Вихрева Елена, Скрипник Людмила : другие произведения.

Комментарии: Невеста смерти (полностью)
 (Оценка:8.45*7,)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
  • © Copyright Вихрева Елена, Скрипник Людмила (elena_d-mmk@i.ua)
  • Размещен: 14/12/2013, изменен: 14/02/2014. 2256k. Статистика.
  • Роман: Приключения, Любовный роман
  • Аннотация:
    Вас ждут преторианцы и гладиаторы, колизей и загадки, расследования и покушения, распущенность и строгость, честь и доблесть... Добро пожаловать в Древний Рим. ЗАВЕРШЕНО.Выложено полностью. Приятного чтения. Ждем с нетерпением коммов ;-)
    		• ОБСУЖДЕНИЯ: Приключения (последние)
    00:36 Энвэ М. "Некуда бежать, негде спрятаться " (229/5)
    23:07 Джиллиан "Птенцы Бедвира-26" (3/2)
    20:30 Буревой А. "Чего бы почитать?" (884/1)
    15:58 Фирсанова Ю.А. "Кира и К: радуга на запястье" (331/1)
    Добавить комментарий Отсортировано по:[убыванию][возрастанию]
    Страниц (9): 1 2 3 4 5 6 7 8 9
    ОБЩИЕ ГОСТЕВЫЕ:
    05:15 "Форум: Трибуна люду" (179/101)
    05:12 "Форум: все за 12 часов" (205/101)
    02:46 "Технические вопросы "Самиздата"" (235/2)
    23:50 "Диалоги о Творчестве" (289/34)
    25/11 "Форум: Литературные объявления" (666)
    25/11 "О блокировании "Самиздата"" (294)
    ОБСУЖДЕНИЯ: (все обсуждения) (последние)
    04:45 Хохол И.И. "Просьба" (59/5)
    04:07 Седрик "Список фанфиков с моими комментариями" (382/7)
    03:56 Каминяр Д.Г. "Средиземье и сычи" (4/3)
    03:54 Меркулов Е.Ю. "Письмо Деду Морозу - 2023" (30/4)
    03:47 Юрченко С.Г. "Свет Беспощадный" (716/3)
    03:41 Уралов А. "Мясо "из пробирки"" (683/15)
    03:29 Редактор "Форум: все за 12 часов" (232/101)
    03:25 Щукин М. "Гекатессы 3" (138/2)
    03:02 Давыдов С.А. "Флудилка Универсальная" (603/4)
    02:59 Орлов Д.Е. "Маленький Саша. Прода. 96" (249/1)
    02:58 Чернов К.Н. "Записки Империалиста Книга " (710/4)
    02:19 Ибнейзер Э. "Диабет, ожирение, и как это " (7/1)
    02:09 Боровиков А.П. "Выигрыш" (3/2)
    02:05 Виноградов Z.П. "Пишу рецензии. Не очень дёшево, " (303/9)
    01:54 Ким В.В. "Минимально необходимое воздействие-" (128/23)
    01:44 Санфиров А.Ю. "Фармацевт 4" (25/1)
    01:25 Шрап В. "Хайяминки" (2/1)
    00:58 Шурыгин А. "Кисловодск. Экскурсия по городу " (43/2)
    00:48 Тишайший П. "Трансформации электрона и " (298)
    00:39 Симонов С. "Цвет сверхдержавы - красный " (552/1)

    РУЛЕТКА:
    Академия Стихий
    Своя дорога
    Роковая наследственность.
    Рекомендует Якивчик А.

    ВСЕГО В ЖУРНАЛЕ:
     Авторов: 108583
     Произведений: 1671281

    Список известности России

    СМ. ТАКЖЕ:
    Заграница.lib.ru     | Интервью СИ
    Музыка.lib.ru | Туризм.lib.ru
    Художники | Звезды Самиздата
    ArtOfWar | Okopka.ru
    Фильм про "Самиздат"
    Уровень Шума:
    Интервью про "Самиздат"

    НАШИ КОНКУРСЫ:
    Рождественский детектив-24


    30/11 ПОЗДРАВЛЯЕМ:
     А.Астраханский
     Аккуратов А.С.
     Акстись А.С.
     Андрианов С.Н.
     Бахчевников В.В.
     Белокурова Е.Э.
     Болотин Д.Г.
     Быков А.В.
     Володин И.
     Герасимов А.А.
     Гордийчук А.Н.
     Грахн А.
     Грибовская И.
     Деревянченко М.
     Долгополова П.Р.
     Заболотников А.А.
     Зайкина Н.
     Ильиных С.И.
     Каретников Н.В.
     Катджит Д.
     Колентьев А.С.
     Колчанов А.
     Костенкова К.Е.
     Кравцив Р.Б.
     Красулина Н.
     Кремнев Е.А.
     Лигина В.В.
     Лобач М.П.
     Макарова Е.А.
     Мельник А.А.
     Мызников В.Е.
     Немец Л.
     Нинель Т.
     Овчинникова М.С.
     Палитко С.А.
     Певзнер М.Я.
     Перунова О.А.
     Печников В.Ю.
     Подвисоцкий Д.В.
     Попова К.А.
     Прочерк И.А.
     Раев А.М.
     Райкири
     Рыжая
     Садов М.В.
     Салий Е.
     Саранча В.П.
     Соловьева К.
     Сорокин О.В.
     Староветров Р.
     Трамонтана П.
     Фаг А.
     Чиширская Р.
     Чудинова Т.
     Alucard-Den-Engla
     Corvus
     Foxurineko
     Mur A.
     Neya B.
    ПОСЛЕДНИЕ ПОСТУПЛЕНИЯ: (7day) (30day) (Рассылка)
    00:08 Манчев В.С. "Царичина (1 часть)"
    22:10 Неизвестный А.Ф. "Часть Вторая"
    17:04 Шаповал Н.И. "Сборник стихов"
    12:34 Бирюк В. "Зверь лютый. Книга 5. Парикмахерия"
    28/11 Иевлев Г.В. "В плену горячей звезды"
    16. Татьяна (tveselaya@mail.ru) 2013/12/18 16:36 [ответить]
      Спасибо!Удивительно-чистый (но с шипами!) цветочек-Гайя,чудом сохранившийся в жестоком мире войн,а вот гладиаторские бои-повезет ли опять,не сломают?..Вот уже и ночь с ней "продана"(а наставник "легкую и безболезненную смерть" для нее предпочел бы,только не эту "ночь"..)Печально..Но рядом - Марс, Рагнар, да и префект "из-за угла" "отсвечивает"..Так что надежда на успешное выполнение задания(и без негатив.последствий для тела и души!) остается!
    15. Swetlana 2013/12/18 09:07 [ответить]
      очень - очень нравится, спасибо, авторы! с нетерпением ждем такие же (по возможности) большие проды.
      вдохновения и успехов!
      
      п.с. на сколько большой планируется книга?
    14. *Афро-Кот (kreina.kreina@gmail.com) 2013/12/18 04:03 [ответить]
      Муррр, спасиб, Аленка!
    13. *Привиденьице (elena_d-mmk@mail.ru) 2013/12/18 02:23 [ответить]
      ловите продку
      
      И он доверился ей - впрочем, уже не в первый раз. Но вот только впервые ощутил, как волнуют его ее прикосновения и заставляют замирать сердце. И это пугало молодого центуриона - им предстояла серьезная работа, и смешивать ее с чувствами было страшно. Они изначально не исключали, что на арене могут оказаться друг против друга - а там по обстановке.
      
      Ни для Гайи, ни для Марса тренировки в лудусе не представляли особой нагрузки - в отличие от многих гладиаторов из числа пленников-варваров, у которых не было заведено специально обучать войско, а в случае необходимости все мужчины брались за оружие и шли защищать селение, в основном полагаясь на свою силу и храбрость. Но выносливость и физические силы, необходимые, чтоб корчевать вековые леса, пахать землю и охотиться на диких зверей, помогали противостоять набегам таких полудиких соседей с дубинками, а вот против обученной и дисциплинированной римской армии были бесполезны.
      Все эти мужчины, захваченные в плен в самых разных уголках Римской империи - ну, или тех уголков Ойкумены, которые Империя уже заранее считала своими - по-разному относились к своей новой роли аренного бойца. Для некоторых это была реальная возможность стремиться к получению свободы за проявленную доблесть, что открывало перспективы даже дальнейшей службы во вспомогательных когортах Римской армии. Кто-то потерялся среди такой смены событий, и тихо влачил возложенное на него бремя, живя по принципу 'день прошел, и хорошо'. Но были и те, кому подобная жизнь претила не только большим количеством запретов и требований, постоянным пребыванием среди людей и выполнением чужой воли, но и постоянной тяжелой работой на учебной арене.
      А Гайя откровенно наслаждалась отсутствием повседневных обязанностей командира серьезного подразделения, вынужденного постоянно принимать решения и отвечать за своих подчиненных. Раннее утро, начинавшееся с пробежки по внутреннему периметру лудуса, приносило ей ощущение легкости и радости в отдохнувшем за ночь теле - гладиаторскую школу не поднимали по тревоге, в отличие от боевых подразделений и вигилов.
      Больше всего ей нравилось прыгать на приспособлении, которое являлось традиционным для тренировки гладиаторов, но практически не использовалось в армии - наверное, из-за своей громоздкости, хотя тащили же за собой в обозе разобранные на детали метательные и осадные орудия. Вращающиеся вокруг центральной оси расположенные на разном уровне тонкие брусья заставляли то высоко подгибать ноги, но пригибаться под пролетаюшей над головой деревяшкой - и все это, ни на мгновение не переставая прыгать. Многие невольно останавливались, чтобы полюбоваться грациозными прыжками девушки, которая не могла скрыть улыбку на обрамленном растрепавшимися золотистыми кудряшками лице.
      Она с неохотой уступила место следующему гладиатору, а сама, повинуясь указаниям наставника, побежала к турникам.
      Марс сразу заметил, что оказался на этом упражнении рядом с Гайей, и решил продолжить начатую линию поведения - пусть весь лудус видит, как он пытается завоевать ее если не сердце, то хотя бы тело. Это оправдает их общение - а иначе, как оказалось, в стенах лудуса им невозможно было бы подойти друг к другу, чтобы обсудить дела - большинству обитателей гладиаторской школы было бы слишком сложно поверить в обыкновенную дружбу между мужчиной и женщиной, даже если они оба воины хоть куда.
      Он легко подпрыгнул и уцепился за отполированную годами и сотнями ладоней деревянную перекладину такой ширины, что удобно ложилась в ладони, и скосил глаз. Гайя висела лицом в другую сторону, но чуть дальше, и их разделяли еще четыре человека.
      Марс подтянулся, перекинул сначала одну руку между руками висящего рядом с ним парня, а затем и вторую, оказавшись напротив него.
      -Ты куда? - удивленно спросил он, едва не столкнувшись с ним коленками при движении вверх.
      -Вперед, - ответил Марс тихо и весело, перебираясь по планке дальше и минуя деревянный столб опоры турника и зависая за спиной у другого гладиатора.
      Наставник, украдкой не сводивший с него глаз, хохотнул в бороду - поза у парней получилась комичной. Марсу пришлось повторить этот трюк еще раз - оказавшись последовательно то лицом к лицу, то едва не ударяясь зубами о затылок товарища, пока он не повис напротив Гайи.
      Она глянула на него веселыми, сразу оживившимися глазами и подмигнула. Он поймал ее темп, и они одновременно вынырнули головами над планкой. Марс напряг шею и попытался дотянуться губами до ее губ, ощутив исходящее от ее разгоряченного тела влажное тепло. Гайя тихонько хихикнула и резко ушла вниз, а он, чуть запоздав, провел губами по ее мокрому и соленому носу.
      Со второй попытки ему удалось легко поцеловать ее пухлые смеющиеся губы, и на следующем рывке он закрепил результат. Марс был готов подтягиваться целую вечность, лишь бы быть рядом с любимой и вот так беспрепятственно ее целовать - он прекрасно понимал, что никто не даст ей слезть с турника без команды.
      Гайя, уловив игру своего товарища, но сочтя это именно игрой, рассчитанной на посторонний глаз, ради смеха чуть сбила темп, бросив тело вверх резким рывком, но Марс не растерялся и поцеловал ее под планкой - прямо в живот через прилипшую к телу тонкую тунику, и она сразу ослабила руки от щекотки, но снова совладала с собой и дальше уже подтягивалась синхронно с ним, покорно подставляя губы для поцелуев.
      На них уже смотрел не только наставник, но и многие другие гладиаторы и даже надсмотрщики - но те не торопились вмешиваться, гадая, чем же закончится такая затея. И Гайя не разочаровала - она изловчилась, подловила Марса в верхней точке и обхватила ногами его бедра. У Марса все внутри зашлось от прикосновения ее твердых, горячих бедер. Их залитые потом тела, разгоряченные и скользкие от этого, соприкоснулись и ненадолго сплелись в единое целое, а затем она резко приподняла его и сдернула с турника, послав вниз.
      Он приземлился на ноги под общий хохот рядом с турником, а Гайя спокойно спрыгнула вниз и развела руками, восстанавливая дыхание и тоже довольно улыбаясь.
      -Ну, ты и силен, - подошел к нему наставник. - Не считая твоих путешествий, почти пятьдесят раз. Что, так запала в душу эта рыжая?
      -Эх, - демонстративно сокрушенно вздохнул Марс, махнул рукой и побежал дальше.
      
      Ренита, стоя на крыльце валентрудия, прищурилась и посмотрела на утреннее солнце. Она тоже заметила эту игру, которую затеяли на глазах у всего лудуса нахальная рыжая девчонка и уже успевший ей досадить бывший легионер. Сколько ей лет? Семнадцать? Восемнадцать?
      Глядя на них, она думала о том, что никогда бы не смогла вот так, легко и открыто наслаждаться своим телом, чувствуя, как оно послушно подчиняется любым движениям. Ренита так привыкла прятать все - и тело, и мысли, что иногда ей казалось, что она срослась с этим серо-бурым покрывалом. И она где-то в глубине сознания понимала, что что-то в ее тихом мирке начало безвозвратно ломаться - и останавливать это не хочется, и заглянуть вперед страшно. Она прижала пальцы к вискам - не потому, что голова болела, а для того, чтобы успокоить рой мыслей, распирающих ее изнутри.
      И основу ее беспокойства составляла не только Гайя, хотя Ренита и почувствовала в независимой девушке тайную угрозу своему положению - целительница прекрасно видела, как все гладиаторы оживляются при виде нее, какими глазами смотрят ей вслед, и как естественно ведет себя девушка, словно ее это вовсе не волнует. На нее так не смотрели. Но ей этого и не хотелось - иначе зачем бы она спряталась бы под своим покрывалом?
      Больше всего сейчас ее волновал кельт с разрисованной замысловатым синим узором щекой, хотя и обитал в этом лудусе больше года, но привлек ее внимание только сейчас. И не просто привлек, а заставил вот так стоять рано утром на крыльце валентрудия...
      Ренита закрыла глаза и подставила лицо солнцу.
      
