Эм Ди : другие произведения.

Вимейкер

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.66*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Будущее. Вымирающее человечество еще больше ушло в комфортную виртуальность. Молодой разработчик виртуальных снов получает заказ, работа над которым внезапно превращается в путешествие, которое перевернет его жизнь... [Антиутопия. Текст в стадии шлифовки]

   Автор: Эм Ди
   [email protected]

Вимейкер

  
  
   Остров
  
   Примерно раз в несколько секунд с какой-нибудь из трех сторон моего острова, окруженного полупрозрачным ограждением, раздается короткий звук. Это режут воздух мобили, скользящие по электромагнитной подушке трассы.
   В маленьких одно- и двухместных моделях находятся люди. Большие - это роботы.
   Люди и роботы спешат - это значит, что у них есть цели.
   Цель - это хорошо. Хотя в основном это потребление. Ну хоть так.
   Люди занимаются потреблением. Роботы обеспечивают его. А может быть, это потребление занимается людьми и роботами.
   Я тоже был элементом этой системы. Вернее, до сих пор им остаюсь. Но сейчас перестану.
  
   Паузы между шумами - разной длины, хотя Система регулирует их движение и могла бы сделать дистанцию между ними одинаковой. Но зачем-то она делает ее разной. Одна пауза короче, другая длиннее. Разница в тормозном пути? Она не может быть настолько большой. Да и мобили достаточно далеко от друга.
   Я думаю, что Система делает эти паузы разной длины для того, чтобы скрыть свою искусственность под маской хаоса. Чтобы мертвечина пластиковых поверхностей не резала глаз. Наподобие этого делались неровными точки орнамента на украшениях, как будто они сделаны человеческой рукой, хаотично дрожащей и по-человечески неточной. Называется "живая линия". Лазер имитировал руку, потому что людям приятнее видеть дрожащую руку, чем заунывно прямолинейный лазер.
   Вот почему паузы между мобилями, ведомыми Центром управления движением, все же разной длинны.
   Шшш. Шшш. Пауза. Шшш. Пауза. Шшш, шшш.
   Они словно складываются в какое-то длинное шифрованное сообщение.
   Как будто Система что-то пытается передать мне. Пытается уговорить, чтобы я передумал. Сбивчиво подбирает слова, путаясь и заговариваясь, не находя выражений. Имитируя "живую линию", имитируя неуверенность живого и сомневающегося человека, чтобы вкрасться ко мне в доверие.
   Поздно.
   Сейчас я сожгу последний мост, который связывает меня с ней.
  
   Надо мной светит солнце. Сегодня чудесный ноябрьский день. Немного прохладно, но я тепло одет.
   Благодаря ограждению здесь, на этом забытом всеми пятачке ничейной земли, нет ветра, и стоячий воздух прогревается достаточно для того, чтобы чувствовать себя как дома.
   Я сижу на пластиковом контейнере, в котором принес сюда бутылку вина и завтрак.
   Бутылка уже наполовину пуста. Сейчас возьмусь за остальное - четыре настоящие сосиски, шоколадка и ломтик хлеба.
  
   Мой взгляд скользит по территории моего Острова. Мое имущество, наследие и достояние все так же лежит на своем месте.
   Вот пыльная стеклянная бутылка, наполовину торчащая из ржавой высохшей травы. Наверное, ей не меньше двадцати лет - или когда там перестали использовать стеклянные бутылки. Вот смятый обрывок плаката. Вот пробивается молодое деревце - уже отмахало почти полметра в высоту, но тут пришла осень, придется сделать паузу.
   За следующее лето ты, наверное, вырастешь так, что тебя заметят - и уничтожат. Ты ведь растешь в неположенном месте. Человечество вымирает, но не так быстро, чтобы городские территории могли безнаказанно покрываться лесами.
   Жаль, что я не смогу защитить тебя, деревце.
   Да, собственно, только и ценно в тебе то, что ты тут одно. Пионер-первопроходец, разведчик армии варваров, терпеливо ждущей за стенами Рима его окончательного падения.
   Пожалуй, я бы сам срубил тебя, деревце. Если бы в этом был какой-то смысл для меня, а значит, если бы у меня была какая-то цель. Но моя цель уже в другом мире.
  
   Я беру бутылку и делаю хороший глоток, и терпкий кисло-сладкий напиток льется в горло, принося телу очередную дозу алкоголя.
   Кусаю шоколад.
   Мне хорошо.
   Я жду, и в этом ожидании мои мысли невольно обращаются вспять - туда, на три месяца назад, когда все было совсем другим... и я, и мир вокруг меня...
  
  
   VirtualDream - мечты сбываются во сне
  
   Текстура стен - серый гранит с жилками кварца, большие, грубо обтесанные камни. Слишком мрачно. Светло-бежевый, типа известняка? Перестановка слагаемых. Требуется что-то совершенно иное.
  
   Я торопливо шел к выходу, слушая эхо шагов, дробно расссыпавшееся под сумрачными сводами, и критически оглядывал свой дворец.
   На стенах - портреты предков, с деланным одобрением глядящих на меня из якобы далекого прошлого. Мысль добавить к ним портреты родителей вызвала у меня саркастическую улыбку.
   Для этого их надо сначала разработать.
  
   Почему мне все это не нравится, и с каждым разом все сильнее?
   Слишком быстро кончается время? Плоский сеттинг? Или неудачная модель?
   У самого выхода меня снова перехватывает дворецкий с все тем же дурацким вопросом:
   - Сэр, прикажете потушить огни?
   Никак не могу понять, где баг в скрипте - видимо, опять где-то разделитель забыл поставить. Рубануть бы его катаной, наотмашь, чтобы половинки разлетелись в разные стороны. Нельзя - пропаганда насилия. Лишение лицензии. Поэтому я ограничился полным ненависти взглядом, который он, естественно, не понял.
   Высокий портал, за которым буянит весна. Изящные мраморные арки. В дворике, на блестящих после утреннего дождя плитах мрамора, ждет длинный белый моб - элитная легковая машина на воздушной подушке.
   Да, машина должна стоять именно под углом к рисунку плит. Все прекрасно, но чего-то не хватает.
   Я выхожу из прохладных сумерек дворца в нагретый утренним солнцем воздух и останавливаюсь, не доходя до моба, чтобы посмотреть на мраморные плиты. Рисунок обычный, капли дождя - шедевр, но это плагиат у природы.
   За рулем молодой синт. Нет - стройная длинноволосая блондинка с голубыми глазами, в темно-синей форме службы транспорта. Настоящая. Как бы. Это имеется в виду.
   Я открываю дверь легким нажатием на черную ручку (может, все-таки лучше была бы золотая? или это уже пошлость?), блондинка включает драйвер и оборачивается с ослепительной улыбкой:
   - В порт?
   Я киваю, не глядя на нее и продолжая раздражаться.
   Наверное, мне просто не хватает воображения. Слишком много штампов.
   Моб плавно трогается с места, выплывает из охранной зоны Дворца на элитную трассу и стремительно взлетает высоко над полотном - в то время как жалкие мобики среднего класса испуганно жмутся по краям...
   Несколько минут - и мы уже в порту, где ждет, покачиваясь на волнах, сверкающий золотом гербов и белизной бортов корабль...
  
   Мелодичный сигнал прервал мои вымученные фантазии. Это Роб, мой персональный кибер-слуга и кибер-тюремщик в одном лице, возвещает начало нового дня.
   Я нехотя раскрыл глаза, в которых все еще испарялись призраки виртуального мира, и уставился в потолок моей техно-квартиры.
  
   Кто я?
   Меня зовут Марк Дани.
   Мне 32. Я - разработчик виртуальных снов. И у меня творческий кризис.
  
   Я зарабатываю на жизнь тем, что пишу сценарии для развлечения всяких идиотов, которые, как и я, тяготятся размеренной жизнью элемента в огромном организме современного общества и хотят урвать себе хоть немного свободы - хотя бы в пространстве виртуального сна.
   Современный человек вынужден тратить почти все свое время на работу. Только так можно достичь более-менее комфортного уровня существования, на котором вкус пищи и функциональность бытовых приборов не будут вызывать острого дискомфорта.
   Чем больше ты работаешь, тем больше возможностей ты имеешь. Отдыхать приходится во сне.
   Мы контролируем машины. Мы контролируем погоду. Мы контролируем друг друга. Мы контролируем движение и остановку, производство и потребление, рекламу и антирекламу, шум и тишину, загрязнение и чистоту, поддерживая и то и другое примерно посередине, чтобы не лишать друг друга работы.
   А лично я контролирую исполнение желаний.
   Желания, конечно, у всех разные. Благодаря этому существует постоянный спрос на моделирование снов, и слава уСоцу, этот спрос пока еще невозможно удовлетворять автоматически. Искуственный интеллект никак не достигает необходимой мощности, чтобы полноценно моделировать приключения во сне, в которые люди будут погружаться с чувством радостного удивления. Я подозреваю, что разработчикам иск-инов прямо запрещено это правительством, потому что, на самом деле, все сценарии достаточно стереотипны, и даже средней мощности иск-ин мог бы с ними легко справиться. Но если пустить в это дело роботов, то нам, сценаристам снов, придется искать себе другую работу. А то, что мы ее не найдем, понятно даже правительству.
   Кроме нас, есть еще сценаристы игр - для тех, кто настолько богат, или настолько нетребователен (сегодня это почти одно и то же), чтобы посвящать игре дневное время, вместо того чтобы пытаться заработать еще.
   Я пробовал. Фирма и сейчас иногда заказывает мне вигеймы, движки ведь в принципе одинаковые, за исключением дрим-доорвея. Но видрим, виртуальные сны, мне нравятся больше. Когда спишь, подсознание половину додумывает за тебя. Вкусы, запахи, цвета, звуки. Доигрывает и докрашивает твой сценарий. Иногда так, что исходник становится неузнаваемым.
   Секрет - в технологии Virtual Dream, основанной на манипуляции подсознанием. Немного позже я расскажу, как это делается. Технология достаточно сложна, чтобы излишне смелому дилетанту сорвало крышу, и поэтому иногда дает сбои. С жертвами.
   Но чаще всего юзеры остаются довольны. Конечно, периодически приходится разбираться с неприятностями - например, когда заказывают счастливый детский сон о море, а видят кошмар с утопленниками. Когда вместо чистенького песочка под ногами на мелководье - бездна, из которой тянутся сотни бледных когтистых рук. Когда вместо африканского сафари юзер сам оказывается в шкуре затравленного животного, и всю ночь спасает свою шкуру, прячась по колючим джунглям и вздрагивая от каждого звука.
   Но это случается редко, и во-вторых, какая профессия полностью лишена подобных рисков? Ведь главная наша сегодняшняя проблема - скука, развеять которую удается лишь сильными приемами. Поэтому часто сбой ви, кроме некоторого шока, оставляет у юзера ощущение приключения, которое со временем только усиливается (ведь время - великий лекарь, знали еще древние).
   А деньги получаешь только ты, разработчик. Подсознание равнодушно к деньгам, как ребенок.
   Ему только переживания подавай.
   Что ж, в этом наши интересы полностью совпадают.
  
   Вот только я сам никак не мог сделать для себя то, что постоянно делал своим заказчикам. Пирожник без пирог, это называлось в древности. Или "в леса под дрова?" Как-то так.
   Наверное, я иду не тем путем. Я пытаюсь сделать себе комфортный мир, хотя по степени комфорта мне хватает и реального.
   Может быть, добавить в игру ограничений? Отказаться от комфорта, втиснуть себя в узкие рамки нищего, которому едва доступна дешевая похлебка и поездка на общественном транспорте. Сделать такой мир, после которого реальный покажется раем.
   Гм. Интересно, но спорно. Кто же в здравом уме захочет добровольно уменьшать свою свободу, да еще и платить за это.
   Значит, надо пойти в другую сторону - попытаться создать гиперкомфортный мир.
   Утрировать потребности. Утончить их до степени извращенности.
   Где-то такое уже было - память послушно напряглась, готовясь выдать наверх образы и сведения.
   Да. Римляне. Древние римляне. Языки соловьев, ягнята в медовой корочке. Мозги живых обезьян, или что-то такое. Изысканные развлечения, на грани закона. Не простые гранитные стены - это же стиль средневековья, сколько можно терзать банальный феодализм? - опустимся дальше, в тьму развратного рабовладения, знавшего толк в удовольствиях. Стены из черепов. Стены из драгоценных камней. Стены из стекла. Из воды. Из травы. Из лепестков роз. Вообще никаких стен, расположимся прямо посреди пустыни, и пусть черные, как уголь, негры отгоняют от меня жару опахалами из перьев павлина.
   Не стоит идти на поводу стереотипов, если ты хочешь сделать что-то действительно новое.
   Гиперкомфортный мир.
   Нечто похожее на свежий ветерок нарушило духоту моего творческого застоя. Я почувствовал пробуждающуюся жажду деятельности. Мне нужно было попробовать реализовать на практике свою идею - и тем самым либо отогнать действовавший на нервы призрак ее несостоятельности, либо оседлать Пегаса удачи (такое сравнение выдал мой мозг после дозы размышлений о римлянах).
   До начала работы было сорок три минуты. Еще успею принять душ и позавтракать, сказал я себе, и с увлечением начал обдумывать идею "гиперкомфортного мира", как Роб блипнул сигналом внешнего вызова.
  
   Повернувшись, я взглянул на большой округлый экран - всё, чем Роб отличался от стены. "Мира Милутинович". 26 лет и все такое.
   - Да.
   Вместо видеокартинки звонившей была анимированная аватара - нарисованная девушка в стиле эйми - глаза в пол-лица, ресницы, пухлые губы. Несмотря на банальность, это действовало безотказно, грубыми пальцами нажимая на кнопки биологических стереотипов восприятия.
   От кого прячемся? Девушки все еще бывают такие стыдливые! Хотя, возможно, что это никакая и не девушка.
   - Извините за вторжение, я увидела ваше сообщение, по поводу разработки ви-джорней... у меня пара вопросов. Не возражаете? Я не мешаю? - спросил приятный голос.
   Я промолчал, думая над ответом.
   Приятный голос. Я бы хотел использовать такой в моих снах. Хрипловатый и нежный. Это модуляция - однако, надо признать, чертовски качественная, особенно в наше время обилия любительских поделок с помощью искин-визарда. Чтобы сделать такой голос, его надо сначала услышать в своем воображении. Как минимум.
   Но для делового разговора аватара в стиле эйми и этот волшебный голос были не совсем уместным решением.
   Интересно узнать, кто скрывается за ними.
   Секретарша? Босс? Агент? Рекламный бот?
   Нарисованная девушка устала ждать моего ответа:
   - Вы писали, что вам приходилось бывать в реальных... походах. И умеете разводить натуральный огонь... э-э... костер. Мне интересно, насколько ваши бейсик-абилити отражаются на продактс-плейсмент. Скажите в нескольких словах, насколько это сложно? Создает ли это повышенный тонус юзера? Насколько велика вероятность диссатисфакции?
   Я поискал глазами Лэп - наручный орган управления человеческой жизнью, толстый браслет из черного пластика с универсальным широким экраном. Я снимал его на ночь и смотрел ви-сон с помощью шапочки - иногда Лэп действует мне на нервы и мешает спать.
   - На самом деле, ничего сложного, - ответил я наконец хриплым спросонья голосом.
   Я встал с постели, взял Лэп и пошел в ванную, шлепая босыми ногами по теплому белому полу. Продолжать разговор и делать биозарядку было бы неудобно, поэтому я решил ее пропустить.
   Да, я ленив. Просто я - творческая личность, и в данный момент этот голос, как порождение искусства, интересовал меня больше, чем собственное здоровье и бодрость.
   Почему бы иногда не пойти некоторое время на поводу у своего желания? Разве не на этом основана наша жизнь?
   - Ничего сложного? - переспросила нарисованная девушка. - Что вы имеете в виду? Вы не пользуетесь сложными схемами или это не представляет вам затруднений?
   Экран ванны бесшумно окружил меня полупрозрачной стеной, я повесил Лэп на стену и встал на круглую панель душа.
  
   - Нечто среднее. Я не усложняю сценарии, но это не проблема для меня. Я могу усложнить, но тогда ухудшится юзабилити.
   - Вы сказали, что вы путешествовали с отцом. Как это было? Давайте об этом? Можете об этом поговорить?
   Я с наслаждением подставляю лицо упругим прохладным струям. Да, за этот душ стоило заплатить полторы сотни, хотя он и потреблял больше воды, чем обычный.
   - О таких вещах не говорят с...
   - Я понимаю. Но давайте воспринимать это как подготовку к обсуждению нашего проекта.
   Она улыбается.
   - А что вам нужно? - спрашиваю я. - Конкретно.
   - Мне нужна разработка, - нарисованная девушка разводит руками. - Но сначала давайте о вас.
   "Вот звонят такие идиотки, и форматируют мозги с утра. Только за голос можно простить".
  
   Я подождал, пока струи горячего сухого воздуха обсушат тело, снял Лэп, прошел на кухню и включил комбайн, разглядывая мерцавшее на экране настенного биосканера предупреждение и думая.
  
   Внимание! Последнее тестирование проводилось 28 часов назад. Рекомендую Вам срочно пройти сканирование. Положите руки на мои панели - пожалуйста...
   Обязательно проведу, старик - дай только поесть, а то опять запретишь мне гренки с сыром.
  
   Она терпеливо ждала.
   - Ладно. Мой отец любил природу, - наконец начал я, выбирая меню и напрягая память. - Мы ездили на старом джипе по лесам. Он меня многому научил. Мне бы, честно, и сейчас хотелось бы этим заниматься, если бы не работа.
   - Если бы не свобода, - непонятно сказала она и коротко хохотнула.
   - Если бы не работа, - повторил я.
   - Да-да.
   Возникла пауза.
   При чем здесь свобода?
   Я доставал еду из комбайна, она молчала.
   - Кстати, - сказал я, чтобы продолжить разговор, - настоящие путешествия очень похожи на виртуальные. Модель, стратегия, функции...
   - Да? - как-то без энтузиазма спросила она. - Это по-вашему?
   - Ну, конечно, с поправками... в вириалах нет таких проблем. На самом деле, - я представил себе игру, стопроцентно копирующую реальность, - если все это воссоздать в ви, то продаж не будет. Это надо понимать.
   - Вы уверены?
   - Абсолютно точно.
   - Разве люди покупают ви не для того, чтобы безопасно пережить опасность?
   Она цитировала слова известного крейчера, из его недавнего интервью, которое все еще гуляло по Сети в миллионах цитат, накручивавших друг другу е-рейтинг. Я с этим утверждением был категорически несогласен и потому сразу завелся.
   - Ерунда. Глупость, сказанная авторитетом, не становится мудростью. Из-за плохой воды в реале начнется расстройство желудка. Жидкий стул. Кровососы. Несколько укусов, и придется чесаться без перерыва, будет уже не до любования окрестностями. Вы хотите это все смоделировать?
   Она явно не ожидала от меня такой фактуры. Ха, цыпочка, ты еще не знаешь, на что я способен.
   - Ну, конечно, необходимы ограничения...
   - А в чем тогда стопроцентность? - усмехнулся я, отметив про себя, что "цыпочка" случайно сказала то, о чем я думал с утра.
   Возразить ей было нечего, поэтому она логично переключилась на мои воспоминания.
   - Вы сказали - "укусов". Но ведь... вы сами сказали, что хотели бы и сейчас этим заниматься... в чем же тогда было удовольствие от таких путешествий? В реале?
   Я пожал плечами.
   - На самом деле, привыкаешь ко всему. И к насекомым, и к... воде. Что-то снимается лекарствами. С чем-то организм справляется сам. Много и других проблем. Жара. Жажда. Примитивная еда. Усталость. Много чего. Но... В общем, это сложно сказать. Я ответил на ваши вопросы?
   Тратить время на бесполезные беседы у меня нет желания.
   - Наша компания хочет сделать вам заказ. Я посмотрела ваши работы, в общем, ваш стиль нам подходит. Но мне нужно было выяснить вашу идеологию. В общих чертах, с этим тоже понятно.
   Ее голос похолодел, превратившись из мягко-дружелюбного в отстраненно-деловой, но не утратив при этом привлекательности. Что за фильтры, черт возьми - я никак не мог понять. Наверняка за основу используется живой голос, и я представлял как довести его, но не хватало нескольких черточек. Интересная задачка, надо будет покопаться.
   - Я...
   - Секундочку. Мы НЕ будем присылать вам покет-ордер, - она выделяет "не". - Мы НЕ будем обсуждать проект онлайн. Только лично ин-бади. Вы готовы работать на таких условиях?
   Я не спеша жую еду, воображая, что этот белковый концентрат с вкусом говядины -самая настоящая говядина. Интересно все-таки, какова же на вкус настоящая.
   - А ризон? - спрашиваю я, показывая, что не тороплюсь с принятием решения.
   Я ценю свою свободу.
   - Ризон чего? - она вопросительно смотрит на меня искоса.
   - Всех этих ограничений.
   - Ответьте на вопрос, пожалуйста.
   Я снова принимаюсь за еду.
   Боятся онлайна? Крупная компания? Или мелочевка, маскирующаяся под крупную? Это легко выяснить.
   - Какой ордер оплаты?
   - Ответьте на вопрос пожалуйста.
   Бот.
   - При некоторых условиях готов.
   - Хорошо. После ин-бади и токинга вы подписываете договор и получаете аванс, двадцать процентов от суммы вознаграждения - две три нуля сот. В течение условленного времени...
   Нет, я должен перебить ее, чтобы уточнить услышанную цифру!
   - Секунду! Вы сказали - две три нуля сот?
   - Да. Двадцать процентов от десяти.
  
   Я замер, забыв о еде. Она продолжает.
   - В течение условленного сторонами времени вы исполняете свою часть работ по проекту. На энде вы получаете остальное.
   - Мне нужно взглянуть на объем работы.
   - Только ин-бади. Вы готовы?
   - Мне нужно что-то сейчас подписать?
   - Нет.
   - Хорошо. Тогда...
   Я прикинул свои планы. Ради такого контракта студию можно будет на несколько дней отодвинуть, спрятавшись от моей компании за ботом "я работаю над этим".
   - Хорошо. Я готов. Давайте координаты.
   В углу экрана заморгал голубой огонек - получено сообщение.
   - Окей, - девушка кивает на прощанье. - Бай.
   - Стойте! - поскольку деловая часть была окончена, я хочу продолжить то, что было в начале. - Как я узнаю вас? Вы же не открылись.
   - Это не нужно.
   Абонент прервал контакт.
  
