Птенцы Бедвира
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
В руинах забытого островного замка прячутся те, кого успели снять с древа смерти. Их совсем мало. Им казалось, так будет всегда: они будут прятаться и учиться. Но однажды юным магам пришлось использовать свои знания и умения чисто практически.
|
Глава первая
Кусты здесь хорошие. Сидишь себе в самой середине, наведя арбалет на цель, а тебя никто не разглядит. Особенно если сидишь одетая в мужское платье темноватого цвета, по которому бродят солнечные отсветы и чёрные тени от листьев.
Предчувствие не зря снова позвало в дорогу. И на этот раз Орния не мешкала, едва поняла, к какому месту её тянет.
И прибежала - даже не вовремя, а чуть раньше. Так что видела всё с самого начала.
Лесная поляна эта слишком знакома ей. В центре, среди скудной из-за каменистой почвы растительности, росло приметное дерево, чей ствол когда-то расщепила молния и навечно лишила его зелёной кроны, оставив лишь нечто вроде кривого столба. Именно сюда, на эту поляну, и въехали семеро чёрных всадников. Да, чёрных - все в чёрной одежде и на вороных конях. Окружили дерево-столб и спешились. Один быстро расстегнул ремни на своей поклаже, что была скрыта накинутой сверху попоной и тряслась всю дорогу за седлом, почти на крупе его лошади. Эту самую поклажу он стащил с лошади, тряхнул, чтобы та встала на ноги.
Орния напряжённо сощурилась. "Поклажа" шла покорно, понуждаемая к движению чёрным всадником, жёстко державшим её за узкие плечи и направлявшим к дереву. Судя по росту, "поклажа" едва доставала всаднику до плеча. Подросток. Знает ли он, что сейчас с ним могут сделать? Да хоть бы и знал: ноги постоянно подламываются, но явно не оттого, что устал сидеть либо лежать на лошади без седла. И не потому, что не видит земли, по которой идёт.
А потому спотыкается и едва не падает, что опоен сонным зельем.
Она перевела взгляд на других всадников. Вторым спешился тот, что держался чуть в отдалении от других. Он с огромным трудом удерживал намотанные на руках цепи, на которых вяло шатались три чудовищно огромных пса. Орния точно знала: всадник удерживал их с трудом не потому, что они пытались рваться куда-то. Опять-таки нет. Они мыкались в разные стороны, потому что их тоже опоили сонным зельем - очень уж нерешительно и вразброд они шатались. Опоены не так сильно, как "поклажа", а чуть менее. Лишь бы до поры до времени смирными были. До сих пор их вели на цепи, и они послушно бежали за лошадью. А куда им деваться? Морды всем трём псинам закрывали кожаные маски.
Всадник предсказуемо для Орнии подвёл псов к дереву напротив расщепленного, а потом осторожно сменил им цепь на толстые верёвки и снял с собачьих голов маски.
Девушка снова посмотрела на "поклажу". Внимательно следя за тем, как она шагает, вспомнила, как шла сама к этому расщепленному дереву... Сколько раз видела одно и то же. И всё же опять передёрнула плечами, прочувствовав личное прошлое...
Всё. Сцена готова. Псины легли, постепенно выходя из состояния опоенности.
"Поклажа" стояла, подрагивая, возле расщепленного дерева. Почти свободна. Только одна рука за запястье привязана к стволу. Попону с головы стянули. Точно - подросток. Мальчишка. Видно, что старается глаза открыть, но все усилия прахом. И ноги подрагивают, еле стоит.
Всадники постояли в ряд напротив... И это последнее - самое страшное для Орнии: а если не уйдут? Если останутся... посмотреть? Одной ей с ними не справиться. Разве что испугаются неожиданности, но это та особенность, на которую не стоит полагаться.
Они постояли, а потом неспешно отошли к лошадям, принялись готовиться к отъезду домой.
Один пёс, лежавший до сих пор, тяжело встал - и его стошнило. Отдышавшись, он нюхнул слизь на земле и шагнул в сторону. Завидел ближайшего соседа, потянулся к нему - тоже обнюхать... Один из всадников заметил, что-то сказал остальным.
Орния сжалась в своём кусте, до боли вцепившись в арбалет: а если не уйдут?! Если останутся полюбоваться?! С них станется...
Но у этих либо совесть ещё была, либо им просто неприятно смотреть на дело своих рук. А может, и просто времени не было... Кто их знает. Но быстро сели в сёдла и, понукая, послали лошадей по еле намеченной тропе - в лес. То ли убегая от того жуткого, что должно сейчас произойти. То ли не желая чувствовать себя причастными к нему, несмотря на лично ими подготовленный ужас.
Стук лошадиных копыт по каменистой тропе ещё слышался, но Орния торопливо выскочила из куста, боясь опоздать. Сердце болезненно трепыхалось, когда она спешила к подростку, постоянно оглядываясь то на опустевшую тропу, то на псин, которые уже пришли в себя и яростно грызли свои натянутые верёвки, одновременно взрыкивая не только на мальчишку, но и на внезапно появившуюся девушку - вторую потенциальную жертву.
Орния добежала до подростка, который тоже начал выходить из наведённого дремотного состояния. Правда, ему тяжеловато приходилось. Она видела, как неизвестный мальчишка пытается поднять голову, вяло моргая и тут же снова тыкаясь подбородком в грудь. Пытается дёргать привязанной к дереву рукой, ещё не понимая, что с ним, где он и что происходит вокруг.
Закрывая его собой, Орния развернулась перед ним к подготовленным палачам.
Один пёс перегрыз верёвку и рванул к жертвам.
Сейчас всё будет зависеть от того, перегрызут ли следом за ним остальные две псины свои верёвки одновременно - или же попеременно.
Щелчок - болт шуршанул и смачно впился в налившийся злобой глаз пса, натасканного на убийство человека. Брызнула кровь. Зверь грохнулся так, что пропахал бы лапами землю, не будь почва здесь столь каменистой. Сдох не сразу - дрыгнулся в попытках подняться, но конвульсии быстро сошли на нет.
Следующие две псины сгрызли верёвки одновременно. И Орния, вложившая на место новый болт и натянувшая тетиву, приготовилась шептать заклинание смерти. Одну псину она убьёт болтом, вторую - магией, из-за которой и сама здесь оказалась.
Напряжённая, девушка словно пропиталась местом, как пропитала и его собой, своими чувствами. Потому и чувствовала любое движение на поляне так, как будто эта поляна стала её собственным телом.
Псины метнулись вперёд - уже без малейшего промедления, вызванного опоенностью. Выстрел - и не успела опустить арбалет, чтобы освободить посылающую смерть руку, как ощутила, что на поляне не одна.
Испугаться, что вернулись палачи, - тоже не успела.
Рухнула вторая псина - с болтом Орнии в глазу. Перед тем успела прошагать пару шагов, умирая.
А вот третья только и мявкнула, когда из ближайших кустов вылетело и рухнуло на неё тяжёлое тёмное тело. Оно почти сразу вцепилось клычищами в загривок упавшей и придавленной псины, благо та короткошёрстная. Один жим страшных челюстей под собачьим ухом, глухой треск шейных позвонков - и псина обмякла.