      ...Накануне вечером Таранис сам пришел к ней, держась пальцами за растрепанную повязку на боку, и сквозь сбившиеся витки бинта она увидела свежую кровь.
      -И кто был прав? Не думай, что я кого-то здесь оставляла зря. А тебе слишком рано было приступать к тренировкам, - она уже раздевала его, расстегивая тяжелый и широкий пояс-бальтеус.
      -Как раз тренировки мне и не вредили, - он свободной рукой сам снял бальтеус, не желая обременять ее такой тяжестью, и аккуратно положил его на лавку.
      -Тогда что? Тоже подрался? Я же швы сняла только вчера! Что за наплевательское отношение к чужой работе? - в ее голосе явственно нарастало раздражение.
      И он решился, исподволь наблюдая за ней:
      -Почтеннейшая и ненасытнейшая матрона Луцилла, будь она неладна. Лучше б Марс не брал у нее эту тряпку.
      -Тряпку? - уточнила Ренита, смутно припоминая, что и правда, какой-то странной светло-зеленой тканью, явно от праздничного женского наряда, были стянуты ребра Тараниса, когда его привел Марс после выступления на свадьбе.
      -Ну да. Она ему предложила покрывало, а он, болван, взял, и вот теперь она и к нему приходила, а теперь решила и на меня вблизи полюбоваться.
      -Удалось? - ее голос был совершенно равнодушен, но он уловил в нем затаенную досаду.
      -Ей понравилось.
      -А тебе? - она выпрямилась, отставляя в сторону миску с алой от его крови водой.
      -Как видишь, - он криво усмехнулся, пытаясь заглянуть на свой бок.
      -Лежи уже, - она рукой слегка прижала его грудь, заставляя снова вытянуться на столе.
      Она хотела прибавить что-то еще, но встретилась с его глазами - такими синими, что захотелось заглянуть в них еще раз. А еще - под их взглядом Рените расхотелось ворчать.
      -Сегодня ты никуда не пойдешь, - она решительно закрыла перед ним дверь.
      -Снова вызовешь рабыню с губкой?
      -Сейчас ты в состоянии и сам обмыться. Тем более, не в песке же валялся, а в постели с Луциллой.
      -Не злись, - он оперся рукой в дверной косяк рядом с ее плечом, заглянул в глаза нахмуренной Рениты, решительно закрывавшей собой выход на улицу.
      Посмотрел - и вдруг наклонился к ней и поцеловал. Очень осторожно и нежно, едва коснувшись ее губ, пахнущих мятой.
      Она отшатнулась, но не оттолкнула
      Вообще-то Ренита никогда не смогла бы причинить боль раненому, и не стала толкать нахального кельта, опасаясь попасть по вновь открывшейся ране или рядом с ней. Но и отвечать на его заигрывания тоже не сочла нужным.
      -Успокойся. На меня не действую все ваши штучки. Выздоровеешь, побегай за этой рыжей. За ней все бегают, как будто для того, чтоб получить зуботычину. Или от ее новоявленного дружка.
      -Кого?
      -Ах, да, - махнула она рукой. - Конечно, ты с этой Луциллой все и пропустил.
      И Ренита вкратце ему поведала по драку, возникшую на кухне из-за рыжей красотки. Таранис только головой покачал - он же предупредил друга сразу, что эта девушка явно не для него. Да и понравились они с первого взгляда с Рагнаром - и он это видел. Если бы не уволокли Рагнара бы в карцер, может, ласкал бы его суровый друг эту красивую и сильную, под стать ему золотоволосую девушку.
      
      Рагнара не били - в лудусе умели беречь хозяйское имущество. Так что, не считая нескольких подряд ударов по животу, заставивших его на мгновение ослабить сопротивление, ничего и не было. Тем не менее, благодаря усилиям десятка надсмотрщиков, Рагнар был закован по рукам и ногам в кандалы и закреплен с помощью перекинутой через блок и закрепленной в стене цепи. За надсмотрщиками захлопнулась дверь, оставив его в затхлой, пахнущей засиженной мышами прелой соломой, тишине.
      Рагнар повел плечами, согнул и разогнул ноги, чтобы понять, к чему быть готовым. Собственно, как он и думал, калечить его не собирались, оставив возможность постоянно разминать тело, не давая затекать конечностям. Зато возможности лечь целиком не было - цепь позволяла лишь слегка опуститься на колени, при этом вывернув руки над головой всем весом его немаленького тела. К тому же Рагнара, уже побывавшего в этом карцере, особо и не прельщала перспектива лежать тут - не слишком приятно было бы проснуться с мышиным гнездом в волосах. Он даже подсознательно встряхнул своими густыми светлыми волосами, представив, как там могли бы копошиться своими тонкими лапками с прозрачными пальчиками эти юркие зверьки. Рагнар беззвучно собирал проклятия на головы надсмотрщиков, закрепивших его руки так, что и выпрямиться целиком во весь рост он не мог, оставаясь стоять на полусогнутых ногах, что тоже было утомительно, если не иметь возможности опираться на стену или столб.
      Глаза его постепенно привыкли к темноте и стали различать шныряние юрких и гибких мышиных тел среди клочьев гнилой соломы, неприятно скользящей под его босыми ногами и коленями. Ему приходилось постоянно отгонять ногами клубки мышей, стремящихся воспользоваться теплом его тела. Каменный пол был ощутимо влажным и холодным, и его опыт плавания в далеко не ласковом северном море подсказывал, что замирать на нем надолго нельзя - иначе холод войдет в ноги и спину, сковав их надолго.
      Проведя остаток дня в борьбе с холодом и мышами, стоя на склизклых комьях соломы, постепенно превращающейся от движений его ног в мерзкую кашу, он не замерз, но ощутимо устал - сказывалась несъеденная в обед каша и не предложенный ему ужин. Да и отсутствие воды постепенно начало лишать его сил.
      Когда дверь приоткрылась, он увидел, что наступил глухой вечер. Надсмотрщик молча сунул ему широкую чашу с водой и с нескрываемым злорадством наблюдал, как гордый северянин вынужден склонить голову и хлебать воду, подобно животному.
      Едва дав ему утолить жажду, надсмотрщик с хохотом плеснул ему остатки воды в лицо:
      -Доволен? Не захотел ласкать богатеньких тетушек и их гладеньких дочек? Вот и целуйся с мышами!
      И с грохотом закрыл дверь, не забыв еще туже подтянуть цепи.
      Проведя сутки без сна и еды, в беспрерывном движении на мокром и скользком полу, где каждое неосторожное движение приводило к тому, что он, оскользаясь, резко вздергивался вверх на связанных вместе руках, больно выкручивая плечи, Рагнар постепенно начал терять счет времени. Он чувствовал, что временами проваливается ненадолго в забытье, а организм, воспользовавшись этим, свел на нет все его усилия держать себя в узде, и вот теперь он еще и содрогался от омерзения, ощущая на бедрах зловонные потеки мочи.
      Наконец, дверь открылась, его отцепили от кандалов и волоком вытащили на песок учебной арены:
      -Обсохни и освежись.
      Он рухнул, с наслаждением вдыхая свежий воздух и прижимаясь всем телом к прогревшемуся за день на солнце песку, надеясь заодно хоть немного им очиститься от той грязи, которая налипла на него в карцере.
      
      ***
      
      Гайя стояла, наслаждаясь зрелищем ведущих поединок двух наставников - мирмиллона и ретиария. Она старалась впитать особенности движений и того, и другого, хотя ей определили для овладения роль велита, и без того ей знакомая. Она сама, конечно, настоящих велитов не застала - их упразднили еще лет за сто до того, как она пошла служить, еще Гаем Марием, сделавшим вооружение легионеров стандартным, а самих легионеров - тяжеловооруженными, защищенными доспехами воинами. В свое время велиты не носили панцирь, а вооружены были коротким мечом и несколькими дротиками 'гаста велитарис', уменьшенной копией пилума, с железной частью в две ширины ладони, деревянным древком длиной в три локтя и толщиной в палец. Единственную их защиту составлял круглый легкий щит-парма - диаметром тоже три локтя. Все это делало велитов очень мобильными - в бою они быстро метали дротики и отступали за спины хорошо защищенной пехоты. Из-за того, что их снаряжение было дешево, как и жизнь такого солдата, то в велиты шли молодые парни из самых бедных семей.
      Девушка, привыкшая сражаться в панцире и шлеме с налобником и нащечниками, на тренировках с удовольствием использовала возможности своего нового положения - все же тяжелое вооружение гасило скорость и не давало ей применить с пользой всю гибкость девичьего тела. Она размышляла, что было бы неплохо избавиться от щита, взяв в левую руку второй меч, но это делало велита абсолютно уязвимым в самом начале боя, когда он издалека бросает копья в ряды противника. И вот теперь она пыталась вникнуть в суть тактики мирмиллона и вынести все лучшее оттуда и отсюда - защитить себя необременительными доспехами в виде короткого поножа на левой руке и маники на правой руке. А вот щит-скутум и шлем, похожий на армейский, но утяжеленный сверху кованым изображением рыбки и широкими, загибающимися в стороны полями, ей нравились все меньше: 'Лучше второй меч', - твердо решила Гайя.
      Марс увидел ее, сосредоточенно наблюдающую за поединком слегка прищуренными от напряженной работы мыслей глазами. Этот взгляд своего командира он хорошо знал - и не стал ее окликать, чтобы не спугнуть ее идеи. Именно так она задумывала и в мелочах отрабатывала заранее все разведоперации - и, как правило, все они заканчивались успехом и малой кровью. А ее солдаты, зная, что Гайя не часто теряет бойцов в рейдах, соглашались тренироваться раз за разом, видя реальный толк.
      Тем не менее, он не смог устоять перед соблазном - оправдываясь необходимостью продолжать изображать влюбившегося по уши. Марс подошел к ней сзади, любуясь ее сильной высокой шеей и полуоткрытой сзади спиной, облепленными белым кварцевым песком, игравшим на солнце, как будто она сама была сделана из искрящегося камня теплого розоватого оттенка. Он положил ей руки на талию, когда понял, что попал в ее поле зрения и не получит с ноги в грудь, и прошептал на ухо:
      -На нас смотрят, - он склонился и поцеловал в эту гибкую шею с золотистыми колечками волос и крупинками песка, а затем стал отряхивать ее, все больше увлекаясь и начиная уже не очищать песок, а откровенно ласкать девушку.
      
      ***
      
      Рагнар сфокусировал зрение, приоткрыв отвыкшие от солнечного света глаза. И обрадовался - на арене уже никого не было, что не удивляло, судя по остаткам солнечных лучей, едва торчащих из-за крыши двухэтажного дома ланисты, стоящего в центре маленького мирка лудуса, представлявшего собой своеобразный городок за высоким каменным забором, отгороженный от бурливших за его стенами Вечного города.
      Все тело ныло от усталости, но болели разве что плечи, и то слушались. Единственное, что заставило его выругаться сквозь зубы - это сразу бросившиеся в глаза содранные в кровь запястья, там, где их раздирали кандалы во время его постоянного движения. Он подумал, что и лодыжки, наверное, выглядят точно также - сплошные лохмотья пропитанной кровью кожи и сплошная каша из засохших сгустков, свежих потеков и натертых, но еще не содранных пузырей по краям.
      Рагнар полежал еще немного, постепенно возвращая себе контроль над телом и сознанием, а затем рывком заставил себя встать и тяжко, медленно, но отправился к водоразборнику. Самым его основным желанием было попить воды вдоволь, а затем смыть с себя всю эту мерзость.
      Свернув за угол, он первым делом, привалившись к стене, сорвал непослушными пальцами превратившийся в омерзительную тряпку сублигакулюм, хотел бросить через ограду на радость римлянам, но, замахнувшись, понял, что может и не докинуть - плечо отозвалось болью. Он швырнул эту гадость в плотные заросли крапивы у забора и с наслаждением приник к холодной струе, стекавшей в небольшую, закрепленную на стене чашу, а затем по длинному желобу сбегавшей вниз, теряясь в канаве возле забора и уходя в куникул канализационной системы. Все это и было приспособлено для того, чтобы не тащить в баню песок, налипающий на потное тело во время тренировок, а смывать его сразу на улице по-быстрому - все равно после обеда тренировки продолжались, и топить баню два раза в день было бы непозволительной роскошью.
      Вооружившись висящим на желобе ковшом, он, морщась от отвращения и унижения, отмыл от мочи и соломенной трухи бедра и ноги, а вот опрокинуть ковш себе на спину и грудь не сумел - слишком долго пробыв в задранном положении, руки отказались его слушаться. Он снова ругнулся и прислонился спиной к оштукатуренной стене рядом с водоразборником, содрогаясь от запаха, который издавало его тело.
      Легкие шаги в сумраке уже охваченного наступающего вечером узкого пространства между стеной и забором - перед ним возникло то видение, которое являлось ему все часы заточения.
      -Гудрун? Что ты здесь делаешь? - пробормотал он на родном языке.
      Но его младшая сестренка, погибшая рядом с ним в том бою, где выяснилось, что у него сердце не слева, а справа, и пронзивший его меч не принес желанной смерти - желанной потому, что не смог сберечь собственную сестру - его сестренка Гудрун стояла перед ним. Он даже не удивился - то, что Гудрун погибла, он знал точно, но был уверен все эти годы, что она, будучи воительницей по сути, по велению Одина перевоплотилась в валькирию. И вот теперь пришла и его унести с этой бренной земли. Он попытался сделать шаг ей навстречу - но пошатнулся и снова оперся спиной о спасительную стену.
      -Рагнар? - Гайя сразу по полностью татуированной руке узнала нового друга Марса, хотя и видела этого светловолосого гиганта один раз, и то мельком, тогда, на кухне, когда его уволокли надсморщики.
      Позже, когда Марс, в очередной раз изображая пылкие поцелуи и объятия, вкратце рассказал ей, куда пытался отправить Рагнара ланиста, Гайя согласилась, что северянин прав - она это отвратительное зрелище успела увидеть на вечеринке у кого-то из приближенных Октавиана. Гладиаторы, лишь обозначающие поединки для того, чтобы продемонстрировать свое идеальное тело перед скучающими и пресыщенными богатыми матронами, выбирающими их, как выбирают на базаре крупного карпа для фаршировки... Нет, этого Гайя понять не могла вообще - хотя красоту настоящего поединка красивых, сильных и отважных воинов отрицать бы не стала.
      Она бросилась к Рагнару и подхватила его.
      -Не надо, - попросил он ее с такой мольбой в голосе, что она невольно отдернула руки.
      -Ты из карцера сам сбежал? - она прищурилась, глядя на него.
      -Выпустили. Долго держать не стали бы, скоро игры, и терять деньги, которые я приношу, ланиста не захочет.
      Гайя окинула его взглядом еще раз и спокойно предложила:
      -Давай помогу спину помыть?
      -Кто ты? - он никак не мог привыкнуть к ее лицу, голосу, грациозным движениям, принадлежащим его милой и храброй сестренке, давно покоящейся на дне холодного, серого моря за тысячи миль отсюда.
      -Гайя, - она протянула ему руку, но не убрала ее после рукопожатия, а с силой потянула его ближе к желобу. - Обопрись руками.
      Он повиновался - сил не было не то что держаться на ногах, но и даже спорить. Хотелось лечь и заснуть, он даже был готов не есть еще несколько часов, лишь бы поспать, тем более что жадно выпитая им вода заполнила желудок и ненадолго притупила терзавшее его чувство голода.
      Она мыла его тщательно и терпеливо, скользя руками по плечам, груди, забегая пальцами в подмышки - и заставляя его замирать от неловкости.
      -Тебе не противно?
      -С чего? - в голосе девушки сквозило искренне удивление. - Что естественно, то не безобразно. Это всего лишь пот и грязь. И к тому же, я уже почти все смыла. Потерпи чуть, ополосну еще раз тебе волосы. Они у тебя такие густые, что промыть сразу не получилось.
      Гайя не знала, насколько можно доверяться этому человеку, так располагавшему к себе всем своим поведением, поэтому не стала говорить первое, что чуть не сорвалось с языка - про тяжелейшие многочасовые марш-броски в полном вооружении по выжженным летним солнцем равнинам и горным перевалам Германии, перетаскивание обоза через леса и болота и купание в попадающихся на пути водоемах украдкой, с риском получить стрелу в обнаженное тело, даже не дойдя до кромки воды.
      Она домыла его, с сочувствием глядя на растертые кандалами руки и ноги мужчины:
      -Тебе надо заглянуть к этой здешней 'старухе Парке'. Она злющая, но вроде дело свое знает. Ссадины надо закрыть повязками с мазью, и через пару дней они хорошо заживут.
      Рагнар поморщился при упоминании здешнего врача, и это не укрылось от внимательного взгляда центуриона.
      -Хочешь, я могу тебе сама раны обработать?
      -Раны? - он с презрительной усмешкой посмотрел на свои запястья, скосил глаза на ноги, тоже невзначай, за разговором, отмытые Гайей. - Это даже не царапины, а так, смотреть противно.
      -Все равно нет смысла умереть от горячки, если они воспалятся. Поверь, лучше не запускать..., - она отвернула край туники и показала ему небольшой, но глубокий и неровный шрам в верхней части бедра. - Видишь, если б я не дала бы сразу прижечь рану каленым железом, то лишилась бы не только ноги, но и жизни.
      -Копье?
      -Да. Им сначала пронзили брюхо моего коня. Так что сам понимаешь.
      Он кивнул. И снова подумал, что теперь уже окончательно уверен, что эта девушка, конечно, не его сестра, но из той же породы прекрасных золотоволосых воительниц, а значит, есть надежда, что чистая душа Гудрун переселилась по велению Одина в тело этой Гайи.
      -Сестренка, - он попытался обнять ее, и руки, как ни странно, уже гораздо послушнее поднялись к ее плечам.
      Но девушка отстранилась от него неуловимым движением и снова спросила:
      -Так куда?
      -Знаешь, - честно признался Рагнар. - Я хочу добраться все же к себе в каморку, упасть на подстилку и спать. Ссадины ты хорошо промыла, до утра ничего с ними не будет.
      -Ну, идем, провожу.
      Они вместе вышли к внутреннему двору, куда выходила дверь, ведущая в длинный коридор, по обе стороны которого располагались узкие, вытянутые камеры без окон, где по одному или по двое спали гладиаторы.
      И сразу же столкнулись с Марсом. И на нем, как заметила Гайя, лица не было.
      -Марс! Помоги, он падает с ног.
      -Рагнар, дружище, жив? - Марс заглянул в лицо друга, борясь с собой.
      Он был рад видеть Рагнара живым и относительно целым, но то, что стояло перед его глазами, не могло оставить его равнодушным - он только что видел, как его Гайя домывала совершенно обнаженного северянина, а затем бережно поддержала за руку, когда вела вдоль стены. Он и сейчас стоял перед ним, бледный, покрытый каплями холодной воды, пошатывающийся, но с неукротимо горящими изумрудно-зелеными глазами.
      Сердце Марса рвалось на части - он ревновал друга... Но Рагнар явно нуждался в его помощи, и он подставил плечо, мягко отстранив Гайю.
      -Марс, может, я сбегаю за этой змеихой? Ну, пошипит, не укусит. Приведу ее к Рагнару, а ты его отведи уложить.
      -Ты про Рениту эту? Так она же еще не вернулась. Наставник что-то говорил, она вроде в храм Эскулапа пошла слушать лекцию какого-то медицинского светила из Капуи.
      -Ну, пусть развлекается. Кто-то же и на комедии Плавта ходит. Она хоть по делу.
      -По делу, но у рядом со мной парню сегодня на тренировке по руке крепко задели, а ее не оказалось, вот наставник сам его и перевязывал.
      -Порядки тут... Надо же, незаменимая, - покачала головой Гайя. -Там открыто у нее?
      -Вроде да.
      -И хорошо. Даже еще лучше. Сейчас сбегаю, все принесу.
      И она бегом помчалась в валентурдий, молясь про себя Аполлону-целителю, чтоб дверь не была заперта. Аполлон услышал, она ворвалась в помещение, безошибочно нашла все, что ей надо, похвалив все же мысленно Рениту за чистоту и порядок, и также стремительно побежала к Рагнару.
      Его она застала одного, уже лежащего на соломенной подстилке, укрывшись плащом.
      -Давай руку. Или с лодыжек начать?
      -Может, я сам?
      -У меня быстрее получится. А ты можешь уже засыпать, - она промывала и наносила мазь на его ссадины, а Рагнар проваливался в теплые волны сна, в котором Гудрун была еще маленькой золотоволосой девочкой, из игрушек признававшей только меч и боевые ножи старшего брата.
      Или такой, какой увязалась за ним в тот проклятый поход - чтобы погибнуть на пороге семнадцатилетия в открытом бою, как мужчина, будучи пронзенной тремя мечами.
      