   Я задумчиво продолжил жевать завтрак, заблаговременно нажав панельку кофе.
   Я был взволнован.
   Намутила и исчезла.
   Зато какая роскошная цифра - две три нуля сот. Я смогу купить себе Virge.
   Деловой агент под аватарой в стиле эйми. Странно.
   Впрочем, сейчас модно быть странным. Чем страннее, тем больше шансов запомниться (разумеется, в разумных пределах). Вплоть до того, чтобы быть самым обыкновенным, если все вокруг страннее некуда.
   Гримасы и флуктуации индивидуального брендинга. Странность. Последнее средство быть оригинальным в мире господства вирекламы. Проще себя как-то оригинально вести, чем тратиться на непрерывно меняющиеся бренды. Проще совсем скрыть себя от собеседника за неуместной аватарой, чем хоть на мгновение впасть в дискомфорт по поводу того, произвел ли на него впечатление твой новый бади No Sinner.
   Человек стал очень чувствительным существом.
  
   На самом деле, никакого отца у меня не было, ведь я принадлежал к первому поколению детей Инкубатора. И поэтому ни с кем не ездил я на джипе по заповедникам. Все это была часть моей легенды о себе, которую я сочинил, начитавшись разных текстов, чтобы выделиться на фоне конкурентов-крейчеров. И эта легенда работала - вот, например, как сегодня. Некоторые уже начали перенимать у меня этот прием, и скоро он перестанет работать. Скоро все сукины дети-крейчеры будут утверждать, что их папаши возили их на джипах по заповедникам. Или ныряли с ними в подводные пещеры. Или еще какая-нибудь чушь.
   Ну ничего, я придумаю что-нибудь новое.
   Две три нуля сот. Ха-ха!
   Я всегда буду на шаг впереди остальных. Это важнейшая часть моего лайф-стайла, который я себе придумал. Просыпаюсь, завтрак, потом кружечка Chiappy - и обязательно какая-нибудь гениальная идея. И тогда можно начинать работать.
  
   Кофе Chiappy - энерджи стайл ливинг. Ты всегда впереди!
  
   Закончив с кофе, я начинаю одеваться для выхода в город.
   Так, что бы надеть сегодня.
   Просторный костюмчик цвета тающего снега Dolphy, пожалуй, подойдет к солнечной осенней погоде и новым знакомствам. Конечно, можно было бы взять такой же цвета разбавленной сирени, но, мне кажется, он меньше подходит к цвету сегодняшней атмосферы, к тому же ему уже больше месяца. И полуспортивные мягкие туфли Wall-ki-man. Или лучше кеди Qui777, на случай дождя или прохлады? Нет. Дождя явно не будет.
   На шею можно накинуть сероватый платок Bouno с плазменными нитями от Firdanas, или ... нет, обойдемся, я хочу выглядеть сдержанно и по-деловому.
   Какие-нибудь фишечки, цепочку, браслет, брошь? Может быть, это было бы хорошо, но мысли упрямо текут мимо, и я не могу поймать картинку стиля.
   Устав от выбора одежды, я в сотый раз вспоминаю свою идею разработать аут-искина, который помогал бы быстро одеваться перед выходом - вспоминаю, чтобы тут же забыть - и иду к дверям.
  
   Лифт бесшумно опускался по стене здания воздушным пузырем. Оторвавшись от панорамы сверкающего на солнце переплетения Этажей, по которым летели мириады мобилей, я случайно встретился глазами с парнем напротив.
   Тот прищуривал глазки, поглядывая из-под свисающей до губ челки. Ему явно нравился сосед - я, молодой брюнет среднего роста и худощавого сложения.
   Скользнув по его худощавой, утыканной Е-С колечками руке, я отвел глаза обратно. Вигей и синт - не в моем вкусе. Я считаю себя натуралом, и это осознание порождает невольное чувство отчуждения к сторонникам других лайф-стилей. Хотя, я исподволь признавался себе, в последнее время эта натуральность начала все-таки надоедать. Натурал натуралом, но мы живем в искусственной среде обитания - так зачем ограничивать свои возможности надуманными рамками? Я уже чувствовал растущее внутри смутное желание поставить себе какие-нибудь импланты - просто ради интереса, но пока не определился - энерго или квики. Энерго - больше возможностей, но это значит быть привязанным к зарядкам и терять комфорт, увидев желтый сигнал батарей, как некоторые мои знакомые. Квики - свободнее, но... энерго все-таки больше возможностей...
   Но кольца носить я не буду - любое инородное тело действует мне на нервы.
   Ви-лав - вот самый современный тренд всех продвинутых лайф-стилей. Чувства, ощущения - всё как настоящее. Но - никаких обременяющих реальных контактов, полная свобода.
   Странно, тем не менее, что гей-синтов становится все больше и больше... если верить Управлению Статистики. Вероятно, из-за собственной неполноценности и несамодостаточности. Им скучно с самими собой - но что изменит в этой скуке второй участник, если он настолько же скучен?
   Две три нуля сот. Ха!
   Так, но вот внизу показался сверкающий купол портала - и вместе с ним следующая дилемма, как добраться до Свободной?
   Лэп, уловив мою потребность, выводит на экран сетчатки прозрачный список из всего трех возможных вариантов.
   Мобиль такси - 2 сотки, 4 секунды ожидания и погрузки, 40 секунд полета, 4 секунды выгрузки.
   Транс - 1,5 минут, бесплатно.
   Пешком - около часа ходьбы.
  
   Вызывать мобиль - лень. Слишком много действий. Трансом, наоборот, слишком просто, к тому же опять - случайные люди, случайные контакты. Эти общественные места - лифты, транспорт - совсем как общественные туалеты моей юности!
   Еще парочка таких контактов (я невольно скользнул глазами к соседу напротив и отвернулся, напоровшись на все тот же наглый взгляд) - и можно будет пожаловаться в уПор на вторжение в личную сферу.
   Пешком? Почему бы нет?
   Решено. Час ходьбы! Это будет Настоящее Путешествие. Заодно освежу мозг - ведь я уже больше недели не выходил из дома. Сколько дней - десять, двенадцать?
   Перехватив вопрос, Лэп отвечает мне - четырнадцать.
   Лифт бесшумно раскрылся, я быстро вылетел наружу, спасаясь от закольцованного парня, черт бы его побрал.
  
   Две три нуля сот, две три нуля сот, две три нуля сот!!!
  
   Насыщенный озоном, слегка влажный и прохладный воздух. Солнечный свет, равномерно струящийся с потолка.
   Оживленная платформа транса в несколько полос принимает спешащих пассажиров. Хайры, стайлы, мувинги, бади, виши - чтобы не сойти с ума, я смотрю насквозь через всю эту пеструю толпу, источающую килотонны ненужной мне информации, пока мой Лэп остервенело бьется со спам-ботами на грани моего сознания, защищая, как цепной пес, его спокойствие и чистоту.
   Дальше, нам дальше. Столкнувшись с несколькими знакомыми, о чем Лэп старательно бибикал в ухо, я поспешил в безлюдный тамбур, и после секундной задержки - устаревшие врата слишком медленно сканировали ай-ди - передо мной распахнулась улица.
   Здесь было тепло, солнечно и неожиданно тихо, после шумной платформы транса.
   Вот это - реальность, с одобрением усмехнулся я, глядя на немного выветрившиеся плиты под ногами. Не мраморные. На ощупь почти такие же, как виртуальные, но в отличие от виртуальных об эти можно расколотить себе башку. Или не себе, цинично подумал я, поощряя свой стиль свободно мыслящего крейчера - создателя опасных виртуальных путешествий.
   Хотя по календарю - сентябрь, в воздухе пахнет весной. Может быть, из-за солнца.
   Мельком глянув на паривший у остановки аэротрам, я миновал гудящие насекомыми клумбы и свернул на боковую улицу, краем глаза смотря на путь к Свободной, подсвеченный на моей сетчатке.
   Просторные улицы полупусты - редкие прохожие бодро идут по своим утренним делам, на скамейках там и сям одиноко сидят учащиеся, уставившись невидящими глазами в пространство перед собой.
   Улица сверкает капельками влаги - клинеры проехали по ней только что.
  
   Солнце ласково поглядывает на свежевымытую землю из-за кудрявых облаков, быстро бегущих по небу. В воздухе гоняются друг за другом мухи.
  
   Мухи, гоняющиеся друг за другом. Так-так... Я еще не замечал, чтобы мухи в ви гонялись друг за другом, выписывая в воздухе такие сумасшедшие петли. Я реализую этот прием и заработаю еще несколько сотен. Можно зарегистрироваться в Холибренде... ха-ха, плагин "гоняющиеся мухи, (с)"... и тогда заработать больше... конечно придется потратиться на выяснение уникальности, но...
   Настроение поднялось - я нашел бугорок на скале Рынка, куда можно поставить ногу и еще немного приподняться над конкурентами.
   Все-таки полезно иногда вырваться в реальный мир из виртуального. Старушка-реальность еще может дать бонусы... если ее хорошенько потрясти.
   Мухи. Думать о мухах. Может быть, они дадут мне еще идею.
   Разумные мухи. Заговор мух. Войны мух. Мухи-мутанты. Нет, пошло. Мухи-... мухи...
   Две три нуля сот. И к черту этих мух. Есть более важная тема для размышления.
  
  
   За пределами жилой зоны Лэп попадает в сеть уличной радиорекламы. Свершившись с твоими персональными настройками, она начинает зажигательно шептать прямо тебе в уши именно ту рекламу, которую ты хочешь услышать, под ту музыку, которая имеет больше всего шансов тебе понравиться - то грустную, то веселую, в зависимости от темы и твоего настроения. Может и в глаза посверкать, если ты не против.
   И конечно, прежде всего для меня -
   Virge! Virge!
   Бешеная самба подхватывает мое возбужденное настроение.
   Уникальная новинка. С этой крошкой ви станет для вас настоящей реальностью. Запах, чувства, цвет - такого вы еще не пробовали! Нейромодулятор Virge - и весь мир в кармане!
   Интригующий легкий ритм - "Подключитесь к Вимми-soc и получите 50 ноль-соток! Только самые свежие новости, развлечения, информация! Полная свобода в рамке твоего Лэпа! :)".
   Какой-то бравурно мажорный симфоджаз - "Фаст-фуд-нет Промо. Фреш энд фри. Файнд, трай энд бай". Перемутили со слэнгом, но это тоже хороший приемчик, запоминается.
   Лирическая мелодия из классики - "УЭКО напоминает - отходы нарушают экологический баланс города. Берегите среду обитания!".
   Волнующее, как нежный порыв весеннего ветра, дыхание техно-сюра - "Иногда ты думаешь об ЭТОМ. ЭТО думает о тебе ВСЕГДА. БиоСка - твой карманный бот-доктор". Конечно, в эту тему прикрутили и глухие звуки ударов сердца - по-моему, слишком прямолинейно, вдобавок получилась интерференция мультимессиджа - набор символов, который каждый истолкует по-своему. Кому-то звуки сердца понравятся, кого-то будут нервировать. Меня, например.
   И снова бодрый легкий пульс - "Квики Транс - свежесть и свобода. Импланты, повышающие качество жизни". Класс! Я уже хочу это!
   Романтичная гармония, я прямо-таки вижу ее в розовом цвете - "Общие интересы, общие желания и пол, чистота и безопасность. Вигомо-семья - будущее человечества"
   Тяжеловатое уханье басов под нечто вроде стрекота цикад - "Попробуй себя Сверхчеловеком! Энергоимпланты Ская Т". Я улыбаюсь - авторы, видимо, представляют себе человека с энергоимплантами чем-то вроде гигантского насекомого.
   Мощное урчание басов, взрывающееся драматическим визгом сирен - "Моби Тиран - только десять неповторимых мобилей для властелинов трассы". Вот это неплохо. Но к черту мне элитный моб, куда я на нем поеду, если все, что мне нужно, дает мне сладкая парочка - Роб и Лэп, полностью обеспечивающая комфорт моего бытия?
   И вдруг - неожиданная тишина, и на ее обнаженном фоне - приятный бархатистый мужской тембр... тоже хороший прием. "Единый Мир - единое человечество. Мир без войн и насилия, мир любви и свободы, мир братства и единства. Единство - комфорт, истина и жизнь. Помогая объединению стандартов, вы помогаете будущему".
   Я выключил рекламу - надо давать мозгу отдохнуть, иначе он взорвется.
   Е-миру удалось меня удивить. Одно такое длинное сообщение, наверное, стоит не меньше чем тот же "Тиран", выпускаемый раз в месяц в количестве десять штук. Но ради чего? И так уже у Единого Мира не осталось конкурентов. Даже седые гиганты, вроде Гринписа, стали его подразделениями и отделами. Какой тогда смысл в этой рекламе? Борьба с теми, кто пытается сохранить независимость в растворяющем всё океане унификации? Миллионы на то, чтобы в сознании граждан еще на чуть-чуть утвердилась симпатия к Единому и недоброжелательство в адрес тех, кто все еще пытается сохранить свою делянку за забором - частные провайдеры связи, противники перехода на е-сперанто, изготовители техники устаревших форматов, информационные компании, работающие по устаревшим протоколам...
   Как специалист по управлению психикой, я понимал эту стратегию. Пока ты не уверен, что на сто процентов предвидишь состояние управляемой системы, ты должен ожидать неожиданностей. А управляя психикой, ты никогда не получишь стопроцентной предсказуемости.
   Но с деловой точки зрения это была колоссальная перестраховка - огромные средства, которые тратятся только на то, чтобы уменьшить сотую долю вероятности.
   Какими все-таки деньгами швыряются наверху, пока ты ползаешь, как муравей. Ничего не поделаешь - система. Уровни. Этажи, как на трассе - лишь бы не пересекалось, подумал я, и эта мысль меня заинтересовала, несмотря на полное отсутствие логики.
   В ней была идея какого-то образа - пересечение трасс Этажей... сценарий глобальной катастрофы?... ошибка систем управления... в одно мгновение происходят тысячи, сотни тысяч столкновений мобилей, несущихся навстречу друг другу по одной полосе...
   Неплохой сюжет для ви-хоррора, хоть и на любителя. Но где-то это уже было.
  
   Провожаемый зрачками уличных башенных видеокамер уПора, я вышел на Проспект Правды с его зеркально-белыми высотками с обоих сторон и вдохнул нагретый пенобетоном воздух.
   Над головой с шелестом носились мобили.
   На блестящих стенах высоток бежали рекламные мессиджи - едва увидев, я быстро отвел глаза, но мозг успел зацепить изображение суперкомфортного мобиля ЛайтСтар и слоган "Супер! Не веришь? Попробуй бесплатно!".
   Наверное, мобили все еще делают для того, чтобы продать их и получить какую-то прибыль. Но рано или поздно эта индустрия отомрет. Зачем реальный мобиль, если в ви ты можешь получить его полную иллюзию - и гораздо дешевле.
   Передо мной была большая пешеходная дорога в пару километров длинной, прямая, как луч света в космосе. И абсолютно пустая. Мало кто ходит сейчас пешком, в век мобилей и бесплатного воздушного общественного транспорта.
   Я запоздало понял, что час пешком - это слишком круто, и чуть не вызвал такси, но все же заставил себя следовать ранее намеченному плану.
   С непривычки стало дискомфортно. Собираясь в дорогу, ты мечтаешь совсем не о том, с чем сталкиваешься в первую же минуту. Это закон путешествий.
   Отвергнув предложение Лэпа включить новости или развлекательные каналы, я пошел дальше.
   Надо же иногда что-то делать, чтобы побывать в шкуре потерпевших крушение, или в таком духе - чтобы поддерживать чувство реализма и делать классные ви.
  
   Страдая от собственной изобретательности и утешая себя лишь надеждой получить от этого страдания весомую пользу, я целый час плелся по Проспекту Правды, одинокий, несчастный и злой, ежеминутно отказываясь от предложений Лэпа подключиться к Сети. Вот ведь, наверное, удивлялись пассажиры пролетавших надо мной мобилей.
   Да, я чудак. Чудак. Чудак. Все крейчеры и вимейкеры - чудаки. Иначе наши продукты не будут удивлять вас.
   Разумеется, час тянулся примерно как вечность. В голове крутился такой хаос мыслей, что я даже нашел силы сквозь зубы посмеяться над самим собой - кто знал, что эта невинная идея так взбаламутит мозг, внезапно вырванный из привычного распорядка.
   Наконец проспект закончился, упершись в аллею высоких деревьев, постриженных настолько одинаково, что они казались ненастоящими.
  
   Так. И как идти дальше? Лэп, ты оглох, что ли?
   На сетчатке нарисовалась карта.
   Свободная, 27. По этому адресу находится Отделение 120 Юго-восточного управления обеспечения коммунальной системы.
   Лэп подсветил одно из зданий впереди красной мигающей стрелкой и сообщил, что никакой организации АСМОТЕК по этому адресу не значится.
   Отлично. В наше Путешествие входит элемент игры на время - я должен найти заказчика до 11-00.
   В этот момент краем глаза я увидел, что навстречу мне идет блондинка в строгом белом костюме.
   Это было настоящее событие! Я даже немного заволновался.
   Вообще-то я никогда не разговариваю с девушками в реальности, тем более вот так вот - на улице, когда никого больше поблизости нет. Я предпочитаю сетевое общение. Но сейчас я не мог просто так пройти мимо - после столь длительного одиночества и информационного воздержания мне так нестерпимо хотелось поговорить, что я смог нарушить свой обычный психологический барьер.
   - Извините... - начал я издалека.
   Не останавливаясь, она подняла подозрительные глаза.
   Лэп молчал - у нее стояла защита. Дорогая дамочка. Судя по глазам - не тридцать, больше, лет шестьдесят плюс полная биорегуляция. Для нее понятие времени уже давно стало относительным. Многим такие нравятся - из-за их опыта.
   Тоже идет куда-то пешком - тоже хочет Путешествия.
   Поэтому я и понадеялся, что между нами возникнет взаимопонимание... и был жестоко обманут в своих ожиданиях.
   - Вы случайно не видели...?
   Не останавливаясь, она прошла дальше, словно и не слышала вопрос.
   Краска стыда и позора залила мое лицо. С досадой отцепившись глазами от ее идеальных икр, - даже не улыбнулась, консерва - я посмотрел дальше. Ну и что, что вопрос дурацкий - да, Лэп под рукой. А может, он у меня сломался? Или я страдаю от одиночества?
   Обидно!
  
   На дороге все еще было безлюдно.
   Может, поэтому она испугалась? Одни, на пустой улице... ха-ха...
   Я смеха ради представил себе нападение с изнасилованием. Вокруг сплошные башни наблюдения, но допустим, они все вдруг отключились. Я е-маньяк и создал могущественный вирус, с которым не справилась Е-служба уПора.
  
   Но выросшая внутри досада смахнула мои воздушные замки. Слишком нереалистично.
  
   Мы живем в полностью контролируемом мире. Ты не успеешь сделать ничего общественно опасного для ближнего, как твой Лэп начнет орать тебе в глаза и уши предупреждения, а если ты будешь упрямиться, ближайшая кибер-станция выстрелит в тебя мгновенно усыпляющей нанокапсулой, или тебя обезвредит флай-бот уПора, или еще сотня подобных ухищрений электронного государства.
   Мир стал абсолютно безопасен. И потому скучен. Благодаря этому у таких, как я, появилась масса работы, а с ней - и возможностей обеспечить себе комфортную жизнь. Но что-то здесь явно идет не так, как надо - сознание человека медленно, но неуклонно подстраивается под эту тотальную безопасность, постепенно превращаясь в растение. Безопасность становится данностью и перестает быть ценностью, потому что уходит в прошлое память об опасности.
  
   В последнее время появились даже такие идиотские ви, в которых юзер является элементом, исполняющим простой набор из нескольких простейших функций в сложной системе, получая от нее взамен полное удовлетворение потребностей. То есть, практически то же самое, что и в реальности, только еще проще. Никакого адреналина, просто одна глобальная бессмысленная нирвана, лежишь себе в отключке (кинетические сенсоры вообще не используются) и все. По этой нирване и назвали фанатов стиля - нимэн ("человек-нирвана").
   Что-то во мне восставало против такого стиля, хотя умом я понимал логическую естественность и закономерность его появления. Это значило, что я со своими "адреналиновыми экстрим-ви" рискую стать аутсайдером индустрии.
   Но, может быть, я еще найду интерес и вкус в ни-ви.
   До места назначения оставалось немного - убедившись, что я успеваю, я снизил тем и пошел к красной стрелке неспеша.
   На ходу я механически придумывал рекламные слоганы. Я начинал работать вимейкером в небольшом сетевом рекламном агентстве, эта привычка осталась мне на всю жизнь - я тренирую ум, постоянно придумывая короткие слоганы. Это как молитвы прошлого, наверное.
  
   "Мы делаем путешествия. Мы делаем ощущения. Мы делаем жизнь."
  
   Повторы смотрятся громоздко. Ладно, черт с ним. Что-нибудь, оправдывающее экстрим-ви.
  
   "Мы заставим вашу кровь течь быстрее". "Человек создан для борьбы". "Жизнь - борьба".
  
   Мда, никуда не годится, пахнет каким-то терроризмом. А если для разнообразия и освежения мозга попробовать придумать рекламу "ни-ви"?
   Сознание некоторое время не хотело течь по непривычному руслу и толпилось на месте, набухая, как запруженная река. Потом его прорвало.
  
   "Жить - просто"
   "Тепло и свет - лучше ни-ви нет"
   "Мы превратим вашу жизнь в дерьмо, размазанное тончайшим слоем по стеклу"
   "Нимэны, идите к черту"
  
   Я рассмеялся.
  
