На обед граф заказал ягненка с артишоками, херес и фрукты с сыром. Он подумал, что, вероятно, в последний раз позволит себе хороший обед, поскольку его настроение безотлагательно требовало улучшения. А потом всю дорогу до дома им придется довольствоваться малым. Что ж, это еще не самое большое зло. Главное - прогнать то гнетущее состояние подавленности, которое он так ненавидел, и которое так разрушало гармонию его души.
- Дольче, тут у Мануэля готовят великолепную тушеную баранину, давно такой не пробовал, мы еще долго будем ее вспоминать. А что ты будешь пить, дорогая?
- Думаешь, этот херес для меня слишком крепок, Марито? - лукаво улыбнулась Алессия.
- Пожалуй, да. Он обожжет твое нежное горлышко.
- Всё-таки я хочу его попробовать. Знаешь, почему? Чтобы испытать те же ощущения, что и ты, - она немного помолчала, потом заглянула ему в глаза. - Марио, я хотела спросить, это меня беспокоит... О чем говорила та сеньора, донья Хуана? О какой правде, которую ты, якобы, скрыл от меня? Почему она меня жалела?
- О, моя дорогая, только не сейчас! - болезненно поморщился Питер. - Одно воспоминание об этой дикой истории опустошило меня в пепел. Только недавно мне вновь удалость наполнить свою душу жизнью... и тобой, дольче. - Он слегка сжал ее руку. - Меня обвинили в какой-то мистической чуши, и Маргарита в нее поверила... Вроде бы, я уже говорил, с чего всё началось?
- Возможно, я не придала значения, когда ты упоминал об этом, и пропустила мимо ушей. Прошу, милый, расскажи, в чем дело, чтобы с этим покончить. Тебе же всё равно придется это сделать, если ты и в самом деле думаешь вести меня к алтарю.
- Разумеется, дольче. Если в двух словах... Много лет герцог Медина Коэли был одержим мыслью от меня избавиться, чтобы заполучить мою жену. Но этот сеньор, видимо, слишком богобоязненный, чтобы прямо приказать прирезать меня из-за угла. Кажется, до последнего времени он только создавал условия, чтобы я неизбежно погиб самостоятельно. Когда же мне удалось выжить, он решил действовать иначе, так сказать, в мистическом, духовном аспекте. Он специально нанял каких-то монахов, дабы те нашли доказательства моей связи с нечистыми духами, так называемыми дуэнде, которые заставляют меня губить и развращать душу моей бедной жены. Не знаю, впрочем, относится ли это к остальным женщинам, - невесело усмехнулся он. - Естественно, эти прикормленные псевдоученые монахи нашли массу доказательств! Надо признаться, они были весьма изобретательны. Но настолько дремучего невежества даже трудно себе вообразить, дольче. И все эти "доказательства" герцог подробно и детально изложил в письме Маргарите. Она давно уже мучилась подобными страхами, в глубине души казнила себя, что испытывает со мной якобы недозволенные и слишком сильные любовные наслаждения. А если в меня вселяется дуэнде, то, видимо, это всё объясняет! Письмо герцога, вероятно, было последней каплей, убедившей ее. И поскольку я - дьявольское отродье, олицетворение порока, губящего ее душу, от меня следует бежать как от огня. Она так и сделала! Маргарита от меня отвернулась, бежала в монастырь, чтобы не подвергаться дьявольскому соблазну. А что после этого будет со мной, ее, вероятно, не интересовало. Я до сих пор не могу понять, о чем она думала, - она не говорила со мной и не писала...
Как видно, это воспоминание всё еще причиняло ему боль.
- Что такое дуэнде? - спросила Алессия, чтобы переменить тему. Питер усмехнулся.
- По-испански дуэнде то же, что инкуб, демон-соблазнитель, бес разврата и страсти. Будто бы он, приходя ночью, совокупляется с женщиной и она при этом испытывает совершенно неземное наслаждение. Но при каждом таком совокуплении демон забирает частичку ее души, и чем острее и ярче она испытывает экстаз, тем большая частица души у нее крадется. Так вот, они утверждают, что в меня по ночам вселяется дуэнде. Или я в него превращаюсь, точно не помню.
- Ох, Марито, как похоже на правду! - тихо рассмеялась Алессия, не воспринимая это всерьез.
- Дольче, мне понимать это как обвинение или как комплимент? - криво усмехнулся Питер. - Не шути так, прошу тебя. Инквизиция эти обвинения предъявляет не в шутку.
- Конечно же, это комплимент, милый. Странно было бы христианке верить в такие суеверия! Но мне серьезно хотелось бы знать, Марио, какие могут быть доказательства связи с потусторонними силами?
- Не знаю, Алессита, - он иронически усмехнулся. - Могу себе представить только общение святой Терезы с ангелом во сне, поскольку её экстаз так живо изобразил непревзойденный Бернини . Мне тоже приходилось во сне испытывать подобные экстазы, только, разумеется, не с ангелом и его копьем, как во сне у бедной монахини. Но давай больше не будем вспоминать обо всей этой чуши, дольче, прошу тебя.
- Да, милый. Теперь я поняла, почему ты сказал, что Маргариту обманули. Сначала я думала, что речь шла только об имитации твоей смерти и погребения, а оказалось, еще раньше!..
- Мне кажется, ее обманули еще в юности, внушив ей все эти патриархальные убеждения, скорее напоминающие народные суеверия, а не благочестие. Если вдуматься, эти архаичные понятия о вере призваны были стать основой жизненного благополучия и сохранения души, чтобы удобно и достойно устроиться как в земной жизни, так и в вечной. Ее семья и наставники сами были убеждены в непреложной ценности и важности этих принципов как единственно верных. Главное, чтобы человек ни о чем не задумывался и только следовал заданным узким правилам - как удобно управлять таким человеком! Ему можно внушить всё, что угодно! Но эти косные принципы как будто надевают шоры , они не предусматривают никаких духовных поисков и осмысления сущности собственного бытия. Видимо, внушенное в юности остаётся с нами навсегда, если в дальнейшем сама жизнь не заставит нас пересмотреть наши приоритеты, развить свои духовные стремления... Но довольно, Алесси, я и без того слишком долго думал обо всём об этом.