      Закончив с Рагнаром и убедившись, что он, решительно отказавшись от ее предложения выпросить у кухонных рабынь хотя бы хлеб, заснул, Гайя решила забежать к Марсу и успокоить его, сообщив, что с другом все в порядке.
      Марса она застала лежащим, укрывшись плащом с головой.
      -Марс, - Гайя тихонько потрепала его плечу. - Спишь?
      -Угу, - пробурчал он, не поворачиваясь.
      -Ладно, спи. Я просто хотела сказать, что у Рагнара все хорошо, спит. Посмотрим, что завтра будет. Но так утром же эта моль прилетит на место, наверное. Ты уж его к ней отправь.
      Он резко повернулся, глядя ей в глаза:
      -Да? А что ж ты у него не осталась? Сама бы утром и проводила бы.
      -Марс, - она укоризненно посмотрела на него, не понимая причин вспышки гнева у старого друга. - Я у тебя-то не могу остаться. Хотя неплохо было бы.
      -Что так? - он приподнялся на локте, взглянув на нее уже с интересом.
      -Если бы ты знал, - протянула она устало и чуть жалобно. - Как я устала спать вполглаза и вполуха. Это как будто и здесь ждешь ночной вылазки батавов.
      -И?
      -И лезут. Не с топорами. А с кое-чем другим наперевес, - в ее глазах он заметил отвращение, смешанное с тщательно скрытым страхом.
      -Бедная моя, - он сел окончательно и обнял ее обеими руками. - Что ж у нас-то такого не было?
      -У нас я такой же солдат как и все. А тут пока что просто забава, так, дрессированная обезьянка. Выйду на арену когда, то смогу прочнее поставить себя. А пока что раздаю тычки и пинки. Действует. А особо тугодумным смотрю в глаза...
      Он сначала хохотнул, зная это взгляд подруги, под которым выдавали тайны германские пленники. Но тут его как пронзило:
      -Гайя! А ведь скоро игры! И тебя же тоже выгонят на арену! А если...
      -Что если? Арена хотя бы открытое пространство. И сразу видно, кто против тебя и сколько их. И вообще, это ж весело, это не война.
      -Ох, - выдохнул он сквозь зубы. - Ну как тебе объяснить... Как ты не понимаешь, что потеряв тебя...
      Он хотел сказать ей то, что рвалось наружу - что он не сможет жить без нее. И что в десять раз больнее будет потерять ее именно вот так, на арене, бесславно, а не в бою во славу Римской империи. Но с языка сорвалось совсем другое - то, что, по его мнению, она точно поймет и услышит:
      -Вся операция сорвется, если тебя убьют или тяжело ранят.
      -Да? До этого же не убили? Значит, и тут не убьют. А ранят, ну так я живучая.
      -Знаю, - он провел рукой по ее спине, боку, спустился к бедру. - Милая моя Гайя...
      -Да что с тобой? То едва не кусаешься, то гладишь, как кошку... Все, спи. Нам всем нужны силы. И спокойствие.
      Она ушла, а Марс еще долго вертелся на своей подстилке из обрези виноградной лозы и соломы, прикрытой простым плащом. В нем боролись два чувства - чувство долга, диктующее необходимость поддерживать дружбу с надежными людьми лудуса, и доселе не знакомое ему чувство безумной, испепеляющей ревности. Он со стыдом осознал, что был готов поколотить и без того едва держащегося на ногах зеленоглазого великана только за то, что Гайя обратила на него внимание. Он усмирял себя, повторяя раз за разом, что обмывая Рагнара и обрабатывая его раны, Гайя не сделала ничего необычного - точно так же она и ему помогала, и сотням других легионеров за годы ее службы. И всегда с легкой улыбкой, ободряющим словом, осторожными прикосновениями... Так что его взбесило сейчас? И с этими невеселыми думами Марс заснул.
      
      ***
      
      Природное обаяние, здравые доводы и виртуозная демонстрация приемов убедили наставника в ее правоте. И Гайя стала готовиться к играм, уже точно зная, с каким вооружением она выйдет.
      Не давало покоя то, что они с Марсом, увлекшись врастанием в жизнь лудуса, так еще ничего не сделали своей основной задачи - поиска заговорщиков.
      Лудус Магнус, расположенный центре города, недалеко от Большого Цирка, каким-то образом был связан с нитями заговора, угрожающего императору. Префект преторианской гвардии в большей степени чувстовал на уровне инстинкта, чем мог выдвинуть конкретные обвинения. А Октавиан очень дорожил тем временным, зыбким затишьем, которое удалось установить после гражданской войны, вызванной гибелью Цезаря. Да и сам Цезарь тоже не от простуды умер...
      Гайя все эти дни присматривалась к тем, кто составлял элиту лудуса, то есть был свободным и выполнял определенные обязанности. Эти люди - наставники-рудиарии, скрибы, оружейный мастер и некоторые другие должностные лица - могли спокойно выходить в город, да и жить там при желании, приходя в лудус просто на работу. Насколько понимала Гайя, к ним должна была относиться и врач, пресловутая Ренита, тем более, что за те дни, что Гайя провела в лудусе, несколько раз врача не оказывалось на месте. То она слушала лекцию в храме Эскулапа, то участвовала в церемонии в храме Гигии, то ушла в Субуру приобрести ингридиенты для приготовления лекарств. Гайя напряженно думала: все причины длительных отлучек врача вполне разумны, а то, что пару раз она была нужна - об этом должен был думать ланиста, позаботившись о достойном помощнике, а не ограничить ее бестолковой и распутной мулаткой. Но насколько часто Ренита ходит в город? Как долго она там находится по делу, а сколько может потратить на встречу с поганцами? И где? В какой-нибудь термополии, перекусывая жареной рыбой, плетет заговоры хмурая врачиха?
      Но уже возведя на эту невзрачную женщину все возможные обвинения, Гайя осекла сама себя - поняла, что прицепилась к обиженной судьбой и богами Рените только потому, что лично ей она не пришлась по сердцу.
      Рабов, занятых на обслуживании кухни, бани, убирающихся в помещениях и во дворе, она не рассматривала всерьез. Да, они, возможно, могли что-то знать, что-то видеть. И даже помогать, передавая весточки. Но удержать в руках целую систему взаимоотношений рабу было не под силу просто в силу образа жизни. Поэтому она особо и не искала поганца среди гладиаторов - мало того, что раб. Так еще и с неопределенной продолжительностью жизни. Тоже не выгодно держать такого агента.
      Тогда кто? И знает ли сам ланиста, какой гадюшник пульсирует у него под началом? Или сам умело расставляет своих людей, как для группового боя на арене?
      Голова заныла, заставив вспомнить то жуткое падение с убитой лошади вниз, на каменистую дорогу горного перевала где-то в землях саксов.
      
      Она тогда успела, несмотря на красный туман, затянувший все перед глазами после удара головой о камни, перекувырнуться и встретить длинный меч нападающего своим гладисом - а щит оказался безвозвратно потерян, у него от удара отлетели внутренние ремни, и сейчас он был бесполезен, даже если бы она смогла до него допрыгнуть. И она оказалась с коротким мечом и красным туманом перед глазами против двоих германцев, сильных и рослых мужчин, закутанных в волчьи шкуры, вооруженных длинными тяжелыми мечами.
      Позже, пытаясь унять безумное головокружение в разваливающейся на части голове и не понимая, эти красные потеки, выползающие сбоку из-под доспехов - это продолжение тумана в глазах или что-то другое, она переводила закрывающиеся от боли глаза с одного трупа в волчьей окровавленной шкуре на другой и не знала, жива ли она еще... Она осознавала тогда только одно - надо идти вперед. И шла, пока не упала на руки разведдозору своей же декурии.
      ...На ноги она встала быстро, огорчившись только тому, что ребята не стали дожидаться, пока ее она удерет из санитарной палатки, а сами разгромили засевших в пещере у горной дороги упорно сопротивлявшихся врагов. И прибежали к ней похвастаться - тогда их вел Марс, и она искренне порадовалась серьезной победе своего друга. Гайя вспомнила, как удивленно уточнила у ребят:
      -А как вы нашли эту пещеру? Как вообще поняли, что надо искать на той тропе? Я же нарочно шла напрямки, сокращая время?
      -Ты же и рассказала, и даже на песке мечом начертила, - еще больше удивились ребята.
      -А мне казалось, что я отрубилась, едва увидев ваши щиты.
      -Нет, - покачал тогда головой Марс, не отводя от нее пристального взгляда, который заставил ее завернуться в одеяло почти с головой. - Ты сначала все в таких подробностях изложила, что мы и не сразу поняли, что ты падаешь.
      С тех пор прошло несколько лет, раны давно зажили, но вот головная боль иногда накатывала на нее оглушающей черной волной, заставляя бороться с тошнотой и снова вспоминать ту каменистую дорогу, мертвого коня и красный туман. И глаза Марса, сидящего на полу у ее складной койки походного госпиталя...
      
      -Что, девочка, не успела еще испугаться предстоящего выхода? - бородатый наставник ободряюще хлопнул ее по плечу, устало втыкая в песок меч. - Эх, если б мог, сам бы против тебя вышел!
      -Я тебе так надоела? - она описала круг над ареной вытянутыми над головой руками с мечом, и галл невольно залюбовался совей ученицей.
      -Наоборот, таких, как ты, давно у меня не было. Знаешь, я напьюсь, если ты не вернешься завтра с арены.
      -Вот как? И часто ты пьешь? Может, дело только в поводе?
      Галл взглянул на нее без тени иронии, снова вытягивая меч из песка и пристально разглядывая зазубринки на клинке:
      -Вообще не пью. Потому до своих лет и до рудиса дожил.
      -Вот и не пей. А я повода не дам, - засмеялась Гайя. - Скажи лучше, кто будет точить мне мечи? Можно, я сама?
      -Нет, так вообще-то не делается. Есть для этого оружейник, есть у него в подчинении рабы.
      -И им можно доверять такое?! - потрясению Гайи, привыкшей самостоятельно следить за своим оружием, чтобы оно не подвело в бою, не было предела.
      -Оружейнику можно. Неужели ты думаешь, что тут кто-то заинтересован в гибели хоть кого-то из гладиаторов? Это ты досталась ланисте бесплатно, как опасная преступница, а остальных-то о за звонкую монету на невольничьем рынке покупает. Прибавь жалование мне, твоему наставнику, всем этим скрибам, врачу, закупку красивого оружия и нарядной одежды. Так что суди сама, надо ли ему кого подставлять.
      -Вот видишь. А что тогда то пить собираешься, то сам против меня выходить? Это-то к чему?
      -Девочка моя, - помрачнел наставник. - Я бы смог дать тебе то, что могу.
      Она напряглась, ожидая услышать очередную скабрезность, которые ей уже набили оскомину в этом лудусе. Но наставник едва не заставил ее сесть в песок своими словами:
      -Я бы дал тебе легкую и безболезненную смерть.
      -Чтоб напиться?! - съязвила Гайя, провоцируя его на откровенность.
      -Чтоб не видеть, как эти гады будут тебя терзать, - буркнул наставник в бороду и отвернулся.
      -Какие гады? - осторожно поинтересовалась Гайя. - Ты же говорил, что меня в этот раз ждет обычный поединок.
      -На арене да, - неохотно промолвил галл. - Но если ты победишь и не будешь сильно ранена, то ночь с тобой уже продана.
      
    12. *Афро-Кот (kreina.kreina@gmail.com) 2013/12/17 05:05 [ответить]
      Девочки, спасибо!
      Обалденно интересный роман!
    11. *Привиденьице (elena_d-mmk@mail.ru) 2013/12/17 01:39 [ответить]
      ловите
      -Ишь, подготовилась! - Квинт демонстративно выдернул из-под ее строфоса нож, умудрившись не коснуться роскошной, как выяснилось, груди своего командира.
      И только один человек сохранял глубокое спокойствие и тщательно прятал довольную улыбку - полускрытый колоннами портика префект...
      
      А дальше - все прошло так, как и было рассчитано до каждого слова. Вовремя явился император, задержавшийся с делами сирийского посольства, водворил в триклинии покой и порядок, поблагодарил преторианскую гвардию за доблесть и умелые действия, отдельно наградил сенатора за поимку опасной гадины, прикинувшейся под личиной милой троюродной племянницы.
      А когда зашла речь о выборе наказания, что Октавиан уверенно провозгласил:
      -Рим справедлив, и даже к своим врагам, как внутренним, так и внешним. Если эта моя родственница, за которую мне очень стыдно, столь воинственна, что по недомыслию своих семнадцати лет решила броситься на меня с ножами, что ж, мы предоставим ей такую возможность. В гладиаторской школе у нее будет много возможностей не только кидаться на людей с ножами, мечами и даже копьями, но и отмыть честное имя нашего рода своей кровью на арене. Все, решение принято! Префект, подготовьте постановление об отправке моей племянницы в Лудус Магнус с лишением ее всех прав, свобод и привилегий. Исполняйте.
      
      Через час Гайя в простой полотняной тунике, в которою ее переодели, чтоб не смущать народ римский разорванной на груди столой, уже пересекала ворота Лудус Магнус в сопровождении целой декурии преторианской гвардии. Связанные за спиной в локтях руки, распущенные по плечам и спине рыжеватые волнистые волосы, задумчивые глаза - их процессия привлекала внимание жителей города, о ней говорили, передавали эту историю, обрастающую кровавыми подробностями. Она слышала в толпе возгласы:
      -Да она же перерезала половину преторианцев!
      -Нет, она обещала порезать горло самому префекту!
      -Кто бы подумал... а такая красотка!
      
