского опыта, и к тому же знал, что Гайе эти задачи приходилось выполнять гораздо чаще.
      -Когда отправляться?
      -Сейчас. Мойся, проверяй оружие. Бери коня и путь. В Остии сядешь на корабль 'Ворон Аида'. Вот пергамент его капитану.
      -Веселое название.
      -Так и дорога у него веселая. И напоминаю, никому ни слова. Даже друзьям.
      
      Марс без приключений добрался до сирийского порта. Едва трирема 'Ворон Аида' разгрузилась, как рабы стали грузить на нее бочки с водой и корзины с провиантом, готовая в обратную дорогу. Марс, прощаясь с капитаном, с которым даже сдружился за время путешествия, заметил:
      -Даже отдохнуть тебе не дают! Хоть несколько дней бы здесь погулял, - обвел он рукой шумный и пестрый портовый город, бурливший у причала.
      -Какое там, - вздохнул немолодой морской трибун. - Сейчас и главный груз привезут, сам поймешь, почему я так спешно отплываю назад.
      И точно, не успел Марс осмотреться в порту и понять, куда ему двигаться дальше, как причал заполнился повозками, которые тащили облепленные мухами мулы, издающие характерные неприятные звуки. На повозках лежали и полусидели изможденные люди, в которых, несмотря на худые, измученные лица и покрывавшие их тела выношенные, потемневшие от грязи туники, Марс узнал легионеров. Все они страдали или от тяжелых болезней, или от ран, закрытых пропитанными желто-зеленым гноем повязками.
      Марс остановился, наблюдая, как раненых грузят на трирему. Вдруг на одинх носилках, что пронесли мимо него, он увидел знакомое лицо и кинулся следом:
      -Дарий!
      Рабы, повинуясь жесту Марса, поставили носилки на песок, и Марс опустился на колени возле друга:
      -Крепко тебе досталось?
      -Ничего. Жить буду, - попытался слабо улыбнуться Дарий.
      Марс вглядывался в его дочерна загорелое, исхудавшее лицо, от этого казавшееся намного старше, да и глаза Дария, и без того жесткие, сейчас стали еще более холодными и пронизывающими.
      -Дарий, а я тебе приказ вез. О возвращении вас с Гайей в Рим по окончании задания, - растерянно проговорил Марс, боясь спросить про Гайю. Но Дарий сам догадался:
      -Гайя жива. Позавчера точно жива была. Они опять в рейд ушли. А меня вот, как видишь... Лечиться отправляют домой. Она и настояла.
      -Жарко вам тут пришлось?
      Дарий пожал полуголыми плечами, на которых расползалась разорванная, очевидно, при перевязке, туника:
      -Да тут вообще не холодно. Да и я здесь не первый раз. Гайе тяжелее пришлось. Знаешь, я постарался быть с ней рядом. И вообще - быть. Как же ты смог...
      -Как она? - жадно выспрашивал друга Марс, но говорить Дарию было трудно, он впадал в забытье, приходил в себя снова, а рабы торопили Марса, им надо было закончить погрузку скорее.
      Марс сжал ладонь Дария:
      -Ты держись. Тебе главное, до Рима добраться. А там уж Ренита тобой займется.
      -Добраться бы, - прошелестел Дарий, рука которого лежала на забинтованном животе, словно оберегая рану от неосторожных прикосновений. - И да... Учти...
      Но тут мужчина вновь заскрежетал зубами и потерял сознание, а рабы подхватили носилки, опасаясь крика выходившего из себя на жаре надсмотрщика, руководившего погрузкой.
      
      Марс проклинал себя. Если бы он не устроил скандал, может, префект бы направил бы его пораньше сюда, и он бы успел - не пропустил бы тот бой, в котором тяжело ранили Дария. Оставалось надеяться на Нептуна, который донесет трирему до ближайшего мирного порта, где раненых встретят настоящие римские врачи, где будет вдоволь еды и питья.
      Все его мысли были только о Гайе.
      Еще несколько дней ушли на то, чтобы, купив нового коня, потому что везти животное капитан 'Ворона Аида' категорически отказался, и коня пришлось оставить в Остии в тамошней вигилии, отыскать затерянный в приграничных песках оазис, в котором располагался крошечный римский гарнизон.
      Командир равнодушно прочитал приказ:
      -И что? - устало спросил он Марса, тоже, конечно, за время путешествия подрастерявшего столичный лоск, но не до такой же степени.
      Командир форта был небрит и немыт, несмотря на то, что Марс видел колодец в оазисе, и даже довольно большую поилку для коней, куда и отвел своего скакуна после того, как дал ему остыть после бешеной скачки по пустыне.
      -Как что? - не понял Марс, вглядываясь в эти потухшие, воспаленные от песка и яркого солнца глаза.
      -Что я должен делать с этим приказом, центурион? - устало повторил командир, и совсем другим тоном добавил. - Выпить хочешь? тут неплохое местное вино. Не фалерн, но по мозгам дает. И сразу все забываешь.
      -Что именно, центурион? - холодно осведомился Марс.
      -А все, - махнул рукой офицер, и Марс догадался, что он и сейчас пьян. - Этот бесконечный песок, отупляющий ветер, этих дикарей, налетающих из пустыни.
      -Ясно, - присвистнул Марс. - Так что с приказом будем делать?
      -А ничего. В костер. Дарий? Так отправили его с партией раненых. Доживет ли? Не знаю, у нас и врача-то нет. Был, да сам заболел. Пожелтел да и помер.
      -И ты не сообщил в Рим? Не попросил прислать замену?!
      -А толку? Да плевать на нас Риму. Мы далеко. У нас песок, ветер и дикари. Это вы там в Риме жрете лежа соловьиные языки в меду, - офицер терял контроль над собой, к тому же он и во время разговора несколько раз приложился к небольшому бурдюку, валяющемуся тут же на полу палатки, заваленной в беспорядке разбросанными доспехами.
      -Гайя где? - взяв его за грудки и встряхнув пару раз, рявкнул Марс.
      -Так вот в том и дело, - пьяно возразил ему командир гарнизона, так и не удосужившийся представиться. - Что никакой Гайи и не было.
      -Что?! Да я Дария видел в порту! И он мне сказал. Что здесь она! Да без него я бы не нашел твою задницу мира, которая по ошибке называется римским фортом. Распустился! Еще одна пьяная выходка, расстреляю, как собаку. Перед строем. Хотя, наверное, у тебя и солдаты такие же... Так где Гайя?!
      -Да что прилип? Нет Гайи. С Дарием вместе мальчишка какой-то приехал, - от нешуточной угрозы Марса офицер начал трезветь. - И надо сказать, лихой разведчик. Отчаянный. Под все стрелы лезет. Так он тут как в рейд ни пойдет, так банду и разнесет. Еще рейд - еще банда. Так что простительно, что парень греческому греху подвержен. Да пусть спит с мужиками, все одно баб тут толком нет, зато воюет неплохо.
      -Как его зовут? - уточнил Марс, с ужасом пытаясь осознать последнюю фразу.
      'Неужели Гайя спала с Дарием? И при этом все же выдавала себя за парня? Как ей это удалось-то при ее красоте? Эти глаза, эта грудь, это все не спрятать. И принять на себя такой позор...' - у него не укладывалось в голове, и припомнились слова Дария про 'только учти...'. Что хотел сказать друг, прежде чем впал в беспамятство? Предупредить, что Гайя переодета в мужчину и работает под прикрытием? Или признаться, что спал с ней все это время?
      Марс настороженно ждал ответ командира форта.
      -Хель. Сам понимаешь, это же не его настоящее имя. Вроде, припоминаю, Дарий его Гаем вроде как-то назвал. Да, вот, на днях, когда ранили его, в бреду. Хель его сам перевязывал и настоял, чтобы отправили все же с кораблем в Рим.
      В душе у Марса все запело. Это могла быть только его Гайя.
      -Да вот и они вроде возвращаются! - ткнул его в бок локтем командир форта.
      Вдали показалось облако пыли. Небольшой отряд в десять всадников ворвался на территорию форта. Впереди скакал хрупкий юноша, в котором сразу можно было распознать великолепного наездника, тем более конь под ним был полудикий, местной горячей породы - сам Марс намучился с таким вдоволь только что, а этот парень управлял бешеным животным одной рукой, потому что вторая висела на перевязи у груди. Лица всадника Марс не видел - оно было обернуто тряпкой, как и у остальных. Но фигура, движения, с которыми он спрыгнул с еще не остановившегося скакуна, как бросил поводья подбежавшему караульному и выслушал его доклад - Марс окончательно узнал любимую.
      Он бросился к ней, увязая в сухом и колючем песке, сразу набившемся в кальцеи:
      -Гайя!
      Юноша повернул к нему голову, распуская здоровой рукой закрывающую лицо ткань:
      -Гайя мертва, - и медленно, равнодушно развернулся к нему спиной, намереваясь идти дальше.
      Марс, чувствуя, что снова находится на границе разума, бросился за ней:
      -Ты меня не узнала?
      -Приветствую тебя, центурион Марсиус.
      -Я привез приказ. И заберу тебя с собой. Тебя отзывают в Рим.
      -Что ж, приказ есть приказ. В Рим я прибуду. Задание выполнено, сегодня мы окончательно разгромили лагерь, в котором готовили лазутчиков для засылки в Рим. Их переправляли под видом раненых легионеров, которых убивали по дороге, перехватывая обозы, везущие их в порт для отправки в Рим.
      -Дарий жив. Я видел его в порту.
      -Хорошая весть. Мы позаботились об охране этого обоза. Можешь не беспокоиться, центурион, возврашайся в Рим, к жене. Не думаешь же ты, что я проигнорирую приказ? Тебя не конвоировать прислали?
      В ее голосе было столько усталости и равнодушия, что Марс оторопел. Она оживилась только при известии о Дарии, и его сердце сжала ревность.
      -Гайя? - сделал он последнюю попытку, но она его не слышала. Обернулась к своему отряду, что-то стала с ними обсуждать, даже послышался короткий мужской смех.
      Он не мог отделаться от мысли, что видит дурной сон. Встретив Дария, он, конечно, умом понимал, что время, проведенное здесь, конечно, не могло не отразиться на внешности его любимой, но не настолько же! Исхудавшая почти до костлявости, но не ослабевшая - он видел, как стальные канаты мускулов обвивают ее обнаженные руки и широкие плечи. И, самое главное - она лишилась своих золотых локонов! Ее волосы, свалявшиеся от пота и грязи под головным покрывалом, которым здесь пользовались все, были коротко, как и положено римскому воину, острижены и казались темнее, чем привычные Марсу ее золотые локоны. От короткой стрижки и темно-коричневого пополам с пылью загара черты ее лица казались тонкими, как будто вырезанными из драгоценного дерева. И только огромные глаза оставались прежними - прекрасными, умными, но еще более жесткими.
      Марс с тоской смотрел на нее издали, не смея подойти еще раз. Она и сейчас, покрытая сплошным слоем пыли, в задубевшей от пота оборванной грязной тунике, с этой небрежной, в бурых пятнах повязкой, была для него прекраснее всех. Он уже и забыл, как выглядела Лавиния, его несостоявшаяся невеста.
      
      Гайя, закончив дела и отпустив отряд отдыхать, ушла в свою палатку. С тоской посмотрела на пустующее место Дария, и бессильно опустилась на пол. Ее сотрясали беззвучные рыдания. Ей вдруг, впервые за все свои двадцать семь лет, стало невыносимо жаль себя. Разом навалилась боль от потери друзей, от многодневной скачки по раскаленной пустыне, от простреленного левого запястья. Она была готова заплакать по-настоящему - слезами, в голос, но не умела. Поэтому просто сидела на полу маленькой палатки, лишенной каких-либо удобств, даже складных коек, и раскачивалась из стороны в сторону.
      Она сдернула полосу от плаща, на которой была подвешена раненая рука, и зубами дернула залипший узел. Повязка, пропитанная кровью и так и не смененная за те три дня, что они были в рейде, крепко прилипла к ране, и она просто сорвала ее вместе с коркой крови, не имея ни сил, ни желания отмачивать. Боль в запястье невольно заглушила боль душевную.
      'Зачем? Зачем все это? Для кого беречь себя? Плевать. Мне плевать на все, кроме задания. А его я выполнила. Осталось только выполнить приказ и вернуться в Рим. А что там делать?! Жить в палатке рядом с Марсом, бежать на штурм рядом с Марсом, а после провожать его к жене? И ходить к ним в гости на Сатурналии?! Нет...' - она уже давно приняла решение. И официальный приезд Марса был ей на руку - он просто подтвердит в Риме ее решение и отвезет соответствующие пергаменты.
      
      Она с первого дня пребывания в форте поняла, что его командир, центурион Порций, никуда не годится. Немногим ее старше, он выглядел опустившимся и разочарованным в жизни. Вяло выслушав приказ, он повел на них с Дарием сонными глазами:
      -Ваш приказ, вы и выполняйте. Я не мешаю.
      Он не мешал, когла она сумела где взглядом, а где и окриком, за пару дней привести в чувство его солдат и фактически возглавить гарнизон. Порций был сам потрясен, как эти двое столичных офицеров, молодые парни, сумели вывести всех здесь из сонного отупения и заставить воевать - собственно, для этого гарнизон тут и стоял.
      Когда Хель и Дарий привели отряд из рейда, почти не потеряв бойцов, да еще и захватив пленников, которые вывели их на следующую банду - Порций удивился и напился. А дальше напивался без удивления.
      Гайя потому и обрадовалась Марсу, что уже давно они с Дарием решили, что ей надо в интересах империи брать командование на себя, а Дарий был готов сопроводить Порция в Рим, чтобы отдать под трибунал - ведь именно благодаря его попустительству свилось такое змеиное гнездо под самыми дверями Римской империи.
      
      Немного отсидевшись и успокоившись, Гайя все же решила пойти помыться - въевшийся в кожу мелкий песок до кровавых ссадин стер нежную кожу бедер и под ее тяжелыми, затянутыми плотной тканью грудями, которые она тщательно стала прятать еще перед посадкой на корабль, твердо решив больше никому и никогда не показывать, что она женщина.
      Она приподнялась, но почувствовала, что сил нет. Да и Марс бродит где-то неподалеку, и, если на остальных солдат ей было наплевать, то снова показываться ему на глаза в таком виде она почему-то не захотела - и сама удивилась себе. 'Неужели его мнение мне небезразлично? Да ему же плевать на тебя, дурочка ущербная! У него красавица жена в Риме. А ты кто? Ободранная, тощая, рука и та гноится... Гадость... Все, забудь о нем. Мыться и спать. Отсыпаться. А там отправить Порция с Марсом в Рим, и вообще забыть обо всем, кроме дела. И давить поганцев прямо в их гнезде, как гадючат. А там, может, стрела и успокоит' - думала она.
      Выглянув из палатки, подозвала караульного и попросила принести ей сюда побольше воды - во всех ведрах, какие он найдет. Она не боялась налить воду прямо в палатке - она все равно стояла на песке, и вода уходила бесследно.
      Спартовые осмоленные ведра появились очень быстро, и она, превозмогая усталость, тщательно вымылась, с наслаждением избавляясь от конского запаха, которым пропиталась за эти дни, и слоя пота пополам с коричневой пылью. Воды было так много, что она напоследок несколько раз окатила себя с головы до ног, чувствуя, как наполняется влагой ее пересохшая кожа.
      Наконец, девушка вытянулась на свернутом запасном, выстиранном перед рейдом плаще. Она лежала полностью обнаженная, потому что в остатках воды выстирала тунику и сублигакулюм и развесила их на веревках, поддерживающих изнутри палатку. В случае тревоги она успеет быстро одеться - проверено не раз.
      Из последних сил она все же перевязала руку чистым бинтом и даже приложила мазь - рука ей еще нужна была в бою.
      
      Во сне она снова увидела Дария - его серые смеющиеся глаза над своим лицом, его умелые руки.
      -Дарий, ну разве так можно? - воспротивилась она тогда, когда он предложил ей впервые помыться в палатке, которую они делили на двоих.
      -А что такого? - удивился он. - Ты же моешься вместе со всеми, и ничего. А тут и сблигакулюм можешь скинуть.
      Он обдал ее полным восторга взглядом, как будто и не было за плечами трехсуточного рейда по пустыне, и прибавил заговорщицким шопотом:
      -И складочки потайные все свои промоешь. А?
      -Что ты несешь? - вытаращилась она на друга, от которого такой вольности не ожидала.
      -Несу? Воду. Нам с тобой, моя красавица Гайя.
      -Красавица! Нашел красавицу, - горько усмехнулась она, проведя рукой с въевшейся под обломанные ногти чернотой по почти наголо, как и у него, обритой голове. Это тоже была идея Дария, успевшего до когорты спекулаторум повоевать в здешних краях.
      -Гайя, ты и правда красавица! А египетские царицы тоже, кстати, голову брили. Они парики носили.
      -Все-то ты знаешь! - усмехнулась она, но признала, что такое мытье гораздо удобнее и приятнее, чем на глазах у всего гарнизона, так и не понявшего, парень она или девушка. Да и не гадавшего особо - не бывает же таких римских девушек, обритых наголо и скачущих на диких лошадях за бандитами.
      
      Они помогли друг другу содрать с себя многодневный пот, покрывавший их тела липкой коричневой грязью, причем Дарий откровенно хулиганил и, пользуясь теснотой палатки и прикрываясь необходимостью помочь Гайе то отмыть спину, то и вовсе ягодицы, всячески норовил провести своей грудью по ее груди, соприкоснуться животами, размазывая по ним обоим нежную, густую пену местного мыла с одуряющим запахом троянды. Эти ощущения будоражили Гайю, несмотря на усталость.
      -Гайя! Ты такая теперь чистенькая, - не унимался Дарий. - Так и хочется тебя всю обцеловать, как приносящую удачу статую. Всю-всю, не пропуская ни единого куточка твоего прекрасного тела.
      Он прижал ее к себе, такой же отмытый дочиста, влажный от прохладной воды и тоже полностью обнаженный. Стал целовать губы, продвинулся к уху, спустился по шее. Она сначала вяло протестовала, а затем ее тело стало невольно отзываться на его ласки.
      -И твои потайные складочки я тоже поцелую, - игриво шепнул ей Дарий, опускаясь медленно перед ней на колени, спускаясь губами по животу и ниже.
      Она невольно издала короткий стон, а он мгновенно выпрямился и подхватил ее на руки, опуская на расстеленный плащ.
      -Гайя! Забудь все. Я люблю тебя. И всегда любил. С первого раза, как увидел. Но ты любила Марса, и я не стал тебе мешать. И не важно, что ты старше меня на четыре года. Война всех сравняла.
      Она унеслась к ярким сирийским звездам в его руках.
      
      А ночью их подняли по тревоге - поганцы прорвались к самому форту. И вот уже Дарий кусает губы, силясь вырвать стрелу, пробившую пластину его доспеха на животе...
      -Гайя, - хрипел он, пока она его бинтовала. - Не плачь. Все образуется. И я еще снова и снова буду тебя целовать. Тебе же хорошо со мной?
      Она кивнула:
      -Конечно! И я вовсе не плачу. Это песок попал в глаза.
      Она чувствовала себя виноватой перед Дарием - эта стрела предназначалась ей, как и та, что летела в нее на лестнице императорского дворца. Дарий второй раз закрыл ее собой. Она ни к месту вспомнила, что вовремя их безумной ночи Дарий вдруг шепнул:
      -Я Дарий, а не Марс...
      Видимо, имя Марса невольно сорвалось тогда с ее губ.
      
      Марс, видевший, в какой палатке скрылась Гайя, не сдержался и все же решился зайти к ней. Он долго выжидал, пока форт погрузится в относительный покой и не будет столько лишних глаз.
      Наконец, неслышной тенью он скользнул к палатке и еще успел подумать про себя, что если бы вот так просочился бы враг, то Гайя была бы мертва. И караул не заметил его. Марс решил, что во что бы то ни стало завтра же вместе с Гайей покинет это проклятое место.
      Девушка спала, раскинувшись на плаще, и совершенно обнаженное ее тело, на котором причудливо выделялись дочерна загорелые лицо, шея, руки, ноги и молочно-белое тело с похудевшими, но все равно упругими грудями, нежно светилось в темноте.
      Марс приблизился и поцеловал ее губы, сухие и растрескавшиеся.
      Она пошевельнулась и пробормотала его имя. Он прислушался - нет, он не ошибся. Во сне она все же звала его, а не Дария.
      -Я здесь, моя хорошая, - и он уже не смог остановиться.
      
      Он целовал ее, покрывая поцелуями все ее исхудавшее, ставшее еще более крепким тело, наслаждался вкусом промытой нежной кожи, гладил короткие завитки золотистых волос. И, уже совсем готовый пойти до конца, он раздвинул рукой бедра девушки, усталой и измученной настолько, что у нее не было сил не только отогнать его, но и открыть глаза. Но, увидев стертые песком до кровавых ран ее бедра, он в ужасе отдернул руку - не из отвращения, а из страха причинить ей еще больше боли.
      -Милая моя Гайя... Прости меня, - бормотал Марс между поцелуями и ласками. - Прости, если сможешь. Знаю, ты вышвырнешь меня вон, как только проснешься... Но позволь мне напоследок насладиться прикосновениями к тебе. Моя нежная, милая, прекрасная Гайя... Как же я, дурак, виноват перед тобой! Что же ты с собой позволила им сделать!
      Он обнял ее осторожно и бережно, положив рядом меч - надежды на гарнизон форта у него не было окончательно, да и Гайя спала настолко крепко, что вряд ли бы проснулась сейчас при приближении врага. А ведь он знал, что она сумела в лудусе, даже напоенная Ренитой сонным отваром, сразиться с наемными убийцами, проснувшись за мгновение до своей смерти.
      
      Наутро, проснувшись в его объятиях, Гайя прикрыла глаза снова, взмахнув густыми, даже здесь не выгоревшими ресницами.
      -Марс...
      -Да, моя любимая.
      -Зачем? Зачем ты будоражишь прошлое? Оно осталось за сотни миль отсюда. И Гайя там мертва. К кому ты пришел сюда этой ночью? На что надеялся?
      -Я здесь, с тобой. И больше уже никуда никогда тебя не отпущу! Нет, ты, конечно, можешь служить хоть в Парфии, хоть вовсе в Гиперборее, но я везде буду с тобой.
      Она недоверчиво взглянула на него:
      -А жена тебе позволит?
      -Какая жена, к Эребу?! У меня есть только ты!
      -Но у меня никогда не будет детей. И полно шрамов. А теперь еще больше. А у тебя невеста же была, так разве ты не женился?
      -А ты тут не к Рису отправилась?! - в тон ей возмутился Марс. - Может, пожалела, что не приняла его предложение, и отправилась догонять?
      -Как ты можешь! Как ты мог так подумать! - вскинулась она, но он спеленал ее по руками и ногами.
      -Лежи и не рыпайся. И слушай. Я без тебя жить не хочу и не буду. Знаешь, я же чуть нашего старика Фонтея не укусил за ляжку!
      Она улыбнулась, а он поцеловал ее ушко и шепнул:
      -Хочешь, расскажу?
      -Хочу.
      -Но сначала я посмотрю твою руку. Мне даже сам вид повязки не нравится, - он ножом смахнул витки пропитавшейся гноем ткани и в ужасе присвистнул.
      Ни слова не говоря, он раздул угли возле палатки и раскалил нож. Она с расширенными глазами, не поднимаясь, смотрела за его приготовлениями, понимая их смысл. И, когда он подошел к ней с раскаленным добела клинком, она просто доверчиво прижалась к нему и прикрыла глаза.
      Марс, не услышав от любимой ни единого стона, сам был готов кричать в голос, зная, какую безумную боль она терпит.
      -Вот и все, - он опустил на скудное ложе обмякшее внезапно тело девушки, показавшееся ему необыкновенно легким. - Моя милая, мужественная Гайя...
      Марс бережно перевязал ей руку и прилег рядом, обнимая ее и баюкая в своих объятиях.
      
      Справившись с ошеломительной болью, Гайя постаралась осознать, что же происходит: Марс явился сюда не просто за ней, он прибыл с приказом Октавиана. С таким же успехом могли послать и Квинта, и Друза и еще пару сотен воинов их когорты. Но он пробрался к ней в палатку, ночью - и сквозь сон, Гайя, конечно слвшла его слова, чувствовала объятия, но предпочла отпустить все на самотек, потому что сил спорить и бороться в тот момент не было. А сегодня утром он помог ей справиться с раной, которая начала уже пугать и ее самою - девушка привыкла одинаково уверенно держат оружие в обеих руках, и возможность потерять левую ее настрожила.
      -Марс, так что за приказ? Понимаешь, я не могу сейчас вот так взять и бросить здесь все.
      -Но ты же сама сказала, что банда разгромлена, и теперь нашим ребятам ничто не угрожает по пути домой.
      -Банда... Да кто их знает, сколько их тут. Надо выждать, понаблюдать. И к тому же, я не могу бросить солат форта. Сам, наверное, заметил, что за кусок навоза этот Порций. А ребята поверили в себя, научились воевать и чувствовать себя при этом единым кулаком. И уехать сейчас, будет означать предать их.
      -Они не маленькие дети. Взрослые мужики, легионеры. О чем ты?!
      -Любому отряду нужен командир.
      -Понимаю. И что, лучше тебя не нашлось? Ты не переоцениваешь себя?
      Она вспыхнула:
      -Что ты знаешь о войне здесь?
      -Но и ты провела здесь не так долго. За полтора месяца все равно не спасти границу империи. К тому же ты ранена, измождена.
      -Как и все тут, - отрезала она.
      -Гайя, приказ есть приказ. Мы можем сколько угодно рассуждать о судьбах этого гарнизона, но тебя ждет Рим, и ты нужна там. Вернемся, доложим вместе обстановку тут.
      -Вот я и думаю... За невыполнение приказа меня, естественно, накажут. Могут и отдать ликторам.
      Марс задохнулся, осознав, на что совершенно сознательно пытается пойти Гайя - розги и обезглавливание, причем перед всем строем, с позором. Он представил, как его гордую красавицу Гайю выведут на помост - вряд ли втянут, она слишком горда, чтобы унижать себя сопротивлением и мольбой о пощаде. Сорвут со спины тунику, опустят на колени и исхлещут розгами. А затем голова в золотистых кудрящках скатится на землю под ударом топорика ликтора. Он взвыл от боли и скрипнул зубами.
      -Да что тут думать! - взорвался Марс, хватив кулаком по полотняной стенке палатки так, что чуть не вырвал колья, на которой она крепилась. - Ты о себе подумай! Руку потеряешь!
      -Я больше потеряла, - безжизненным голосом проговорила Гайя, глядя в бесконечную желто-бурую даль пустыни.
      Марс совсем задохнулся от раздирающей его душу боли - он понял, о чем говорила любимая. Он только замешкался в одном - валиться перед ней на колени? Но примет ли она такое его унижение? Или, наоборот, проявить мужскую решительность, и, как недавним утром, спеленать ее руками и ногами, еще раз заставить выслушать его признания?
      -Послушай меня. Не как старший центурион. Как человек. Как женщина. Моя женщина, - он с трудом выговорил эти слова. - Я не могу без тебя.
      -А как бы ты жил с женой? Так бы и рвался всю жизнь?
      -Да какой женой?! - ему казалось, что он кричит так, что слышно на всю пустыню, а на самом деле его внезапно севшее горло издавало хрип.
      -Матерью твоих будущих наследников, - спокойно ответила Гайя, пальцами приглаживая непослушные после вчерашнего мытья отрастающие и сильно кудрявящиеся волосы.
      Марс хотел что-то возразить, обнять ее, успокоить - но в палатку ворвался караульный:
      -Гай! - и осекся, увидев ее незатянутую грудь и руки Марса, протянутые к ее талии.
      Парень закашлялся и не знал, то ли ему выходить спиной, то ли вообще протереть глаза - ему показалось, что и выражение лица у бесстрашного разведчика Гая сейчас другое, более мягкое и действительно женственное.
      -Гай...
      -Докладывай, что ты встал столбом? - ее голос вновь был сдержанным и отрывистым, и угадать, кому он принадлежит, было невозможно.
      -Нападение на наш дальний разъезд. Вернулся один конь, без всадника. На шкуре и попоне пятна крови.
      -Поднимай всех! - она стремительно застегивала доспехи. - Марс, ты как?
      -С вами.
      
      К их удивлению, наготове оказался и Порций - неожиданно выбритый и трезвый. Но скрыть подрагивание рук, которыми он небрежно придерживал узду, было сложно.
      -Уверен? - негромко спросил Марс, понимая, что в таком состоянии Порций, каким бы умелым воином он ни был бы, станет легкой добычей для врага, и хорошо еще, если просто ляжет, а не попадет в плен.
      Порций смерил его презрительным взглядом:
      -Да кто ты такой, что б за меня решать? Нашелся столичный щеголь. Это ты учти, что пустыня не похожа на мозаичный пол триклиния.
      Гайя махнула рукой, и десяток всадников устремился за ней. Марс даже не удивился ни тому, что Порций так легко отдал ей бразды правления фортом, ни тому, что девушка так легко за короткий срок сориентировалась в незнакомой обстановке этой войны.
      Они нагнали банду пустынных кочевников за барханами, предварительно наткнувшись на изуродованный, полуразорванный труп одного из легионеров. Лошадь Марса попятилась и встала на дыбы, едва не сбросив всадника.
      Порций глянул на него с нескрываемым презрением, за которым видна была с трудом скрываемая горечь:
      -Что? Впервые такое видишь? А у них забава такая. Вроде нашего харпастрома. Только вместо набитого опилками овечьего желудка у них, поганей, сам видишь, что. Не боишься стать следующим?
      Марс пожал плечами:
      -Рано или поздно все равно все у Харона в лодке будем.
      -Это да, - криво усмехнулся Порций и пустил коня вперед.
      -Продвигаться дальше смысла нет. Они сидят и поедают те запасы пищи, которые отняли у нашего разъезда, - показала Гайя рукой в сторону барханов, куда уходили быстро заносимые ветром следы.
      Марс только тут заметил, что ее глаза, как и глаза многих мужчин, обведены широкими мазками сурьмы - он припомнил из рассказов товарищей по когорте, тоже начинавших службу в этих краях, про странный, но оказавшийся полезным местный обычай, который, вместе с закрывающими голову и лицо платками, переняли легионеры. Сурьма предохраняла глаза от воспалений, неизбежных при постоянном попадании в глаза мельчайшего песка, забивающего веки и ресницы. Но, в отличие от мужчин, делавших это небрежно, лишь бы краска выполнила свое предназначение, и в душе стеснявшихся необходимости 'подводить' глаза, глаза Гайи были подкрашены очень четкими линиями, сделавшими их огромными на посмуглевшем и худеньком лице с заострившимися чертами. Вот она, поставив задачу воинам, снова натянула на рот и нос нижний край платка - и на ее лице вообще остались только эти глаза.
      Марс встряхнул головой, сосредотачиваясь на предстоящем бое - если он выживет, то сможет снова полюбоваться ее глазами. Уцелеть бы ей самой, чтобы не пришлось ему - второй раз - оплакивать ее гибель. Для себя мужчина твердо решил одно - жить без Гайи он не будет. И если ее сразит шальная стрела, то следующая будет его, даже если придется проскакать полпустыни и вызвать на бой целое племя кочевников.
      -Сколько человек было в разъезде? - спросил он у одного из легионеров.
      -Трое.
      -Мы видели один труп, и только один конь вернулся в форт, - сам себе произнес Марс, и легионер кивнул.
      -Хорошо, если убиты, - легионер промолвил неожиданные для Марса слова и прибавил, поймав прищуренный взгляд еще незнакомого ему центуриона. - То, что они вытворяют с ранеными, попавшими к ним в руки, лучше даже тебе не знать. Так что живым не сдавайся.
      Марс понимающе кивнул. На самом деле лн знал, на какие зверства были способны некоторые германские племена, расправляясь с пленными легионерами. Но все же там, где воевал он, чаще римлянам на чужбине грозила та же участь, что и германцам с галлами, захваченными римскими войсками - рабство. Причем у многих племен рабы становились почти членами племенной общины, а рубка леса, обработка полей, выпас скота и даже работа в кузнице не были смертельным трудом для крепких, закаленных мужчин, которых варвары даже подлечивали, притащив без сознания с поля боя и первым делом забрав себе добротные римские доспехи, оружие и обувь.
      -Гай, - торопливо подъехал к Гайе один из легионеров. - Присмотрись-ка. Кажется, ребята наши у них. Глянь, на чем они сидят! Связали их, суки...
      Гайя прищурилась, вглядываясь из-под руки:
      -Похоже. Атаковать в открытую сейчас нельзя. Попробую снять хотя бы парочку гадов, а вы готовьтесь рвануть вперед, пока у них возникнет паника.
      Она сняла с плеча лук, приладила стрелу, прицелилась, держа вторую наготове. Выстрел, второй - и она стремительно бросила коня в сторону, на ходу выцеливая третью и четвертую цели.
      Марс видел, как один за другим забились в конвульсиях на песке четыре тела, как заметались остальные, вскакивая на лошадей, выхватывая кривые мечи и что-то пронзительно вопя. Он вспомнил, как вели себя сирийцы на арене в конном сражении - и успокоился, уже представляя их стиль боя.
      Два отряда всадников стремительно сближались. Двое легионеров, отмахнувшись мечами на обе стороны от врагов, пронеслись дальше, не встревая в бой - они должны были успеть подхватить своих товарищей, живых или мертвых, забросить к себе на коня и вывезти в форт, где уже оставшиеся там караульные разберутся, что к чему.
      Потяжелевшие с двойной ношей кони скакали уже не так резво, да и рубиться на мечах было затруднительно, потому что волей-неволей под удар подставлялось безвольно висящее тело, которое надо было еще и придержать своим телом или свободной рукой. Поэтому те, кто приняли бой, постарались сделать все, чтобы освободить им проход и не дать поганцам отвлечься на них.
      Бой был явно неравным - бандитов, даже с учетом четырех застреленных Гайей сразу, было в полтора раза больше, чем римлян.
      -Отступайте, - крикнул им Порций, тяжело дыша и не переставая рубиться с наседающим на него сирийцем, проявляющим чудеса упорства и храбрости.
      Мимо Марса пропела стрела, и он заметил, что несколько сирийских воинов приотстали от основной схватки и поливают дождем стрел стремительно уносящихся с ранеными двоих легионеров. Вот лошадь одного из них споткнулась, заржала почти человеческим, полным боли голосом, и опрокинулась на колени, разбрасывая своих всадников. По тому, как упал на песок, легко перекувырнувшись и сдергивая с плеча лук, легионер, Марс понял, что его еще не задели. А вот раненый, которого тот пытался спасти, или получил еще один смертельный выстрел, или был в глубоком беспамятстве - несмотря на то, что товарищ даже в бешеной скачке успел перерезать на нем веревки, солдат лежал ничком на песке, не дела попыток ни отползти, ни даже пошевелиться.
      -Уходите, - снова, через звон клинков, услышал он голос Порция и удивился, насколько твердо и резко в этот раз прозвучала команда. - Я прикрою. Гай, уводи ребят.
      Гайя свистнула - и отряд развернулся в сторону форта, не забывая отстреливаться в сторону преследующих их кочевников. Они пронеслись пару стадиев и, снова повинуясь жесткому окрику и свисту Гайи, развернулись лицом к заметно поредевшим, но не утратившим боевого пыла врагам.
      -Вперед. За Рим! - крикнула девушка, и легионеры буквально втоптали в песок остатки разбойничьего отряда.
      Марс оглянулся в поисках Порция - но того не было видно. Он проскакал туда, где они расстались. Изрубленное тело центуриона лежало, полунакрытое погибшее лошадью. Вокруг громоздились трупы кочевников - собирать их было уже некому, банда была уничтожена полностью. Марс спрыгнул с коня, закрыл уже запорошенные песком глаза Порция:
      -Наверное, так даже лучше для тебя, - проговорил он вслух, как будто мертвый мог его услышать, и с трудом перебросил тело через круп своего храпящего от непривычного груза коня.
      Он неспешно подошел к остальным, дожидающимся его и осматривающим трупы кочевников, ведя коня в поводу. Марс заметил еще на одном коне такой же скорбный груз - одного раненого они все же не довезли, сирийская стрела догнала парня за полстадия до спасительных стен форта. Еще трое легионеров получили легкие ранения - у одного было рассечено предплечье, а у двоих Гайя как раз в тот момент, когда подошел Марс, обламывала древки стрел, чтобы вытащить наконечники уже в более подходящих спокойных условиях форта.
      Легионеры, еще возбужденные боем, шумно переговаривались:
      -А ты, Гай, как всегда, молодец. Лихой же ты парень. Слушай, а как ты стрелял-то с такой рукой?
      -Да как все. Тетиву-то я правой рукой натягиваю. А левой что? Разве что лук придержать.
      -Ну ты и шутник к тому же! - раздался взрыв хохота, и кто-то из воинов по-дружески ударил Гайю по плечу, а у Марса все перевернулось в душе от обиды и недоумения.
      'Зачем?! Зачем ей все это? Неужели она хочет всерьез остаться среди этого хрустящего на зубах песка, недалеких рубак, не способных догадаться, что перед ними прекрасная юная женщина, а не сорванец, заслуживший фалеры старшего центуриона безудержной храбростью и удачливостью' - мучительно думал он.
      Она заметила Марса:
      -Цел?
      Он кивнул:
      -А ты?
      -Да что со мной будет, - в ее голосе было столько беспечности, что ему стало страшно.
      -Да ты за Гая не бойся, - весело ответил ему молодой, судя по чертам лица, но с уже взрослыми, жесткими глазами парень, который тут явно верховодил среди солдат, но с безусловной оглядкой на Гайю. - Он из таких передряг вылезал и ребят вытаскивал! Погоди, вечером тебе у костра расскажем.
      -Цезоний, - оборвала его Гайя. - Вряд ли центуриону Марсусу Гортензию интересны сказки на ночь.
      -Не такие уж и сказки, - фыркнул Цезоний. - Сам тогда расскажи, как выкрал из кибитки старшую жену ихнего вождя. Да так, что тот все племя привел в обмен на нее. Ты ее, кстати, не обрюхатил? Одну вернул, без добавки?
      -Нет, - просто ответила Гайя, поразив Марса в очередной раз своей естественностью в любых ситуациях и умением найти нужные слова и тон. - На тебя понадеялся.
      Вот тут уж дружный хохот едва не заставил оползти ближайший бархан.
      -Отдохнули? - обвела глазами свой отряд Гайя. - Все, по коням. Раненых придерживайте.
      Они вернулись в форт.
      Гайя, как будто и не участвовала в схватке - спрыгнула с коня, отдала распоряжения, куда нести раненых, куда трупы, напомнила, чтобы обтерли и выводили коней, чтоб тут же привели в порядок оружие.
      Марс сделал попытку заговорить с ней с глазу на глаз, но она остановила его:
      -Погоди. Столько всего надо сделать. Тела нельзя оставлять надолго, распухнут на жаре мгновенно. И врача тут нет. Умер от какой-то местной гадости еще до моего приезда. Так что мне придется сейчас помыться наскоро и стрелы ребятам вытащить.
      -Помочь?
      -Давай, - неожиданно легко согласилась она. - Знаешь, у тебя неплохо вышло. Рука почти не болит.
      -Большой личный опыт, - отшутился Марс, раздеваясь до сублигакулюма рядом с ней, чтобы полить друг другу воды на пропыленные тела.
      Он, оглянувшись вокруг, сделал неуклюжую попытку дотронуться до нее - видеть ее обнаженное точеное тело, казавшееся мраморным из-за коричневых разводов смешавшейся с потеками пота пыли на белоснежной коже груди и живота, было для него невыносимой пыткой. Марс, борясь с сотрясающими низ живота спазмами, провел кончиками пальцев по ее груди, вырисовывая причудливый узор, скатился в тесную ложбинку между грудей, наслаждаясь ее бархатистой, скользкой и немного липкой от пота кожей. Еще немного, и он повалил бы Гайю на песок прямо так, как есть...
      Она рыкнула на него:
      -Отставить! Ошалел? Они и так меня извращенцем считают. Потому и приходится прикрываться хотя бы храбростью.
      -Милая моя... Да за что же тебе такие мучения? - простонал Марс, убирая руки.
      Она вместо ответа обрушила на него ведро ледяной воды и энергично принялась тереть ему спину прямо песком.
      