- Мне интересны твои рассуждения, Марио, ведь мы с тобой еще не говорили на такие серьезные темы. Но если тебе тяжело вспоминать, закончим... Кстати, хотела спросить, милый, когда мы поедем в Галисию?
- В Галисию? Зачем?
- О, неужели ты забыл про карту?
- Ах да, карта... Но я сразу сказал, что не верю во всё это, дорогая. Если о золоте знали четыре человека, наверняка кто-то обязательно проболтался или тайком всё забрал себе. Думаю, теперь в тех тайниках вряд ли найдется хотя бы мараведи . Ну, можно когда-нибудь прогуляться туда, чтобы полюбоваться природой. Слышал, там очень красиво, не так, как в остальной Испании.
- Марио, неужели ты не хочешь проверить тайники?!
- Еще как-то не думал об этом. Ты хочешь поехать прямо сейчас?
- Разумеется! Отсюда это ближе, чем если бы ехать из Тулузы специально!
Питер призадумался и через некоторое время сказал:
- До Виго примерно полтора дня пути верхом. Но чтобы вернуться оттуда в Тулузу, если ехать короткой дорогой через Беарн - это займет не менее пяти дней.
Думаю, нам с трудом хватит денег на обратный путь, дольче, ведь четверо взрослых мужчин ужасно прожорливы! А теперь, когда моя гитара разбита, мне будет нелегко заработать на пропитание, - смеялся он. - Вот это на самый крайний случай. - И он показал золотой перстень у себя на пальце. - Драгоценности могут пригодиться в дороге, всегда их беру на всякий случай.
- Марио, прости, я как-то не подумала... Разумеется, потраченные две тысячи дукатов - немалые деньги... Но всё окупится, когда мы найдем это золото, я надеюсь!
- А я - нет. Более чем уверен, что кто-то из этих воров успел их потратить или еще раз своровать и перепрятать, чтобы всё присвоить себе. Мне часто доводилось наблюдать, что делает с людьми золото, Алесси. Редкий случай, когда выплата корабельным командам проходила без разногласий, ругани и стычек. Человеческая алчность не знает границ, дольче.
- Но согласись, Марито, всё-таки стоит проверить эти тайники. А вдруг нам повезет?
- Ну что ж, поедем проверить, если ты согласна немного поголодать, - улыбнулся он.
- Зачем же голодать, милый? Я просто выберу блюдо подешевле, цыплёнка с бобами, например.
- О, нет, Алесси. Как же я могу наслаждаться великолепным блюдом без тебя? Сегодня у нас будет хороший обед, бобы подождут. Я хочу прогнать все тяжелые воспоминания прошлого и выпить с тобой доброго вина, моя дольче.
Питер заказал обед, взял свой бокал и рассеянно посмотрел в окно на улицу. Алессия наблюдала, как едва уловимые тени пробегают по его выразительным чертам.
- Марио, тебя что-то тревожит? Скажи, о чем ты думаешь?
- Думаю, что неплохо было бы мне теперь посетить моего любезного кардинала Альберони. Но только для того, чтобы с ним распрощаться. Должно быть, он уже знает, что я здесь, и было бы невежливо с моей стороны не повидаться с ним. Однако мне становится противно при одной только мысли об этом визите. Не хочу никого видеть, кроме тебя, дольче.
- Что тебя может заставить, если ты этого не хочешь?
- Пожалуй, только старая привычка долга службы. Однако сейчас у меня перед ним нет никаких обязательств, он платил мне за информацию, и только.
- В таком случае, зачем тебе тратить время на этот визит?
- А действительно, зачем, когда можно просто ему написать, - его лицо озарилось озорной улыбкой. - Алессита, дорогая, ты облегчаешь мне жизнь! Пошлю к чертям кардинала, и поедем с тобой добывать сокровища. - Тут Питер внимательно посмотрел на нее долгим взглядом, и в его глазах зажглись нежные золотистые искорки. Он сжал ее руку.
- Пока готовится наш обед, моя дольче, на минутку поднимемся наверх, - с этими словами он быстро встал.
- Что, Марио? Что такое? - но Алессия уже догадалась, что именно он имел в виду. Вспыхнув, она улыбнулась и первая легко взбежала по лестнице.
Войдя в комнату, Питер спиной прислонился к двери и несколько мгновений не сводил с нее зачарованного взгляда. Ее сияющие глаза смотрели на него с нежностью, а полуулыбка чуть приоткрытых губ была полна искреннего чувства и неискушенной прелести. Он с каким-то внутренним трепетом провел рукой по ее щеке, потом взял в теплые ладони ее лицо и стал медленно целовать ее глаза и губы, и очаровательные ямочки на щеках.
- Дольче... как же ты прекрасна, любовь моя! Прости, Алесси, я безумец, это смешно - срывать тебя вот так из-за стола... но я уже пьян только от того, что ты рядом. Моя дорогая девочка, счастье мое... Te quiero, te quiero tanto ! Мне уже не хватает слов, дольче...
Алессия едва переводила дыхание, захваченная его страстным порывом. Свое желание он умел облекать в такие слова и ласки, от которых она в один миг теряла голову.
- Как ты это делаешь, Марито? - с изумлением спрашивала она, немного придя в себя от упоительного взрыва чувств. - За какие-то минуты я будто увидела райские кущи! И каждый раз это совсем другое, удивительное ощущение... Но скажи, твоя жажда утолена? Сердце мое, я не понимаю, в какой момент получаешь удовольствие ты сам...
- В тот самый момент, когда приходит к наслаждению моя женщина. Надеюсь, ты скоро будешь понимать меня без слов, дольче. Но мы поговорим об этом подробнее в более подходящее время, - он едва заметно улыбнулся, обнял ее и зарылся лицом в ее душистые волосы.