      ***
      
      Наставник, уже не молодой, но все еще сохраняющий мощь и ловкость галл, отпустивший небольшую броду, в которой хорошо была заметна проседь и которая частично скрывала шрам, спускающийся от виска к подбородку, криво усмехнулся, взглянув на новую ученицу. Подошел ближе:
      -Это твое главное оружие, милочка? - и попытался провести по довольно заметно оттопырившим выношенную и выцветшую тунику грудям Гайи. И тут же был сбит на спину еле заметной глазу подсечкой - как будто ничего и не произошло на учебной арене, только вот наставник рухнул, как подкошенный. Но эффект внезапности не надолго выбил из колеи опытного бойца, заслужившего свободу на арене - изогнув свое сильное полуобнаженное тело, он вскочил на обе ноги, но не ударил зарвавшуюся новенькую, а окинул с головы до ног совершенно иным взглядом, протянув с оттенком недоверия:
      -Значит, хочешь по-настоящему?
      И выхватил из стойки меч, покрутил в руке, второй бросил девушке. Присвистнул, когда она поймала его на лету - потому что бросал нарочно так, чтобы заставить ее наклониться, явив всем остальным гладиаторам свои ягодицы и бедра. Он протянул руку к небольшому круглому щиту, вопросительно глянув на Гайю, но, поняв ее взгляд, послал в полет второй меч.
      Они кружили по песку - у нее два меча, у него один, но его правую руку закрывает манника, а у девушки из защиты разве что эта короткая, до середины бедра холщовая туника и разве что надетый поверх нее бальтеус и поножи на высоких голенях, простые кожаные наручи схватывают ее запястья.
      Через несколько выпадов остальные гладиаторы, выполнявшие попарно свои упражнения, прекратили схватки и смотрели на них. Меч наставника ткнулся в песок, отлетев с такой силой, что воткнулся практически под прямым углом, а девушка только мило улыбнулась своей ослепительно и нежной улыбкой, перехватив озорной взгляд черноглазого рослого гладиатора, стоявшего в тени портика со сложенными на груди руками.
      Наставник, утирая пот левой рукой и старясь не процарапать по лицу металлическими накладками украшенного чеканкой наруча, с еще большим любопытством посмотрел на новенькую и выхватил германский двуручный топор.
      К удивлению присутствующих, в глазах Гайи зажегся не страх, а радость, как у ребенка, которому предложили поиграть любимой и желанной игрушкой.
      Она и сражалась так, как будто играла или танцевала - с еще большей гибкостью и скоростью уходила от ударов, выгибаясь назад так, что касалась волосами песка, а после поднырнула под замах тяжелого топора, занесенного наставником сгоряча слишком высоко, и мягко скрестила оба меча под его коленями, лишь в последний момент развернув их плашмя, чтобы не нанести безнадежной раны, обрекающей на неподвижность, а просто сбить с ног.
      -Сильна, - уважительно протянул наставник и принял ее руку, поднимаясь с песка.
      Гладиаторы негромко, но одобрительно загудели, а один явственно произнес:
      -А вот в главном облом. У нее сублигакулюм по-мужски накручен, задницу по подглядеть.
      -И не пощупать, - в том ему ответил другой, не замечая, как заиграли кулаки и желваки на скулах у по-прежнему стоящего за колонной портика Марса.
      
      Марс с Гайей встретились глазами. За годы они научились понимать друг друга с полувзгляда, потому что разведвыход - не самое удобное место для длительных рассуждений. Оба удостоверились, что все идет по плану, и приготовились к одной из самых опасных для Марса, но необходимых задач - чтобы обезопасить Гайю, он должен был заявить на ее свои права среди других гладиаторов. И не в качестве единовременной награды за победу на арене, а постараться сделать так, чтоб даже поселиться она смогла бы в его загоне - гладиаторы располагались по одному, по двое в узких клетушках, где спали на охапках соломы, покрытых плащом. Марс сначала удивился - ведь легионеры жили в больших палатках на всю декурию, и десять человек постоянно находились на глазах друг у друга. Но после понял - это не было заботой о покое бойцов лудуса, это был способ разъединить их и не дать общаться между собой.
      Таранис несколько повеселил Марса, отвлек от тяжелых мыслей, возникших после того, как он увидел реакцию гладиаторов на свою невольную соратницу. Проследив взгляд друга, кельт счел необходимым предупредить:
      -Понравилась? Красивая и опасная... будь осторожен, брат!
      Марс задумчиво и одновременно горячо ответил ему:
      -Я готов рискнуть.
      Таранис только покачал головой, представив, сколько драк им обоим придется выдержать из-за упрямства Марса. Зачем ему эта рыжая девчонка, которая может и прирезать к утру? Хотя встретиться с ней на песке он бы и сам не отказался.
      
      Целых два долгих дня стискивая зубы Марс наблюдал, как вынуждена вертеться, дерзить и раздавать удары в челюсть то кулаком, то с ноги изнемогающая от мужского внимания Гайя, и мучился по ночам, прислушиваясь к каждому шороху, готовый в любой момент броситься ей на помощь. Но его терпению пришел конец и на третий день он решил действовать напрямую.
      И во время обеда постарался придти в числе первых, чтобы сесть с краю. И, когда Гайя вместе со всеми, такая же усталая, но освеженная холодной водой, с влажной после мытья косой за плечами, прекрасная даже в линялой короткой тунике, практически не скрывающей ее бедер и закаленных тасканием доспехов плеч, зашла и взяла миску, он небрежно окликнул ее:
      -Эй, рыжая!
      Гайя невольно обернулась, потому что женщиной в группе вошедших под навес гладиаторов была только одна, да и такой цвет волос был только у нее. Обернулись и остальные.
      -Рыжая, ну-ка, иди ко мне, - он сидел к ней в полоборота, и ногой отбросил край скамьи, предлагая сесть.
      Она подошла, понимая, что весь лудус наблюдает за ней и оценивает каждый шаг. Так как они заранее не сговаривались, то и действовать пришлось по своему разумению - надеясь, что Марс сумеет сориентироваться. Она подошла к нему неспешной походкой, чуть с ленцой, давая товарищу возможность просчитать каждое ее последующие движение. Чуть склонилась к нему, легко опершись одной рукой на край столешницы, мило улыбнулась - и резко скинула его на пол с лавки со словами:
      -Отвали, красавчик!
      Марс сумел сгруппироваться и не особо ударился, хотя и пришлось лететь спиной вперед, еще и задрав к верху ноги, поэтому, под аккомпанемент дружного смеха спружинил, выгнул тело вперед и прыжком встал на ноги. Громче всех, к его удивлению, смеялись его друзья - Рагнар и Терамис, и это свело ситуацию к шутке, не дало склоке разгореться дальше.
      Гайя огляделась, изучая реакцию гладиаторов на ее выходку и размышляя, а не погубила ли она такой легкой и победой с таким трудом созданную им самим репутацию Марса - а то, что он сумел поставить себя в этом гадюшнике весьма прочно, уже не оставляло у нее сомнений - хотя бы потому, как он сидел, когда все еще стояли, как он разговаривал с ней при всех.
      Ее внимание привлекли два мужчины, стоящих ближе всех к Марсу. Красивый, сухощавый и жилистый парень с длинными черными волосами в шутку, демонстративно, пытался отряхнуть Марсу спину от прилипшей пили и даже наигранным жестом якобы вытащил соломинку из его коротко, по-военному, стриженных волос. Второй, рослый даже по сравнению с Марсом и черноволосым, привлек ее внимание совершенно необычными глазами - они были похожи на первую траву весеннего луга, манили к себе прохладной свежестью. Блондин тоже заметил, как она его разглядывает, и подмигнул девушке, заставив ее сердце на мгновение ударить чуть сильнее.
      Марс заметил ее заинтересованный взгляд в сторону Рагнара и почувствовал укол боли в своем сердце - неужели она не разглядела его чувств к ней за все эти годы, как и не замечала восхищенных взглядов других молодых офицеров что в легионе, что здесь, в преторианской гвардии, а вот тут, в безумном лудусе, взяла и влюбилась с первого взгляда в варвара?
      Его мысль прервали появившиеся тут ланиста в сопровождении дежурного наставника, бородатого галла, а с ними почти все надсмотрщики, которые были вообще в лудусе. Они решительно направились в сторону троих друзей, и все решили, что это незамедлила последовать реакция на возникшую опять на кухне драку с участием Марса.
      Гладиаторы заговорили тихо между собой - всем было интересно, кого же накажут в первую очередь - начавшего свару Марса, который уже многих стал здесь бесить своим независимым поведением и воинских мастерством, которое он демонстрировал со свойственной ему небрежной легкостью. Или эту заносчивую рыжую девку, невесть где сумевшую так овладеть всеми видами оружия и не допустившую за три дня до своего тела ни одного парня, хотя римские матроны платили бешеные деньги за то, чтобы провести ночь с любым из них - все же при отборе гладиаторов на невольничьем рынке ланиста смотрел в первую очередь на внешние данные, понимая, что всему остальному научат наставники, а плетка поможет сделать обучение быстрым и эффективным.
      Но ланиста и его свита лишь мельком посмотрели на них - видимо, и заметить уже ничего не успели, Марс на ногах, Гайя стоит в сторонке с миской в руках и ждет своей очереди получить кашу. Они пролетели быстрыми шагами, рассекая плотную толпу ожидающих честно заслуженной еды оголодавших с утра мужчин и подошли к Рагнару, который при виде их презрительно поморщился.
      -Рагнар, собирайся.
      -Это куда? Сразу в карцер, может, чтоб не терять ваше время? - он окинул взглядом подсобравшихся и напружинившихся надсмотрщиков.
      -Я тебе предлагаю все же более приятный вариант, - ланиста ответил довольно жестким тоном, не оставляющим права выбора. - Ты идешь развлекать Августа и его приближенных.
      -Радоваться надо, - вмешался один из надсмотрщиков. - Риска никакого, а удовольствия получить на халяву можешь. Деньги-то деньгами, а вот как спускал, ты ланисте не отдашь!
      Скабрезная шутка потонула в многоголосом хохоте, заставив Гайю опустить глаза - она не слишком хорошо понимала ее смысл, но по последовавшим шуточками и самому смеху окружающих ее мужчин прекрасно догадалась, о чем говорил надсмотрщик с мясистым красным лицом.
      -Так, все, у меня нет времени на уговаривание своего же имущества. Это все равно, что я начну просить палочку с губкой в уборной подпрыгнуть и подтереть мне засранный зад, - не выдержал ланиста спокойного, насмешливого взгляда не пошевелившегося Рагнара.
      -Вот ты сам во всем и признался, - веско заметил Рагнал, посмотрев в глаза ланисте, а затем быстро обведя глазами ловивших каждое слово гладиаторов. - Засранный ты и есть.
      -Что? - ланиста даже подпрыгнул о возмущения, а все надсмотрщики сделал шаг вперед. - Все, лопнуло мое терпение. Учти, ты еще можешь выжить, если все же пойдешь сейчас показывать представление во дворце. Я что виноват, что именно тебя заказала жена почтеннейшего Марка Гордия!
      -Да пошла она к Локи, это непочтеннейшая жена, - проронил сквозь зубы Рагнар, поигрывая мускулами под черной татуировкой. - И вы все можете ее туда проводить. И заодно отодрать по дорожке.
      -Взять его! - затопал ногами ланиста. - В карцер! На цепь! Бешеный тупой пес и должен сидеть на цепи!
      Надсмотрщики действовали на редкость правильно - и Гайя, успев понять расстановку сил, это оценила. От отряда надсмотрщиков отделилось две пары, прижавшие Марса и Тараниса, предварительно умелыми лаконичными движениями развернув их лицом в стене и заставив опереться на нее широко расставленными, поднятыми вверх руками, резкими пинками расставили им и ноги. Гайя только с сожалением подумала, как должно было быть больно этому симпатичному черноволосому кельту с татуировкой на щеке, с которым успел подружиться Марс - все три дня, что она здесь пробыла, кельт носил повязку на ребрах и явно только приступил к тренировкам после ранения, еще слегка сберегая поврежденную сторону.
      Остальные надсмотрщики, а их оказалось не менее десятка, скрутили Рагнара и увели.
      Ланиста обернулся к оставшимся, махнул рукой тем, кто удерживал Марса и Тараниса:
      -Все. Надеюсь, поняли, что спорить тут бессмысленно? Давайте, жрите и на тренировку. Отдыха после обеда сегодня не будет, не заслужили. И так время потеряли.
      Гладиаторы, переговариваясь, заторопились забрать свою порцию и съесть ее.
      
      Гайя проводила взглядом блондина с татуированной рукой - игра мышц под черным причудливым узором и правда поразила ее, тем более что еще вчера она заметила этого парня на тренировке. Он работал один с огромным двуручным топором, какие она видела на войне у некоторых северных германских племен, и ей до щекотки в пальцах захотелось встать с ним в спарринг, и она была согласна с любым оружием. А мысль о том, чтобы выпросить у него топор поупражняться немного и вовсе заставляла ее улыбаться мечтательной улыбкой, делающий со стороны ее лицо юным и нежным. А вот теперь все откладывалось - а она хотела после обеда.
      Марс заметил это взгляд Гайи вслед Рагнару, увидел, как она села одна за пустой стол и стала задумчиво есть, аккуратно захватывая горячее варево с края деревянной грубой ложки. Он смотрел на нее, впитывая каждое движение, наслаждаясь каждым ее жестом, а когда она быстро слизнула розовым кошачьим язычком с нижней губы непослушный листик петрушки, у него внутри пробежала тугая сладкая волна.
      Он не слышал даже, как Таранис собирал все проклятия, ворча, что лучше бы Рагнар согласился...
      Таранис перехватил его взгляд и прокомментировал:
      -Оставь ее, она не для тебя. Да и явно заинтересовалась нашим другом.
      Ревность молнией пронзила Марса - он и не думал, что от одной только мысли, что ей может понравиться другой может быть так больно.
      Но тут снова объявились наставник и надсмотрщик, на этот раз безошибочно находя Тараниса:
      -Пошли.
      Гладиаторы загудели, а наставник пояснил:
      -У него объявились персональные поклонницы. Так что можете за него порадоваться. Несравненная Луцилла так восхищена выступлением наших гладиаторов на недавней свадьбе, что решила попробовать обоих и выяснить, кого из них можно признать победителем на мечах иного рода.
      Таранис не стал спорить и ушел в сопровождении надсмотрщика, искренне недоумевая, кому и зачем он мог понадобиться в таком виде, с недавно снятыми швами и еще покрытой коричневыми неровными корками раной - ему самому было неприятно смотреть туда при перевязках.
      Марс успел шепнуть другу:
      -Удачи!
      И, поймав его невозмутимый взгляд, вернулся к созерцанию Гайи, даже забыв в про остывающую порцию. Но тут на освободившееся место подсели со своими мисками двое:
      -Наблюдаешь издали, как кот за птичкой? А птичка ничего так, красивенькая...
      -Да он боится подойти, получив один раз!
      -Что ж, дружище, раз он такой наблюдательный, так мы с тобой доедим эту дрянь, что называют здесь обедом, и пойдем сами с ней развлечемся.
      -Правильно, дружище! А он может посмотреть на это, раз уж ему так нравится наблюдать.
      Гладиаторы разговаривали как будто промеж собой, не обращаясь к нему, но Марс чувствовал, как закипает. И когда они в подробностях стали обсуждать, как именно хотят позабавиться с Гайей - его Гайей, его чистой красавицей Гайей, которую мужчины тронули за все ее двадцать шесть лет только пару раз мечами в бою и ни разу она не принадлежала никому как женщина, и это он знал совершенно точно, как знал и весь легион. Даже префект как-то пошутил, что захоти они, и могли бы походный храм Весты организовать - непорочная весталка есть своя.
      Марс потерял контроль над собой и резко встал, выпрыгивая сразу на стол. Те, кто поддевал его, словно и ждали этого момента - в ним подбежали еще трое, и впятером они набросились на Марса.
      Гайя вскочила, обернувшись на шум, но была жестко остановлена бородатым наставником, который не ушел, а остался тоже перекусить - видимо, не брезговал общим котлом, хотя остальные наставники и другая привилегированная обслуга лудуса питались на другой кухне, вместе с ланистой, врачом, скрибой, оружейником-препозитом.
      Она забарахталась в железных объятиях наставника, но тот рыкнул:
      -Тихо, девочка. Не вмешивайся.
      Она потеряла несколько драгоценных секунд, выкручиваясь из захвата и успев получить ощутимый пинок коленкой по ягодицам, а когда галл ее все же отпустил - то уже драка, пролетевшая как вихрь, была закончена. Марс сумел один расшвырять пятерых: от двоих он избавился сразу, схватив их за волосы и стукнув лбами так, что кожа у обоих треснула, залив лица кровью, и отшвырнул их подальше в сторону. Ну а схватка с тремя противниками не представляла для центуриона-разведчика никакой сложности, разве что пропустил удар по брови, натолкнувшись ногой под коленом на ножку поваленной лавки. И теперь он стоял посреди валяющихся пяти окровавленных тел, механически вытирая о сублигакулюм кровь с разбитых костяшек и пытаясь другой рукой стереть льющуюся из рассеченной брови на сухую утоптанную землю кровь.
      Гайя уже неслась к нему, перепрыгивая лавки и лежащие тела. Один из поверженных им противников, тот, который и сумел достать Марса ребром сандалии, попытался встать, и она отшвырнула его ударом ноги, врезав в живот так, что его вырвало прямо на землю.
      Она подбежала к Марсу и выдохнула:
      -Зачем?
      Он сплюнул загустевшую во рту слюну и утерся тыльной стороной ладони, стараясь не измазаться кровью из ссадин на пальцах. Прикрытым ненадолго рукой ртом он успел шепнуть Гайе:
      -Никому не дам тебя обидеть...
      Она только покачала головой и потянула его туда, куда уже поволокли тех пятерых, которых он все же попортил, и теперь думал, на какие праздники и похороны они уже распределены и где ему придется отдуваться.
      