      Только поздним вечером он все же вернулся к начатому накануне еще разговору:
      -Гайя, хочешь ты или не хочешь, у меня на руках приказ. Ты немедленно должна вернуться в Рим.
      -Тогда ты оставайся командовать фортом.
      -Постой-ка, - в его голове созрело простое и здравое решение. - Этот парень, Цезоний. Видел его в бою. Посмотрел, как ребята с ним общаются. Он в каком звании?
      -Декурион.
      -Маловато, конечно, для командира форта, но ты же, как старший центурион, имеешь право составить на него представление к очередному званию. А пока что назначить временно.
      -Могу, - кивнула она.
      -Вот. И сделай так.
      -А что? Мысль неплохая. И парень он смышленый и храбрый. Ребята за ним пойдут. Доживем до утра, так и поступим.
      
      Она дочитывала приказ в полной тишине. Слышно было, как песчинки трутся друг о друга при слабом движении ветра, который в это утро тоже стих, как будто озадачился вместе с небольшим гарнизоном римского приграничного форта. Солдаты ловили каждое слово - услышав в начале вполне обычную фразу: 'Я, Гайя Флавия, старший центурион когорты спекулаторум...', они ждали фразу заключительную, чтобы еще раз услышать, кто же все-таки подписал документ.
      Она дочитала. Свернула пергамент, неспешно вложила его в цисту, вручила Цезонию и уже совсем простым тоном прибавила:
      -Поздравляю. Искренне в тебя верю. И всегда верила.
      -Верила? - переспросил ошарашенный Цезоний. - Так погоди... Гайя Флавия, старший центурион... А ты кто тогда? Гай, я ничего не понимаю.
      -Вообще-то, я и есть Гайя, - улыбнулась она обступившим ее солдатам, которым Марс запоздало подал команду 'вольно'.
      -Гай... - недоуменно пожал плечами один из них, потирая лоб. - Ты сейчас шутишь? Или валял дурака все это время? Хотя... Хотя, похоже, дураки мы все...
      -Точно дураки, - поддержал его другой. - Кромешные. Один Дарий умным был. Вот и тискал по углам.
      -Да, а мы-то думали, храбрые парни Гай с Дарием, да порченные...
      Гайя залилась краской смущения, и Марс слегка приобнял ее за плечи, видя смущение и солдат, и девушки.
      -Челюсти она ваши пожалела, - примирительно сказал Марс солдатам. - А то ломать бы пришлось, если б все к ней приставать полезли. Она ж с ноги бьет, не разбирая, за такие дела. А вам тут и так достается.
      Он взглянул на Гайю:
      -Так, боевой мой товарищ Гайя?
      Она кивнула.
      -Ну а раз все выяснили, то давайте прощаться. Готовы захватить письма, если, конечно, повезет их доставить.
      
      ***
      
      -Ничем не могу вас порадовать, - вздохнул пожилой и усталый морской трибун, начальник порта, для которого это место службы завершало двадцатипятилетнюю службу Риму. - В ближайшую декаду ни одной нашей триремы. А подождете месяц - так и 'Ворон Аида' вернется за новой партией раненых. Надежнее его вам и не найти корабля.
      Трибун, так и не сумевший сделать карьеры, так или иначе был виновен в том что происходио сейчас в Риме. Выяснить, кто он - либо нашедший способ получить дополнительный приработок за свои нелегкие обязанности, либо настолько бесхитростный, что пропустил у себя под носом пару лет орудовавших бандитов, ловко заменяющих по дороге раненых легионеров вполне здоровыми и обученными наемниками, предстояло военному суду. Но задерживать его сейчас Гайя с Марсом не могли - все равно бы не смогли бы доставить в Рим - разве что и правда ждать 'Ворона Аида'.
      -Мы подумаем, - пожал ему руку Марс, понимая, что этот человек просто не способен придумать выход из такой, казалось бы, безвыходной ситуации.
      Но по глазам Гайи он догадался, что у девушки уже созрел план, потому и поспешил выйти с ней во внутренний дворик, лишенный даже чахлой растительности. А когда услышал ее предложение, даже присел на край пустого, с кучками песка и мусора на дне, бассейна.
      -Гайя, ты понимаешь, насколько мы рискуем?!
      -Ничуть не рискуем! Нам же надо вернуться в Рим. У нас приказ, - она испытующе посмотрела на Марса, и он послушно кивнул.
      -Да.
      -Вот. А приказы не обсуждают, а что?
      -Выполняют, - также механически произнес он.
      -Вот. И мы его выполним. Доберемся в Рим на пиратском корабле. По крайней мере, до Сицилии точно. А оттуда легко до Ости хоть с рыбаками добраться.
      -Что же у тебя все так легко? - вздохнул Марс.
      -Но ведь всегда получалось?
      -Хорошо. Сдаюсь. Но вот дальше мы будем играть по моим правилам. Обещаешь?
      -Хорошо. Попробуем, - она лукаво прищурилась, ломая голову, что же такое могло придти в голову Марсу.
      
      Моряк в заношенном сублигакулюме на коричневом от загара, сухощавом и жилистом теле, но с несколькими ножами на легком кожаном поясе без чеканных тяжелых накладок, равнодушно скользнул взглядом по сравнительно молодому, но начинающему полнеть, одутловатому торговцу, закутанному в темный плащ. К мужчине жалась молодая женщина в синем покрывале, закрывающем ее фигуру и накинутом на голову. Она смотрела испуганно и с любопытством на суету порта, на ощетинившуюся веслами трирему со спущенными парусами.
      -Взять вас на борт? - моряк провел рукой по своему обритому наголо костистому черепу. - Смотря сколько заплатишь. И чем.
      -А чем ты хочешь? Сестерции устроят?
      -Динарии. Золотые.
      Торговец поразмышлял, провожая глазами низко пролетающих над водой чаек, задумчиво, с полувопросом, бросил моряку.
      -Да ты грабитель!
      -Да, - спокойно согласился он и тихо, заговорщицким шопотом прибавил. -А ты только сейчас понял?
      Торговец сделал вид, что не услышал вторую часть фразу или не вник в ее смысл.
      -Ну ладно... Последнее отдаю... Но все же молодую жену, сам понимаешь, отвезти надо. Не здесь же ее держать.
      -И давно женаты? - плотоядно осклабился моряк. Показывая редкие, выбитые с одной стороны зубы.
      -Месяц... Хочу доставить ее к моим родителям поскорее. А то ведь после, сам понимаешь, труднее путешествовать будет.
      -Да уж, - понимающе кивнул моряк. - Сам понимаешь, места у меня тут особого нет, так что устраивайся на корме. И уж не знаю, как ты там будешь с ней управляться на глазах моих дармоедов?
      Моряк ошеломленному подмигнул Марсу, проворно спрятал в складках сублигакулюма мешочек с динариями и пропустил их по шатким сходням на борт триремы. Он хотел было заглянуть в тщательно увязанную поклажу незадачливых путешественников, но вдруг, словно отвечая на его слова, молодожен обнял свою юную супругу и стал целовать так, как будто им запретили на время путешествия даже поцелуи. Моряк вздохнул - даже в его черством сердце шелохнулось на дне что-то теплое, оставшееся с тех времен, когда и он был молод, безрассудно отважен, готов влезть в любую драку и тоже любил такую же свежую, гибкую и большеглазую девушку. Но годы прошли, и прошли бессмысленно и безвозвратно: он верховодит на пиратской триреме, она давно стала толще самой упитанной жертвенной коровы в своем более спокойном супружестве.
      
      Гайя стояла на корме и задумчиво смотрела, как бурлит море, обтекая тяжелое мощной судно, несущееся вперед на всех парусах и двадцати парах весел. Она слышала, как внизу, под досками верхней палубы, день и ночь мерно бьет барабан, задавая ритм, и в ответ раздается такой же равномерный выдох-стон из двух сотен глоток гребцов. Время от времени снизу раздавались крики надсмотрщиков, свист бича, а даже сквозь свежий морской ветер из-под плотно пригнанных досок верхней палубы с нижней пробивался удушающий запах немытой плоти и испражнений.
      -Я почти уверена, - шепнула она Марсу, - Что мы на правильном пути.
      -Ну да, на Сицилию. Он, правда, идет чуть дальше от береговой линии, чем ходят торговые и даже военные корабли. Рискует или лоцман у него хороший. Зато быстрее.
      Она вынуждена была прижаться к нему еще ближе, спиной чувствуя маслянистые взгляды матросов, возившихся с веревками парусов.
      -Прислушайся. Гребцы переговариваются иногда между собой по-латыни. И надсмотрщик кричит им по-латыни. А все матросы и их капитан в основном сирийцы. Тебе это ни о чем не говорит?
      Он расширил глаза от пришедшей на ум догадки:
      -Ты хочешь сказать...
      -Да. Мы охотились за бандой, которая нападала перед самым портом в пустыне на обозы с ранеными, и в окровавленных туниках, в повязках грузили наемников, обученных по египетскому заказу. Причем наших же соотечественников, поэтому и моряки могли ничего не понять сразу. К тому же часть раненых они оставляли для отвода глаз. Причем таких, чтоб привлекали внимание стонами, лихорадкой.
      -Но ты же сама доложила в первый же день, что разгромила даже их гнездо.
      -Была уверена. Но и ты сам крайнюю стычку видел. Их там неиссякаемо, наверное. Мы уничтожили тех, кто напрямую получал деньги от 'культа Исиды'.
      -А это кто?
      -А это пираты. Самые обычные. Грабят торговые суда. Но гребцы у них наши!
      -Уверена?
      -Теперь да. Значит, не всех раненых просто убивали в пустыне. И не всех пленных замучивали до смерти.
      -Их продавали на галеры?!
      -Да. Зато живы.
      -В голове не укладывается. И что будем делать?
      -Как что? - она посмотрела на него своими огромными ясными глазами, которые так и не перестала подводить сурьмой, что очень нравилось Марсу. - Захватывать. Пиратов за борт. И в Остию, как и собирались.
      -Гайя, - обреченно вздохнул Марс. - Я согласился сесть на пиратский корабль, лишь бы скорее оказаться в Риме. Дурак же я! Если ты вообще собиралась тянуть несколько месяцев с возвращением, то почему я поверил в твое желание выполнить приказ незамедлительно?! Но вдвоем захватывать боевую трирему?!
      -Не вдвоем. Здесь двести гребцов.
      -Они прикованы. Они измождены, изранены, голодны. Как они нам помогут?!
      -Изможденные и голодные люди так не гребли бы. Наверняка их подлечили. И кормят вполне нормально, приглядись, варят же им прямо тут, на палубе. В лудусе тоже не скупились, вспомни. Хоть и не баловали разнообразием и пряностями.
      -Гайя, тогда можно не волноваться за них. Себя до конца подлечи. Рука же еще не зажила, - он досадливо махнул рукой и уставился в море, не переставая все же играть пылко влюбленного молодоженов и обнимая ее второй рукой за тонкую пружинистую талию. - А в Остии сразу доложим, за ними вышлют пару кораблей Императорского флота и разберутся. Это же даже не по нашей части.
      -Ах, не по нашей? А ребята на веслах? Они солдаты Римской армии. И мы не можем бросить их тут.
      -А если не получится? Не забывай, что их обвинят в поддержке нашего заговора и исхлещут плеткой.
      -Их и так хлещут. Вот, прислушайся.
      Снизу, под самыми их ногами, и правда раздавались крики, щелкание плетки с вплетенными в концы свинцовыми шариками, чей-то стон. И все это перекрывал неизменный, мерный рокот барабана.
      -Гайя, а как тебе удалось уговорить Дария уехать?
      -А разве не надо было? Он бы здесь не выжил.
      -Наоборот. Я удивился, что ты сумела ему доказать это.
      Она усмехнулась:
      -Военная хитрость. Сказала ему, что мы сами на себе должны убедиться, что дорога свободна. Хотя в этом есть и горькая доля истины. Ты же не видел, кого именно грузили на корабль?
      -Честно говоря, я увидел сразу Дария и остальных даже не рассматривал...
      -Эх, - вздохнула она и зажмурила глаза, чтобы он не увидел ее слез.
      
      Прошло еще несколько томительных дней путешествия по однообразной глади моря. Удары весел, журчание воды, барабан, гудение натянутого паруса.
      Гайя надсадно искала выход, потому что Марс был прав - рисковать жизнями гребцов они не могли, надеясь только на удачу.
      Все решила случайность. Гайя по обыкновению, стояла на корме, глядя в море, а он отошел ненадолго к другой стороне той же кормы, чтобы справить, как и полагалось здесь, свои надобности. А возвращаясь, увидел роющегося торопливо в его вещах одного из матросов - щуплого, неприятного на вид, с похожим на гриб-дождевик носом, но удивительно злобного и завистливого настолько, что даже сами пираты его старались отогнать от себя.
      -Что ты делаешь? - спросил Марс.
      Тот отскочил было от частично распотрошенного им узла, но тут же взял себя в руки:
      -Плата за воду!
      -Какую воду? Что ты городишь? Я расплатился с капитаном. А ты не лезь не в свое дело.
      Гайя обернулась на шум и похолодела - в тряпках были аккуратно сложены и завернуты их доспехи, а оба меча Марс так и хранил на своем теле, плотно обложив тряпками и примотав к спине.
      Она уже даже начала жалеть товарища, вынужденного много дней не мыться и спать, не раздеваясь. Она и сама сейчас не рисковала раздеться и облиться водой, как это делали они с Дарием и вся команда 'Ворона Аида'. Здесь она лишь украдкой умывалась и обтиралась намоченной в морской воде тряпкой, а бедолага Марс так и обтекал потом под ставшими заскорузлыми одеждами на палимой солнцем палубе, ополаскивая только лицо и шею. Гайя, засыпая в его объятиях, чувствовала, что еще немного, и Марс станет пахнуть хуже, чем гребцы, но ничего ему не говорила и старалась не показать отвращения, хотя запах его прокисшего пота преследовал ее даже во сне - понимала, что он страдает за их же благополучие.
      И вот теперь все пошло прахом.
      Завязалась перебранка, которая постепенно перешла в потасовку, на Марса и вредного пирата уже стали засматриваться остальные члены команды. И тут нервы Марса не выдержали - он схватил обидчика за шиворот и швырнул в море.
      К удивлению всех, пират булькнул и пошел ко дну - оказалось, что он не умеет плавать, чего не ожидал никто.
      На палубе воцарилась тишина. Неспешной, развалистой походкой, цепко ставя босые ноги, пришел капитан. Оценивающе посмотрел на Марса:
      -Торговец? Странно. Прыти в тебе много.
      Он обвел взглядом свою замершую в ожидании суда над провинившимся пассажиром команду.
      -Что ж, Уховертку и вы не жаловали. А как вам этот молодец? - он показал на Марса, и команда загудела, переговариваясь. - А что? Молод, сил вышвынуть Уховертку хватило, значит, не так уж и слаб. Заменишь его на парусах до Сицилии. У меня команда маленькая, раз в пять меньше, чем обычно на таких посудинах. Каждая пара рук на счету.
      Марс кивнул.
      -Вот и отлично. Раздевайся.
      -Мне не мешает.
      -Зато мне мешает. И вонь твоя тоже мешает. Снимай свою хламиду, - и капитан сдернул с Марса его широкий, из плотной ткани плащ.
      На спине мужчины явственно обозначились привязанные какие-то вещи. Капитан прищурился:
      -А это что?
      -Ах, это? - с улыбкой махнул рукой Марс. - Товар. Не знаешь разве, что все перевозят и деньги, и золото поближе к телу.
      -Знаю, - спокойно согласился капитан. - И знал, что у тебя что-то есть на теле, иначе б ты не сидел бы в этой тряпке день и ночь и не вонял бы старым козлом. Вот только предположить не мог, что у тебя там. Думал, золота мешок. Сам покажешь?
      Марс замялся.
      Капитан сделал знак своим подручным и снова обратился к Марсу другим уже тоном:
      -Торговец, значит. Нееет. Плечищи-то у тебя, как оказалось, не хилые. И стрижен по-военному. А это что у тебя? - он заметил старый шрам на плече Марса. - Товар очередной защищал? Нет, брат.
      Подручные капитана сорвали с Марса тщательно привязанные мечи, и пираты тихо ахнули - такие гладисы были только у римской армии, а у этих и вовсе у перекрестья рукоятки были выбиты символы преторианской гвардии.
      -Лазутчик ты и есть лазутчик. Вот только даже на весла я тебя не посажу, не то что к парусам пустить. За борт его. На веревке. Я честный моряк, и деньги за то, что доставлю своим кораблем до Сицилии, взял. Доставлю. Может, рыбы что по дороге и отгрызут, но тут уж я не виноват. Рыбам он не платил.
      Пираты связали Марса по рукам и ногам и подтащили к самой кромке кормы, заставив перешагнуть через ограждение.
      -А с девкой твоей мы позабавимся, - крикнул он, сталкивая Марса вниз, в воду.
      
    208. Luna (nata.luna2014@yandex.ru) 2014/01/28 22:43 [ответить]
      Ситуация. Почему Марсу не сказали? Хотя он бы увязался и мешал. Что в Сирии?
    207. *Афро-Кот (kreina.kreina@gmail.com) 2014/01/28 03:18 [ответить]
      Спасиб, девочки!
    206. Привиденьице (elena_d-mmk@mail.ru) 2014/01/28 02:08 [ответить]
      Гайя разговаривала с Марсом как ни в чем не бывало, а внутри все переворачивалось от боли. Перед самым выездом она хватилась Марса - и получила невозмутимый ответ проходившего мимо Друза:
      -Так он же домой отпросился ненадолго. У человека свадьба послезавтра, надо же подготовиться, гирлянды заказать, гладиаторов...
      Гайя ощутила, как будто ее полоснули мечом под коленями, и лишь с трудом совладала с собой. Друз не был похож на человека, склонного к злым шуткам и необдуманным фразам - уж если он упомянул о свадьбе, значит, так оно и есть...
      
      Она видела, что мужчина отводит от нее взгляд, старается не смотреть в глаза, как будто она была в чем-то глубоко виновата перед ним. Или он перед ней. Ее гордость его отведенный взгляд особенно задевал, потому что она прекрасно помнила, с каким нескрываемым восхищением он смотрел на нее даже тогда, когда ей самой хотелось стать невидимой.
      И ведь после той разведки в водостоках, где они целый день ползали по уши в черной вязкой грязи, Марс смотрел на нее, как на юную Флору, так и норовя обнять, едва они, заляпанные и усталые, прибежали бегом отмываться на берег Тибра. Пока они по горячим следам докладывали префекту, она, захваченная работой, даже не обращала внимания, что вся измазана до неузнаваемости, и лишь выйдя из штабной палатки, осознала, что выглядит и пахнет также пугающе, как и ребята.
      Ей и на войне не раз приходилось оказываться грязной с головы до ног при марше по раскисшим дорогам или форсировании болот, подолгу не мыться, пропотевая насквозь так, что запах собственного тела вызывал отвращение - но все остальные были такими же, начиная с командира легиона и включая Марса. А уж вымазывать полностью лицо, шею и обнаженные руки густым слоем смывающейся после с трудом сажи с котла, отправляясь ночью в разведку, вообще было привычным делом и для нее, и для Марса. Но только впервые Гайя почувствовала себя неуютно - уж слишком пристально смотрел на нее Марс и у префекта, и сейчас, по дороге к берегу. Потому и предложила бежать бегом к берегу - заодно и не засохнет окончательно глина, если взмокнут как следует на бегу.
      -Гайя, тебе спинку помыть? - шутливо поинтересовался Дарий, едва завидев воду.
      Она ответила молодому воину с такой же легкой интонацией, чтобы не обидеть:
      -Долго ждать придется, пока ты сам отмоешься. А то сейчас ты меня только хуже испачкаешь.
      Тот расхохотался на весь берег:
      -Куда уж хуже?!
      А Марс, не долго думая, подхватил девушку на руки, прижал к себе ее горячее после бега тело и вбежал вместе с ней по пояс в нагретую за день жарким летним солнцем воду.
      -Пусти, - рыкнула она ему, и Марс от неожиданности разжал руки, а когда хлопнул ими по воде в надежде опять схватить ее, она была уже далеко, кувыркалась в воде, с наслаждением избавляясь от покрывающей ее грязи.
      А когда, отмывшись, расслабленные после купания и усталые, они медленно шли вдоль кромки воды в лагерь, и Гайя, подставляя ветру для просушки волосы, снова ловила на себе странные, долгие взгляды Марса.
      
      А сейчас... Сейчас она стояла в полных доспехах, начищенных до зеркального блеска, и даже со слегка подведенными нежно-синей краской глазами, а он... Он старательно отворачивался.
      Она проглотила горечь обиды и сосредоточилась на предстоящей операции. 'Кто знает, может, мне суждено здесь лечь. Или ему. Или нам обоим. Так что толку сейчас забивать голову сиюминутным? На кону жизнь нескольких женщин, и все они достойны жить дальше. Так что я буду рыдать о своем мелком горе?' - подумала она.
      
      -Так как ты собираешься их выманивать? - вырвал ее из раздумий Дарий.
      -Мы попробуем с ними поговорить.
      -И?
      -А в это время ты и ребята зайдете с тыла. Наверняка там есть или черный ход, или подвал, через который можно пролезть. Кошкин лаз. Как-то надо туда просочиться.
      -Ты разрешишь нам провести разведку? Это надо зайти со стороны другой улицы.
      -Идите. Только предельно тихо. А мне придется начать отвлекать их уже сейчас.
      
      Когда бой закончился, все они поспешили высказать то, что в очередной раз потрясло в облике и повадках врага.
      -Не понимаю, - бросил Дарий, стряхивая свои парные кривые боевые ножи от крови. - У них прекрасная выучка.
      -Это не просто опьяненные дурью юнцы, и не приехавшие из Египта тамошние жрецы.
      -Такое впечатление, что их готовят римские офицеры. Причем не самого простого пошиба. Эти люди готовы сражаться врассыпную, малыми отрядами, и не в поле, а в любых условиях, - Гайя по крупицам собирала то, что они все наблюдали эти месяцы, выкорчевывая тлетворное влияние последователей Изиды. - И это уже не те фанатики культа Изиды, как тот старый жрец, который так и предпочел покончить с собой одним ему ведомым способом, но не сотрудничать с нами дальше. Те, с кем мы имеем дело сейчас, разве что внешнюю атрибутику используют. Все эти подведенные глаза, даже кривые мечи, не более, чем дань внешнему виду, своего рода маскировке. И по подземного египетского мира им как до геркулесовых столпов.
      -Кто-то же должен все это оплачивать? - задумчиво промолвил Марс, пытаясь на себе подтянуть надрубленный ремешок наплечника, чудом не пропустивший удар к телу. - Снаряжение, жалование офицерам, еда для солдат. И где-то они должны стоять лагерем.
      -А если ходят на занятия, как в грамматическую школу? - бросил идею Дарий, который сам, будучи из хорошей квиритской, но не очень богатой семьи, вынужден был учиться не у наемных учителей, как Марс, а ходить сначала в грамматическую, а затем и в риторическую школы.
      -А ты представь место, куда долго, несколько месяцев подряд, каждый день, ходят взрослые молодые мужчины. Много мужчин. И что, соседи не заметят? Урбанарии на своем участке пропустят? Да даже фуллон будет знать, потому что его уринарии будут полны возле этого дома! - опровергла его идею Гайя.
      -Надо Друза попросить, пусть постарается узнать у пекарей, у владельцев термополий, не появились ли за четыре месяца где-то дополнительные приработки, постоянные клиенты в большом количестве? Если они где-то собираются, то наверняка после заходят в ближайшую таберну или термополию перекусить, - поделился своими соображениями Квинт, которому мысль Дария очень понравилась.
      -Ну хорошо, - сдалась Гайя. - Эту возможность мы тоже проверим. Но все же надо искать где-то лагерь, похожий на наш. С палатками. Местом для тренировки, кострищами. И, конечно же, боевым охранением. Возможно, даже более серьезным, чем у нас сейчас. Таким, как выставляется на вражеской территории.
      
      Префект, которому она доложила все накопившиеся выводы, вздохнул:
      -Вот и я так думаю. Готовят их где-то. Вот что, Гайя. Учти, не мы одни работаем. Риса ты знаешь ведь?
      Она кивнула и насторожилась. Слышать о неудачном сватовстве ей сосвершенно не хотелось, пусть он был трижды красавец и вообще замечательный разведчик.
      -Рис сейчас опять в глубинном проникновении. Везучий до ужаса. Не только все еще жив... Ну, по крайней мере, был жив декаду назад, пока посылал донесение. И знаешь, его сведения совпадают с твоими выводами.
      -Рада.
      -Ты в Сирии когда-нибудь была?
      -Нет. И тебе это прекрасно известно, - удивилась Гайя.
      -Теперь побываешь! Если только согласишься. У вас же с Марсом все же к свадьбе дело идет, я надеюсь.
      -Служба прежде всего.
      -Не сомневался в твоем ответе. Ну ничего, вы еще молодые, все впереди. Это моя Юлия такая торопыга...
      И префект, проверив, нет ли кого лишнего за дверями, стал негромко посвящать Гайю в план предстоящей операции.
      Спустя час она и вызванный к префекту, поднятый среди ночи Дарий, вышли из таблиния префекта спекулаториев и спокойно, как ни в чем ни бывало, отправились в лагерь, переглянувшись с понимающими улыбками.
      
      -Тишина. Смирно, - лицо префекта, построившего на рассвете когорту, не выражало ничего хорошего. - Сегодня ночью в случайной уличной схватке ушли наши боевые товарищи. Гайя и Дарий.
      Строй выдохнул одной грудью. Гайю и Дария знали и любили все в подразделении.
      Стоящая на дальнем фланге Ренита, не сдержав себя, разрыдалась в голос.
      Смотреть на Марса было страшно - его лицо в одно мгновение потемнело и заострилось.
      -Не может быть...- прошептал он, но тут же вспомнил, что и правда койки Дария и Гайи пустовали всю ночь.
      Он, занятый своими домашними делами, разрываясь между службой и назойливой родней, сразу после выезда помчался разбираться с претензиями Лавинии, которая, как оказалось, уже начала под руководством его тетки готовиться исподволь к свадьбе. И усталого, запаленного после схватки Марса ждала полная восклицаний и воззваний ко всем богам табличка от вилика, ошеломленного таким самоуправством. Поэтому Марс в полуха услышал слова Гайи, что она у префекта, и успокоился.
      -Когда похороны? - подошел он к командиру когорты после построения.
      -Сегодня к вечеру. Я уже распорядился насчет саванов, урны, дров. Ароматических смол.
      -Где?
      -Здесь. Вот вигилы, те вообще позаботились, когда строили на Марсовом поле свое здание. Они там сразу погребальное ложе мраморное сделали. А нам придется, как в походах. Сложим погребальный костер за воротами лагеря.
      Марс застонал и едва не рухнул на колени.
      'Не сберег. Не удержал', - билось в висках.
      'Но, с другой стороны, теперь руки развязаны. Может, это происк богов? И на Олимпе виднее, на ком мне жениться? И не надо спорить с Парками?' - шевельнулась гаденькая мысль и была тут же отброшена.
      -К воронам! - вслух рявкнул Марс, не заметив стоящей рядом заплаканной Рениты.
      Он вскочил на коня.
      -Вон. Убирайтесь вон из моего дома, - твердым ледяным голосом приказал он непрошенным родственницам. - Иначе я, клянусь Юпитером, вызову наряд урбанариев. Или вовсе вигилов, потому что подожгу дом вместе с вами и вашим барахлом.
      Тетка, увидев безумные глаза молодого офицера, предпочла ретироваться вместе с привезенной ею невестой, бормоча о разнузданности нынешнего племени.
      
      В сумерках, подсвеченное заходящим солнцем, пламя факела казалось таким же рыжим, как и волосы Гайи. Факел дрогнул в руках Марса. Еще мгновение - и огонь поглотит то, что осталось от его любимой. Никому не дали даже взглянуть на тела, даже приоткрыть саван, чтобы поцеловать, вложить монетку Харону в рот.
      -Они изрублены. Изуродованы до неузнаваемости, - негромко проговорил префект. - Не надо. Запомни, Марс, ее такой, как она была при жизни.
      Марс медлил возле аккуратно сложенной поленницы пропитанных маслами и смолами дров, на вершине которой лежали два тела, обернутые в белоснежные саваны. Он еще раз присмотрелся к трупам, чтобы запомнить каждый изгиб тела любимой, навсегда уходящей от него. 'Надо же, досталась Дарию все же. Он поведет ее по полям асфоделий, он будет сопровождать ее в путешествии через Стикс'.
      Пламя взметнулось сразу по всем углам, жадно пожирая тонкую ткань саванов. И Марс, не замечающий нестерпимого жара, так и не отошедший на безопасное расстояние, похолодел: нога тела, которое было названо и оплакано, как тело Гайи, была гораздо больше размером, грубая и широкая. Но он же прекрасно помнил ее узкие, маленькие, нежные, несмотря на постоянное ношение армейский кальцей, ножки. Она даже стала последнее время пурпуром подкрашивать ноготки на ногах, чтобы сделать ему приятное. Он вгляделся еще раз - ошибки быть не могло, потому что второе тело явно было мужским, а это - женским. Но это была не Гайя.
      Он пробрался к префекту:
      -Нога...
      -О чем ты? - осторожно поинтересовался командир, обреченно подумав, что вот теперь, инсценировав смерть двух лучших офицеров, третьего лишится реально.
      -Это не Гайя?!
      -А кто же, - устало вздохнул префект, лихорадочно ища объяснения происходящему.
      -Там не ее ноги! У Гайи маленькие ноги! Ты же знаешь! Над ней всегда смеялись легионные сапожники! А на костре я увидел огромную толстую стопу!
      -Раздуло от жары... Сам не знаешь, разве?!
      Марс отошел, не в силах справиться с волнением.
      И утром, проведя бессонную ночь у остывшего костровища, снова предстал перед префектом.
      -Вон отсюда, центурион! - рявкнул Секст Фонтей во всю мощь своих легких. - Вон! И что б я тебя в таком виде не видел! Ты еще с запахом вина заявись! Небритый, в пепле. Это что? Римский офицер?! Мало мне этой плакальщицы-врачихи.
      Марс развернулся, вышел и через час снова был у префекта.
      -Тебе нечем заняться?! Учти, хоронили не тебя. Так что вот тебе задание. Берешь троих толковых ребят и на обходы лавок. Урбанарии тебе в помощь.
      
      Марс двое суток без отдыха выполнял поручения префекта, которые сыпались на него, как из рога изобилия. Вдобавок, ему пришлось взять на себя обязанности и Гайи, и Дария, лишь частично разделив их с Квинтом. Рагнар был на задании, и не присутствовал даже на церемонии прощания с Гайей и Дарием - его приставили телохранителем к одному из тех немногих сенаторов, которым полностью доверял Октавиан и на которого постоянно происходили покушения - расплата за принципиальные взгляды и острый язвительный язык, которым он эти взгляды не ленился высказывать и в Сенате, и на Форуме и даже в термах.
      Таранис был целыми днями то занят упражнениями в меткой стрельбе, в чем ему равных не было, кроме Авла. Поэтому и заданий у обоих метких лучников было много, и не всегда со своими группами. Ренита каждый раз переживала, когда Таранису приходилось подолгу сидеть где-нибудь на крыше или в специально нанятой комнате на верхнем этаже инсулы с луком наизготовку, чтобы не пропустить покушения на передвигающегося по улице с торжественной процессией императора - Октавиан любил покинуть тщательно охраняемую лектику и выйти побеседовать с простым римским народом.
      
      Ренита, утратив подругу и переживая за Тараниса, с которым они все же поженились по римским законам, мрачно сидела в санитарной палатке, занятая приготовлением очередной порции снадобий. Она уже не плакала, потому что боялась за слезами пропустить деления маленьких весов, на которых тщательно взвешивала компоненты лекарств. Немного успокоившись, женщина задумалась - ведь ее не позвали подписать свидетельство о гибели этих офицеров, а без такого документа, как она уже знала, их родным трудно будет оформить пенсию. Хотя, насколько она знала, у Гайи семьи не было, она же так и не успела выйти замуж за Марса. Да и вряд ли Марс польстился бы на деньги, которые выплачивает империя за гибель своих лучших сынов.
      Но вот за ее спиной тихонько прошелестел полог. Она резко обернулась - неужели опять кого-то достали поганцы в схватке? И встала, увидев родную фигуру:
      -Таранис! Ты жив! Ты цел? - она по привычке пробежалась по его телу, рукам, бедрам, доставив ему никогда не надоедающее наслаждение.
      Таранис даже прикрыл глаза от удовольствия, давая ей исследовать всего себя.
      -Моя милая, если у меня что-то и болит, то это губы. И то, только потому, что они жаждут твоих поцелуев.
      Ренита вся растворилась в его руках и губах, наслаждаясь каждым моментом, который им даровала жизнь. И, несмотря искреннюю скорбь о гибели Гайи, она не испытывала сейчас угрызений совести - ведь именно Гайя и научила ее жить полной грудью.
      
      ***
      
      Еще декаду не удавалось Марсу попасть на глаза префекту и переговорить с ним с глазу на глаз. Точнее, как только он приближался к штабу, так сразу же возникал Друз и оглашал следующее задание. Зачистки каких-то притонов, проверка несения службы вигилами, допросы мелких лавочников, подторговывающих египетским зельем... Голова у Марса шла кругом.
      Но вот он решился, и зашел к префекту прямо домой.
      -Как ты мне надоел! - префект прикрыл глаза рукой при виде Марса, худого и бледного, превратившегося в собственную тень за эти дни.
      -Надоел? - Марс, теряя контроль над собой, зарычал. - Нет, это ты мне сейчас ответь, как старому другу. Они ведь от тебя шли? Гайя сразу после штурма отправилась на доклад, а за Дарием прислали в середине ночи. А на рассвете выяснилось, что их зарубили на ночной улице. Да кто и как?! Они не те бойцы, чтобы лечь сразу! И если ты говоришь, что они изрублены... То это сколько же шел бой?! И где были те же урбанарии пресловутые?
      -Урбанарии их и нашли. Не успели ребята вовремя. Пока бежали со своего вызова... Вот и припозднились.
      -Не на столько! И вообще, имя же командира наряда урбанариев известно? Назови мне его, я ему в глаза посмотрю. Да я весь их курятник переверну!
      Префект увидел, что глаза Марса налились нездоровой краснотой, и что мужчина впервые в жизни потерял контроль над собой. Он тихонько дернул за шнурок под письменным столом. И скомандовал вошедшему бесшумно караулу:
      -Взять его. В карцер. На трое суток.
      А сам молча отвернулся к окну, чтобы не видеть, как разлетается один караул, опрокидывая спинами лампионы, еще не зажженные в этот час, за ним вбегает второй и третий, и, наконец, утирая разбитые окровавленные носы и губы, несколько дюжих преторианцев волокут своего же офицера в холодный подвал дома префекта.
      