   Наконец я подошел к стеклянному полушарию здания, стоявшему на небольшом крутом холме. Стрелка мигала у подножия лестницы, ведущей на его вершину.
   Вообще-то это был эскалатор. Но он не работал. А значит, мне предстоял подъем по сотне ступенек наверх. Потрясающий сервис!
   Я так устал и вымотался, что мелькнувшая мысль о новых реалистических ощущениях и полезном опыте вызвала только сильное раздражение. Но деваться было некуда - надо было идти дальше вперед, за кучей соток, которые сделают меня еще более свободным.
   Одолев подъем, я увидел табличку рядом с дверью.
   АСМОТЕК
   Наконец-то. Почему же информации о ней нет в Сети?
   Издалека поймав сигнал моего айди, входной контроллер загорелся зеленым светом, мурлыкая дружелюбную мелодию. Шагнув в бесшумно разъехавшиеся двери, я оказался в приемном зале, где были двое мужчин.
   Боже мой, что это были за верзилы - оба бодиманьяки, приверженцы умершего лет пять назад лайф-стиля. Интересно, как они нашли друг друга? Или у них здесь нечто вроде клуба?
   Устало дыша, я остановился, разглядывая их с невольной улыбкой на губах. Они отвечали мне до странности враждебными холодными взглядами. Элемент стиля, видимо, такой. Надутые мышцы, агрессивное поведение, короткие прически ежиком. Мда, оригинально.
   Меня здорово напрягло, что Лэп, пытаясь считать информацию с их контактов, начал выдавать какую-то чушь.
   Перри Мейсон, частный детектив.
   Джулиано Джемма, скульптор.
   Я даже не сразу понял, что это персонажи каких-то старых ви, своеобразная аватара вместо визитки - шутка на грани рискованного хамства. Сегодня смоделировать это могут позволить себе только фирмы с серьезным брендом - такое обращение с личкой может вызвать проблемы. Впрочем, это все равно всего лишь в пределах здания - на улице их через несколько секунд заблокирует уПор.
   Типа профессионального приветствия, понял я, и усмехнулся - солидно, ничего не скажешь. Сразу такая заявка, мол, знай, с кем имеешь дело.
   Но можно было бы и повежливее.
   Не дожидаясь моего вопроса, один из здоровяков грубо указал мне на небольшой коридор, в конце которого находилась комната руководителя.
   Пальмы в кадках по углам - неужели настоящие?! Боже, какой архаизм!
   Руководитель показался мне харизматичной фигурой, достойной быть одним из главных персонажей любой игры. Когда я вошел, он сидел за длинным столом, повернувшись вполоборота к двери, и задумчиво глядел в окно, крутя пальцами какой-то продолговатый предмет. За его спиной почти всю стену занимала электронная карта мира, перед столом стояло кресло для посетителей - больше в кабинете ничего не было.
   В черном фраке с фалдами он был бы идеально похож на английского джентельмена 19-го столетия - арийский профиль, короткие светлые волосы, прямой тонкий нос, тяжеловатая челюсть... но он был в свободном спортивном костюме. Когда я возник на пороге комнаты, он не шелохнулся, и лишь его серые глаза посмотрели на меня с отрешенным спокойствием.
   - Привет, я - Марк. Рассказывайте мне, что там у вас за проект, - сказал я с некоторым волнением, усаживаясь в кресло напротив и с облегчением протягивая уставшие ноги.
   Два три нуля соток, я пришел за вами.
   Айвон Грей, 35 лет, натурал, приватная информация закрыта, пиликнул мне в глаза мой Лэп, пока директор молча смотрел на меня.
   Положив предмет на стол, он повернулся ко мне и начал излагать суть дела отличным, мужественно-хрипловатым голосом (хоть рекламу озвучивай).
  
   Задание показалось несложным. Единственная закавыка была в сценарии.
   Совершенно странном, почти абсурдном сценарии.
  
   Группа террористов захватывает искуственный остров в одном теплом тропическом море, и провозглашает на нем независимую республику.
   - Оба слова с большой, - уточняет Грей.
   - Оба слова? - переспрашиваю я, не понимая, о чем идет речь.
   - Независимая Республика.
   Ага. Понятно.
   Так, дальше.
   В качестве защиты от спецслужб используются захваченный персонал острова и его владелец, которые остаются пожизненными заложниками.
   Я не знаю, можно ли делать ви про террористов. Но молчу, опасаясь резким телодвижением спугнуть мои сотки, порхающие над бредовым сценарием.
   - Ваша задача, - Грей почесывает нос, - разработать проект острова, с учетом максимальной детальности, характеристики персонажей, биографии. Разработать сюжет, чтобы был максимум риэлити. Чувство присутствия. Потребность повторения. Эффект привыкания. Генерация потребностей в смежных товарах - брелки, боди, лайф-стиль. Мы предоставим вам информацию по идеологии и убеждениям террористов, их оружию, целям.
   - А вы уверены, что это нужно? - спросил я.
   - В смысле, что? - не понял Грей.
   - Что нужно так детализировать террористов. - Я пожал плечами. - Для игры будет достаточно, что у них есть какая-то идеология. Что она вообще есть.
   Грей нахмурился.
   - Какие, кстати, у них цели? - продолжал я. - Взорвать весь мир?
   Он посмотрел на меня, как на насекомое.
   - Зачем его взрывать? У них вполне конкретные цели. Они хотят создать республику...
   Я фыркнул и рассмеялся.
   - Республику на искуственном острове?! Ну да, они ведь все должны быть психи и наркоманы...
   Грей перебил меня:
   - Они не наркоманы. Обычные люди. Просто они хотят создать свое государство.
   Я перестал смеяться, осознав, что Грею мое оживление не нравится. Наверное, он долго выдумывал этот сюжет, так долго, что наконец начал считать его гениальным. Обычная болезнь всех заказчиков.
   Значит, террористы у нас теперь - "обычные люди". Ну ладно, обычные так обычные. В конце концов, заказчик всегда прав... в пределах своих финансовых возможностей.
   - Хорошо. Они обычные. Хотят создать республику, - смирился и подытожил я, скорее для себя, чтобы обозначить пределы, за которые моей фантазии забегать не следовало.
   Мы помолчали, я собирался с мыслями, он ждал.
   - А зачем? - вдруг задал я пришедший в голову вопрос.
   Он посмотрел на меня озадаченно.
   - Что - зачем?
   - Зачем им республика? На искуственном острове?
   - Их не устраивает... - он посмотрел в окно. - не устраивает... Их не устраивает этот образ жизни. Они хотят создать свой.
   - Лайф-стиль, вы имеете в виду? - переспросил я.
   - Нет, - Грей терпеливо вздохнул, - не стиль, а образ. Образ жизни.
   - Поймите, - сдался я, - я пытаюсь понять мотивацию ваших героев, из этого будет исходить целый спектр деталей ви, от серьезных, типа личной мечты каждого из них, до мелочей, таких как шутки и обмолвки.
   - Я понимаю, - мягко ответил Грей, - я все понимаю, я говорю так, как есть, чтобы вы могли тоже понять. Задавайте свои вопросы.
   - Вот вопрос - если они хотят создать свой лайф-стиль... а я так и не понял, чем ваш "образ" отличается от лайф-стиля... то почему они не могут сделать это в существующей системе?
   - Система, - Грей кивнул. - Вы сказали ключевое слово. В том-то все и дело. Они хотят создать принципиально иную систему отношений между людьми. Отношений, не основанных на деньгах. Новое общество. Новое государство. Так понятнее?
   - Хорошо, допустим так. Зачем им захватывать искуственный остров? Ведь это нарушение частной собственности. И не очень удобно для того, чтобы провозглашать государство - на нем нет природных ресурсов.
   Грей посмотрел на меня снисходительно.
   - Ну конечно. Если вы сможете найти в нашем мире никем не занятый клочок земли, это будет лучше. Но у вас не получится. Привлекательность искуственного острова в том, что он еще не является государственной территорией. Насколько я знаю. Территорией какого-либо суверенного государства. Со всеми вытекающими. Насколько я знаю, у искуственных островов статус не совсем однозначный. Их сложно считать территорией - сегодня есть, завтра разобрали, или волной смыло.
   Грей взглянул на большую интерактивную карту мира и поморщился.
   - Я не уверен, но мне кажется, это так. А что касается частной собственности... понимаете, у наших террористов недостаточно средств, чтобы построить такой остров на свои деньги. Откуда у них деньги? Это было бы нереалистично.
   Я вздохнул. В конце концов, какая мне разница. Попробую откатать сценарий, исходя из этих данных, если возникнут какие-то вопросы - задам их ему. Он, видимо, хорошо продумал свой ви, если так бегло разглагольствует об идеологии террористов.
   - Вы давно занимаетесь такими проектами? - задал я вдруг пришедший мне в голову вопрос.
   - Нет, - ответил Грей после некоторого раздумья. - Мы решили перейти в этот бизнес из другой сферы. Это наш первый проект. Сценарий я разработал сам.
   Ну конечно, понял я. Передо мной дилетанты. Ладно, мое дело - получить сотки.
   - Давайте дальше. Цель игры.
   - Цель игры зависит от роли юзера. За террористов - продержаться как можно дольше. За спецслужбы - задавить террористов.
   - Ага, у нас есть роли. Так кем сможет стать юзер?
   - Террористом, заложником, спецагентом.
   - Заложником?!... - я решил, что Грей совсем не разбирается в игровых технологиях. - А что интересного, быть заложником?
   Он усмехнулся.
   - Не всем хочется принимать активное участие в действительности. Есть большая масса тех, кому нравится просто плыть по течению. И в то же время переживать интересные события. Роль заложника - для таких.
   В этом есть свой ризон, подумал я.
   - А роль террористов... то есть, вы предлагаете юзеру взять на себя роль... э-э... и сопротивляться спецслужбам?
   - Ага. Стрелять в них.
   - Вы уверены, что это законно? - осторожно уточнил я. - Стать террористом. Что-то я не помню, чтобы кто-нибудь в ви предлагал такую возможность, хотя формально, кажется, это не запрещено.
   - Мы сделали экспертизу, - ответил он. - Все абсолютно законно, так как не будет являться моделированием насилия. Играя за террористов, юзер не сможет отождествиться с ними из-за культурного барьера.
   В виде иллюстрации своих слов Грей сделал рукой плавную фигуру. Я понимающе кивнул.
   Не сможет отождествиться. Красиво сказано, но... а вдруг сможет?
   - Вы хотите, - уточнил я, - чтобы я изобразил террористов... с ярко негативной стороны?
   - Нет. Они просто другие. Вы должны показать, что они другие.
   - Ясно, то есть... просто не такие как все, и... и юзер, играя за них... будет чувствовать себя как бы не в своей тарелке...
   Грей неуверенно кивнул.
   Бред.
   - Нет, нет, - я помотал головой, словно отгоняя назойливую муху, - это невозможно. Каким вы ни изобразите юзера, играющего от первого лица... даже не важно от какого, он все равно отождествится с тем, за кого он играет.
   Грей болезненно поморщился.
   - И что? Ну пусть тогда отождествится.
   - И тогда игру запретят! - не выдержал я.
   - Ч-черт... - прошипел он, глядя в окно. - Ну ладно, тогда пусть не будет насилия.
   - Так вы говорите, что сделали экспертизу, - коварно спросил я, глядя ему в глаза.
   Он с досадой махнул на меня рукой, не отвечая.
   Ладно, ради его соток я сделаю вид, что не обратил внимания на это противоречие.
   - Окей, значит мы останавливаемся на том, что юзер, играющий за террористов, не будет иметь возможности осуществлять насилие.
   - Потому что иначе игра будет сразу же запрещена, - мрачно сказал Грей.
   - Конечно. Но сценарий... - прододолжал я. - Как же террористы смогут защититься от спецагентов, не прибегая к насилию? Как можно захватить заложника, не прибегая к насилию?
   Грей указал на меня пальцем.
   - Вот вы и придумайте.
   Я вздохнул и опустил глаза, задумавшись.
   - У Вас усталый вид, - вдруг заметил он.
   Увлекшись размышлениями о сценарии, я не сразу понял, о чем речь.
   - А, я шел сюда пешком. От самого дома.
   - Выглядите довольно подтянуто. Занимались спортом?
   Я поджал губы, с трудом вспоминая прошлое.
   - Так... в молодости немного увлекся атлетикой. Но до вас мне явно далеко. Тем более до ваших громил. Перри Мейсон, который в коридоре был, когда я пришел.
   - Перри Мейсон - это литературный персонаж. Антон просто ради смеха использует это имя, когда мы на работе.
   - Я понимаю. За этими стенами его быстро бы доставили в уПор. - Я усмехнулся с иронией. - Порядок сегодня в цене. Многим писателям прошлого, которые предпочитали псевдонимы, сегодня не поздоровилось бы.
   Он посмотрел на меня с интересом:
   - Возможно, мы понимаем друг друга лучше, чем вам кажется.
   Я пожал плечами. Пока что я не понимал ни черта, кроме того, что два три нуля соток - слишком хорошая сумма, чтобы капризничать из-за какого-то непонимания.
  
   В итоге я снова ничего не подписал. Обсудив все детали и получив электронный гарант-чек, подтверждающий, что деньги будут переведены мне в течение получаса, я попрощался и вышел - верзил в холле уже не было.
   Девушки с приятным голосом я тоже не обнаружил, и это не прибавило мне комфорта. Оглядев напоследок офис, производивший впечатление безжизненности - похоже, своему имиджу эта компания не уделяла ровно никакого внимания - я покинул его и оказался на улице, где свежий ветерок энергично разносил запахи техно-озона.
   Разумеется, проделывать обратный путь тем же пешим способом не было никакого желания. Я подозвал такси, парившее неподалеку, долетел обратно до комплекса и вышел метров за триста до него, чтобы напоследок немного побыть на улице и обдумать задание.
  
   Однако мысли не хотели собираться вокруг него и вместо этого, как глупые мухи, летали вокруг моей головы.
   Вместе с рекламой.
  
   Ангельский хор под торжественную поступь симфонического оркестра - какая-то известная симфония. Будущее нельзя остановить. Но можно стать его участником. Присоединяйся к проекту Единый Мир!
  
   Террористы... какая глупость - создавать какое-то общество взамен существующего. По сути, это реклама, только реклама товара, который никому не нужен. Какой сервис может предоставить кучка террористов?
   Новый напиток от Кока-Колы - освежающая бодрость бытия!, жизнерадостно провозгласил рекламный женский голос, и я понял, что мне давно уже от усталости хотелось пить. Не успел я подумать об этом, как от роликов зарябило в глазах, и я заказал первое попавшееся - Кола Тайгер, и к нему на всякий случай ВинУош Лимон.
   Бот-киоск подлетел в следующую секунду, я радостно схватил свои две банки, мокрые от росы, даже не обратив внимания на сигнал списывания пяти с лишним нольсоток.
  
   Журчание ручья, плавно переходящее в шипящий взрыв безумно веселой танцевальной музыки. Кола! Холодная живительная влага! Пузырьки, усиливающие вкус жизни!
  
   Боже мой, и кто-то хочет создать мир без этого... каким извратом только не займешься ради комфорта...
   Я вдруг понял, что мне совершенно не хочется заниматься этим заказом. Даже за сотки.
   Всему есть предел. Если кому-то нравится выдуманный мир, ради Бога. Но я не могу сделать так, чтобы он нравился мне.
  
   Наверное, я провалю проект... Отказаться, чтобы не нервировать себя и работодателей?
  
   От этих мыслей меня отвлекли глаза девушки, шедшей к остановке трама метрах в тридцати.
   Такая худенькая! эйми? Нет, вроде бы без пластики. Спортинг? Тин-пирсинг?
   Только бы не смутиться смотреть в глаза.
   О дьявол, Марк, чего ты боишься? Это же девушка, а не снежный барс!
   Йес! Я сделал это!
   Победив в кои веки свою стеснительность, я поглядывал ей в глаза - перескакивая с них на тонкие стройные ножки, круглые коленки, на танцующий над ними край легкомысленной юбочки, потом вдруг на улицу вокруг меня и - обратно.
   Она тоже с интересом рассматривала меня.
   Грудь вперед, плечи шире, остальное расслабить - хуссары, в атаку!
   Сначала мне показалось, что она совсем юная, лет шестнадцать, потом я разглядел развязно качающуюся походку и накинул лет пять. Тонкие чувствительные губы.
   Недавно я потратил 160 сотен, чтобы отрегулировать зрение. Хорошее зрение расширяет возможности, на нем не надо экономить - это один из основных факторов комфорта. Интересно, каково же с имплантами. Наверное, можно смотреть и видеть далеко-далеко, как в телескоп...
   Я размышлял, а мои глаза продолжали прыгать по той же траектории. Мы были уже совсем близко друг к другу. Девушка откровенно и тонко улыбалась мне, как Джоконда - я догадываюсь, что ты хочешь. Может быть, я тоже... Может быть... И как будто раскачивалась на своих каблуках еще сильнее, отчего ее хрупкое тонкое тело ходило уже почти ходуном, словно предвосхищая вечный танец всех времен и народов.
   Несколько резковатые скулы и острый подбородок не портили ее, а придавали дополнительный шарм.
   - Мари Ли, 27 лет. Транс-синт 60% - сообщил Лэп на расстоянии трех шагов от нее.
   Она знала, что Лэп сейчас шепнул мне в ухо, и с интересом смотрела, что дальше отобразится на моем лице..
   Я улыбнулся в ответ, сдерживая легкое разочарование, и мы разошлись - пискнуло сообщение о приеме запроса, первый шаг к знакомству. Сделанный с ее стороны.
   Я шел дальше, испытывая противоречивые чувства. Эх, я так старался, так усиленно жал на педаль мужественности - и...
   Транс-синт. Это значит, что раньше ты был парнем, а потом понял, что хочешь быть девушкой. Это хорошо, потому что так тебе будет комфортнее... тебе и тем, кто с тобой будет общаться. Ведь кто лучше знает, что нужно парню, чем бывший парень? А раньше бы тебя убили озлобленные носители психологических табу. Как хорошо жить в современном мире.
   Хотя многие организации, в том числе Единый Мир, поощряли смену пола, я почему-то недолюбливал транс-синтов. Я просто не понимал их. Возможно, я их побаивался. Видимо, древние суеверия продолжали жить во мне, сохранившись в каких-то обрывках генов.
   60% - столько тебе пришлось заменить в своем теле для того, чтобы ничто не напоминало о прошлом. Многовато пластики, черт возьми, а я-то думал, это все твое, родное.
   Но мне было скучно и одиноко.
   Как и многим, кто жил рядом со мной.
   Кукла, не кукла, аутентик или транс-синт - какая разница, лишь бы работало. Лишь бы это было приятно и комфортно.
  
   С этими философскими мыслями я вошел в пузырь лифта, который пополз наверх так же, как два часа назад полз вниз. Слава уПору, на этот раз в лифте не было никого.
   Пока лифт полз на мой родной сто тридцать первый этаж, я занимался тем, что просматривал каталоги домашней мебели. Женский голос с неумирающим волшебством знойного тембра рассказывал о свойствах оболочек, появляющихся на экране. "Змеиная" - сухая, мелкозернистая, чешуйчатая кожа с волнующим запахом настоящей змеи. "Ягненок" - нежная, бархатистая, теплая - для тех, кто ценит нежность. "Спун" - толстый латекс, прочный, холодный и скользкий - для спорта и всего, что на него похоже. И еще масса вариантов, слушать о которых, наверное, не менее интересно, чем владеть ими.
   Что же выбрать? Ведь хочется и то, и это, и плевать, что обычный нормальный человек не может оценить как следует "змеиную", потому что никогда не чувствовал запаха настоящей змеи. Впрочем, это не машает представлять ее запах в воображении. Наверное, волнующий и экзотический.
  
   Единый Мир - изобилие возможностей. Изобилие комфорта. Просто Изобилие.
  
   Все мои тридцать лет я прожил в этом изобилии - и не переставал поражаться ему. В нашем мире нет ничего, что нельзя было бы попробовать или пережить - хотя бы виртуально. Но, на самом деле, история показывает, что наши мелкие бытовые победы - техноквартиры, полностью обслуживаемые интеллектуальными системами, свободный заработок, совершенная кухня, свободный доступ к развлечениям - смогли дать человечеству то, к чему оно стремилось все время своего существования.
   Практика бытовых удобств победила все идеологии, философии и религии вместе взятые.
   Я был согласен с высказываниями некоторых обозревателей - скорее всего, человечество готовится к новому эволюционному прыжку. Безоблачная идиллия комфорта и удовлетворенных потребностей, в атмосфере которой мы живем, возможно, сменится через какой-то период времени на новую эпоху страстного порыва, напряжения и жертв - скорее всего, в космос, освоение которого дразнило мысль человека на протяжении тысячелетий. Скорее всего, самому человеку для этого понадобится изменить себя - физически и интеллектуально.
   Когда я думал об этом, мне вновь хотелось попробовать свои силы на ниве фэн-ви - изобразить общество технолюдей, для которых импланты - не роскошь, а одно из рядовых средств существования. Общество могучих полукиборгов, способных на мгновенные вычисления, которые мы сейчас перекладываем на свои Лэпы, стремительно пересекающих пространство на усиленных кибер-ногах... или, может быть, летающих на встроенных в их тела движителях...
   Какие отношения будут между ними? Какие проблемы они будут решать?
   Все это, конечно, было чрезвычайно интересно, но для того, чтобы влезть в этот рынок, мне требовалось освоить большое количество информации, перелопатить и переиграть ви, сделанные корифеями... на это у меня не было ни времени, ни, пожалуй, желания... может быть, как-нибудь потом...
  
   А пока что я продал в утиль свою старую мебель, простоявшую в тешке целых полтора года, и все еще наслаждался первобытным аскетизмом голых стен перед тем, как заполнить эту пустоту новыми моделями.
   Войдя в квартиру, я ушел на несколько часов с головой в работу, записывая скелет сценария и забивая матрицы на основные элементы, кейсы и фреймы. Наконец закончилась смена. Индикатор выработки сыто загорелся темно-зеленым.
   Теперь можно было заняться личной жизнью, и я с некоторым волнением распаковал сообщение, полученное на улице. Там было невинное "Потанцуем?" и запрос на личный контакт. Неужели я так сразу ей понравился?
  
   Requesting authorization...
   Привет ;)
  
   Остаток дня, плавно перешедшего в ночь, я провел в виртуальном обществе трансинта Мари.
   После нескольких минут легкомысленной болтовни нас как-то спонтанно понесло ужинать - оставаясь каждый в своей технофлешке, мы виртуально встретились в бразильском ви-ресторане "Игуасу", расположенном внутри национального парка с видом на водопады.
   Мари, не думая, заказала фригидейра -- блюдо из жареной рыбы и моллюсков в тесте из яйца и кокосового молока, в глиняном горшке. Я остановился было на ломбо де порко, но, узнав, что это банальная жареная свинина, поменял ее на гуасадо де тартаруга - тушеную черепаху. Пока готовится горячее, колоритная латиноамериканка-официантка предложила нам мокуэку -- бульон из морепродуктов, ароматизированный маслом дендэ и кокосовым молоком. Отказаться было трудно.
   Чертовка Мари все время зажигательно смеялась, глядя мне в глаза, и я невольно смеялся ей в ответ.
   Заказа пришлось ждать недолго - бот Fasta-la-Vista прилетел всего через четыре минуты, и вот я уже снимаю крышку с вакуум-термопака.
   А запах!...
   Аромат мокуэку показался мне сначала слишком экзотическим, но, пригубив из бокала немного "Кастель-Шателе", я быстро почувствовал себя настоящим бразильцем.
   Поужинав под бренчавшее на эстраде фолк-рэгги, мы немного отдохнули, ведя легкомысленный разговор и глядя на бесконечное движение падающих с уступа вод.
   Почувствовав, что еда перестала отягощать желудок, я подмигнул Мари:
   - Потанцуем?
   О, как мы танцевали! Элегантная салса, стремительный джайв, страстный пасадобль, неповторимая самба или кокетливая ча-ча-ча - так лихо танцевать можно только в собственном воображении, подстегнутом танцевальным иск-ином.
   Бразильские танцы очень сложны. Пару раз мой иск-ин ошибся, я в эти моменты выпадал из ритма, из-за чего возникали нахлесты - одна часть твоего воображаемого "танцующего я" летит в неизвестном направлении, выделывая руками и ногами кренделя поперек такта, другая, откорректированная на лету, продолжает правильное движение вопреки законам анатомии и физики.
   Но мы победили их, эти законы - мы, люди 22 века.
   По крайней мере здесь - в своем воображении. Здесь мы стали полными хозяевами бытия.
  