А со всех концов поляны уже неспешно выходили огромные волки, беспокойно внюхиваясь в воздух и кивая, будто здороваясь с Орнией. Впрочем, так оно и было. Пока вздрагивающая от неожиданности девушка осматривалась, волк, убивший третью псину, шагнул от мёртвого тела и потратил с минуту, чтобы обратиться.
Из уважения к девушке он обвязал бёдра драной тряпкой, которую некоторые оборотни, чаще вожаки, обычно носили на шее, и лишь затем подошёл к ней, вытирая краем ладони кровь с тонких губ и поневоле квадратного подбородка.
- Вечер, - бесстрастно прохрипел желтоглазый оборотень, вставая рядом с Орнией.
- Вечер, - кивнула та, поворачиваясь к подростку.
- Живой? - иронично поинтересовался оборотень.
- Живой, Дуан, - вздохнула девушка, вглядываясь в дремотные глаза мальчишки, который всего лишь с опасливым удивлением смотрел на высокого, широкоплечего оборотня, чьё тело мохнатилось чёрной шерстью, разве что бакенбарды чуть светлели сединой, но не боялся его, пока чувства ещё заглушены зельем. - Спасибо вам. Я думала - сама на этот раз не справлюсь.
- Ты никогда не боялась признаваться в своей слабости, - заметил оборотень, стоя за её спиной.
- Это не слабость, - возразила Орния. - Я бы убила всех троих, но мне не хватало времени, чтобы успеть. Или эту нехватку времени ты тоже посчитаешь за слабость?
- Ничего считать не буду, - заявил Дуан и оглянулся на своих: волки, не пожелавшие обратиться, уже стащили в кучу всех трёх мёртвых псин. И ухмыльнулся: - У нас сегодня, благодаря тебе, удачная охота.
- Когда вы меня увидели? - Орния выполнила перед лицом мальчишки нужный жест и прошептала заклятие, приводящее в сознание.
- Когда ты бежала сюда от берега, - кивнул довольный Дуан. - Мы сразу поняли, что может произойти. И были правы. - И тут же обеспокоился: - Твои болты не были отравлены? Мы можем забрать свою добычу?
- Можете, - ответила девушка и спросила у светловолосого мальчишки, который, кажется полностью очнувшись, уставился на неё и на оборотня ошалевшими тёмно-синими глазами: - Как тебя зовут?
- К-кенион, - чуть заикаясь, ответил тот.
Морща плосковатый нос, Дуан ухмыльнулся вновь, иронично счастливый:
- У людей дурацкая привычка называть себя звериными именами. Надо же - обозвали волком. Да ещё парня со светлыми волосами!
- Не всегда, - не оглядываясь, напомнила девушка. - Мы не всегда называем себя звериными именами. Бывают имена и иные.
Волк шутливо раскланялся перед её спиной, фыркая на мальчишку, который открыл рот, всё ещё с сонным изумлением глядя на него: Кенион видел всё, что происходило на поляне, но пока не мог проявить чувств.
- Но уж ты, Орния, своё имя - Золотая леди - носишь по праву.
- Ага, комплименты, да?.. - пробормотала девушка. - Беглая Золотая леди - очень даже по праву. Дуан, ты проводишь нас к берегу?
Пока оборотень распоряжался, кто из стаи оттащит к месту волчьего пристанища добычу, а кто - будет сопровождать Орнию и очередную неудавшуюся жертву, девушка постаралась узнать, всматриваясь в сонные глаза мальчишки:
- Ты понимаешь, что происходит?
- Сначала в доме почему-то заснули все слуги. А потом... Меня увезли из дома, - медлительно проговорил мальчишка и посмотрел на руку, машинально и осторожно растирая слегка кровавившее запястье, с которого только что сняли верёвку. - Сказали - приказ короля. А какой приказ - не сказали. Там была карета. И люди с нашивками храмовой службы. Поборники. Я сел, а дальше... не помню ничего. Как я здесь оказался? Ты отвезёшь меня домой?
Орния оглянулась: волки всё ещё договаривались, кто куда, слегка огрызаясь друг на друга в небольшой перепалке. Вздохнула: опять объяснять... Сколько можно... Снова взглянув в глаза мальчишки, который уже пытливо смотрел на неё почти очищенными от дремотной одури глазами, она спросила:
- Ты занимался магией?
- Откуда ты!.. - дёрнулся мальчишка от неё и стукнулся о расселину дерева. А потом посмотрел мимо неё. Созерцание волков-оборотней словно отпустило нечто в нём, и Кенион вполголоса сказал: - Занимался.
- И ты использовал тёмные силы, - уточнила, уже не спрашивая, Орния.
Мальчишка смотрел на неё, как взрослый: безразлично, не собираясь отвечать. Тогда девушка пожала плечами и, вынув из ножен охотничий нож, объяснила:
- Или ты сам проболтался кому-то о том, или кто-то увидел, что ты занимаешься некромантией. Вот теперь, Кенион, я отвечу тебе на твой вопрос: ты больше никогда не увидишь своих родителей. Если хочешь жить. Те люди, которые привезли тебя сюда, привезли тебя на казнь. Видишь - волки тащат собак? Эти собаки должны были убить тебя. Ты сам видел, как они бежали к тебе, когда освободились от верёвок... Но для всего нашего королевства ты и впрямь будешь мёртв.
Она подняла его безвольную от ошеломления руку и махом отрезала небольшой длинный лоскут от его рукава. Вставший рядом Дуан частично обратил свою руку в звериную лапу со страшными когтями, а затем разодрал этот лоскут на несколько лохматых частей, после чего промокнул ими кровь на руке Кениона, а затем один из волков сбегал к мёртвым псам и обмакнул тряпицы и в их кровь.
- Но я хочу домой... - прошептал Кенион, потрясённо глядя, как тот же волк бросил тёмные от крови тряпки возле его ног, а одну сунул в расщелину ствола.
- Выбор невелик, - вздохнула Орния, с сочувствием глядя на него. - Или ты умрёшь, вернувшись домой. Или будешь жив неопределённое время, если уйдёшь со мной. Шакалы из Ордена поборников чистоты отслеживают всех, в ком рождаются зачатки мага, применяющего тёмные силы. И убивают.
- Этого не может быть! - категорически воскликнул Кенион. - Я слышал, что убивают, казнят только простолюдинов! Но я из знатной семьи... - Он беспомощно посмотрел на девушку. - Со мной не могут так поступить!
- И ты никогда не слышал, что пропадают дети из знатных семей?
Он уставился на неё в ужасе.
- Я слышал, но...
- Ты неправильно разговариваешь с детёнышем, - пренебрежительно заметил Дуан.
При слове "детёныш" мальчишка вздрогнул и сделал странное движение, словно собираясь спрятаться от оборотня за спиной Орнии.
- Что значит - "неправильно"? - сухо спросила девушка. - Я объясняю ему так, как обычно это делаю.
- Вот именно. А нужно начинать так: детёныш, ты видишь мёртвых псов, которые должны были тебя растерзать в клочья и сожрать? Детёныш, взгляни на свою руку. Она всё ещё кровоточит из-за верёвки, которой ты был привязан к этому дереву. Тебя похитили, детёныш! Чтобы умертвить! И, если мы прямо сейчас не уберёмся подальше, похитители могут вернуться и поймать тебя снова. Так что все свои вопросы, детёныш, ты задашь Золотой леди, когда окажешься в безопасном месте. И пошевеливайся: волкам Дуана не терпится приняться за вечернюю трапезу, благо твои несостоявшиеся убийцы достаточно свежи и лакомы для нашего клыка.