Она помолчала немного, потом спросила:
- Марио, скажи мне... Все твои чувства, то, что ты говоришь мне в минуты близости, будто выплескиваешь всё самое сокровенное... Ты не боишься так искренне обнажать свою душу? Не думаешь, что я могу когда-то этим воспользоваться?
- Хочешь сказать, что ты себе на уме и собираешься вить из меня веревки, пользуясь моей слабостью? - засмеялся он. - Нет, моя радость, я не боюсь. Это же удел плебеев! Твое благородство такого тебе не позволит.
- Мариолино, ты думаешь обо мне лучше, чем я есть на самом деле! - улыбнулась она. - Как раз хочу воспользоваться моментом. Ты можешь исполнить мою просьбу?
- Если это в моей власти - конечно. Всё, что угодно, Алесси.
- Разумеется, это в твоей власти, милый! Я хочу с тобой обвенчаться, ничего не ожидая, если бы это было возможно - здесь и сейчас!
Он удивлено отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза.
- Алесси, ты боишься, что я не исполню своего обещания? Ну, если только небо упадет на землю! Послушай, разве ты не хочешь торжественную красивую церемонию с цветами, музыкой и гостями?
- Милый, это всё не обязательно! Я же не юная девушка, мечтающая о венке из флёрдоранжа! Знаешь, чего я хочу больше всего? Чтобы Господь благословил нас и наших будущих детей, чтобы мы с тобой никогда не расставались. Вот и всё!
- Дольче, я тоже этого хочу. Но повторяю, мой брак формально не расторгнут, и пока я не улажу эти дела, я не могу официально вступить в новый брак.
- А неофициально, тайно? Всевышнему ведь нет дела до людских законов и бумажек, правда?
- Алесси, да. Но в Испании это не так легко сделать, любовь моя, - он с сожалением качнул головой. - Здесь у меня нет ни одного здравомыслящего знакомого священника, который бы взялся освятить подобный брак. К тому же, на это нужны деньги, а сейчас их у нас очень мало. И главное - при желании кто-то может оспорить такой брак.
- Но кому же понадобится его оспаривать, Марито? У нас ни перед кем нет никаких обязательств! Ты, я, свидетели и священник, всё очень скромно.
- Положим, деньги можно найти, даже удалось бы уговорить священника и свидетелей, но это было бы не честно, дольче. Не хотелось бы мне в таком важном деле кого-то обманывать или кривить душой. Повторяю, дорогая, сначала нужно расторгнуть мой первый брак. Я хочу, чтобы мы обвенчались по чести и по закону, представ перед алтарем с чистым сердцем. Скажи, почему ты спешишь, Алесси? Ты была согласна подождать. Что тебя беспокоит? Я никогда не откажусь от тебя, дорогая, и выполню всё, что обещал, потому что это и моё самое горячее желание!
- Хорошо, Марио, я скажу. Я боюсь, что забеременею, а с тобой вдруг что-нибудь случиться... Этот ужас меня преследует - остаться без тебя, одной с ребенком. Вот единственная причина!
- Могу тебя успокоить, Алесси - ты будешь обеспечена в любом случае, как если бы уже была моей женой. Неужели я тебе не сказал? Как только мы приехали в Тулузу, я сразу дал это распоряжение моим людям и банку. И потом, я внимательно слежу за тем, чтобы пока не допустить твоей беременности. Разве ты этого не заметила?
- Я ни в чем таком не разбираюсь, милый...
- Тут нет ничего сложного, дольче, я потом тебе расскажу. И постарайся не думать, что со мной что-то случиться - это одному богу известно! Выходки моих врагов пока ни к чему не привели, они больше похожи на игру чьего-то больного ума. По сути, это даже нельзя назвать нападениями. Не знаю, в чем смысл этой странной игры. Если бы кто-то действительно хотел меня убить, это не так сложно сделать. Но я всё еще жив, дольче, поэтому больше не думай о плохом. Надеюсь, у меня получится завершить здесь все дела, и тогда не будет никаких препятствий для нашей свадьбы. Я хочу, чтобы она состоялась в Тулузе.
Они уже заканчивали обед, когда граф увидел в окно следовавший к церкви богато украшенный резной портшез . Его несли два мавра атлетического сложения, одетые в пышные красные с золотом ливреи. Портшез сопровождала свита из пеших и конных слуг, одетых так же роскошно.
Наблюдая эту процессию, Питер замер, слегка подавшись вперед.
- Марио, что там? Кажется, ты взволнован?
- Видно, вести в этом городе летят как на крыльях, Алесси... Я вижу на этих ливреях цвета дома Фуэнтодос. Неужели это она?
- Кто - она?
- Донья Исабель д´Амилья, герцогиня Фуэнтодос. Кажется, я уже рассказывал о ней? Можно назвать ее моей покровительницей и... Да, это она!
Проследив за портшезом, Питер увидел, как из него медленно и осторожно выходит величественная дама в темной бархатной накидке.
В этот момент в дверях таверны показался почтенный худощавый сеньор со смуглым и бледным лицом. Он сразу прошел к стойке и о чем-то спросил хозяина. Тот глазами показал на стол, где они сидели. Человек посмотрел туда и встретил дружеский взгляд графа, который тихо сказал Алессии:
- Это ее доверенный слуга и секретарь, дон Мигель де Ривейра.
Тем временем секретарь подошел и низко им поклонился.
- Рад видеть вас в добром здравии, дон Педро, - проговорил он. - Если вам будет угодно посетить Сан-Хинес, то вы можете встретить там...
- Да, я понял, дон Мигель, конечно. Передайте сеньоре, я буду там через пять минут.
Де Ривейра еще раз низко поклонился и вышел.