   После танцев мы немного прогулялись по парку, сделав длинный крюк в направлении причала - я решил отсюда начать наш тет-а-тет.
  
   Конечно, мой "Скайфер" поразил Мари - ведь я вынашивал его контуры в своих мечтах почти с детства. Стройный и сильный, элегантный и мужественный - он, как я надеялся, олицетворял черты моей собственной личности. Под мягкий и мощный рокот его мотора мы понеслись по океану в сторону моего острова, и свежий ветер срывал с наших лиц томный жар ресторана.
   Сорванцы из "Игуасы" напоследок все-таки послали мне привет, поломавший мою программу - когда мы проплывали мимо волнолома, море под нами вспыхнуло, подсвеченное снизу мощными прожекторами, и я невольно скомандовал остановку, чтобы получше рассмотреть этот сюрприз.
   В хрустальной толще прозрачной воды на фоне темно-зеленой бесконечности глубины медленно плыли похожие на драконов рыбы - порождения сумасшедших дизайнеров "Игуасы". Я загляделся на них и поэтому невольно вздрогнул, когда тьма под рыбами вспыхнула более глубоким эшелоном прожекторов. В их лучах появилось дно и на нем заросшие водорослями руины, над которыми загорелась задорно мигающая разноцветная надпись:
  
   Бар Eshu: Бокал PinaColada на посошок? Ныряй! :)))
  
   - Ныряй! - завопила Мари, мгновенно стянула свое платье-паутинку и спрыгнула с катера, рыбкой врезавшись в хрустальную толщу.
   Чертыхнувшись, я последовал за ней - что еще мне оставалось?
  
   Донырнув к входу, мы оказались в затонувшем храме древних язычников Бразилии - в обществе таких же голых полупьяных посетителей "Игуасы", так же застигнутых на обратном пути. Гремела музыка, и всем было весело.
   Здесь я имел легкомыслие попробовать кашасы - тростниковой водки, которая пахла совершенно отвратительно, в чем, по утверждению бармена, заключалось доказательство ее высочайшего качества.
   Кашаса сильно дала мне по мозгам, и в течение нескольких следующих минут я был в силах только наблюдать, как Мари отплясывает в компании случайного мачо, и пассивно выслушивать пьяные комплименты подсевшего гей-синта, буравившего меня глазами, пока мне не надоело и я не отключил украдкой реалити-опцию "опьянение".
   На мой остров мы добрались только после двух ночи. По обоюдному согласию мы вошли в сон, так как надо было уже думать о завтрашнем рабочем дне.
   Лишь бы не было сбоя, успел испугаться я и на всякий случай проверил будильник - если что-то пойдет не так, он выкинет нас обоих из сна. Не хватало еще первую же совместную ночь во сне закончить совместным кошмаром. Вот вторую - это уже можно. Ха-ха.
   Я включил вечерний закат - во сне реалити уже не имело значения, а закат был романтичнее чем ночь, во время которой на моем острове хоть глаз выколи (так задумано).
   Море, бабочки, песок, волны. И Мари. Тепло и ритм. Мари была удивительной. Преодолев остатки психологического барьера, я общался с ней с большим удовольствием, мысль о ее прошлом только добавляла пикантности в наши отношения. Снова море - и Солнце, по твоему желанию становящееся то обжигающе-жарким, то щадящее-мягким.
   Это было лучше, чем сон, и гораздо реальнее.
  
   + + +
  
   Сотки в задаток я получил утром следующего дня, едва только вышел из ви-сна с намертво приклеившейся к губам довольной улыбкой. Вместе с пакетом информации, которую предполагалось встроить в игру.
   Соток было много. Они мощно подпирали настроение кверху.
  
   Африканские тамтамы, задорно выбивающие плясовой ритм под перезвон сотен колокольчиков. Виртуальная реальность - реальные деньги
  
   Тратить их я пока не стал - необычные условия контракта внушали мне подозрение, что он может сорваться, так что лучше не спешить.
   Конечно, было мучительно трудно откладывать счастливый миг обладания Virge. С другой стороны, я точно знал, что едва этот миг пройдет, я потеряю это волнующее чувство предвкушения. Поэтому с другой стороны довольно разумно отодвинуть его подальше в будущее.
   Пустые стены моей тешки удивительно гармонировали с моим текущим настроением. Меньше окончательных решений - больше свободы.
   Ну что ж, пока нет идей по поводу завтрака, можно посмотреть, что прислали нам заказчики.
   Бегло просматривая фрейм "Идеология террористов", я споткнулся об заголовок:
  
   Уничтожение Системы
  
   Пробежал глазами текст.
   Это была чистая шизофрения.
   Игровые террористы планировали, по замыслу Грея, ни много ни мало, как "ликвидацию существующей системы отношений между людьми, основанную на взаимной анонимно-виртуальной эксплуатации - сокращенно Системы".
   От нескольких абзацев этого бреда у меня начало ломить в мозгу. Решив, что конечную ответственность за товар все равно будет нести Грей и его фирма, я решил избавить себя от этой пытки и ограничиться сценарием.
   Благо что там было над чем поработать.
   После недолгих размышлений я пришел к выводу, что единственный способ заставить заложника стать заложником, не прибегая к насилию - это добровольный сговор террористов с ним. Допустим, он сам решил в это поиграть. От скуки. Не может же уПор игнорировать явные и прямые призывы о помощи, даже если подозревает их поддельность. Не имеет права. Мало ли, что у человека с психикой. Его права должны быть соблюдены в любом случае.
  
   Подобное и так случается сплошь и рядом. То здесь, то там очередной озверевший е-гражданин инсценирует самоубийство, пытаясь привлечь к себе хоть чье-то внимание.
   В современном мире покончить с собой не так-то просто. Все потенциально пригодные места для этого оборудованы соответствующими устройствами.
   На стенах высотных жилых комплексов под окнами натянуты проволочные сетки-ловушки, управляемые системами безопасности здания.
   К трассам для мобилей, мостам и прочим сооружениям так просто не подберешься - ограждения, заборы, камеры. Стоит тебе приблизиться к опасной зоне, как тут же прямо из воздуха возникнет бот уПора, и добрый электронный голос поинтересуется причиной твоего опасного поведения и порекомендует убраться отсюда подальше.
   Можно, конечно, попробовать убить себя каким-нибудь приспособлением. Однако надо сильно постараться, чтобы найти что-нибудь острее ложки, а найдя, укрыться от взгляда вездесущих камер и летающих ботов, которые запросто могут усыпить тебя, получив команду контролирующего иск-ина.
   Так что максимум, что получают незадачливые самоубийцы - это кратковременный пакет острых ощущений в виде удара пневмозахватов бота или провал в наркотический сон, вызванный попаданием выстреленной ботом капсулы.
   Но на фоне общей монотонной рутины для некоторых и это уже удовольствие - новые переживания, контакт с новыми людьми...
   Да, пожалуй, одиночество и пресыщенность - это бичи нашего времени, обратные стороны комфорта и удовлетворения... Впрочем, у какого времени не было своих бичей, и у какой медали нет обратной стороны?
  
   Я вдруг понял, что отвлекся - какой все таки нудный сценарий с этими террористами, мозг никак не желает сосредотачиваться...
  
   Пытаясь заставить себя работать, я полез в Сеть искать информацию о террористах.
   Смешная Сеть очень боялась даже упоминания о них.
   Практически каждый материал, который я начинал просматривать, сопровождался страшными предупреждениями:
  
   ВНИМАНИЕ! Информация содержит шокирующий контент! Вы уверены?
  
   Данная информация содержит сведения о незаконных и антигуманных действиях. Лица, упоминающиеся в этом материале, были осуждены и понесли суровое наказание.
  
   Материал только для ознакомления.
  
   Перестраховка, перестраховка, снова перестраховка - думал я, просматривая страницы и вспоминая утреннюю рекламу Е-Мира. Все же, почему государство, такое сильное, практически всемогущее, так опасается даже упоминания об этих террористах? Читая их короткие биографии, все как на подбор заканчивавшиеся неестественной и шокирующей смертью, я пожимал плечами - что тут привлекательного?
  
   Сигнал вызова на связь застал меня врасплох. Взглянув на него, я напрягся.
   уПор. Управление Порядка.
   Вот это да.
   Получив мое подтверждение, что я согласен на контакт, уПор мелькнул передо мной заставкой с перечислением моих прав, и на экране возникло умное и доброе лицо мужчины лет пятидесяти.
   - Доброго дня, Марк. Я - офицер Ивон Михайлов.
   Я кивнул, стараясь не показывать своего напряжения.
   - Мы обратили внимание, что вы интересуетесь материалами о терроризме. Это специфическая тема, Марк. Мы хотим быть уверены, что вы понимаете ее адекватно.
   Ивон был само воплощение заботы о моем психическом здоровье - в данной ситуации излишней, поскольку тема терроризма меня интересовала лишь вынужденно.
   Я расслабился и махнул рукой.
   - Все гораздо проще! Я - разработчик ви.
   Офицер кивнул. Ну да, он уже посмотрел мое досье, еще до того как я включил контакт.
   - Вот, и ко мне обратились клиенты, они хотят игру про терроризм. Я начал ее делать и понял, что мне не хватает фактуры.
   Я усмехнулся.
   - Мне, правда, и сейчас ее не хватает - это такой бред, что я не могу в него врубиться.
   Офицер доброжелательно улыбнулся. Мне пришла в голову спасительная идея.
   - Вот вы! Вы же занимаетесь этим? Может, вы дадите мне совет?
   - Марк, - ответил Ивон, - в данный момент я нахожусь при исполнении служебных обязанностей. Если хотите, вот мой контакт...
   В углу налился голубым светом сигнал.
   - ... постучите мне вечером, после работы, и мы об этом поговорим.
   - Окей, - весело согласился я.
   - И все же, - мягко упорствовал Ивон, - будьте осторожны с этой темой. Как только у вас возникнут какие-то вопросы или проблемы, сразу обращайтесь к нам.
   - Обязательно!
   Контакт отключился.
   И какие идиоты распространяют слухи о жестокости и злоупотреблениях уПора, когда в нем работают такие чудесные люди?
  
   Лунная соната, Бетховен. Ваше спокойствие - наша работа. уПор - Управление Порядка.
  
   Я понял, что без помощи со стороны не смогу вникнуть в образ террориста, поэтому больше даже не предпринимал попыток работать сам.
   Весь день я убивал время и так и этак, дожидаясь вечера - поторчал несколько минут перед биосканером, подписавшись в результате на новый коктейль против ожирения, сделал биозарядку, долго и вдумчиво составлял меню завтрака, потом играл по очереди и одновременно в несколько игр, смотрел тиви, читал новости, ел и пил, наблюдая мерно текущую за окнами жизнь Города, потом спал, потом снова обстоятельно выбирал меню на обед.
   Едва наступило восемь вечера, я уже жал вызов Ивону.
   Он выглядел усталым - конечно, работа в уПоре не курорт - но терпеливо выслушал меня, попросил поподробнее рассказать все с самого начала.
   Я изложил ему все, как было.
   Он дал мне пару незначительных советов, сослался на усталость и попросил связаться завтра утром.
   Несколько разочарованный, я отключился.
   Чем бы заняться?
   Мари, Мари, срочно выдернуть девчонку - и куда-нибудь развлекаться, а потом - на Остров.
   Мари попросила подождать несколько минут, сославшись на занятость, но через полчаса и вовсе спряталась за значком "сплю".
   Крутится с кем-то еще, вздохнул я.
   Не дождавшись ответа и сильно огорчившись по этому поводу, в эту ночь я спал без ви, обиженный на весь мир. В голове моей крутились бессмысленные отрывки прожитых дней - и никакой романтики. Никаких приключений.
   Какое уж тут "новое общество".
  
  
   Проблема заложника
  
   Я проснулся от звонка Роба с мыслью, что надо приучить себя отключать звук на время сна. Такое пробуждение было слишком некомфортным.
   Не прибавило комфорта и всплывшее воспоминание о том, как закончился вчерашний день.
   Ладно, что у нас там?
   На экране было верифицированное сообщение - судя по пометке "Приложение: одноразовый пропуск в комплекс управления порядка", мне предлагалось посетить уПор.
   Что?
  
   Я протер глаза, недоумевая, но ничего не изменилось.
   Посетить? Лично?
   Шутка? Нет, цифровая подпись на месте.
   Что за черт... я же ничего такого не делал... неужели это связано со вчерашним разговором с Ивоном? Но...
  
   Главное - не торопиться, сказал я, обхватив себя руками. Никуда это сообщение не убежит. Я не обязан его сразу же открывать. Подумаешь... уПор...
  
   Легко сказать.
  
   Не выдержав, я все-таки открыл сообщение.
  
   Добрый день, Марк.
   У нас есть основания предполагать, что Вас втягивают в террористическую организацию. Это может привести к очень серьезным для Вас последствиям.
   Убедительно просим Вас как можно быстрее прибыть к нам. Для этого Вам достаточно выйти из здания Вашего комплекса. Вас подберет ближайший из наших патрулей, как только Вы сделаете вызов. Мы предоставим Вам защиту на время операции против провоцирующих Вас террористов.
   Пропуск приложен к письму.
   Вы имеете право отказаться от нашего предложения, но в этом случае мы не сможем гарантировать Вашу безопасность! Пожалуйста, примите правильное решение!
   С уважением и надеждой на сотрудничество,
  
   Лу Эван, капитан-майор 1101 отделения уПор
  
   "Ты хотел приключений и опасностей?" - мрачно спросил себя я и слез с кровати, глядя за окна.
   Утреннее солнце светило неестественно ярко.
   "Вот ты их и получил. Ну как, нравится?"
  
   "Ладно, ничего страшного. Наверное, это какое-то недоразумение".
  
   Снова глюкнул Роб. Я взглянул на экран - вот и они, "Мира Милутинович".
   Террористка в стиле эйми.
  
   - Зачем ты связался с ними вчера? Теперь ты должен бежать, - внезапно заявила она командным тоном, не дожидаясь моего приветствия.
   - Что? Бежать? Куда? - переспросил я, не понимая, что она имеет в виду, и удивляясь переходу на "ты".
   - Бежать. На улицу. Там мы тебя подберем.
   Я слушал ее и не понимал, о чем она говорит.
   - На улицу?
  Ее аватара в ожидании смотрела на меня, хлопая большими, как крыло бабочки, ресницами.
  - Мне сейчас пришло... пришел вызов из уПора, - сообщил я, просто чтобы что-то сказать.
  Она отрицательно покачала головой:
   - Нельзя. Мы заблокировали твой сигнал. Ты не сможешь отправить им свой вызов. Слушай меня и выходи из здания. Ты уже попал в базу террористов. Они как смерти боятся терроризма. Они не будут соблюдать твои права. Они тебя убьют. Удалят из Сети всю информацию о тебе. Сотрут в порошок твою волю, - быстро перечисляла она голосом студентки медицинского портала, в сто пятнадцатый раз сдающей тест. - Уничтожат. Обнулят мозги, а тело выбросят на биорынок, как сырье для трансплантации. Ты не знаешь, а это статистика. Ты живешь в придуманном мире и не знаешь, что такое уПор. Ты даже не пытаешься думать...
   - О чем вы?
   - Ты либо поверишь мне и останешься жив, либо ты уже труп, Марк. Ты должен бежать немедленно. Выходи из комплекса, мы тебя подберем.
   Устав от этого бреда, я потерял над собой контроль, разозлился и отключил контакт, но она всплыла снова, почему-то даже без запроса подтверждения!
   - Прости, я не могу позволить им получить тебя. Ты слишком много знаешь о проекте. Нам придется убить тебя, если ты не согласишься. Мы убьем тебя прямо здесь, в твоей квартире. Мы управляем всеми системами жизнеобеспечения твоего техноблока. Знаешь, как работает кондиционер воздуха? Ты умрешь за минуту или будешь делать то, что я говорю.
   У меня начала кружиться голова. Я жал на клавишу отключения контакта, но то ли экран сбоил, то ли оболочка, но контакт не отключался.
   - Пожалуйста! Отсоединитесь от меня - умолял я ее изображение, полностью утратив самообладание.
   - Беги, - снова сказала она и добавила тоном проникновенного сочувствия. - Понюхай, чем пахнет - может быть, розами?
   Наконец контакт отключился, я заблокировал его трясущейся рукой, встал и отошел к окну. Мне было плохо психически и физически.
   Куда мне деться? Что делать? Ехать в уПор?
  
   Что это за запах?
   В квартире явственно распространялся сладковатый аромат. Розы! Она не шутит!
   Испугавшись, я дернул за задвижку форточки, чтобы проветрить.
   Задвижку заклинило. Я подергал ее и понял, что это бесполезно. Как и кондиционер, задвижка окна управлялась Робом и теперь, видимо, попала под контроль проклятой террористки.
   уПор! Всемилостивый и всемогущий уПор! Спаси меня!!!
   Биорынок, техноблок, кондиционер - какая чушь, она просто врет, чтобы я не... Меня ждет уПор. Сейчас я вызову его патруль, и...
   Я поспешно обернулся к Робу, чтобы вызвать уПор... и замер, увидев серый экран.
  
   Такого зрелища я не видел уже лет пять.
  
   Роб был выключен.
  
   Я осторожно потрогал экран - он не реагировал.
   Я взглянул на экран Лэпа - он мерцал серым пламенем заставки. И вдруг она сменилась - на экране теперь бежал нарисованный человечек, под ним была подпись
  
   Я [сердечко] тебя
  
   Сердечко мерно пульсировало.
   Что такое?! Я нажимал на кнопки, но Лэп упорно показывал только бегущего человечка с развивающимся плащом и кнопку ОК.
   Я в отчаянии нажал ОК. Тогда картинка развернулась и показала мне бегущео человечка сзади - я как бы бежал вслед за ним.
   О господи, какой кошмар. Что это значит?!
   Я подошел к двери - слава богу, она не была заблокирована - и вышел в лифт.
   Лифт не отреагировал на мое появление. Застыв от удивления, я понял, что Лэп, с помощью которого я привык им пользоваться, бездействует.
   Пришлось нажимать кнопки вручную.
  
   Сервис-центр. Мне нужен сервис-центр, чтобы вызвать уПор, починить коммуникатор, колотились в моем мозгу горячечные, как бред, мысли.
   Вот еще находка для ви, машинально подумалось вдруг, но я отогнал эту глупость. Никто не купит себе кошмар.
  
   Господи, на самом деле я просто хотел восстановить Лэп и сесть обратно за работу. Заблокировать контакты с террористами и забыть о них. И об уПоре. В конце концов, просьба приехать к ним оставалась просьбой - я не нарушил никакого закона и поэтому не обязан был эту просьбу удовлетворять.
   Кондиционер, да, вспомнил я - я ведь не знаю, как отключить кондиционер.
   Ну и что. Я обращусь в сервис-центр, восстановлю Лэп, вызову ремонт Роба, и с его помощью проверю кондиционер. Наверное, они просто взломали его через Роб.
   Найдя наконец выход, я немного успокоился. Теперь все, что мне было нужно - восстановить Лэп и вызвать ремонт Роба.
   А уПор подождет.
  
   Правда, я получил задаток от террористов.
   Ну и что. Перечислю обратно.
   И быстрее вернусь к своей работе. Господи, вот идиот, денег захотел...
   Я нервно засмеялся - но настроение немного поднялось. Мне казалось, что выход из ситуации уже близок. Еще немного - и я снова обрету покой. А уПор... пусть он занимается террористами без моего участия. Это не моя работа.
  
   Лифт ехал страшно медленно, он просто полз. Я глядывал на экран Лэпа, наверное, каждые две секунды, и благодаря этому увидел, как Лэп включился стандартным экраном, как будто ничего не было. Дрожа от нетерпения, я тут же вызвал ремонт - сообщение ушло, на этом все кончилось, ответа сервиса о принятии заказа я не получил.
   Черт. Черт. Черт.
   Идя по платформе от лифта к сервис-комплексу, я пытался звонить куда только приходило в голову, но никто не отвечал мне.
   - Где тут сервис-центр? - спросил я у весьма импозантного мужчины лет шестидесяти, показывая на свой Лэп.
   Как нарочно, браслет в этот момент оживился и пискнул мне -
   Чаки Дей, Натурал, 30%, селф-проект.
   Чертова железка! Меня это сейчас не интересует!
   - Что, брокен? - сделавший себя на 30% из популярных киноактеров мужчина сочувственно посмотрел на меня и махнул рукой. - Вон там, в середине комплекса.
   Я кивнул ему и направился к островку сервисов, стеклянным пузырем возвышавшемуся посреди платформы, и через несколько шагов увидел окно под надписью
  
   Комм-сервис - лэп, чекинг, рут-моды. Проблема? 5 мин - и всё!
  
   Против воли я горько усмехнулся своей наивности. Еще вчера я думал о том, что эти устаревшие сервисы скоро отомрут, как все ненужное, не подозревая, что очень скоро беда заставит меня обратиться к ним.
   Окно загорелось открылось при моем приближении, через тонкую пленку кермитостекла на меня смотрел приятной внешности молодой брюнет.
   Надо же, натурал, похоже недавно увлекся спортингом, но успел только постричься.
   - У меня проблема с Лэпом, - сказал я и невольно наклонился ближе к звуковой панели окна, как будто это могло помочь ему лучше расслышать меня. - Глючит Лэп.
   Брюнет как-то странно посмотрел на меня.
   - Мы не предоставляем такие услуги, извините, - раздалось из панели его меланхоличное бормотание.
   - Как?! - от неожиданности я отпрянул и взглянул на надпись - "Техподдержка ускоренных коммуникаций".
   Может, он неправильно меня понял?
   - Мне нужно срочно исправить Лэп! - пояснил я, почти упираясь носом в стекло. - Мне нужно, чтобы вы его продиагностировали!
   Брюнет отодвинулся от стекла на шаг назад.
   - Извините! Для этого есть другие места!
   Я испугался, отошел в сторону и остановился, в растерянности растирая руками виски.
   Какие еще "другие места"?
  
   Черт. Куда теперь?
  
   Дойдя до места, откуда брюнет из сервиса уже не мог меня видеть, я сел на скамью ожидания и уставился на прохожих.
   Надо что-то делать.
   Интересно, где эти террористы? Преследуют меня?
   Хорошо хоть не пытаются выйти на связь. Как и уПор.
   Хотя это не хорошо, а странно. Почему ни уПор, ни "Мира Милутинович" не пытаются мне звонить или писать?
   И где этот бот, который якобы ждет меня на выходе из комплекса?
  