- Твоё объяснение довольно красноречиво, - усмехнулась Орния, беря пригорюнившегося Кениона за руку и ведя его за собой.
Теперь мальчишку придётся держать за руку либо часто, либо постоянно: судя по тому, как он попал на место убийства, дар пробудился недавно. А значит - жди, когда он полностью вырвется из-под неумелого контроля. Ладно - сейчас, пока он под последствиями опоенности. Но, приходя в себя, он может начать... впадать если не в страх, то в смятение уж точно. Сорваться ему - легко.
- Ладно, Кенион, не будем заставлять волков ждать и голодать. Терпения у них обычно ни на грош, не правда ли, Дуан?
Тот что-то проворчал и чуть отстал от девушки с мальчишкой, а потом и вовсе совершил оборот, и теперь его от других волков стаи отличала лишь тряпка на шее. И ту ему повязала небрезгливая Орния...
Кенион пришёл в себя полностью, что стало заметно по его проснувшемуся страху перед оборотнями. Мальчишка жался к Орнии, что было даже хорошо, учитывая, что приходилось контролировать его и возможный выплеск его тёмного дара. А ещё было хорошо, потому как дело происходило на узкой тропе. Тем более что тропа эта пряталась в высоких и густых травах, каких не было на каменистой поверхности лесной поляны. Орния же машинально думала о том, что о тропе, в общем-то, знают лишь она да волчья стая. Ну и... пусти в эту сторону от расщепленного дерева собак - вероятно, и они учуют следы, среди которых наиболее частые - опять-таки Орнии и волков... Те немногочисленные бедолаги, которых удавалось спасти, тоже шли этой тропой. Но, как правило, только в одну сторону.
Впрочем, мальчишка жался к ней, наверное, не только из-за оборотней, которых в короткой жизни своей вряд ли видел - разве что слышал легенды о них да страшные сказки... Привезли его сюда, в лес, ближе к вечеру, который сейчас неспешно, но властно входил сгущающимися сумерками и плотными тенями под каждый куст и каждое дерево. Для человека, непривычного к лесу, идти по сумеречной тропе, прячущейся в травах и кустарнике, тяжело: сумерки затаённо играют со зрением, и тогда в глазах рябит из-за набегающего ветерка, перебирающего стебли и ветви, одновременно шугая тени между ними... Орния заметила, что Кенион то встревоженно всматривался в невидимую тропу под ногами, то резко переводил взгляд на свою руку, которой уже и сам крепко держался за девушку. Доверился. Это хорошо.
- Потерпи немного, - тихо сказала девушка. - Ещё чуть-чуть - и мы выйдем к устью реки. А там нас будет ждать лодка.
- А куда ты увезёшь меня?
- Близко к своему устью, прежде чем войти в море, река разливается и образует несколько небольших островков. На одном из них тебя похитители не найдут.
Мальчик помолчал немного, снова глядя вперёд, а потом спросил:
- А как же мои родители? Они будут думать, что я...
- Будут, - жёстко подтвердила Орния. - А если не будут, их затаскают в пыточные, чтобы узнать, не нашли ли они тебя, а то и не помогли ли они тебе спрятаться. А так... Они поднимут тревогу. Начнут тебя искать. И твои похитители поверят, что выполнили свою работу чисто.
- А можно как-то дать родителям знать, что я жив?
- Кенион, подумай сам, что лучше: безутешные, но живые родители, которых ты однажды сумеешь увидеть, или родители, которых каждый день подвергают пыткам? А потому неизвестно, выживут ли они... Нет. Пусть твои похитители видят их неподдельное горе. А год-два спустя, когда все успокоятся и смирятся с твоей смертью, можно будет передать им весточку, что ты жив.
- Только так? - прошептал Кенион. - Можно только так?
- Мне жаль, - вздохнула Орния. - Но... только так.
- А ты расскажешь? - вдруг заволновался Кенион. - Ты расскажешь про себя? Кто ты? Как ты здесь оказалась? Почему у тебя такое имя, которое пристойно для дам, приближённых к королю и королеве? Или...
Он осёкся. Орния спокойно подтвердила:
- Если ты подумал, что и меня хотели убить, ты прав.
И снова устремила взгляд на невидимую тропу, прислушиваясь к звукам вечернего леса: птичий посвист, потрескивание сухого сучка под чьей-то лапой, шелест листьев и трав... За спиной оборотни. Их не видно и не слышно. Под волчьей лапой даже сухой лист не прошуршит. Даже Кенион порой оглядывается, чтобы проверить, идут ли волки за ними - настолько бесшумно, словно плывёт над тропой, шагает стая следом...
Но Орния прислушивалась не к ним. Больше всего девушка боялась услышать другой звук - глуховатый топот лошадиных копыт на почве, жёсткой от переплетённых в каменистой почве корней. Если убийцы вернутся, а потом бросятся искать сбежавшую жертву, Дуан и его стая помогут Орнии и её подопечному не только сбежать от убийц.
Но пропавшие в лесу поборники чистоты - это тебе не пропавший мальчик, пусть он трижды из знатной семьи. Те, кто послал сюда поборников-исполнителей, знают, с каким заданием они прибыли в лес. А значит, поборники-ищейки будут не просто рыскать по лесу, но и магически восстанавливать то, что здесь произошло. А Орния пока не умеет полностью уничтожать следы происшествий. И тогда... Тогда в бега придётся уходить не только Орнии с подопечными, но и оборотням Дуана. А им на этих землях живётся неплохо... А если эти не вернутся посмотреть, что с жертвой, то не будет и следствия магов-ищеек.
...Будто позвали.
Очнувшись от монотонного шага, Орния насторожённо осмотрелась и лишь затем перевела взгляд на Кениона. Именно он смотрел на неё во все глаза.
- Ты... Орния?! - тихо-тихо, но с неимоверным изумлением прошептал мальчишка. - Младшая принцесса Орния?! Но ты же... умерла!
Она не думала, что он её узнает. Всё-таки мальчишка его возраста, как она полагала, не должен интересоваться светской хроникой... Но узнал.
- Сегодня ты тоже умер, - с кривой улыбкой, не глядя на него, ответила она.
- Я был с родителями на твоих похоронах!.. - негромко и захлёбываясь словами от потрясения, заговорил он. - Там было много людей в трауре. Очень много... И все смотрели... Там был гроб, а в нём...
- И ты видел меня? - скептически уточнила она, не выдержав. - Моё лицо?
- Нет, - не сразу отозвался он. - Нам сказали, что ты умерла от страшной болезни, поэтому твоё лицо скрыли фарфоровой маской и цветами. А ты, значит...
Он замолк внезапно. Осёкся на полуслове. Уже мрачная, Орния заглянула в его ошеломлённое лицо: вспомнил ещё чью-то смерть "от страшной болезни"?
Магия в их королевстве - привычное для многих дело. Но в недавнее время те маги, что изучали её, как науку, выяснили: маги вкладывают в своё действо как светлую силу - чаще всего силу стихий, так и тёмную. Последнее бывает очень редко. И чаще тёмные силы - силы смерти и разрушения - используются для очень нехороших дел. Но что ещё страшней: неожиданно пробудившийся тёмный дар никто не может воспитать, чтобы им пользовались, не причиняя бед. И, пока думают, что делать с неопытным некромантом - чаще совсем юным, новоявленный носитель тёмного дара может - от неумения справиться с ним - натворить много такого страшного, что...