- Алесси, я должен увидеться с доньей Исабель. Этой женщине я многим обязан, и... Да, у нас была связь. Прости, если тебе неприятно такое слышать, но ты должна знать обо мне всё. Исабель необычная женщина, непохожая на других светских дам, она достойна уважения и дорога мне. Кажется, нас связывает нечто большее, чем просто любовная интрижка. Только, пожалуйста, не ревнуй, дольче, это уже в прошлом. Между нами остались просто теплые дружеские отношения.
- Марио, я всё поняла, как только ты произнес ее имя. У тебя сразу потеплели глаза, смягчилась складка губ. Твое лицо сказало больше, чем слова. Нет, я не ревную - это твоя жизнь, милый, и она мне интересна. Пожалуйста, позволь, я пойду туда с тобой!
- Алесси, мне кажется, ей будет тягостно твое присутствие. Она уже немолода, и сравнение с тобой, такой юной и прекрасной, может ее ранить, а мне бы этого не хотелось.
- Понимаю. Тогда я прикроюсь мантильей и посмотрю издалека. Сделаю вид, что мы с тобой не знакомы. Хорошо?
- Да. Но зачем тебе это, дорогая?
- Не знаю, как объяснить, Марито... Я хочу видеть всё, что касается тебя, хочу наблюдать каждое твое движение, слышать твой голос, быть с тобой рядом - для меня это радость и удовольствие.
В Сан-Хинес в то время службы не было, но три-четыре человека молящихся разрозненно сидели на скамьях ближе к алтарю. Алессия опустилась на скамью ближе ко входу, с краю. Величественная дама со спокойным властным лицом и бездонными черными глазами полубоком сидела шагах в пятнадцати от нее, сразу возле прохода. Питер, опираясь на трость, медленно приблизился к даме. Та подняла на него глаза, и ее лицо осветилось сдержанной радостью. Она протянула ему руку для поцелуя, и он задержал ее на несколько мгновений дольше, чем того требовал этикет. Граф опустился на скамью напротив, через проход, и довольно долго говорил, не умолкая. Алессия видела по его лицу, что он рассказывает о своих злоключениях - с немного насмешливой улыбкой, как о веселом приключении. Сдержанное лицо дамы во время этой беседы оживилось, оно омрачалось, то светлело, а проницательные черные глаза смотрели на собеседника со скрытым волнением и болью. Она о чем-то расспрашивала, и Питер отвечал.
Какое-то время спустя донья Исабель вдруг бросила острый взгляд на Алессию и что-то сказала графу, глядя прямо на нее. Питер оглянулся с улыбкой и поднялся, чтобы представить ее герцогине Фуэнтодос.
- Рада познакомиться, дитя мое, - спокойно и мягко сказала донья Исабель. - Я надеюсь, мы с вами подружимся. Мы с графом знакомы слишком давно, и я знаю, что ваш избранник достоин счастья, как никто другой. Постарайтесь дать ему это счастье, дитя мое, у вас для этого есть всё! А я постараюсь сделать так, чтобы устранить все препятствия на вашем пути.
Герцогине Фуэнтодос доставляло удовольствие оказывать покровительство своему любимому - всегда чувствуешь себя немного богом.
*
Ранним утром они отправились в путь, в Галисию, на поиски спрятанного солдатами золота.
Прошлая ночь была довольно холодной, резкий осенний ветер вздымал дорожную пыль и заставлял путников плотнее кутаться в плащи, но когда поднялось солнце, стало заметно теплее.
Питер и Алессия, весело болтая, ехали рядом, трое их слуг и телохранителей держались на почтительном расстоянии сзади.
- Марио, расскажи мне о донье Исабель. Она произвела на меня впечатление. На вид величественная грандесса, но в ее глазах я увидела ум, глубину и печаль. Какая она?
- Да, ты всё увидела дольче. Но прости, моя радость, некоторые воспоминания всё еще ранят. Я хочу как можно скорее всё это оставить в прошлом.
- Наверное, невозможно забыть прошлое, милый. Я тоже стараюсь забыть некоторые моменты, но у меня плохо получается...
Питер вдруг насторожился и прислушался. Через несколько мгновений он поднял руку и натянул поводья. Все остановились.
- Ты слышишь, Алесси?
Тихий прерывистый писк доносился из пыльных зарослей дикой ежевики в канаве у дороги.
- То ли раненая птица, то ли подбитый заяц, - проговорил Дик Керр, останавливаясь рядом с графом. Тот сделал знак, Дик спешился и полез в колючие заросли. Через минуту он поднял на вытянутой руке какой-то шевелящийся бесформенный комок грязных лохмотьев. В лохмотьях оказался ребенок года или двух. Алессия ахнула и быстро соскочила с лошади.
- Алесси, только не трогай его! Он может быть болен и заразен, - воскликнул Питер, тоже спешиваясь и подходя к этой странной находке.
Слуга опустил ребенка на землю, граф присел над ним, рукой в перчатке бесстрастно разгреб лохмотья и осмотрел находку. Грязный, худой, посиневший от холода, с большим лягушачьим животом, гноящимися глазами, спутанными, в репьях, волосами, кишащими насекомыми, ребенок уже не имел сил плакать, а только тонко скулил, икая от холода. Он явно провел в этой канаве всю ночь.
- Дольче, пожалуйста, принеси мою флягу с водой и захвати что-нибудь из белья, чего потом не жаль выбросить, - проговорил Питер, завернув ребенка полой своего плаща и неторопливо выпутывая репьи из его волос.
Она принесла воду и свою нижнюю юбку, присела рядом.
- Пресвятая Дева, да она вся в синяках... Это девочка! - воскликнула Алессия.
- Тем хуже для нее, - мрачно пробормотал граф, достал свой платок и смочил его водой. Протерев лицо найденыша, он поднес флягу к губам ребенка. Тот судорожно схватил ее двумя руками вместе с рукой Питера и стал жадно пить, потом обессилел, его била мелкая дрожь. Граф быстро завернул ребенка в нижнюю юбку Алессии, потом в полу своего плаща, и поднялся, держа его одной рукой.