      Гайя обхватила его талию, и Марс слабо запротестовал, сам не зная, хочет ли он, чтобы она таки убрала руку. Но спорить с ней было все равно бесполезно, и он счел ее теплую сильную руку на своей обнаженной спине вполне достойной наградой за небольшую трепку, которая ему все же перепала. Больше всего он сожалел, что разбил руки - неприятно будет наматывать на ладонь сеть, каждый раз сдирая ссадины.
      -Кто тут делами заправляет? - спросила Гайя у него тихонько, чтобы не попасть впросак.
      -Ренита, - кивнул он на ворчливую врачиху, уже возившуюся с разбитыми лбами и носами его недавних противников.
      -Ну хорошо, а почему кровь водой не остановили, не умылись? Вот полы мне тут все закапали, а вас тут столько, что растопчете все, - она сноровисто промывала их раны, накладывала мази, но не переставала осыпать упреками и пострадавших, и оставшегося на всякий случай в дверях надсмотрщика.
      Увидев Гайю, ведущую Марса, который зажимал рукой поврежденную половину лица, потому что кровь на жаре никак не хотела остановиться и стекала по его шее и груди, она посмотрела так, что даже Гайя остановилась:
      -А это еще кто? Опять этот легионер заскучавший? Он мне уже который раз лишнюю работу обеспечивает? Да что же это такое? За что мне это все Аполлон посылает?
      -У него бровь рассечена, - прервала Гайя сварливый поток. - Надо бы швы наложить.
      -Зачем? - не повернула в ее сторону головы врач, закрепляя повязку на лбу у одного их побитых Марсом гладиаторов и переходя к следующему, послушно ожидающему своей очереди на длинной лавке, заполненной почти полностью. - Оно и так срастется.
      -Дольше и хуже! - возмутилась Гайя.
      -Все равно, может, ему с этой бровью эту голову носить только до следующих игр, - невозмутимо ответила Ренита. - Так зачем еще и иголкой их мучить?
      -Ты в своем уме? - Гайя уже успела сориентироваться в валентрудии, отметив про себя идеальный порядок, царивший на полках с сосудами, в которых хранились лекарства, корзинками с безупречно отстиранными бинтами и связками целебных растений над столом со ступками и другими посудинами, необходимыми для приготовления лекарств.
      Ренита, донельзя раздраженная и свалившимися ниоткуда пациентами, которых она не ждала раньше намеченных через несколько дней игр, оплаченных курульным эдилом, окончательно взбеленилась при виде этой властной крупной девицы.
      На решительную гладиаторшу Рените пришлось смотреть снизу вверх - разница в росте была больше, чем на голову. И даже почти полностью отрешившаяся от нормальной женской жизни Ренита прекрасно поняла, что незнакомка безумно красива, причем естественной, природной красотой. И к тому же, надсмотрщик, забежавший впереди скорбной профессии, чтобы предупредить ее о том, что ведут целую вереницу подраненных драчунов, намекнул, что драка как раз и возникла из-за этой вертихвостки, как она сразу же окрестила про себя Гайю.
      Поэтому она возмущенно обернулась на резкое замечание женщины-гладиатора, лишь три дня находящейся в лудусе, а уже позволившей себе командовать тут:
      -Не в своем уме вот этот, - она кивнула на Марса, которого Гайя уже усадила на другую скамью, подальше от остальных. - Устраивает драки, еще и сам тут теперь расселся. Сейчас, я не осьминог, всех по очереди перевяжу. Не смертельно. А торопиться, так можно и грязь в ране оставить, и еще после возиться с гноем. Лучше уж сразу как следует сделать. Так что то остынь.
      Гайя только плечами пожала от такого подхода - она и не рассчитывала, что врач бросит всех и немедленно займется именно Марсом. Но она помогала легионным врачам в первые годы службы, и своих парней в дальних рейдах перевязывала и даже зазубренные стрелы им вырезала. Сама пару раз оказывалась на попечении врачей. И из всего этого вывод сделала несокрушимый - лечить можно и словом. Даже если нет возможности заняться сразу всеми ранеными, то хоть ободряющее слово сказать, глянуть участливо - это же такая мелочь, н так важно. А эта...
      -Ладно, тогда в тинку и не квакай! - сорвалась разведчица, почувствовав себя в привычной обстановке. - Отвар календулы у тебя где?
      Ренита со стуком, угрожающим целостности небольшого глиняного кувшинчика, поставила его на стол перед Гайей.
      -Свежий? - понюхала на всякий случай Гайя.
      -Горячий, не видишь? Только что заварен, когда прибежали предупредить про ваши тут подвиги, - обиженно ответила Ренита и развернулась к ним с Марсом спиной, продолжая заниматься остальными.
      Девушка ловко промыла и зашила несколькими аккуратными стежками ему бровь, а Марс все это время, воспользовавшись ее близостью и особой обстановкой лудуса, то заглядывал в низкий вырез ее мужской туники, любуясь крепкой развитой грудью Гайи, то гладил ее по бедрам и ягодицам.
      -Марс, - она укоризненно глянула на него и стряхнула локтем его ладонь, слишком уж откровенно ласкавшую ей бедро, забираясь вверх под подол.
      -Тебе не нравится? - прошептал он, глядя в ее бездонные глаза и видя там свое отражение, причем весьма неприглядное, но стесняться распухшего глаза и наскоро смытых потеков крови на подбородке, груди и шее было некогда.
      -Марс..., - она покрыла шов мазью и теперь осторожно втирала ее вокруг раны. - Ты переигрываешь. Кроме этой моли, нас никто не видит.
      -Она насплетничает. И ты же понимаешь, что эти недоумки тоже хоть из-за ее спины, но что-то видят. И надсмотрщик в дверях.
      -Да, вообще-то нам такие слухи на руку.
      И он дал волю своим рукам, сомкнув их на ее тонкой гибкой талии в тот момент, когда она наклонилась к нему еще раз, чтобы забинтовать рану.
      Пока она промывала, смазывала и бинтовала ему руки, он тянулся к ней губами, и, как она не отстранялась, поцеловал пару раз ее предплечья, ощутив на губах чуть солоноватый вкус ее гладкой и нежной кожи.
      Они так в обнимку и вышли из валентрудия, причем Гайя даже не оглянулась на Рениту, копавшуюся на столе, наводя порядок после перевязок.
      -Марс, я тебя сейчас умою как следует, а то там только размазала тонким слоем. Как же ты так весь и правда обляпался?
      -Если честно, то и сам не понял, головой вертел, наверное. А помыться? - он сокрушенно повертел завязанными ладонями. - Да, затруднительно будет. И вот зачем ты все это намотала?
      -К утру ссадины успокоятся под слоем мази. Так что не мочи руки, я сама все сделаю.
      И он доверился ей - впрочем, уже не в первый раз. Но вот только впервые ощутил, как волнуют его ее прикосновения и заставляют замирать сердце. И это пугало молодого центуриона - им предстояла серьезная работа, и смешивать ее с чувствами было страшно. Они изначально не исключали, что на арене могут оказаться друг против друга - а там по обстановке.
      
      очень ждем коммов...
    10. *Афро-Кот (kreina.kreina@gmail.com) 2013/12/15 22:49 [ответить]
      Спасиб!
      Офигеть веселуха, да
      но мы от Аленки легкрго романчика и не ждали
    9. Luna (lunali2012@bk.ru) 2013/12/15 21:16 [ответить]
      "Весело" у них
    8. *Привиденьице (elena_d-mmk@mail.ru) 2013/12/15 20:55 [ответить]
      ловите продку ;-)
      
      И Марс не заставил упрашивать себя дальше - нарочито медленно, давая Луцилле возможность остановить его, развязал сублигакулюм и положил ладони на ее полные, округлые груди. Женщина глубоко и прерывисто вздохнула - и скользнула по его груди и животу ладонями, спуская губами все ниже. Марс оторопел, потому что хоть и знал женщин, но такое видел в первый раз. И счел, что для центуриона-разведчика это тоже полезный опыт - а раз так, то следует воспользоваться моментом и изучить его до мелочей...
      
      Расставаясь, Луцилла шепнула:
      -Я в восторге от тебя... Ты занимаешься любовью, как будто идешь в свой последний бой, - чем оставила Марса в глубоком недоумении.
      Нет, все же Гайя была понятнее и приятнее, при мысли о ней его сердце сжималось и начинало биться чаще. Он знал, что каждый прожитый день приближает их встречу, но впервые страстно не хотел этого - этот удушливый мир Лудус Магнус пугал его и сулил опасности для любимой.
      Он даже не ожидал, что, находясь фактически в сердце города, может сталкиваться с ежеминутными угрозами своей жизни - и вовсе не на арене.
      
      ***
      
      Таранис только вышел из валентрудия, пролежав там трое суток, еще бледный, с перевязанными ребрами, но уже полный решимости вернуться к тренировкам. Наставник ретиариев, тот самый склепоподобный негр, не возражал - только попросил быть осторожнее, чтобы вместо ускорения выздоровления не достичь вовсе обратного эффекта. Кельт кивнул - мол, не маленький и не впервые. Наставник, ввидевший его старые шрамы на груди, не стал спорить, и оставил их вдвоем с Марсом отрабатывать удары трезубца, пока он сам передохнет после длительного фехтования со своим любимым учеником, которому он, в отсутвии Тараниса, уделял вообще все свое время.
      Но ни позаниматься, ни поговорить им толком не дали - четверо гладиаторов-гоплитов, сражающихся в тяжелом вооружении и поэтому кряжистых, широкоплечих, с длинными руками и бычьими шеями, направились прямиком к ним.
      -Ну что, Таранис, побил тебя новичок? И сейчас забивает в песок. И ты это терпишь? Вроде раньше гордым был? Или это большая любовь? Видели-видели, в какой позе вы вернулись с той свадьбы. Не вас ли там заодно поженили, что так обнимались?
      Кельт побледнел так, что татуировка стала главной чертой его лица, а чистые синие глаза стали темными, сине-черными и вплелись в общий узор на его красивом лице с точеными, жесткими чертами.
      -Спокойно, - придержал друга за запястье Марс, понимая, что едва поднявшийся на ноги после ранения Таранис не сможет противостоять нападающим.
      -Ну конечно, - хохотнул предводитель этой четверки. - Заступаешься за своего несчастного любовничка? Ну-ну. Думаешь, тут такого не было еще? Да было...
      -А вот разговоров подобных точно не будет больше, - Марс сделал шаг вперед, закрывая собой друга и примериваясь, как удобнее нанести первым удар, чтобы с минимальными усилиями уложить всех четверых одному, не вовлекая Тараниса с его еще неснятыми швами в драку.
      -И что? Нашли себе посильную добычу? Вчетвером на полтора? - к ним прыжком метнулся высокий, широкоплечий блондин, кажущийся крупнее даже Марса.
      Густые волосы - пряди вперемешку светло-золотистые и платиновые - контрастировали с его необычными изумрудными глазами, а ресницы и брови были черными, красиво сочетающимися с цветом глаз, но совершенно не вяжущиеся с цветом волос, что придавало его внешности загадочный и запоминающийся вид.
      Очевидно, его здесь знали и побаивались - четверка гоплитов засмущалась, смешалась и предпочла исчезнуть, как вода в песок. А блондин окинул изучающим цепким взглядом Марса и Тараниса:
      -Не обижайтесь, ребята, что не дал подраться. Пользы в такой драке нет. У тебя, - он кивнул на Марса. - У тебя уже тут репутация того еще зверя, ты ж тех двоих раскидал, как котят, а вообще-то их некоторые даже слушают.
      -Не знал, на кого замахнулся, - пожал плечами Марс.
      -А я и не скрываюсь, так что если и правда хотел хорошей драки, то тебе лично могу предложить, - блондин протянул Марсу правую руку, покрытую черной татуировкой, захватывающей плечо и спускающейся от плеча до кончиков пальцев. - Рагнар.
      Марс обменялся с ним рукопожатием, ощутив мощь этого воина всеми пальцами. А вот Таранис с ним был знаком уже, потому что Рагнар улыбнулся ему как старому открытой искренней улыбкой:
      -Что ж ты опять не бережешься?
      Таранис пожал плечами, давая понять, что разговор об этом бое ему неприятен, и Рагнар понял его, переключился на какие-то другие местные новости, о которых толком не знал Марс.
      
      Когда он ушел, Таранис в двух словах поведал Марсу о том, что Рагнар в гладиаторы попал вообще случайно, вмешавшись в чужую войну - оказался не в том месте и не в то время. Его народ, живущий далеко на севере, промышляет тем, что на своих кораблях, собравшись в дружины, ходит по всему окружающему их земли холодному морю, высаживаясь на берег для того, чтобы ограбить приглянувшиеся им селения в чужих землях. И однажды надо было такому случиться, что его драккар причалил к расположенному на британском побережье городку в тот момент, когда туда же с суши подошли римские войска. И получилось так, что чувство справедливости у Рагнара и его товарищей оказалось сильнее, чем жажда наживы и даже страх за свою жизнь. Они, прибывшие сюда грабить селение, стали защищать его жителей от иноземных захватчиков. Но их было слишком мало, и вскоре отважные мореплаватели один за другим полегли под римскими копьями и мечами, лишь их предводитель продолжал сражаться огромным двуручным топором, не обращая внимания на торчащий из сердца дротик. И лишь когда его свалили еще несколькими ударами, а он все еще был жив, то римляне, с уважением относившиеся к воинской доблести, отнесли его в палатку к врачам, которые были изумлены - сердце этого воина находилось справа, поэтому не выжил он не благодаря сверхъестественным силам, а благодаря ошибке природы.
      Ланиста Лудус Магнус отвалил за такого диковинного пленника приличные деньги, и очень быстро их оправдал - Рагнар был сильным бойцом, неизменно приносящим ему победы, а, следовательно, и деньги. Владея больше левой, чем правой рукой, он сразу ставил своего противника в неудобное положение, а его рост давал дополнительные преимущества. Остальные гладиаторы Рагнара уважали и побаивались - потому что было не понятно, что же у него на уме: пить он не пил, женщин в награду за победы у ланисты не требовал, а тех, которых ему все же присылали, не обижал, даря им восхитительную ночь любви, но ни разу не сказал при этом или после ласкового слова. Да и никакого вообще.
      Он так бы и жил спокойно, продвигаясь постепенно к заветной мечте каждого гладиатора - получить на арене за доблесть деревянный меч, стать рудиарием. Но ланиста решил включить его, видного красавца, в у команду, которая должна была не столько сражаться, сколько делать вид, сберегая силы и здоровье для дел совсем иного свойства. Рагнар счел для себя это оскорбительным, как ни пытался объяснить ланиста, что мастерства и физической силы там требуется не меньше - оружие все равно имеет тот же вес, да и сам 'бой' получается дольше. Но упрямый скандинав стоял на своем даже после трех суток карцера.
      Ланиста плюнул, и все вернулось на круги своя.
      