   Я оглянулся по сторонам, никого не увидел и посмотрел на свой Лэп, в очередной раз показывавший бегущего человека, краем глаз заметил сидевшую на другой скамье в нескольких шагах девушку и перевел взгляд на нее.
   Симпатичная, с черными, вьющимися вокруг лица волосами до плеч, точеными ножками в ярко-зеленой миниюбке. На руке стильный узкий "неометаллик", поблескивающий бриллиантовыми огоньками.
   Она взглянула на меня, дружелюбно улыбаясь. О, у нее еще и квадро-би-сережки, прелестная штучка.
   - Представляете, - горько пожаловался я ей, показывая свой Лэп, - мне отказали в Центре обслуживания. У меня сломался Лэп, я попросил их посмотреть его, а они сказали, что не занимаются этим.
   На платформе было шумно, и расстояние между нами было великовато для разговора оффлайн, но по ее оживившимся глазам я понял, что мой Лэп частично все еще работает и дублирует мою речь по Сети.
   Мелькнула мысль - даже в плохом бывает хорошее. Вот, сломался Лэп, но благодаря этому появился повод поговорить с симпатичной девушкой.
   Она прыснула со смеху, зажав рот рукой, отчего сережки на ее ушках рассыпались фейерверком белых искорок.
   Я тоже невольно засмеялся.
   - Смешно, да. Но мне надо что-то сделать с этим - я не могу работать, не могу ничего. Вы сами можете представить, как это. У вас-то Лэп работает?
   Она перестала улыбаться, холодно посмотрела на меня, вдруг встала и быстро пошла прочь, оглядываясь.
   Что за черт.
   У меня закололо в виске, боль пронзила череп - я почувствовал, что схожу с ума.
  
   В отчаянии я встал и пошел куда глаза глядят, но через несколько шагов увидел у столба электронных объявлений молодого человека и свернул к нему - оживший Лэп бибикнул, что это гей-синт.
   На голове у неряшливо одетого парня был прозрачный ви-шлем с фильтром воздуха - судя по застывшей на губах довольной ухмылке, чудак балдел прямо здесь от какого-то вишоу.
   Из под блинов наушников торчали ЕС-колечки. Кажется, самая дешевая модель.
   Люмпен. Наверное и не работает нигде, живет на пособие и проводит все свое время в бесплатном ви-салоне. Я ненавидел таких, потому что на их фоне мои старания достойно жить выглядели бессмысленными.
   Плевать. Мне надо выбираться из ситуации.
   - Парень, - спросил я, делая над собой усилие вежливости, - извини что прерываю, не знаешь какие-нибудь комми-сервисы? Я в оффлайне, не могу подключиться - Лэп сдох.
   Он очнулся и скользнул по мне глазами.
   - Че, прямо здесь?
   Не поняв его вопрос, я неуверенно пожал плечами и продолжал.
   - Ну, не обязательно здесь, мне все равно где, где-нибудь поблизости.
   - Ну ладно, - он медленно ухмыльнулся, - пойдем.
   Парень оттолкнулся спиной от столба, скользнул боком в сторону и пошел прочь, оглядываясь на меня.
   Чудак, он собирался проводить меня. Чего только не вытворяют эти бездельники от скуки. Я нерешительно пошел за ним.
   - Ну пошли, пошли, - сказал он, - а то чего, сам сказал, и завис...
   Мы зашли за угол опоры моста, он вжался спиной в углубление и вытянул губы трубочкой:
   - Ну, иди ко мне!
   Секунду я смотрел на него в изумлении, потом шарахнулся прочь и побежал, словно ошпаренный, спасаясь от кошмарной ситуации.
   Да что же это такое?! Бегом, бегом! Прочь отсюда!
  
   Перебежав на другой конец платформы, я увидел выезжающий из-за поворота вагон транса и ввалился в него, заставив отшатнуться стоявших у входа пассажиров.
   Я запыхался - они удивленно посмотрели на меня.
   Надо было срочно взять себя в руки.
   Дыши глубже.
   Ну и приключения!
   Куда я еду? Следующая остановка - Терминал. Я решил выйти там и обратиться в центры сервиса.
   Однако с каждым шагом к окну приема сердце билось все чаще от страха, что кошмар повторится.
   Я кое-как преодолел себя и ровным голосом изложил стоявшей за стеклом девушке свою ситуацию.
   Проклятое окно. Наверняка это окно глючит. Окно или Лэп. А может, оба.
   Конечно.
   Я тут же высказал ей пришедшее мне в голову объяснение.
  
   Она несколько секунд продолжала смотреть на меня вопросительными глазами, словно находилась на другом конце Солнечной системы и мои слова доходили до нее с задержкой. Потом ответила:
   - Извините, но почему вы обращаетесь с этой проблемой к нам?
   - А к кому еще мне обратиться? - спросил я, предчувствуя проблему.
   - Конечно, в гейм-сервис, - ответила она с гримаской сожаления на лице. - Мы обслуживаем только мобильные коммуникаторы.
   - Черт!!! - меня прорвало, я ткнул пальцем в свой Лэп и затряс им и закричал. - А я о чем тут вам говорю?!!!
   Люди вокруг оглядывались на меня, но продолжали идти мимо. Мало ли у кого в наше время отказывают нервы. Парень перегрузился, бывает.
   - Я же вам о моем Лэпе и говорю! - кричал я. - Какой еще гейм-сервис?!
   Глаза девушки округлились, она откинулась назад и уперлась спиной в стенку своей служебной кабинки.
   - Мне жалко вашего котика!!! - почти плача, кричала она, подняв перед собой руки, словно я мог достать ее через стекло. - Но мы не оказываем такие услуги, поймите!
  
   Я отшатнулся назад. Ну какого еще "котика"?!..
   Сзади громко мяукнула сирена - господи, я не слышал этого звука в реале несколько лет.
   Бот-патруль уПора, даже оборачиваться не надо, чтобы узнать. Наконец-то.
   В моих экстрим-ви он часто используется, но, как оказалось, в реале он звучит гораздо неприятнее.
   Я обернулся и увидел блестящее черно-фиолетовое тело машины, медленно парившей ко мне над поверхностью платформы.
   Мобиль развернулся боком, в котором разверзлась круглая пасть входа.
   Черт, а я как кролик перед этим удавом, который хочет меня сожрать.
   - Семь-ноль-один-тридцать шесть, успокойтесь и садитесь.
   Я покорно шагнул в полумрак кабины. Автоматическое кресло обхватило меня поручнями и развернулось, возвращаясь на место, одновременно вход закрылся, мобиль поплыл дальше.
   - У вас вызов в управление, лично ин-бади, семь-ноль-один-тридцать шесть. Вы готовы?
   Я задумался на минуту. С одной стороны, мне все еще не хотелось в уПор и терять неизвестно сколько времени, с другой, я уже устал от попыток починить Лэп.
   Ладно. В конце концов, пусть мои проблемы решают те, кто профессионально занимается такими делами.
   Я вкратце изложил все, что произошло со мной за сегодняшнее бурное утро.
   - Подождите, ваше сообщение обрабатывается, - прошелестел вежливый равнодушный голос.
   Хорошо иметь дело с ботами. Они всегда вежливы. У них нет эмоций. Они не обижаются и не боятся.
   Мобиль повернулся в воздухе, резковато взмыл вверх, встал на трассу и начал разгоняться.
   Я грустно вздохнул, глядя в экран на спинке переднего сидения.
   На нем светилась заставка уПора, внизу бежала информационная строка.
   Похоже, мне удалось загреметь в уПор на весь оставшийся день. Зато теперь можно быть уверенным, что они разберутся с моим Лэпом. И с угрозами тоже.
   Правда, здесь, в обманчиво мягких объятиях автоматического кресла, я вспомнил слова террористки, и мне на мгновение стало не по себе. Я представил себе развитие ситуации в духе мрачных хоррор-ви - в этом жанре уПору полагалось быть воплощением зла, запутанной системой подземелий, в которых жестокие спецагенты с циничными усмешками потрошат несчастных жертв и сдают их органы на биорынок. В моем беспомощном положении в подобное верилось легко.
   Биорынок... ну хоть кому-то от меня будет польза. Раз мой мозг не понадобился обществу, может быть, пригодится печень или почки.
   Несмотря на шок, я пытался шутить сам с собой, и это помогало мне сохранять остатки уверенности.
   Время тянулось, мобиль летел по трассе. Глядя через узкое боковое окно на пролетающие внизу мобили, я начал снова впадать в отчаяние, более сильное, поскольку на этот раз находился, как в капкане, во чреве бездушной машины, несущейся по воздуху все дальше прочь от моего дома, неведомо куда.
   - Мой запрос обработан? - не выдержал я.
   - Одну минуту, - ответил бот.
   Заставка на экране перед моими глазами сменилась погрудным изображением офицера уПора. Его квадратное лицо было озабочено.
   - Почему вы сразу не вызвали нас? - спросил он. - У вас большие проблемы.
   Я сжался. Не хватало еще мне, чтобы мне припаяли нарушения, которых я не совершал.
   - Я хотел вас вызвать! Я не мог! У меня... это...
   - Успокойтесь, теперь все под нашим контролем. Вы стали жертвой кибертроллинга.
   Слава Богу! От радости я дернулся в объятиях автокресла. Как это мне в голову не пришло! Меня просто "закатали в цикл", а я, специалист по ви, даже не догадался об этом. Какой позор, засмеялся я над самим собой.
   - Ваш канал блокировали с помощью взлома ай-ди. Сейчас мы анализируем атаку злоумышленника, Марк... - ко мне уже обращались по имени! - ...поскольку ваши комм-каналы все еще захвачены, на время атаки мы подержим вас у себя.
   Он озабоченно смотрел на меня.
   - Ресурсы оказались неожиданно мощными. У вас был вызов в уПор-12, но вы, кажется, решили его проигнорировать.
   - Да нет, - поспешно соврал я, - я как раз собирался выйти из дома на вызов, когда это все началось.
   - Вы слишком долго собирались, Марк. Возможно, это нападение связано с нашим вызовом, - полувопросительно, полуутвердительно сказал офицер, глядя мне в глаза, - как вы считаете, Марк?
   Я задумался над ответом.
  
   Мощный удар бросил меня лбом в экран. Оглушенный, я сквозь красную мглу и пронзительный звон в ушах почувствовал, как мобиль с грохотом перевернулся в воздухе, взмыл вверх, описал кривую и тяжело рухнул на какую-то поверхность - кишки чуть не вывернулись наружу, но меня спасло автоматическое кресло, продолжавшее цепко держать меня в своих объятиях.
   ЧТО ПРОИСХОДИТ?!! ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!!
   На лице словно застыла каменная маска, в ушах звон, в глазах красная мгла. По губам течет что-то теплое и пахнущее железом.
   Кровь!
   Меня трясло от страха и ошеломления.
   Я приходил в себя, мучительно вслушиваясь в мир сквозь оглушительный звон в ушах. В кабине горел тусклый красный свет, экран померк.
   И тут мой Лэп ожил и заиграл веселую танцевальную музыку. Я против воли скосил на него глаза - и ...
   Сдавленный вскрик ужаса вырвался из моего горла. Я увидел Бегущего Человечка
   Человечек сменился Нарисованной Девушкой.
   - Узнаешь меня? - быстро заговорила она. - Сейчас двери откроются, ты выйдешь из мобиля и побежишь прямо вперед по трассе. Если ты не сделаешь этого, ты умрешь.
   Справа зашипело, дверь разошлась, открыв глазам вид на переплетение Этажей.
   Лапы автокресла разжались, освобождая меня.
   - Быстрей, - сказала Нарисованная Девушка.
   Я продолжал сидеть, ничего не понимая и боясь сделать хоть одно движение.
   - Эту аварию сделала я! Вставай и иди!
   Я неуверенно встал, машинально стирая кровь с лица, и шагнул из кабины, чувствуя себя микроскопическим муравьем в сердцевине громадного переплетения Этажей.
   Трассы были справа, слева, вверху, внизу - везде, по ним неслись тысячи мобилей, с шуршанием рассекая воздух.
   - Иди вперед!
   - Куда? - растерянно переспросил я.
   - Быстрее!!! - закричала она.
   Я вышел на подкашивающихся ногах из кабины, оглядываясь на искореженный мобиль уПора и отказываясь верить своим глазам.
   - Быстрее!!! Беги!!!
   Господи...
   - Я никуда не побегу, - пробормотал я, со страхом глядя на плотный воздушный поток, с шумом огибавший разбитый мобиль уПора
   Это неслись мобили, еле различимые на такой скорости. Автопилоты позволяли им объезжать аварию, почти не замедляясь.
   Прыгать в эту мясорубку я не собирался.
   - Беги!!!
   - Я никуда не побегу, - бормотал я, прижимаясь к гладкому, словно отшлифованному бесконечным движенем мобилей ограждению трассы.
   В этот момент плотная волна воздуха толкнула меня сзади, прижала к ограждению и протащила несколько метров.
   - Мне ничего не стоит убить тебя любым из этих мобилей!!! - кричала Нарисованная Девушка, пока я падал, карабкался на четвереньках и пытался защитить голову руками. - Беги!!! Хочешь еще?!
   Новый удар воздуха.
   - Нет! Нет! - закричал я в панике...
   ... и побежал.
  
   Не отдавая себе отчета, я бежал по трассе, подгоняемый ее криками, как можно теснее прижимаясь к ограждению. Слева бушевала воздушная река - кажется, мобили тоже прижимались к другой стороне трассы, чтобы не задеть меня. Ну да, конечно, у них же автопилоты, краем мозга понял я, но животный страх плотно прижимал меня к ограждению трассы.
   Вдруг один из мобилей остановился рядом с открытой дверью, и меня втащили внутрь чьи-то руки.
   В салоне играла медленная классическая музыка. Кажется, Бах, или Гендель. Что-то ударило меня в затылок, я мешком упал на качающийся пол, и мне тут же сдавили руки и ноги.
   - Лежи тихо, козел!
   - Не двигайся!
   - Паук, экран работает?
   - Без проблем.
   Под нежное пение скрипок мобиль рванул вперед так резко, так что у меня сердце упало в кишки.
   - Ой...
   - Экран работает?
   - Антон, я скажу, когда перестанет. Все окей.
  
  
   Добро пожаловать
  
   Сознание вернулось ко мне.
   Пахнет сыростью. Я вытаращил глаза, но все равно ничего не увидел.
   Ни-че-го.
   Лэп?
   Лэп!
   Молчит.
  
   Мой Лэп не отвечал мне. Что может быть страшнее. Это все равно, что ослепнуть.
  
   Мне стало страшно, и "черт побери" невольно сорвалось с моих губ, нарушив царившую вокруг тишину, и еще раз, и еще раз.
   Кое-как я взял себя в руки. Вроде бы я жив и ничего у меня не болит, не считая головы, которую...
   Воспоминание неприятно кольнуло мозг.
   Мобиль, перекрученные руки. Больше я ничего не помнил.
   Мда.
   Что это под руками, на чем я сижу? Холодное, шершавое, сырое, с кисловатым запахом тления. Земля. Кажется, земля. Голая земля.
   Земля?! Ничего себе.
   Я осторожно встал на корточки, протянул руки и двинулся вперед, ощупывая пространство перед собой.
   Что-то ... деревянное. Шершавое на ощупь. Какая-то доска. Надо же.
  
   Куда я попал?! Где я?!
  
   Щелкнуло - пронзительный белый свет ослепил мои глаза.
   - Эй.
   Это был голос одной из них. Очень спокойный и холодный, больше похожий на голос машины.
   Я замер от испуга, закрыв глаза рукой, и молчал, дрожа от охватившей меня паники.
   - Ложись и не двигайся. Сейчас вечер. Как стемнеет, пойдем.
   Свет погас.
   - Иди на место и ложись. Не зли меня.
   Ничего себе, "не зли ее". Ладно, не буду.
   Я медленно добрался обратно, свернулся, пытаясь устроиться поудобнее. Мне хотелось в туалет, но я подумал, что лучше потерпеть до утра.
   Лэп?
   Лэп!
   В темноте я осторожно пытался разглядеть его экран, но не видел ни искорки света от него. Он молчал - мой наручный поводырь и помощник на все случаи жизни молчал, как мертвый. Неужели сломался? Этого не могло быть, но это было так.
   Кто эти люди?
   Что они сделали со мной?
   Почему уПор до сих пор не вмешался?
   Что вообще произошло?
   Я еще раз напряг память, пытаясь извлечь из нее разгадку происходящего безумия.
   Я сидел в мобиле и летел в уПор. Потом была авария. Они заставили меня выйти из разбитой машины, потом подобрали на трассе и... оглушили? усыпили?... хорошо, но где я сейчас, и неужели уПор не может сюда добраться, неужели он не видит меня? А как же Глонаб - глобальная система наблюдения, с созданием которой лет пятнадцать назад упразднилась всякая преступность?... я ничего не понимаю...
   Голова раскалывалась от боли. Вопрос о том, как я очутился здесь, стоял передо мной как огромный айсберг. Он заслонял все мое сознание и воображение. Абсолютно белый. Потому что я не видел ни одного возможного ответа на него.
   Парализованный этим вопросом, я лежал без мыслей и движения.
  
   Время шло.
  
   Наконец со стороны этих людей послышался негромкий шепот, в котором я уловил слова "пора идти".
   - Эй! - голос снова был обращен в мою сторону, и меня залило белым светом.
   Открыв глаза, в лучах фонаря я увидел перед собой какой-то хаос - грязная сырая земля, усыпанная непонятной трухой и обломками.
   - Можешь встать.
   Однако едва я шевельнулся, прежде всего у меня возникло четкое ощущение, что если я сейчас же не схожу в туалет, то сделаю это в брюки. Надо было действовать.
   Где же я, где же я!... что за черт, господи, куда я попал?... мамочка...
   На мои глаза невольно наворачивались слезы страха и бессилия.
   Я нерешительно приподнялся и огляделся, преодолевая боль в затекших членах.
   Лучи фонаря освещали фантастическую картину.
   Я находился в помещении, заваленном непонятными приспособлениями и конструкциями - похоже, из дерева. У одной стены лежали нагроможденные друг на друга ровные куски дерева, я вспомнил, что в старые времена это называлось "дрова".
   Боже мой, боже мой... боже мой...
   Кислый запах чего-то медленно гниющего.
   Что это?... где же я нахожусь?
   Я взглянул на Лэп и увидел вместо своего привычного черно-блестящего обруча темно-синий и матовый.
   Прекрасно. Я сглотнул от ужаса.
   Это был не мой Лэп. Понятно, почему он не отвечал на мои мыслезапросы - в голове было пусто. На его экране тускло играла заставка - расходящиеся круги по воде. Я попытался активировать ее, но прибор снова не отреагировал.
   Господи, меня начало тошнить от ужаса.
   - Ну? - снова вполголоса произнес тот же женский голос.
   Я оглянулся назад и в свете фонаря увидел всю компанию, лежащую вповалку на куче высушенной до желтого цвета травы - кажется, все дремали, кроме одной из женщин, которая равнодушно смотрела на меня.
   Да, на такой постели мне было бы удобнее, чем на земле.
   - А... - я откашлялся, но тщетно. - Что происходит? И где мой Лэп?
   - Я его утопила. Извини.
   - Что?! Зачем?!
   - Чтобы ты нас не заложил.
   Куда заложил? Что за чушь. Ладно, сейчас важнее другое.
   - Что происходит? - я постарался придать своему тону силу и возмущение. - Что все это значит?
   - Потом узнаешь, - она взглядом показала на лежавшего с закрытыми глазами Грея, - он тебе объяснит. Тебе сейчас что-нибудь нужно?
   - Я хочу в туалет, - собственный голос, хриплый и дрожащий, казался мне чужим.
   - Иди, - она небрежно махнула рукой.
   Среднего роста, хрупкого телосложения, с выдающейся черной шевелюрой по плечи. Маленький вздернутый носик, губки, вырезанные бантиком, черные выразительные глаза. При других обстоятельствах она показалась бы мне симпатичной.
   Я оглянулся - кажется, она показала мне на стену сооружения, в котором мы находились. Нагромождение кривых досок, переплетенных ржавой проволокой.
   Прекрасно, черт возьми, прекрасно. И что я должен делать? Переспрашивать мне не хотелось, и я подошел поближе.
   Кажется, это была дверь - убогая конструкция из деревянных досок, каким-то образом крест-накрест соединенных между собой. Что это за ржавая скоба - ручка? Я взял за нее и потянул на себя.
   Дверь со страшным скрежетом подалась ко мне на несколько сантиметров и остановилась. Я потянул сильнее, но она лишь нагнулась ко мне верхней частью - нижняя уперлась в землю и не шла дальше.
   Я оглянулся на девушку, которая все это время наблюдала со мной с выражением глубокого скептицизма.
   - Ну что? - спросил она.
   Я показал на дверь.
   - Дверь не открывается...
   - А приподнять попробуй?
   Я поднял дверь и потянул снова, она открылась еще на пару сантиметров и снова застряла. С некоторым трудом я догадался, что надо одновременно тянуть вверх и на себя, используя ручку в качестве рычага. Наконец мне удалось открыть ее на достаточную ширину, и я выкарабкался наружу...
   оказавшись посреди открытого, заросшего дикой травой пространства, по которому гулял свежий ветер...
  
   Господи!!! Боже мой!!! Где я?!!
  
   Передо мной в море призрачного серого света расстилался дикий пейзаж.
   Дикий, абсолютно дикий, на все тысяча тысяч процентов - такой я до сих пор видел только в Сети.
   Но это было совсем другое.
   Впереди росла трава, доходившая до пояса. Совершенно не стриженая, вообще без каких-либо признаков человеческого вмешательства масса растений разного вида и высоты. Метрах в двадцати справа из нее поднимался остов деревянного сооружения - серого, как будто от времени.
   Я был потрясен. Стоял, хлопал глазами и тихо чертыхался плачущим голосом.
  