А в королевстве зашептались, что настали тёмные времена. Ведь в семьях всё чаще начали появляться некроманты. И в семьях не только простолюдинов...
И тогда при храме магов-стихийников была создана инквизиция - Орден поборников магической Чистоты. Имея в своём составе опытных магов и руководствуясь желанием защитить сильных мира сего, поначалу поборники занимались тем, что искали некромантов и свозили найденных в Серую башню главной тюрьмы королевства. И что с ними было далее - история умалчивает.
Вскоре у поборников появилось новое отделение.
Орния слышала о нём краем уха, когда несколько лет тому назад отцу докладывал о том вельможа, под чьей властью находился Орден. Слушала она, будучи подростком, этот доклад не только вполуха, но и понимала довольно смутно. И тогда её не зацепила странная фраза вельможи: "Дети бывают своевольными, порой - даже несмотря на достойное воспитание. Они убегают из дома, если обижаются на родителей. Более романтичные пропадают из дома, стремясь пуститься в путешествие по миру. А иногда они заболевают так, что наши целители их спасти не могут. Неизлечимо заболевают". Король выслушал вкрадчивую речь вельможи и подписал бумаги, принесённые тем.
Эту неизлечимую болезнь Орния испытала на себе, с тех пор как во время стандартных уроков магии вдруг начала выполнять задания учителя-мага легко и быстро. Причём сама не заметила, что использует странно преображённую силу... Только потом вспомнила, что её в то же время потянуло к кладбищам, которые, как она думала, успокаивали её и наполняли уверенностью. А на деле она инстинктивно пополняла некромагические силы... О чём учитель по магии и доложил в первую очередь тому самому вельможе или его преданным псам.
...Отец и мать до сих пор не знали, что в гробу, усыпанная цветами, лежала не их дочь. Как не знали о том и два её старших брата и сестра. Поборники придумали, как сделать смерть естественной и неразгаданной: при свидетелях хоронили куклу, а живых привязывали к столбу...
Орния чуть не споткнулась. Слишком глубоко погружённая в воспоминания, как её систематически травили заговорёнными зельями, как оставляли в её комнатах артефакты, вытягивающие из неё не магические, а жизненные силы; да ещё помнившая стороной, что в настоящем времени оборотни Дуана стерегли её и мальчика, она сильно вздрогнула, когда с обеих сторон от неё в потемневший по-вечернему лес впереди метнулись две тени.
Остановилась от неожиданности. А когда часто забившееся сердце слегка успокоилось, оглянулась.
Дуан тоже остановился, вопросительно глядя на неё. И этот вопрошающий взгляд объяснил ей, что промелькнувшие вперёд тени - его оборотни. Зачем он послал их туда?
В волчьем обличии Дуан говорить по-человечески не мог. Но Орния не впервые с ним общалась в такой ситуации. Надо уметь задавать вопросы.
- Ты что-то услышал?
Короткий кивок тяжёлой головой.
- Послал узнать?
Снова кивок.
- Но идти можно?
Будто устав мотать головой, громадный волчара обошёл девушку и замершего рядом с ней мальчишку. И побежал дальше. На расстоянии, на каком они ещё видели его, Дуан вновь перешёл на спокойный шаг. Сделал движение оглянуться. Кенион прошептал:
- Зовёт?
- Зовёт, - подтвердила девушка, отрешаясь от мыслей о прошлом и насторожённо настраиваясь на то, что ждёт их вот-вот.
Насколько Орния поняла, они идут не торопясь до тех пор, пока не вернутся посланные Дуаном волки.
Чутью главного оборотня стаи Орния доверяла.
Дуан выбран вожаком в стае не за мощь своих мышц. Среди оборотней есть и посильней его. Он был выбран за ум, за осторожность, расчётливость и дальновидность.
Кто - кто, а Дуан умел найти выгоду почти во всех ситуациях. Спасти юную девицу, на которую натравили псов-убийц и которую от тех защищало лишь одно, не самое приятное оборотням существо по имени Бедвир? А почему бы и нет, благо легко сделать? Псов - всего три морды. Разъевшиеся морды, привыкшие к лёгкости убийства. Вку-усные морды. Несмотря на некоторый ропот стаи, девицу помогли спасти и, отмечая её спасение, попировали на свежем мясе, легко доставшемся. А впоследствии, благодаря всё той же интуиции вожака, стая получила благодарную целительницу: королевских дочерей практично учили многому, а не только абстрактной магии.
...Хорошо - Кенион шёл совсем рядом: шарахнувшись, он влепился в Орнию, а та сумела вместе с ним устоять на ногах. Да, две тёмные тени посланных Дуаном разведчиков появились так же внезапно, как исчезли перед этим.
Глава вторая
Теми же стрелами они пролетели чуть ли не мимо всей процессии, растянувшейся по тропе. Так стремительно, что Дуан был вынужден развернуться, чтобы с изумлением посмотреть им вслед. Наконец разведчики остановились и сообразили, что стая сопровождения не стояла без них на месте, и ринулись назад, к вожаку. Они что-то отрывисто буркнули Дуану - он, помолчав, что-то пробурчал в ответ. А потом вздохнул, глядя на Орнию, и девушка скомандовала Кениону:
- Отвернись!
Мальчишка с недоумением поднял брови, но послушно выполнил приказ, тем более что и девушка отвернулась от Дуана... Она, кстати, заметила: насторожённый до напряжения, сейчас Кенион успокоился. Немного поразмыслив, догадалась, что он успокоился, узнав, кто она.
Вскоре за их спинами послышались неуверенные шаги: Дуан всегда нетвёрдо держался на ногах сразу после оборота. Вот уж когда под ногами обратившегося волка и травы зашелестели, и листья зашуршали - шёл он, по лесным меркам, громыхая, а не бесшумной тенью.
- Что случилось? - спросила Орния, сочтя шорох шагов Дуана за разрешение взглянуть на него.
- Мы доведём вас до берега. - Дуан выглядел слегка сбитым с толку. - Но сразу уйти у нас не получится. У тебя есть время, пока идём к берегу. Поэтому слушай, Орния, и, шагая дальше, думай, как быть. У берега тебя ждёт лодка. И Бедвир. Он сказал, что на острове опасно и что надо искать другое пристанище. Шагай и думай, Орния.
Он отвернулся и побрёл по тропе. Машинально двинувшись за ним, девушка, не обращая внимания на вновь встревоженного мальчишку, и в самом деле начала думать. Только совсем не о том, о чём советовал думать Дуан. Почему Бедвир решил, что на острове опасно? У него есть доводы? Доказательства? Может, близится шторм, который Бедвир часто предсказывает? Но руины замка, которые их, беглецов, приютили, не впервые переносят нашествие бурь. И ничего... Бедвир не трус. Особенно в его положении. Отнюдь... И почему Дуан требует думать? Близко к сердцу принял сообщение своих волков? Или они сказали ему ещё что-то, кроме того, что он сообщил ей, Орнии?