    205. Виктор (Buktop1950@mail.ru) 2014/01/27 15:21 [ответить]
      Требую продолжение банкета! Где дальше????
    204. Luna (lunali2012@bk.ru) 2014/01/25 16:22 [ответить]
      Очень интересно. Рис остановится? Или будет добиваться своего?
    203. *Афро-Кот (kreina.kreina@gmail.com) 2014/01/25 04:10 [ответить]
      Спасиб!
      интересно, что же дальше будет...
    202. *Вихрева Елена (elena_d-mmk@mail.ru) 2014/01/25 02:49 [ответить]
      -На мечах? Два? Один? - предложил Марс Рису после пробежки вокруг лагеря.
      -А ты умеешь двумя? - прищурился Рис, выбирая второй клинок, и, увидев в руках Марса вполне уверенно взятые на изготовку мечи, ухмыльнулся. - Думал, ты такой простой рубака, весь состоящий из устава.
      -Чтоб я тогда здесь делал? - в тон ему ответил Марс, изготовившись к атаке.
      -Эй, ребята, не так ретиво! - крикнул им Рагнар, тренировавший Вариния и успевающий отбиваться от наседавшего на него Квинта. - Это же не лудус, тут оружие все боевое!
      -Лудус? - скривил губы Рис. - А, Марс? При чем тут лудус? Ты что, еще успел побыть презренным гладиатором? Или варвар только о себе?
      И тут Марс сорвался - потому что гладиатором была и его любимая Гайя, и никто никогда не посмел бы при нем не только сказать, но и подумать, что она презренная. Да и друзей обижать тоже не давал никогда.
      -Ах ты гад, - обрушил он на Риса оба клинка, контролируя себя все же, чтоб не ранить чужого трибуна ненароком. - Что ты знаешь о презренных гладиаторах, лудусе? Да что ты знаешь о Гайе, что так запросто посмел набиваться ей в женихи?!
      -Набиваться? - резко и четко парировал его выпады и с мечами, и на словах Рис. - У нас все было договорено с ее родителями, когда ты, мальчишка, еще учился меч в руках держать.
      -Но ведь выучился.
      -Не спорю. Но Гайя моя.
      -Мы с ней бок о бок прослужили восемь лет. Где ты был? Отсиживался?
      -Воевал, - коротко ответил Рис, не скрывая раздражения. - И да, даже не отсиживался, а отлеживался. Время от времени. И поэтому ее боевые шрамы меня не пугают. Знаю им цену.
      -А я был с ней все это время. И тоже знаю цену ее отваге и выдержке. Думаешь, она заплакала хоть один раз, получая свои раны?
      -Не думаю. Такая жена мне и нужна. Сильная, храбрая, умеющая защитить себя и своих детей.
      -Не получишь!
      -Эй, эй, ну-ка, мечи положили! - встревожился не на шутку Квинт, слышавший их хриплые реплики и видивший полный неподдельной ярости поединок.
      Они, повинуясь здравому рассудку, положили мечи, но тут же сцепились в рукопашной схватке, уже потреяв всякий контроль. По лицу Риса стекала кровь из ноздрей, Марс с трудом ловил воздух, ощущая шелест двух сломанных ребер.
      -Марс, держись! - раздался юношеский крик, Марс узнал ломающийся голос Вариния, бросившегося между ними, но не смог задержать занесенный кулак. Не смог и Рис.
      Юноша вскрикнул и откатился кубарем по земле. За ним следом уже неслась чудом оказавшаяся тут же Ренита, а Рагнар и Таранис скручивали драчунов.
      -Малыш, ну опять тебе досталось, - Ренита помогла встать юноше, который вроде легко отделался, во всяком случае, встал сам и крови на нем не было. - Идем, я осмотрю тебя как следует.
      Он попытался вырваться из ее цепких рук:
      -Ты Марса посмотри! Он же его почти убил!
      -Да оба хороши, - ответил сквозь зубы Таранис, едва сдерживая разъяренного, но теперь уже рвущегося не бить Риса, а удостовериться в целостности Вариния Марса
      -Ну, ребята, чудные же вы тут собрались, - сплюнул сгусток крови Рис, выкручиваясь из рук Рагнара, расписную руку которого он только что заметил.
      -Разбегаемся и прячемся! Гайя идет! - крикнул Квинт, делая попытку исчезнуть с тренировочной площадки.
      Но было поздно. Она, торопившаяся поделиться с друзьями теми подробностями, которые узнала от пленников, была ошеломлена не только зрелищем настоящей драки, чего не могло быть в когорте спекулаториев, но и теми словами, которые она услышала. Ей было до глубины души неприятно, что и Марс, и Рис треплют ее имя. Решают ее судьбу как два кабана-секача на болоте, в кровавом поединке. Она сама считала себя в силах разобраться со своей жизнью и своими чувствами.
      Гайя посмотрела грустно, переводя взгляд с одного на другого, развернулась, как на плацу, и ушла, все быстрее и быстрее переставляя ставшие непослушными ноги, пока не побежала бегом. Она добежала до загона, вскочила на своего коня и умчалась куда глаза глядят.
      Девушка слышала, как ее нагоняет другой всадник, но даже не обернулась, тем более, что это было бы и бесполезно - ее волосы распустились из косы и на сильном ветру неслись сзади густым покрывалом. А придержать их тоже было нечем - она не удосужилась взнуздать коня, и удерживалась на нем только пятками, закинутыми на круп, и слегка руками за гриву, чтобы не причинить боль животному.
      Она остановилась, пустив коня тихим шагом - он-то был ни в чем не повинен, и загонять боевого скакуна ради своей прихоти она не собиралась.
      -Гайя, - дотронулся до ее плеча подъехавший Рис.
      И она поняла, что ждала не его - ей в душе хотелось, чтобы это Марс ее догнал. Но Марса не было, а Рис заглядывал ей в глаза своими, пронизывающими насквозь и в тоже время любящими.
      -Прости, Гайя. Не сдержался.
      -Бывает.
      -Гайя, пойми, мне нужна только ты!
      -Кто тебе дал право заявлять о своих желаниях так?
      -Брачный договор. И усталость. Прости еще раз.
      -Рис, мне не хотелось бы начинать разговор с обсуждения таких подробностей. Но раз уж ты так серьезно настроен, думаю, тебе надо знать. Я не девственница.
      -Это было понятно с самого начала. Не удивлюсь, если ты и рожала. Восемь лет в армии... Конечно, столько достойных и храбрых мужчин рядом. Гайя, я тебя пойму. И приму такой, какой есть.
      Она задохнулась от его страшного откровения.
      -Не смей! Не смей так говорить!
      -Да что с тобой, глупышка! Ты была глупенькой девочкой, когда бежала за этим папугой Валерием. И ясно, что ничего хорошего тебя не ждало. Но все позади. И повторяю, мне плевать, с кем и когда ты спала. Отныне будешь только со мной. Ты же не изменяла! Ты же и не знала, как оказалось, что отец тебя сосватал мне! Он боялся говорить именно потому, что опасался твоего побега или еще какого чудачества!
      -Рис, ты не понимаешь! Я ни с кем не спала. Ни разу. Все эти годы. И только вчера, наконец, осознала, что люблю Марса и отдалась ему. Ты опоздал на несколько часов.
      -Не опоздал. Марс так Марс, и то, что с ним ты тоже была, я понял по его ярости. С которой он напал на меня.
      -Тоже? Не тоже! А только с ним! - слезы брызнули у нее из глаз. Ей было плевать уже на Риса, потому что жить жизнь с человеком, не способным поверить ее простым и искренним словам, была бы невыносима. Ей стало больно за себя, за Марса. - Что ты с ним сделал?!
      -Пару ребер сломал вроде. Разве это страшно? А тебя это так задевает? Тебе Марс какой-то важнее, чем прекрасное будущее? Жена трибуна. Сама овеяна славой. Я даже не потребую от тебя запереться в четырех стенах с детьми и пеленками. Моего жалования достаточно, чтобы нанять хороших нянек и воспитателей. Ты будешь служить. Рядом со мной.
      -Нет. Спасибо, конечно, что не настаиваешь на том, чтобы я вышла в отставку. Но замуж за тебя я не пойду. Я действительно люблю Марса.
      -Да что ты в нем нашла?
      -Трудно сказать. Не искала особенно. Мы долго просто дружили. Вместе воевали, вместе теряли друзей и обретали новых. Это такой большой кусок моей жизни, что все, что было, кажется нереальным.
      -Ты уверена? - в его глазах и голосе была запредельная горечь.
      -Да, - она наклонила голову к самой гриве.
      -Что ж, - поцеловал он ее на прощание. - Больше мы не увидимся. Не хочу тебя ничем тревожить. Служи. Люби Марса. Пусть боги вам помогут обоим. Я искренне желаю тебе счастья, отважная и гордая Гайя. Ты выросла хорошим человеком и воином, твои родители могли бы гордиться. И да, документы на дом я оставлю на твоей койке. Прощай.
      Он пустил коня вскачь, а она не стала догонять, нарочно давая ему время.
      
      Вернувшись, она натолкнулась на прячущееся за маской невозмутимости любопытство в глазах часового. Обиходила коня. И только после этого спокойно пошла к Рените, чтобы узнать о состоянии мальчишки. Но Вариний встретил ее сам:
      -Гайя? Где ты была? Ренита там волнуется, что ты утопилась в Тибре.
      -Утопилась? Это нереально..., - девушка даже вымученно улыбнулась, потому что Ренита не знала, что второй стихией для Гайи была вода.
      -Ты к ней заглянешь, или мне передать?
      -Марс где?
      -В палатке. Составил компанию Дарию.
      -Я туда, а ты и правда, не в службу, а в дружбу, Рениту успокой.
      Юноша кивнул и умчался по проходу между палатками.
      
      Гайя откинула полог и пригляделась в полусумраке:
      -И как вы тут оба?
      Она поискала глазами Риса, и с облегчением увидела пустую койку, под которой не было его вещмешка.
      -Уехал. Получил новое назначение, - ответил на ее безмолвный вопрос Марс. - Будешь скучать?
      Она пожала плечами:
      -Скорее, злиться. И на тебя тоже. Вот ты слег на декаду, не меньше. И еще месяц болеть будет. А ты мне нужен живым и здоровым! Тем более, что и Дарий лежит. А если штурмовать через окна?
      -Ты и Квинт, еще есть пара ребят.
      -Да мне что, раздвоиться, растроиться?
      -Это да, - вздохнул Марс. - Могла б раздвоиться, не пришлось бы Рису уезжать. Так-то он воин неплохой, я его когда в бою увидел, решил, что нам повезло. А оно вот как обернулось.
      -А разделилась бы на три части, как же я был бы счастлив! - со смехом ответил со своей койки Дарий, уже порядком уставший лежать полдня с задранной на подушку ногой. - Мне б тоже кусочек Гайи бы достался.
      -Балабол! - бросила в него Гайя своей подушкой, которую он ловко поймал и подсунул себе под спину.
      Девушка подсела на койку к Марсу:
      -Показывай, драчун.
      Она отвернула край одеяла, посмотрела аккуратно наложенную Ренитой повязку на его ребрах.
      -Ерунда, - заверил ее Марс. -. Если бы не Ренита, никто бы ничего бы и не узнал. Подумаешь. Два ребра, да и не сломаны, а так, трещины. До свадьбы заживет.
      -И ты о свадьбе?! А у тебя с кем?
      -С тобой, - Марс посерьезнел. - Рис тут документы тебе какие-то оставил. И попросил, чтоб я проследил, чтобы ты права на свой дом оформила как можно скорее. Он толковый в этом деле оказался, за что и спасибо. А насчет свадьбы... Наверное, не стоит с тобой так. Потому и не предлагаю ничего. Захочешь, я всегда готов. И даже сейчас.
      -Лежи уже, жених, - она поправила на нем одеяло. - Так, вы тут не подеритесь, а у меня куча дел.
      И она выпорхнула из палатки, потому что день еще не думал заканчиваться, и ей надо было рассказать префекту о том, как допрашивала пленных. Она сожалела только о том, что, возможно, поторопилась их прикончить, хотя другого выхода у нее и не было - сведения они выложили все, сомнений не оставалось, слишком решительно она их попросила об этом. Гайя знала, что далеко не все даже в их когорте одобряют ее способы ведения допросов, считая ее излишне жестокой. Но она утешала себя тем, что те, с кем она имела дело - даже не военнопленные, а предатели Римской империи, заслуживающие самого жесткого и безжалостного обращения.
      
      ***
      
      Ренита забежала проведать Дария и поменять ему повязку. От мужчины не укрылась задумчивость в ее глазах. Она делала привычную работу, но ее мысли были далеко отсюда.
      -Ренита, а как ты вообще оказалась на улице тогда? Что тебя надоумило вылезти в такой день?
      -Мы же не знали. Из разговора с Гайей я поняла, что их подняли по тревоге уже после того, как я ушла.
      -Хорошо хоть, Таранис не знал, что ты бродишь где-то! Он бы сошел с ума. А так... Он был спокоен, что ты в доме Марса.
      -Я так и не сказала ему, что и как делал в тот день. Сказала, что, мол, вышла и сразу встретила Квинта, и он меня сюда отвез.
      -А Квинт? Мне-то он как раз все и рассказал.
      -Ой, - она схватилась за щеки. - И Гайе?!
      -И Гайе. И Гайя тобой гордится. И Марс, который сейчас отсыпается, как суслик, тоже гордится. Ты хоть сама понимала, что рискуешь? Вот мне и то досталось шальной стрелой, а уж что о тебе говорить.
      -Я не задумывалась. И вообще, тот урбанарий мне случайно попался, я же не шла специально раненых подбирать на улице. Я..., - она задумалась, сосредоточенно расправляя складки бинта на ноге Дария.
      -Правду, Ренита, - мягко попросил мужчина, оборачиваясь к ней, для чего ему пришлось выгнуть шею, потому что он лежал на животе, подставив ей голень. - Я не случайно с тобой об этом заговорил. Прости, привычка спекулатория замечать то, что многим не видно. Таранис так рад тебя видеть, что забыл, как ты от него пряталась на вилле Марса, а я запомнил, когда приезжал к вам всем туда накануне. Вы поссорились тогда?
      -Нет. Я сочла, что не хочу обременять его своим существованием.
      -Обременять?! Да где ему еще такую подругу найти, чтоб и понимала, и не смущалась того, что он варвар, пусть и на службе империи, да и подштопать можешь, когда надо. Ты о чем?
      -Наверное, я уже стара для любви, для отношений.
      -Ты, конечно, не те девочки-невесты, которых в Римме принято отдавать замуж в шестнадцать-семнадцать лет. Но ты умна, и это то, что Таранис ценит в тебе.
      -Не понимаю, а ты почему со мной об этом заговорил? Мы же едва знакомы.
      -Ты дружишь с моими друзьями. Таранис тоже мой друг. И мне хочется, чтобы он был на заданиях совершенно спокоен. А не метался в мыслях о том, что тебе взбредет в голову.
      Она замолчала, задумавшись.
      -Я хотела как лучше и спокойнее.
      -Могла бы у него спросить. А заговорил еще и потому, что донесся уже слух о том, что ты кому-то сказала, что ты здесь вроде как временно, что придет другой врач вместо Кезона, и ты вернешься в храм Эскулапа. Это так?!
      -Так, - она потупилась. - Мне здесь бесприютно. В лудусе было подобие своей норы, куда я могла спрятаться от всех. А здесь все навиду, эти палатки... И с меня потребовали не носить мои хитоны. И убрать головное покрывало... И я чувствую себя голой.
      Ренита встала с краешка его койки и распрямилась во весь рост, смущенно показывая ему форменную тунику преторианской гвардии.
      Дарий присвистнул:
      -Ну вот теперь я окончательно понял Тараниса. Как в свое время понял, почему Марс влюблен в Гайю по уши. Ты ж красавица! И ноги у тебя стройные!
      Она зарделась.
      -Мне так неловко. Солдаты смотрят...
      -Вряд ли. Боюсь, им не до того, по крайней мере, сейчас. Да и Таранис сразу показал, что ты его невеста. Так сказать, если тебя это не обидит, заявил свои права...
      -Нет. Не обидит. Я не такая гордая, как Гайя. И мне даже приятно, что он берет какие-то сложные моменты на себя. Но ведь я помню, как Марс бешено дрался за Гайю в лудусе! И не хочу, чтобы служба Тараниса началась с драк!
      -В нашей когорте такого беспредела и не может быть. Все люди разумные.
      -Да? А ребра Марса, сломанные тем черноволосым мужчиной, что промелькнул тут? Поломал Марса, довел Гайю до слез, пнул Вариния... Герой, нечего сказать.
      -Ренита, тебе некоторые вещи еще сложно понять. Рис и правда герой. Но на его долю столько испытаний выпало, что крыша у него иногда едет. Да она у всех нас едет, просто у всех по-разному. Так что привыкай. Не держи зла на Риса. Гайя с Марсом его простили. Думай о Таранисе. Вот если он тебя потеряет, тогда точно его никто и ничто не остановит. И жить он не будет. Разве что кучу людей за собой на поля асфоделий уведет. И хорошо, если поганцев.
      Она задумалась.
      -То есть ты считаешь, что все пока нормально складывается? И мой вид тоже?
      -Конечно. А что вид? Обычный легионный врач.
      -Спасибо, - она собрала медикаменты в корзину, с которой обходила палатки. - Я пошла дальше.
      
      ***
      
      Спустя несколько дней, которые прошли в бесконечных тренировках и выездах, замученная Гайя буквально рухнула на койку.
      В палатке никого не было, даже Дарий уже стал понемногу выходить на прогулку, для чего по настоянию Рениты к нему приставили Вариния - чтобы Дарий мог опереться на его плечо, а сам в это время заниматься с ним и остальными молодыми воинами, разъясняя им задачи службы. Учить других для Дария было мучением, ему было проще самому пробежать и залезть куда угодно, при этом как следует подравшись. Но глаза новобранцев горели огнем, схватывали они все налету - и мужчина оттаял, увлекся, тем более. Что и разница в возрасте у них была не столь велика - в свои двадцать три Дарий был старше восемнадцатилетних мальчишек разве что на свой боевой опыт. А так - он бы не отказался бы погонять с ними харпастром на широкой луговине за лагерем. Сейчас ему мешала нога, хотя и быстро подживающая благодаря усилиям Рениты, а до этого мешали бесконечные дела.
      Гайя, удостоверившись, что все заняты делом, а Марс, ребра которого еще были затянуты повязкой, ушел помогать Друзу разобраться с запасами оружия, задремала, наслаждаясь покоем и ощущением свежевымытого тела.
      Ее разбудили осторожные нежные поцелуи:
      -Спокойно, Гайя, это я...
      -Марс, что ты здесь делаешь?
      -Освободился побыстрее. Если к занудству Друза присоединить мои способности командира... - в его голосе слышался смех.
      Марс спеленал ее руками и ногами, не давая даже пошевелить головой, но при этом успокаивал нежными частыми поцелуями, и Гайя успокоилась, расслабилась в его надежных руках, только сейчас поняв, что мужчина совершенно обнажен.
      -Марс, а если кто войдет?!
      -Никто не войдет. Я велел часовому никого близко не подпускать к твоей палатке, разве что боевая тревога. Тогда уж извини.
      Он настойчиво, но осторожно развязал ее сублигакулюм и провел пальцами по внутренней части бедер девушки:
      -Признайся, ты видела меня сне?!
      -Почему ты так думаешь? Мне снятся только кошмары. И те не о тебе..
      Он остановил ее речь долгим поцелуем в губы, а сам продолжил ласкать ее бедра, живот и нежные влажные складки возле них.
      Гайя слегка пошевелилась и застонала, но в ее стоне Марс услышал не боль, а наслаждение, и от осознания того, что Гайе хорошо с ним, мужчина окончательно потерял голову. Последнее, что он слышал отчетливо, это был недоуменный Гайин вопрос, перешедший в очередной стон наслаждения:
      -А твои ребра?
      
      Такие робкие встречи вдвоем стали входить у них в привычку. В лагере они больше не рисковали - все же там вся жизнь на виду, но время от времени, упорядочив свои дела хотя бы в том, что действительно можно ввести в какое-то расписание, как тренировки и отчеты, они уезжали в дом Марса на Квиринал, предупредив вестовых, где их искать.
      Товарищи и даже префект понимающе кивали, хотя и отводили взгляд. Прошла пара месяцев, уже наступила глубокая осень, готовая перейти в зиму, небо над Римом было затянуто низкими тучами.
      Когорта готовилась отметить свадьбу Юлии и Рагнара - префект дал согласие, хотя и долго сомневался.
      -Юлия еще так молода...
      -Она пока что неиспорченна. А кто знает, что ей взбредет в голову. Характер у девчонки сильный, а жизненного опыта с воробьиное крыло, - выразила свое мнение Гайя.
      -Сама ты вроде замуж не стремишься, - испытующим взглядом посмотрел на нее Фонтей. - Думаешь, никто не видит, как вы с Марсиусом по углам прячетесь?
      Она вспыхнула до корней волос:
      -Разве это так заметно?
      -А то нет! И врач эта, Ренита, с лучником. Не когорта, а лупанарий форменный! Если так дальше пойдет, то мне придется всем солдатам и офицерам разрешить притащить в лагерь жен, а с ними детей и кур.
      -Каких кур?!
      -Как каких? - смешался префект. - Детей же вроде яйцами свежими кормят.
      -Их и молоком кормят. Тогда уже сразу коз, - улыбнулась Гайя.
      -А ты-то откуда знаешь? - удивленно воззрился на нее префект. - Можно подумать, детей она растила.
      -Разведчику много положено знать, - спокойно выдержала его взгляд Гайя.
      -Да? Ну тебе видней. Тогда скажи мне, доблестный старший центурион, - и префект развернул перед ней пергамент с очередным приказом императора.
      
      Гайя и сама задумалась после слов префекта о детях. Они с Марсом занимались любовью уже пару месяцев, но внутри себя она ничего не ощущала, хотя знала еще с детства по рассказам матери, что дети должны появляться чуть ли не от нескромных взглядов. Ну, а посидев у костров на привале, узнала об этом гораздо подробнее и уж вовсе не возвышенно.
      Она спросила у Рениты, набравшись храбрости, и получила смущенный ответ:
      -Мне так стыдно. Но мои знания по медицине тут бессильны. Я же сколько лет в основном только раны всех сортов и лечу. Даже простуженных на моем счету меньше, чем пальцев на руке. Но, знаешь, на острове Эскулапа есть врачи, которые именно в этом хорошо разбираются.
      -И как я туда заявлюсь?
      -А тебе обязательно или в маске, или при полном параде с фалерами? Просто в палии не судьба?
      Гайя задумалась.
      -А если ты со мной сходишь?
      -С удовольствием.
      -Кстати, а у тебя тоже вроде животик не округлился, хоть вы с Таранисом давно вместе спите, и гораздо чаще, чем мы с Марсом.
      Ренита потупилась.
      -Понимаешь, это же не моя тайна.
      -Ты мне не доверяешь? В конце концов, твое дело. Я не обижусь.
      -Ты не подумай, что я нарушаю клятву Гиппократа и вытравливаю плод. За это отрубают руки. Семя Тараниса мертво. Он мне сам сказал сразу об этом, но я не верила. А вот теперь и сама убедилась.
      -А ты хотела детей?
      -Честно говоря, нет.
      -Вот и я особо не готова пока стать матерью. Мне нравится служить и я вижу пользу отечеству, которую стараюсь приносить. А дети? Хотя, конечно, когда я представлю детей Марса...
      -А Марс?
      -Марс уже заговаривал об этом. Он хочет иметь наследника. Он остался последним в роду, ему надо передать сыну дом, имя.
      -Тогда давай завтра и пойдем.
      -Завтра я обещала с Юлией сходить за покупками. И посоветовать что, и поохранять ее. Заодно и себе куплю что-нибудь.
      
      -Голубушка, - пожилой врач с седой опрятной бородкой обмыл руки после тщательного осмотра пациентки под тонкой струйкой воды в водоразборнике в виде головы медузы-горгоны. - Мне нечем тебя утешить. Скажи, где же ты могла так замерзать? И еще мне кажется, что тебя могли ударить по животу когда-то так сильно, что и этим тоже повредили детородные органы.
      Гайя молчала, не зная, есть ли смысл сейчас признаться врачу, что да, замерзала, и не раз, то лежа часами в засаде на снегу, то бредя по пояс в болотной жиже, то преодолевая по крошащемуся льду реки, еще и помогая вытаскивать тонущие баллисты и обозные телеги. И после этого еще часами приходилось шагать в строю, пока возникала возможность развести костер и просушиться. И длительные переходы под косыми струями сбивающего с ног дождя, когда дорога превращалась в сплошное месиво, а колеса и копыта постепенно забрызгивали легионеров жидкой грязью с головы до ног, превращая в упрямо движущиеся глиняные статуи.
      Как она могла рассказать все это тихому, опрятному врачу, всю жизнь лечащему римских матрон от женских болезней? Как и поведать ему, что рукопашный бой входит в ее ежедневные тренировки, а там всякое случается, не говоря уж о ситуациях, когда эти навыки приходится применять в реальной схватке.
      Она только подняла на врача глаза:
      -Да, замерзала. Ударяли. Что же теперь со мной будет?
      -С тобой? Ничего особенного, если это не причиняет мучительной боли. А вот матерью ты точно не будешь.
      -Никогда?
      -Тебе двадцать семь почти. И ты только два месяца, как узнала мужчину. Что так? Твоих женихов пугали шрамы на твоем теле? Откуда они? Это же явно не веретеном укололась или неудачно курицу зарезала. Ты кто? Врач обязан хранить тайны своих пациентов.
      -Старший центурион преторианской гвардии.
      -Ого! Сильно, голубушка. Но тогда мне остается только развести руками. Старшие центурионы как-то ни разу еще ко мне за сорок лет работы не обращались по такому поводу. Да и вообще не обращались, они чаще к хирургам... Так что, прости, голубушка. Ничем не могу тут помочь. Но милость богов бесконечна. Возноси мольбы и жертвы Диане, покровительнице материнства, Деметре, богине плодородия. И, конесно же, Панацее. Может, они и услышат тебя. Иди с миром.
      Гайе хотелось рыдать вслух.
      Ренита, дожидавшаяся ее в роще неподалеку, поняла все без слов, прижалась к подруге:
      -Значит, мы с тобой так и будем рядом служить. Что поделать? Кто-то рожает детей, мы будем их защищать.
      Гайя улыбнулась ей и кивнула.
      
      Марс, которому она вкратце рассказала подробности своих злоключений у врача, сжал виски руками:
      -О нет... Столько сегодня грустных новостей!
      -А еще?
      -Свалились на мою голову родичи по матери, двоюродная тетка. Они живут в Капуе, прослышали, что я вернулся в Рим, что Октавиан август вернул мне дом и снял позор с родового имени, и поспешили заверить меня в том, что я у них любимый родственничек, надежда и опора.
      -Это же прекрасно! Родные люди.
      -Да?! А ты их видела? И к тому же...
      -Что именно к тому же?
      -Да не важно, - он отмахнулся рукой и попытался заключить ее в объятия, но настроения не было ни у нее, ни у него.
      -А что важно? Ты расстроен, что у тебя не будет наследника?
      -Понимаешь..., - в его голосе слышались горечь и сомнение. - Я даже предположить не мог. Ты такая сильная и здоровая! И вдруг...
      -Тревога! - разнеслось над лагерем.
      Марс, опоясываясь мечом, подгоняя снаряжение и вскакивая на коня, думал о том, хорошо ли он поступил, не сказав Гайе, что тетка не только прибыла в гости со всем семейством. Но и привезла ему невесту, ссылаясь на какие-то давние договоренности между семьями. Все это напомнило ему историю с внезапно свалившимся на голову Гайи Рисом. Но если у Риса хватило чести и разума отступить, принять мир таким, как он сложился в его отсутствие, то тетка была настойчива и орала, сотрясая своды старинного дома Марсиуса:
      -Нет, ты подумай! Всеблагие боги, поразите меня молнией прямо на этом месте!
      -Тетя, не надо на этом месте, тут статуэтка этрусской работы.
      -Марс! Я серьезно с тобой говорю!
      -Тетя, а я суровый центурион, и тоже не шучу. Не надо решать за меня мою судьбу. Это никогда ни к чему хорошему не приведет.
      -Но тебе нужны наследники!
      -И они будут. И не от худосочной бледной моли Лавинии, а от моей красавицы Гайи.
      -Красавицы! - фыркнула тетка. - Представляю эту красавицу. Если она так выглядит, как ты...
      -А что я? Меня выдернули с тренировки. Я думал, дом горит, когда сюда примчался гонец от вилика с выпученными глазами. И мой вид... Прости, тетя, если позволишь, я вернусь в лагерь, вымоюсь и предстану перед тобой в парадной форме. А не после двух часов рукопашного боя на пыльной земле.
      -А что, - вмешалась Лавиния, худенькая и миниатюрная девушка, лицо которой густо покрывали белила, румяна, синяя и черная краска на веках и кармин на губах. - Он и так выглядит возбуждающе. Как Геракл, победивший Лернейскую гидру.
      Марс с ужасом и отвращением посмотрел на свою так называемую невесту. Мало того, что трогать ее было страшно из-за нездоровой хрупкости, так еще ему показалось, что если Лавинию прижать осторожно лицом к беленой поверхности альбума, то ее портрет останется на белой стене подобно фреске. Он невольно улыбнулся, а девушка приняла это на свой счет и сочла признаком восхищения ее словами.
      -Марс, я готова выйти за тебя замуж. Меня, конечно, никто не спрашивал, но вот уж упускать такого завидного жениха я не намерена. И дом у тебя роскошный, и сам ты такой огромный, сильный.
      -Благодарю тебя, прекрасная дева, - склонил голову Марс перед Лавинией исключительно из вежливости. - Но позволь мне все же покинуть тебя, дабы не оскорблять твой изящный нос вонью моего пота.
      И он, не дожидаясь ответа от остолбеневших женщин, выскочил из атриума собственного дома, вскочил на коня и умчался в лагерь, где и столкнулся с Гайей, такой непривычно красивой в новом бледно-салатовом палии, с заколотыми серебряной диадемой тщательно причесанными волосами, но почему-то смертельно бледной.
      
      ***
      
      Бой был долгим и яростным. Гайя, едва успевшая переодеться в форму и скрутить волосы в привычную косу, рубилась плечом к плечу с Марсом и Дарием.
      На этот раз снова небольшой отряд лже-египтян, вполне рослых молодых мужчин обучной внешности римских предместий - более или менее правильные черты лица, карие, но не черные, как у настоящих египтян, глаза. И снова - опьяненные египетским снадобьем до странного состояния, в котором они могли сражаться, демонстрируя чудеса выносливости и храбрости. Вот только действия их не поддавались никакому здравому объяснению. Что они хотели, захватив небольшую лавку с благовониями и лентами, в которой находился торговец, грек-вольноотпущенник преклонных лет, да несколько римлянок с достатком выше среднего, но и не принадлежащих к знатным фамилиям, чтобы пытаться их пленом и позором шантажировать мужей и отцов?
      -Будем готовить штурм? - спросил у нее Марс, как только спекулатории приехали, поднятые по тревоге урбанариями.
      -Не думаю. Тут очень трудно заходить, да и сдается мне, что лавка благовоний выбрана не случайно. Здесь все рассчитано. Мы запутаемся в ее узком пространстве, заставленном посудинами, не успеем, и поганцы перебьют заложников. Да и подожгут помещение. Большинство благовоний еще и отлично горит.
      -И чего они добьются?
      -Во-первых, нас будет ненавидеть весь город. Одна неудача в нашем деле перечеркивает сотни побед. И если бы женщины были женами сенаторов, то еще нашлись бы те, кто даже позлорадствовал бы. А здесь такие уважаемые, солидные семьи. Жена врача, дочь старшего писца из Табулярия.
      -А во-вторых?
      -А во-вторых, не исключено, что на владельца лавки и будут указывать все улики как на главного поставшика египетского зелья. Тоже легко замаскировать под благовония.
      -Логично, - вздохнул Марс.
      -Да я сама логика, - пожала плечами Гайя. - Так что будем выманивать и добивать на улице.
      Гайя разговаривала с Марсом как ни в чем не бывало, а внутри все переворачивалось от боли. Перед самым выездом она хватилась Марса - и получила невозмутимый ответ проходившего мимо Друза:
      -Так он же домой отпросился ненадолго. У человека свадьба послезавтра, надо же подготовиться, гирлянды заказать, гладиаторов...
      Гайя ощутила, как будто ее полоснули мечом под коленями, и лишь с трудом совладала с собой. Друз не был похож на человека, склонного к злым шуткам и необдуманным фразам - уж если он упомянул о свадьбе, значит, так оно и есть...
      
    201. Luna (lunali2012@bk.ru) 2014/01/24 06:45 [ответить]
      Хоть Лика и Эри разобрались. А когда разбирутся с Такеши? Аните надо выплечнуть всю боль, что в ней накопилась. Не думала, что заявлю такое, но Эребус в этом прав. Может Аниту к Эйду?
    200. Luna (lunali2012@bk.ru) 2014/01/24 06:42 [ответить]
      Риса пошлют, Гайя не любит, когда решают за нее. Да и спесь Рису надо сбить. Марс, вперед!
    199. *Афро-Кот (kreina.kreina@gmail.com) 2014/01/24 02:45 [ответить]
      Спасиб!
      Надеюсь, Марс его проучит!
    198. Привиденьице (elena_d-mmk@mail.ru) 2014/01/24 01:43 [ответить]
      -Вот уж Артемидой....
      -А что? Не знаешь, что Диана не только охотница, но и богиня плодородия, а Гомер считал ее образом девичьей стройности?
      -А еще она богиня целомудрия.
      -И при этом дает помощь в родах. Ты меня не переспоришь, моя найденная прекрасная невеста. О великие боги, как же я рад, что ты осталась прежней Гайей во многом! Не представляю, смогла ли ты бы заинтересовать меня, если бы только скорбно обрывала бы розовые лепестки возле статуэток Лар.
      -А еще я обрываю уши врагов. Все еще нравлюсь?
      -Да, - он пропустил мимо ее подначку, ответив по существу. - Да, нравишься. И мы поженимся завтра.
      -Что????
      Он не успел ответить, потому что они вышли к посту преторианцев, перекрывающему вход в само здание Табулярия, куда можно было попасть из Сената и из Палатинского дворца. Обменявшись паролями, они прошли в помещение, где хотя бы смогли опуститься на каменные скамьи и кое-как умыться из небольшого фонтана.
      -С этими что делать? - поинтересовался начальник караула, охранявшего Табулярий, у Гайи и осекся, узнав императора, спокойно умывавшегося и оттиравшего брызги слизи с голеней, как и все остальные.
      Начальник караула опустился на одно колено в традиционном приветствии, с прижатой к груди рукой. Октавиан улыбнулся воину:
      -Да ладно уж. Сейчас не до церемоний. У вас тут как, не жарко?
      -Нет, - уверенно ответил начальник караула. - В центр, к Сенату и на Форум, урбанарии никого не пропустили. Ребята насмерть стояли.
      Октавиан прикрыл глаза, чтобы офицер не видел муку, с которой ему, императору, приходилось принимать гибель своих лучших и преданных подданных.
      -Много?
      -Пятеро. Раненых больше.
      -А у вас?
      -Нас они прикрыли полностью. Во внутренних караулах потерь нет.
      -И это уже хорошо. Продолжай свою службу, ты же что-то хотел спросить у старшего центуриона.
      Начальник караула кивнул и снова обратился к Гайе:
      -Куда поганцев? В Маммертинскую?
      -К нам в лагерь.
      
      Гайя почтительно обернулась к императору:
      -Великий Август, какие будут приказания? Мы готовы сопровождать тебя дальше, если угодно подняться в Табулярий, в его тайные покои, разумеется.
      -Благодарю за службу, старший центурион, - искренне произнес Октавиан, еще раз подумав, что эта умная и отважная девушка в очередной раз принесла Риму пользы больше, чем десятки напыщенных сенаторов.
      Гайя и ее отряд, пополнившийся теперь Рисом, который, к облегчению Гайи, не стал брать командование на себя, сопроводил императора в самое сердце Табулярия и передал полномочия по его охране тем воинам, которые охраняли это важнейшее для империи государственное учреждение.
      -А мы в лагерь. Отдых не обещаю, вполне может последовать задание. Так что не расслабляйтесь. Разве что надеюсь, хоть помоемся, - она брезгливо повела плечами. - Рис, ты с нами?
      -По всей видимости, да. Забыл сказать, меня же перевели на какое-то время в вашу когорту из дальней разведки.
      Гайя услышала, как Марс за ее спиной тихонько и недобро свистнул.
      А Марс, идя сзади нее, злился про себя на Риса, так решительно завладевшего вниманием принадлежащей только ему любимой, хотя и не мог не оценить той помощи, которую подал им Рис в этой схватке. Трудно сказать, удалось ли бы им выбраться оттуда без потерь, если бы не его появление. 'Вот только как и зачем он там оказался? И откуда вынырнул?' - размышлял про себя Марс. - 'И можно ли ему доверять? Не ловушка ли все это? Или именно его послали нарочно, понимая, что Гайя его узнает и не перережет горло, приняв за еще одного лазутчика?' Мысли роились в его голове, а глаза неотрывно смотрели на дорогую фигурку, маячившую впереди, и если бы она сейчас дала бы себя обнять, он, не задумываясь, прижал бы ее к груди как самое драгоценное свое сокровище, не делясь ею ни с каким Рисом.
      