   Слева земля полого уходила вниз, и метрах в ста из белой мглы тумана вырастал настоящий лес - без всякого порядка посаженные деревья тесно пелеплетались друг с другом, образуя настоящие заросли.
   Невидимое солнце висело где-то вдали за лесом, по темно-голубому небу неторопливо плыли сиреневые облака.
   Черт побери... Где же мне найти здесь туалет? Да его же здесь нет наверняка. И что делать?
   Преодолевая страх, я шагнул в траву, надеясь, что здесь не водятся дикие животные.
   Трава оказалась почему-то мокрой - наверное, недавно шел дождь.
   Я сделал пару шагов и оглянулся, против воли наслаждаясь острым и влажным травяным запахом, который изредка перемешивали порывы ветра.
   Видимо, когда-то это была постройка для хранения разных вещей, необходимых в сельском хозяйстве. Вот что означают все эти деревянные приспособления, которые я видел внутри - да, конечно, это орудия для примитивной обработки земли.
   Но где же туалет?
   Я огляделся вокруг - конечно, ничего похожего и в помине не было. Неужели придется делать это прямо здесь, посреди открытого пространства?
   А в следующее мгновение откуда-нибудь вынырнет бот уПора и засчитает мне пару сотен штрафа? И спасет меня.
   Я понимал, что мое желание найти туалет является совершенным идиотизмом, но не мог ничего с собой поделать - сила привычки преодолевала голос разума.
   Пока я вертел головой по сторонам, из травы поднялся целый рой небольших летающих насекомых. Они садились мне на руки, и через некоторое время на этом месте появлялась маленькая опухоль, которая начинала нестерпимо чесаться и зудеть.
   Черт побери, да это же комары!
   Те самые "кровососы", о которых я разглагольствовал с таким знающим видом.
   Судя по их поведению, они не боялись ни уПора, ни Бога, ни черта. Меня - тем более.
   Так. Надо действовать. Хорошо бы найти Лэп, но, похоже, это не получится. Что она сказала? "Утопила"? Ну и дела, за утрату моего Лэпа они ответят по полной программе, стоит только ... добраться до уПора... и кстати, где же они?... ну ничего, сейчас схожу по-маленькому и... уйти?
   Путаясь в своих мыслях, я сделал несколько шагов в сторону, отмахиваясь от комаров и продолжая оглядываться, но вокруг была лишь пустота - трава и торчащие из нее серые дощатые сооружения.
   Мои мозги просто рвало на части.
   Куда же я попал. Видимо, это какое-то заброшенное поселение. Интересно, как они умудрились его найти.
   И как отсюда уйти. Главное, как бы еще понять - куда?
   За постройкой обнаружился дом с прикрепленными поверх окон досками - напонятно, зачем. Я направился к нему, невменяемый от острой физиологической потребности и мокрый от травяной влаги. Какие-то сволочи уже успели укусить меня в шею.
   А вот совсем маленькая постройка, в нескольких шагах от дома - очень узкая, в рост человека, с косой крышей, как скворечник - искуственное гнездо для птиц.
   Все же вряд ли это гнездо, подумал я, и подошел к нему, чертыхаясь от нетерпения.
   "Скворечник" имел приоткрытую дверь с ручкой. Продолжая идти по пояс в мокрой траве, я подошел ближе, заглянул в щель и смутно разглядел нечто вроде помоста, на котором было что-то очень напоминающее... точно, это было сиденье для унитаза.
   Надо же. С моих губ сорвался нервный смешок. Похоже, мне удалось найти туалет. Быстрее, еще быстрее.
   Я потянул дверь, чтобы открыть - она поддалась лишь верхним краем, нижний снова намертво застрял в земле, сцепившись с ее травой. Я потянул за ручку обеими руками, и она оторвалась от двери - у меня в руках оказался настоящий артефакт, которому я придал бы гораздо больше значения, если бы не был в данный момент озабочен совсем другим.
   Я взялся за край двери, приподнял ее и кое-как оттащил в сторону и зашел внутрь - доски угрожающе заскрипели подо мной, заставив подумать о возрасте этого сооружения.
   Так. Теперь мне предстояло совершить подвиг и сесть на эту черную дыру. Или воспользоваться ей как писуаром? Неважно, лишь бы быстрее!
   И вот - кульминация!
   Весь искусанный, но удовлетворенный, я вышел и обернулся, чтобы убедиться, что никто не наблюдал за мной во время моих экспериментов.
   О. Уфф. Какой кошмар. Нет, какой ужас. Господи.
   Ладно, что дальше?
   Уйти? Я нерешительно посмотрел в пустое поле и содрогнулся, представив себя одиноко бредущим посреди этого моря хаоса и забвения.
   Нет, подождем. Надо найти Лэп. Или убедиться, что его нет. В конце концов... странно, что они меня вот так вот запросто отпустили... что же делать, черт побери?
   Но хотя бы живот больше не разрывается на части. В жизни не приходилось столько терпеть.
   В конце концов, я жив и здоров.
   - Ха-ха-ха, - нервно рассмеялся я самому себе, быстро оглядываясь по сторонам.
   Воздух просто чудесен, обстановка вокруг просто необычайная, гораздо круче, чем любой ви. Эффект присутствия просто зашкаливает - взять хотя бы этих комаров. Я вспомнил свой первый разговор с Мирой и усмехнулся над самим собой. Что у нас дальше по плану?
  
   Насекомые? Диарея? Реальность превзойдет ваши ожидания
  
   ... по привычке выдавил из себя мозг.
   Музыку я придумать не смог. Меня трясло.
   Все. Теперь надо разобраться с этими... этими...
   Идя по протоптанной мной тропинке в траве обратно к постройке, я невольно поразился - до чего же, на самом деле, несовершенны до сих пор наши попытки смоделировать реальность. Самые последние виденные мной ви-трейлы показались мне слишком плоскими по сравнению с тем миром, в котором я находился сейчас. Самые напряженные приключения, испытанные в ви, были для меня сейчас просто жалкими пародиями.
   Уйти отсюда в неизвестном направлении я все-таки побоялся, решив, что для начала лучше будет вернуться к этим людям и узнать у них, в чем дело. Может быть, все это какой-нибудь розыгрыш, или ошибка. Может быть, это условие для разработки их игры, и сейчас они компенсируют мне мои страдания - видимо, компенсация обещает быть солидной.
   Ага, разбитый моб уПора. Розыгрыш. Как же.
   Вот и постройка, и приоткрытая дверь, через которую я просочился наружу пять минут назад. Заходить внутрь я вдруг побоялся - и в нерешительности остановился, обернувшись лицом к пейзажу.
   Кажется, за эти пять минут еще больше потемнело. Да, она же сказала, что сейчас вечер.
   Изнутри доносились звуки негромкого разговора.
   Что же делать?
   Я еще раз посмотрел на свой Лэп, но снова ничего не понял. Я поискал застежку, чтобы снять его и взглянуть на портик батарей - тщетно, браслет не снимался.
   Наконец послышались шаги, дверь со скрипом распахнулась, и я увидел второго парня - озабоченно посмотрев на меня припухшим и помятым спросонья лицом, он сделал пару шагов вперед и... начал мочиться прямо в траву. Прямо при мне.
   Вот черт. Я отвернулся в сторону.
   Закончив свое дело, он громко зевнул и сладко потянулся. Потом подошел ко мне, еще раз взглянул испытующе и вдруг... протянул руку.
   - Антон.
   Я с большим опозданием понял, что от меня требуется, и нерешительно пожал ее, невольно содрогнувшись от подобного дикарства.
   Его рука была горячая, шершавая и твердая, как камень, и вдобавок мокрая - то ли от влаги на траве, то ли от мочи.
   Подавив брезгливость, я нерешительно улыбнулся и открыл рот, собираясь задать мучивший меня вопрос - "как я здесь оказался?".
   У него было кругловатое лицо с припухлой нижней губой - лицо сорванца, хулигана и простого парня. Светлые кудри падали на лоб. Голубые глаза смотрели на меня с ожиданием.
   - Ты извини, что мы тебя похитили, - сказал он, как будто стесняясь. - Так надо. Все будет хорошо. Только не нервничай, ладно?
   Он подмигнул мне и пошел в постройку, но на пороге обернулся и показал рукой в сторону леса.
   - Туда не ходи. Опасно.
  
   Я продолжал стоять, изнывая от бессилия и неопределенности, разрываясь между страхом войти и задать вопрос и страхом оставаться в этом положении.
   Извини, что мы тебя похитили. Да-да, конечно извиняю, подумаешь, какая мелочь.
   Страх здесь, страх там, страх везде. Живот словно превратился в камень.
   - Марк! Войдите сюда, пожалуйста.
   Проклятая дверь.
   Вот и вся компания - Грей, Мира, Антон и женщина, которую звали Александра.
   Вернее, девушка - маленькая и злая.
   Посмотрев на меня, Грей встал и произнес весьма спокойным тоном:
   - Итак, Марк. Приношу вам свои извинения, но вы теперь - наш заложник.
   Он развел руками.
   - Я понимаю ваши чувства. Это, конечно, насилие. Могу только пообещать вам, что мы постараемся максимально сократить ваши неудобства.
   Антон хмыкнул.
   - Хотя, - кивнул на этот звук Грей, - их, конечно, будет очень много. Я вкратце расскажу вам наш план дальнейших действий. А вы пока, может быть, разожгли бы костер? Вы говорили, что вы умеете. Будем ужинать. Впереди ночь.
   Я на мгновение оторопел. Вопреки моей саморекомендации, я совсем не представлял, как это сделать. Впрочем, какое это теперь имеет значение? Я ничего не собираюсь тут поджигать.
   Я произнес срывающимся от волнения голосом:
   - Давайте, вы лучше объясните, что все это значит? Как я сюда попал?
   - Сейчас все объясню. Держите.
   Грей кинул мне что-то, но я, естественно, не поймал - предмет пролетел мимо моих рук, ударился об дверь и упал под стенку сарая.
   - Спички не теряй, это нужная вещь, - недовольно сказал Антон, внимательно глядя на меня.
   Я пожал плечами.
   - Какие еще "спички"? Что вы от меня хотите? Вы понимаете, что мне стоит обратиться в уПор, и...
   Полет моей мысли прервался.
   Они смотрели на меня с спокойным ожиданием.
   - И - что? - холодно спросила Александра.
   - Спички подбери, - сказал Антон, будто не слышал меня. - У нас их мало.
   Я оглянулся на упущенный предмет, потом на Антона.
   - Я не собираюсь исполнять ваши указания.
   Грей вздохнул.
   - Марк. Поймите. Послушайте. У вас нет никакого выхода.
   Я нервно фыркнул.
   - Я сейчас выйду отсюда и пойду глаза глядят. Я так и сделаю. Но, может быть, - я сделал неопределенный жест рукой, - вы сами это поймете, вы меня отпустите, а лучше отвезите обратно.
   - Шеф, - Антон оберулся на Грея, - кажется, вариантов нет. Саша была права.
   - Подожди, - Грей предупреждающе поднял ладонь. - Попытаемся миром.
   Он снова обратился ко мне.
   - Марк. Еще раз послушайте. Мы не можем вас отпустить. Вы - наш заложник.
   - Какой к черту "заложник"?! - я сорвался на крик. - Вы со своими играми совсем с ума сошли! Какой заложник?! Вы хоть понимаете, что это такое?
   Грей сделал кислую рожу и кивнул.
   - Я понимаю. А вы, похоже, нет.
   - Так, - я потерял терпение и повернулся к выходу, - придется самому.
   Но не успел я потянуть дверь на себя, как сзади меня схватили за руку.
   - Слушай, - это был Антон, - не делай глупостей. Я просто сейчас тебе морду набью.
   Я издевательски хохотнул. Вот еще новости. Морду набьет.
   - Может вы все-таки объясните? - спросил я, продолжая держаться за дверь. - Мы с вами договаривались об игре, а это что? Что это все такое?
   Грей задумчиво смотрел на меня, выйдя из оцепенения, кивнул и начал говорить.
   - Марк, выслушайте внимательно. Вы - наш заложник. Мы - террористы. Вам лучше делать то, что мы говорим. В конце концов, мы можем вас убить. Это серьезно.
   Он вздохнул. Я почувствовал, что мои глаза округлились.
   Антон продолжал держать меня за руку, ожидая развития событий. Это было неприятно, но я терпел.
   - Нам это ничего не стоит. - продолжал Грей. - Странно, что вы еще не поняли. Тем более после аварии мобиля. И всего остального.
   Я усмехнулся, пытаясь скрыть свой растущий испуг:
   - Не понял?...
   - Вам не кажется удивительным, что вы здесь оказались? - продолжал Грей. - Где же ваш всемогущий уПор? Где ваш Лэп и Роб? Разве вы не хотите узнать это?
   Вопрос, мучивший меня всю ночь и все утро, вдруг повернулся ко мне совершенно другой стороной - но теперь я не желал слушать ответ на него. Потому что ответ наверняка был какой-то ужасный.
   - А пока подберите спички, - продолжал Грей, - и разведите костер. Антон, отпусит его. Вы так здорово описывали это свое умение, что нам не терпится посмотреть.
   - Бесполезно, - проворчала Александра, холодно глядя на меня. - Его все равно придется избить. Иначе он ничего не поймет. Он ничего не понимает.
   Внезапно она показалась мне маленькой злой ведьмой, куском льда, испытывающим ко мне лютую ненависть. Это было страшно.
   - Спички ищи? - сказал Антон, убирая руку.
   - Да вон они лежат, - заметила лежавшая рядом с ним Мира.
   - Подними спички, - повторил Антон и добавил равнодушным тоном. - Мы же террористы. Не будешь слушаться - убьем.
   Я фыркнул, но не сдвинулся с места. Помнится, я в тот момент вообще перестал что-либо соображать.
   У меня банально заклинило мозги.
   Время шло.
   - Марк, поднимите спички, черт бы их побрал, - почти попросил Грей.
   Я стоял, парализованный, и ждал.
   - Его надо побить, - сказала ведьмочка, - это будет катарсис. Перелом. Осознание.
   Мира тяжело вздохнула.
   Я очнулся и снова повернулся к двери, намереваясь бежать отсюда как можно быстрее.
   Однако Антон оказался быстрее - он снова поймал меня за руку, рванул назад и ударил в челюсть. Перед моими глазами все померкло, я рухнул на кучу дров, больно ударившись ребрами и не замечая этого.
   Я тут же встал, и он ударил меня еще раз, яростно ругаясь сквозь зубы.
   - Сука! На словах не понимаешь? Обязательно надо...
   Это был шок.
   Проваливаясь в бездну животного ужаса, я глупо загораживался от него руками, закрывая глаза и отворачиваясь в сторону. Он ударил меня ногой под зад, потом толкнул - я опять упал на дрова. Опять удар.
   Остальные молчали, ничем не выражая своего отношения к происходящему.
   ...
   Я осознал себя сидящим на корточках и судорожно дышащим.
   Что-то толкнуло меня в колено, я открыл глаза.
   - Ну что, еще? - буднично спросил Антон, двигая плечами.
   Я замотал головой. Губы мои бессознательно шептали "не надо".
   - На. - Он бросил на землю передо мной коробок.
   - Дрова там, у входа. - И рявкнул бешено - Давай быстрей!!!
  
   Избитый и ошеломленный, я покорно взял спички и, пригибаясь, вышел наружу.
   Слезы текли по моим щекам, я едва сдерживался, чтобы не разрыдаться.
   За что?
   Спички. Я вспомнил, что это, по обрывкам какого-то древнего квеста. Каким-то образом это должно было помочь в разведении костра.
   Что же такое?
   Бог мой, а вдруг они и правда могут убить меня, подумал я, и от этой мысли звериный страх сдавил мой живот с такой силой, что меня скорчило.
   Слушаться их - мой единственный шанс спастись?
   Я был унижен и раздавлен, но надо было развести костер. Поэтому в течение следующих двадцати минут я чуть с ума не сошел от напряжения, наполовину вспоминая, наполовину придумывая, что надо сделать для этого.
   Я обливался потом от напряжения, и поглядывал в сторону леса, обдумывая возможности бегства. Верхняя губа опухла и гудела - я чувствовал вкус крови.
  
   Меня избили. Надо же. Какие необычные ощущения. И вроде я жив, не считая разбитого лица. Впрочем, если верить памяти, такие повреждения вскоре заживут и без вмешательства медботов.
   Но как неприятно, оказывается, быть избитым.
   Я пробовал очередной способ разжигания костра, беспомощно щурясь во все сгущающейся тьме, когда компания вышла из сарая.
   - Ну что ты там все возишься?
   - Сейчас, сейчас, - шептал я, чувствуя полную безнадежность моих попыток.
   - Раззява... - прорычал Антон, нагнулся за одним из принесенных мной кусков дерева со светлой корой, фрагменты которой завивались кружочками, и поднес к моему носу.
   Я невольно зажмурился, но он не собирался меня бить, а просто показывал.
   - Видишь?
   Антон оторвал несколько таких завитушек и положил под низ моей кучки, затем взял у меня спички, ловко зажег одну и поднес к завитушкам.
   На мое удивление, они моментально загорелись, пустив клубы терпкого ароматного дыма, и костер начал стремительно разгораться.
   Я сделал шаг назад, переводя дыхание и с невольным удивлением глядя на маленькое чудо природы, происходившее перед моими глазами.
   Не обращая на меня внимания, эти люди продолжали свои манипуляции - принесли несколько ветвей, обтесали топором, сделав из них колья с вилками на концах, воткнули по сторонам от костра и положили сверху железный прут, на который потом подвесили железный котел с водой.
   Почувствовав, что я больше не нужен, я отошел в сторону и сел, успокаиваясь.
   Похоже, убивать меня они пока не собираются. Ах да, я же заложник.
   Что это значит?
   Отупевший от пережитого мозг соображал все хуже.
   Пока Мира сыпала что-то в котел, Грей бросил на траву рядом со мной какой-то лист материи, сел на один край и посмотрел на меня.
   - Садись сюда, чего на траве сидишь. Да не бойся. Садись и слушай.
   Он достал из кармана сигареты, вытащил из костра горящую веточку, прикурил об нее и продолжал, обдавая меня клубами ядовитого дыма.
   - Короче, ситуация такая. Слушай внимательно, повторять не буду.
  
   - Мы - это организация. Мы называем себя Руна.
   - Мы хотели запустить в Сеть проект, который должен был... рекламировать наши идеи. Это ты правильно понял. Мы выбрали тебя как исполнителя. Но уПор в этот момент не выдержал и перешел в атаку. Может быть, окончательно добило твое обращение... а может и нет... теперь уже неважно.
   Антон сел по другую сторону костра и запыхтел сигаретой, снисходительно посматривая на меня. Я отвернулся - девушки распаковывали пакеты, кажется с вкусовыми добавками, и сыпали их в котел.
   Языки пламени облизывали его круглое дно, озаряя зловещими красными отблесками.
   - Мы давно были под наблюдением, - не торопясь продолжал Грей. - Пока мы не предпринимали действий по выходу на широкие массы, он наблюдал за нами. уПор, в смысле. Но мы не могли вечно оставаться клубом по интересам. Мы должны были предпринять что-то. Мы попытались сделать это, а они решили, что хватит.
   - Концерт по заявкам телезрителей окончен, - злобно вставила Саша.
   Что такое концерт?
   - Настало время задействовать второй вариант. Мы попытаемся прорваться в одно укромное место и там объявить о создании своего государства. В лучшем случе они плюнут на нас и дадут возможность заниматься чем мы хотим. В худшем...
   Грей пожал плечами, затянулся последний раз и выкинул окурок в огонь.
   - Сейчас они нас потеряли. Они думают, мы где-то в городе, прячемся в экранированной зоне. Но мы перенесли экран сюда. Нас они не видят.
   - Но экран сейчас работает только в темное время, поэтому идти придется по ночам. Чем дольше они будут заблуждаться, тем дальше мы успеем уйти.
   - А костер? - вдруг спросил Антон.
   Грей пожал плечами:
   - Пау сказала, что пока можно расслабиться. Она сообщит, когда надо будет.
   Грей снова обернулся ко мне.
   - Все понял? Теперь смотри. Мы идем по территории бывшего сельского района на восток. Здесь полно одичавших собак, так что от нас не отходи - оружия я тебя пока не дам, защищаться тебе будет нечем. Эта штука у тебя на руке - имитатор Лэпа. Будешь чудить - ... - он замялся, - ... ну, всякое может случиться. Лучше не экспериментируй. Я когда злой, за себя не ручаюсь.
   - Чего вы от меня хотите? - спросил я, пытаясь сделать голос крепче.
   Он посмотрел на меня с печальной улыбкой.
   - Ты наша гарантия и защита. Извини. Еще раз. Если нас раскроют и попытаются захватить, мы будем использовать тебя как... как...
   - Как заложника, - подсказала Мира, помешивая варево в котелке.
   Ее красивый профиль, озаренный пламенем костра, в другое время навел бы меня на романтические чувства.
   Порыв ветра дыхнул на меня дымом пополам с запахом чего-то пряно-мясного из котелка.
   - Да. - продолжал Грей. - То есть, мы не намерены сдаваться уПору. И ты будешь нашей гарантией, что с нами ничего не случится. То есть, конечно, не исключено, что они решат пожертвовать тобой и перебить всех нас. Включая тебя. Но это вряд ли.
   - Гарантии нет, - проворчал Антон.
   - Нет, - согласился Грей. - Но возможность - есть.
   - Плохо, что он такой худой, - продолжал Антон, - когда будут стрелять, на всех не растянешь...
   Судя по ухмылкам девушек, это была шутка.
   - Да не будут в нас стрелять, - возразила Мира с таким спокойным флегматизмом, как будто речь шла о пустой формальности.
   И эта девушка с таким напором угрожала мне?
   Наверное, все-таки это была не она.
   Мира начала разливать содержимое котелка в большие тарелки из блестящего металла, положив рядом с каждой такую же ложку. И следующую тарелку она поставила передо мной.
   - Ешь.
   Страх и удовольствие от еды - этот незабываемый коктейль врезался мне в память на всю жизнь.
  
   Проклятые комары не уставали кусать мои руки, шею и лодыжки. Некоторые, впрочем, этим не ограничивались и прокусывали тонкую ткань костюма.
  
   Немного поев, я все-таки ободрился и решил еще раз поставить точки над "и".
   - Гм. Значит, я - ваш заложник?
   - Да, - кивнул Грей.
   - И... то есть, вы - террористы?
   Ответом мне был всеобщий хохот.
   Я пожал плечами - мне не было смешно - и уставился в огонь. Что значит "быть заложником", мне никак не вмещалось в голову. Мы жили в двадцать втором веке, в эпоху всеобщего комфорта и управляемости, под эгидой всемогущей организации управления порядком. Как в этих условиях можно было стать заложником, я не понимал.
   - Террористы, Марк, - объяснил Грей, продолжая смеяться, - это те, кто запугиванием принуждает кого-то выполнить свои требования.
   - Ну вы же так и делаете, - пожал я плечами.
   - Гм, - он задумался, - пожалуй, ты прав. В твоем случае. Но террористами называются те, кто пытается вынудить государство. А не одного человека. Берут в заложники людей и угрожают их расстрелять, если государство не выполнит требования. Политические требования.
   - Разве вы не именно это собираетесь сделать?
   - Нет. Мы не собираемся угрождать Системе твоим расстрелом. Это бесполезно. Система никогда не уступит нам, даже если мы будем заживо поедать тебя кусок за куском. Ты для нее - никто. Вот если бы пара миллионов чиновников - это другое дело.
   Меня невольно передернуло.
   - Ну у тебя и метафоры, начальник, - заметил Антон.
   - Чего, хочешь спросить чего-нибудь? - спросил Грей, взглянув на мою полупустую тарелку.
   Я неуверенно пожал плечами.
   - Я не понимаю все-таки. А если я улучу момент и убегу?
   - Мы поймаем тебя и еще раз набьем морду.
   Я тяжело вздохнул.
   - А пока ты будешь бродить, над тобой будет висеть экран, и ни один чертов уПор тебя не увидит.
   Сменивший направление ветер погнал дым в мою сторону, и мне пришлось зажмуриться изо всех сил и задержать дыхание - дым ел глаза.
   - Ты либо умрешь с нами, либо тебя освободят при штурме, либо будешь жить с нами, если Система решит оставить нас в покое, - продолжал Грей. - Сколько - никто не знает. Но вряд ли долго. Самое большее, пару месяцев. Ты - тот заложник, из нашей игры. Только ты думал, что заложником можно стать только по своему согласию. Ты был просто ленив, не хотел думать. Откровенно говоря. Этих возможностей - масса. Ты первый моешь тарелки. Привыкай к реальности.
   Он бросил мне свою тарелку, встал и потянулся.
   Следующим швырнул тарелку Антон. За ним - Саша и Мира.
   Кажется, это было очередное унижение, но я не знал, как отвечать на него.
   - Это что, входит в обязанности заложника? - грустно пошутил я.
   - При чем здесь обязанности, - возразил Грей. - Сейчас ты, потом я, потом другой. Все по очереди. Надо давать друг другу отдохнуть. Мы - одна команда.
   Я продолжал сидеть. Видимо, Мира истолковала мою неподвижность как размышления о технологии, и решила взять меня под свой контроль.
   - Берешь траву, - пояснила она, - вытираешь объедки, потом немного сливаешь воды, пока не будет чисто. Понял? Привыкай. Давай быстрее, надо идти.
  