      ***
      
      -Дорогая, твой парик куплен в Субуре? Или его тебе его кипасис делал на заказ? И сколько взял? А деньги выклянчила у своего щедрого родственника? - полная матрона средних лет сыпала вопросами, не давая Гайе открыть рот.
      -Это мои волосы, - все же вставила Гайя, скромно опуская глаза.
      -Ну да, конечно, - язвительно ответила матрона, как будто только и ждала этих слов. - За пару сотен сестерциев они и стали твоими. А до этого принадлежали какой-нибудь галльской рабыне.
      Гайя не стала спорить, тем более, что всеобщее внимание собравшихся на очередную дружескую вечеринку приближенных Октавиана привлекло новое зрелище: в зал ввели несколько пар гладиаторов. Очень молодые, но с какой-то порочностью в слегка подведенных черной краской глазах, почти полностью обнаженные, если не считать крошечных сублигакулюмов из черной плотной материи и чеканных наручей с поножами. Вооружены они были обычными короткими римскими мечами, но без щитов.
      От натренированного взгляда девушки не скрылось, что мечи практически не были заточены по всех длине лезвия, и только самая верхняя часть клинка была способна нанести рану - причем очень тонкую, потому что заточка была буквально бритвенной.
      Одновременно началось несколько поединков - и они явно были тщательно продуманы, насыщены красивыми поворотами и каскадами ударов, которые в реальном бою не пригодились бы никогда. Там некогда терять силы на демонстрацию своих возможностей противника - там надо убить и двигаться дальше. Но эти парни с мечами танцевали, лишь обозначая бой и повинуясь звукам флейты, на которой играл такой же юный грек с длинными, падающими на плечи локонами темных волос, присыпанных блестками.
      Но вот феерическая схватка закончилась, не принеся заметного ущерба ни одному из противников, несмотря на сопровождавшие все представление хватания за живот и грудь, падения к ногам наиболее красивых и молодых женщин. Женщины, к удивлению Гайи, принимали эту игру, нисколько не стесняя присутствующих мужчин, с которыми они и пришли на пиршество - приглашали прилечь рядом с собой, начинали кормить виноградом с рук...
      Один из гладиаторов подошел к Гайе, протянув ей руку и глядя ей в глаза чувственным взором:
      -Ты украшение этого праздника, и я заметил, что ты с особым интересом наблюдала за схваткой. Тебе нравятся сильные и храбрые мужчины?
      -Да, сильные и храбрые, - негромко ответила она, пытаясь выстроить правильную линию поведения. - А вовсе не бродячие артисты с площади.
      -О чем ты? - делано удивился гладиатор и попытался продвинуться к ней ближе, улыбаясь красивыми губами, вызвавшими завистливые взгляды словоохотливой матроны, возлежавшей на ложе триклиния рядом с Гайей, но обделенной вниманием этих мужчин, приглашенных специально, чтобы доставить удовольствие женщинам из окружения императора, пока мужчины соберутся в соседнем зале для несколько иных, но похожих увеселений.
      Гайя отшатнулась, инстинктивно выставив руку - и наткнулась на громкие, еще более язвительные слова своей невольной 'подруги' на этом пиру:
      -Ах, дорогая, ты так убедительно изображаешь девственницу-недотрогу! Ты и сама могла бы стать лучшей в бродячей труппе.
      Гладиатор, смекнув, что неприятности ему не нужны и деньги надо отрабатывать, тут же переключил свое внимание на матрону, зардевшуюся от радости даже под толстым слоем белил и румян:
      -Да, пожалуй, стоит уделить все силы истинным ценительницам мужской красоты и храбрости...
      Гайя содрогнулась, увидев, что весь зал заполнен обнимающимися парочками, а захмелевшие женщины смеются все более визгливо и постепенно спускают все ниже с плеч свои нарядные одежды из тонкой материи различных цветов.
      Да, на войне ей было проще и понятнее...
      
      Дни летели в таких безумных праздниках, посещениях бань с новыми приятельницами, раздражавшими ее своими бессмысленными интересами и разговорами. Да, конечно, пуховая постель в отведенных ей гостевых покоях императорского дворца была намного мягче и шире походной койки или просто брошенного на голую землю шерстяного армейского плаща - но все вокруг дышало тяжелой атмосферой заговора и недоверия.
      Несмотря на то, что дворец охраняли ее же товарищи, Гайя старалась ложиться спать, не раздеваясь догола, как это было принято, а переодеваясь в привычную тунику и тонкие кожаные браки, и брала с собой оружие. Меч ей не удалось взять с собой, так как он мог броситься в глаза рабыням, убиравшим покои и менявшим постель, и единственной надеждой были ножи, которые она уложила в коробки, предназначенные для гранения ожерелий, сверху действительно закидав щедро выданными префектом побрякушками из дворцовой же казны.
      Гайя понимала, что вся эта пестрая жизнь скоро закончится - она лишь приготовление к тяжелой и опасной операции, но то, что ожидало ее дальше, заставляло сердце девушки сжиматься в сладком предчувствии новых опасностей и головокружительного риска, придававшего ей новые силы.
      
      Октавиан не спешил в этот день пройти в триклиний, где уже собрались в ожидании веселого ужина его приближенные.
      Толстый сенатор протянул к ней даже на вид влажные и липкие руки:
      -Какая же ты сладкая девочка, очаровательная племянница императора! Я б тоже хотел бы иметь такую родственницу...
      Он положил таки свои мясистые, вялые руки ей на бедра и приблизил к лицу девушки все три своих подбородка:
      -Так бы и съел тебя, как спелый персик. Ну-ка, дай пощупать твои упругие грудки, - и он одной рукой удерживая ее бедро, вторую положил на ее грудь, обтянутую очередным новым платьем, в этот раз нежно-фиалкового цвета.
      Гайя дернулась, давая ему возможность нащупать ножны, закреплённые на бедре. Сегодня в нем были не ее любимые метательные ножи, а дешевый, но выглядящий грозно и внушительно охотничий нож. На самом деле даже на охоте им можно было бы только кровяную колбасу с сельдереем порезать, но на всех, кто увидел этот клинок издали, он произвел серьезное впечатление - на что и было рассчитано. Ей вовсе не хотелось, чтобы в этой суете потерялся бы, приобщенный навеки к материалам дела, какой-нибудь из ее боевых ножей, сбалансированных и привычных к руке.
      А вот платье, оплаченное из казны, ее мало волновало - она относилась ко всей этой мишуре не более чем как к сплетенным из зеленых веток своеобразным накидкам, которыми они в разведке прикрывали себя, чтобы ползком, сливаясь с лесом и луговиной, подобраться к германским стоянкам. И сейчас она совершенно равнодушно смотрела, как сенатор, взвизгивая и похрюкивая от захлестнувшего его ужаса и праведного гнева, рванул подол ее столы, откидывая обрывки в стороны - чтобы показать всем в триклинии ножны на ее белом, перевитом мускулами бедре.
      -Вот она! Заговорщица! Убийца императора!
      -Как? Уже убили? Когда? Кто? Где? - раздались со всех сторон крики, и через толпу, грохая кальцеями и щитами, слаженно несся расчет дворцовой стражи.
      Ребята сработали четко, как она их и учила - ни чем не выдали, что узнали ее, как старательно не узнавали все эти дни, когда их центурион расхаживала по дворцу, меняя воздушные разноцветные платья по несколько раз в день и вызывая зависть у женщин своими густыми золотыми локонами, которые она то распускала, украсив небольшой диадемой, то собирала в замысловатые прически, не прибегая к помощи специально обученных рабынь.
      -Всем оставаться на своих местах! - рявкнул командир отряда, жестом останавливая ринувшегося к нему сенатора с малиновой от усердия лысиной.
      Сенатор уже примерил мысленно на себя лавры спасителя императора, Сената и народа римского, поэтому и стремился зафиксировать сей достойный факт в глазах не только собравшейся в зале элиты, но и даже охраны.
      -Сохраняйте спокойствие! Мы во всем разберемся. Вам ничего не угрожает, - преторианцы из личной охраны императора мгновенно и незаметно оцепили зал, ненароком прижав к стенам и углам тех, кто пытался спешно покинуть это место - не взирая на то, рабы с подносами это или почтеннейшая вдова патриция.
      Двое заломили Гайе руки за спину, повалив ее на пол, и закрепили кожаным ремешком.
      -Прости, командир, - успел шепнуть сероглазый красавец-декурион Дарий, затягивая ремень так, чтобы никто не заподозрил их в излишней жалости.
      Она ответила ему одними глазами, напрягая мускулы на руках, и Дарий заметил ее движение, усмехнулся одним уголком губ - знал, что для командира выпутаться и из более сложной обвязки не составит труда, и она демонстрировала это не раз на тренировках такой полезный для разведчика навык.
      Его напарник схватил ее за волосы, намотав их на руку, и она послушно откинула голову назад, не забыв тонко вскрикнуть, что вызвало среди притихшего было зала бурю негодования:
      -Ишь, теперь визжит! А до этого только нос задирала! Строила из себя недотрогу!
      Преторианец рывком поднял ее с колен:
      -Выводим! Вперед! - и ощутимо рванул ее за плечо. - Пошла.
      Нельзя сказать, что в позе задержанного Гайя оказалась впервые - на тренировках они все это отрабатывали до мелочей, по очереди изображая поганцев. И она прекрасно понимала сейчас, чему все-таки не успела доучить этих парней, служивших под ее началом всего пару месяцев - она сейчас могла бы сбежать от них, ударив ногой по колену того, что вел ее справа, затем выгнуться и нанести головой удар в нагрудник заднего, удерживающего ее за волосы. Будет больно волосам, в руках конвоира останутся клочья ее локонов, но он пошатнется, и это подарит ей несколько мгновений, достаточных для того, чтобы всем телом сбить с ног третьего и выпрыгнуть с балюстрады в парк, окружающий дворец. А там уже надо откатиться в кусты, выпутаться из ремешка на руках и уходить по ручью, чтобы молосские доги, охраняющие наружный периметр дворца, потеряли бы след.
      Идти через огромный зал в сопровождении громких пересудов и оскорбительных выкриков было скучно. И она тихо шепнула тому из конвоиров, что был ближе всех к ней:
      -Поиграем? - и тут же, не сомневаясь в утвердительном ответе своих ребят, которые тоже были не прочь пощекотать нервы себе и окружающим, резко рванулась в сторону.
      Она не стала воплощать первый, наиболее правильный план - только потому, что ломать ногу своему же бойцу не видела смысла. Поэтому они разыграли более зрелищный сценарий - с погоней через зал, с укладыванием преторианцами на пол всех гостей, якобы для их же блага. И с лучниками, взявшимися, как из-под земли, с уже прилаженными стрелами.
      -Ни с места! Стрелять по моей команде! Всем лежать, пока под стрелы не попали! - радостно перекликались командиры групп, а Гайя резвилась вовсю, перепрыгивая со связанными руками ложа триклиния и лежащих между ними патрициев.
      Гости, уложенные на мраморный, украшенный мозаикой пол, старались разглядывать все не великолепные узоры, а поднимали головы, всхлипывая от ужаса, когда эта рыжая злодейка пролетала над ними.
      Наконец, она дала себя догнать одному из парней, тоже центуриону, но воевавшему до назначения сюда в Испании и привыкшему усмирять бесконечные бунты горячего местного населения.
      Она завизжала на высокой ноте, заставляя окружение императора поднять головы, как по команде, и обеспечивая себе зрителей.
      -Падла ушастая, - обрушил рычание на ее голову сквозь зубы центурион Квинт, порядком запыхавшийся во время этой погони в парадных доспехах.
      Гости одобрительно заворчали, а Квинт снова заломил ей связанные руки назад с такой силой, что растрепавшаяся во время бега фиалковая стола лопнула на груди до пояса, открывая тончайший вышитый строфос нежно-розового цвета. И за строфосом все, кто хотел, тоже увидели еще один нож, гораздо меньше и в плотном чехле с округлой, чтобы не мешать активным движениям, нижней частью.
      -Ишь, подготовилась! - Квинт демонстративно выдернул из-под ее строфоса нож, умудрившись не коснуться роскошной, как выяснилось, груди своего командира.
      И только один человек сохранял глубокое спокойствие и тщательно прятал довольную улыбку - полускрытый колоннами портика префект...
      
    7. Luna (lunali2012@bk.ru) 2013/12/15 19:06 [ответить]
      Спасибо. Какие интриги
    6. *Афро-Кот (kreina.kreina@gmail.com) 2013/12/15 03:56 [ответить]
      Аленк, спасиб за продку!
    5. *Вихрева Елена (elena_d-mmk@mail.ru) 2013/12/15 02:06 [ответить]
      Ренита почему-то поймала себя на том, что ей не хочется убирать руки с его рельефной груди, обтянутой ровной загорелой кожей и пересеченной несколькими давно зажившими шрамами, причем не все раны были в свое время зашиты, и некоторые срослись некрасивыми рубцами.
      Но вот все закончилось, и он неожиданно поймал ее руку своей, поцеловал, глядя в глаза:
      -Спасибо.
      Она отдернула руку, покрытую свежими и застарелыми пятнами травяного сока:
      -Это моя работа. Сейчас я прикажу рабыне помыть тебя и уложить в постель. До завтра ты здесь, а там посмотрим, - и она вышла на улицу из валентрудия, оставив его на попечение тут же появившейся из внутренних помещений миловидно девушки с тонким ошейником рабыни. Судя по цвету кожи, девушка была рабыней по рождению, потому что в ней смешалась белая и черная кровь.
      Как ни странно, все, что проделала с ним эта мулаточка, на Тараниса не произвело впечатления - его тело упорно молчало, хотя, как он понял, девушка была бы не против, если бы он, одетый только в повязку на ребрах, занялся с ней любовью прямо в небольшой бане, расположенной тут же, рядом с основным помещением валентрудия. И, когда хорошенькая рабыня, вытерев его насухо полотенцем, отвела к одному из расположенных унылой вереницей топчанов и сама помогла укрыться чистой простыней, поправила соломенную подстилку - ничто не заставило взволноваться его кровь. Сочтя это признаком того, что крови мало осталось, Таранис улегся поудобнее и погрузился в сон.
      
      Утром, собравшись осмотреть своего пациента, Ренита впервые ощутила себя как-то неуверенно. Нельзя сказать, что ей было особо сложно общаться с подопечными - в конце концов, здесь каждый понимал последствия любого проявления неповиновения. И если уж и попадался какой буян, раздружившийся с головой, или парня трепала настолько жестокая горячка, что он порывался вскочить и отбиваться от примерещившихся ему врагов, то всегда можно было позвать на помощь крепких надсмотрщиков, умеющих без особых забот усмирить кого угодно, а способы выбрать по ситуации - могли и совсем бережно, не причиняя дполнительных мучений тому, кому и так не повезло на это раз.
      Она провела руками по щекам, ощущая, как они вспыхнули при мысли об этом кельте с татуировкой. Его глубокий синий взгляд, похожий на теплое июльское небо, преследовал Рениту всю ночь во сне, она даже вскакивала несколько раз, накидывала покрывало и бегала из своей комнаты туда, где совершенно спокойно спал до самого утра Таранис.
      Стоило ей переступить порог валентрудия, как эти яркие глаза, подчеркнутые темной вязью татуировки, встретились с ее испуганными: мужчина выбрался из постели и стоял перед ней во всей красе своего хорошо сложенного обнаженного тела, причем еще и в свежих каплях воды.
      -Что за новости? - она постаралась быть сдержаннее, потому что могла и прикрикнуть в подобной ситуации.
      -А я не могу перед красивой женщиной валяться неумытым, - ответил он ей, глядя весело и беззаботно и едва спохватившись, что надо обернуть простыню вокруг бедер.
      -Я бы прислала бы рабыню тебе помочь. А так ты сведешь все мои усилия насмарку, - она уже не скрывала в голосе раздражения, и Таранис предпочел юркнуть на место.
      Она быстро, но осторожно сменила повязку и ушла, ничего даже не сказав на прощание, и на ее месте тут же появилась вчерашняя мулатка с миской дымящейся каши:
      -Тебя покормить?
      -Руки у меня целы, а кувыркаться через эту миску я не собираюсь.
      Девушка обиженно фыркнула, сунула ему миску и ложку и убежала вслед за своей начальницей.
      А Таранис остался наедине с кашей и мыслями об этой женщине-враче, явно старающейся казаться вовсе не такой, какая она на самом деле. От внимания мужчины не ускользнул ее утренний румянец и блеск в глазах, с которым она зашла к нему. А он все испортил, нарушив какие-то ею установленные правила, о которых его не предупредили. Наверное, если бы его сейчас спросили, почему от все более склоняется сделать свой выбор в пользу ерщистой Рениты, а не милой и податливой девочки-мулатки, Таранис бы не смог. Но, увидев Рениту в ярком свете утра, он еще раз убедился, что под всем слоем ее прилизанных волос и старого, хотя и безупречно чистого покрывала, за нарочитой грубостью - скрывается не растраченная зря красота.
      
      Марс раз за разом набрасывал сеть на чучело, мысленно вознося мольбы Аполлону, чтобы способствовал скорейшему выздоровлению Тараниса - ему не терпелось снова встретиться с ним в поединке, но уже в тренировочном. А еще ему хотелось забежать навестить нового друга - но он не знал, разрешено ли здесь такое.
      Это в легионе было принято навещать своих товарищей, попавших 'в лапы эскулапа', вселяя в них уверенность в том, что они нужны и не забыты. Он по себе помнил, как сразу оживлялась санитарная палатка, когда туда ненадолго забегала Гайя, принося ему и остальным его собратьям по несчастью то кулек из огромного лопуха с душистыми ягодами земляники, то полный шлем ежевики.
      -Неужели в охранении ягоды собираешь? - недоумевали легионеры, удивляясь тому, что она находила время на такие приятные и полезные знаки внимания и немного жалели ее, лишающую себя даже кратких мгновений отдыха.
      -Нет, они сами ко мне приползают! Я умею уговаривать, - смеялась в ответ Гайя, тогда уже декурион-разведчик.
      А Марс, напоровшийся тогда боком на германский меч, после ее ухода думал, что его бы и не пришлось особо уговаривать, вздумай она предложить ему нечто большее, чем просто войсковая дружба.
      