Дуан не любил Бедвира. И это ещё мягко сказано. Он не любил его на грани ненависти. И этому чувству была причина. Но к предсказаниям Бедвира он всегда серьёзно прислушивался... "Не хочу думать об уходе с острова! - решила Орния. - Вот поговорю с Бедвиром - тогда и подумаю. - И тут её торкнуло, и она с сомнением покосилась на Кениона. - Стоит ли предупреждать мальчика о Бедвире? Или Кенион достаточно силён духом, чтобы пережить встречу с ним? Сумел же пережить сообщение о долгом расставании с родителями..."
Впереди, среди постепенно чернеющих деревьев, замелькали яркие просветы. Кажется именно завидя их, мальчишка зашагал энергичней. Зато Дуан, насупившийся и демонстративно скорчивший брезгливую физиономию, специально поотстал и теперь плёлся позади стаи. Время от времени оглядываясь, Орния улавливала на волчьих мордах ухмылки, адресованные своему вожаку, и хмурилась сама.
Деревья ближе к берегу редели, и стало видно, что яркие просветы - это вода, широкая водная гладь, играющая отражением всё ещё голубого неба и оранжевыми искрами заката... Отсюда же стало понятно, что и эта вода не вполне свободна: Кенион с интересом, граничившим с восторгом, всматривался в словно плывущую по воде зелень, которая была чуть светлей, чем деревья в лесу. А когда вышли на сам берег с громадными валунами, будто разбросанными по песку рукой ленивого великана, мальчишка восхищённо ахнул.
Зато Дуан за их спинами недовольно проворчал:
- Мы подождём вас здесь. Не забудь о нас, Золотая леди. Нам тоже важно знать, что там придумал или узнал этот... кусок дохлого мяса.
- Ладно тебе, - пробормотала Орния.
- Ладно - не ладно, но детёнышу про него расскажи заранее, чтобы не зашугал его Бедвир своим видом.
Кенион вопросительно взглянул на Орнию, но та промолчала и повела его среди высоких прибрежных трав на чистый песок.
- Я вижу лодку! - сообщил Кенион, то и дело привставая на цыпочки, чтобы снова увидеть эту самую лодку. - Это... наша?
- Кенион, остановись, - наконец решилась Орния при виде согбенной широкоплечей фигуры, сидевшей на песке, рядом с лодкой.
- А что?
- Сейчас ты познакомишься с человеком (за спиной она отчётливо услышала язвительное ворчание уходящего от них Дуана: "С человеком?!"), чей внешний вид тебя может сильно напугать. Но ты из знатной семьи. И тебя учили сдерживать собственные чувства. Я права? - сухо уточнила она.
- Права, - несколько ошарашенно от её напора ответил мальчишка.
- Это хорошо, - жёстко сказала девушка. - Постарайся не выдать своих чувств при виде его изуродованного лица и манеры говорить. В будущем ты поймёшь, что он станет главным человеком в твоей теперешней жизни.
Что бы ни говорили о воспитании и умении держать себя в руках, но мальчишка есть мальчишка. Даже торопливо закивав, он всё же мельком глянул на опушку леса, где сейчас скрывались волки-оборотни. Вспомнил ехидные слова Дуана об "этом куске дохлого мяса"?
Но Дуан остался далеко позади. А Орния рядом. И девушка крепко сжала ладонь мальчишки, чтобы вести его дальше.
Когда зашуршали последние длинные стрельчатые стебли прибрежных трав, что явно было слышно сидевшему возле рыбацкой лодки, он так и не шевельнулся... На ходу Орния заглянула в лицо Кениона. Насторожён в ожидании.
За несколько шагов до Бедвира Кенион вопросительно взглянул на Орнию, и девушка ободряюще улыбнулась ему. Да, их шаги отчётливо слышны, да и песок здесь такой, что поскрипывает под их ногами... А Бедвир так и не обернулся посмотреть, кто к нему подходит. Наверное, мальчик думает - он их не слышит. Или спит.
- Не бойся, - прошептала Орния.
Она шла, молясь и стихийным, и тёмным богам, чтобы Кенион сумел смирить себя и не показать истинных чувств при виде лица Бедвира.
Бедвиру всё равно. Но не всё равно Орнии.
Они обошли сидящего, как выяснилось, не на самом песке, а на почти утонувшем в нём камне. И теперь мальчишка втянул сквозь зубы воздух и непроизвольно, до боли сжал ладонь спутницы.
Бедвир, не дрогнув ни одной чёрточкой лица, поднял глаза на подошедших. Глаза мертвенно-серые, но, тем не менее, зрячие, что видно по чёрным зрачкам, которые время от времени двигаются. Мертвенно же бледная кожа. По ней время от времени "бегают" постепенно расширяющиеся чёрные трещинки, как по пересыхающему речному дну. И кажется, что бледные лоскутки кожи вот-вот начнут отслаиваться на худом, измождённом лице, если вовремя не помочь обновляющим заклинанием...
Бедвир страшен на вид. Но, демоны преисподней, как он прекрасен!.. Для их маленькой, скрывающейся ото всех общины...
- Это Кенион, - представила Орния мальчишку, который почти прижался к ней, будто в поисках защиты. - Я сняла его с древа смерти. Бедвир, я не совсем поняла то, что мне передали оборотни.
- Возможно - этой ночью, а может - завтра наш остров посетят те, кто предпочёл бы видеть нас мёртвыми, - глухо и монотонно выговорил Бедвир, спокойно принявший явление нового подопечного и вынужденно будущего ученика.
- Но есть возможность, что эту ночь мы всё же сумеем выспаться в своём укрытии, - без вопроса к воину, а лишь констатируя, заметила Орния. - Тогда... Мы побудем эту ночь в замке, а утром покинем наше пристанище.
Она думала - Бедвир возразит. Но он чуть посидел неподвижно, словно собираясь спорить и ища слова для убеждения, и встал, чтобы потащить лодку к воде. Девушка и мальчик стояли на месте, наблюдая за ним. Когда нос лодки коснулся волны, словно поцеловавшей его, к Орнии подбежал волк. Девушка склонилась к нему и быстро сказала:
- Или сегодня ночью, или завтра утром на наш остров пожалуют гости. Плохие гости. Запомнил? И не забудь напомнить Дуану, чтобы он набросал свежих костей рядом с тем деревом. Ты понял?
Оборотень кивнул и со всех лап помчался к стае, прятавшейся на опушке леса.
Уверившись, что на этот раз Дуан чётко поймёт ситуацию, Орния поспешила к лодке, ведя за собой Кениона.
- Он... кто? - прошептал мальчишка, исподлобья глядя на Бедвира.
- Бедвир... Он из приграничных боевых магов, - рассеянно отозвалась девушка, наблюдая, как сильными рывками Бедвир сталкивает лодку на воду. И быстро объяснила: - Несколько лет тому назад неподалёку отсюда на нашу землю приплыли пираты. Отряду пограничных магов, которые патрулировали берег на двух небольших суднах, пришлось вступить с ними в бой. Но пограничных магов было слишком мало, да и напали на них очень неожиданно. Боевыми топорами пираты изрубили всех воинов чуть не в крошку. Бедвир оказался более или менее целым. А среди пиратов был некромаг. Он обследовал тело Бедвира, обнаружил в нём слабую склонность к тёмным силам и укрепил душу, которая собиралась покинуть его, в полумёртвом теле. С какой целью? Мне кажется, зная об отношении к тёмным магам у нас, он решил... поиздеваться. Пираты уплыли, а Бедвир, став почти нежитью и будучи обращённым к тёмной магии, был вынужден прятаться и скитаться. Но он... жив. То есть, как я уже говорила, он остался боевым магом. Живым. Поэтому не бойся его.