   Мытье их тарелок окончательно морально добило меня, и больше я не задавал никаких вопросов.
   Лэп, Лэп, Лэп!!!! Мне отчаянно хотелось уйти в виртуальную реальность, но ее не было. Вокруг была только реальность - жесткая и жестокая, недружелюбная, грубая и непригодная для существования.
   Наверное, так чувствует себя рыба, выброшенная из воды.
  
   Посидев немного молча у костра, террористы начали собираться.
   Грей швырнул мне какую-то кучу тряпья.
   - Переоденься.
   Я нерешительно взял это в руки и обнаружил штаны, майку, куртку и ботинки - все камуфляжной раскраски.
   Переоденься. А где мне... впрочем, уединение тут явно не предполагалось.
   - А мой костюм?
   - Оставь. Я подберу.
   Однако вместо того, чтобы "подобрать", он просто бросил мою одежду в костер, и теперь с ленивым любопытством наблюдал, как она исчезает в пламени.
   Проклятье! мой "Токинг мелисс", один из любимых костюмов для прогулок! Мои "кеди"! Вместе с этими вещами сгорела часть моей души, и я почувствовал себя глубоко травмированным.
   После того, как я переоделся, Антон помог мне одеть туристический ранец - я как робот-кукла позволял брать себя за руки, вдевать их в лямки, потом послушно пошел вслед за всеми по протаптываемой на глазах дорожке в густой траве.
   Я был оглушен. Меня даже не слишком удивили ружья у них в руках - просто еще одна деталь в картине окружающего безумия.
   Пневматические ружья для спортивной стрельбы. Такие можно увидеть только в тире, они всегда прикреплены кабелем к стойке. Поэтому в руках террористов они смотрелись вопиющим нарушением порядка. Но какое мне дело.
   Жизнь сломалась пополам, разбилась вдребезги. Вокруг было темно, чирикали невидимые птицы, ночь могла бы показаться прекрасной, если бы это было в ви.
   Но это было не ви. И здесь не было кнопок "закончить", "выйти", "сохранить". Мои ноги спотыкались о чудовищно неровный рельеф, увязали в траве, на каждом шагу я терял равновесие и напрягал все силы, чтобы его сохранить. Стоило мне остановиться, как комары начинали летать вокруг меня.
  
   - На, - Грей протянул мне какие-то очки.
   - Что это?
   - Надевай. Прибор ночного видения. С дистанционным управлением - захочешь убежать, выключу.
   Повозившись немного, я наконец натянул очки на глаза и закрепил ремень на затылке.
   - Теперь вообще ничего не вижу.
   Не успел я произнести это, как все вокруг осветилось сине-зеленым призрачным светом.
   - Теперь вижу.
   - Уф! - Александра подбросила на спине рюкзак и вдруг звонко засмеялась.
   - Чего ты?
   - Так... вспомнила слово "пионер".
   - Ладно. Пошли, - Грей пошел первым вперед. - За мной заложник, потом Саша и Мира, Антон сзади.
   Мы двинулись в путь... и необычные картины против воли отвлекли меня от мрачных мыслей.
  
   Судя по всему, мы находились в заброшенной деревне. Кругом стояли покосившиеся от времени деревянные дома, окруженные высокой травой. Из нее кое-где выглядывали остатки заборов и построек.
   Грей вышел на середину пространства между двух рядов строений, теряющихся в темноте, и уверенно пошел вперед. Трава доходила ему до пояса.
   Я вертел головой по сторонам, пытаясь разглядеть окружающие меня призраки.
   - Айвон, ты так уверенно идешь, - проворчал Антон.
   - Когда-то здесь была дорога, - пояснила Мира.
   - Где? - переспросила Александра.
   - Да вот здесь, под ногами.
   - Дорога посреди деревни?
   - Ну ты видишь, асфальт. Вот. Это автомобильная дорога. Просто для пешеходов такое не делали.
   - А когда она была заброшена?
   - Лет пятьдесят назад, наверное.
   - Круто! - Саша оживилась. - Может, пороемся по домам?
   - У Грея спроси.
   Грей отозвался сам:
   - Нам некогда. Там ничего интересного нет, тем более.
   - Как ничего интересного? Ты что, старинные вещи... фотографии...
   - Самое интересное было растащено мародерами лет двадцать назад. Сейчас там только хлам. Улавливаешь?
   - А....
  
   Мы шли по траве, предательски скрывавшей от взгляда поваленные стволы деревьев - или, может быть, что-то другое, потому что я сомневался, что стволы могут быть такими идеально ровными. Что бы это ни было, я постоянно спотыкался, иногда падал в траву, и очень быстро устал.
   По крайней мере, в ходьбе был один плюс - комары не успевали на меня садиться и только летали вокруг с противным писком.
   Пройдя заброшенную деревню, мы попали на пространство, на котором здесь и там высились небольшие деревца, и пошли по едва угадывавшейся между двух рядов деревьев дороге.
   Как объяснила Мира, раньше за этими деревьями было пахотное поле. Теперь здесь только возвышалась большая, чуть ли не в рост человека, трава.
   - Смотри! - она отбежала в сторону, потерявшись на некоторое время в темноте, и через минуту вернулась, показывая какие-то стебли. - Вот видишь, пшеница!
   - Может, рожь? - переспросила Александра.
   - Может. Я точно не знаю. Ты знаешь, как выглядит рожь?
   - Нет. Не помню. Я видела, но забыла.
   - Ты бы легко запомнила все названия растений, если бы тебе это было постоянно нужно, - отозвался Грей. - Если бы ты год-другой прожила бы здесь. И делала из них что-нибудь для своей жизни - хлеб, плетеные корзины. Ты бы быстро все запомнила. Очень быстро.
   Грей идет впереди и говорит, не оборачиваясь и не повышая голоса, но ночь так тиха, что его слова разносятся далеко вокруг.
   - Мозг так устроен, он забывает все, что ему не нужно.
   - Если ты что-то забыла, значит, тебе это не было нужно. Мозг не терпит мусора.
   - Если забыл, не пытайся вспомнить. Забытые слова - слова-мертвецы. Пусть мертвые забавляются со своими мертвецами. Когда придет время, они воскреснут.
  
   Какая чушь.
  
   Я уставал все сильнее, и, несмотря на прохладную ночь, обливался потом, особенно спина под ранцем. Разбитая губа саднила. Хотелось пить. Укусы чесались, ноги гудели, а лямки натерли плечи.
   Про ноги вообще лучше было не думать - я боялся представить, во что они постепенно превращаются.
   Проклятье! Виртуальная реальность, о, зачем ты покинула меня, зачем я покинул тебя...
  
   Ветер изредка нарушал спокойствие воздуха, освежая лицо и принося запахи сырой травы и сосен. Я вдыхал их, понимая умом, как это здорово, но не в силах получать удовольствие.
  
   Перейдя длинное поле, на котором редкими островками росли густые кустарники, мы подошли к лесу и по команде Грея остановились возле него на привал.
   Я тут же повалился на землю, тяжело дыша. Горло пересохло так, что я с трудом сглатывал - шершавые стенки пищевода сцеплялись друг с другом и не желали расцепляться.
   Комары не замедлили воспользоваться остановкой - нате, жрите меня, черт бы вас побрал, вместе с этими террористами. Отмахиваться от них было пустой тратой времени, но я не мог утерпеть, когда очередная тварь садилась мне на лицо.
   Александра, взглянув на меня, рассмеялась.
   - Дать тебе репеллент?
   Я фыркнул, сдувая наглое насекомое с губы, и она поняла это как отрицательный ответ.
   - Ну, как хочешь.
   Грей бесстрастно посмотрел на меня.
   - И ты еще считал себя спортивным, - сказал он с таким тоном, как будто спорил со мной.
   Я пожал плечами, не считая нужным что-то отвечать. Перед моими глазами все еще покачивался на каждом шагу бледно-зеленый контур его спины. И мелькающие, мелькающие, мелькающие без конца тени травы.
   - Комары достали, - сказал я наконец.
   - Ничего, станет холоднее, они исчезнут. Комаров вообще в это время не должно быть. Сейчас просто тепло слишком. Природа продолжает беситься, - пояснил Грей и отвернулся. - Мира, дай пить.
   - Ему?
   - Почему ему, мне.
   - Я подумала просто, ты о нем беспокоишься.
  
   Ночь тянется медленно, как кошмар.
  
   Примерно каждый час мы останавливаемся для кратковременного отдыха. Мои захватчики - террористы, как я называл их про себя - достают карты, проверяя маршрут, шутят, иногда обращаются ко мне с вопросами, на которые я механически отвечаю.
   - Пау говорит, что экран можно будет поддерживать и завтра днем, - сказал Грей на одном из привалов, после того как долго рассматривал свой Лэп.
   Лэп! У него есть Лэп!
   Я взволнованно откашлялся.
   - Мне бы нужно сообщить на работу.
   Грей с удивлением оглянулся на меня:
   - Что?
   - Мне нужно сообщить на работу. Они будут искать меня.
   Он отвернулся и ответил, не глядя:
   - Не будут. Мы взломали твой айди. Наш человек изображает, что ты на месте.
   Какой кошмар!
   Несмотря на отупляющее изнеможение, я снова шокирован.
   Какое-то насилие без границ.
   - Но... я должен работать! - пытаюсь я объяснить. - Он не сможет... если он не вимейкер... но он все равно не знает...
   - Успокойся, - морщится Грей. - Сможет, не сможет. Ты же не всегда работаешь. Иногда валяешь дурака, страдаешь фигней, раскладываешь пасьянсы.
   - Какие пасьянсы?! У меня скоро дедлайн, я сдаю проект!
   - Ну... тогда можешь сразу расслабиться - ты его не сдал.
   - Как это "не сдал"?!
   - Слушай, Марк, не действуй на нервы. А то получишь еще.
   - Если что, я всегда готов, - тут же пробурчал Антон.
   - Была у тебя работа, - продолжает Грей, - найдешь другую. У тебя сейчас другие проблемы. Если ты еще не понял.
   - Какие? - механически спросил я, но он не ответил.
   - Ты так привык к своей работе, - говорит он через некоторое время, - что думаешь, если тебя уволят, это будет катастрофа. А ведь это твой шанс. Может быть, это не та работа, которая тебе нужна. Может быть, ты уже забыл, кем ты хотел стать раньше, и теперь сможешь вспомнить это. Если тебя не уволить, ты так и сдохнешь, сидя у своего Роба. Это абсолютно точно.
   - Ладно, - сказал он после некоторой паузы, - хватит валяться, пошли.
   И я снова взромоздился на свои натруженные конечности - и пошел.
  
   - Что вы со мной сделаете? - снова спросил я на следующем привале.
   Пока мы шли, я продумал следующую цепочку вопросов. Правда, она тут же порвалась и поэтому почти не пригодилась.
   Грей пожимает плечами.
   - Мы? Ничего. Ты просто прикрываешь нас.
   - Прикрываю? В вас будут стрелять?
   - Я же тебе говорил. Может быть. Я не знаю.
   - На их месте я бы так и сделала, - говорит Александра.
   Не сомневаюсь, невольно думаю я, и снова обращаюсь к Грею:
   - А потом?
   Он поворачивается ко мне спиной.
   - Потом будет видно. В лучшем случае... останешься жить с нами. В худшем... тебя убьют.
   - Прекрасный выбор, - с отчаянием шепчу я.
   Неужели все настолько плохо?
   - Есть еще варианты, - он оглянулся, - между этими двумя. Может и так случиться, что ты вернешься к своему корыту.
   - Какому корыту?
   - Не знаешь, что такое корыто? Ну, короче, в свою технофлешку. Текник флэт. Технологическая квартира. Кибернетизированное стойло с корытом и дырой для стока отходов.
   - Канализация информации, - говорит Мира, и все они тихо смеются чему-то такому, что понимают только они.
  
   Мы снова поднимаемся и идем по полю, заросшему травой по пояс. В подсвеченной ПНВ темноте этому полю не видно ни конца, ни края - вслед за Греем я рассекаю плотно стоящие ряды стеблей, растворяющиеся во тьме, и мне начинает казаться, что я плыву в каком-то фантастическом ночном море.
   Трава опять мокрая, хотя дождя не было. Отчего это?
   Мои руки и шея сплошь искусаны комарами. Я расчесал укусы до крови, и они чешутся еще сильнее.
   На языке у меня вертятся мольбы и просьбы, но я молчу. Мне все уже сказали. Повторять не хочется.
  
   Вскоре я настолько вымотался, что почти спал на ходу, и с каждого привала Антон поднимал меня все большим количеством ругательств.
   Под конец его голос стал хриплым от усталости.
  
   Когда край неба начал светлеть, мы подошли к лесу, темневшему на другом конце поля.
   Здесь Грей скомандовал привал, как я понял, надолго - я немедленно растянулся на земле и, несмотря на боль в отекших ногах, тут же выключился.
  
   ...
  
   Едва рассвело, Грей начал будить нас.
   - Подъем.
   - Подъем, товарищи!
   - Пора вставать!
   - Вставайте, черти полосатые. Сейчас трясти начну.
   - Пау говорил, что экран есть. Надо идти. Чем больше будем идти, тем больше шансов, что хватит еды. И мне не придется убивать животных, которых так любят некоторые из нас.
   - Да мы разве против, - пожал плечами отчаянно зевающий Антон, поправляя рюкзак. - Да, девчонки?
   Девушки хмуро посмотрели на него.
   - Я думаю, - Грей посмотрел на меня, - может, не все понимают. Пошли.
   Кряхтя и ойкая, я поднялся и пошел, шатаясь, вслед за ним.
   Ноги гудят и болят - кажется, что стопы сейчас переломятся пополам.
   Некоторое время мне казалось, что я умру от головной боли и слабости, но потом ноги расходились, голова перестала кружиться.
   Мне стало хорошо.
   Правда, ненадолго.
   Солнце упорно поднималось из-за горизонта.
  
   ... Солнце... Трава... Шаг за шагом... шаг за шагом... шаг за шагом...
  
   Солнце нещадно палило и пекло открытые участки кожи - я чувствовал, как капли пота бегут по спине, и страдал и от происходящего, и от воспоминаний о потерянном прохладном уюте города.
   Ног я вообще под собой не чувствовал - одна только боль, два сгустка боли.
   Сколько бы я отдал, чтобы вернуться в мегаполис и забыть весь этот кошмар. Я бы отдал все, и еще согласился бы несколько лет работать бесплатно. Лишь бы вернуться.
   Лэп, всегда готовый моментально ответить на любой вопрос, любую потребность... Роб, мой всемогущий домоуправитель, нагревающий и охлаждающий воздух, увлажняющий и очищающий от пыли... технофлэт... Сеть... сколько всего осталось там... вместо них теперь - их противоположности...
   Но вскоре все помыслы моего угасающего сознания сосредоточились лишь на двух простых желаниях - во-первых, чтобы ветер почаще дул на меня, отгоняя жару и усталость, и во-вторых, скорее бы очередной привал.
   А через какое-то время и жара отступила на второй план.
   Привал.
   Скорее бы привал.
   Я больше не могу идти.
  
   Около полудня Грей свернул к реке и начал что-то высматривать. Вскоре он спустился в небольшой уютный залив, над которым нависал большой тенистый дуб. Здесь мы остановились на обед.
   - Я хочу пить, - хрипло простонал я, глядя на Антона и его флягу.
   - Слишком много пьешь, - проворчал он, но после некоторого колебания протянул мне ее. - Ну тогда сам пойдешь за водой.
   - Боже мой! - воскликнула Александра, увидев мое лицо. - Да возьми ты репеллент, не мучайся!
   Она протянула мне небольшой пузырек с вращающимся шариком на конце и картинкой комара - это был сухой дезедорант. Никогда таких не видел.
   Она объяснила мне, как этим пользоваться, я натер им лицо и руки.
   - Будет действовать сутки, потом надо повторить.
   Мира достала банку консервированной рыбы, одну на всех, и по кусочку хлеба. Они макали эти кусочки в банку, чтобы те пропитались маслом и соком, и не спеша ели, словно смакуя. И опять макали.
   А мне, значит, предлагалось поучаствовать в этом обмене выделениями. Я долго думал, устало дыша, потом решил ограничиться хлебом.
   - Ешь, - сказал Антон. - Макай в консервы.
   Я помотал головой.
   - Еще идти долго.
   - Он хочет сбежать, - предположила Александра.
   - Тем более надо есть, - возразил Антон и засмеялся.
   - Почему ты думаешь, что он хочет сбежать? - переспросил Грей у Саши.
   Она пожала плечами.
   - Ты видишь - сидит... как затравленный... кто знает, что у него на уме. А вдруг и правда сбежит.
   - Ну пусть попробует. Потом сам вернется. Если сможет. Вокруг - никого нет. Никого и ничего. Над нами экран. Хоть оббегайся.
   - Оставайся с нами, Марк, - дружески предложила Мира. - С нами хорошо. Еда есть.
   - Пока еще, - уточнил Антон.
   Они засмеялись. Я еще больше сгорбился, почти уткнувшись носом в траву передо мной.
   - Двадцать минут отдыхаем, - сказал Грей, взглянув на свой Лэп. - Я пока попробую половить рыбу. Потом идем дальше.
  
   Минуты его отсутствия протекли ужасающе быстро, и вот он опять возвращается, как всегда чем-то озабоченный.
   Он бросает Мире пару длинных скользких тел.
   - Щуки.
   - Класс! - Мира радуется, как ребенок.
   Мне бы тоже было интересно посмотреть на настоящую рыбу, но сейчас на это просто нет сил.
   - Давай, - взгляд Грея останавливается на мне, - подъем. Пошли. Спать будем ночью.
  
   Я надеялся, что отдых на привале прибавит мне бодрости. Напрасно.
   Как только я встал, боль пронзила мои одеревяневшие мускулы. Каждый шаг давался мне дорогой ценой.
   Мы выкарабкались из прохладной тени дуба наверх, обратно в жаркий воздух, и пошли.
   - Давай быстрей, - прорычал сзади Антон, толкнув в висевший на моей спине ранец, так, что я невольно побежал вперед. - Чего плетешься, как...
   Я шел, преодолевая боль, он толкал меня, равнодушные спины остальных маячили впереди.
   Ноги просто подкашивались, и мной стремительно овладевало отчаяние.
   Через несколько метров, когда Антон в очередной раз толкнул меня, я не выдержал.
   - Ну хватит!
   Мой голос дрожал.
   Шедшие впереди остановились и обернулись.
   Мы находились на небольшом пригорке, заросшем высохшей и пожелтевшей травой до колена.
   - Чего хватит? - не понял Грей.
   - Я больше не могу!
   Я почувствовал, что еще немного - и я разрыдаюсь.
   - Я не могу так идти!
   Они подошли ко мне. Мои ноги задрожали и подкосились, я сделал поспешный шаг в сторону и сел на землю.
   Я отвел в сторону глаза, чтобы не видеть их озабоченно-презрительные взгляды, и тяжело дышал.
   - Ну чего? - спросил Антон в сторону Грея.
   - Привал, - ответил тот.
   - Прямо здесь, на солнце?
   - Пять минут.
   - Эй.
   Судя по звуку голоса, это было сказано мне, и я обернулся.
   Грей протягивал мне что-то.
   - На. Съешь. Это кофенил. Взбодришься.
   Я протянул ладонь, и он сбросил на нее большую коричневую таблетку.
   - Что, съесть это?
   - Проглоти и не жуй.
   Таблетка была горькой на вкус и чуть не застряла у меня в горле.
   Террористы расселись вокруг меня, не снимая ранцев. Они молча жевали стебельки и смотрели по сторонам.
   Солнце палило, медленно спускаясь к горизонту. Еще пару часов потерпеть.
   Они молчали.
   Это молчание действовало на нервы не меньше, чем боль в стопах и суставах. Поэтому, едва я почувствовал, как кофенил начинает действовать, а боль немного отступила, я сам встал и пошел дальше.
  
   К вечеру я был почти мертв - подобного я не испытывал никогда в моей жизни. Когда Грей командовал очередную остановку на привал, я просто валился на землю и лежал, не в силах не стонать от боли во всем теле...
   Комары продолжали летать вокруг меня, но уже не садились.
   Нервы, подстегнутые кофенилом, были накалены до предела, мне было плохо во всех смыслах, но вдруг пришедшую в голову мысль о сведении счетов с жизнью я, подумав, отверг.
  
   Реальность. Когда тебе становится плохо, ты видишь, что может быть еще хуже, и успокаиваешься...
  
   Слишком длинно.
  
   Реальность. Дискомфорт - понятие относительное.
  
   Музыка? К черту музыку.
  
   Я вдруг подумал, что умереть без посторонней помощи, наверное, очень сложно. Надо настолько не желать жить, чтобы перестать бояться смерти. Но что же это такое внутри нас, что так сильно цепляется за жизнь?
   Смог бы я убить себя? Как бы ни было неприятно, тягостно и страшно мое нынешнее существование, но я предпочитал жить так, чем умереть.
   Мне еще было на что надеяться.
   В конце концов, не может быть, чтобы уПор не обнаружил мою пропажу. Скорее всего, они предпримут операцию по моему освобождению прямо здесь, на открытом пространстве. Нас окружат флай-боты, террористов расстреляют усыпляющими капсулами... и меня отвезут домой. Нет, сначала на курс реабилитации в клинику, а потом домой. Домой, в уютную прохладу технофлешки, к полному холодильнику и открытым во все стороны электронным вратам Роба.
  
   От этих мыслей мурашки пробежали у меня по спине, и я содрогнулся.
   Господи, как я буду рад, когда это случится. А это случится, обязательно, и... наверное, я стану героем новостей... сенсация... у меня будут брать интервью...
   Однако странные люди - эти террористы. Чего же они хотят? Почему они добровольно отказываются от таких, особенно сладостных сейчас, удобств мегаполиса, обрегая себя на страдания и пытки блужданий по заброшенной природе?
  