      На песок вышел дежурный наставник:
      -Эй, ты, горе-ретиарий, иди-ка сюда!
      Марс повесил сеть на чучело и мысленно прокрутил в голове события крайних суток - где он мог проштрафиться? Вроде после удачного свадебного выступления его даже сдержанно похвалил тот наставник, что сопровождал на выступление в дом Квинта Марониса.
      -Живо обмойся, а то вонь от тебя, как от мула в упряжке. И идем со мной.
      Марс не стал спорить, нырнул под ледяную струю водоразборника, с удовольствием смывая слой пота и песка, налипший на все его тело за несколько часов неустанной тренировки.
      К его удивлению, перед центральной частью лудуса, где располагался таблиний ланисты, стояла та самая женщина, что столь безропотно отдала ему свое хлопковое покрывало.
      -Красавчик, а ты не забыл свой должок? - она лукаво посмотрела на него, качнув тяжелыми золотыми серьгами в виде пчелок, видящих на ажурных цветках троянды, украшенных множеством крошечными рубиновых искр.
      Он оторопел - а ведь и правда, покрывало стоило прилично. Конечно, его месячного жалования преторианского центуриона хватило бы и на несколько таких кусков заморской ткани, но вот стоя перед ней в образе начинающего гладиатора, он пытался найти выход из создавшейся ситуации. Но, как оказалось, у женщины в уме уже сложился свой план:
      -Что же ты оробел? Или говорить можешь только с мечом в руке? - она провела рукой по его плечу, сбегая пальцами к груди, успев попутно нежно погладить шрам у него на груди. - Знаешь, я бы хотела взглянуть на твой меч поближе.
      До Марса дошло, что же именно хотела от него странная визитерша, но он не мог сообразить, как все это будет выглядеть. Ясность внес ланиста, присутствующий беззастенчиво при этой встрече:
      -Почтеннейшая госпожа Луцилла, позволь проводить тебя туда, где тебе будет удобно расспросить моего подающего весьма большие надежды гладиатора о чем тебе будет угодно.
      Женщина кивнула, милостиво принимая его предложение, и ланиста провел ее, а следом наставник подтолкнул и Марса - во внутренние покои за атриумом. И за ними закрылась тяжелая резная дверь с медной ручкой в виде львиной морды.
      Марс оглядел широкую кровать, заправленную тонким бельем и заваленную множеством подушек разного размера, перевел взгляд на Луциллу - и увидел, как она развязывает пояс столы.
      -Ты оробел? Впервые видишь знатную женщину? - она поставила обнаженную коленку на край постели. - Иди ко мне. И убедишься, что тело патрицианки может быть даже горячее, чем у какой-то юной, но неумытой девчонки из зеленной лавки.
      И Марс не заставил упрашивать себя дальше - нарочито медленно, давая Луцилле возможность остановить его, развязал сублигакулюм и положил ладони на ее полные, округлые груди. Женщина глубоко и прерывисто вздохнула - и скользнула по его груди и животу ладонями, спуская губами все ниже. Марс оторопел, потому что хоть и знал женщин, но такое видел в первый раз. И счел, что для центуриона-разведчика это тоже полезный опыт - а раз так, то следует воспользоваться моментом и изучить его до мелочей...
      
    4. Luna (lunali2012@bk.ru) 2013/12/14 23:32 [ответить]
      Вот у Марса и друзья повились
    3. Привиденьице (elena_d-mmk@mail.ru) 2013/12/14 22:51 [ответить]
      Рады, что интригует ;-)
      ну раз интригует, то ловите продку
      
      ...Но пока что на него с наглыми усмешками надвигались два его новых собрата по лудусу:
      -А ты еще не понял, что ты тут еще никто? И пока арены не отведал, будешь спрашивать разрешение на каждый глоток.
      -Глоток? - Марс поднял бровь и посмотрел на явно нарывающихся наглецов, прикидывая, как удобнее обезопасить себя от их нелепой выходки. - Ну, если вы тут кашу через край миски хлебаете, то я вам не помощник.
      Ввязываться в драку не хотелось, чтоб не осложнять ситуацию, но все шло к тому, что драки было не избежать - когда до его невольных собеседников не сразу, но дошел смысл шутки, а Марс сумел оценить скорость их соображения, то они перешли к активным действиям.
      Один из парней преградил ему путь, а второй был наготове сбить с ног - и их дальнейшие действия легко читались в их глазах. Поэтому Марс предпочел просто продолжить свой путь, отодвину в сторону плечом того, что стоял у него на пути. Парень отлетел, едва не перевернув собой стол - тот был вкопан в землю толстыми ножками и не шелохнулся, зато задира ощутимо приложился бедром и от ярости бросился в атаку. Марс легко сбил его с ног, не причинив особого вреда, но одновременно услышал за спиной звон разбиваемого глиняного сосуда - это второй, схватив со стола узкогорлый кувшин с водой, разбил его о край стола и занес получившие острые неровные края, чтобы ударить возле ключицы. И с разворота ногой выбил глиняный обломок из руки у второго, подломив ему руку в запястье. Гладиаторы, естественно, не кричали криком, но скрыть боль не смогли и молча корчились на утоптанной до каменного состояния земле, катаясь между столом и лавками.
      Все произошло достаточно быстро и, очевидно, не было чем-то сверхъестественным вначале для остальных, потому что собравшиеся обедать гладиаторы только в этот момент обратили на них внимание. К ним подбежали, и уже спешил один их дежурных наставников в сопровождении надсмотрщика с плеткой:
      -Мерзавцы, даже пожрать спокойно не могут! Что вам опять неймется? - и, оглядев поле битвы, забрызганное кровью из ладони того, что был с обломком кувшина, сжавшейся в момент удара и напоровшейся на окончательно сломавшееся глиняное горлышко. - Этих к Рените. Или ее сюда позовите, хотя... Да не связывайтесь, проще их отволочь.
      И, убедившись, что пострадавших товарищи подняли и увели, наставник обратился к Марсу:
      -А ты что ищешь с первых же дней на свою голову приключений?
      Марс, не успевший даже запыхаться во время этой короткой схватки, спокойно глянул ему в глаза:
      -Миска каши еще не приключение.
      Надсмотрщик предусмотрительно распустил плеть и расправил ее в воздухе щелчком. Наставник остановил его движением ладони:
      -Погоди, тут разобраться надо. Ему и правда тут бузить смысла нет, он же доброволец, - и обратился к Марсу. - Так что здесь было?
      -Ничего не было, - Марс снова посмотрел ему в глаза, и наставник поежился от прямого и жесткого взгляда 'бывшего' легионера.
      -Ну раз не было, то не было. И смотрите у меня, - рявкнул наставник в сторону остальных. - Лопайте давайте и на тренировку.
      Марс, несмотря на плохие предчувствия, заставил себя поесть - силы были нужны и, судя по всему, в том числе на незапланированные схватки в неожиданных местах.
      
      Но на этом происшествие в кухне не завершилось.
      На следующий день во время тренировки он обратил внимание на какие-то пререкания, возникшие в сумраке портика, составляющую одну из границ учебной арены - там располагался проход во внутренний двор лудуса, где располагалась кухня и другие многочисленные строения, связанные единой крышей из красной глиняной черепицы: оружейный склад, баня, валентрудий и другие службы, делающие жизнь лудуса отлаженным механизмом.
      Что-то бубнил вчерашний дежурный наставник, возмущался и махал руками ланиста и к их возбужденным голосам примешивался женский голос, но не мелодичный, как у Гайи, и даже не щебечущее-приторный, как разговаривали римские матроны, считая это проявлением хорошего тона. Женщина говорила как делала одолжение, с нескрываемым раздражением, срываясь иногда на визгливые, резкие нотки:
      -А я что вам всем, Подалирий?
      -Ренита, и неужели ничего нельзя сделать?
      -Можно. В зубы ему меч дать. Ну или в левую руку.
      -Но ты можешь хоть что-то сделать? За него же заплачено вперед!
      -Да какая разница, - махнула рукой женщина, и Марс краем глаза за столбом портика разглядел ее, невысокую, невзрачную, закутанную полностью с головой в выцветшую столу из холстины, когда-то подкрашенной луковой шелухой.
      -Ну, знаешь, ты уже забываться начала! - вспылил ланиста. - Пары я тут подбираю и клиенты. Он сегодня должен был выйти с Таранисом, и что? Смотри, договоришься тут, я тебя отправлю. А что? Свадьба, вот и будет красивое зрелище.
      Вот тут Марс обратил внимание, что разговор слышал не только он, но и другие гладиаторы на учебной арене - ланиста уже не стесняясь, кричал и брызгал слюной. И при его крайних словах многие не потрудились скрыть усмешку, а стоявший с ним в паре галл на ломаной латыни фыркнул:
      -Ренита и красивое зрелище... Да ею можно ворон в Эсквилине отгонять...
      -Кто это? - быстро спросил Марс, не переставая кружить вместе с галлом, пользуясь тем, что удары их мечей заглушали разговор.
      -Врач здешний.
      Марса не особо удивило, что врачом в лудусе является женщина - Римское право не запрещало женщинам приобретать профессию и самостоятельно работать. Вот только решались на это немногие, чья жизнь складывалась совсем безнадежно - все же приятнее выйти замуж и вручить свою безопасность мужу, а не зарабатывать каждый квадрант своим трудом. И тут же подумал, что вот как раз квадрант-то почему то чаще женщины решались зарабатывать в прямом смысле слова - он подумал о квадрантариях, торгующих любовью. Его самого миновала необходимость, да и возможность ближе знакомиться с этими несчастными - Рим он покинул рано, а на войне ему доводилось согревать свою постель красавицами-девственницами, захваченными в плен, причем ему ни разу не пришлось применить к ним принуждение. Завидев красавца-легионера, белокурые дочери Германии еще и устраивали драки меж собой за право принадлежать именно ему. Сказывался германский практицизм - раз уж в плен попались, значит, их мужчин оказались слабее и не смогли защитить, а теперь надо искать наиболее приятной доли.
      Слышал Марс и о женщинах, занимающихся вполне достойными делами - те же торговки, повитухи. Видел он как-то и женщину-врача, что пользовала его мать, помогая ей подбирать притирания для того, чтоб избежать рано ставших появляться морщин. Но тут... Он вспомнил, во что после крупных стычек превращались палатки легионного госпиталя, где четыре полагающихся врача со своими помощниками безостановочно сшивали разрубленные мышцы и вправляли сломанные кости. И что тут может сделать женщина? И подходит ли ей зрелище воющих сквозь зубы окровавленных мужчин? Но тут же опроверг себя: Гайя прекрасно справлялась и лично с ним, и не гнушалась помогать в госпитале в первые годы своей службы, пока еще не заняла прочных позиций в легионной разведке.
      -А, так это к ней вчера этих двоих наставник велел отнести?- Марс вспомнил, где уже слышал это имя, и тогда наставник сказал про 'не связываться', но он как-то не обратил внимания, не поняв, с кем это не связываться. И решил, речь идет о задирах.
      -Ну да.
      Марс, болтая с галлом, не забывал прислушиваться и к спору в портике, набиравшему обороты.
      -А я тут при чем?! Вот кто ему руку ломал, тот пусть его и заменяет на свадьбе почтеннейшего Квинта Марониса.
      -Ренита, иногда ты изрекаешь здравые мысли, - как-то сразу успокоился ланиста и вышел на песок. - Эй, ты, горе-легионер! Бегом сюда!
      Марс предпочел повиноваться и предстал перед ланистой, переводя дыхание после схватки с галлом - они сражались настоящими мечами, только чуть притупленными, и это требовало большего напряжения сил, чем деревянные тренировочные мечи, но наставник счел подготовку Марса достаточной, чтобы миновать период первоначального обучения гладиаторскому ремеслу.
      -А что? - удовлетворенно хмыкнул ланиста, успев разглядеть своего нового бойца в нескольких учебных схватках и порадоваться его силе и выучке. - Вот ты и пойдешь. Ты свадебный обряд же представляешь? Ты ж римлянин?
      Марс молча кивнул.
      -Так что главное, чтоб твоя кровь забрызгала подол платья невесты. На счастье. Ну, и может, кто из почтенных старцев-родичей, приглашенных на свадьбу, захочет выпить чашу свежей крови гладиатора. Это, говорят, омолаживает. Ну, и с падучей если кто окажется...., - ланиста задумался, что-то подсчитывая толстыми губами. - В общем, мы в деньгах-то не особо потеряем, тебе же даже вознаграждения пока не полагается. А убьют, то и контрактные выплачивать не придется. Да, решено! Готовьте его.
      
      Надсмотрщик отвел его в баню, в которой гладиаторы и так мылись каждый вечер после дня валяния потным телом по песку. Грек-массажист размял его тело, а еще один хмурый немолодой мужчина из числа обслуги лудуса принес свежий сублигакулюм и голубую льняную эксомиду и открытые сандалии с удобно охватывающими голень ремешками.
      Пришел, прихрамывая, еще более хмурый, темнолицый оружейник и вручил наставнику два обычных гладиуса и такие же привычные Марсу армейские небольшие щиты. Марс вздохнул с облегчением - достойного зрелища с трезубцем и сетью он пока не был готов показать.
      Одно его беспокоило - кто же противник? Он еще не успел познакомиться толком ни с кем, и это его угнетало - послан-то он был именно для того, чтоб к появлению Гайи понимать о всех, что они значат. Но жизнь лудуса била ключом и в том числе с целью не давать гладиаторам общаться меж собой. И когда в клетку, установленную на повозке, запряженной двумя мулами, к нему втолкнули мужчину примерно его же лет, с длинными черными волосами, спускающимися ниже лопаток и черно-синей татуировкой на левой щеке, он безошибочно определил в нем кельта и шепнул на одном из усвоенных в походах наречий:
      -Тебя как зовут?
      -Таранис, - без охоты ответил мужчина, опускаясь на солому повозки, вытянув перед собой связанные в запястьях сыромятным ремешком руки и лишь скользнул по собеседнику настороженным взглядом глубоких синих глаз.
      -А я Марс, - но, похоже, кельта это не заинтересовало, зато его имя удивило центуриона, потому что обозначало 'гром', а кельты просто так имен не давали, их жрецы-друиды хорошо знали и умели уловить связь между именем и будущим характером нарекаемого младенца.
      
      В триклинии богатого дома царило оживление, звенели голоса и чаши. Юная невеста в белоснежной столе тончайшей шерсти и оранжевой фате сидела, робея от всеобщего внимания и прячась за своего жениха, намного старше ее, но все же относительно молодого, лет тридцати с небольшим, патриция.
      Распоряжающийся на свадьбе родственник выскочил им навстречу:
      -Ну, наконец-то!
      Их вывели на середину зала, развязали Таранису руки, дали мечи, наставник специальным жезлом подал сигнал к началу боя, пригласив жениха с невестой подойти поближе.
      Об обычае забрызгать подол свадебного платья кровью гладиатора, Марс, конечно, знал, но впервые ему пришлось сражаться в такой близости от безоружных людей и пытался оттеснить Тараниса в сторону, чтобы не попала под взмах меча невеста, но наставник каждый раз ударом жезла по спине и окриком возвращал их на место. Он заметил, что удары Тарниса не рассчитаны на короткий гладиус, и явно парень привык обращаться с более длинным и узким мечом. Трудно ему было защитить себя и небольшим круглым щитом, и Марс понял, что движения его левой руки открывают нижнюю часть ребер - видимо, привычный щит кельта был больше, такой, который и сам по себе мог быть использован как оружие. И он резанул по открывшимся в выпаде ребрам - легко, самым кончиком клинка, вдоль мышцы, но улучив именно тот момент, когда кельт был ближе всего к невесте.
      Алые капли пролетели, запятнав платье и заставив девушку взвизгнуть и счастливо засмеяться.
      