Стоя в воде, Бедвир терпеливо ждал, когда девушка и мальчик окажутся в лодке. Орния глубоко вдохнула: к сильным запахам прибрежных трав, гнилой рыбы и водорослей прибавился едкий запах смолы, которой укреплена лодка... Тёмный маг занял место на скамье, и вскоре мерно заскрипели уключины: маг взялся за вёсла.
Пока лодка споро плыла от прибрежного леса к одному из островов, обросшему буйной зеленью так, что он казался брошенным в воду стогом, молчали все трое. Мальчик, сидя на одной скамье с Орнией, дичился мага и опасливо озирался. Бедвир механически взмахивал вёслами, а Орния напряжённо размышляла.
Предсказания Бедвира если и бывали плохи, то лишь по одной причине - из-за неопределённости во времени. Чаще бывало так: если он говорил - нечто случится сегодня или завтра, то событие обычно происходило именно "завтра". За время общения с Бедвиром Орния могла припомнить лишь два-три случая, когда пророчество сбывалось раньше. Маленькая Этель предсказывала точнее. Поэтому Орния так легко решила, что некто враждебный посетит их пристанище не сегодня, а на следующий день.
Хотя и не только это - время - причиной тому решению. Они обжили давным-давно разрушенный замок на острове. И уходить с насиженного места отчаянно не хотелось. Потому что больше некуда. Потому что новое место с жилищем для такой "семьи", как у них, надо искать. И заранее. А тут есть надежда спрятаться в стенах замка от непрошеных гостей так, что их не найдут. Внутренне Орния понимала: если среди незваных гостей будут маги, спрятаться - никакие ухищрения не помогут. Слишком мало ученики тёмного мага знают и понимают в общей и тёмной магии, несмотря на каждодневную учёбу. А одному Бедвиру с незваными гостями вряд ли справиться.
Впрочем, рано говорить - не "справиться". Настоящего Бедвира, тёмного мага и воина, противник ещё не видел в бою.
Кенион прервал её размышления.
- А многих ты спасла?
- Не могу сказать, что многих, - хмуро ответила Орния. - Иногда мы опаздывали к месту... казни.
Странно, но мальчишка с такой безнадёгой опустил плечи, словно глубоко разочаровался в девушке. А что она могла ответить? Ту поляну ни Дуан со своими волками не мог сторожить бесконечно, ни она сама - навещать чаще обычного. И сегодня-то - почти чудо, что она свернула с пути к берегу, где её ждал Бедвир, к памятной поляне. Так что и Кенион чудом остался в живых.
На довольно большой скорости лодка подплыла к высоким побережным травам, окружавшим остров. Орния насторожённо взглянула вдоль островного берега. Эта часть суши вытянулась, словно вздутая дохлая рыбина. Когда-то она была гораздо больше, и остров соединялся с "большой" сушей разводным мостом. Но увы - остров был слишком овражистым, и сильный шторм порушил его, будто перерезав несколькими оврагами с помощью нахлынувших волн. Замок с тех пор опустел: оставшиеся в живых (а тот шторм затопил все этажи, кроме верхних, да и вода так и оставалась внутри до поры до времени) перешли на сушу, а потом и вовсе растворились в более устойчивых землях королевства, подальше от моря.
Когда прибрежные травы спрятали их лодку от постороннего глаза, Бедвир повёл её далее очень медленно. Со стороны, может, и казалось, что ему всё равно - шуметь или нет. Но по движениям и всплескам, которые теперь едва слышно издавали вёсла и сама лодка, порой встречая волну, каждый мог бы заметить: маг ведёт маленькое судёнышко предельно осторожно.
Сначала путь пролегал в нескольких саженях от обрывистого, хоть и низкого берега. Потом Бедвир послал лодку носом к берегу. Но не прямо, а чуть вкосую. Сухой шелест раздвигаемых судёнышком прибрежных трав стал громче. И так же легко было принять его за последствия поднявшегося ветра.
Вскоре лодка ткнулась в берег. Бедвир шагнул в мелкие волны и, выйдя затем на землю, мощно втянул лодку на травы - так, чтобы она оказалась полностью вне воды, пряча её среди кустов. С шелестом прибрежных трав встала на берег Орния, огляделась и подала руку насторожённому Кениону, помогая выйти из лодки.
То и дело оглядываясь на густые кусты и громадные стволы древних деревьев, Кенион, по впечатлениям Орнии, с трудом удерживался, чтобы вновь не прильнуть к ней. Она оценила его выдержку. Пережить столь многое за небольшое время и всё же вести себя, как положено юному представителю знатной семьи... И со страху не выпустить силы, которые ещё неизвестно чем могут обернуться...
Хотя, думая о мальчишке, Орния больше склонялась к тому, что не воспитание влияло на его достойное поведение, а чувство ошеломления, от которого он никак не мог отойти... Впрочем, в последующие мгновения не только Кениону, но и Орнии пришлось пережить ещё одно потрясение.
Прежде чем двинуться к руинам, она напомнила Бедвиру:
- Не забудь проверить все лодки - они нам понадобятся на случай, если твоё предвидение сбудется.
Как всегда, когда она говорила ему о вещах, само собой разумеющихся, сейчас ей снова почудилось, что глаза мага потеплели от улыбки: Бедвир прекрасно понял, что она обращается к нему, лишь бы ещё раз сказать хоть что-то. Ни малейшего изменения в чертах его лица - и маг пошёл к лодке, чтобы снова спустить её на воду.
Орния быстро отвернулась, зная: думая об улыбке в его внешне мёртвых глазах, она обманывает себя. И кивнула Кениону идти с нею.
Здесь тоже нашлась тропинка. Но, в отличие от той ("волчьей" - про себя звала её Орния), эта была видна отчётливо. Некоторое время шли по ней молча. Орния поглядывала на мальчика и замечала признаки не очень хорошие: он то глубоко задумывался, покусывая губы, то вздрагивал и испуганно озирался. И девушка с сожалением думала: "Сейчас заплачет... Ему достаточно лет, чтобы вести себя по-взрослому. Но случившееся больно ударило по нему. Слишком страшно всё это... Даже для такого смелого, как он". Последнее пришло в голову, когда она вспомнила, как легко он воспринял волков-оборотней.
Но слезам Кениона от страха перед неясным будущим, ожидавшим его (как поняла его состояние Орния), не суждено было пролиться.
Тропинка круто свернула. Появились остатки толстых стен, среди которых легко было заблудиться, как в коридорах лабиринта. Губы мальчишки с каждым шагом сжимались всё сильней, хотя порой, увлечённый созерцанием незнакомого и таинственного места, он забывал о горестных мыслях.
- Орния вернулась! - девчоночьим голосом прозвенели откуда-то сверху.
Девушка хмыкнула, когда Кенион резко вскинулся, удивлённый. И подумала: возможно, знакомство с членами их маленькой общины надолго заставит Кениона забыть обо всём недавнем и страшном?
Одновременно она прочувствовала не контролируемый мальчишкой выплеск тёмной силы, но успела закрыть его. Испугался, наверное, от неожиданности, вот и...