      ***
      Таранис без особого труда справился с дальнобойным луком Авла - оружие привычно легло в руку, заставив кельта усмехнуться - в прошлый раз он натягивал лук, чтобы стрелять в римлян, штурмующих святилище в роще. А теперь ему тоже предстояло стрелять в римлян - но уже с их согласия. Он не особо вдавался в подробности кто тут против кого. За время общения с Гайей и Марсом уяснил, что есть Рим со своей мощной военной машиной, частью которой и являлась когорта спекулаториев, и есть враги Рима, в том числе не только недовольные римским порабощением народы Ойкумены, но и вполне римские внешне граждане. И вот как раз это Таранису принять оказалось легче: он хотел воевать с римлянами, но друзья Гайи и Марса стали и его друзьями. Так что Таранис хладнокровно прицелился и снес с крыши сначала баллистария, а затем и весь запаниковавший расчет баллисты.
      Он спустился к Авлу, ждавшему его, а точнее, свой лук. Несмотря на простреленное и наспех перевязанное плечо, лучник преторианцев держался уверенно, хотя и несказанно злился:
      -Да лучше в задницу! Да куда угодно, кроме глаз и рук!
      -Поправишься, - успокоил его Таранис, бережно передавая лук.
      -Конечно, - согласился Авл. -Если только козел Кезон не изуродует, как Зевс черепаху, вытаскивая стрелы.
      -Это что за зверь?
      -Черепаха?
      -Кезон. Что-то я про него уже слышал недавно нелестное.
      -Не удивлен, раз ты в отряде Гайи. Он же ее травит, этот горе-врач.
      -Как?! Отраву подсовывает?! - не совсем понял Таранис гневную латынь лучника.
      -До этого не дошло, Гайя же принципиально предпочитает терпеть боль, а не глотать снадобья. Но была б возможность, наверное, траванул бы. Он ее ненавидит.
      -За что?!
      -Женщина. Красивая. Умная. И офицер к тому же, - на этом у лучника желание откровенничать пропало, и он снова погрузился в полудрему, вызванную тяжелой раной.
      Таранис даже сквозь окровавленную повязку видел, что наконечники стрел не вынуты, и подумал, что Рениту бы сюда...
      Между тем дворец заволакивало дымом. Сначала его защитники решили, что это ночным ветром натягивает в окна, но затем оказалось, что кто-то сумел поджечь подвальные помещения, где хранились запасная утварь и те ненужные подношения, во множестве стекавшиеся к императору, но не находившие применения даже в качестве бесполезного украшения. Среди них были даже обычные ивовые корзинки с овечьей шерстью, подаренные наивными селянами и принятые с благодарностью и ответными подарками. Октавиан требовал от скриб и виликов, чтобы они передавали это добро для бедных граждан для раздачи вместе с хлебом, но что-то не всегда у них там складывалось.
      Командир охраны собрал своих воинов:
      -Штурм дворца сейчас, когда император в безопасности, нам уже не страшен. Но дать сжечь дворец тоже не резон, сгорим вместе с ним. Будем тушить.
      -А вигилы? - спросил кто-то.
      -Похоже, им есть чем заняться в городе. Увидят пламя, и сюда примчатся. Но во когда? Да и не факт, что обстрел прекратился. Нам еще надо наших ребят с лестницы вытащить.
      Он отправил нескольких воинов принести тех преторианцев, которые были ранены или убиты на лестнице при обстреле, а с остальными принялся заливать разгорающееся пламя. Для сильных и здоровых мужчин не составило труда, сбросив лишние доспехи и шлемы, таскать воду из бассейнов и фонтанов вниз, заливая горящие склады. Они подняли на лицо свои черные маски, напитав их водой, и только щурили слезящиеся от едкого дыма глаза.
      
      Командир дворцовой охраны, человек неглупый и опытный воин к тому же, оставил все же людей наблюдать за состоянием дел в остальных помещениях дворца - и не зря. Пока основные силы были заняты тушением пожара, еще несколько смельчаков покрепче под угрозой тоже получить стрелу втащили под защиту стен тех своих товарищей, которые получили ранения при обстреле лестницы. Ребят наскоро перевязали, выяснили, кто из них еще способен держать в руках оружие, чтобы в случае жесткой обороны и боя в помещениях дврца защитить себя и товарищей. Оставили с ними на всякий случай одного здорового солдата для охраны - и это все, что защитники дворца могли для них сейчас сделать, разве что водой еще напоили.
      
      -Тревога! Проникновение противника через западную лестницу! - раздался окрик дозорных. - Зашли через подвал!
      Преторианцы, тушившие пожар, спешно выливали оставшуюся воду, добивая кое-где пробегающие по тлеющему мусору язычки пламени. Подвальное помещение, лишенное естественной вениляции, было заполнено едким дымом пополам с паром, образовавшимся от щедро вылитой на угли и раскалившийся камень пола воды. Ребята наперебой кашляли, сплевывая тягучую черную слюну, и проклинали на чем свет стоит всех злочинцев Рима во главе с Исидой и ее не в меру бодрыми жрецами.
      Услышав тревогу, они, как были, потные и закопченные с головы до ног, не успев надеть доспехи, в мокрых насквозь грязных и прожженных туниках, выхватили мечи и ринулись в бой.
      Отряд защитников дворца снова поредел - командиру пришлось оставить троих дотушивать пожар: разгрести и пролить как следует все угли, чтобы затаившийся жар не дал новой вспышки.
      
      Таранис с ходу врубился в схватку - им пришлось вчетвером, включая командира, противостоять десятку вооруженных кривыми мечами египетских храмовых воинов, которыми, как ни странно, управлял вполне римского вида молодой мужчина с хорошей военной выправкой.
      -Этого живым брать, - отрывисто бросил командир, и в то же мгновение едва не выпустил меч из рассеченной руки, но успел перекинуть его в левую.
      Командир выругался страшным и грязным ругательством, но не отступил. Таранис, понимая, что как бы ни пытался мужчина не показывать боли и нахлынувшей слабости, долго он не протянет и уже не воин. Кельт, вглядываясь в лица нападавших, вдруг отчетливо понял, что под внешним египетским антуражем - подведенными черной краской к вискам глазами, выбритыми наголо головами, своеобразными доспехами в виде широких полукруглых нагрудников - за всем этим видны вовсе не египетские черты лица. И его взяла ярость - он, военнопленный, воевавший против Рима, сейчас увидел, что может принести пользу этому Риму, не предавая своего народа. А эти, с позволения сказать, римляне - пакостят в своем же гнезде, как не делает самая гадкая птица. И его уже было не остановить - помнил, что стрела, которой его подстрелили после одержанной таки победы в роще, была своей, а не римской. Цена предательства была записана шрамом на его груди.
      -Падла ушастая, - он прижимал к полу предводителя лже-египтян, успокаивая его ударами головой о мрамор.
      -Не убей его, нам еще поговорить бы, - негромко и резко сказал командир, затягивая зубами повязку на руке.
      -Эх, - приподнял пленника, имеющего весьма жалкий вид, Таранис. - Убил бы с радостью.
      -Странно, они же шли четко в покои цезаря, минуя посты охраны. И ведь почти дошли, мы сейчас в приемной, - негоромко, словно сам с собой, рассуждал командир охраны. - Я не первый день на этом посту. И ребята мои тоже. Ничего не понимаю. Как будто поганцы знали расположение постов и даже пароли.
      -Командир, там вигилы! - в зал вбежал один из дозорных.
      -Как они пробрались?!
      -Они центонами своими укрылись, стрелы в толстых тюфяках вязнут. Говорят, дым черный и отблески в нижнем ярусе портика заметили.
      -Пусть доливают, - устало махнул здоровой рукой командир.
      -У них повозки внизу. Они готовы раненых вывезли.
      -А на улице как они защитят?
      -У них же топоры и багры. Сказали, сюда же приехали, значит, отбились. Ребята они все как на подбор, крепыши, и большинство в этом расчете фракийцы. Спокойные и деловые.
      -Их только прикрыть бы, когда они наших раненых будут грузить. И выпустить не через лестницу, а открыть нижний портик.
      -Будет сделано, - приготовился бежать передавать распоряжения солдат, но остановился. - А прикрывать кто будет? Авл же лук держать не может.
      -Таранис, - кивнул на переводящего дыхание кельта командир охраны. - Авл ему уже свой лук доверял.
      
      Таранис занял позицию в нише лестницы, простреливая все то пространство, где находились повозки вигилов. Он старался выследить и выцелить вражеских лучников, которые пытались подстрелить мулов, впряженных в пожарный обоз. К счастью, вигилы тоже что-то соображали в военном деле, и они выбрали достаточно безопасное место для стоянки, так что Таранису важнее было расчистить им коридор для движения по взвозу, чтобы они могли беспрепятственно свернуть к Марсову полю, где располагалась вигилия, или же выбраться на дорогу к Дубовым воротам, чтобы отвезти раненых непосредственно в преторианский лагерь.
      Вигилы, наполнившие пустые помещения дворца гортанными громкими голосами, заверили командира, категорически отказавшегося ехать с ними, несмотря на ранение:
      -Не переживай, доставим мы твоих ребят по возможности к вам туда. Уже отвезли по дороге нескольких от Бычьего рынка. Там тетка какая-то у вас делами заправляет, суровая такая, хоть и мелкая. Она там всех ваших ребят прямо на пороге санитарной палатки раздевает догола и моет сама, ей даже воду греют в котлах. Как уж она заставила? Да, нам в вигилии проще, у нас водопровод и баня своя.
      Таранис, услышав эти разговоры, почувствовал тепло в груди - бесспорно, Ренита каким-то образом сумела пробиться в лагерь.
      Авл, прежде чем дать вигилам себя утащить, попрощался с луком - провел рукой по его отполированной древесине:
      -Таранис, сохрани мне его! Это самое дорогое и родное, что у меня есть. Воюй им за меня сегодня. И сам тоже уцелей, а то ведь я лук именно тебе доверил. Другим бы не оставил.
      -Постарюсь. А ты давай лечись. Знаешь, - сказал он доверительно лучнику. - Там моя жена будущая. Она тебя на ноги обязательно поставит.
      -Да мне б руку сберечь, - простонал Авл. - Мне ж стрелять!
      -И на руки поставит.
      
      Вигилы уехали, пообещав передать заодно сведения о состоянии дел во дворце.
      Им предстояло продержаться до прихода подкрепления.
      
      ***
      
      Ренита перевела дыхание. У нее уже давно ныла спина от напряжения и бесконечных наклонов к лежащим тут и там мужчинам, но она из последних сил старалась не показать усталости - по-прежнему улыбалась им, поддерживала под голову, когда поила и успокаивала, обещая, что милость Эскулапа почти бесконечна.
      Ребята слегка смущались присутствия женщины - все же они привыкли показываться народу Рима не в таком беспомощном состоянии, но вскоре успокоились, видя, что она держится просто и совершенно естественно, даже подавая уринарий.
      Когда вигилы привезли партию раненых из числа дворцовой охраны, Ренита услышала краем уха от них, что там все еще идет бой и что у них там новый лучник - хоть и странно раскрашенный, длинноволосый, но бьет без промаха. Она попробовала уточнить осторожно у ребят во время перевязки - но имени этого воина никто не знал, хотя сомнения ее почти развеялись тогда, когда один из преторианцев, которому она вынимала засевшие в плече и чуть ниже наконечники стрел, негромко сказал:
      -А повезло тому парню, если ты и правда его будущая жена.
      Ренита предпочла не ответить, только улыбнулась привычной улыбкой, получающейся уже с трудом от усталости. Ей хотелось верить, что это о Таранисе, но вот смущали слова про жену. Да и времени прошло много с того момента, как вигилы забрали раненных из дворца и сумели проехать с ними в преторианский лагерь - она слышала, как они поминали аидовых змей, рассказывая про медленное путешествие пожарного обоза через заваленные мусором улицы города.
      
      Светало.
      Вернулись Гайя и ее группа. Марс, проводивший Дария к врачу, был несказанно удивлен, увидев тут Рениту:
      -Ты мне существенно жизнь облегчила. Я ж собирался сейчас за тобой ехать на Квиринал. Кстати, Дарий, знакомься, это та Ренита, ночь которой ты собирался купить перед зачисткой лудуса.
      Ренита зарделась, а Дарий, полуобнаженный и мокрый после тщательного мытья у кринцы, рассмеялся, опираясь на плечо друга:
      -Ты при Таранисе не скажи!
      -Да, а Таранис где? - спохватилась Ренита. - И Гайя?
      -Гайя домывается, скажу ей сейчас, что ты здесь. А Таранис... Когда мы уходили из дворца, он был жив и здоров.
      Ренита снова замкнулась в себе, направив все свои силы на Дария и видя только его рану:
      -Давай, милый, сейчас посмотрим, что там с твоей ногой. Как же тебя угораздило? У большинства руки рассечены. Бедра кое-где. У некоторых лица повреждены. А в основном все же доспехи у вас тут хорошие, много тела закрывают. Мало кому в щели между пластинами попали, единицы таких. А нога сзади...
      -Он меня прикрыл, - с порога отозвалась Гайя, приветствуя и Рениту, и отлеживающихся после перевязки ребят, которых Ренита еще не отпустила в свои палатки.
      -Да ладно тебе, - отмахнулся лежащий на животе Дарий, чувствуя себя неловко и от вопроса Рениты, и от позы, в которой ему пришлось лежать, чтобы она могла заняться его икрой.
      -Гайя! - Ренита была теперь спокойна, увидев подругу невредимой, хоть и усталой. - Тебе надо отдохнуть.
      -Конечно. Сейчас заберу Дария, мы же все равно в одной палатке. Риса пристрою.
      Гайя говорила легко, а сама мучилась в душе. Друз, распоряжавшийся местами в палатках и выдачей продовольствия, твердо ответил на ее вопрос о Рисе:
      -В твоей палатке места полно. Она на десять человек, а вас там ты, Марс, Дарий, Квинт. Ну и эти двое варваров. Так что Рис у вас. А куда мне его? На аквилу поднять и сегнифера приставить?
      
      Рис, тоже умытый и полуобнаженный, потому что туники они тщательно отстирали и раскинули на край палатки просыхать, уверенно зашел в палатку.
      -Гайя? Вот уж поистине рука богов. Будем спать с тобой рядом. А хочешь, можем и сразу вместе лечь, все равно завтра в магистрате наш брак зарегистрируют, я уже договорился. Если хочешь, то и префект имеет право нас сам поженить, тем более если сейчас боевые действия идут.
      -Вот именно, - отозвалась Гайя, осматривая свой меч, - Боевые действия. Так что и разговаривать нет смысла ни о каких женитьбах. И вообще, Рис, твои шутки далеко зашли. Мне они неприятны. Давай хватит, все устали, снова дернуть могут в любой момент. Так что давайте отдыхать.
      Она видела, как напрягся Марс, войдя в палатку и увидев тут Риса. Дарий, опиравшийся на его плечо, только приподнял бровь и прохромал к свой койке.
      -Гайя, - подошел к ней совсем близко Рис в тои момент, когда она уже собиралась заползти под одеяло. - Это не шутки. Твои родители обещали мне тебя. У меня сохранился даже брачный договор, который я подписал с твоим отцом. Вот только незадача. Когда он послал за тобой, чтобы объявить о том, что выходишь замуж за меня, оказалось, что ты сбежала из дома. Ну а как искал, я тебе уже говорил. Искал.
      Гайя сжала виски руками - мир закрутился не в ту сторону:
      -Спаси меня, Ата, богиня безумия, от своего приставания. Рис, я отказываюсь что-либо понимать.
      -А и не надо. Просто пока поверь. А выспишься, успокоишься, и документы почитаешь. Кстати, твой же дом родители сразу тогда тебе завещали, а родичи могли в нем жить и присматривать, если бы я тебя увез бы надолго к своему месту службы.
      -Нет, все равно какой-то фарс, - прошептала Гайя.
      -Моя милая и любимая Гайя! - погладил ее по плечу Рис. - Спи. Набирайся сил. Ты стала настоящим воином за эти годы. Вот мышцы-то какие на руках, на плечах. Постой-ка, дай гляну... Да не прячься ты в одеяло, я уже все заметил. Этот шрам на боку от меча, и он довольно давний. Года четыре? Угадал? А этот на ребрах совсем свежий... И на скуле вот еле заметный... И брови рассечены не раз. Дай-ка руку...
      Она сжалась, помня слова Кезона о том, что никому она такая не нужна, и ни один мужчина не захочет, чтобы его ласкали руками воина - сильными и в шрамах. Но голос Риса был нежен, он завораживал и обволакивал, как и его прикосновения к ее телу.
      -Гайя моя! Ты прекрасна. Ты сильна, и родишь мне красивых сыновей, одного за другим. И вместе мы вырастим из них настоящих воинов. Таких, как мы сами.
      -Рис... Прошу тебя... Не надо... Ложись спать.
      -Хорошо, ложусь. Так уж и быть, забуду, что трибун, и подчинюсь старшему центуриону.
      И он коснулся шрама на ее брови легким прикосновением губ.
      Марс, видевший это, хоть и не слышавший очень тихого разговора, понял, что Рис каким-то образом оказался проворнее него и яро борется за внимание Гайи. Но вывело Марса из равновесия даже не это - Гайю вожделели многие, и после долго лечили выбитые челюсти. А вот этого неизвестно откуда взявшегося, но уже пользующегося определенными позициями Риса она не ударила, хотя Марс и успел злорадно подумать в момент поцелуя, по какой же траектории полетит трибун - в дверь палатки или на койку Рагнара, который уже задремал и спросоня мог бы не пощадить.
      Но усталость взяла верх, и все они заснули - хотя никто и не безмаятежно. Рагнар думал о Юлии, остававшейся хоть и под охраной, но в городском доме префекта. Марс - о Рисе и тех неприятностях, которые он несет своим вниманием к Гайе. Дарий, отказавшийся от обезболивающего, в полусне думал о том, что такая вроде пустяковая рана надолго вывела его из строя, лишив возможности бегать, да и во веревке спуститься в ближайшие дни будет трудно. Гайя, засыпая, сравнивала зрелую красоту Риса и привычную ей уже, но такую близкую - Марса. И где-то на краю души пожалела о том, что, может, и поторопилась, отдав свою евственность именно Марсу.
      
      ***
      
      Дворцовую охрану сменили только под утро, и на хораприме, с первыми лучами солнца, они уже были в лагере. Командир, которого подхватили солдаты, стоявшие на посту у входа в лагерь, чтобы проводить к врачу, на прощание хлопнул Тараниса по плечу:
      -Спасибо, дружище. Хочешь, пока Авл выздоравливает, я тебя на его место возьму в свою смену?
      -Видно будет, - уклончиво отметил Таранис. - Мой командир вроде пока Гайя.
      -С ней-то я договорюсь, если что. Было бы желание.
      Таранис сначала хотел пойти вымыться как следует, чтобы не представать перед Ренитой в таком виде, в каком они все вернулись сейчас. Да и не хотел ее отвлекать от работы - пусть уж сначала займется командиром охраны. Тем более, что он был совершенно спокоен, потому что выбежавший ему навстречу Вариний сразу выпалил:
      -Ренита у нас! - и осекся при виде замученных и грязных воинов, с трудом передвигавших ноги к кринице.
      -С ней все в порядке? - Таранис нашел силы улыбнуться юному другу, тем более вести он принес радостные.
      -Наверное, - пожал плечами Вариний. - Мы с ней толком не виделись. Она из палатки санитарной еще не выходила. Кезон же сбежал жаловаться. Так что все на нее одну, как в лудусе. Там к ней пару капсариев приставили, хотя бы носилки носить, ребят перекладывать. Ты к ней пойдешь?
      Таранис задумался на мгновение:
      -Побегу!
      И, как был, рванул в сторону хорошо заметного символа Эскулапа, поднятого над несколькими палатками в центре лагеря.
      
      Ему повезло - Ренита как раз вышла на утоптанную ровную площадку, где стояла горячая вода в котле, и вместе с легионером-капсарием, в обязанности которого и входило оказывать помощь раненым непосредственно в бою и вытаскивать их, помогала вымыться командиру охраны, который упорно не соглашался раздеться:
      -Перед женщиной? Я, боевой офицер? Да вы что тут все, смеетесь?! Дури нанюхались? У меня всего лишь рука задета, я что, сам после перевязки не помоюсь?
      -А при чем тут женщина или вообще медуза-горгона? - ворчливо возражала Ренита. - Я же не на сатурналии собралась поплясать с тобой. Мне надо, чтобы ты всю эту грязь не тащил за собой на стол и в постель. Другие раненые не виноваты, что у тебя тараканы в голове такие, что раздеться при мне не можешь. Они-то заслужили чистоту, как того и требует незыблемый Гиппократ!
      Таранис остановился в нескольких шагах от любимой, наслаждаясь ее решительностью и уверенными жестами. Она краем глаза заметила движение:
      -А это кто тут еще один такой же чумазый? Куда ранен? Сейчас обмоем и перевяжем, не волнуйся, мой хороший. Сам разденешься или тоже упрашивать?
      -Милая, для тебя я разденусь сразу и по первой твоей просьбе. Если только тебя не огорчит, что у меня ни царапинки.
      Она услышала родной голос и, позабыв свое твердое решение больше не мешать Таранису жить так, как ему подсказывает судьба, бросилась на шею любимому:
      -Ты жив! Родной мой, любимый...
      Он зацеловал ее на глазах у всех, не обращая внимания, что снова пачкает ее лицо и одежду, как тогда в сполиарии.
      -Таранис, - она отстранилась от него. - Ну вот опять...
      -Зато ты теперь тоже чумазая, так что вместе и помоемся. Я согласен подождать, пока ты зашьешь ему рану. Можно, я прямо тут посижу, возле палатки?
      -Посиди. Тут не долго, - она вдохнула исходящий о него запах пота, железа, гари и крови, и он показался ей совершенно иным, чем тот, что исходил от остальных ребят, гораздо приятнее. Запах Тараниса кружил ей голову, а его лицо было для нее красивым и в копоти. Отважный, сильный, и при этом нежный и игривый - он сам кружил ей голову каждым своим словом и движением.
      
      Закончив с оказанием помощи и еще раз проверив всех тех, кого она не рискнула отправить на свои места, а оставила возле себя, чтобы не прозевать поднимающийся жар или открывшееся кровотечение, Ренита дала указания капсариям и вышла на улицу.
      Таранис и правда был там, где и обещал - возле палатки. Мужчина сидел прямо на утоптанной земле, согнув одну ногу в колене, а другую вытянув вперед, по-прежнему грязный настолько, что даже его татуировка не так бросалась в глаза, и спал, откинув назад голову со слипшимися от пота волосами.
      Ренита с замиранием сердца подошла к нему, чувствуя, как острая жалость затапливает ее, опустилась рядом с ним на колени, провела пальцами по закопченному лбу:
      -Милый...
      Он встрепенулся, распахнул глаза и его бездонные синие озера стали сразу теплеть, встретившись с встревоженным взглядом Рениты.
      -Идем? - она помогла ему встать. - У меня осталась теплая вода. Я принесла полотенца, давай за палаткой вымоемся. Я помогу тебе, да и сама уже тоже явно нуждаюсь в том, чтобы освежиться. Сто потов сошло, пока всех перевязала и осмотрела... Безумие какое-то. Бойня на улицах, и не понятно, с чего... А ребят жалко.
      Они разделись, оставив только сублигакулюм у него и тонкий нижний хитон у нее. Ренита вылила на Тараниса ковш воды и стала растирать его грудь, плечи и спину густым мылом, сделанным по галльскому рецепту, из листьев и корней мыльнянки. Он пошатнулся от того, что голова пошла кругом в сладком дурмане от ее прикосновений, и она придержала любимого, обвив рукой его талию:
      -Немного еще осталось, сейчас волосы тебе промою, а дальше сам. А я за это время тоже помоюсь быстренько.
      Он воспользовался случаем, и, несмотря на валящую с ног усталость, прижался к ней еще ближе.
      -Осторожно, - шепнула Ренита, отвечая на его поцелуй. - Знаю, что у тебя на уме, но тут все видят караульные.
      Они завернулись в широкие полотенца.
      -Ты куда теперь? - спросил у нее Таранис.
      -К себе. А вдруг кому моя помощь опять потребуется?
      К ним подошел Друз, деликатно сделав вид, что не замечает их вида:
      -Ты Таранис? Тебе в ту палатку, - он показал рукой на одну из стоящих ровными рядами больших палаток лагеря. - Там Гайя и ее группа. А тебе... Ренита, давай сейчас ты тоже туда, чтобы хоть выспаться. Уже наслышан, как ты ту пахала всю ночь.
      -А раненые?
      -Я же знаю теперь, где тебя искать. Что ты думаешь, тут трудно позвать?
      Таранис не заставил повторять дважды - подхватил ее на руки и унес, не забывая целовать по дороге.
      Но вот когда они, тихонько откинув полог, скользнули в полутьму, то оказалось, что свободная койка приготовлена одна. Они легко узнали золотые влажные локоны Гайи, свешенные ею вниз для просушки, приметную руку Рагнара, покоящуюся на одеяле, четкий профиль Марса на подушке. Квинта, доставившего ее в лагерь, Ренита узнала сама и шепнула о нем Таранису:
      -Вот он вместе с префектом меня спас с улицы.
      Дарий глянул на них из своего угла и приложил палец к губам, поманив Тараниса:
      -Привет! Давай, устраивайся тихонько. Придется вам уж вместе с Ренитой, ее койку занял Рис.
      Таранис мысленно благословил Риса и затолкал слабо возражающую Рениту к себе под одеяло, заполз следом сам. Он обнял ее так крепко, словно боялся, что она исчезнет. А Ренита прильнула к нему, успев подумать: 'А Таранис же и не знает, что я хотела от него сбежать...'
      
      Тех, кто отработал в ночь, подняли только к обеду - волнения на улицах пошли на спад, и урбанарии, подкрепленные солдатами одного из стоящих лагерем недалеко от города легионов, взяли дело в свои руки.
      -Мне тут надо кое с кем побеседовать, - предупредила друзей Гайя, тщательно заплетая волосы в косу.
      -А мы тогда умываться, перекусим и на тренировку, - ответил ей Марс.
      Дарий порывался встать тоже, но друзья его осадили.
      Таранис не удивился, не найдя Рениты рядом с собой - он слышал сквозь сон, как за ней тихонько проскользнул караульный, и она, шепнув ему что-то ласковое на прощание и поцеловав прямо в покрытую татуировкой щеку, накинула тунику и исчезла.
      -Гайя, тебе там помочь? - поинтересовался с готвностью Рис.
      -Не уверена, что тебе полагается присутствовать при допросе. Там кроме 'наших' двоих, еще Таранис приволок фрукта. С тем мне особенно хочется пообщаться.
      Она ушла, пытаясь прикинуть в голове схему допроса - ибо захваченный Таранисом предводитель лже-египтян явно был подготовлен не в Египте изначально, как ей уже успел вкратце рассказать кельт, поделившись своими впечатлениями от ночного боя. Ей казалось, что и те воины, с которыми они сами столкнулись в канализации, тоже не были по происхождению египтянами, во всяком случае, те двое, кого они захватили. К сожалению, трупы остальных, свалившись в воду, уже давно были вынесены зловонным потоком через Большую Клоаку в Тибр.
      Гайя вспомнила допрос старого жреца - он тогда намекнул что-то про то, что и в легионах есть сторонники учения культа Исиды. Да и Публий, печально известный предатель, тоже когда-то служил в их рядах и кое-какие навыки все же мог усвоить... Сердце девушки сжалось от нехорошего предчувствия, и мысли полностью занялись работой, освободив ее от переживаний по поводу выбора между Рисом и Марсом. Она успела только устало и злорадно подумать, что, естественно, никакого бракосочетания ни сегодня, ни в ближайшие дни не предвидится...
      
      -На мечах? Два? Один? - предложил Марс Рису после пробежки вокруг лагеря.
      -А ты умеешь двумя? - прищурился Рис, выбирая второй клинок, и, увидев в руках Марса вполне уверенно взятые на изготовку мечи, ухмыльнулся. - Думал, ты такой простой рубака, весь состоящий из устава.
      -Чтоб я тогда здесь делал? - в тон ему ответил Марс, изготовившись к атаке.
      -Эй, ребята, не так ретиво! - крикнул им Рагнар, тренировавший Вариния и успевающий отбиваться от наседавшего на него Квинта. - Это же не лудус, тут оружие все боевое!
      -Лудус? - скривил губы Рис. - А, Марс? При чем тут лудус? Ты что, еще успел побыть презренным гладиатором? Или варвар только о себе?
      И тут Марс сорвался - потому что гладиатором была и его любимая Гайя, и никто никогда не посмел бы при нем не только сказать, но и подумать, что она презренная. Да и друзей обижать тоже не давал никогда.
      -Ах ты гад, - обрушил он на Риса оба клинка, контролируя себя все же, чтоб не ранить чужого трибуна ненароком. - Что ты знаешь о презренных гладиаторах, лудусе? Да что ты знаешь о Гайе, что так запросто посмел набиваться ей в женихи?!
      -Набиваться? - резко и четко парировал его выпады и с мечами, и на словах Рис. - У нас все было договорено с ее родителями, когда ты, мальчишка, еще учился меч в руках держать.
      -Но ведь выучился.
      -Не спорю. Но Гайя моя.
      
    197. Luna (lunali2012@bk.ru) 2014/01/23 21:57 [ответить]
      О, как! 8 лет не виделись и сразу жениться, шустрый. Марс его не слышит. А вот с домом зря - вернуть надо
    196. *Афро-Кот (kreina.kreina@gmail.com) 2014/01/23 03:02 [ответить]
      причем таакой жених... настойчивый)))
      Спасиб, девочки!
    195. Виола (Kleo61@pochta.ru) 2014/01/23 00:00 [ответить]
      Спасибо! Вот ведь выкрутень какая))) , еще жених нарисовался)
    194. Привиденьице (elena_d-mmk@mail.ru) 2014/01/22 22:56 [ответить]
      В куникуле было сумрачно и влажно, под ногами слегка хлюпала вода, хотя они шли по самому краю, специально сделанному для того, чтобы акварии, наблюдающие за работой канализации и водопровода, не бродили по пояс в холодных и зловонных сточных водах.
      Внезапно, когда они прошли уже несколько поворотов, Гайя остановилась и приготовилась затушить факел в воде:
      -Там движение впереди, - скорее показала, чем сказала она и дала сигнал прижаться к стене, а сама заслонила собой Октавиана.
      В свете факела засверкали кривые египетские мечи.
      -Только их не хватало, - пробурчал Марс, вытаскивая меч и в свою очередь, закрывая собой Гайю и Октавиана.
      Бой завязался внезапно, в безмолвии и в полной темноте, едва освещаемой факелом, который удерживала Гайя. Им казалось, что враги буквально материализуются из каменных стен куникула, замшелых и потемневши от времени. Звенели мечи, задевая о стены, и Гайя каждый раз физически ощущала крик боли, которую издавал ее меч, ударяясь о камень вместо привычной ему человеческой плоти - и старалась направить клинок точно в цель. Один враг с гортанным вскриком свалился ей под ноги, на мгновение лишив подвижности, другой рухнул под ударами Марса в воду, взметнув тучу зловонных брызг.
      Гайя чувствовала, что начинает уставать - все же сказался многодневный перерыв в тренировках. Она покрепче перехватила рукоять и ринулась в атаку, рискуя сорваться в клокочущий у ног поток сточных вод. Еще один едва различимый в полумраке мужчина слетел в подземный канал, держась обеими руками за перерубленное горло.
      Рагнар отбивался сразу от двоих, возникших ниоткуда сзади спекулаториев, хотя дать зайти себе за спину они не могли дать никаким образом.
      
      Тяжелее всех пришлось Дарию - он, конечно, не подал виду, что рана болит и почти не дает свободно двигать ногой, потому что боялся гайиного сурового приказа остаться во дворце, дожидаясь подмоги. А оставить Гайю, даже рядом с Марсом, готовым жизнь за нее отдать, Дарий не мог - он был влюблен в девушку с того самого момента, когда увидел ее впервые, только получив новое назначение.
      Он тогда, уладив все формальности и побеседовав с префектом, отправился устраиваться в указанную ему палатку - и был удивлен, когда вечером один из офицеров, только что вернувшись после мытья, стал просушивать гребенкой длинные светлые волосы. Дарий за семь лет в армии, пройдя всю Сирию и повоевав в Египте, ни разу не видел ни солдат, ни офицеров с локонами ниже плеч. Он не захотел отвести глаз от диковинной картины, надеясь, что офицер сам поведает ему какую-нибудь историю про обет или что-то в этом роде. Но вот, закончив расчесывать все более закручивающиеся золотыми кольцами волосы, парень развернулся, чтобы взять тунику с койки, и Дарий заметил странное движение, которым он прикрыл полотенцем грудь. 'Шрамы жуткие, что ли? Так кого стесняться, тут новобранцев нет, глянул бы на мои...' - подумал Дарий.
      Но тут он сообразил - все же движение руки, изгиб крепкого, но изящного запястья, длинные пальцы... Он скользнул взглядом по всей фигуре воина, с которым предстояло впредь делить палатку - более того, спать им предстояло совсем рядом. Тонкая гибкая талия, выскользнувшая из широкого льняного полотенца, не оставила сомнений. 'Женщина?!' - удивился Дарий еще больше, но вот его новый товарищ накинул тунику, привычно застегнул доспехи и опоясался боевым поясом, и сомнения у мужчины исчезли: 'Надо же было привидеться! Парень, только уж очень тонкий и звонкий. Молодой совсем. Ничего, накачается... Только как же он такой юнец тут оказался? Видать, есть заслуги...' Не успел Дарий успокоиться, как странный золотоволосый воин наклонился затянуть кальцеи - и Дарий заметил, что нога-то у него неожиданно маленькая и узкая, явно женская. Но вот он выпрямился, ловко скрутил локоны в тугой жгут и надел шлем, привычно тряхнув головой, чтобы конский хвост, закрепленный на гребне, ровно лег по спине, защищая шею - и Дарий невольно залюбовался юношеской статью.
      Пока не перевел взгляд на ягодицы парня, невольно оказавшиеся на уровне его глаз, когда он прилег на отведенное ему место, справляясь с нахлынувшей головной болью - следствием полного смятения ума и невольным напоминанием о недавнем ранении. Ягодицы были ровными, округлыми и переходили в стройные ноги, колени которых, выглядывающие из поножей, тоже были округлыми и ровными.
      И Дарий вымолвил, борясь с сомнениями:
      -Ты кто?
      -Гайя, центурион, - она протянула ему руку, с открытой улыбкой наблюдая смятение красивого сероглазого парня с загорелым лицом и сильным обнаженным торсом.
      -Дарий, декурион... - только и смог вымолвить он, пожирая глазами красавицу с сильной и стройной фигурой.
      
      Бой продолжался, но египтян и их приспешников явно было больше, несмотря на то, что мечи спекулаториев разили без промаха.
      -Да что они, как крысы выползают из всех нор?! - прорычал Марс хриплым от недостатка воздуха голосом.
      -Похоже, у них тут и правда нора, - отозвалась Гайя, давно пустившая в ход не только меч, но и факел, а сама подумала, что все же они допустили в чем-то ошибку, потому что зачистки канализационных переходов проводили постоянно урбанарии, вылавливая скрывающихся там ночных воров и беглых рабов.
      
      Спекулатории тоже несколько раз присоединялись к подобным облавам, и даже проводили учения в подземных куникулах. Гайя предполагала, что эти рукотворные ходы могут дать приют не только мелким нарушителям порядка, но и серьезным преступникам государственных масштабов.
      Они с Марсом и Дарием выбрали время, и без шлемов и доспехов проползли, где согнувшись, где не коленках, а где и вовсе протискиваясь ползком, все обозначенные и не обозначенные на картах узкие второстепенные коридоры и тупики, по которым обычно не проходили ни акварии, ни урбанарии. Они обнаружили и новые, даже не выложенные камнем, наспех прорытые аквариями по частным заказам, проводящими воду к домам богатых римлян. Стройная система римских водостоков была под угрозой от такого бурного вмешательства, да и контролировать ее становилось все труднее.
      Сразу по возвращении Гайя и ребята, потрясенные увиденным, докладывали префекту, даже не успев смыть с себя черно-бурую осклизлую и вонючую глину, в которой они вывалялись до глаз, стремясь проникнуть в каждое ответвление или подозрительную нишу:
      -Если беспорядочных куникулов понарыли акварии, польстившись на деньги желающих иметь в доме водопровод и канализацию, то что говорить о злочинцах, которыми движут более серьезные цели?
      -А если мы имеем дело с египтянами, то они хорошо умеют строить подземные ходы, - вмешался тогда Дарий на правах человека, хорошо знакомого с укладом жизни египтян. - В свое время они же понастроили пирамиды. Так там вообще один лабиринты. Пробовали мы с ребятами туда сунуться. Чудо, что вообще вышли.
      Дарию, проверяя, насколько далеко уходит в грунт решетка, перегораживающая проход, пришлось несколько раз с головой окунуться в грязь, и теперь, весь покрытый ею и с торчащими в разные стороны слипшимися волосами, он напоминал эфиопа и выглядел бы комично в глазах друзей, если бы не серьезность их разговора.
      Но префект, казалось, вообще не замечал ни исходящего от них зловония затхлой сырости, ни ошметков засыхающей и падающей на пол глины.
      -Ты хочешь сказать, что и под Римом они постарались? - медленно, покачиваясь с носка на пятку, задумчиво поинтересовался префект.
      -Уверен.
      -А вот у меня сомнения, - покачал головой Марс, лазивший по подземелью, как и Дарий, полуобнаженным, и теперь мечтающий добраться до воды, ощущая, как глина коркой начинает засыхать у него на лице и теле, стягивая кожу. - Рим. Это не провинция! Целая когорта урбанариев, два маршевых легиона стоит под городом, сменяя друг друга. Те же вигилы.
      -При чем тут вигилы? Им что в куникулах делать? Они воду берут чистую. Из водопровода, а не канализации, - с легким раздражением уточнила Гайя, тоже вся грязная и пропахшая подземельем, с прилипшими к черному лбу потемневшими от пропитавшей их грязи колечками волос, но настолько переполненная новыми впечатлениями, с такими горящими глазами, что Марс невольно восхитился ею.
      И ни к месту вспомнил, что она первой шагнула по колено в зловонную вязкую жижу, бесстрашно лезла впереди них в самые темные и узкие ходы, не обращая внимания на отвратительное месиво под ногами, и ни разу не только не ойкнув, но и не задав вопрос о том, водятся ли тут змеи и пиявки. Даже им с Дарием, многое уже повидавшим на войне, было не по себе в этой глухой темноте, разрываемой только тусклым от недостатка воздуха светом чадящих факелов. Они шли, оскользаясь и придерживаясь за холодные, влажные стены ходов, когда-то прорытых под городом и выложенных где камнем, где кирпичом, покрывшимися от времени толстым слоем липкой черной плесени, пятнавшей при малейшем прикосновении их обнаженные руки и плечи. Марс один раз попытался было подхватить Гайю за локоть, когда она едва не свалилась во внезапно резко переходящий ступенями вниз проход, но был остановлен ее выразительным взглядом и больше таких попыток не делал. Он лишь мучительно наблюдал, как она тяжело заглатывает ртом спертый воздух и упорно пробирается вперед, не пропуская ни одной подозрительной щели, не боясь ни грязи, постепенно облепляющей их с головы до ног, ни снующих с возмущенным писком крыс.
      -Я только хотел подчеркнуть, что порядок даже в таких сложных местах города, как подземные водостоки, все же как-то контролируется. Ведь так? И в городе в целом. А Дарий нам рассказывает про египетских строителей, якобы роющихся под Римом. Вигилы постоянно проверяют свои кварталы. Они же не сообщали о подозрительном движении?
      -Вигилы в ночных патрулях ловят всех подряд. В каждой сомнительной личности видят поджигателя. А нам оно и на руку, - пояснил ей и всем остальным префект. - Но они же не обследуют сами коридоры. У этих ребят дел и без того много.
      -А урбанарии? Они туда что, погулять ходят? - Гайя возмущенно сверкнула глазами, казавшимися Марсу необыкновенно светлыми, яркими и огромными на ее покрытом грязью и факельной копотью лице.
      Марс не мог налюбоваться этими прекрасными глазами, с трудом удерживая нить разговора, который был важен и интересен и для него тоже. А когда опустил взгляд ниже, на прилипшую вплотную к ее высокой груди набрякшую жижей тунику, обрисовывавшую все, вплоть до небольших, ровных сосков - то окончательно потерял голову. И уже думал не о подземных норах, а только о Гайе, ее глазах и груди, к тому же высоко поднимающейся при каждом вдохе от негодования на урбанариев. Он ничего не мог с собой поделать, думая о том, что его любимая и в таком виде будоражит его воображение и чувства - тем более, что впитавшая грязь тряпка облепила еще и бедра, на которые Марс скосил глаза, чтобы не смотреть на эту тугую грудь, поднимающуюся в такт ее дыханию и словам.
      Марс был бы согласен, чтобы она дотронулась до него и такими руками - до самых плеч вымазанными в грязи во время ползания на животе по узким влажным ходам, отчего ставшие совершенно черными пальцы выглядели от этого еще более длинными и тонкими - лишь бы ощутить ее прикосновения на своем теле.
      -У них задачи другие. Они идут на облаву большим отрядом, много шума от них. Ловят как неводом, всех, кого вспугнули. И работают там, где могут мечом махнуть. То есть в широких проходах, где и повозка с сеном въедет. А чтоб подумать, присмотреться... Не учили их этому, - с сожалением вздохнул префект и обернулся к Марсу, добавив совершенно другим тоном. - Марс, мы тебе не мешаем? Помни, что случилось с Икаром, спустись на землю.
      Дарий сдержанно, одними губами, хохотнул, подмигнув другу. Марс снова поднял глаза на Гайю и попытался ловить не только движения ее губ, но и смысл слов.
      -Нас тоже не учили, - тряхнула по привычке головой Гайя, забыв, что ее локоны заплетены в тугие, подколотые к голове, косы, чтобы не собрать в них всю плесень со стен куникулов. - Однако до многого можно дойти самостоятельно, если понимать цель своей работы.
      -Вот потому на тебя и надежда, - совершенно серьезно взглянул ей в глаза Фонтей. - На тебя и твоих ребят.
      