- Придется вернуться в город, Алесси. Ее нужно отдать в приют. Знаю один вполне достойный, рядом с больницей, при монастыре Энкарнасьон , там живут монахини из знатных семей, они хорошо заботятся о приюте.
Питер не добавил, что в этом приюте в свое время было меньше всего детских трупов, которые за большие деньги негласно доставляли ему для исследования, когда он для этого посещал больницу рядом.
Питер колебался, самому вернуться или послать слугу отдать ребенка в монастырский приют. Решил, что придется это сделать самому, поскольку его слуги недостаточно хорошо говорили по-испански. Да и отношение к ребенку тогда было бы совсем другим...
Его размышления прервала Алессия:
- Марио, у меня сердце разрывается... Знаешь, мне так не хочется отдавать малышку в приют! Какая потом у нее будет жизнь? Выбор невелик - стать монахиней, воровкой или... продажной женщиной... Может быть, ты согласишься оставить ее у нас? - Алессия говорила это со слезами на глазах.
- А как же твои сокровища, дольче? Если мы возьмем этого ребенка, нужно будет срочно возвращаться домой.
Алессия с несчастным видом опустила голову.
- Золото может подождать, милый, а она нет...
- Сделаем так: отвезем ее в приют на время, пока мы будем заниматься поисками, а на обратном пути ее заберем. Заодно ее там отмоют и выведут насекомых. Но тогда, боюсь, какое-то время нам придется пожить впроголодь.
Алессия радостно просияла.
- О, Марио, ты самый великодушный человек, кого я знаю!
- Неужели? Никогда бы не подумал, - улыбнулся он.
...Немолодая монахиня августинского ордена, открывшая тяжелую дверь приюта, смиренно склонила голову на приветствие графа. Еще в пути ребенок согрелся и крепко заснул, временами вздрагивая во сне. Питер тихо переговорил с монахиней и передал ей белый сверток.
- Матушка, через несколько дней мы вернемся за этим ребенком. Надеюсь, это время вы о ней позаботитесь, - с этими словами он передал монахине свой перстень. - Прошу вас, примите это на содержание приюта. И пусть ребенку сошьют хотя бы пару сорочек из этой юбки.
- Благослови вас Господь, сын мой. Как звать этого ребенка? Он крещен?
- Я не знаю, матушка. Мы нашли ее в придорожной канаве возле Вильянуэвы.
Глава тринадцатая
Ветер с океана нес дожди и туман. Галисия зеленела почти как весной, но небо хмурилось, и воздух казался холоднее из-за влажности и ветра.
- Марио, посмотри! Что это? - Алессия с непритворным ужасом показывала в зеленую траву, на пять загнутых кривых пальца, растущие из одного центра. Этих странных красных морщинистых выростов с черноватыми пятнами, похожих на пальцы, в траве по сторонам дороги виднелось немало.
- Не бойся, дорогая, это только грибы, их называют "пальцы дьявола". Они выглядят устрашающе и ужасно пахнут, но хрупкие и совершенно безвредные.
- Интересно, зачем Господь создал такие удивительные грибы? - спросила она. Но Питер уже смотрел в сторону от дороги, где вдалеке слышался какой-то неясный шум, похожий то ли на прибой, то ли на многоголосую рыночную площадь.
- Похоже, впереди армейский бивак, Алесси. Посмотри по своей карте, где примерно мы сейчас находимся? Я запомнил только поселение Фрагосело и ближе к побережью - Касальда.
- Слева от нас, кажется, Валадарес, я вижу церковную колокольню. А впереди, в этой долине Фрагосело, должен быть тайник под трезубцем, под деревом из трех стволов.
Порыв ветра донес запах костра и отдаленный шум.
- Ты слышишь, дорогая? Чувствуешь запах дыма? Определённо там лагерь. Подъедем поближе, но чтобы не обнаружить себя. Мало ли кто там...
Они проехали еще немного, и с холма действительно увидели сравнительно небольшой лагерь как раз в том месте, где деревья редели, спускаясь с холмов, и расстилалась зеленая долина.
- Жаль, нет подзорной трубы, - проговорил Питер, оглядывая местность. - Но по цвету мундиров узнаешь сразу - это англичане. Не меньше двух сотен, если считать по палаткам.
Алессия растерянно и огорченно смотрела на лагерь.
- Как раз в том месте, где должен быть трезубец... Но как теперь туда подойти? - она чуть не плакала.
- Дольче, не расстраивайся так. Неужели ты думала, что просто придешь и выкопаешь клад?
- Примерно так я и думала, - улыбнулась она грустно.
Питер весело усмехнулся.
- Может быть, пока посмотрим в других местах? - спросила она.
- Раз уж мы здесь, мне любопытно узнать, кто тут стоит лагерем, да и вообще неплохо было бы выяснить обстановку. Пошлю разведчика, - и Питер жестом подозвал Дика.
- Ричард, мне нужны сведения об этом лагере. Всё, что сможешь узнать, не выдав себя.
- Да, милорд! - коротко ответил шотландец и спешился. Сорвав с ближайшего куста несколько веток, он укрепил их на своей шляпе и спокойно пошел к биваку, до которого было всего шагов двести.
Двум другим слугам, Марко и Винченцо, граф велел увести лошадей и мула с багажом в укрытие, чтобы их не было видно из долины, и внимательно наблюдать за лагерем.
Еще не думающий желтеть пышный кустарник, редкие сосны и каменный дубы постепенно сбегали в долину с холма, зеленела влажная трава. Питер огляделся, выбрал место, где кусты защищали от порывов ветра, и расстелили свой плащ под одной из сосен.
- Подождем здесь, Алесси. Наверное, ты устала трястись в седле?
- Нет, не очень, милый, хотя мне раньше никогда не приходилось проводить в седле столько времени. Но мне это даже нравится. Какая красота вокруг! Раньше Испания представлялась мне выжженной солнцем землей, а здесь просто буйство зелени!