А из-за очередного поворота руинных коридоров внезапно на их пути очутилась высокая фигура. Сумерки здесь, среди развалин, сливались уже в плотные чёрные тени. Но всего лишь по росту Орния узнала человека и только усмехнулась, почувствовав, что ладонь мальчишки вновь сжала её пальцы.
- Ты припозднилась, Орния! - сердито от переживаний сказал юноша, широко шагавший ей навстречу. - Мы ждали тебя раньше.
И осёкся, резко встав на месте. А Кенион вдруг выдернул руку из ладони Орнии и тоже остановился. Девушка вынужденно замерла на месте: почему-то показалось - мальчишка вот-вот пустится наутёк. Со страху. И она приготовилась его перехватить.
Но Кенион, часто и судорожно задышавший, тихо спросил в темноту:
- Клемент?
И будто эхо переврало его вопрос:
- Кенион?..
- Клемент! - уже вскрикнул мальчишка и бросился вперёд, к смутной пока фигуре.
Вот почему он спрашивал, многих ли она спасла!
Он надеялся, что спасён и тот, кто "умер от страшной болезни"! И его-то надежда сбылась...
Клемент, ровесник Орнии, резко опустился на колени. Подбежавший Кенион обнял его - и то ли рыдал, то ли рычал - одновременно от злости и какого-то другого, плохо определяемого чувства, всё же близкого к горестной радости.
Приглушив вздох, хотя братья, занятые друг другом, его и не услышали бы, Орния прошла мимо... Что ж. Хоть сегодня не самой приучать новичка к жизни, которая будет совершенно отличаться от той, к которой он привык... Клемент изредка вспоминал о доме, особенно о младшем брате. Но никогда не называл его имени... Теперь на старшем забота о том, чтобы младший брат быстрее привык к новой обстановке - и новой жизни, полной насторожённого внимания к окружающему миру.
И, входя под каменные своды замковых руин, Орния ненужно подумала: равны ли тёмные силы двух братьев? В одном ли виде магии они будущие мастера? Впрочем, узнать о том можно будет в скором времени. Сейчас же надо позаботиться о другом. Но напоследок промелькнула-таки мысль: может, она зря не предупредила Клемента, чтобы он контролировал младшего брата? Вдруг старший не догадается... И ещё... Что-то на сердце стало тоскливо, когда вспомнила, что Бедвир остался на берегу один. Просто увидела его в воображении стоящим на берегу, возле лодки, и... Предчувствие? Или... что-то другое? Его одиночество?..
Она покачала головой. Надо настроиться на то, что ждёт её в руинах замка.
По шатким ступеням лестницы, полуразрушенной годами и непогодой, она стала спускаться в зал, скудно освещённый небольшим каминным огнём.
За спиной послышались торопливые шаги, точнее - бег вприпрыжку. Не оборачиваясь, Орния улыбнулась, а секунду спустя её схватили за руку. Детская ладошка была холодной. Кажется, Этель давно стерегла приход девушки, сидя на обломках каменных стен.
- А это новенький? - защебетала девочка. - А почему с ним остался Клемент? Ты уверена, что он с ним справится? Ведь он сам недавно научился контролировать свои силы! Может, ты всё-таки... А из чьей он семьи? И где ты его нашла?
- Тише, тише, егоза, - снова улыбнулась Орния, машинально пересчитывая фигурки, сидевшие возле широченного камина. Четверо. Плюс Этель. Плюс Клемент с братом. Фу-у... Все дома. Внезапное чувство грусти согнало с губ улыбку, когда поняла, что именно произнесла мысленно. Надо же. Дома.
- А как его зовут? - выпалила неугомонная Этель.
Слишком громко спросила - сообразила Орния. Девочка сделала расчёт на тех, кто сидел у камина. Чтобы услышали её вопрос и поняли, что в их общине появился кто-то ещё... Кричать в ответ не стала. Сидевшие у камина на упавшей зальной колонне обернулись. Ничего. Подождут ответа несколько мгновений ответа Орнии.
Эти несколько мгновений дались ей тяжело.
В голову упорно лезла мысль, что в городе - и не только в столице их государства - постоянно остаются те, с кем поступают так, как с нею или с Клементом. Сначала подводят к болезни, от лечения которой отказываются потом самые опытные маги-целители. Потом за дело берутся палачи-исполнители от ордена Поборников. В результате безутешные родители хоронят своё дитя с маской на лице, потому что им сказали: на обезображенное лицо умершего от болезни лучше не смотреть... Либо, как в случае с Кенионом, устраивают спектакль: вроде как ребёнок пропадает из дома, увлечённый в неизвестность мечтой о путешествиях. В обоих случаях юный некромант спустя часы после похищения приходит в себя в тот момент, когда на него спущены псы-убийцы, нужные, чтобы потом продемонстрировать нелепую смерть "беглеца". Или кому-то заинтересованному - останки, которые невозможно узнать.
Но не это страшно.
Страшно, что среди шестерых, сидящих у камина, есть трое, чьи младшие братья-сёстры остались в родительском доме.
Сейчас Орния расскажет о Кенионе. И каково будет тем троим, которые сразу сообразят, что может случиться с их младшими в скором времени?
Радость от спасения Кениона померкла.
А тут ещё предсказание Бедвира...
Впрочем, возможно, именно это предсказание заглушит страх тех троих перед будущим их младших... Так мрачно решила Орния.
Приблизившись к камину, она уселась рядом с потеснившимися подростками.
- Сегодня повезло ещё одному, - хмуро сказала она. - Его зовут Кенион. Сейчас с ним разговаривает Клемент. Но это не самое важное событие. Бедвир сказал, что сегодняшней ночью или же завтра на нас нападут. Правда, он не сказал - "нападут". Но из его слов получается именно так. Он считает, что нам надо уходить отсюда. Сейчас Бедвир проверяет наши лодки.
- А что делать нам? - спросил кто-то, сидевший на самом краю колонны.
Орния узнала по голосу Моргана - четырнадцатилетнего мальчишку, чьим силам подвластны заклинания самые неожиданные и жутковатые. По самому Моргану не скажешь, что он сильный некромант: у него худенькое лицо, которое казалось вытянутым из-за длинного носа; сам ужасающе тощий, потому что слишком быстро рос - настолько слишком, что даже усиленное питание не помогало набрать вес. А потому и выглядел хилым и жалким - особенно со своим чахлым хвостиком белокурых волос. Именно так: выглядел жалким - чаще к своей выгоде.
- На всякий случай - собрать свои пожитки и быть готовыми ко всему, - ответила Орния и оглянулась на шумок - по лестнице спускались Клемент и Кенион.
Быстрое знакомство. И, как и ожидала Орния, трое, среди которых был и Морган, замерли, когда поняли, что Клемент и Кенион - братья.
- Орния, - глухо сказала шестнадцатилетняя Риннон, ссутулившись так, словно собиралась прыгнуть на девушку. - Скажи честно... У меня дома младшая сестра. Она тоже может?.. Но как же тогда мы будем помогать, если... Почему мы покидаем остров, если к древу смерти могут привести... других детей?
- Мы всего лишь меняем место, куда могут прийти предсказанные на сегодня убийцы, - сухо уточнила девушка. - Но не покидаем его навсегда. Если учитывать случай Клемента и Кениона, надо бы разработать артефакт, который можно будет оставить в начале пути к древу смерти. Тогда мы заранее будем знать, когда к древу привезут новую жертву. За час до казни. Этого всем нам хватит, чтобы перехватить жертву.