      Чуть позже, плавая с Гайей наперегонки в ленивом Тибре, Дарий все убеждал ее:
      -Уверен, что куникулы ведут не только в Большую Клоаку. Не удивлюсь, если они докопались до Куриного леса.
      -Разве это реально? - удивилась Гайя, поймав подводное течение и наслаждаясь борьбой с ним. - Далековато. Это ж не дороги строить до Британии. Тут надо куда-то землю девать.
      -Город застроен целиком. Так что любой ход будет проходить так или иначе под многими зданиями. В одном из них всегда найдется или откровенный предатель, или просто жадный до сестерциев дурак, согласный на то, что в его подвал накидают землю.
      -И даже вывезут под предлогом расширения гиппокауста. И никто не придерется, даже курульный эдил. Разве что налог возьмет за проезд груженых повозок, - присоединился к ним внезапно вынырнувший прямо рядом с Гайей Марс.
      На самом деле мужчина не особо стремился пообсуждать служебные проблемы после целого безумного дня ползания на четвереньках в зловонной темноте. Но возможность хотя бы проплыть рядом с едва мерцающим в речной воде перламутрово-белым телом обнаженной до сублигакулюма Гайи заставляла его сердце биться сильнее. Ее распущенные волосы колыхались в воде, речные струи перебирали и промывали каждый волос, и ему захотелось дотронуться до этих диковинных золотых водорослей, но Марс в последний момент сдержал себя. А Гайя, уловив его порыв, нарочно перекувырнулась по водой, мягко оттолкнув его своими узкими маленькими ступнями.
      Дарий, как ни в чем ни бывало, продолжал плыть рядом с Гайей, расталкивая воду мощными короткими гребками, и еще и умудрялся рассуждать, время от времени сплевывая воду:
      -А мы можем проверить все подвалы в Риме? Урбанарии, подтянем Второй легион, он сейчас на доформировке стоит под Путеолами...
      -Даже вигилов можно привлечь, у них же свободные смены есть... - заметил Марс, чтобы не оставаться в стороне.
      -Марс, вигилов-то оставь в покое. Ребята и так дело делают, пожары тушат. Префект же ясно выразился. Чем ты слушал?
      -Согласен, - нехотя промолвил он, подныривая под нее, чтобы всплыть выше по течению, но сталкиваясь под водой с Дарием.
      Разговор увял, перейдя в бурную возню с брызгами.
      
      Этот разговор припомнился Гайе почему-то именно сейчас, когда все вокруг исходило зловонием, чадом факела, звоном клинков и брызгами воды. Она с досадой думала, что если бы они тогда, пару месяцев назад, еще до операции под прикрытием, вырвавшей надолго их с Марсом из повседневной службы, они бы провели бы всей когортой быструю и тихую внезапную зачистку канализационной системы или же наоборот, выслали бы туда несколько неслышных и невидимых глазу умелых разведчиков, с которыми с легкостью пошла бы и она сама - ничего сегодняшнего не произошло бы.
      Но исправлять что-либо было уже поздно, и оставалось приготовиться к смерти - потому что, хоть и поредели ряды врагов, но они удивительным образом собирались с новыми силами.
      -Они дурью до глаз накачаны. - крикнул Марс. - В них человеческого ничего нет! Смотрите, они прут и прут вперед!
      Гайя и сама это давно поняла - такой силы, упорства и нечувствительности к ранам она никогда не видела.
      Но вот выметнулась из узкого хода еще одна тень, затянутая в черное и практически неразличимая в темноте:
      -За Рим! - и Гайя почувствовала вплотную к себе сильное и тренированное мужское тело, не обремененное доспехами, лишь прикрытое окрашенной в черный цвет туникой и такими же галльскими браками. Лицо незнакомца тоже было закрыто до глаз черной тканью.
      Почувствовав, что их ряды хоть и незначительно, но укрепились, Марс, Рагнар и совсем выбившийся из сил Дарий обрели второе дыхание и решительно, плечом к плечу закрывая тоже стоящего с мечом наизготовку Октавиана Августа, атаковали и сбросили в воду оставшихся египетских воинов - хотя в их реальном происхождении уверен никто не был, эти люди вряд ли родились в Египте, скорее, прониклись тлетворными идеями.
      Гайя и незнакомый воин в черном скрутили двоих оставшихся на ногах гадов.
      -Спасибо, - прерывистым шопотом поблагодарила неожиданного помощника девушка, предплечьем стирая заливающий глаза пот.
      -Не за что, это же не тебе, а Риму, доблестный старший центурион Гайя, - голос мужчины был низким и звучным, с бархатными нотами, прикрывающими несгибаемую сталь внутри.
      -Мы знакомы? - удивилась Гайя, подсвечивая затухающим факелом его лицо, но ничего кроме жестких темно-серых глаз под ровными темными бровями, не увидела.
      -С детства, - усмехнулся воин и рыкнул на поганцев, рывком поднимая обоих за локти. - Встать! Встаем. Что разлегся? Особое приглашение? Пошел!
      Гайя содрогнулась, услышав такой разительный контраст в его голосе - как он разговаривал с ней и как он скомандовал пленникам.
      Она заметила, что ребята подошли поближе и тоже прислушиваются к разговору, и переключилась на Дария - мужчина прислонился спиной и затылком к кладке, уже не заботясь о том, что пачкает плесенью спину.
      -Ты как? Рагнар, подставь ему плечо, - негромко попросила, не дожидаясь ответа Дария, Гайя, зная, что гордый Дарий ни за что не согласиться, чтобы его волокли.
      Спорить тонкокостному и легкому, хоть и довольно высокому, с развитой мускулатурой Дарию с Рагнаром было бесполезно, и скандинав подхватил начавшего сползать на одно колено мужчину на плечи.
      -Все, выбираемся отсюда, - оглянул их всех черный воин. - Гайя, ты же в Табулярий их вела?
      Марс про себя удивился, как просто и естественно ведет себя незнакомец в присутствии императора - казалось, он или не узнал укутанного плащом Октавиана, или чувствовал себя слишком самоуверенно в его присутсвии.
      -Стой. Не так лихо, - осадила его Гайя. - За помощь в драке спасибо еще раз. Но кто ты такой, чтобы я отчитывалась перед тобой, куда мы идем? Да полуничку собираем! И подозрительно, откуда ты мое имя знаешь. Что значит с детства?!
      -Гайя..., - в голосе воина не было ни тени смущения или сомнения. - Не время и не место выяснять личности здесь и сейчас. Время поджимает. Поганцы ушами шевелят.
      -Поганцев можно и вырубить, - оборвала она его со зла.
      К ее удивлению, черного воина такой способ устроил, и он занес кулак над сжавшимся от ужаса пленником, но Гайя железной хваткой остановила его руку:
      -Бить и без того битого и связанного? Это во-первых. А во-вторых, я и сама его поколочу, но позже. Мне ж у него столько надо спросить! Я такая любознательная.
      Крайние фразы девушка произнесла погромче и вполне отчетливо, с расчетом, что услышит и пленник. Ее слова попали в нужные уши - связанный по рукам и ногам египтянин, которого крепко держал черный воин, затрясся крупной дрожью, переводя затравленный и сразу протрезвевший взгляд с одного пленившего его римского солдата на другого, и, по мере осознавания факта, что один из солдат еще и женщина, мозг пленника все больше утрачивал связь с реальностью.
      -Подержи-ка, - воин передал поганцев Марсу. - Веди.
      Марс погнал впереди себя пленников, рассудив, что в случае еще одного нападения они заодно послужат ему щитом. За ним шел Октавиан с обнаженным мечом. Следом Рагнар легко, как пушинку, волок Дария, который время от времени просил нового друга прекратить ломать комедию и отпустить его идти на своих двоих.
      -Когда будет две своих, тогда и пойдешь, - проворчал Рагнар.
      Рагнар зорко поглядывал вокруг, готовый в любой момент отразить атаку несколькими метательными кинжалами, закрепленными в ножнах у него на груди так, что их было легко выхватить одной рукой.
      Воин специально приостановился, чтобы поравняться с замыкающей движение Гайей - девушка опасалась нападения с тыла и шла осторожно, старясь не пропустить движения или шороха со спины. Когда он заговорил с ней, она хотела резко оборвать незнакомца - место и время для объяснений он выбрал неудачно.
      Но вот вдали засветились факелы, установленные в держатели на стенах куникула - это означало, что они находятся в той части переходов, которая примыкает непосредственно к подвалам Табулярия и расположенного здесь же Монетного двора. Эти коридоры и подступы к ним надежно охранялись другим отрядом преторианцев - и Гайю с ее группой уже встречали.
      -Поставь же. Укушу, - пошипел Дарий, и Рагнар от неожиданности угрозы осторожно опустил его на ноги, привалив к стене.
      -Ты чего?
      -Посты сейчас будут. Сразу поднимут панику, поволокут на плаще.
      -И что? Не на щите же.
      -К Кезону?! Да лучше сразу к Харону, - Дарий фыркнул, не имея ни малейшего желания сейчас пускаться в мрачные рассказы про лечение рубленых ран с помощью слабительного, прописываемого якобы для очищения и облегчения организма раненого. И уж совершенно никому он не стал бы пересказывать те мерзости, которые распускал про Гайю врач когорты. Уж кому-кому, как ни Дарию, даже во сне видевшего золотоволосую амазонку, как окрестил он ее про себя еще при первой встрече, было знать, что Гайя не только не делает всего того, что приписывал ей изощренный в знаниях анатомии Кезон, но и даже ни разу не целовалась ни с кем, если не считать лошадей и огромных служебных молосских догов, превращавшихся в послушных щенков при виде нее.
      Даже когда Дарий понял, что Марс, с которым она прослужила долгие годы и вместе перешла в когорту спекулаториев, тоже безумно влюблен в девушку - Дарий не отступил. Он просто предпочел любить ее издалека, но быть всегда рядом тогда, когда надо было помочь или поддержать. А с кем в конце концов останется Гайя, он даже не задумывался, будучи уверен, что ни с кем - уж слишком девушка была гордой, независимой и влюбленной в службу.
      
      Гайя, увидев факелы, задышала ровнее и позволила себе оглянуться на незваного собеседника. Его лицо по прежнему было скрыто черной тканью, как и у нее, но в мечущемся свете больших факелов черты лица стали резче и четче, и были видны частично высокие твердые скулы, ровная переносица, часть лепного лба, обтянутые загорелой кожей, лучики морщин со светлыми промежутками в углах усталых безжалостных глаз.
      -Так кто ты?
      -Гайя, неужели ты меня не помнишь? - он коротко засмеялся и стянул маску. - Ах, да, конечно... Хотя тебя я узнал и в темноте даже спустя восемь лет.
      Незнакомец даже сейчас, в полутьме, усталый и грязный, был хорош собой. На вид тридцати с небольшим, с жестким волевым подбородком, на конце которого была небольшая ямка, с прямым ровным носом, оканчивающимся трепетными тонкими ноздрями, как у породистой лошади, Легкая темная щетина на щеках и подбородке оттеняла резкие и лаконичные черты его сурового лица - лица настоящего римского воина.
      Она недоуменно молчала, перебирая в памяти события, предшествовавшие ее побегу из дома. Неужели?! Она смутно вспомнила, что, помимо закрывшего ей белый свет несостоявшегося жениха Валерия Глабра, был еще какой-то Апполинарис, молодой офицер, зачастивший в их дом и о чем-то подолгу разговаривавший с ее родными при закрытых дверях. С Гайей, вечно растрепанной и лазившей то на шелковицу за забравшимся туда котенком, то на смоковницу положить выпавшего из гнезда птенчика, он особо и не общался - так, проходил мимо если, то смотрел на девчонку испытующим улыбчивым взглядом, но не более того. Но он уже тогда был центурионом.
      -Доблестный Апполинарис?! - неуверенно спросила она.
      -Просто Рис. Для тебя просто Рис, - он положил свою ладонь на ее, сжимавшую по-прежнему меч. - Тем более, что меня догнала почти по фалерам... Старший центурион в двадцать шесть? Так, глядишь, и трибуном станешь скоро.
      -Рис..., - промолвила она, привыкая к новому имени и задыхаясь от навалившихся непрошено воспоминаний о родительском доме, детстве и так неожиданно оборвавшейся юности. И вдруг сказала что-то, первое пришедшее на ум. - А шелковицу старую срубили... В отцовском доме живут его дальние родичи, все там вроде перестроили.
      -Так, - вдруг посерьезнел Рис. - Какие родичи?! Они тебе там нужны? Вышвырну, как только поднимемся, пообщаемся с поганцами и хоть чуть отмоемся от этой склизклой дряни.
      Она удивилась такому резкому переходу от схватки в подземелье, где каждый шаг мог стать последним, к мелким и никчемным с ее точки зрения разборкам с какими-то родичами, каким-то образом умудрившимися выжить ее из дома.
      -Не стоит. Пусть их. Мне все равно некогда украшать атриум драпировками. Для меня дом скорее память о тех людях, которые жили там и были мне дороги. Больно это, а не то, что мне там не дают жить. Я и сама не хочу, - и неожиданно прибавила более резко. - А хотела бы, давно бы разобралась. Суд в Риме работает исправно, и Римское право незыблемо.
      -Ах, Гайя, - улыбнулся одним уголком рта Рис. - Ты все такая же. Гордая и бескомпромиссная, отважная и... И необыкновенно прекрасная. О Юпитер, ты хоть знаешь, какой стала красавицей?!
      Она удивленно уставилась на него, чувствуя, что брови уходят от удивления под маску:
      -Я? Красавицей? Слушай, а может ты все перепутал? Спутал меня с кем другим?
      -Нет. Тебя, моя любимая и долгожданная Гайя, я не спутаю ни с кем. Можешь не верить, но я искал тебя все восемь лет. И когда ты убежала, я тут же отправился на поиски.
      -Да, видать, кот-мышелов из тебя не вышел! - пошутила Гайя, видя, что они уже поднимаются по ступеням, вырубленным в каменном монолите, на котором был построен Табулярий.
      -Тогда да. Но за эти годы я научился, - и было непонятно, шутит Рис или говорит серьезно.
      -Научился чему?
      -Ловить. Догонять. Выслеживать. Затаиваться и выныривать из темноты и из воды. Страшно?
      -Нет, - она пожала плечами. - Для меня это работа. А тебе же за тридцать уже должно быть?
      -Тридцать один. Я старше тебя на целую войну.
      -Здорово. Я бы хотела бы с тобой встретиться в более спокойной обстановке, на тренировке. Уверена, что ты мог бы многому научить нас с ребятами.
      -А что, мысль мне нравится. А то вот так подстрелят, и весь опыт к воронам. И вообще, у нас с тобой впереди теперь много времени. Уверен, нас-то с тобой точно не подстрелят. Боги любят пьяных, глупых и влюбленных.
      -Я не пью.
      -Я тоже. И мы с тобой не дураки явно, если носим свои фалеры и еще живы.
      -Тогда что?
      -Гайя, я влюблен в тебя точно также, как и восемь лет назад. Вот ты даже маску не сняла, а мне достаточно видеть твои глаза, брови, поворот головы. Из сорванца ты стала прекрасной воительницей, Минервой, Артемидой...
      -Вот уж Артемидой....
      -А что? Не знаешь, что Диана не только охотница, но и богиня плодородия, а Гомер считал ее образом девичьей стройности?
      -А еще она богиня целомудрия.
      -И при этом дает помощь в родах. Ты меня не переспоришь, моя найденная прекрасная невеста. О великие боги, как же я рад, что ты осталась прежней Гайей во многом! Не представляю, смогла ли ты бы заинтересовать меня, если бы только скорбно обрывала бы розовые лепестки возле статуэток Лар.
      -А еще я обрываю уши врагов. Все еще нравлюсь?
      -Да, - он пропустил мимо ее подначку, ответив по существу. - Да, нравишься. И мы поженимся завтра.
      
    193. Баяна (yelena67.67@mail.ru) 2014/01/22 22:45 [ответить]
      Нет, так нет... Что ж теперь поделаешь, у Автора свой Путь....
    192. Luna (lunali2012@bk.ru) 2014/01/21 16:11 [ответить]
      Алена! А сюда добавить?
    191. Luna (lunali2012@bk.ru) 2014/01/17 14:58 [ответить]
      Спасибо.Вот и Ренита нашла опредилилась с новым местом
    190. *Афро-Кот (kreina.kreina@gmail.com) 2014/01/17 05:18 [ответить]
      Пасип!
    189. *Привиденьице (elena_d-mmk@mail.ru) 2014/01/16 22:14 [ответить]
      ...Они очнулись оба одновременно, беспомощно оглядываясь вокруг - поляна тимьяна напоминала поле битвы, смятая и забрызганная кровью, которой были измазаны их бедра и животы.
      -Марс? - она заботливо взглянула в его глаза, забывая о себе. - Неужели так можно ободраться в кустах троянды?!
      -Моя милая, какая еще троянда? - он с трепетом коснулся ее бедер. - Тебе не очень больно?
      -Мне? - она посмотрела на себя и снова расширила глаза при виде капель крови на бедрах. - Это же твоя кровь...
      -Нет, - он наклонился к ней, покрывая поцелуями ее лицо, шею, грудь. - Твоя. Спасибо, милая... Ты сделала меня счастливейшим из смертных... Ты сберегла себя... Прости меня....
      -За что? - она удивленно провела руками по его коротко остриженным волосам. - Это был мой выбор.
      -Тем ценнее он для меня...
      -Но нам пора отсюда выбираться. А то будут искать, и увидят такие сцены троянской войны...
      
      Они аккуратно выбрались из кустов - причем без малейшего ущерба, так как рядом с проломленной Марсом дорожкой нашлась вполне пригодная обычная, из мраморных плит... Марс обнял ее, снова прижав к себе нежно, мягко, как самую большую драгоценность:
      -Гайя... Моя любимая Гайя...
      Она слегка отстранилась, ответив все же на его поцелуй:
      -Марс, иди сюда, я помогу тебе обмыться.
      Но он, сделав несколько шагов к краю бассейна, обхватил ее руками и они вместе повалились в воду, показавшуюся еще более приятной и освежающей.
      Гайя стала осторожно смывать засохшую кровь с его царапин на бедрах, а Марс, вообще не чувствуя боли от бродящего в жилах перевозбуждения, стал целовать ее плечо, щекоча его языком.
      -Не хулигань! - нежно шепнула Гайя, снова отбрасывая за спину опять промокшие волосы, пахнущие теперь тимьяном.
      -Я? - удивился Марс, а сам скользнул под водой между ее бедер, осторожными движениями пальцев промывая там все.
      Он не стал говорить Гайе о том, что искушенные в любовных делах римлянки, та же Луцилла, повадившаяся терзать в букавальном смысле слова и его, и Тараниса, сразу же после любовных утех обмывали себя большим количеством воды, смывая снаружи и изнутри все следы мужского семени, чтобы избежать нежелательной беременности. Обрушивать такие сведения на Гайю он не хотел прямо сейчас, но и понимал, что вряд ли она готова стать матерью прямо сейчас, даже не успев поносить фалеры старшего центуриона. Да и было бы жестоко, с точки зрения Марса, обречь ее, не оправившуюся после ранений и трудов крайних месяцев, снова испытывать свой организм, вынашивая дитя. В конце концов, у них была целая жизнь впереди...
      Они плавали еще какое-то время, пока не продрогли на самом деле, и только тогда выбрались и отогрелись еще и в теплой ванне, отправились в спальню, где залезли вместе под одеяло и заснули, не выпуская рук друг друга.
      
      ***
      
      Ренита, по привычке войдя в спальню к Гайе, опешила - на подушке, тесно прижавшись, лежали две головы, и пушистые распущенные локоны Гайи оплетали не только ее плечи, но и гордо развернутые даже во сне загорелые плечи Марса.
      Ренита поначалу чуть не ахнула от неожиданности, но тут же залилась краской - она же сама первая нарушила все и всяческие приличия, отдавшись Таранису - без свадьбы, варвару, в чужом доме, да еще и исполняя обязанности врача, тем самым нарушив одну из заповедей клятвы Гиппократа, предписывающей соблюдать целомудрие. Это не запрещало врачу создать семью, но пресекало даже помышления о всяком бесчинстве. И Ренита то кляла себя и свою минутную слабость, то со сладкой мукой вспоминала руки и губы красавца-кельта на своем теле.
      
      Она избегала встреч с ним несколько дней после того неожиданного соития в ванне, чем вызвала недоумение Тараниса, сменившееся вскоре мрачной грустью, заставившей помутнеть его сапфировые глаза. Она бережно, но молча и торопливо осматривала и смазывала его заживающие раны на лице, и старалась как можно быстрее найти предлог выскользнуть из комнаты.
      Наконец, Таранис не выдержал:
      -Что случилось? Я стал тебе противен?
      Она выдернула руку из его руки:
      -Нет.
      -Тогда что? - он снова попытался завладеть ее ладонью, но она проворно спрятала пальцы в складках столы.
      -А что должно быть? - она спокойно и тихо посмотрела в его глаза. - То, что от меня требуется, я делаю. Тебе же легче? Не болит же уже так?
      -Да вообще не болит, - он не отводил глаз, старясь увидеть в ней причину этих перемен. - Почему ты избегаешь меня? Уже жалеешь, что мы были вместе? Скажи мне, что тебя тревожит?
      Она отстранилась все-таки от него, но посмотрела очень нежно и грустно.
      -Ренита... - начал было он, но женщина заторопилась и уже исчезла из атриума, заставив его обрушить кулаки на ни в чем неповинную колонну.
      Ренита слышала его голос, зовуший ее с такой внутренней болью, что она едва не обернулась. Остановившись на мгновение, она зашагала еще быстрее, жалея, что нельзя пуститься бегом. Чтобы убежать от всех угнетающих ее мыслей. Она не хотела быть Таранису обузой, уверенная в том, что раз уж на мужчину свалилась такая честь, как римское гражданство и служба в элитной когорте, то пусть уж он не разменивается на такую мелочь, как она.
      
      Она бросила еще один взгляд на спящих, тесно прижавшись друг к другу Гайю и Марса, вздохнула и вышла, прикрыв дверь.
      Ренита вдохнула чистый, напоенный запахами нагретого солнцем сада воздух. И едва удержалась от того, чтобы не закричать в голос от боли и отчаяния. И разговор с Гайей, и настойчивость Тараниса - все это пугало ее, переворачивало всю ее сущность.
      'Все. Пора', - внезапно спокойно и ясно сложилось в ее голове. - 'Моя помощь здесь уже не нужна. Пора возвращаться в святилище. Ничего страшного. Трудом и молитвой я восстановлю репутацию, и со временем все забудется'
      
      Она постояла еще немного, раздумывая, надо ли прощаться с Гайей и Марсом - она не хотела обидеть их, но и мысль о том, что они будут уговаривать остаться, предлагать совершенно неприемлемые для нее способы устройства дальнейшей жизни. Ренита не хотела ни в когорту, находя эту мысль нелепой хотя бы потому, что не хотела жить в палатке и бродить по полям, ни замуж за Тараниса, которому и самому еще предстояло подумать, где и каким образом он будет жить, когда отпадет необходимость охранять дом Марса.
      
      Марс проснулся первым, но не вскочил, а сделал над собой усилие и не стал шевелиться, хотя и чувствовал, что рука затекла - на плече лежала золотисто-рыжая голова Гайи. Он посмотрел на нее еще раз, смогнул - нет, это не сон, хотя во сне Марс видел эту сцену тысячу раз. Мужчина мгновенно вспомнил все, что произошло между ними несколько часов назад - судя по едва стелящимся по полу красноватым лучам солнца, был уже вечер. Они проспали полдня - и от блаженного осознания этой ленивой свободы ему стало тепло на душе.
      Марс только пару дней, как успел до конца осознать, что находится в отпуске, да еще у себя в собственном доме. До этого все его сознание было поглощено болезнью Гайи, да еще пришлось улаживать кучу формальностей с налогами на ремонт мостовой, оплатой водопровода, подведенного к дому и всем прочим. Он разрывался между эдилами, аквариями и спальней Гайи, возле которой неотлучно находилась Ренита, отпугивающая его своими повадками старой совы. Тем не менее, Марс ни разу не пожалел, что разыскал и привез Рениту сюда - Гайя ей доверяла и не спорила по поводу лечения.
      Она безропотно пила сырую кровь, разрешала натирать себя смесями трав, хотя один раз и чуть не случилось непоправимое - безудержное старание Рениты привело к тому, что с какой-то особо душистой травой организм Гайи не смог примириться, и девушка начала не просто чихать, а задыхаться, пока Ренита не догадалась помочь ей выбраться из ванны с плавающими там пучками ароматных побегов самых разных мастей. Хорошо еще, что Марс, заметив возню и вылетающие в окно размокшие бурые веники, как безумный влетел в ванную, подхватил ее, обессиленную и сдавленно кашляющую, хватаясь рукой за едва зажившие ребра, вынес на воздух в атриум.
      Когда Гайя отдышалась, он спохватился, что она лежит у него на руках совершенно обнаженная и поспешил сорвать с плеч плащ, в котором ездил по делам в город, и завернуть ее, чтобы ненароком еще и не простудить. Марс навсегда запомнил то чувство облегчения, когда она задышала ровно и спокойно, доверчиво прижавшись к его груди - это было настолько всепоглощающе, что он даже не прибил сразу Рениту, как хотел, а после и вообще забыл.
      И вот сейчас это чувство тихого счастья повторилось - и он лежал не шевелясь, ощущая каждым мускулом ее теплое нежное тело, дыхание, разметавшиеся по подушке и его плечам локоны.
      Он его пристального взгляда Гайя проснулась - зашевелилась и открыла глаза:
      -Марс? - прошептала она с улыбкой. - Так это не сон? Неужели...
      Он закрыл ей рот поцелуем, стараясь быт как можно более нежным:
      -Да, моя любимая. Да, мое счастье. Даже если бы это было самым крайним, что мне отведено Парками, я бы согласился ради того, чтобы снова ощутить тебя рядом со мной...
      -Я же и так рядом, - она неожиданно обвила его шею руками и прижалась своей грудью к его твердым мышцам.
      -Еще ближе, - прошептал он прерывающимся от волнения шопотом и снова принялся целовать ее, не в силах остановиться.
      Марс целовал, бродил руками по ее телу, впитывая в себя новые ощущения и одновременно боясь причинить ей боль - поэтому все его прикосновения были невесомыми, словно крылышки тех мелких голубых бабочек, что кружились днем над тимьяном, пока их не согнали они с Гайей, так внезапно ворвавшись в этот тесный мирок дальнего уголка полузаброшенного сада.
      
      Невольно он скользнул пальцами по ее груди - и удивился, что соски, которые он видел столько раз при купаниях в речках, да и в бане лудуса, сейчас выглядели совершенно по-другому: темные, твердые и заострившиеся. Он чувствовал, что и сам давно возбужден - все же его опыт в таких делах был внушителен, и именно это позволило Марсу оценить по достоинству то богатство, которое сберегла для него любимая. Сумел он и не истерзать ее, лишая невинности - не только потому, что умел это делать, натренировавшись на германских пленницах, вешавшихся на красавца-победителя в надежде упрочить свое положение в новых обстоятельствах, но и потому, что любил ее бесконечно и все, что делал с ней, делал не ради себя, а ради ее счастья и удовольствия.
      -Гайя, - он целовал ее ушко, невольно касаясь его изгибов кончиком языка, когда произносил слова. - Ты позволишь?
      Она в ответ прикрыла глаза ресницами, и он, не прекращая целовать, проник рукой между ее бедер, почувствовав горячую, слегка скользкую влагу:
      -Так ты ждешь меня, любимая? - он задыхался от счастья, едва сдерживая себя от вторжения в ее сокровенные тайны.
      Гайя снова не ответила, но выгнулась ему навстречу, легко принимая его тело в свое. Они оба одновременно содрогнулись в волнах охватившего их обоих удивительного ощущения, которое Марс ни разу не испытывал в такой ситуации с другими женщинами.
      -Марс, - она наконец-то открыла глаза и он утонул в ее бездонных и теплых озерах, переливающихся всеми оттенками топаза.
      
      -Господин! Господин! - заколотил в дверь управлящий. - К тебе гонец!
      -О, нет, - выдохнули они одновременно, взлетая с кровати и наскоро обмываясь водой из амфоры, для того и предназначенной.
      Вместе со следами любовной влаги быстро смылось и чудесное настроение - они снова стали офицерами Римской армии, и в них, слаженно пробежавших через атриум и лестницу во двор, уже никто бы не заподозрил пламенных влюбленных....
      
      Вестовой на ходу, пока они все вчетвером мчались в лагерь, рассказал, что в городе внезапно, среди послеобеденного покоя и тишины, возникла обыденная свара между торговкой рыбой на рынке и патрулем урбанариев, а затем все стало разбухать и бродить, как виноградные выжимки, и вылилось в то, что загорелись несколько лавок. Марс с Гайей заметили уже несколько повозок и пеших групп вигилов, пронесшихся в разных направлениях.
      -Дождались, - префект был настроен мрачнее некуда. - Я предупреждал. Вырезать надо было под корень. Гайя! Как же тебя не хватало! Ты одна умеешь найти нужные слова. А тебя не было. Хотя что я, не слушай. Ты тоже нужна мне живой и здоровой, особенно теперь. Да, ты как?
      Гайя внимательно вслушивалась в его резкие, отрывистые фразы.
      -Опять жрецы Исиды?
      Он кивнул:
      -Они расплодили эту заразу еще и в мозгах римлян. И поэтому мы в глупейшей ситуации. Против нас и против урбанариев стоят наши же сограждане.
      -Против нас стоит толпа. А это не одно и тоже. Толпа неуправляема. И кто-то что-то крикнет, и она уже ринулась.
      Секст Фонтей взглянул на нее пристально:
      -Что ты предлагаешь?
      -Отводить в безопасное место императора. А все остальное уже после. Мы потеряли время.
      -Так не теряйте его дальше, - внезапно рыкнул префект, и у Гайи заныло в животе от нехороших предчувствий. - Бери Дария, Марса, еще кого и вперед.
      -Рагнара и Тараниса я возьму?
      Он махнул рукой:
      -Да хоть Цербера от врат Аида отвяжи.
      -Разрешите идти?
      -Да беги уже!
      Он опустился на складной табурет в штабной палатке, обхватив голову руками - Фонтей впервые ощутил себя уставшим. Слишком уставшим от жизни и беспомощным от этого...
      
      -Гайя! Я с вами! - рядом с Дарием некстати оказался Вариний, которого Дарию пришлось опекать все эти дни, приучая к жизни в подразделении.
      -Нет, - рыкнула она. - И попробуй только ослушаться!
      Она ни в коем случае не сомневалась в отваге и решимости юноши, да и видела его дважды на арене. Но посылать его снова на риск не хотела - только готовности биться до последнего вздоха было слишком мало, чтобы справиться с тем, что им предстояло. Решение пришло мгновенно:
      -Дарий, ты его с лошадьми обращаться научил?
      Дарий кивнул, застегивая доспехи.
      -Вариний, сейчас будут сновать вестовые, возвращаться и отправляться патрули. И ты будешь вываживать лошадей. У них на это времени не будет и сил, - она тоже одевалась, рассовывая по всем возможным ножнам ножи. - Иначе лошади погибнут, если резко остановятся и остынут, а того хуже, сразу напьются холодной воды. Понял?!
      -Понял, - упавшим голосом ответил юноша, рвавшийся в бой, а не дежурить у коновязи. Но здравым умом он понимал, что то задание, которое поручила ему Гайя, тоже важно для общего дела, и смирился.
      -Марс, - негромко и отрывисто обратилась она к товарищу, словно и забыв, что совсем недавно спала на его плече совершенно обнаженная. - Нам проще туда добежать пешком, чем прятать где-то лошадей. Видишь, над городом дым?
      Он проследил за ее взглядом - за городской стеной в разных местах поднимались клубы дыма разгорающихся пожаров и доносились отзвуки букцин вигилов.
      Дарий присвистнул:
      -Весело! Что ж, к тому и шло.
      Они уже неслись по переулкам и проходным дворам, пробегая по многочисленным взвозам и узким улицам-лестницам, где не смогли бы пройти кони. Навстречу им попадались повозки вигилов, груженые насосами и бычьими кишками к ним, через которые вода подавалась из квартального водоразборника в пожар. Пробегали патрули и целые отряды урбанариев, и на лицах некоторых из них они заметили кровь, а на доспехах вмятины - это означало, что уже летели камни, выдернутые из мостовой.
      Дворец на Палатинском холме был окружен несколькими кольцами оцепления - урбанарии снаружи, а ближе к самому дворцу и на лестницах - преторианцы.
      
      ***
      
      ...Ренита беспрепятственно покинула гостеприимный дом Марса. Она приветливо кивнула управляющему, который поинтересовался:
      -Домина Ренита снова собралась прикупить снадобий и трав?
      И оказалась на шумных улицах Рима. Ренита шла очень быстро, боясь оглянуться и боясь, что ей вслед кинется Таранис. Она боролась с чувством неловкости, что так и не попрощалась с друзьями, но была уверена, что все же правильно поступила - навязываться Таранису она не хотела.
      'Его чувства приятны, но он сам не отдает себе отчета в них. Лудус - это отдельный мир. А теперь он на службе. И ему придется несладко - варвар в элитном подразделении... В лудусе новичков травили и испытывали на прочность. Кто его знает, каковы нравы в отряде у Гайи? Они с Марсом несгибаемы, и наверное, жизнь вокруг себя и людей организовали под стать себе. Таранис тоже не мальчик-зайчик, но это не его мир. И я не хочу мешать ему искать свое место в нашем Городе. И не готова я стать хорошей женой. Поздно. И не тому меня учили. И воином, как Гайя, тоже не могу и не хочу стать. У Гайи это как дышать, так легко и естественно... А мне ломать себя в каждом шаге. Нет, нет, нет...' - ее стандалии стучали по камням в такт мыслям.
      -Посторонись, раззява! - она вздрогнула от неожиданности, возвращаясь на улицу из своих невеселых мыслей.
      Оглянувшись, Ренита поняла, что на улице царит вовсе не то привычное оживление, когда спешат люди по своим делам, носятся дети и волокут поклажу громогласные ослики. Лица людей были мрачными, торговцы практически исчезли с улиц и даже многие лавки и термополии были закрыты.
      'Странно' - подумала Ренита. - 'До вечера еще далеко. И если бы что случилось, Марс бы точно знал'.
      Она добралась до берега и нашла лодочника-перевозчика. Он узнал ее - часто перевозил и запомнил, все же женщина-врач хоть и не была редкостью в Риме, но и не так уж их было много, как торговок рыбой.
      -Спасаешься, дочка?
      -От чего? - снова взрогнула Ренита, почему-то подумав, что уже весь Рим знает о ее бегстве из дома Марса.
      -Да смотри, что в Городе-то творится! И ведь из-за чего? Ерунда какая-то. Урбанарии сделали замечание кому-то на рынке, тетка какая-то полезла свое слово вставить, ее вроде оттолкнули. А дальше и вовсе странные вещи стали происходить, - старик-лодочник мерно двигал веслами, неторопливо пересказывая женщине улышанные от предыдущих пассажиров городские сплетни. - За тетку вступились, и по всему вышло, что ее чуть ли не ногами урбанарии пинали. И народ полез урбанариев бить и громить их караульные помещения.
      Ренита удивленно слушала, не зная, верить ли. Она достаточно часто, несмотря на положение рабыни, бывала на рынках и в лавках, видела урбанариев и в Цирке - и всегда была уверена, что именно благодаря им в Городе есть хоть какой-то порядок. Не случайно на тех же рынках передавали из уст в уста жуткие рассказы про разбойников из Куриного леса неподалеку от Рима и о старшных обитателей подземной канализации, представлялвшей собой огромные тоннели с водостоками, где вполне можно было и накопать потайных нор.
      И вот теперь урбанарии в рассказе лодочника представали просто какими-то мучителями свободных жителей Рима... Успокаивало, что и сам лодочник сомневается...
      