      Синие глаза Тараниса, удивительно спокойные для такого случая, встретились с его взглядом, и Марс успел глазами показать ему, чтоб упал. Умница кельт все понял, схватился рукой за бок, теряя меч, со звоном упавший на мраморный пол, тоже усеянный каплями его крови, а затем медленно опустился рядом и сам.
      Довольные, смеющиеся гости захлопали в ладоши, радуясь удачному и красивому зрелищу - все же корчащиеся тела с отрубленными руками или вываливающимися трепещущими кишками не совсем подходили для свадебного пиршества.
      Распоряжающийся тут родственник звякнул в колокольчик и поднял руку, призывая к вниманию:
      -Дорогие гости, а теперь мы приглашаем всех к свадебному пирогу с приятной неожиданностью! Вас ждет удивительное зрелище живых голубей, которые вылетят оттуда, желая нашим новобрачным счастья.
      Зал мгновенно опустел, его покидали последние гости, торопящиеся отведать свадебного пирога и насладиться еще один изысканным зрелищем...
      Марс склонился на одно колено возле Тараниса:
      -Эй, дружище, ты как? Я вроде осторожно постарался.
      -Все хорошо. Можно уже не притворяться дальше?
      -Погоди, уже уходят, - и тут Марс спохватился, что рана, хоть и не глубокая, но все же кровоточит, а из-за сильных мышц Тараниса раскрылась очень широко, и даже прикосновение ветра по дороге будет причинять страдания, не говоря уже о соломе в повозке. Он оглянулся в поисках наставника - но того, видимо, в благодарность за удачное зрелище, пригласили тоже к пирогу. Марс перевел взгляд на их эксомиды - но они не очень-то теперь годились для перевязки, так как пропитались потом насквозь.
      Он догнал уже в дверях молодую женщину с мягкими каштановыми локонами, собранными высоко на затылке жемчужной диадемой:
      -Мне бы полотенце какое чистое...
      Она подняла на него большие темные глаза, обрамленные пушистыми короткими ресницами:
      -Я же не кухонная рабыня...
      -Да я бы и не подумал... Ты так прекрасна, матрона... Я просто принял тебя за юную нимфу, способную исцелять раненых воинов.
      -А ты нуждаешься в исцелении? - она качнула длинными серьгами-жемчужинами, спускающимися к ее плечам на причудливых цепочках.
      -Я нет, если только ты не ранила мне сердце своими глазами. Но во моему другу нужен просто кусок чистой ткани.
      Неожиданно, вместо того, что б позвать рабыню и велеть ей принести тряпку, женщина стянула чувственным жестом с плеч узкое покрывало из индийского хлопка нежно-зеленого цвета:
      -Это подойдет?
      Марс не стал раздумывать, хотя и понимал, сколько стоит такое покрывало, но в данный момент Таранис был ему дороже - чем-то зацепили преторианца эти спокойные синие глаза.
      -Благодарю тебя, милосердная матрона...
      -Будешь должен...
      И он поспешил к кельту, уже потихоньку присевшему на полу, держась рукой за бок - кровь по-прежнему не хотела останавливаться, хотя и не лилась ручьем.
      -Давай-ка перевязываться, - Марс сноровисто обернул его торс аккуратно сложенным в широкую плотную ленту покрывалом, издающим тонкий запах сирийских духов.
      
      По дороге в лудус Марс постарался по возможности облегчить страдания Тараниса - то, что ему больно, для Марса было очевидно, но гордый кельт предпочитал об этом не распространяться. Тем не менее, Марс счел возможным ему заметить:
      -Не ложись, а то на таком булыжнике еще и голову растрясет, а на такой жаре от потери крови рвать начнет, - и усадил кельта так, чтобы он опирался на его спину и плечо.
      По дороге им удалось немного переговорить, и Марс убедился в своем предположении - с такими глазами сами в плен не сдаются. На его вопрос:
      -Как ты сюда попал-то?
      Кельт спокойно ответил:
      -Сам не знаю, как вышло. Я уже в цепях после битвы очнулся. А дальше все просто было, шли за обозом. За это время и раны затянулись. А на рынке уже этот хмырь купил. А ты?
      Марсу пришлось, хоть и неприятно было начинать дружбу с вранья, максимально искренним тоном изложить Таранису официальную версию о судьбе легионера, привыкшего жить войной и чувствующего себя выброшенной на берег рыбой в мирной обстановке. Тот проникся сочувствием:
      -Понимаю. Бой захватывает, а ощущение победы пьянит, - уже более мрачным тоном прибавил. - Вот только я тогда переоценил свои силы. Слишком привык побеждать.
      -Ты еще молод, дерешься неплохо, и есть шанс получить свободу.
      -Да? - с горькой иронией переспросил Таранис. - Но сегодня-то я снова проиграл.
      -Дураку было ясно, что гладиус ты первый раз в руках держал.
      Кельт кивнул:
      -У нас мечи длиннее. И щиты больше, я потому под щитом твой удар и пропустил. А здесь тренировался с трезубцем и сетью.
      -Да? - обрадовался Марс, и на этот раз абсолютно искренне. - То есть мы будем вместе теперь тренироваться?
      -Ну да, возможно. Ты хороший противник, сильный и честный. Только вот заштопаться надо, и попросим наставник нас чаще вместе ставить упражняться.
      В лудусе Марс сразу обхватил своего нового товарища и помог ему выбраться из клетки. Надсмотрщик предпочел не вмешиваться - а зачем подставлять свои плечи под то, что согласились сделать другие? И просто указал, куда идти.
      После жары, яркого солнца и шума города помещение, куда они зашли, показалось Марсу оглушающе тихим, сумрачным, зато освежающе прохладным. С успокаивающим звуком, не раздражая, струилась вода в небольшом разборнике водопровода, устроенном прямо внутри помещения.
      У окна за большим письменным столом с аккуратно разложенными восковыми табличками и свитками в футлярах сидела давешняя женщина, все в таком же линялом покрывале, на этот раз открывающем ее темные, гладко затянутые в узел на затылке волосы. Ни одна прядь не выбивалась на ее высокий лоб, и Марсу сразу вспомнились золотистые кудряшки Гайи, разлохматившиеся под шлемом и в беспорядке спадающие на стройную сильную шею и на ее аккуратные ушки.
      Женщина неохотно отвлеклась от чтения какого-то толстого свитка, обошла стоящий посередине большой высокий мраморный стол, слегка оперевшись на него кончиками пальцев, и он обратил внимание, какие они темные, с коротко, но аккуратно остриженными ногтями.
      -Оба? - она скользнула равнодушным взглядом темных глаз по вошедшим мужчинам.
      -Нет, - ответил Марс, пытаясь понять, что же представляет из себя эта Ренита. - Только он.
      -Да? Ну, клади его на стол...
      Она с ничего не выражающим лицом срезала намотанное им покрывало, даже не взглянув, что оно сделано из дорогой ткани, и бросила окровавленную тряпку в корзину, стоящую у входной двери:
      -Ты можешь идти.
      Марс поколебался, оставляя Тараниса в руках этой странной женщины - врачи в легионе так равнодушно себя не вели, но спорить не стал - в конце концов, эта Ренита здесь не первый день, и уж если бы наносила бы вред своим лечением, вряд ли бы ее стали тут держать.
      
      
      Ренита отошла от Тараниса, лежащего на столе, приятно охлаждающем его ноющее тело, и он наблюдал за ней из-под приопущенных от усталости ресниц.
      Она отошла к небольшой жаровне и стала вздувать угли.
      -Будешь прижигать? - вспомнил он жесткие, но дающие результат в болотистом климате его родины способы лечения глубоких и загрязнённых ран.
      -Нет, - неохотно ответила женщина, как от комара отмахнулась, но, видя, что он приподнимается, рискуя снова вызвать кровотечение из лишенной повязки раны, пояснила. - Отвар приготовлю. Выпьешь, и не будешь чувствовать, как зашиваю.
      -Не надо. Никакого ведьминского зелья пить не стану.
      Она пожала плечами:
      -Да мне все равно. Мне же проще, - она подошла к нему с глиняной миской в руках, в которую только что, тщательно ополоснув под струей водоразборника, налила свежую воду, и стала обмывать рану.
      Таранис внутренне сжался, ожидая ощутить на себе движения, подобные тем, как чистят скребницей лошадь. Но, несмотря на хмуро-обиженное лицо женщины, прикосновения ее были мягкими и осторожными, и он расслабился, вытянувшись на столе. Закончив промывать рану, она сорвала несколько веток какого-то растения, в изобилии произрастающего на широком подоконнике в невысоких ящичках из плотно пригнанных досок, бросила их в ступку, размяла и, вытряхнув получившуюся зеленую кашу на кусок полотна, пальцами отжала пряно и свеже пахнущий сок на его порез. Таранис сжал зубы от жгучей боли и, чтобы отвлечься, стал смотреть на ее тонкие пальцы, по которым струился ярко-зеленый сок, еще больше окрашивая ее кожу темно-коричневыми неровными потеками.
      -Зря отказался от отвара, - она начала сводить края раны, и он не сдержал тихого рычания. - Может, все же дать?
      -Не надо, - негромко простонал он, чувствуя, как и без оглушающего зелья все вокруг густеет и наваливается на него.
      Черно-красный туман рассеялся, только когда она положила завершающий стежок и покрыла шов мазью, сразу унявшей жжение.
      -Ну и терпение у тебя, - она с удивлением взглянула в его глаза, такие бездонно-синие, что Ренита невольно сморгнула.
      Она уже давно не смотрела в глаза своим пациентам - чтобы не пускать в свою душу их страдание. Все равно она мало чем могла помочь - она лечила гладиаторов не для того, чтобы они смогли жить дольше, а для того, чтобы как можно скорее вернулись на арену и продолжили приносить доход ланисте.
      
      А ведь так все хорошо начиналось! Она же помнила очень хорошо, как долгое время ее жизнь катилась беззаботно, выполняя все ее желания. Мать, выйдя замуж второй раз, неожиданно поддержала желание своей рассудительной, спокойной и не особо красивой старшей дочери не обременять отчима, владельца небольшой мастерской по переписыванию книг, необходимостью собирать ей приданое, а пойти учиться в медицинскую школу при храме Эскулапа на острове посреди Тибра.
      Это устроило всех - смышленную, безотказную и аккуратную девушку быстро заметили жрецы-медики, и предложили ей в качестве платы за обучение помогать в лечебнице при храме, на что Ренита с радостью согласилась. Так началась ее совершенно самостоятельная жизнь - она и жила теперь на острове Эскулапа, и имела собственные деньги на карманные расходы, не унижаясь перед отчимом. Конечно, на те жалкие оболы было не разгуляться, да ей и не надо было - крыша над головой есть, миска похлебки тоже, особых нарядов для ухода за множеством больных женщин-вольноотпущенниц и простолюдинок, их детей, а также умирающих от старости или тяжелых травм рабов, свезенных сюда сердобольными надсмотрщиками, а не сброшенными сразу заживо в эсквилинские ямы тоже не требовалось. Единственное, что она покупала, изредка между лекциями в роще, которые читали лучшие врачи Рима, и работой в лечебнице, выбираясь в город - это свитки по лекарственным растениям, списки с трудов Гиппократа и других великих врачей.
      И вот, она, двадцатитрехлетняя женщина, завернутая в темные, приличествующие врачу одежды без единого намека на женские украшения, вместе с теми семью молодыми людьми, которые выдержали нелегкие годы обучения, приносит клятву Гиппократа в храме, перед лицом коллегии жрецов и самим верховным понификом, Гаем Юлием Цезарем, и не узнает собственный голос, отражающийся от верхних балок:
      -Клянусь Аполлоном-врачом, Асклепием, Гигией и Панакеей и всеми богами и богинями, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим силам и моему разумению, следующую присягу... Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла; точно так же я не вручу никакой женщине абортивного пессария. Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свое искусство.
      В том, что выполнить эту клятву ей будет легко, Ренита не сомневалась. Замуж она не собиралась, будучи твердо уверенной, что не сможет заставить себя подчиниться в каждой мелочи какому-нибудь фуллону вроде ее отчима, а рассчитывать на человека, который будет ее искренне любить, при ее внешности не приходилось. Собственно, молодой врач Ренита и не задумывалась о своей внешности теперь, стремясь просто быть подтянутой и аккуратной, чтобы внушать своим будущим собственным пациентам уверенность в ее мастерстве - 'врач, излечись сам!'. А насчет красоты она как-то сразу и мирно приняла уверения матери о том, что той хотелось доченьку-куколку, а не такую уточку. Уточка она или голубица, Ренита не переживала - в этом мире было столько гораздо более интересного и важного.
      Она не была в своей профессии одинока - встречалась на симпозиумах с Реститутой, отпущенницей Клавдия Алкима, врача Цезаря, успешно практиковавшей при императорском дворе среди многочисленных рабынь и служанок, неустанно воздавая хвалы своему патрону и доброму достойному учителю.
      Что же пошло не так? Она теперь и не смогла бы точно ответить на вопрос, в чем именно она ошиблась. Наверное, тогда, когда не смогла обманывать своих пациенток, стремящихся за умеренную плату стать моложе на двадцать лет. Или тогда, когда категорически отказалась нарушить данную совсем недавно клятву - и отказалась помочь жене сенатора избавиться от ребенка, случайно ставшего результатом любви скучающей матроны к рудиарию, покорившему в том сезоне умы и сердца всех женщин города.
      Произошло страшное - она фактически лишилась частной практики, ее просто перестали приглашать горожанки, прилепив ярлык грубой и язвительной, хотя она просто старалась быть с ними честной. А вот на службу государственным врачом, как выяснилось, Римское государство женщин не брало. И когда подвернулась случайная возможность через хороших знакомых получить место врача в небольшом частном лудусе - она не стала раздумывать - не самое плохое место для отличной хирургической практики, а Элий Асклепиад и Евтих работали в лудусе, носивем название Утренней школы, не забывая писать научные труды. Так что будущее представилось ей вновь радостным. И было бы все хорошо, если бы ланиста не стал жертвой интриг, неизбежных там, где крутятся большие и шальные деньги. Маленькая гладиаторская школа перешла в другие руки, влившись в Лудус магнус, а в списках, что легли на стол новому владельцу, оказалось, что врач Ренита лишилась номена и стала рабыней.
      Впрочем, ее это не особо расстроило - злобные козни скрибы были для нее так понятны, что она не сомневалась в том, что новый ланиста разберется и хотя бы предоставит ей статус вольноотпущенницы. Но время шло, и все оставалось на своих местах, не затрагивая ни ее положения в лудусе, ни образа жизни. Разве что в свои двадцать семь она научилась выглядеть гораздо старше - это ограждало ее от ненужного внимания со стороны молодых и сильных мужчин, окружавших ее со всех сторон. Постепенно гладиаторы, сменяющие друг друга в этих стенах, и вовсе перестали догадываться о ее возрасте, считая, что она годится им в матери.
      
      Но вот сейчас этот красивый синеглазый воин с татуировкой, замысловатой вязью покрывающей его левую щеку, смотрел на нее так, что заставил мурашки пробежать по спине. Ренита взяла его руку, подсчитывая пульс - сердце мужчины билось ровно, несмотря на перенесенную только что боль от зашивания раны по живому. Она еще раз покачала головой:
      -Только бы к ночи горячка не началась. Сейчас я повязку сделаю, и все же придется тебе дать лекарство. Не бойся, не обезболивающий отвар, голову дурной не сделает. Но воспаление предотвратит. Ты же не хочешь, чтобы тебя пришлось добить?
      Он покачал головой:
      -Нет, не хочу.
      -Тогда пей.
      Он послушно взял из ее рук чашку и одним махом проглотил горячую горькую жидкость, закашлялся, и она неожиданно ласково погладила его по спине, помогая справиться с кашлем, вызвавшим боль в ране так, что он невольно схватился за поврежденный бок.
      -Вдохни ровно и выдохни. Постарайся успокоить горло. Если будешь кашлять, у тебя сильные мышцы и они могут разорвать швы, - женщина мягкими массирующими движениями гладила его грудь и спину, и это странным образом волновало Тараниса, несмотря на то, что в целом ему было довольно паршиво.
      Ренита почему-то поймала себя на том, что ей не хочется убирать руки с его рельефной груди, обтянутой ровной загорелой кожей и пересеченной несколькими давно зажившими шрамами, причем не все раны были в свое время зашиты, и некоторые срослись некрасивыми рубцами.
      Но вот все закончилось, и он неожиданно поймал ее руку своей, поцеловал, глядя в глаза:
      -Спасибо.
      
    2. Luna (lunali2012@bk.ru) 2013/12/14 17:17 [ответить]
      Спасибо! Начало интересное. Девушка -преторианец, неожиданно
    1. *Афро-Кот (kreina.kreina@gmail.com) 2013/12/14 15:57 [ответить]
      Спасиб, Аленка!
      Интересно!
    Страниц (9): 1 2 3 4 5 6 7 8 9

    Связаться с программистом сайта.

    Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
    О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

    Как попасть в этoт список

    Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"