- Хватит ли? - спросил Лукас, пятнадцатилетний подросток, у которого тоже дома оставалась младшая сестра, и объяснил: - А если мы будем, по предвидению Бедвира, слишком далеко?
- У нас есть Дуан, - напомнила Орния. - Он со своими волками и сегодня успел к древу. Поскольку случаи казни бывают не слишком часто, то Дуан всегда внимательно следит за всеми гостями на своей территории. Так что для него даже и сигнальных артефактов не надо... Главное - казни проходят не каждый день. Насколько я успела убедиться, к дереву приводят примерно раз в два месяца. Успеем придумать ещё что-нибудь до следующего раза.
Орния ожидала, что вопрос Риннон о младших задаст Морган. Но мальчишка промолчал, бесстрастно присматриваясь к Кениону, которому Клемент вполголоса называл имена тех, кто сидел на упавшей колонне. А потом маленький некромант и вовсе отвёл взгляд от вошедших и уставился на огонь в камине. И вот тут Орнии стало страшновато. Когда у Моргана такой взгляд - это начало чего-то жуткого. Или он начнёт истерику, в результате которой обвалятся последние стены замка. Либо сначала скопит такую злобу, что потом придётся бежать из замковых руин, пока те монстры, которых он непроизвольно вызывает, ещё выдираются из адских глубин в здешнюю реальность.
Где Бедвир? Он сумеет загасить приближающийся шторм!
Но, "прислушавшись" к Моргану, благо сидела рядом, Орния почуяла лишь странное напряжение мальчишки. Пытается сдерживать свои чувства, как учил Бедвир тому? Чтобы сдерживать свои силы и не давать им пропадать втуне?.. Вот он снова оглянулся - на Риннон. Как будто понял, что девушка именно в этот момент взглянет на него. Встретились взглядами и почти сразу отвели глаза друг от друга, как будто и не думали переглядываться...
Кажется, сегодняшняя ночь будет решать многое...
Когда бывший дверной проём в гостиную почернел от наступившей ночи, Орния напомнила всем перед сном собраться в дорогу.
Глава третья
Предполагая по предсказанию Бедвира только возможную беду, Орния по-своему распорядилась данным ей временем.
Она не стала тратить его на знакомство Кениона со своей маленькой общиной. Сейчас его старший брат, Клемент, лучше неё сделает это. Тем более ребятам будет интересно узнать новости о городе, а ещё интересней - услышать, как Кенион почувствовал свои новые силы и сумел ли их обуздать. А заодно - рассказать ему о силах своих и дать первые уроки контроля над ними. Так, и без Орнии с Бедвиром, Кенион может найти среди этих советов близкие ему по личным способностям.
Орния же занялась другим.
Держа в уме два варианта нападения на остров, для начала прикинула, как собирать вещи. Первый - если нападут среди ночи. Второй - если враги придут ранним утром, в надежде, что у тех, кто ютится в замковых развалинах, на рассвете крепкий сон. Что хорошо в обоих случаях - сработают сигнальные артефакты. Интересно: если на замковые руины собираются нападать, не думает ли противник, что ему придётся встретиться с обычными нищими, каких в любом государстве полно? Неужели их, нищих, гоняют?
Посомневавшись, Орния всё же заранее сложила в свою котомку не только скудные личные пожитки, но и две единственные книги по магии, хотя поначалу думала оставить их в руинах замка, хорошенько припрятав среди обваленных каменных стен.
Книги эти были куплены у бродячего торговца - и лишь потому, что в них, кроме рассказов об обычных приёмах магии (впрочем, в их общине тоже востребованных), нашлись осторожные упоминания и о чёрной магии - о некромантии...
Орния осторожно погладила обложку самой толстой книги и улыбнулась, вспоминая: странствующий торговец остановил свою тележку в пустынных лугах, неподалёку от леса, потому что на обочине малоезженой дороги сидели, отдыхая, три девицы в охотничьем платье - мал, мала, меньше. Девицы. Иначе бы промчался мимо. Он появлялся здесь раз в месяц. Потому-то, познакомившись с ними накоротке, три девицы, посмеиваясь, предложили ему обменивать отлично выделанные шкурки своей добычи на ту мелочь, которую он мог позволить себе отдать в обмен. Цену предложили такую, что, врождённый торгаш, он не мог не польститься на неё.
Они насмешничали с торговцем, разыгрывали шутливые сценки с влюблённостью в него и... в его товары. И постепенно купчик-хитрован уверился, что все три девицы - дочери обедневших, когда-то знатных землевладельцев, а потому и промышляют зверя, чтобы хоть как-то компенсировать то, что недодают им разорённые родители. Ему начали даже кое-что заказывать, платя то шкурками, то звонкими монетками - иной, весьма редкий раз. Наличные деньги появлялись - только благодаря Этель и мальчишке Сиджи, они единственные были не из знати, а из рыбаков. Как их спасли от поборников - отдельная история. Но их умение рыбачить помогало, не только спасая от голода, но и небольшими деньгами, которые можно было выручить за наловленную рыбу на таких же небольших сельских ярмарках.
Итак, Орния бережно уложила книги в котомку, предварительно закутав их в единственную сменную рубаху. И вздохнула: больше книг они купить не сумели у Герша - он не возил, а эти две попали к нему случайно. А Орния и девочки просто боялись ему заказывать книги по магии - из осторожности: а вдруг нечаянно проболтается кому не надо? Что - что, а поговорить Герш любил - возможно, из-за долгих часов одинокого путешествия между городами и деревнями... Иногда Орния мысленно махала рукой на всё и готовилась всё же заказать у него драгоценные в их положении книги, но едва только взглядывала на хитровато-простодушное лицо Герша - и отказывалась от прорепетированного про себя разговора о книгах. Страшно было - и самим подставиться, и бедолагу подставить под жёсткое наблюдение поборников.
Иной раз приходилось покупать у Герша простенькие украшения - вот уж чего у него было довольно много! Правда, девочки упорно выбирали те, в которых были мало-мальски драгоценные для магии материалы. Но, поскольку такие украшения стоили денег, именно потому Герш твёрдо уверился, что все три барышни и впрямь из разорившихся благородных семей: выбирали не простые бусики! И камни "в лицо" узнавали - называли безошибочно! Так что эти безделушки они могли у него перебирать с удовольствием и сколько угодно, благо он снисходил к "дамским" капризам. И именно так маленькая община юных некромантов пополняла свои самые сильные артефакты, создавая их из растерзанных во благо тёмной магии дамских безделушек.
...После ужина, когда обычному человеку, не владеющему магическим зрением, на улицу выходить боязно не только в одиночку (стояла вторая безлунная ночь), вернулся Бедвир. Он сказал, что лодки готовы для предполагаемого бегства с острова в случае внезапного нападения.
В гостиной все ненадолго снова придвинулись к камину - для вечернего урока.
Обычно с появлением новичков уроки начинали с основ. Кое-кто ворчал, зачем тогда сидеть на таких занятиях всем. Но вскоре и мальчики, и девочки обнаружили: несмотря на усвоенный ранее урок, что-то по мелочи всегда ускользало от внимания. Либо по той же мелочи забывалось. Так что сегодня, хоть у Кениона и оказался в качестве первого учителя собственный брат, все без уговоров уселись в кружок возле камина.