      Старший жрец посмотрел на нее прищуренными глазами:
      -Нагулялась?
      -Меня вызывали к пациенту. К пациентке... К трем... К двум пациентам и пациентке..., - она говорила все тише, понимая, что и сама запуталась в своих словах, и не удивилась недоверию в голосе старшего жреца.
      -Продолжай... И это врач! Служитель величайших богов Рима, Аполлона, Эскулапа, Махаона, Подалирия...
      -Гигии, Панацеи и Кулины, - устало закончила Ренита. - Я действительно была вызвана к пациенту. И забрал меня центурион преторианской гвардии Марсиус Гортензий. А лечила я старшего центуриона Гайю и еще двух воинов их когорты.
      -Да ты разум потеряла, милая, - ласково произнес жрец, привычным движением беря ее за запястье и находя пульс. - Зачем ты вдруг нужна была бы преторианцам? У них свои врачи.
      Она смущенно пожала плечами:
      -Но можно же и узнать. Думаю, доблестный центурион Марсиус подтвердит.
      -И что же он подтвердит? Что ты все это время, целую декаду, находилась в лагере преторианцев? В их госпитале?
      -Нет. В доме.
      -Еще интереснее. Каком?!
      -Марсиуса. Но...
      -Так. Все, - жрец поднялся с кресла. - Ни слова больше, мерзавка. Ты растоптала клятву Гиппократа, ты нарушила целомудрие не только врача, но и вообще достойной римлянки. И посмела приползти сюда, как побитая собака, которую вышвырнули за дверь из-за брехливости! Дрянь!
      Ренита рухнула на колени:
      -Нет!
      -Встань! - брезгливо поморщился старый врач. - И учти, что грехи тоже болезнь. Будем лечить. Будешь пока что младшей помощницей врача. Да, наравне с еще не прошедшими посвящения. И поразмыслишь.
      Ренита выпрямилась.
      -Что ж. Прости, что посмела побеспокоить. Собственно, я зашла вообще сказать, что покидаю храм, так как меня пригласили на должность врача в когорту спекулаторум.
      Жрец обреченно опустился на кресло:
      -Бред. Буйное помешательство. Тебя придется поместить в холодный подвал под храмом и обливать ледяной водой. Это единственное и разумное средство врачевания помешательства. Голод, холод и воздержание.
      -Врач, исцелись сам, - усмехнулась Ренита. - У меня другой рецепт для такого случая.
      -Как ты смеешь! - снова вскочил жрец. - Наглая дрянь!
      -Возможно. Наглость второе счастье. А у меня единственное.
      Жрец что-то кричал ей в след, грозил небесными и земными карами вплоть до лишения звания врача. Она спокойно обернулась, сама удивившись пришедшим на ум мыслям:
      -Нет. Никто не сможет лишить меня звания врача по вымышленному обвинению. А нарочно вредить моим пациентам ни один врач не решится.
      -Что? - осекся жрец, сразу теряя всю спесь и клокочущий гнев. - О, всемогущий Асклепий... Неужели ты могла такое подумать?
      Она не ответила ничего, даже глазами - просто смотрела в его глаза. Жрец не был глупцом и не был негодяем, он беззаветно любил дело, которму посвятил всю свою жизнь. И порой требовал от других такого же самоотвержения - но боги, которым он служил, были богами прежде всего жизни, и он это время от времени вспоминал. Вспомнил и сейчас.
      -Иди с миром. Если решила, что там в тебе больше нуждаются пациенты, иди. Но ты уверена?
      Она кивнула, не отводя вгляд.
      Жрец снова усмехнулся, возвращаясь к язвительно-гневному тону - ему не хотелось отпускать способную и исполнительную ученицу. Он знал подробности ее странной биографии, но не стал вмешиваться, когда узнал о том, что девушку новый ланиста объявил рабыней - счел, что ничего ей не грозит, тем более из виду Рениту никогда не упускал.
      -Ну-ну. Учти, в бездну позора и порока ты скатываешься быстро и уверенно.
      Она вскинула на него глаза:
      -И где же порок? В преторианской гвардии?
      Жрец захлебнулся словами и махнул на нее обеими руками:
      -Иди уже. И да... Помнишь, что накануне ид мы снова собираемся обсудить трактаты великого Гиппократа?
      Она кивнула.
      
      Перевозчик несказанно удивился, увидев ее снова на берегу:
      -Я б на твоем месте бы туда не стремился. Глянь, что делается!
      Над городом поднимались клубы дыма, а лодки причаливали одна за другой, привозя на осторов женщин и детей, которых их мужьям удалось беспрепятственно переправить в безопасное место.
      Ренита с тоской подумала, что, возможно, как и при недавнем пожаре, ее руки потребуются здесь - снова привезут тех, кого вигилы вытащили из-под обломков горящих зданий. Но она действительно решила все же попытаться пробраться к лагерю преторианцев - если в городе беспорядки, то, возможно, уже льется кровь и ее друзья точно не сидят сложа руки. А это означало, что им снова может быть нужна ее помощь. Сердце Рениты сжималось по мере того, как лодка приближалась к глинистому берегу, с которого начинался Рим - она думала о Гайе, безрассудная отвага которой пугала Рениту.
      Спрыгнув на берег и сунув положенные два обола лодочнику, тут же загрузившему в лодку новых пассажиров, стремящихся предусморительно покинуть городские кварталы, Ренита пустилась быстрым шагом по знакомым, но так разительно изменившимся улицам.
      
      Ее, закутанную в темное покрывало, не особенно замечали спешащие по одному и целыми группами возбужденные горожане. Несколько раз ее окликали, предлагая присоединится, но ее скорбные глаза и тихий лепет служили своеобразным щитом - люди видели перед собой усталую и испуганную женщину, спешащую к своим детям и не способную ни причинить им вред, ни встать с ними рядом.
      В одном из проулков она с ужасом наткнулась на разломанную мостовую, забросанные камни и полусгоревшие повозки, перегораживающие сам проулок. Она прибавила шаг, не в силах заставить себя даже посмотреть, нужна ли ее помощь - удовольствовалась тем, что никто не зовет и не стонет.
      Но вот и ей не повезло - стремительно шагая по Субуре, дымящейся и по-прежнему шумной, но шумной не веселым оживлением торговли, а необяснимой ярости, вряд ли до конца осознаваемой самими людьми, она стала свидетелем совершенно безумной сцены - толпа кидала камни в небольшой отряд урбанариев, стремившихся не пропустить ослепленных низменными инстинктами людей дальше, туда, где располагались и конторы писцов. Несколько урбанариев приотстали от вынужденных отступить товарищей, оглушенные ударами булыжников по шлемам, и толпа выхватила их из шеренги, оттеснив остальных. Все это произошло с той же скоростью, с какой пролетают над гладью Тибра ласточки, схватывая на лету насекомых.
      И вот на взвозе осталась только небольшая группа людей, не больше трех-четырех человек, пытающихся добраться до совсем еще молодого урбанария, из последних сил отбивающегося мечом от каких-то лопат и палок. Его лицо было наполовину залито кровью, его шатало, но он старался не причинить вреда нападавшим на него согражданам - лишь пытался выбить у них из рук их 'оружие'.
      
      Ренита в ужасе прижалась спиной к стене, чувствуя все неровности грубо отшлифованного песчаника. Она лихорадочно пыталась вспомнить, есть ли обходные пути - и не могла вспомнить, все же привыкла ходить по основным улицам, ей же были интересны только надежные, годами проверенные лавки, торгующие снадобьями и требующими тщательного изготовления инструментами. Поэтому в грязные кварталы с сомнительными лавчонками она и не забредала - и что занесло ее сейчас, так только страх перед перегороженными то баррикадами, то повозками вигилов улицами центральной части Рима.
      Она, не дыша, наблюдала за неравной схваткой подраненного урбанария и озверевших мужчин, в которых по виду легко распознала любителей египетской дури. Ренита, научившись под руководством Гайи держать в руках оружие, понимала, что силы парня на исходе - сила и скорость, с которой он отражал удары, уменьшались с каждым разом. И вот он опустился на одно колено, а затем и рухнул навзничь. И тут она, уже перестав рассуждать, в несколько прыжков, подобрав руками подол столы, оказалась рядом с упавшим урбанарием, подхватила с мостовой его меч.
      В голове и у горла стучали молотки, она чувствовала, как ноги сначала начали подгибаться от страха, а затем вдруг стали легкими и послушными, отводя ее тело от занесенных палок. Она мгновенно сообразила, что этим людям абсолютно все равно, кто стоит перед ними - на ее не оставляющий сомнений женский облик они обратили внимание только в первое мгновение.
      Она отбила удар лопаты, направленный в шею бессильно лежащего у ее ног урбанария. И почувствовала, что ее хватит на пару ударов - и все. Вульфрика на арене она завалила трезубцем - а он значительно увеличивал расстояние от врага, вооруженного мечом, а тут ситуация была совсем другой, и короткий римский меч делал ее досягаемой для обломков жердей, выломанных бунтовщиками из велариев, прикрывающих от солнца прилавки на рынке.
      -Стоять! Ни с места! Оружие на землю! - услышала она резкий, не оставляющий места сомнениям и возражениям мужской голос.
      Ее противники бросились врассыпную, но были накрыты пронесшейся по взвозу волной сильных тренированных тел и скручены на мостовой. Ренита от неожиданности просто выронила меч, что спасло ее от участи остальных. Или же преторианцы, а это были они, заметили ее мгновенное движение к распростертому на камнях урбанарию, постепенно приходящему в себя, и видели, что она прикрывала его собой во время короткой схватки.
      Ренита, проклинала себя за то, что, забрав свои врачебные принадлежности, когда покидала дом Марса, не догадалась в сумку положить несколько чистых бинтов - знала, что уж этого добра в храмовой лечебнице с избытком. Но вот захватить их оттуда, возвращаясь снова в город, она действительно забыла - сбил с толку жрец. Хотя он же и подтолкнул ее к такому решению. Кто знает, прими он ее с улыбкой всепрощения, и даже мысль покинуть безопасный остров, хоть и сулящий ей тяжкий труд, в голову бы не пришло.
      Она сняла головное покрывало, разорвала на несколько полос и стала перевязывать уже окончательно пришедшего в себя урбанария, и правда оказавшегося очень молодым - вряд ли ему исполнилось и двадцать.
      -Все, милый мой мальчик, - привычно шептала она ему, не замечая, как совсем рядом остановился крупный белый конь.
      Точнее, ноги коня она видела, но опасности в нем не чувствовала, потому что такие лошади были только у преторианцев, да и вряд ли кто другой мог бы оказаться здесь и сейчас. Закончив перевязку, она подняла глаза - и встретилась с изучающим взгядом префекта когорты спекулаториев, с которым уже хорошо была знакома, передавая сообщения Гайи.
      -Вот где встретились, - мужчина улыбнулся ей, спешиваясь.
      Она кивнула ему, но даже не сделала попытки приподняться - на ее коленях лежала голова юноши, а своей рукой она придерживала его поврежденную руку, которую тоже перехватила остатками покрывала.
      Префект махнул рукой своим воинам, и они тут же бережно подняли парня, пристроив на коня впереди одного их них, а Фонтей протянул руку Рените, помогая подняться с колен:
      -Куда направлялась? Ты же вроде у Марса гостила? Гайю на ноги ставила? Наслышан. Хвалю.
      Она промолчала, смущаясь его похвалы и не понимая, может ли она сказать ему, что как раз в их лагерь и пыталась пробраться.
      Сект Фонтей понял ее замешательство:
      -Одну все равно тут не оставлю. Поедешь со мной. Жаль, тут и до моего дома далеко, и до Марса.
      -Мне туда не надо, - негромко, но твердо произнесла Ренита. - Я искала Гайю. Она мне предложила поступить на службу... Но я даже не прошусь... Понимаю, что не место и не время... Но я могла бы быть полезной сейчас. А там видно будет.
      -А что будет? Оно и так видно. И я сразу согласился с идеей Гайи. Она умная, глупостей не посоветует, в людях разбирается. Да и ты себя проявила неплохо, - он призадумался, оглядывая улицу, на которой вновь воцарился порядок, потому что его воины уже увели задержанных бунтовщиков, а тот, кому поручили раненного урбанария, тоже мягкой рысью направил своего коня в сторону казарм городской стражи.
      -Эй, Квинт, берешь нашего нового врача, и доставляешь в лагерь. Кезона заткни. Мягко, но твердо.
      К удивлению Рениты, воин, которому ее поручили, вполне сориентировался в противоречивом приказании своего командира, молча подхватил ее за талию и усадил впереди себя:
      -Не свались.
      Она вцепилась в жесткую гриву, страяясь не прижиматься к его телу, горячему даже сквозь кожу и металл доспехов.
      
      -Ренита! - радости Вариния, встретившего их у коновязи, не было предела.
      Квинт с удивлением переводил взгляд с мальчишки-новичка на эту немолодую, как ему показалось, растрепанную женщину, и думал, уж не родня ли она Варинию.
      -Вы знакомы? - осведомился он на всякий случай.
      -Да, в лудусе, - с юношеской непосредственностью выпалил взволнованный встречей Вариний, не заметив расширенных от удивления глаз офицера.
      Квинт предпочел не развивать эту тему сейчас, а при случае все же уточнить подробности. Раз уж сам префект так приветливо обошелся с этой женщиной сейчас, а еще раньше взял на службу не достигшего совершеннолетия юношу и даже двух варваров, покрытых татуировками, то его, квинтово, дело небольшое.
      -Мне что сейчас надо делать? - осторожно поинтересовалась Ренита, поправляя столу после верховой скачки, в которой участвовала, зажатая между шеей коня и грудью Квинта.
      Он устало пожал плечами:
      -Я тебе не командир. Ты же врач? Пойдем отведу к санитарным палаткам.
      -Кто такой Кезон? - она слышала показавшиеся ей странными слова префекта и решила уточнить заранее.
      -Врач нашей когорты, - неохотно бросил Квинт, на ходу срывая какой-то уцелевший среди вытоптанного дочиста лагеря спепной колосок и углубляясь в его сосредоточенное пережевывание. - Тебе туда.
      Она взглянула в том направлении, куда показал Квинт, и увидела стоящие почти в центре лагеря две большие армейские палатки, какими был заставлен и весть остальной лагерь, но над ними была поднята аквила с атрибутами Асклепия - чаша с обвившей ее змеей. Она оглянулась в поисках своего провожатого - но он уже скрылся в еще одной палатке, у входа в которую стояли двое часовых. Женщина заметила, что и рядом с палатками врачей тоже прохаживается охрана и подумала, что здравый смысл в этом есть - с одной стороны, может, раненым и больным нужны покой и тишина, но с другой - при случае нападения на лагерь они будут защищены вместе со штабом.
      Ренита стояла, не осмеливаясь сама зайти и оттягивая встречу с загадочным Кезоном. Но вот сзади нее возникло какое-то движение, последовавшее за простучавшими по дороге копытами небольшого отряда. Она оглянулась - несколько спекулаториев, по обыкновению с закрытыми до глаз лицами, бегом несли двоих своих наскоро перевязанных товарищей. Ребята были измучены донельзя, измазаны копотью и кровью.
      Она невольно бросилась им навстречу, но не успела - они разминулись с ней и скрылись в палатке медиков. Все произошло так быстро, что следующим взглядом она заметила из выходящих оттуда уже без своей ноши, направлявшихся к кринице, тоже расположенной в центре лагеря. И, справедливо решив, что пациентов принесли двоих, а она слышала только об одном враче, решительно побежала в ту же палатку.
      Ее наметанный взгляд сразу выхватил ремень, затянутый на бедре одного из воинов - ниже виднелась небольшая, уже не кровоточащая, но глубокая рана. Она знала этот способ остановки сильных кровотечений и пользовалась им - но ненадолго. Из греческих трактатов Ренита хорошо знала, что оставлять перетянутой таким образом конечность надолго нельзя. Лишенная естественной связи с остальным телом, она начнет умирать еще при жизни раненного, обрекая его на мучительные страдания и смерть в конце. Но, почему-то врач, который, очевидно, и был тем самым Кезоном, предпочел переключить свое внимание на второго пациента, ранение которого внешне было пугающим и кровавым, а на самом деле Ренита хорошо знала, что рассеченный лоб, если только не задета кость, кровоточит обильно, но редко когда внушает опасения в дальшейшем.
      -Почтеннейший Кезон, позволь мне заняться твоим пациентом, - она уже направилась к тазу с чистой водой, предназначенному для мытья рук, ничуть не сомневаясь в отказе. Сама же не брезговала помощью Гайи и даже тупой похотливой мулатки, так и сгинувшей в постели Вульфрика.
      Врач едва глянул на нее:
      -Да, можешь умыть его и напоить, пока я занимаюсь тяжелораненым.
      -Но, позволь, - она оторопела. - Ему срочно нужна помощь!
      -С чего бы? - насмешливо и недоумевающее ответил ей Кезон, делая спокойно какие-то записи в кодикиллус, неторопливо поворачивая стило и задавая парню нелепые в данной ситуации вопросы о том, как долго его мать кормила его грудью в детстве.
      -У него нога перетянута, судя по всему, почти час! Это предел! Его же где-то ранили, сколько-то везли сюда. Это же не в крылатых сандалиях Гермеса происходит!
      -Что ты не в свое дело лезешь, если не знаешь! - как от назойливой мухи, отмахнулся от нее врач, продолжая заниматься своими делами. - Кровотечения же нет.
      Ренита, поняв, что спорить бессмысленно, да и не полагается врачам спорить при пациентах, просто шагнула к рукомойнику и начала торопливо мыть руки, на которых еще оставались следы крови перевязанного ею на улице урбанария.
      -Это что за самоуправство?! - подошел к ней Кезон с таким видом, как рассерженные родители водворяют на место потерявшего меру ребенка.
      Она вскинула на него недоумевающий взгляд, не переставая оттирать дочиста кончики пальцев:
      -Прости, моя ошибка только в том, что нас не представили. Ренита, бывший врач Лудус магнус.
      -Бывший? Выкинули?
      -Скажем так, разобрались с формальностями, - она резким движением сбросила с рук капли воды и шагнула к пациенту, все это время сквозь болевой туман наблюдавшему за перепалкой врачей и крайне заинтересованному в ее разумном завершении.
      -И?
      -И я врач когорты спекулаторум. Рада, что мы будем работать вместе. Все же даже в лудусе мне одной приходилось порой сложно. А тут почти война, - она проверила пульс у пациента, не замечая, как багровеет и меняется в лице Кезон.
      -О боги Олимпа, вы сошли с ума! - воздел руки Кезон. - Да тут одни бабы! Тебя же приволокла сюда эта белая лошадь?!
      -Ну да, - кивнула Ренита, осторожно ослабляя ремень, стягивающий бедро воина, старясь при этом зажать пальцем кровоточащий сосуд. - Только не волокла. Я спокойно сидела с доблестным центурионом Квинтом...
      -Где?! На ней?!
      -Ну да, - снова согласилась Ренита, которой разговор ни о чем был соврешенно не интересен, - и обратилась к пациенту. - Пошевели пальцами этой ноги. Ты их чувствуешь?
      -Да.
      -Я отказываюсь что-либо понимать, - топнул ногой в хорошей сандалии Кезон. - Ты явно издеваешься!
      -Кажется, это ты издеваешься над раненым. Прекрати кричать и топать ногами. Ты завяжешь сосуд, а я подержу? Или наоборот?
      Кезон гневно хлопнул о стол кодикиллусом, который по-прежнему держал в руках, забыв уже и о втором парне, так и остававшемся на столе - хорошо хоть, с уже перевязанной раной, но неумытым и терпеливо облизывающим сухие губы шершавым от мучительной жажды языком. Спекулаторий был молод и вышколен - и не смел вмешиваться в спор медиков, терпеливо дожидаясь, когда врач сам снизойдет до него. Но чем больше он вслушивался в разговор, тем больше убеждался, что неизвестно откуда взявшаяся невысокая и не особо привлекательная женщина все же права.
      -Все, я умываю руки! - брезгливо, на едва не визжащей ноте провозгласил Кезон.
      -Да, конечно, - не поняла его Ренита. - Я тоже всегда стараюсь промыть руки, переходя от одного пациента к другому, и указания на необходимость соблюдать чистоту мы находим в трактатах Гиппократа и в учениях жриц Гигии.
      -Вот это и есть предел... - прошипел Кезон и широкими шагами покинул палатку.
      -Ушел? Он вообще ушел? - завертел головой один из раненых, пытаясь что-то разглядеть из-под неловко навернутой, и от этого очень большой и неопрятной, повязки.
      Второй, с раной которого возилась Ренита, с сомнением посмотрел на женщину:
      -А ты вообще с ранами умеешь обращаться?
      Она, подводя иглу под узел и сморщив нос от сосредоточенности, лишь отмахнулась головой:
      -Гайя и Марс на мое лечение не жаловались вроде...
      -Гайя и Марс?! - переспросил воин. - Ты откуда их знаешь?
      -Из Лудус Магнус.
      -Так, - всмотрелся он в склоненное над его ногой лицо женщины. - Это ты приносила сведения оттуда префекту?
      -Может, и я.
      -Точно ты! Я узнал тебя! Ты связная Хельхеймы!
      Она улыбнулась спекулаторию и, ничего не ответив, продолжила зашивать его рану, успев при этом дать чаши с чистой водой им обоим.
      
      Едва она закончила, как вернулась следующая группа, тоже понеся потери, а за ней еще одна. И пусть раны спекулаториев были в основном поверхностные, все же сказывалась высокая выучка, но и они могли бы при неправильном лечении надолго вывести ребят из строя. Некоторые с сомнением встечали глазами женщину врача, все же для армии это было слишком необычно - вот если бы она пришла к их женам с массажами и притираниями, никто из них бы и не удивился, так же как и доверил бы ей лечить ребенка. Но вот женщина, управляющаяся с кровавыми ранами... Да, для многих это было непривычно. Тем не менее, слова про связную Хельхеймы уже пронеслась по санитарной палатке и лагерю, и настороженность ребят постепенно сошла на нет, подкрепленная еще и ее осторожными движениями, не причиняющими лишних мучений, и нежными ободряющими словами, которые она находила для каждого.
      
      ***
      
      Гайя, Марс, Дарий и Таранис с Рагнаром, миновав все препятствия бушующего пламенем пожаров и людских страстей, причем и тот и дугой пожар умело раздувался и разносились, иначе и быть не могло - выбежали к Палатинскому холму.
      Лесница, ведущая вверх, охранялась преторианской гвардией, и ребята в тяжелых доспехах были готовы принять удары не только стрел, но и дротиков.
      Не успела Гайя об этом подумать, как непрошенная стрела звякнула о камень рядом с ней. И еще одна, и целая туча...
      -К воронам! - рявкнул Марс, припадая к ступеням за небольшой жертвенник, установленный на площадке между пролетами лесницы.
      -Вниз! Отходите вниз, - скомандовала Гайя ребятам, стоящим в оцеплении на лестнице.
      Она понимала, что внизу им придется принять ближний бой, но это лучше, чем просто быть расстрелянными на лестнице - они представляли собой слишком хорошую мишень, рослые, в начищенных доспехах и алых плащах. Жаль, но вот Гайе и ее группе было не спрятаться - надо было во что бы то ни стало попасть во дворец, чтобы потайными ходами вывести оттуда Октавиана.
      -Да, дела, - крикнул ей на бегу Дарий, перемещаясь вместе со всеми зигзагами, чтобы усложнить работу стрелкам. - Это явно не фуллоны с пекарями.
      -Да, тут чувствуется рука потверже, - бросил на ходу Марс.
      Таранис с Рагнаром не отставали от других, и тоже, врассыпную, меняя направление, карабкались вверх. Они все выскочили на открытое пространство широкой площадки перед последней лестницей, за которой находились тяжелые дубовые окованные двери, ведущие в атриум дворца. Там стоял караул, которому стрелы пока что были не страшны - воины располагались в нишах, из которых с тревогой следили за товарищами, находившимися под перекрестным обстрелом.
      Гайя, обернувшись, чтобы удостовериться, что весь ее маленький отряд цел, невредим и упорно идет вверх, с горечью заметила несколько распростертых на ступенях далеко внизу тел и пятна крови на белом мраморе, заметные даже в сгущающихся сумерках. Следующая стрела ткнула ее в плечо со спины, но звякнула о наконечник и невинно отскочила. Девушка невольно пригнулась и, махнув своим ребятам, приготовилась прыжками преодолеть крайний пролет. Но, видимо, еще один стрелок сидел на соседнем здании - потому что снизу вверх так далеко стрелы бы не залетели. На следующем ее шаге что-то толкнуло ее в спину гораздо сильнее, и она повалилась на ступени, чувствуя, как принимают на себя удар поножи, не давая разбить колени о ребра ступеней.
      Она с удивлением почувствовала на своей руке между наручем и наплечником чью-то разгоряченную и сильную руку и в это же мгновение услышала над ухом голос Дария:
      -Жива?
      Она проследила глазами туда, куда он показал. Рядом с ней валялись уже не только стрелы, а пара дротиков. Это означало одно - поганцы приготовились основательно и войти во дворец и выйти оттуда никому не дадут, раз уж не поленились затащить баллисту на крышу соседнего, через впадину холма расположенного здания.
      Гайя с благодарностью взглянула на друга:
      -Спасибо. А ты?
      -Все в порядке, - быстро ответил Дарий, помогая ей стать. - Еще два рывка.
      Они влетели в нишу, дожидаясь остальных троих. Вскоре Марс, Таранис и Рагнар присоединились к ним, а сумрак окончательно спустился на Рим. Они оглянулись на город, усеянный вспышками точечных пожаров, и нырнули в распахнутую караулом при виде фалер Гайи дверь.
      Они влетели в атриум, на бегу спросив у охраны короткое, всем понятное:
      -Где?
      Личная охрана императора, ребята из их же когорты, но составляющие отдельный отряд, уже приготовились к круговой обороне и заняли позиции у всех окон и дверей атриума, включая проем над имплювием.
      Их командир, хорошо знающий Гайю и Марса с Дарием, приветственно махнул им рукой, не скрывая тревоги на лице:
      -В дальних покоях.
      Гайя хорошо знала расположение дворца, поэтому они быстро, сопровождаемые командиром охранников, пронеслись через несколько залов и портиков, натолкнувшись на грозный окрик:
      -Стоять на месте, иначе применим оружие.
      Гайя сама негромко назвала пароль, и в темноте прозвучало облегченное:
      -Проходите... Вовремя, старший центурион. Что там слышно снаружи?
      -Там баллиста на крыше инсулы с северо-западной стороны.
      -Послать бы кого приглушить поганца, - ответил один из телохранителей.
      -А что, некого?! - удивилась Гайя, зная, что в каждом боевом расчете охраны обязательно есть лучник, в совершенстве владеющий свои мастерством.
      -Есть. Авл, - с горечью и раздражением ответил командир. - Да только подстрелили его, когда мы отгоняли лишних от южной террасы.
      -Совсем?
      -Две стрелы в правом плече. Жив, но стрелять... Меткости нет.
      -Гайя, - сзади к ней подошел Таранис. - Разреши.
      -Ты лучник?
      Он кивнул:
      -Если ваши луки не сильно отличаются от наших.
      Гайя обменялась взглядами с командиром охраны - они приняли решение. Командир скептически взглянул на Тараниса, татуировка которого бросалась в глаза, несмотря на то, что длинные волосы были скручены в косу и убраны под шлем.
      -Гайя, ты ему доверяешь?
      -Полностью.
      -Идем, - махнул Таранису командир. -Провожу к Авлу, он в караулке отлеживается. Если он тебе лук доверит...
      Мужчины ушли. Гайя и остальные отправились дальше и, миновав еще два поста охраны, ощетинившихся копьями и мечами, вошли в таблиний императора, опустившись сразу на одно колено и приветствуя его по уставу.
      -Император, надо уходить, - негромко и сдержанно сказала ему Гайя.
      -Я в своей стране и в своем городе, - без позерства, но уверенно возразил ей Октавиан, глядя спокойными умными глазами в ее глаза и не отводя взгляд, в отличие от многих других. - И бежать никуда не собираюсь.
      -Бежать я и не предлагаю. Но если поганцы пойдут штурмовать дворец, то ляжет весь отряд охраны. А если ты согласишься уйти с нами через подземные куникулы канализации в здание Табулярия, который хорошо защищен и имеет выходы за город, то там нам будет легче сберечь тебя малой кровью.
      -Логично, - кивнул Октавиан, заправляя в футляр свиток, который торопливо дописывал в тот момент, когда зашли спекулатории, и сдергивая со спинки кресла плащ. - Я готов.
      -Стой-ка, Дарий, - подозрительно проговорил на ухо другу Марс. - Это твоя кровь по всему полу?!
      -Где? - мужчина оглянулся и увидел след кровавых шлепков, тянущийся по белому мрамору, и присвистнул.
      -Ну да, - отозвался Рагнар, приглядываясь. - Тебя, видимо, стрелой или дротиком по голени зацепило.
      Дарий только сейчас ощутил жжение и тяжесть в правой голени - задело его еще тогда, когда он закрыл собой Гайю на лестнице. Он тогда почувствовал холодную боль, полоснувшую по ноге, но быстро отвлекся, думая о том, чтоб сберечь Гайю.
      -Есть чем перехватить? - тревожно обернулась Гайя, досадуя на непредвиденную задержку и испытывая одновременно благодарность по отношению к верному другу, закрывшему ее от смертельной опасности.
      -Как положено, - усмехнулся Дарий, доставая из подсумка на поясе бинт, полагавшийся каждому римскому солдату, и умело обматывая им ногу.
      -Помочь? - окликнула его Гайя.
      Но Дарий успокоил ее:
      -А твой бок кто бинтовал?! То-то и оно. Вот и все, бежим дальше.
      -Вот и повод с нашей Ренитой познакомиться поближе, - пошутил на бегу Марс, когда они спускались по бесконечной лестнице, пронизывающей весь холм.
      -Неее, - в тон ему отозвался Дарий, слегка прихрамывая на крутых ступеньках. - Я ж не самоубийца!
      -Она хороший врач, зря ты так.
      -Она женщина этого вашего Тараниса. И перебегать ему дорожку...
      -Как ты догадался? - удивился Рагнар. - Ты ж заглядывал к Марсу в гости всего пару раз.
      -И что, недостаточно? Да с первого взгляда на них видно, как он на нее смотрит, а она на него.
      Марс только хохотнул, скрывая за смехом свое смущение - он тоже не мог даже сейчас сдержать взглядов в сторону Гайи, грациозно, несмторя на тяжелые доспехи, бежавшей впереди по лестнице в глухой, едва подсвеченной факелом темноте.
      
      В куникуле было сумрачно и влажно, под ногами слегка хлюпала вода, хотя они шли по самому краю, специально сделанному для того, чтобы акварии, наблюдающие за работой канализации и водопровода, не бродили по пояс в холодных и зловонных сточных водах.
      Внезапно, когда они прошли уже несколько поворотов, Гайя остановилась и приготовилась затушить факел в воде:
      -Там движение впереди, - скорее показала, чем сказала она и дала сигнал прижаться к стене, а сама заслонила собой Октавиана.
      В свете факела засверкали кривые египетские мечи.
      
    188. Luna (lunali2012@bk.ru) 2014/01/16 06:58 [ответить]
      Спасибо, девочки! Очень нежно и трепетно получилось. Свершилось! А когда свадьба?
    187. *Вихрева Елена (elena_d-mmk@mail.ru) 2014/01/16 02:33 [ответить]
      -Тогда иди ко мне! - он одиним движением снял легкую, ничем сверху не стянутую эксомиду и совершенно обнаженный прыгнул в холодную воду, проплыл под водой и вынырнул у ее ног.
      Гайя нерешительно оглянулась вокруг - присутствие домашней обслуги ее смущало. Другое дело, когда они все вместе останавливались у реки - там уж водой наслаждались все, включая коней и обозных мулов.
      -Смелее, - подбодрил ее Марс, протягивая руки.
      И она решилась, сняла легкую тунику, вытянулась всем окрепшим и легким телом - и нырнула в эту прохладную воду, проскользнув между руками Марса.
      Он охнул, зажмурившись от нарочно брошенных ему в лицо брызг, и нырнул следом. Они резвились в воде до тех пор, пока Марс не почувствовал, что уже замерзает, несмотря на летнюю жару.
      -Любимая, тебе не холодно?
      Она удивленно посмотрела на него:
      -Где ты нашел холод?
      -Честно говоря, нашел. И не вижу смысла сейчас над собой издеваться, это же не переправа. Я вылезаю греться. Но боюсь, так продрог, что один и не согреюсь.
      Она выпрыгнула на край бассейна, откидывая назад мокрые насквозь локоны, еще больше отросшие за время болезни.
      -Марс! Ты и правда замерз? Прости, я так увлеклась, так обрадовалась, - она растирала его подхваченной со скамейки ему же принадлежащей эксомиды, накинула ему на плечи свою тунику, и попутно согревала дыханием его пальцы.
      Марс вздрагивал, но не от холода - он на самом деле и не замерз, так, скорее, хотел найти предлог выманить из бассейна Гайю, опасаясь, что она перетрудит только заживший бок. А оно обернулось неожиданно - и вот уже Гайя его спасает от неминуемой, по ее мнению, простуды. И он, содрогаясь от невероятной сладости ощущений ее гибких сильных пальцев на своем теле, ее дыхания - не смел остановить любимую.
      -Спасибо, милая, мне уже теплее, - прошептал он, привлекая ее стройное тело к своей груди.
      Гайя приникла к нему всем телом, пытаясь согреть мужчину, которого, несмотря на все ее усилия, сотрясала крупная дрожь. Она даже забыла ненадолго, что ее грудь тоже обнажена - плавала она так быстро, что заметить это Марс все равно бы не мог, а сейчас...
      Она закрутила головой, ища еще какую-нибудь простыню, чтобы завернуться в нее - но у них была только та одежда, в которой они спустились в сад, и ее туникой были обернуты плечи Марса, тоже стоящего перед ней совершенно обнаженным.
      Она опустила глаза туда, где среди прохладной гладкой кожи их бедер пробуждалось что-то горячее и живое. Марс проследил за удивленным взглядом расширившихся глаз:
      -Милая моя... Ты так прекрасна и так невинна...
      Он боялся спугнуть ее и боролся с желанием предложить ей дотронуться до своего сокровенного органа, но ничего не мог поделать с ним самим - он неумолимо разворачивался, рос и тянулся к девушке, к складке ее бедер, пока не начал зарываться туда.
      Гайя шумно вздохнула и уткнулась лицом в его грудь. Марс, не в силах совладать с собой, стал медленно опускаться на колени, чтобы приблизиться губами к ее губам, а затем спуститься ниже, пройти краешками губ, почти невесомо, по ее груди, дотронувшись до твердых сосков. А дальше...
      Дальше суровый центурион Марсиус Гортензий забыл все... И помнил только свое желание бесконечно целовать эту промытую прохладной водой упругую нежную кожу, ласкать гибкое сильное тело, выцеловывая каждую трепещущую от волнения жилку. Он спохватился, что глаза его закрыты, только тогда, когда стал опускать голову все ниже и ниже, спускаясь к ее животу и бедрам. Она тихо застонала, и он вскинул голову:
      -Милая, - и сам удивился, что голос стал хриплым, как будто он и правда успел простудиться. - Тебе больно?
      Он подхватил ее на руки, продолжая целовать приоткрытые розовые губы, к которым вновь спустя много дней вернулась естественная окраска. Марс пристально, насколько это возможно сквозь туман, заволакивающий его глаза, вгляделся в ее лицо - и вздохнул облегченно, потому что на лице девушки был не отблеск боли, а затаенная счастливая улыбка.
      -Марс, - тихо ответила она. - Мне так хорошо в твоих руках...
      И он понял это как разрешение. С невесомой ношей на руках он ринулся сквозь кусты троянды, не замечая, как шипы оставляют следы на его боках и бедрах, лишь подняв Гайю над собой, как сегнифер легионную аквилу. Марс опустил Гайю на поляну, заросшую плотным ковром тимьяна, тонкие стебли которого переплелись в тугой, мягкий и толстый слой мелких листьев и душистых лиловых цветков. Тимьян буйствовал на этой поляне годами, и уже нельзя было даже разглядеть почву, на которой он рос.
      Гайя ощутила под собой нежную, слегка щекочущую кожу зелень и полной грудью вдохнула окутавший их обоих аромат. Марс опустился рядом на колени, продолжая целовать и ласкать ее, боясь, что при малейшем его резком движении она взлетит на ноги и уйдет. Но девушка лежала спокойно, и он решился нависнуть над ней, коснувшись своим уже невыносимо тяжелым и горячим органом ее обнаженного живота. Она с изумлением вскинула глаза и слегка коснулась пальцами невиданной части его тела. Нельзя сказать, чтоб она не видела, как мужчины справляют малую нужду, и даже прямо не сходя с коня при спешных маршах, но такое она действительно видела впервые.
      -Марс...- она провела пальцами по всей длине, чувствуя пульсирующую силу.
      Он смог в ответ лишь застонать, и она заметила мелкие кровоточащие царапины на его теле:
      -Что это? Откуда?
      -Не важно, не отвлекайся..., - и он прижался к ней всем телом, заставляя свой орган пробиваться между ее бедер.
      Ее огромные глаза стояли перед ним, и Марс стал целовать эти взрагивающие веки и порывающиеся что-то спросить губы, заставляя забыть ее обо всем. Запах тимьяна скрывал все остальные запахи вокруг и кружил голову - Марс успел подумать, что уже ничего не соображает, и способен чувствоаать только прикосновения любимой. Даже если бы сейчас сюда, в сад его фамильного дома в лучшем районе Рима, ворвался бы отряд батавов в медвежьих шкурах, он и тогда бы не смог оторваться от тела любимой, разве что закрыл бы ее собой. Он и закрыл, остатками сознания чувствуя, как медленно раздвигаются ее ставшие горячими бедра. И провалился в эту горячую влагу, чувствуя своим животом, как она поднимается навстречу ему на локтях.
      Гайя понимала, что происходит нечто странное, но запах тимьяна приглушал все внешние ощущения, сужая мир до рук и губ Марса. И она, повинуясь зову своего тела, поднялась ему навстречу и прижалась к его внезапно согревшейся и повлажневшей уже не от воды, а от пота груди. Она поднялась бы, но его большое крепкое тело было сверху, и она невольно обвила его ногами и руками, чувствуя, как в ее теле оказалось незанятое пространство, куда и устремилось то удивительное естество, что она увидела у Марса впервые в своей жизни - хотя и выхаживала его несколько раз, лежащего в беспамятстве, и видела его целиком, но совсем не таким.
      Короткая, промелькнувшая на задворках сознания боль заставила ее вдохнуть - и не более того, а затем то сладкое ощущение, которое захватило ее, заставив уступить ласкам Марса, вновь захватило ее от макушки до пят...
      