- Север и юг очень отличаются, да. В Андалусии почти так и есть, летом выжженная солнцем земля, - может быть, не считая Гранады, предгорий Сьерра-Невады, - он устроился на плаще, прислонившись к медному сосновому стволу, и протянул ей руку.
- Иди ко мне, моя радость, у нас достаточно времени, чтобы отдохнуть.
Алессия опустилась рядом, но не могла успокоиться. Она захватила свою перерисованную карту, ее глаза то и дело обращались в сторону лагеря, она беспокойно осматривалась, сверяя местность с картой и записями под каждым значком.
- Марио, я не ожидала, что здесь так много всего!.. По рассказу того солдата я представляла себе почти пустынную местность с редкими поселениями, а тут всё иначе!.. Думаю, непросто будет найти эти приметные места...
- Да, наверное. Но если они в действительности есть, мы их найдем, - спокойно сказал он, вытягивая больную ногу и слегка морщась. Потом добавил с улыбкой: - Еще неплохо было бы найти место, где можно немного перекусить.
- Марио, наверное, ты уже проклинаешь меня за эту авантюру?
- Вовсе нет, Алесси, мне даже нравится наша поездка. Я воспринимаю это как забавную игру. Мне так хорошо с тобой, дольче, удивительно хорошо, порой от счастья у меня даже перехватывает дыхание... Я готов отправиться с тобой куда угодно, хоть к черту на рога, и совершенно не важна цель, мне нравится сам процесс, - его глаза смеялись. Он снял перчатки и привлек ее к себе, через одежду поглаживая ее плечи. - Моя дорогая девочка, ты так напряжена и расстроена... Успокойся, дольче, и наберись терпения, моя радость.
- У меня не получается! Ты так спокоен, Марио, потому что не веришь в существование этого золота, а я верю! О, с такими деньгами можно красиво перестроить и отделать палаццо, и много чего еще можно было бы сделать! Наш найденыш навел меня на мысль, что можно построить детский приют и в Тулузе...
- Как говорят французы, "не продавай шкуру медведя, пока его не убьешь". Давай подождем, Алесси. Я вот раздумываю, следует ли мне открыто отправиться в лагерь и побеседовать с командиром? Что мы от этого выиграем? А если вдруг кто-то меня там узнает, то, вероятно, возьмут под арест как вражеского шпиона. Хотя кто меня может узнать в этой глуши... Отряд невелик, и офицер должен быть не из высших чинов. Однако никогда не знаешь, что тебе готовит Провидение... В Англии многие считают меня предателем, государственным изменником. Говоря по чести, так оно и есть. Кажется, парламент до сих пор не предъявил мне обвинение в измене лишь потому, что у него есть дела поважнее...
- Марио, а почему ты поменял подданство и служил Испании?
- Мне было поставлено такое условие, чтобы вступить в брак. Маргарита не могла выйти замуж за англичанина, врага ее страны, так считал ее отец.
Алессия даже привстала от удивления.
- Вот как! Ты многим пожертвовал ради этой любви...
- Не стоит об этом, дольче.
- Хорошо. Марито, пойдешь ты туда или нет, у нас всё равно не будет возможности сделать так, чтобы они покинули это место. Солдаты могут стоять здесь неделю или больше! Не представляю, что теперь делать...
- Давай дождемся Дино, Алессита. В зависимости от того, что он нам расскажет, и будем принимать решение. В любом случае у меня есть пара вариантов, как выманить их из лагеря.
- Сердце мое, я тебя обожаю! - она возликовала и обвила его шею руками, прижалась к его щеке. - Ты ни капли на меня не сердишься, и у тебя уже есть варианты! Какой же ты замечательный, мой Марито, просто потрясающий!
Он крепко и с наслаждением прижал ее к себе.
- Алессита, моя дольче, я считаю эту поездку детской забавой, и если она доставляет тебе удовольствие, то и мне тоже! Проведенное с тобой время бесценно, моя фея. Сама того не подозревая, ты даришь мне такую радость, что у меня иногда просто сердце замирает...
- А мне казалось, что я приношу тебе одни беспокойства!.. Еще у меня из головы не выходит этот ребенок... Как думаешь, с ней всё будет хорошо?
- Не знаю, Алесси. Она очень истощенная и слабенькая, и я особенно не надеюсь, что она выживет.
- Марио... Я вижу, как ты всё тонко чувствуешь... Но почему, когда речь идет об этом ребенке, у тебя сразу каменеет лицо, становится как будто безучастным?
Он слегка поморщился.
- Слишком сильные чувства, дольче, - сухо сказал он. - И мне слишком сложно с ними справляться. Тем более, когда бессилен что-то изменить...
Некоторое время спустя вернулся Ричард Керр и доложил, что стоящие здесь лагерем английские солдаты - это десант с кораблей, шедших к Тулону.
- Как я понял из их разговоров, корабли попали в шторм. Они отбились от эскадры и сейчас стоят на ремонте в заливе Патос, меньше чем в полумиле отсюда. Здесь стоит отряд не больше двух сотен, командует капитан, солдаты его называют "старина Элджи". Хотя на вид ему лет сорок, не больше. Я не пошел на побережье проверить корабли, думал поскорее вернуться...
- Спасибо, Дик, ты молодец. Можешь идти, - граф поднялся и посмотрел в сторону побережья. - Эх, если бы у меня было больше людей... - задумчиво проговорил он.
- Что было бы тогда? - живо поинтересовалась Алессия.
- Тогда я мог бы захватить или потопить эти транспорты, чтобы они не прошли к Тулону с десантом. Но сейчас об этом можно только помечтать... Мой милый командир, что же мы будем делать дальше? Искать другие тайники или начать с этого?
- Но как мы туда подберемся? Там же полно солдат! Я отсюда вижу эти деревья, трезубец, почти в самом центре, немного справа...
- Думаю, здесь нужно начинать действия ближе к вечеру, дольче. В темноте нам будет удобнее. Давай проверим те тайники, что вне лагеря. Возможно, они окажутся пустыми, тогда и этот проверять не будет смысла.