    186. Luna (lunali2012@bk.ru) 2014/01/15 06:43 [ответить]
      Спасибо.Свой дом значит много. Гайя восстанавливается. У Рагнара и Тараниса жизнь налаживается. Жду дальше
    185. Афро-Кот (kreina.kreina@gmail.com) 2014/01/15 01:26 [ответить]
      Аленка, пасибки за продочку!
    184. *Привиденьице (elena_d-mmk@mail.ru) 2014/01/14 23:03 [ответить]
      ***
      
      -Где мы? - Гайя обвела все более светлеющим взглядом высокий потолок, разделенный терракотовыми балками на квадраты, заполненные лепниной, и мраморные колонны, поддерживающие этот потолок.
      -Дома, - Марс наклонился к ней, борясь с желанием поцеловать, да и неловко это было делать при Рените, тут же подлетевшей к кровати.
      Марс тут же почувствовал себя лишним в этой внезапно возникшей круговерти рабынь с водой и чистыми простынями, подвластными одному движению Рениты. Он только пожал плечами, удивляясь, откуда такие способности у неприметной и тихой женщины, к которой он привык уже в лудусе - самое большое, что она могла себе позволить, это тихо поворчать, а тут уверенно распоряжается в его доме. Но все, что делается на пользу Гайи, Марса устраивало, поэтому он предпочел выскользнуть в атриум, где дожидались уже новостей его друзья, к которым успел уже присоединиться Дарий.
      -Марс, у меня для вас обоих приказ, - он помахал перед его носом свитком. - У тебя и у Гайи отпуск на целую декаду! Везет вам...
      -Да уж, - криво усмехнулся Марс, пытаясь отвлечься от стоящей перед глазами картины его любимой Гайи, такой непривычно тихой и неподвижной.
      -Как она? - осторожно поинтересовался Дарий.
      -С ней Ренита. И целая куча куриц с тряпками. Но, признаться, я уже извелся. Ей и хуже доставалось, но как-то все проще происходило.
      -А тебе не кажется, что она просто устала до предела? - Дарий все же отдал ему свиток, который так и продолжал держать в руках.
      -Наверное. Мы все как-то не замечали, что она девушка. Привыкли видеть в ней только равного себе воина.
      -Не поздно все исправить, - вмешался в разговор Таранис. - Что тебе мешает?
      -Если бы это было так просто, - помрачнел Марс.
      -Марс! - из приоткрывшейся двери показалась Ренита, и по ее спокойному лицу друзья догадались, что повода для тревои уже нет. - Ты ягненка припас?
      -Да, конечно.
      -Мне надо, чтобы его зарезали где-то здесь, и так, чтобы ни одна капля крови не пропала даром, - она окинула взглядом готовых действоаать друзей. - Сделаете, перелейте в чашу и принесите.
      Вскоре Марс с серебряным фиалом, наполненным свежей, исходящей паром кровью ягненка, уже стоял возле постели Гайи.
      Она посмотрела на него невероятно большими на исхудавшем за одни сутки лице глазами и улыбнулась слабой улыбкой:
      -Марс... Что там у тебя? - ее ноздри затрепетали, ощущая сладкий запах, и она невольно провела язычком по все еще сухим губам, не растрескавшимся только благодаря тому, что Ренита всю ночь смачивала их водой.
      Марс перевел взгляд на Рениту, она кивнула, и он присел на край кровати, еще раз удивившись тому, что в собственном доме спрашивет разрешения сесть на свою кровать. И снова ответил сам себе, что в сравнении со спасением Гайи его гордость - ничто.
      Он приподнял ее, свежеумытую и аккуратно причесанную, с заплетенными в две косы недавно вымытыми волосами, и стал поить. Она пила теплую кровь, и как будто прямо на его глазах происходило чудо - краски возвращались на ее лицо, а глаза наполнялись живым блеском. Наконец, осушив фиал, она обессилено повисла у него на руке:
      -Как хорошо...
      Он не выдержал, и все же наклонился к ее алым от подкрасившей их крови губам, приник поцелуем.
      Ренита деликатно отвернулась. В другой раз она, возможно, и сделала бы ему замечание - но теперь, после проведенных прекрасных мгновений с Таранисом, она и сама засомневалась в своих убеждениях. По всем канонам медицины, изощренно избитый Таранис не мог и не должен был быть с женщиной ближайшее время. Но она сама разрешила ему это... И более того, сама же с ним и была. Что совсем не укладывалось в ее представления о целомудрии врача, что предписывалось священной клятвой Гиппократа.
      -Гайя, ты поесть готова? Или передохнешь еще? - поинтересовалась Ренита.
      -Если только немного. Я только сейчас почувствовала, что проголодалась.
      Ренита выскользнула за дверь и вернулась с темно-красным, гладким и блестящим куском свежего мяса - тоже на серебряной тарелке:
      -Это печенка. Того же ягненка. Смотри, еще теплая. Ее сырой жевать легче, чем мясо, - пояснила она Марсу, протягивая тарелку. - Сможешь ее покормить? Режь мелкими кусочками только...
      Марс с готовностью полулег рядом с Гайей, уютно устроившейся среди подушек, которыми ее заботливо обложила Ренита. Мужчина не мог оторвать глаз от того, как она ест - с таким удовольствием и так аккуратно. Его тело пробила сладкая дрожь, когда она несколько раз дотронулась до его пальцев губами, принимая плотный вишневый кусочек - он не решился кормить ее с ножа и предпочел протягивать тонкие ломтики прямо рукой.
      Гайя заметила, как он вздрогнул и удивленно глянула на него:
      -Тебе холодно?
      -Да, - с готовностью согласился он. - Задувает их атриума...
      -Тогда залезай под одеяло. Оно такое огромное, что и целую декурию укрыть можно. А то простудишься, и Ренита совсем собьется с ног. Кстати, как там ребята? Хочется верить, что уже не на ее попечении. Хотя, когда я их обоих видела крайний раз, они явно в ней нуждались.
      -С ними все хорошо. И они ждут возможности с тобой повидаться. И Дарий тоже там. А от Вариния он привет привез.
      
      Они все наслаждались общением друг с другом, лишь Рагнар немного грустил без Юлии, но вот к вечеру появилась и она:
      -А меня дядя прислал! Велел проведать Гайю.
      -Юлия! Как я тебе рада! - приподнялась навстречу девушке Гайя. - Прости, я виновата перед тобой. Паллий и покрывало остались в лудусе.
      -Не важно. Я все равно их не носила. Ну и будет повод обзавестись новыми...
      -Хочешь, как только Ренита меня выпустит отсюда, мы вместе сходим? И вместе выберем?
      Юлия обрадовалась и захлопала в ладоши:
      -Ой! Конечно, Гайя! Да мои подружки умрут от зависти, что я так запросто разгуливаю с тобой по лавкам Субуры!
      -Это почему? - удивилась Гайя. - Ты же им не сказала, что знакома с Невестой смерти?
      -Нет, конечно, - округлила глаза Юлия. - Но ты и так знаменита. Как Гайя. Об освобождении детишек не говорит на римских рынках и у фонтанов только немой.
      -Вот как? - промолвила Гайя задумчиво, и улыбка сошла с ее лица. - А вот это уже не хорошо... Нет смысла, чтоб нас знали в лицо и по имени. Ударить могут по близким людям.
      Она задумалась:
      -Рагнар! Вот что, охрана охраной, но ты давай, собирайся, и тоже иди проводи Юлию. Нам всем так спокойней будет.
      Рагнар с готовностью вскочил на ноги.
      -Гайя, ты, наверное, устала от гостей и разговоров? - осторожно и очень тихо поинтересовалась Ренита. - Давай-ка поспи. И мне надо Таранисом заняться.
      -Как он?
      -Говорит, что лучше. С ним сложно. Ран же на теле нет, чтобы видеть их своими глазами. А вот боль жуткая. Но я уже с таким сталкивалась в лудусе, так что постепенно пойдет. Массажи, ванны. Кстати, и тебе массаж не повредит. Поспишь, сделаю. А вот завтра...
      -Что?
      -Все думаю, как зашивать твою рану. Воспаления все же вроде удалось избежать. Но зашивать надо мелкими стежками, чтобы не осталось толстого рубца.
      -Так что тебя держит? Тут ты полная хозяйка.
      -Мучить тебя снова...
      -Мучить? Ты же мне помогаешь. И у тебя иголка, а не трезубец.
      -Спасибо, - искренне поблагодарила Ренита, в очередной раз восхитившись мужеством этой девушки. - А сейчас спи.
      -И я тебя посторожу, - с готовностью вызвался Марс, устраиваясь в изножии кровати.
      
      ***
      
      Рагнар сопроводил Юлияю до самого дома префекта. По дороге им поговорить толком не удалось, так как Юлии было строго-настрого запрещено идти по улице, и ее всюду носили в лектике, как и положено римской женщине, огромные рабы-эфиопы, устрашающие одним своим видом.
      На пороге дома он задержал ее за руку:
      -Юлия... Ты не представляешь, как я рад тебя видеть. Видишь, я же обещал, что приду к тебе сам.
      -Я верила и ждала. Ты меня спас, - она прижалась к его груди, дае не заметив внимательных прищуренных глаз в глубине полутемного атриума.
      Префект отстраненно и тихо наблюдал, как бережно, не позволяя себе ничего лишнего, приобнял и поцеловал его племянницу этот варвар, неожиданно проявивший себя как герой. Секст Фонтей боролся с собой, делая нелегкий выбор - разрешить Юлии выполнить странную волю ее отца или употребить свою власть, чтобы не допустить такого странного союза. И ничего разумного не приходило ему на ум - потому что варвар был действиетельно достойным женихом. А то, что у него не было своего дома - так префект с Гортензией и не собирались жить вечно и тем более жить, глядя друг на друга. Боги не дали своих детей, поэтому он для себя решили - будут внуки, и они будут расти у них на руках. И вот теперь, похоже, его древний род, ведущий свое начало от первых троянцев, причаливших к болотистому устью Тибра, обогатится изумрудно-зелеными глазами... Префект вздохнул и потер лицо ладонями...
      
      ***
      
      -Готова? - Ренита постаралась заглянуть ей в глаза. - Или все же дать отвар?
      -Нет, - категорически отказалась Гайя. - Я и так еле отделалась от этого глупого ощущения, когда ты отдельно, а голова отдельно.
      -Да что ж вы все так, - вздохнула Ренита, берясь за иглу. - Марс, может, тебе пойти куда? Все же не самое приятное зрелище.
      -Нет, - так же упрямо тряхнул он головой. - Любимая, ты позволишь мне остаться?
      Она кивнула и положила свою руку на его. Марс сидел, не смея пошевелиться и проклиная всех богов, которые сделали так, что эту боль терпит не он, а его любимая, такая нежная и хрупкая. Он шептал ей ласковые слова, дул на покрывшийся испариной от сдерживаемых стонов лоб.
      -Гайя, милая, ну зачем ты так себя мучаешь? Тебе же не надо сейчас быть готовой к нападению батавов, выскочивших из чащи!
      Она едва улыбнулась ему в ответ:
      -Знаешь, лишняя тренировка не повредит. Зато я знаю, что попади в плен, пытки выдержу.
      -Милая, ну о чем же ты думаешь! - с болью в голосе воскликнул Марс, чувствуя, как сжимаются на его руке ее тонкие, но необыкновенно сильные пальцы.
      -Вот и все, - Ренита перевела дыхание.
      Гайя блаженно закрыла глаза...
      -Спасибо, Марс...
      -За что? Это Рените спасибо.
      -Ты не оставил меня.
      -Да как же я мог бы? И вообще, ты заслужила награду. Правда, Ренита?
      -Конечно, - она складывала инструменты. - И ягненка уже вилик привел в атриум.
      -Когда ты успеваешь обо всем подумать? - удивился Марс.
      Она только улыбнулась и поправила покрывало, которым по привычке продолжала плотно закрывать волосы.
      
      Марс сначала отбивался отнаседавших на него то по очереди, то вместе на правах выздоравливающих Рагнара и Тараниса, а затем они с такой скоростью стали меняться парнетрами, что трудно было уследить, кто объединился против кого. Гайя с завистью наблюдала за ними, сидя на мраморных ступеньках, спускающихся в сад. Она бы не усидела, конечно, на рядом бдительно примостилась Ренита, у которой стало хватать решимости молча, мягко, но вполне уверенно вернуть приподнимавшуюся несколько раз девушку, глаза которой светились радостным блеском при виде мелькающих в умелых руках клинков.
      -А ты не хочешь помочь Таранису? - задорно поинтересовалась Гайя у подруги. - Перехвати Рагнара, а то он их обоих загонял.
      Ренита испуганно мотнула головой:
      -Зачем? Это же всего лишь игра.
      -А ты не хочешь разве размяться?!
      -Так не хочу, - задумчиво ответила Ренита, и ее глаза сразу затуманились неприятными воспоминаниями об арене и Вульфрике.
      Гайя умела вовремя остановиться, и поспешила успокоить подругу, но в глубине души задумалась.
      Наконец, Марс, соскучившись по ее объятим и поцелуям, сделал вид, что получил от Тараниса смертельный удар и с большими испуганными глазами растянулся на ступеньках у ее ног:
      -Я пришел издалека, о женщина, милая сердцу, чтобы пылко обнять твои, о царица, колени, - продекламировал он Гомера таким голосом, как будто действительно собрался отдать душу Гермесу-Психопомпу. - Позволь мне обнять тебя, о прекрасноликая Гайя.
      Она засмеялась, но он приподнялся и осторожно, чтобы не причинить боль, но вполне откровенно обхватил ее талию, и правда спрятав лицо в ее коленях.
      Гайя засмеялась еще более звонко, чем удивила друзей, никогда не слышавших таких глубоких, женственных нот в ее голосе и тем более смехе, и провела рукой по его мокрой от пота обнаженной спине.
      -Мммм, - выдохнул Марс. - А еще?
      -Когда ополоснешься, - она наклонила голову, любуясь его четким профилем и светящимися нескрываемым удовольствием глазами.
      -Вот так всегда, - перевернулся на спину Марс, оставаясь головой на ее коленях и подставляя лицо солнцу, пробивающемуся сквозь широкие листья платанов. - Пожалуй, не погонят в воду только Рагнара. И то, только потому, что Юлии рядом нет.
      -Ну почему погонят? - удивился Таранис, присаживаясь на ступеньку рядом, но поближе к Рените. - Я вот не откажусь. Если не один. А, милая моя?
      Он прижался к Рените, а она невольно отдернулась:
      -Что ты делаешь? Ты все время норовишь обтереться о мои платья.
      -Разве? - он посмотрел на нее с таким лукавством, что даже Гайя прыснула смехом. - А это стратегическая хитрость, чобы заставить тебя раздеться.
      -Мне кажется, ты иногда превосходишь сам себя, - она провела рукой по его растрепавшимся волосам, изначально собранных в хвост на затылке, но теперь прилипших к спине и плечам беспорядочными прядями. - Но уговаривать умеешь.
      Она поднялась, придержавшись за его руку.
      -Мы идем в ванную. А после, когда я буду точно знать, что тень Тараниса не слоняется в томительном ожидании, а спит спокойно... Да, кстати, я рада, что вы так резво подъедаете тех ягнят, печенкой и кровью которых мне приходится лечить Гайю.
      -Так уж и лечить, - вмешалась Гайя. - Скорее, баловать.
      -Так вот, - продолжила Ренита, оглядывая друзей. - Мне после надо будет много времени, чтобы спокойно заняться Гайей. Ты согласна, если замучаю массажем?
      -Всегда готова, - девушка закрыла глаза у предвкушения приятных мгновений.
      -А мне можно присоединиться? - подал голос Марс.
      -Смотря что ты собрался делать, - строго заметила Ренита, еле сдерживая смех. - Если со мной в четыре руки, то толку не выйдет, здесь все же нужны знания. А если ляжешь рядом, то тоже толку не будет, у меня сил на вас обоих не хватит.
      -Отлично разобрались, - подал голос Рагнар, стоя у колонны со сложенными на обнаженной груди руками. - Похоже, нам с тобой, Марс, ничего не остается, как продолжить тренировку.
      И они вновь взялись за мечи, проводаемые завистливым взглядом Гайи, которой Ренита, уводя Тараниса, довольно строго заявила:
      -Прекрасно знаю, что ты задумала. Но если не жалеешь себя, то пожалей мой труд.
      Гайя покорно вздохнула - она понимала, что и так слишком много времени потеряла, и теперь ей поможет как можно быстрее наверстать упущенное только неукоснительное соблюдение указаний Рениты.
      
      Марс проскользнул в дверь спальни и встал так, чобы Ренита его видела, а Гайя нет. Одними глазами он спросил, долго и еще, на что Ренита утвердительно кивнула и продолжила как ни в чем ни бывало разминать и поглаживать плечи Гайи, сбегая пальцами к ее бокам и спине.
      Марс смотрел на это восхитительное зрелище поблескивающей от масла гладкой девичьей кожи, упругой под чуткими пальцами врача. И не выдержал - посмотрел на Рениту умоляющим взором, а она ому так же точно глазами показала, что нет, не пустит его массировать Гайю, слишком важно то, что она сейчас делает.
      Этот безмолвные поединок глаз продолжался довольно долго, и наконец, Ренита, закончив основные приемы, кивнула Марсу.
      Он перехватил движение ее пальцев и задохнулся от счастья - сейчас для него высшей наградой было находиться рядом с любимой, прикасаться к ней, наслаждаться видом ее постепенно крепнущего снова тела.
      Ренита, понаблюдав немного за Марсом, убедилась, что Гайя в надежных руках и вполне справедливо подумала, что, наверное, там, в бешеных скачках и переходах по чужим тропам, в часы отдыха и затишься легионеры помогали друг другу размять затекшие мышцы, избавиться от боли в пояснице после прорубания сквозь чащу или строительства форта.
      Гайя все же почувствовала изменения и обернулась:
      -Марс? Надо же. И как ты здесь успел оказаться?
      Он, совершенно опьяненный ее близостью, наклонился и поцеловал эти пухлые губы. И уже не смог остановиться - разве что одна мысль сдерживала его от решительного натиска: страх причинить боль в только начавшей наконец-то заживать ране. Отдых, сырая печенка и спелые фрукты в сочетании с заботливым уходом и чистотой делали свое дело, помогая ее крепкому организму быстро набрать необходимую боевую форму.
      И Марс с тоской подумал, что вот скоро она уже окончательно встанет на ноги, и это с одной стороны, радовало его безмерно - потому что видеть любимую бледной и умирающей было невыносимо для него. Но еще более болезненной и невыносимой была мысль о том, что, едва встав на ноги, Гая вновь станет не его нежной возлюбленной и желанной гостьей, а боевым офицером, которого слушаются и уважают воины и уже начали бояться поганцы всего Рима.
      
      -Ренита, - как-то во время массажа решилась заговорить с подругой Гайя о том, что уже давно сложилось в ее голове, в особенности после встречи с Кезоном. - Ты теперь свободная женщина. Я очень благодарна, что ты там помогаешь мне сейчас. Но отпуск неумолимо подходит к концу, и через несколько дней мы с Марсом вернемся на службу. А ты? Насколько я поняла, ты же попыталась вернуться на осторов Эскулапа. Тебе там хорошо?
      Ренита задумалась - Гайя со своим вопросом попала в точку. Она сама не была теперь уверена в том, что очень хочет быть храмово целительницей. Бесконечная, монотонная череда боли и страданий вызывала оцепенение. Если в лудусе она лечила молодых мужчин с тренированными телами, лишь ненадолго ставших ее пациентами перед тем, как снова вернуться на арену за новыми ранами, то на осторове столкнулась с безнадежностью в другом виде. Старость, неизлечимые болезни - от этого не было способа избавить людей, лишь поддержать теплющуюся жизнь и ем самым растянуть во времени страдания. Да и триумфальное явление Марса, выдернувшего ее прямо с приема, не могло не отразиться на ее репутации, и она откровенно боялась возвращения в храм Эскулапа. Но что еще она могла для себя предположить? Замужество - разве что какой вольноотпущенник позарится, и этого она совершенно не хотела, хотя и не имела ничего против Тараниса как такового. Но что он мог ей предложить? И Рените было мучительно тягостно на душе отттого, что она начала осознавать, особенно после того, как стала окончательно близка с красивым и отважным кельтом, что вряд ли у них может быть общее будущее.
      -Ренита, - окликнула задумавшуюся девушку Гайя. - Так что ты молчишь? Скажи мне, тебе есть, куда идти? Или, может, мне есть смысл поговорить с Марсом, чтобы он разрешил тебе пожить в этом доме?
      -Кем? - с горечью переспросила она. - Домоправительницей? Приживалкой?
      -Что ты сразу так? - успокоила ее Гайя. - Я пытаюсь помочь тебе найти как раз достойный способ продолжать жизнь. Мы с тобой еще не так стары, чтобы не намечать свой жизненый путь всерьез и надолго.
      -Ну, у тебя-то все как раз размечено, - - вздохнула Ренита. - Старший центурион, трибун, легат... Когда-нибудь ты с триумфом приведешь в Рим свой легион, и за твоим белым конем будут вести знатных пленников и нести вражеские знамена.
      Гайя искренне рассмеялась - картина, нарисованная Ренитой, как нельзя больше соответствовала ее самым дерзким мечтам, хотя вообще-то она была почти уверена, что не доживет до таких высот, получит рано или поздно копье в живот.
      -Ренита, а тебе не нравится такая возможность?
      -Командовать легионом?! - вот тут уж настал черед Рениты хохотать от души.
      -Не хочешь, не командуй. Но в каждом легионе есть врачи. И стать старшим врачом легиона ты вполне бы могла.
      Ренита задумалась, не переставая разминать оживающие и крепнущие день от дня мышцы Гайи.
      -А пожалуй что и нет.
      -Почему? Конечно, с тобой обошлись жестоко, и мне стыдно, как римлянке, что это были наши с тобой сограждане и соотечественники. Но это были всего лишь отдельные люди, и ты же любишь Рим, и доказала всеми своими делами, что готова рискнуть многим для его безопасности и процветания.
      -Рим я люблю. И действительно помогала тебе искренне. И еще помогу. Но легион. Кто меня пустит? Да и не выдержу я. Легион...
      -А что тебя пугает? Длительные переходы, холод и зной? Опасности войны?
      -Да, - просто и легко сказала Ренита. - Я всего лишь женщина, умеющая лечить.
      -А победа над Вульфриком? Подруга, задумайся! Он был грозным противником, и победить его мечтали Таранис и я. А удалось тебе, причем легко и красиво.
      -Ты прекрасно знаешь, - Ренита закончила массаж и устало опустилась на ложе рядом с Гайей. - Что в это заслуга только твоя. Ты целенаправленно готовила меня к бою с Вульфриком, исподволь показывая его излюбленные приемы. Я только на арене оценила это. А до того никогда не смогла бы и поверить, что такое вообще возможно.
      -Но ведь вышло? Вышло. И в следующий раз выдет.
      -На арене? Нет! Надеюсь, этот кошмар у меня позади. И вообще, Гайя, к чему весь этот разговор. Я в нем запуталась, как мышь в горохе. Легион, Вульфрик, остров...
      -Причем тут арена, если мы о службе в Римской армии? Положим, легион ты сама упомянула. Пока что я легионом не командую, и предолжить тебе должность легионного врача не могу. А вот в нашей когорте вполне. Если ты хотела бы, мы с Марсом поговорили бы с префектом. Пока что у нас один врач, и, как назло, у меня с ним отношения не сложились. Ты и сама видишь, - Гайя кивнула на свой бок, украшенный свежим розовым шрамом, с которого только утром Ренита сняла наконец, швы.
      -Вижу. И не понимаю, что же все-таки с тобой произошло. Мне сказали, что тебя увез Марс. И я же видела, как он, целуя и обнимая, уносил тебя с арены. Порадовалась за тебя. За вас обоих. И вдруг такое... Армейские врачи славятся своим мастерством. И даже по шрамам твоим и Марса я убедилась в справедливости этого утверждения.
      -Кезон это отдельная песня... Грррр, - рыкнула яростно Гайя и рассказала Рените про свою встречу с этим чудо-эскулапом.
      Ренита слушала, округляя глаза.
      -Но ведь первая заповедь нашей клятвы 'Не навреди'! И он не должен был, не имел права издеваться над тобой словами!
      -А я ему и не дала! Смылась...
      -Но это же не лучший выход! Вот и растравила рану!
      -А надо было выслушивать гадости?!
      -Ой, ну не знаю, - Ренита пожала плечами. - Но и какой-то Дарий, наматывающий тебе бинты в полутемной палатке... В голове не укладывается...
      -Дарий, положим, не какой-то. А наш с Марсом боевой товарищ. И в палатке не темно, там же полог поднимается, - бодро отозвалась Гайя, понимая, что сейчас творится в голове у подруги. - Вот я и предлагаю тебе идти к нам врачом когорты спекулаториев.
      -Что?! Мне?! - всплеснула сначала руками Ренита, а затем сникла. - Нет, не могу... Опять эти иссеченные мечами мужские тела, крошащиеся от сдерживаемых стонов зубы, кровь, смерть... Я так устала от этого всего в лудусе...
      -В лудусе? - переспросила Гайя. - Но ведь это совершенно другое! Добивать никого не надо, а ведь тебя угнетало именно это. Лечить надо! Быстро и хорошо, а ты это умеешь. Ты же и Марса тогда спасла, и Рагнара с Таранисом только на моей памяти не по разу лечила, да и мне шовчик какой сделала, просто заглядение, совсем почти незаметно.
      -Лечить, чтобы снова шли в бой и получали новые раны? Это было и в лудусе.
      -В лудусе на арену гнали. И сражаются гладиаторы ради того, чтобы попытаться получить свободу, а на самом деле раз от раза набивая карман ланисты. А наша когорта, как, впрочем, и вся Римская армия, и вигилы с урбанариями, сражается на благо Рима и всей Римской империи.
      -А что меняется с точки зрения врача? Раны и кровь везде одинаковы.
      -Не уверена, - Гайя резко села, даже уже не поморщившись от боли, незаметно переставшей ее терзать совсем. - Нам не больно. Мы думаем в этот момент не о своей боли, а от благе Рима.
      -А меня что там ждет? Все тоже самое... Я думаю только о боли. Да и могу не выдержать суровой жизни военной службы.
      -Тебе ничего особо сурового и не предстоит. Есть санитарные палатки, ты и будешь там находиться. При необходимости, когда с выезда кого притащим своего, поможешь.
      -Да не готова я к палаткам! - сокрушенно воскликнула Ренита, взмахнув руками.
      -А что в них страшного? - удивилась Гайя. - Я так восемь лет живу. И ничего.
      -Да, - согласилась Ренита. - Даже удивительно, что ты такая красивая. И волосы у тебя роскошные, и кожа нежная. А я всегда смотрела на легионеров, и удивлялась, какие они грубые, заскорузлые, обветренные...
      -Положим, ты видела тех, кто только вернулся из похода. А я уже полгода в Риме. Конечно, по-разному приходилось. Но мыться я всегда находила способ, как и время волосы расчесать. А грубость, так это состояние души, а не необходимость. Воинская доблесть не заключается в грубости.
      -И все равно мне страшно. Ты прирожденный воин. И у тебя получается быть красавицей и воином одновременно, как у амазонок, которых видел Одиссей. А я? Что я? Обычная женщина.
      -Хорошо, - взяла ее за руку Гайя. - А Таранис? Он же тебе нравится?
      Ренита зарделась:
      -Да...
      -И ты ему. А в когорте вы сможете быть рядом.
      -Разве? Я в санитарной палатке, как ты мне только что сказала. Он с вами вместе воевать. Встречи украдкой, под насмешливыми взглядами. И снова мучительно ждать, когда его или тебя, Марса, Рагнара снова принесут изранеными? Нет.
      -А что ты хочешь? Где ты хочешь его ждать?
      Ренита пожала плечами:
      -Где обычно женщина ждет мужчину? Дома.
      -Ты хочешь дом и детей?
      -У Тараниса не будет детей. А у нас обоих нет дома.
      -Вот и ответ! Когорта станет вашим домом.
      -Не знаю, - задумалась Ренита. - Хочу с Таранисом посоветоваться, самой подумать...
      
      Марс вошел в спальню с лукавой улыбкой на лице:
      -Гайя, Ренита попросила меня проводить тебя в ванну.
      -Да? Второй раз за день? Она же сегодня уже вымачивала меня в каких-то травах, я едва не почувствовала себя перепелкой в супе, столько душистых трав плавало вместе со мной.
      Марс улыбнулся еще шире:
      -Надо же, ты стала шутить и смеяться! Моя любимая, если бы ты знала, как тебе идет улыбка!
      -Хорошо! - кивнула она, сделав притворно-серьезное лицо. - Буду поганцам теперь исключительно улыбаться. И пытаться сбить их с ног шуткой, а не мечом.
      -Тебе достаточно взгляда... Ты и меня заставляешь своими прекрасными глазами терять движение и дыхание, - он присел рядом с ней, обвив рукой ее похудевшую за время болезни талию.
      К удивлению Марса, Гайя не сделала попыток сбросить его руку, но и не прижалась к нему там, как легко и податливо приникала к Таранису Ренита.
      Он отвел ее в ванну, тщательно промытую по указанию Рениты и наполненную горячей водой с ароматным маслом лотоса. Марс, бесстрашно шагавший под вражеские стрелы и встречавший удары меча, глядя в глаза противнику, сейчас испытывал настоящий страх. Ему безумно хотелось искупаться вместе с Гайей - и Ренита сама ему это посоветовала, сказав, что швы уже сняты, рана затянулась и помощь женщин Гайе уже не нужна.
      -Марс, - она взглянула на него озорными горящими глазами. - Ну не могу больше в этой лоханке. Простора нет. Ладно, пока заживало. А сейчас? А?
      Он понял ее без слов:
      -На Тибр?! А тебе верхом уже можно?
      Она уверенно кивнула, и по ее готовности прямо сейчас вскочить на коня Марс догадался, что верхом ей еще рано. Во всяком случае, сразу и плавание, и верховая езда по бездорожью могут снова доканать гордую упрямицу. И он сообразил:
      -Погоди-ка. Тибр сейчас холоднющий, на улице жара. Ледники тают, так что там ничего хорошего, да и такой поток всю глину со дна поднял.
      Гайя заметно приуныла - он заметил это по ее опустившимся плечам, и тут же поспешил успокоить:
      -Есть идея лучше. Идем?
      Он привел ее в сад, где еще его дед, желая поразить Рим размахом и умением устроить жизнь, приказал соорудить довольно объемистый открытый бассейн - такой, какими могли похвастаться крупные термы. Это был самый настоящий кальдарий - подогреть такую массу воды, поступающей прямо из городского акведука, было бы невозможно при всем желании. Наполняли его не часто - вода все же зацветала. А накануне он все же приказал вычистить беломраморный резервуар и открыть задвижку водопровода, отправив предварительно деньги акварию Целия.
      И сейчас окруженный буйно цветущими кустами нежно-палевой троянды бассейн отражал синее небо, отчего вода казалась пронзительно голубой и манящей. Увидев ее, Гайя обомлела, а затем сжала руку Марса:
      -И? Туда можно?
      -А для чего же тогда? Конечно! Тем более, мы тут одни. Разве что... Боюсь, тут вода холоднее, чем в Тибре, она же прямо с акведука.
      -Ты же знаешь, что холодная вода меня не пугает. Главное, что ее много!
      -И она совершенно чистая, так что тебе ничто не повредит. Точно не тяжело будет плавать?
      -Наоборот! Я еще и поныряю!
      -Тогда иди ко мне! - он одиним движением снял легкую, ничем сверху не стянутую эксомиду и совершенно обнаженный прыгнул в холодную воду, проплыл под водой и вынырнул у ее ног.
      Гайя нерешительно оглянулась вокруг - присутствие домашней обслуги ее смущало. Другое дело, когда они все вместе останавливались у реки - там уж водой наслаждались все, включая коней и обозных мулов.
      -Смелее, - подбодрил ее Марс, протягивая руки.
      И она решилась, сняла легкую тунику, вытянулась всем окрепшим и легким телом - и нырнула в эту прохладную воду, проскользнув между руками Марса.
      
    183. *Привиденьице (elena_d-mmk@mail.ru) 2014/01/14 22:28 [ответить]
      Только пришла домой
      скоро сюда добавлю
    182. Luna (lunali2012@bk.ru) 2014/01/14 22:07 [ответить]
      Что-то нет ничего. Печально. Алена!
    181. Luna (lunali2012@bk.ru) 2014/01/12 23:23 [ответить]
      Ого, наконец-то этого требония замели. Разобрались с делами лудуса. А самое главное, теперь влюбленные вместе.
      Очень нравится. Надеюсь на еще
    180. *Афро-Кот (kreina.kreina@gmail.com) 2014/01/12 23:14 [ответить]
      Спасибо, девочки!
    179. Привиденьице (elena_d-mmk@mail.ru) 2014/01/12 21:48 [ответить]
      -А ты уверена, что он еще жив? И уверена, что он пойдет с тобой?
      -Что касается самого Тараниса, то в нем я уверена, как в себе и тебе.
      Дарий качнул головой и вышел из палатки - ему и Марсу с ребятами предстояло пробраться в лудус по тому пути, который вызвался показать Рагнар. А Гайя пойдет снова в обличии богатой матроны и купит ночь Тараниса. И все вместе они должны в первую очередь задержать Требония с оружейником. А затем уже остальные спекулатории спокойно зайдут в ворота и обшарят каждую щель лудуса в поисках доказательства вины Требония как подручного сенатора Фульвия, главного заговорщика.
      
      -Готов? - Гайя сделала вид, что обнимает Тараниса, а сама внимательным взглядом окинула мужчину. Несмотря на его внешне бодрый вид и влажные после недавнего мытья волосы, она заметила безмерную усталость в глазах и непривычную бледность.
      Он кивнул.
      -Бери факел. Он сгодится как оружие.
      -Поджигать будем гадючье гнездо? - нехорошо сверкнул глазами Таранис и усмехнулся. - Ты вроде не предупреждала.
      -Постарайся как раз не поджечь! Скорее как дубина сойдет.
      Она сняла часть покрывал, но не все - им предстояло преодолеть атриум главного здания лудуса, пройти через внутренние покои и выйти во второй двор, где и располагался таблиний помощника ланисты. В портиках и переходах им могли встретиться надсмотрщики, и Гайя не была уверена, что в мужской одежде привлечет меньше внимания. Наоборот, два гладиатора, разгуливающие возле главного здания без конвоя, вызовут подозрений больше, чем мужчина и женщина, торопящиеся с корзиной - наверняка хлопочущие по хозяйству рабы. Поэтому нижняя стола у Гайи была надета самая обычная, бледно-голубоватая и без золотого шитья, которым блистал ее паллий из тонкой козьей шерсти, сейчас небрежно брошенный на кровать за ненадобностью.
      
      Они выскользнули за дверь и отправились в путь, не торопясь и не прячась за колонны, но все же стараясь не стучать подошвами сандалий.
      Таблиния они достигли без приключений - разве что Гайя ударом в висок рукояти ножа, спрятанного в складках столы, убрала с пути ненароком попавшегося им навстречу надсмотрщика, узнавшего если не обоих, то Тараниса точно по его татуировке и длинным черным волосам, разметавшимся по плечам. Но дальше начались шутки старух Парок - Требоний был не один.
      -Это еще кто?! - одними губами спросил Таранис, разглядывая из-за колонны в полуоткрытую дверь двух мужчин, непринужденно общавшихся с Требонием на незнакомом языке.
      Мужчины были смуглы, плечисты и обриты наголо. Их бедра были прикрыты светло-желтыми, доходящими почти до колен, но уложенными без складок подобиями эксомид, стянутых спереди спускающимися вниз магкими поясами, а на плечи были накинуты леопардовые шкуры.
      Гайя перехватила нож поудобнее - Дарий и Марс предупреждали, что египетские жрецы вооружены кривыми ножами наподобие тех, которыми любил сражаться и сам Дарий. Мысли девушки лихорадочно работали: одно дело вдвоем с Таранисом скрутить Требония, пока ребята в это самое время перебираются через стену, чтобы тихо и быстро повязать оружейника. А совсем другая история - сражаться вдвоем против троих, да еще и с учетом того, что она смогла передать Таранису только обычный боевой нож. У нее самой оставались еще и шпильки в прическе. И у обоих - уверенность в том, что недостающее оружие добудут в бою.
      -Берем живыми, - успела она предупредить Тараниса, опасаясь в глубине души, что он ее услыхал, но не услышал.
      
      Они переглянулись и ворвались одновременно, атаковав каждый по жрецу. Гайя краем глаза заметила, что Требоний метнулся к столу, заваленному кодикиллусами, чтобы схватить лежащий там же меч. Этого его замешательства хватило Таранису, чтобы махнуть ногой, ударив точно в горло слегка приклонившегося жреца, собирающегося пустить в ход свои ножи.
      Таранис нанес удар, не задумавшись - и избитое тело отозвалось дикой болью, которая рассыпалась искрами в глазах мужчины. Требоний подал голос, спрыгивая с возвышения, на котором в нише размещался его широкий письменный стол:
      -Не нравится? Прочувствовал угощение? Размахался...
      Гайя отбила нож, направленный в основание шеи припавшего на одно колено Тараниса:
      -Вставай!
      С хриплым рычанием он рывком поднялся - и вовремя. Если бы не его нож, резанувший жилы на руке жреца, то египетский кривой меч поразил бы Гайю в живот. Таранис знал, что у нее под голубой столой скрывается повязка, и помнил, как лежала она у Марса в камере - этого было достаточно, чтобы прикрыть ее даже ценой своей жизни. Но это не понадобилось - Гайя тоже свалила второго жреца, не нанеся ему больше ни одной царапины: просто оглушила ударом в челюсть.
      Одновременно с падением жреца и прыжком Требония в таблиний ворвался Дарий, а следом за ним еще несколько спекулаториев, среди которых Гайя узнала Марса, несмотря на одинаково закрытые черными кусками ткани до самых глаз лица. Дарий прямо с разбега прыгнул на спину помощника ланисты, как это делают охотящиеся крупные кошки.
      -Не рыпайся, поганая морда, - рявкнул Дарий на дергающегося под ним и изрыгающего проклятия Требония. - Все, ребята, выводите.
      Марс подошел к ней:
      -Этих тоже забирать? - показал он на все еще бесчувственных жрецов, которых обыскивали и на всякий случай связывали ребята. - Или сразу в Маммертинскую?
      -Пока к нам. И скажи, чтоб руку тому перехватили. Мне его еще допросить надо.
      -А цитронами их не угостить с медом? - отозвался один из спекулаториев, поднимая тяжелое тело жреца, чтобы вывести наружу и погружить в повозку.
      
      Гайя пропустила иронию мимо ушей и поинтересовалась у Марса:
      -Рагнар с вами?
      -Да. А иначе мы б и не нашли влаз сюда. Оказывается, бревно таки спихнули в сторону урбанарии, разбираясь с побегом нашего зеленоглазого друга.
      -Ну, надо! - не сдержалась Гайя. - Когда не просят, они такое рвение проявляют... Сейчас бы не полезли б сюда.
      -Секст Фонтей при мне их префекту еще раз напомнил, чтоб стояли на постах спокойно.
      -А не спугнул? Если у них есть крыса, то не случайно мы тут на египтян этих тут и наткнулись. Ни разу не видела, чтоб кто из храма Исиды сюда шастал в открытую.
      -И я не видел! Такое впечатление, что они уже от отчаяния страх потеряли.
      -Оружейника взяли?
      -Думаю, да. Рагнар как раз туда ребят повел. По времени должны были справится. Да и нет беготни вроде. Вспомни, как надсмотрщики чуть что носятся?
      -Это точно, - она слегка прикусила губу, чтобы не застонать, и подумала, что, конечно, Дарий прав, но что делать...
      Дарий, легкий на помине, подошел к ней, вернувшись со двора:
      -Молодцы! Сработали четко! Никто не дернулся! Тут уже Друз вовсю надсмотрщиков переписывает поименно. Гайя, еще раз прими мое восхищение! Планировать ты умеешь. И воплощать тоже.
      -Да пожалуйста, - улыбнулась она другу. - И запомни, что без вас всех это так и осталось бы планом.
      -Сама как? - он нагнулся к ней, пока Марс был занят встречей Друза у дверей таблиния. - Совсем паршиво?
      -Терпимо. И да, Таранис... Его мы берем с собой. Как и Вариния.
      -Мы же это обговаривали. Конечно, берем.
      Дарий обернулся, чтобы окликнуть кельта, но тот уже вовсю обнимался с Марсом, вернее, Марс сжимал его в могучих объятиях, не в силах сдержать радость от встречи с другом, а Таранис... От Дария не ускользнуло, что кельт явно испытывает жуткую боль, но вот повреждений, кроме ссадин на скуле и брови, не увидел. Те, хоть и выглядели воспаленными, но не могли причинить столько мучений взрослому тренированному мужчине.
      -Тебя били египетские твари? - спросил он сзади на ухо, отстраняя слегка руки Марса от груди Тараниса.
      -Египетские? Нет вроде, здешние... Но не без этого. Да ладно, ерунда. Разберусь.
      -Ну-ну, - покачал головой Дарий, прекрасно зная, как умеют пытать египетские жрецы, не оставляя следов на коже.
      
      ***
      
      -Друз, что у тебя?
      Мужчина протер покрасневшие от дымного пламени светильника глаза. Он весь остаток ночи и до самого полудня пытался разобраться с запутанными донельзя документами, найденными при обыске таблиния лудуса. Друзу нравилось работать с кодикиллусами и пергаментами - они никуда не бежали и не брыкались, а просто требовали внимательности и тщательности, чего ему было не занимать.
      Он поднял глаза на префекта, просматривающего те свитки, которые уже лежали на его столе с пометками - на какие места следует обратить внимание особо.
      -Да букет! Хоть в вазоны ставь! А незаконных удержаний столько... Жаль, некоторых уже не вернуть. Этот поганец Требоний что творил? Он нашел еще таких же, жаждущих только денег и забывших про Сенат и народ римский. Они каким-то образом как обычных военнопленных оформляли покупку через невольничий рынок захваченных в плен военачальников покоренных племен.
      -То есть тех, кого проводят перед Императором на триумфе, а затем содержат в соответствии с их статусом, готовя к обмену на попавших в плен римских воинов?! - префект даже потемнел лицом от такой неожиданной новости.
      -Да, - подтвердил страшную догадку Друз. - Они их тут выводили на арену вместе с обычными пленниками. И даже не постеснялись записи сделать. Видимо, для того, чтобы подороже продать именитых бойцов своим посетительницам.
      -Каким еще посетительницам? - потер виски префект.
      -Римским, каким еще?! Тут и подпольный лупанарий был. Только наоборот. Женщины покупали... Ну и на Гайю очередь расписана а полгода...
      -О Юпитер.... - выдохнул префект. - На Рагнара этого что накопал?
      -Да. Искал в первую очередь на тех, про кого Гайя и Марсом сказали. Рагнар кораблем каким-то их там командовал. Он по нашим меркам морской трибун. За него можно было выменять десятка полтора наших! Северяне же пленников не убивают, они там их даже за общий стол сажают, так что ребята в Британии может, и живы, кто от ран сразу не умер! - Друз, прошедший Туманный Альбион с боями, даже застонал в слух от осознания всего этого, потому что и его друзья, захваченные раненными на поле боя, могли все еще ждать, когда их обменяют и вернут в Рим. Было б на кого менять...
      -Так, - угроза в голоса префекта оставляла мало надежды Требонию пережить допрос, и Друз подумал, что хорошо хоть Гайя велела сразу увезти отсюда задержанных. - А кельт этот? Их с Марсом ближайший помощник? Про Вариния вообще не спрашиваю, потому что там вина и самоуправство сенатора Фульвия, и он еще будет мальчишке публично на Форуме извинения приносить. Жаль вот, имущество уже у добросовестных покупателей.
      -Имущество? - задумчиво отзывался Друз, почесывая за ухом стилом и вчитываясь в очередной пергамент. - Так если мы его заберем, свое заработает... А, вот! Нашел! Таранис этот возглавлял отряд, который их рощу какую-то дубовую защищал. Наподобие этих египетских храмовых воинов и наших беллонариев, жрецы-воины. Тоже не баран начихал. Кстати, его не наши подстрелили, а тамошние дикари-предатели. Видать, не всем по вкусу был...
      -При чем тут вкус? - поморщился префект. - Предателей везде хватает. Вспомнит Публия того же...
      
      ***
      
      Императорский дворец на Палатине был хорошо знаком спекулаториям - как рабочее место. Вместе с обычными преторианцам они несли службу по охране Октвиана Августа и его близких. Но сегодня Гайю, Марса и Дария вызвали совсем для другого. В сопровождении префекта, все четверо при полном параде, в белоснежных туниках и алых плащах, со сверкающими доспехами и шлемами на сгибе руки, они чеканным шагом пересекли тронный зал и замерли перед свои молодым, но снискавшим уважение императором. Чуть поодаль стояли Таранис, Рагнар и Вариний в сопровождении Друза, вооруженного несколькими свитками документов.
      -Что ж, - веско произнес Август. - Вам удалось. Я доволен. И рад, что от начала и до конца посмотрел вас в действии. Теперь я уверен, что когорта спекулаториев не стала мертворожденным дитятей. Она нужна Империи. И каждый из вас Империи нужен. Марс, я разобрался с твоим делом, хоть ты и не просил меня об этом. Ты храбро сражался, когда твой отец допустил здесь, в Риме, политические ошибки. Но ты-то тут причем? Ты своей кровью смыл все его грехи. Так что дом на Квиринале возвращается тебе в полной сохранности. Повезло, там никто и не жил, но содержали в готовности, так как собирались принимать там наместника Египта. Гайя, тебе по праву присваивается следующее звание. Отныне ты старший центурион. А вот что касается вас, иноземные друзья...
      Октавиан задумался, глядя на Тараниса и Рагнара, таких непохожих на римских воинов даже в нормальной одежде, щедро предоставленной друзьями - эти их длинные волосы, татуировки...
      -Гайя, что скажешь? Уже на правах старшего центуриона ты берешь их к себе?
      -Конечно!
      -Вот сама и стриги, если захочешь, кожу с них снимай. А хочешь, можешь так и оставить. Авось на параде под шлем спрячут. А так, так вы же все равно лица закрываете... Все, забирай. А с Варинием вообще все ясно. Кроме его желания служить Сенату и народу римскому, как его отец. Есть такое желание?
      Юноша энергично кивнул, не в силах справится с волнением.
      -Отлично, - Октавиан уселся на трон, расправив тогу и зная, что уже через час слова о его мудрости и справедливости даже к бывшим врагам Рима, проявившим воинскую доблесть на благо Империи.
      
      Они вышли на высокую лестницу, ведущую из дворца к подножию холма.
      -Что приуныл, малыш? Жалеешь, что погорячился и попросился к нам? Можно еще успеть перевести тебя в легион поспокойнее, - поинтересовался префект.
      -Нет, что ты! - взволновался юноша. - Это такая честь! Другое дело, что я не смогу...
      -Научишься, - улыбнулась ободряюще ему Гайя.
      -Научусь. Но мне еще надо подумать, где все вооружение и коня взять. Воин же сам себя должен вооружить. Еще и потому сразу так не попадают в хорошие когорты.
      -Вот ты о чем, глупый! - искренне рассмеялась Гайя. - У меня там жалования накопилось... Даже казначей ругался. Так что могу облегчить и тебе и ему жизнь.
      -А это удобно?! - переспросил ошарашенный Вариний.
      -Конечно! А знаешь, кто мне мои первые доспехи подарил? - лукаво улыбнулась она.
      -Неужели сам префект? - догадался Вариний по ее тону и взгляду.
      Она кивнула.
      -Ну, положим, тогда еще старший центурион...- заметил префект.
      -Вот и традиция когорты родилась! - воскликнула Гайя, оборачиваясь к Марсу. - А тебя, Марс, поздравляю! Искренне! Ты и правда это заслужил!
      Она протянула ему руку, и он пожал ее. И тут случилось непредвиденное - если бы не Таранис, то пошатнувшаяся и рухнувшая замертво Гайя скатилась бы со ступенек мраморной нескончаемой лестницы.
      -Гайя, родная моя! - Марс подхватил драгоценную ношу из рук друга, уже никого не стесняясь.
      Бледные, как мрамор лестницы, губы девушки дрогнули:
      -Все пройдет. Все хорошо. Мне бы просто выспаться...
      -Выспишься. Милая, выспишься у меня дома! Представляешь, дома, - он бормотал что-то нежное, покрывая поцелуями ее лицо. И вздрогнул от сжигающего ее жара...
      -Рениту бы сюда, - вздохнул Таранис, тоже почувствовавший, что девушка горит в горячке.
      -Сейчас отправлюсь ее искать. Как только Гайю пристрою.
      -Марс, - одернул его префект. - Ты уверен? Дом есть дом, но все же лучше отвези ее в лагерь. Там Кезон посмотрит. Или хочешь, его тебе на дом отправлю?
      -Нет, - решительно качнул головой Марс. - Именно к нему я и не хочу ее. Он ее чем-то успел обидеть...
      -А кого не успел? - тихо усмехнулся Дарий. - Да тут многие осторожность проявляют только потому, чтоб Кезону тому в лапы не попасть.
      -Странно, - вздохнул префект, понимая, что за всей этой безумной текучкой дел что-то он упустил, и решил присмотреться к Кезону поближе.
      
      Октавиан не обманул - Марс нашел дом в идеальном состоянии. С Гайей на руках взбежал по ступенькам, по которым когда-то карабкался на четвереньках, сопровождаемый рабом-педагогом. Многочисленные домашние рабы почтительно кланялись, встречаясь ему на пути, и он узнавал среди них смутно знакомые лица.
      Марс покинул семью в неполные семнадцать, таким, как сейчас был Вариний - но сам Марс чувствовал огромную разницу, каким был он и каким этот отважный мальчишка. Марс и в армию-то был отправлен буквально за ухо отцом, уставшим от его выходок и загулов с приятелями, сопровождавшихся бесконечными запросами. И вот, спустя восемь с лишним лет, он, закаленный в боях офицер элитной когорты Римской армии, появляется на родном пороге - и с умирающей девушкой на руках.
      Рабыни, разглядев его ношу, тихо зашептались и запричитали:
      -Надо же, такая красавица... А уже труп...
      -К воронам! - рявкнул Марс. - Спальня готова?
      -Да, господин. Молодой господин... - склонился в поклоне вилик, помнивший Марса еще с пеленок и удивляющийся сейчас тому, насколько изменилось выражение глаз у бесшабашного и всегда веселого сына прежнего хозяина.
      Оставив с Гайей рабынь, бросившихся раздевать и обмывать девушку, и для охраны - Рагнара с Таранисом, он снова вскочил на коня.
      
      Он на ходу вспоминал, куда же любила ходить Ренита - вряд ли бы она отправилась бы далеко, если не предприняла ничего за годы. Когда Гайя вкратце поведала ему по горячим следам историю Рениты то Марс был несказанно удивлен - все же дело происходит в центре Рима, в одной из значимых гладиаторских шол. Да и не в цепях она в лудусе сидела - ведь ходила же спокойно по городу. И что, не могла никому сказать о своем бедственном положении? А люди, с которыми она общалась? Что, никого знакомых не встретила?
      Рассуждая так, Марс решил, что искать Рениту в гостях у кого-то, для чего пришлось бы перевернуть весь Рим, а также в термополии, для чего было бы достаточно вразумительно дать ее описание урбанариям и просто подождать пару часов - смысла нет. Он сразу решил отправиться на осторов Эскулапа - это недалеко и вполне разумно, она же туда без конца бегала на какие-то лекции, встречи с медицинскими светилами из разных городов и для проведения ритуалов перед статуями Аполлона и Подалирия.
      Во всяком случае, там наверняка ее знали, помнили и смогут сказать, когда видели крайний раз.
      
      Он не стал ждать перевозчика, а просто направил коня в воду, и вскоре уже спрыгнул на поросший скудной травой берег острова, вытоптанный множеством ног жаждущих исцеления. Попросив коня постоять и попастись тихонько, он подобрал плащ, чтобы не касаться им многочисленных ожидающих очереди умирающих от старости и увечий рабов, свезенных сюда и прошенных на берегу управляющими, каких-то заплаканных бедно одетых женщин с засопливленными, несмотря на жару, хнычущими малышами на руках... Наконец, ему попался младший жрец, разносивший воду и выбиравший тех больных, кто нуждался во внимании врачей в первую очередь. Тот, удивившись визиту центуриона-преторианца в такое мирное святилище, все же сумел сосредоточиться и вспомнить, не появлялась ли здесь Ренита.
      -Тихая такая, невысокая? Да, тут. Пройди по этой тропинке, доблестный центурион, поднимешься в базилику, где в основном с детьми малыми матери. Вроде там она.
      Он без труда нашел базилику, расположившуюся за самим храмом, в тени нескольких олив. Слышался детский плач, усталое переругивание женщин. Кто-то из них даже попытался напомнить ему об очереди, но, увидев, кому именно она попыталась велеть встать в очередь на прием к врачу среди матерей с прижатыми к груди детьми в мокрых пеленках, женщина осеклась и даже сделала попытку спрятаться за спины других. Но Марс уже ее не видел и не слышал - он устремился в саму базилику, где и прислонился к колонне от навалившегося бессильного покоя.
      Ренита, как всегда, сосредоточенная и завернутая в серые тряпки, склонилась к малышу со вздутым животиком, осторожно поглаживая затихшего в ее руках ребенка. Мать, замученная бедностью жизни и еще и подкравшейся болезнью ребенка, смотрела внимательно за каждым движением врача с внимательностью кошки, у которой взяли погладить котенка.
      -Ренита, - негромко окликнул он женщину, борясь с угрызениями совести, потому что у него в доме умирала любимая, а здесь на руках у матери и врача точно так же умирал грудной ребенок.
      Она обернулась:
      -Марс? - начала улыбаться другу и тут же погасила улыбку, догадавшись по его глазам о печальных вестях. - Гайя?!
      -Как ты догадалась?
      -Ты же цел, а вот в глазах асфоделии... Что с ней? - она беспомощно завертела головой, оглядывая недовольно загудевшую очередь. - О, Панацея! Я же не могу тут все бросить сейчас...
      -Гайя не доживет до вечера.
      Ренита охнула и обратилась к обернувшимся на нее со смесью надежды и отчаяния женщинам:
      -Не волнуйтесь. Храм Эскулапа поможет всем.
      Она под негодующий ропот матерей спешным шагом пронеслась в храм, оставив Марса чувствовать кожей эту сковавшую женщин боль и досаду, и вскоре вернулась в сопровождении двух жрецов-врачевателей - пожилого человека с окладистой седой бородой и его помощника, молодого жреца, только недавно приступившего к служению Эскулапу и от этого старающегося изо всех сил соответствовать своему новому статусу.
      Врачи успокоили женщин и продолжили прием, а Ренита деловито обернулась к Марсу:
      -Идем? Где она?
      -У меня дома. Умоляю, давай скорее. Ты и так долго ходила.
      -Не долго. Я врач, и не могу бросить больных, ждущих помощи. И неужели нельзя было позвать к ней кого-то лучше меня и находящегося ближе?
      Они уже спускались к воде, и Ренита торопливо расспрашивала Марса, подбирая подол одеяния, чтобы не макнуть его в растоптанную жижу берега. Марс свистнул коня и подхватил ее за талию, усаживая впереди себя:
      -Нет. Не мог. Никому Гайю другому не доверю. Держись, мы сейчас поплывем. А вообще-то, погоди...
      Он мгновенно сбросил доспехи и закрепил их на коне:
      -Удержишься сама?
      Ренита пожала плечами:
      -А есть выбор?
      Он с конем в поводу вошел в воду, слыша над собой не столько фырканье животного, сколько слабые вскрики Рениты. Но Тибр в этом месте был совсем узок, и они достатояно быстро оказались на городской части берега под неодобрительные взгляды перевозчиков, лишившихся хоть небольшого, но заработка.
      Удивилась и Ренита:
      -Странно. Сколько тут бываю, всегда лодкой пользовалась. Два обола, и ты там.
      Марс взглянул на нее не менее удивленно, расправляя тунику:
      -Даже не подумал... Прости.
      Не удивлялся только конь, довольный купанием в июльскую жару, да еще и с такой легкой ношей на спине, как Ренита и пустые доспехи. Но тут его радости пришел конец, потому что Марс взлетел ему на спину.
      
      Он тащил Рениту за руку по лестнице и атриуму, и ему казалось, что она двигается как во сне, и он подхватил женщину на руки - так и влетел в спальню, где на огромной кровати лежало неподвижно кажущееся хрупким по сравнению с окружающей обстановкой женское тело с разметавшимися по подушке золотисто-рыжими локонами.
      -Все?! - выдохнул он, чувствуя, как уползает из-под ног мозаичный пол.
      -Дышит, - скорбно и тихо ответила пожалая рабыня, проскальзывая мимо него с какой-то плошкой в руках.
      Другая, помоложе, стояла в изголовье, обтирая влажным полотенцем лицо и грудь почти полностью обнаженной девушки, и украдкой локтем утирала слезы.
      -Марс, если не хочешь уйти, то помоги мне ее приподнять, - Ренита спокойно, как у себя в валентрудии взялась за дело.
      Наконец, она перевела дыхание и присела на скамью, куда бросила половину своих покрывал:
      -Она очень сильная и здоровая. Жить будет. Только она очень безжалостна к себе. Наш организм боги устроили мудро, и он сам способен остановить нас. Примерно так, как рассыхающаяся повозка начинает угрожающе скрипеть в руках возницы...
      Она не договорила, так как Марс гневно прервал ее речь:
      -Гайя не телега! И тем более не старая!
      -Марс, - укоризненно, но все так же невозмутимо протянула Ренита. - Успокойся. Иначе и тебе мяты с мелиссой налью. Хотя тебе бы кашу из них бы дать. Такой шум устроил!
      -Я?!
      -А кто же? На острове не слышал, как мне в спину шипели, что я больных бросила ради красавчика-любовника преторианца? Как я туда вернусь? Врач обязан соблюдать целомудрие.
      -Что, и не жениться? - рассеянно и не к месту шопотом уточнил заглянувший к ним Рагнар.
      -Жениться... Но не блудить же... - так же рассеянно ответила она.
      -Так что там про телегу и организм? - перебил их обоих Марс.
      -Ах, да. Так наше тело само нам показывает, что пора остановиться. Болью, чувством усталости, желанием поспать. Просто Гайя отказывается это все слушать. Что ее так гонит вперед?
      -Служба... - пожал плечами Марс. - Это ее жизнь. Жизнь родине, честь никому.
      -А ты? А вся ваша когорта? - прищурилась Ренита. - Хотя видела я ваше начальство... А если вы все себя на этом алтаре заживо сожжете? То что?
      Марс не нашелся что ответить, лишь уточнил:
      -Так как Гайя?
      -Спит. Нормальным обычным сном уже. Жар ушел. Рану я промыла и вычистила. Если завтра не будет воспаления, то зашью. А вообще тут и моя вина большая... Если бы не сделала тогда разрез, чтобы всего лишь кровь спустить из кровоподтека, то и раны б этой не было. Но что же она делала, чтоб так все разодрать дальше?
      -Да что обычно... Сражалась... На арене, на освобождении заложников, да и Требония этого поганого она же и задержала.
      -Сколько же всего за три дня произошло, - расширила глаза Ренита. - Ей бы спать все эти дни, есть досыта...
      -Ну вот, извини, не удалось...
      -Тебе тоже? - подняла бровь Ренита, и Марс сразу узнал этот гайин жест. - Вот что, давай-ка тоже ложись. Она проснется не скоро, надеюсь, до утра будет отсыпаться и потихоньку выздоравливать. Я рядом, и если что, сразу помогу. Хотя кроме как попить воды, ей ничего не надо сейчас. И то, если попросит. Будить не надо.
      -А после?
      -А после видно будет. Разве что... А ягненка, а еще лучше пару или тройку, ты сможешь найти утром?
      -Да хоть стадо с Бычьего рынка.
      -Вот и пошли кого. Только чтоб очень здоровый, чистенький такой, крепенький был. Сделаешь?
      Марс тут же послал вилика за ягнятами и всем остальным, что надиктовала Ренита, и послушно взглянул в глаза врача, не отводя одновременно взгляда от спящей Гайи, на лицо которой постепенно возвращался привычный нежный цвет, а не мертвенная бледность в сочетании с горячечным румянцем на скулах.
      -Рагнар, - спохватилась Ренита, заметив повязку на его плече. - И ты тут оказался? Тебя посмотреть, пока время есть?
      -Да нет, - улыбнулся ей зеленоглазый гигант. - Юлия обидится. Да там и говорить не о чем было даже сразу, ну уж если ей так хочется, пусть играется...
      Ренита обратила внимание на удивительную теплоту в его глазах и голосе и удивилась - сколько же она пропустила. Рагнар, увидев ее недоумение, вкратце рассказал о всех событиях, лишь вскользь упомянув о пожаре и схватке в храме Исиды, да и то по его словам Ренита решила, что необыкновенное мужество там проявила как раз Юлия, а Рагнар так, разве что лампион опрокинул.
      -А префект? - недоуменно уточнила Ренита.
      Она видела префекта спекулаториев несколько раз и даже общалась с ним. И ей, как урожденной римлянке, было, несмотря на все обаяние Рагнара, трудно поверить, что римский офицер согласится на брак пусть не дочери, а всего лишь племянницы с безродным вольноотпущенником.
      -Трудно пока сказать. Разрешил встречаться, но не терять голову.
      -И как?
      -Думаю, тут надо отдать должное Юлии. Она настоящая валькирия, когда надо чего-то добиться.
      -И что ты собрался с ней делать?
      -То, что положено, - слегка обиделся Рагнар. - Возьму ее в жены, как и завещал ее отец.
      -Ох, - только и смогла вымолвить Ренита, в душе по-хорошему завидуя этой своенравной и юной девушке.
      И спохватилась, осторожно поинтересовалась:
      -А Таранис?
      -Здесь, - лукаво улыбнулся ей Рагнар. - Отсыпается.
      -Хорошо. Пусть поспит, после увидимся.
      
      Таранис проснулся, как будто его кто-то окликнул. Он огляделся вокруг и вспомнил, как оказался здесь - как получил свободу из рук императора утром, как потеряла сознание Гайя, медленно и страшно рушась на мрамор лесницы, как невесомой пушинкой лежала на руках сначала у него, а затем у Марса. А после, когда уже Марс умчался искать Рениту, жестко отказавшись взять его с собой, потому что хотел оставить их с Рангаром охранять Гайю, боль во всем теле доканала его так, что это заметил Рагнар:
      -Ты что это? Требоний поработал?
      Таранис кивнул - знал, что Рагнар сам сталкивался с таким методом усмирения, и не раз помогал другу после карцера придти в себя.
      -Иди, поспи.
      -А охранять?
      -Крикну. Сейчас не нападают вроде, а если случиться, то ты мне нужен не падающим на пол следом за Гайей.
      Таранис не стал спорить - тем более, что во сне был шанс увидеть Рениту. Его преследовал ее смех, ее движения рук и прядь темных волос, выбившихся из-под покрывала. Он часто вспоминал ее глаза - восхищенные и удивленные, когда она прижимала к лицу лепестки принесенной им троянды, и сосредоточенные, полные заботы, когда она склонялась к его ранам.
      И вот снова стоило ему провалиться в сон, как ее еле слышный, доносящийся откуда-то издали голос пришел к нему. Но почему-то он решил, что он слишком реален - и от этой мысли проснулся.
      Мужчина, проклиная лудус и его начальство, с трудом поднялся с ложа, которое ему отвели неподалеку от спальни, где находилась Гайя, окруженная домашней челядью, за которой присматривал Рагнар.
      Таранис прислушался - и за дверью явственно услышал голоса Марса, Рагнара и... Рениты. Он встряхнул головой, решив, что уже сходит с ума, путая явь и мечты. Отворил дверь, чтобы удостовериться, что с Гайей все в порядке - раз Марс здесь снова, значит, он хоть какого-то врача приволок, если не удалось найти Рениту.
      И увидел ее прямо перед собой.
      -Милая моя! - и, уже не в силах себя сдержать, заключив ее в объятиях, поинтересовался шопотом у Рагнара и Марса о состоянии Гайи. И, успокоившись, принялся целовать волосы и губы Рениты, совершенно не стесняясь присутствия друзей.
      -Таранис, - Ренита обвила его руками, отвечая на поцелуи. - Даже не знала, что так буду без тебя скучать. Мы оба свободны! И снова вместе.
      Она прижалась к нему как можно сильнее, но тут же отпрянула - мужчина, не переставая ее нежно целовать, вздрогнул в ее объятиях, а когда она подняла глаза, то заметила, что бездонная синева его глаз подернулась черным дымком. И тут же увидела рассеченную бровь, мокнущую ссадину на скуле...
      -Милый, - выдохнула она. - Прости, я причинила тебе боль. Погоди-ка, я все поняла. Не с тобой первым в нашем проклятом лудусе так обошлись. Я угадала?
      -О чем ты? - спросил он невозмутимо, зато Рагнар за его спиной прикрыл глаза в ответ на ее вопрос.
      -Так, - протянула Ренита, становясь вновь привычно-сосредоточенной. - Марс, мне не очень удобно распоряжаться тут, но ты же сам разрешил. У тебя ванна есть?
      -Конечно. Гиппокауст я велел сразу разжечь. Чтоб горячая вода была под рукой. Вдруг Гайя проснется и захочет помыться?
      -И это тоже. Но пока что мне надо, чтобы в ванне полежал Таранис.
      -Да, конечно, - Марс выглянул за дверь и отдал какие-то распоряжения вилику.
      -Друзья, - удивился Таранис возникшей суете вокруг него. - Я просто чувствую себя дитем малым. Вы все так хорошо распорядились вокруг меня про меня...
      -А ты против ванны? - переспросил Марс.
      -Да не особо. Просто неловко как-то.
      -Двигаешься ты неловко как-то, это да, - прищурился Рагнар. - Так что давай, слушайся Рениту. Ванна еще не самое страшное. Меня она в такой же точно ситуации напоила водой пополам с золой и чесноком. Так что соглашайся на ванну, пока не поднесла тебе такое угощение.
      Ренита полыхнула щеками:
      -Золу в воде ты пил, потому что я боялась, что тебе все внутренности отбили. Это теперь тебе смешно. А тогда не хихикал.
      -Ну и не плакал же, - улыбнулся Рагнар. - Все, заканчиваем спорить, а то Гайю разбудим. Давайте по местам. Марс, ты иди спокойно спи, вы идите отмокать, я тут и в случае чего всех позову.
      
      Ренита сама осторожно раздела замершего от восторга Тараниса - отстегнула пояс, сняла тунику и развязала сублигакулюм. Он стоял перед ней, глядя в глаза и улыбаясь так, как будто получил долгожданный подарок.
      -Давай-ка, ложись в воду, - она проверила рукой, достаточно ли горячая вода, и вылила в ванну содержимое небольшой амфоры.
      -Что это?
      -Травы. Просто снимут боль в мышцах. А я еще и разотру подогретым маслом с ними же. И в воде тоже немного помассирую.
      Он задохнулся от предвкушения счастья и соскользнул в горячую воду.
      -Тебе же не удобно ко мне тянуться с края ванны? Залезай ко мне. Или эти травы тебе повредят? - он вдохнул пахнущий медом и лугом аромат, поднимающийся от воды.
      -Нет, не повредят, - она осторожными движениями разминала его ноющую шею, спустилась к плечам.
      -Тогда что же? Ты сейчас платье намочишь. И будешь ходить мокрая.
      -Вообще-то ты прав, - она встала, сняла столу, оставшись в небольшом нижнем хитоне, и вернулась к своему пациенту, раскинувшемуся в ванне, положив темноволосую голову на бортик и закрыв глаза.
      -А хитон тебе так уж нужен?
      Она вздрогнула:
      -У тебя же глаза закрыты!
      -Милая моя, я вижу и слышу тебя во сне, наяву, с закрытыми и открытыми глазами.
      Ренита подумала - и хитон отправился тоже на скамью, все же в заполненной паром ванной, не такой уж большой, было жарко, и ей стало страшно пропитать потом одежду, которую не на что будет заменить.
      Ее руки скользили по телу Тараниса, и он с каждым прикосновением любимой чувствовал, как отступает боль и как скручивается тугой клубок в совсем неожиданном месте. Он застонал невольно от этой сладкой боли - и она встрепенулась:
      -Что не так? Где больно?
      Он молча взял ее руку и опустил в воду, прижав к своему телу и наблюдая за ее глазами.
      -Это больно? А я думала... Вообще-то считается...
      -Это приятно. Но может быть очень больно. Если не наступит разрядка.
      Она отдернула руку:
      -Как ты можешь? Ты же еле жив! Нет, даже не думай. Я не могу позволить тебе причинить себе же лишнюю боль и вред. Хватит уже Гайи, которая все себя на прочность испытывала. Вот, пожалуйста...
      -Не ворчи, любимая, - примирительно погладил ее по руке Таранис, и это прикосновение его теплой и сильной руки заставило ее вздрогнуть. - Что ты дрожишь? Тебе же холодно! Иди ко мне, тут тепло.
      И он утянул ее в воду, подхватив за талию. Она сначала сжалась от страха перед присходящим и боязни причинить ему боль своим сопротивлением. Но сориентировалась:
      -Раз уж я тут, давай чуть приподнимись из воды, я вотру масло тебе в грудь и плечи.
      Ее прикосновения продолжали сводить его с ума - и совсем перед глазами были ее обнаженные небольшие груди с темными сосками.
      -Милая, а можно еще немного правое плечо? И чуть сзади, к спине вниз...
      Она потянулась через всю его грудь - и задела своей по его смазанной не успевшим впитаться маслом коже. Они оба замерли от необыкновенного ощущения - и уже не смогли остановиться. Забыв про боль, про медленно остывающую воду, он покрывал ее тело поцелуями, прижимал к своей груди:
      -Никода бы не подумал, что твои груди тоже могут массировать. Это так приятно...
      Ренита покорно замерла в его руках, отвечая на поцелуи, становившиеся все более настойчивыми и долгими, а ее пальцы продолжали путешествовать по его телу, разглаживая каждую мышцу, втирая целебное душистое масло, запах которого кружил им головы.
      -Любимая, тебе хорошо? - он шепнул ей таким завораживающим шопотом, что у нее снова закружилась голова и в животе сжался сладкий комок.
      -Необыкновенно. Мне кажется это все чудесным сном. Так не бывает.
      -Что именно не бывает? Ванны с горячей водой? Ты же росла в этом городе...
      -Твоих объятий. Такой нежности. Меня никто так не ласкал. Даже в детстве.
      -Значит, надо восполнить это. Ты заслуживаешь самого нежного обращения.
      -Ты тоже, - она придержала его голову, разгоняя туман перед своими глазами. - Мне все же надо зашить тебе бровь. И ссадина эта мне не нравится...
      -О чем ты? - он закрыл глаза. - Ты рядом. И мне больше ничего не надо. Я же чуть с ума не сошел, когда мне сказали, что ты погибла на арене! Сам чуть не поубивал там этих надсмотрщиков.
      -И они тебя... чуть не убили, - с горечью вздохнула она, целуя его в здоровую сторону лица, обводя губами узоры его татуировки.
      -И что? Говорил же, что мне без тебя не жить.
      -Знаешь, - она на мгновение задумалась, обвиваясь в воде ногами вокруг его ног. - Я тоже поняла за эти дни, что не могу без тебя. Да, есть родной город, есть любимая работа... Но нет тебя, и все теряет смысл. Я не спала толком и не ела, старалась хвататься за все, что могла сделать. Вела прием целыми днями, а ночью дежурила с тяжелыми больными. Мне было страшно закрыть глаза...
      -Мы вместе, что об этом сейчас вспоминать, - успокоил он ее.
      -Да... Не покидай меня больше.
      -И ты...
      Он прижал ее к себе, чувствуя, что тело постепенно освобождается от боли и усталости.
      -Любимая моя, ты не боишься? Кто я такой, чтобы заслуживать твоей жертвы? Может, еще не поздно остановиться?
      -Нет, я не хочу останавливаться... И рядом с тобой ничего не боюсь. Не забывай, я все же врач и понимаю хотя бы то, что у меня будет твой ребенок, если мы продвинемся еще на шаг.
      Он помрачнел:
      -Не будет.
      -Как? Но в трактате Гиппократа 'О природе женщин...'
      -А вот так, - он с болью успехнулся и рассказал, что еще мальчишкой, еще даже не прошедшим посвящение, случайно выпил какое-то снадобье, которое готовил его наставник-друид. Он чуть не умер, провалявшись несколько дней в бреду с сжигаемыми нестерпимым жаром животом и горлом, но железное природное здоровье и тайные знания учителя спасли его казалось бы бесследно. И только уже став настоящим воином и приняв свою первую девственницу в священной роще, он узнал, что семя его мертво. И сколько бы не было у него женщин, детей не было. Ни на родине, ни в Риме, когда он ублажал слетающихся к нему матрон.
      К его облегчению, Рениту это не испугало.
      -Знаешь, боюсь, что скажу тебе страшные вещи. Но я не смогла бы стать хорошей матерью. Особенно после этих нескольких дней, когда мне поручили лечить именно детей... я поняла, что в своем ребенке надо раствориться полностью... И боюсь, что у меня не хватит на это душевных сил, деля себя между материнством и
      -Не пугаешь ты меня, любимая. У тебя другой путь. И любить я тебя буду не меньше.
      Он закрыл ей рот поцелуем, не дожидаясь возражений. И скользнул губами по шее, гуди, животу вниз, к ее бедрам, перевернул ее обмякшее от восторга тело в воде так, чтобы она оказалась накрыта его широкими плечами - и краем глаза увидел, как тонкая струйка крови вьется в темной от травяного сока воде...
      
      Они какое-то время бессильно лежали в остывающей воде, но вот Ренита закопошилась под ним:
      -Жаль, но нам пора выбираться отсюда. Мне надо посмотреть, как там Гайя, а после все же заняться твоим лицом. Не хотелось бы, чтобы твою красоту испортили шрамы.
      -А ты будешь меня тогда меньше любить? - лукаво сверкнул он сапфирами глаз.
      -Что ты? Ты и так прекрасен. Просто не хочется портить такое совершенство...
      -Совершенство ты... А я что...
      -А ты для меня все.
      
      ***
      
      -Где мы? - Гайя обвела все более светлеющим взглядом высокий потолок, разделенный терракотовыми балками на квадраты, заполненные лепниной, и мраморные колонны, поддерживающие этот потолок.
      -Дома, - Марс наклонился к ней, борясь с желанием поцеловать, да и неловко это было делать при Рените, тут же подлетевшей к кровати.
      
    178. Luna (lunali2012@bk.ru) 2014/01/12 13:07 [ответить]
      Как где, она в храм отправилась.
    177. *Афро-Кот (kreina.kreina@gmail.com) 2014/01/12 02:24 [ответить]
      И где ж Ренита?
      Спасибо, Аленка!
    Страниц (9): 1 2 3 4 5 6 7 8 9

    Связаться с программистом сайта.

    Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
    О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

    Как попасть в этoт список

    Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"