- Ах, каков хитрец! - засмеялась Алессия. - Но я-то уверена, что они не пусты! Проверим тот, что ближе отсюда, вон там, в долине, под большим камнем! - и она быстро вскочила на ноги, показывая направление.
Они спустились в долину, сверяясь с картой, и спустя некоторое время увидели огромный мшистый валун, расколотый надвое ровно посередине, как будто сказочный великан разрубил его своим мечом. Питер с седла полюбовался живописным полукруглым камнем, как будто завернутым в зеленый бархат. Из трещины в его центре пробивались кожистые листья брусники с яркими ягодами, напоминающими капли крови.
- Он похож на мое разбитое кровоточащее сердце, - иронически усмехнулся граф. - А вот и выемка в камне. Насколько я помню, копать надо именной под ней? Ребята, принимайтесь за дело! А после поищем какую-нибудь таверну...
Слуги сняли с мула заранее купленные у крестьян две лопаты и кирку, и начали копать.
Не прошло и десяти минут, как одна лопата глухо стукнулась обо что-то твердое. Питер удивленно поднял голову. Его люди, оживившись, быстро откопали плотно укупоренный маленький тяжелый бочонок в галлон и с трудом подняли его из ямы, поскольку его осмоленные бока были скользкими от грязи.
- О, я знала, знала, что мы его найдем! - радостно смеялась Алессия, хлопая в ладоши.
- Посмотрим еще, что внутри, дольче, - и граф дал знак людям открыть бочонок. Это было проделано необычайно ловко и быстро, и когда отлетела крышка, на землю плеснулись золотые монеты. Бочонок был доверху набит золотыми макукинами достоинством в восемь эскудо. У Питера от изумления вытянулось лицо. Он не ожидал увидеть ничего подобного.
Его люди в восторге хохотали, плясали и радовались как дети. Но граф, придя в себя от удивления, слегка помрачнел. Его озабоченный вид поразил Алессию.
- Марио, Марито, что случилось? Почему ты не рад такой потрясающей находке?
- Я рад, Алесси. Однако... Ребята, всё, веселиться будете потом, когда получите свою долю, а это будет только дома! Сначала надо подумать, как сохранить и перевезти эти деньги в целости. - Питер поднял голову и посмотрел на небо. - До захода солнца у нас примерно четыре-четыре с половиной часа. Что вы выбираете - таверну или продолжить поиски?
Разумеется, все пожелали продолжить поиски!
- Хорошо. Думаю, до темноты успеем проверить еще одно место вне лагеря, - проговорил граф. - Мне помниться, на карте была еще указана какая-то каменистая местность. А найти что-то в камнях, кажется, сложнее, чем в долине.
- Сеньор мой, там четко обозначено место! - сказала Алессия, с азартом блестя глазами. - В русле высохшего ручья, в самом узком его месте! Таких мест вряд ли много.
- Чтобы найти самое узкое место, нужно ведь пройти по всему руслу, не так ли?
Дик Керр выступил вперед.
- Милорд, я с ребятами могу быстро пройти вверх по склону до тех каменистых осыпей и найти русло.
- Замечательно! - Алессия показала на карту. - Сначала обследуйте место между двух этих холмов, здесь обозначена метка!
Ребята энергично и весело полезли по склону в указанном направлении.
Тем временем Питер снова закупорил бочонок и обвязал его крепкой веревкой, как окорок для копчения, чтобы его было удобнее переносить. При этом он оставил свободным довольно длинный конец веревки.
- Пожалуй, наш мул не далеко увезет весь багаж и такую тяжесть, - проговорил он. - Хорошо бы спрятать пока этот бочонок.
- Но где, Марио? Снова закопать его?
- Есть еще один способ. Моя милая кладоискательница, как ты себе представляешь наше путешествие обратно с такой суммой?
- Но никто же не знает, чем наполнен этот бочонок!
- Стоит только до него дотронуться, как становится всё понятно, дольче. Такую тяжесть имеет только металл. Конечно, можно написать у него на боку, что там пули, но если бы это было так, он весил бы гораздо меньше...
...Ожидание на месте казалось Алессии невыносимым и томительным. Питер не мог удержать ее даже своими объятиями. Наконец он вздохнул и снова сел в седло.
- Ну что ж, поедем за ними, если тебе не терпится, - проговорил он, разворачивая лошадь. - Не думал, что ты так азартна, моя Алесси. Тебя возбуждает золото?
- Не само золото, Марио, а возможности, которые оно дает! - она быстро вскочила в седло, и они направили лошадей вверх по склону. - Боже, как представлю, столько всего можно сделать с его помощью!.. Но согласись, ведь и сами поиски - невероятно увлекательное занятие! Особенно когда слышишь этот глухой звук заступа!.. Как можно пропустить такой момент, Марио! Не пойму, почему ты к этому так равнодушен?..
Поднявшись немного по склону, они увидели, как Марко, один из его пьемонтских слуг, издалека машет им руками, встав на большой камень.
- Они нашли место! - радостно воскликнула Алессия и поспешила туда. - О, бог мой, уже начали копать! - Добавила она через минуту, увидев отвал свежей каменистой породы.
В высохшем русле был найден еще один такой же бочонок, только теперь набитый мешочками с золотыми по одному эскудо.
- Вот это разумнее и практичнее, - кивнул Питер, беря в руки плотно набитый кожаный мешочек. - Дик, посчитай, сколько в одном таком кошельке.
- В каждом по сто монет, милорд!
- В качестве призовых возьмите себе по кошельку, ребята, - спокойно проговорил Питер. - Эти деньги вы можете тратить как угодно, однако остальное я хочу строго учесть. Марко, поручаю тебе тщательно записывать каждую потраченную монету из оставшегося золота, если мне придется его тратить. - Сказал Питер, кладя себе в карман мешочек и передавая такой же Алессии. - Минус пятьсот эскудо... Теперь обвяжите бочонок веревкой так же, как этот, и спустимся на побережье. Надо их пока спрятать.
Далеко обогнув лагерь, чтобы не быть замеченными, они подъехали к берегу океана вблизи рыбацкой деревушки, но в достаточном отдалении, чтобы никто из местных жителей не проявил к ним интереса. Питер объяснил своим людям, как укрыть бочонки в воде, прикопав на дне, на длинной веревке привязав пучок веток или сухой травы в виде поплавка, чтобы обозначить место на поверхности воды.
- Это только временное укрытие, для опытного глаза такие поплавки подозрительны, потому что они не прибиваются к берегу прибоем. Пока нам необходима свобода и легкость передвижения, они побудут там. Теперь нам следует поесть, я уже давно умирю от голода. Алесси, где у нас поблизости поселение с колокольней? Там непременно должна быть таверна!
Они вернулись и подъехали к Фрагосело, небольшому поселению, стоявшему на проселке, соединяющем главную дорогу с побережьем. Вывеска местной таверны под названием Байена сразу бросалась в глаза, она изображала огромного кита и маленького человечка рядом, явно имея в виду пророка Иону. Питер и Алессия переглянулись и дружно рассмеялись этому сельскому художеству.
В таверне оказалось на удивление чисто и уютно, и накормили их вкусно. Питер предупредил слуг ни словом, ни намеком не упоминать в разговорах о найденном золоте. После обеда им удалось купить еще одного мула и веревки, а Марко записал стоимость всего в маленькую записную книжечку, которую дал ему граф вместе со свинцовым карандашом.
Когда стало стемнеть, Питер изложил своим людям план, благодаря которому он надеялся, что солдаты на какое-то время покинут свой лагерь. Его люди, бывшие солдаты, сразу поняли смысл его задумки и весело начали подготовку к главному действию. Они пошли влево от лагеря, в редкий лес, поросший густым кустарником. По пути они собирали сырой хворост и сбитые ветром ветки с пожухлыми листьями, чтобы разжечь дымные костры недалеко от лагеря и положить рядом с каждым из них несколько ружейных патронов...
Риккардо, Марко и Винченцо вернулись уже почти в полной темноте. За это время Алессия внимательно рассмотрела то место, где именно находился "трезубец" - сосна с раздвоенным стволом, изогнутым в виде лиры. Но то дерево, что должно было составлять средний зубец, было наполовину срублено солдатами.
- Это определенно то место! - говорила она. - Больше здесь нигде нет раздвоенных стволов. Марио, ты думаешь, нам удастся эта уловка?
- Самое время сейчас это увидеть, дорогая. Вот только в темноте мне нелегко передвигаться, так что я останусь в седле и буду держать мулов наготове. Если солдаты уйдут, вам предстоит действовать как можно быстрее.
Клубы бело-серого дыма стали наползали на лагерь с той стороны, куда уходили люди графа. Среди солдат началось беспокойное движение. Никто не понимал, что горит. Но когда в отдалении послышались одиночные ружейные выстрелы, солдаты моментально схватились за оружие. Офицер что-то им скомандовал, и, разделившись на два отряда, все они ринулись в сторону выстрелов, обходя предполагаемого противника с двух флангов.
Люди графа весело ухмылялись, переглядываясь, и ждали знака хозяина.
- Как бы они не перебили друг друга в этом дыму, - слегка усмехнулся Питер. - Теперь вперед, ребята!
Слуги с лопатами и киркой быстро побежали к деревьям почти в центре покинутого лагеря и начали копать под "трезубцем".
- А что могу сделать я, милый? Чем я могу помочь?
- Алесси, если тебе непременно надо что-то делать, можешь погасить пару костров вблизи того места, и наши раскопки будут более защищены темнотой. Вот, возьми крепкую ветку с листьями, чтобы разбрасывать угли и слегка их притушить, - с этими словами он потянулся с седла и сломил большую ветку с ближайшего дерева. Алессия взяла ее и тут же побежала тушить костры, а Питер подвел мулов и остановил их за ближайшей палаткой.
Его людям потребовалось еще меньше времени, чтобы откопать очередной бочонок, потому как земля здесь была более мягкой. Не успели они поднять тяжелый бочонок наверх, как Винченцо, топтавшийся в яме, вдруг завопил:
- Ребята, да здесь еще один!!
Ему ответил радостный рёв его друзей. Алессия испустила восторженный вздох. Питер только покачал головой:
- Тихо, ребята! Вы же не хотите, чтобы солдаты услышали и отняли у вас добычу? Пошевеливайтесь, еще надо успеть отсюда уйти!
В мгновение ока оба тяжелых бочонка были погружены на мулов, и маленький отряд двинулся в сторону побережья, делая большой крюк, чтобы объехать полосу дыма, откуда время от времени доносились голоса солдат, окликающих друг друга в темноте.
Вся операция заняла чуть более четверти часа.
- Думаю, нам следует оставить наши находки в воде до завтра, чтобы в таверне хорошо выспаться, а не охранять их там всю ночь, - сказал Питер. - Мы за ними вернемся, когда закончим все наши дела.
Пока его люди опускали новые бочонки в воду и привязывали поплавки из сухих веток, Алессия с тревогой спросила:
- А мы точно сможем их найти?
- Конечно, дольче. Если кто-то не найдет их раньше нас.
- О, Марио, почему ты всегда думаешь о плохом? Не пугай меня так!
- Алесси... - тихо проговорил Питер. - Алесси, дорогая, это ворованное золото. Оно не принесет нам счастья.
- Я не верю в эти суеверия! Не мы же его украли, в самом деле! И какая теперь разница? - возбужденно проговорила она, будто отмахиваясь от его слов. - Осталось еще одно место, недалеко от деревушки Кальсада! Оно обозначено на карте как заброшенный колодец.
- Ох, Алесси, было бы удачей довезти целыми и эти четыре бочонка! Каждый из них весит как взрослый человек, и мулы будут идти очень медленно...