   Наконец солнце коснулось края горизонта, окрасив все вокруг в розовато-золотые тона, и перестало жечь, воздух стал прохладным. Террористы начали искать место для привала, оглядывая окрестности в поисках удобного уголка.
   Я надеялся, что это последний привал на сегодня.
   Наконец-то Грей скомандовал, указывая рукой на большое дерево у берега реки:
   - Здесь! Отдыхаем до полуночи, и идем дальше!
  
   Вы чувствуете неудовлетворение жизнью, вам не хватает ощущений? Станьте заложником террористической организации, и вы надолго забудете об этом!
  
   Нет, сегодня точно последний день моей жизни, думал я.
   Пока я жадно пил воду из фляжки, террористы занимались своими делами у разгорающегося костра, не обращая на меня внимания - шутили, обсуждали, строили планы, готовили ужин.
   На мгновение я позавидовал им. В этом безлюдном океане хаоса, посреди дикой заброшенной природы они были друг для друга надежным островом - четыре отпетых негодяя, четыре сумасшедших единомышленника. И как они умудрились найти друг друга?
  
   После того, как я утолил жажду, я стал жертвой голода - отчаянного, раздирающего внутренности, сводящего с ума. Не помню, когда я в предыдущий раз испытывал такое.
   Девушки сварили рисовую кашу с рыбой, которую поймал Грей - какие-то обрывки белого мяса пополам с тонкими костями. Если бы не эти кости, это был бы лучший ужин в моей жизни. Но кости портили все - их невозможно было извлечь.
   Я медленно ел, через силу поднимая руку с ложкой ко рту и глядя, как на темнеющем небе загораются звезды.
   Все это было очень красиво... кроме ситуации, в которой я оказался.
   Заложник.
   Я - заложник.
   Перед моим воспаленным воображением возникла картина, как у меня берут интервью.
  
   Журналист - Что вы почувствовали, когда поняли, что стали заложником?
   Марк Дани - Это трудно передать словами. Ты ощущаешь себя беспомощной жертвой. Тебе приказывают. Тебя заставляют идти - день, ночь... Тебя могут избить в любой момент... Мне трудно говорить об этом.
  
   Глаза слипались. Ноги гудели. Тяжесть в набитом желудке, необычное послевкусие речной рыбы во рту.
   Со слипающимися глазами я смотрел, как Мира сжигает пустые пачки от консервов - она сосредоточенно глядела в огонь, как будто завороженная зрелищем.
  
   - Они так изгибаются, как будто мучаются от пламени, - говорит она, не обращаясь ни к кому конкретно.
   - Они тоже умирают, - отвечает ей Саша, - ... наверное.
   - В чем же был смысл их жизни? - бормочет себе под нос Грей.
   - Накормить нас, - лениво предполагает Мира.
   Грей хмыкает.
   - Наверное, что-то в этом роде мог бы подумать какой-нибудь навозный жук, на которого погадила корова, или червь, пожирающий труп в могиле.
   Странно, но Мира не обижается, а лишь пожимает плечами.
   - Какой же тогда у них смысл? Держать это мясо в себе?
   - Я думаю, не было у них никакого смысла, - отвечает Грей и зевает. - Смысла нет. Он не нужен. Ты просто движешься - и все.
   - Смысл - это назначение, - возражает Мира. - То, что вкладывает творец в свое создание.
   - Ну, например, - начинает Саша, - мы просто движемся или идем к убежищу?
   - Не стоит забивать свою жизнь абстракциями, - говорит Грей. - Мы просто движемся к убежищу.
   Саша смеется. Она всегда так звонко смеется, эта хрупкая эксцентричная девушка.
   Мира молчит. Судя по ее загадочному лицу, ей нравится думать, что пачки из-под консервов умерли, исполнив свое предназначение.
   - Творцу не было дела до этих пачек, - говорит Грей. - Творец думал одно, а получилось другое. Так было сделано много великих открытий.
   - Ты про что, - уточняет Мира, - про человека или...
   Грей не отвечает, пожимая плечами.
   - Я думаю, даже если человека сделал Бог, Он не смог бы объяснить, зачем, - Грей выпускает серое колечко дыма, и оно растворяется в ночном небе. - Как человек не может ничего объяснить ложке, которую он сделал. Она все равно не сможет понять.
  
   Я слушаю их разговоры, и мне кажется, что я нахожусь на собрании какой-то секты.
   Одной из миллионов сект, разбросанных по всему миру, маленьких лабораторий по поиску утраченного смысла жизни. Хотя единственный смысл жизни - это комфорт.
   Но я слишком устал, чтобы спорить с ними даже мысленно.
  
   Я - пустая оболочка, сброшенная кожица тела, которое покинула душа, не имея сил оставаться здесь.
  
   Как ни странно, после всего случившегося между нами Антон продолжал относиться ко мне приятельски, как будто ничего особенного не произошло.
   - Выпей!
   Я оглянулся - он протягивал мне фляжку.
   Я и правда все еще хотел пить, поэтому принял ее, но, поднеся к губам, замер.
   Из фляжки несло резким запахом.
   - Что это? Алкоголь?
   - Пей.
   А, плевать. Алкоголь так алкоголь. Вкусим всю бездну.
   Я сделал над собой усилие и глотнул - жидкость обожгла горло, я поперхнулся и отдал флягу обратно.
   - Пей еще!
   Я отрицательно помотал головой, но Антон сделал бешеные глаза и сунул мне фляжку в рот:
   - Глотни как следует, я сказал! А то не сможешь дальше идти. Это спирт. Снимет боль в мышцах.
   Я подчинился.
   - На, запей.
   Я принял предложенную кружку и хлебнул остывшего чая, только после этого вспомнив, что это кружка Грея. Но я уже так устал, что пренебрег этим обстоятельством и, наверное, впервые в жизни подавил брезгливость до того, как почувствовал ее.
   Вскоре я почувствовал резкое опьянение. Бог мой, да я в жизни такого пойла не пил.
  
   Журналист - Они жестоко обходились с вами?
   Марк Дани - Они... они кормили меня речной рыбой, заставляли пить алкоголь...
   Журналист - Речной рыбой? Вы хотите сказать, выловленной прямо из реки, без лицензии на охоту и санитарного сертификата?
  
   Сертификат... а как еще... конечно, рыба плавает в реке без сертификата на шее... вот было бы смешно, если бы это было иначе...
   Улыбка против воли расползлась по моему лицу.
   От усталости и спирта язык мгновенно развязался.
   - Что это, жидкость для смывания краски? - поинтересовался я, глядя, как Антон снова прихлебывает из фляги.
   От неожиданности он замер, вопросительно глядя на меня, потом хмыкнул.
   - Смотри-ка, он шутит.
   - Пьяный уже, - ответила Александра. - По мозгам дало.
   По мозгам? Я обиделся и замолчал. Но террористы разговаривали между собой о своих любимых одичавших собаках, не обращая на мою обиду никакого внимания. Через пару минут я уже забыл об этом, и язык снова зачесался.
   - Экран действует? - вновь спросил Антон у Грея, и тот нервно передернул плечами.
   - Антон, ну ты заформатировал меня уже. Я же тебе сказал - действует.
   - А что такое "экран"? - спросил я Грея.
   Он с досадой оглянулся на меня.
   - Экран. Над нами спутники. Экран заслоняет нас от них.
   Я повел бровями, показывая, что ответ был услышан, но не понят.
   - Э. Спутники. Заслоняют. А что за экран? Какое-то поле?
   В голове отчаянно кружилось и шумело. Упасть, что ли.
   - Слушай, отстань, - сквозь зубы проворчал Грей.
   - Это виртуальный экран, - ответила Мира. - Устаревшее изображение местности. Нас прикрывают сторонники, которые...
   - Стой, - прервал ее Грей. - Не надо.
   Я понял, что у них свои тайны, и не стал настаивать.
   Вот интересные люди. Хотели игру сделать. Чтобы я сделал. Про них. Про террористов.
   И тут только до меня дошло, что Грей заказывал мне игру про самих себя. Благодаря алкоголю эта мысль особенно сильно поразила мое воображение, настолько, что я даже не смог сдержаться от смеха.
   - Боже мой! Убежище! Так значит, вы мне заказывали игру про самих себя!
   - Прикинь, до него только что дошло, - проворчала Александра.
   Антон усмехнулся.
   - Горячий эстонский парень. Вы мне лучше скажите, где собаки? Я устал уже ружье держать.
   Они снова переключились на мутантов и забыли о моем вопросе.
   Ружья лежали у них на коленях. Перебрасываясь отрывистыми фразами, они напряженно оглядывались по сторонам, в мир, едва озаренный последними отблесками уходящей зари.
   А я расслабился и начал думать - о цели похода, о недоделанной игре, о себе, о собаках.
   Обо всем подряд.
   По привычке сознание порывалось состряпать какой-нибудь рекламный слоган, но разбитый алкоголем мозг порождал лишь обломки бреда, не желающие стыковаться между собой.
   Кажется, я забыл обновить на себе репеллент - дьявольские изобретения эволюции снова испытывали на мне свои приспособления для нелегального переливания крови. Черт бы вас побрал, мне ведь не жалко, но зачем впрыскивать в меня эти реагенты, от которых так смертельно хочется чесаться? Что это, как не циничное хулиганство? уПора на вас нет...
  
   Марк Дани - Хуже всего, это были комары. Но когда я был пьян, я не обращал на них внимания.
   Журналист - Вы часто употребляли алкоголь?
   Марк Дани - Они заставляли меня делать это...
  
   Все перемешалось в какой-то коктейль, мне было и хорошо, и очень грустно. Я смутно догадывался, что сильно пьян, но это не мешало мне получать удовольствие - странное и парадоксальное.
   Слава Богу, что у меня не было семьи, которая начала бы меня разыскивать. Некому было переживать, что меня нет. Через два дня, наверное, меня уволят, решив, что я погрузился в нереальность. И даже не задумаются о том, что подобного никогда раньше за мной не числилось. Все когда-то случается в первый раз, подумают они, и вычтут меня из своих списков.
   Ничего, лишь бы вернуться обратно в мегаполис. Некоторое время продержусь на фрилансе, потом найду другую фирму. Или сделаю свою. В конце концов, разве я мало знаю для этого?
   Я и не подозревал, что крепкий алкоголь так меняет сознание.
   Пьяный, я смотрел на свою жизнь совсем другими глазами. Я хотел предпринять новые проекты. Я смеялся над тем, что казалось мне трудным там, в городе, и легко представлял то, о чем даже боялся думать. Я...
   Как-то незаметно меня сморило в сон.
  
   Когда я очнулся, было все еще темно. Террористы все так же сидели у костра. На этот раз они молчали с напряженными лицами.
   На коленях у них лежали ружья.
   Я привстал и охнул - голова раскалывалась от боли.
   - Что-то не так? - спросил я, но Антон резко шикнул, подняв руку:
   - Тихо.
   Я замолчал, растирая виски руками. Проклятый спирт.
   Где-то вдалеке послышался отрывистый лай.
   - О, собака, - я решил проявить свои знания, но, как выяснилось, некстати.
   - Тише! - вдруг сказал Грей и поднял руку.
   Я рассмеялся, и они оглянулись на меня.
   - Боимся? - спросил я, посмеиваясь.
   - Кретин, - буркнула Мира.
   - Сиди тихо и не действуй на нервы, ты тут не со своим педиком возишься, придурок, - прошипела Александра.
   Такое количество оскорблений начало вызывать во мне раздражение, несмотря на положение, в котором я находился.
   - Я не знаю, что значит "педик", - возразил я, - с которым я "вожусь", но вы целый день ждете каких-то собак, которых нет, и я не понимаю за что меня "придурком" обозвали, после этого.
   Они не ответили, вслушиваясь и вглядываясь в ночь.
   - А все-таки что такое "педик"? - продолжил я.
   - Педик - это мужик, с которым ты трахаешься, - проворчала Александра. - И поэтому ты сам педик.
   - Мужик? - поразился я. - Какой еще мужик? Я ни с кем не...
   - Саша, - Мира поморщилась, - не шуми.
   - Тише вы! - приглушенно рявкнул Грей и снова поднял руку. - Слушайте!
   И тут я услышал какой-то отдаленный звук.
   Кажется, это был вой.
   - Собака, - снова сказал я, не понимая, чего все боятся.
   - Ты заткнешься?! - яростно прошептала Александра и ударила меня в плечо, так что я отшатнулся в сторону.
   - Саша! - вполголоса прикрикнула на нее Мира. - Спокойно.
   - Да достал он! - оправдывалась Александра и вновь зашипела мне, - А ты сиди и заткнись! Никому тут не нужны твои умные мысли! Оставь их при себе! Ты все врал про свои походы, ни черта ты в жизни не видел, поэтому сиди и заткнись! Мешок с дерьмом!
   - Саенко, остынь, - спокойно сказал Грей и встал. - Антон, подкинь дров в костер. Кажется...
   Он оглянулся на Антона, и в неровном свете костра я увидел на его лице нечто вроде иронической улыбки.
   - ... кажется, наш отдых затянется до утра.
   Я молча потирал плечо и переваривал оскорбления, в то же время отчаянно радуясь словам Грея. Отдых, отдых, ура, повторял я про себя, как ребенок.
   Вдруг неподалеку раздалось то ли хрюканье, то ли рычание, и страх плеснул мне в сердце ледяной волной.
   Это были не собаки. Во всяком случае, не те симпатичные друзья человека, которых многие держали в мегаполисе для развлечения. Судя по низкому мощному голосу, это были твари ростом не меньше чем мне по пояс.
   Послышался приглушенный топот мягких лап по земле, потом все стихло.
   Террористы вскочили и ощетинились винтовками в разные стороны.
   Продолжая пугаться, я вдруг подумал, что совершенно не представляю себе местность за пределами мегаполисов. Когда-то давно, лет пять назад, когда я был еще совсем юношей, мне на глаза попалась статейка о том, как двух заблудившихся туристок съели дикие собаки. Или волки? Но тогда я не придал ей значения, а больше ничего не эту тему мне не попадалось.
   По моим смутным, как и у всякого горожанина, представлениям о пригородной зоне, здесь должны быть... я напряг память... кажется, какие-то кошки... птицы... дикие животные...
   Но собаки? Про собак я ничего не знал.
   Я боролся со страхом, пытался разобраться в обрывках испуганных мыслей и напряженно слушал странные звуки, доносившиеся из темноты.
   - Вот он, - спокойно сказал Грей, поднял ружье, прицелился и выстрелил.
   Ружье негромко хлопнуло, и шагах в двадцати от нас громко затрещали ветки кустов, потом все стихло.
   - Убил? - спросил Антон, вглядываясь в ту сторону.
   - Не знаю, - Грей пожал плечами и продолжил отрывисто. - Вряд ли. Пневматика. Смотрите с другой стороны. Я не знаю, сколько их тут. Смотрите со своих сторон. Каждый со своей.
   - Грей, ты крут, - похвалила Мира, не отрывая глаз от своего сектора.
   Я не верил своим ушам. А также тому, что происходило вокруг.
   Антон выстрелил в свою сторону, выругался и выстрелил еще раз, снова выругался.
   - Не части, - сказал Грей. - Экономь газ.
   - Я промахнулся.
   - Старайся точнее. Если не уверен, подпусти ближе.
   - А вдруг не успею.
   - Забьем.
   - Ага. Забьем. Надеюсь, что я его напугал. Такая тьма, хрен чего увидишь.
   - Чего-то ты по другому заговорил, - подытожил Грей.
   - Испугался, - спокойно заметила Александра.
   - Иди к черту, Саенко, - прорычал Антон.
   Они продолжали стоять и целиться каждый в свою сторону, но вокруг было тихо.
   Тишина действовала на нервы. Казалось, даже ветер перестал дуть, вслушиваясь в звуки вокруг.
   - Сходить посмотреть, куда Грей попал? - шепотом предложила Александра, светя фонарем в ту сторону.
   Луч выхватывал из темноты только переплетения листьев.
   - Ага, и тебя там сожрет кто-нибудь, - флегматично пробормотала Мира.
   - Не надо, - решил Грей. - Никого там нет. Завтра утром увидим. Так.
   Он сел обратно к костру, положил ружье и посмотрел на свои руки.
   Они немного дрожали. Он опустил их и посмотрел на нас.
   - Кто первый дежурит?
   - Давай я, - вызвалась Алекандра.
   - Хорошо. Ты. Потом Антон. Потом я. Потом Мира.
   - А этот? - Алекандра кивнула на меня.
   - Издеваешься. Чтоб нас тут всех сожрали. Слушайте! Если хочется спать, буди следующего и спи. Не дай Бог, кто-то уснет. Нам конец.
   Сказав это, Грей достал из ранца спальный мешок, лег и укутался в него.
   - Хе-х, "уснет", - засмеялся Антон. - Уснешь тут после такого. Я даже не знаю, усну ли вообще теперь.
   - Я точно не усну, - пробормотала Мира.
   - Надо спать, - жестко сказал Грей, - а то завтра будете никакие. Нам еще идти несколько дней. Кто знает, пока мы найдем это чертово убежище. А надо найти его как можно быстрее.
   - Пардон, - сказал Антон, отошел на шаг в темноту и стал мочиться, светя фонариком на несколько шагов перед собой.
   Мира и Александра засмеялись.
   - Антон, ты герой, - заметила Мира. - Я бы побоялась так далеко отходить.
   Я бы с удовольствием присоединился к Антону, но страх мешал мне. Желание было не сильным, и я решил подождать до утра.
   Некоторое время я таращился в темноту, слушая звуки ночи, дышал свежим воздухом и ждал нового нападения собак. Однако вскоре усталость взяла верх, и я выключился.
  
   Ночью меня разбудил хлопок ружья. Я вздрогнул и открыл глаза.
   Небо как-то поменялось в цвете. Вокруг пели птицы.
   Антон стоял и целился во тьму.
   Грей сел на земле, за ним поднялась Мира, последним встала Александра.
   - Что такое? - хрипло спросил Грей.
   - Крался кто-то.
   - Убил?
   - Не знаю. Вроде убежал.
   - Ты опять стрелял издалека? Черт...
   - Ладно, в следующий раз подожду, пока оно подкрадется к тебе поближе! - с досадой огрызнулся Антон и резко сел у затухающего костра.
   - Не психуй. Подкинь дровишек лучше.
   - Нет больше дров.
   - Как нет?
   Грей даже подскочил и начал искать дрова.
   - Так... как же так... куда ты их дел?
   - Съел!!
   - Не ори.
   - Ребята, - вмешалась Мира, - не надо нервничать. Рассвет скоро. До рассвета как нибудь обойдемся.
   - Да, - согласился Грей, потирая лоб в задумчивости. - Обойдемся. А который час?
   - Полчетвертого. Без двадцати.
   - Рановато.
   - Да вон рассвет уже.
   Я посмотрел туда, куда указывала Мира - край неба немного просветлел.
   - Ладно, - Грей лег обратно и снова закутался. - Если что... держите ножи поближе.
   Я отвернулся от костра на другой бок и поерзал, удобнее устраиваясь на земле.
   Ножи. Какие еще ножи.
   Перед моими глазами была пугающая темнота, и спать уже не хотелось.
   Но время шло, и мир вокруг нас оставался спокойным. Шумели деревья на слабом ветру, пели на разные лады десятки птиц.
   Я заслушался. Это было так красиво, что я против воли почувствовал, как сердце сжимается от какого-то странного чувства.
   И не заметил, как уснул опять.
  
  
   Ломка
  
   - Подъем!
   Утро было холодное - я плохо застегнул спальник, раскрылся во сне и жутко замерз. Вокруг стелился туман, клубящийся под первыми лучами солнца.
   - Быстро завтракаем и идем, - хмуро распорядился Грей, уже тянущий свою сигарету.
  
   Лэп. Чертов Лэп. Ну где же ты, чтобы скомандовать кондишену подать струю горячего воздуха.
   С сухими запахами африканской саванны.
   Ну хотя бы даже без них.
  
   Технофлет - умная квартира вашей мечты. Вы поймете, какая это прелесть, когда лишитесь ее.
  
   Хмурый и деловой Антон уже наваливал в остатки костра свеженабранного хвороста. Я заметил красное пятнышко на его руке и вспомнил о своих.
   Мои руки! На что они были похожи! Наверное, так выглядели поля ковровых бомбардировок прошлых веков - расчесанные укусы разрослись и были похожи на кратеры вулканов, краями наплывавшие друг на друга.
   Продолжая их расчесывать и еле удерживаясь от того, чтобы стучать зубами, я прижимался ближе к разгорающемуся костру и слушал разговоры террористов, постепенно приходя в себя после сна.
   Из их слов я понял, что здешние собаки, которых мы так организованно боимся - это потомки от смешанных связей между одичавшими собаками ликвидированной сельской зоны и волками. Получившийся метис, по словам Грея, обладал значительной силой, свирепостью и коварством.
   - Что-то я вчера этого не заметила, - вскользь обронила Саша.
  
   Пока мы жевали кашу, Антон и Мира исследовали место, на котором вчерашний выстрел Грея попал в какое-то животное, но ничего не нашли.
  
   Несколько суток после этого слились в одну хаотическую полосу. Первый день экран еще действовал днем, но потом перестал, и меня снова начали обуревать мысли о побеге.
   Улучить момент, когда экран не будет работать днем, а террористы утратят бдительность - и убежать, как можно дальше, разжечь огонь, бегать по полю и размахивать руками - не может же уПор не обратить на меня внимание.
   Но надежды на удачу было слишком мало, чтобы рисковать тем хрупким миром, который постепенно устанавливался в моих отношениях с этими странными людьми.
   С этого момента мы шли только по ночам, поднимаясь на исходе вечерней зари и останавливаясь, едва утренняя окрашивала небо в нежнорозовые тона.
   Я постоянно думал о побеге, но Грей словно читал мои мысли, и если экран переставал действовать к утру, он крепко привязывал меня к себе короткой веревкой.
   Вечерняя заря - подъем - еда - ночь - марш, привал, марш, привал, марш, привал - утренняя заря, еда, веревка, сон.
  
   Немудрено, что я сбился со счета, наблюдая эти зори. Несколько дней подряд мы днем и ночью шли вдоль берега реки, продираясь сквозь ночные заросли, перекусывая у костров, отдыхая у воды.
   Пару раз Грею удалось подстрелить у реки уток. Террористы были в восторге и много шутили про "рестораны" и "дичь", но ее мясо мне совершенно не понравилось - от него несло каким-то сильным необычным запахом.
   - Надо привыкнуть, - Грей пожимал плечами, - точно так же как ты привык давиться синтетической бурдой.
  
   За все надо было платить, и каждая медаль имела свою обратную сторону. Если ночью было холодно, то к утру я начинал жестоко страдать от холода и ледяной росы, но зато не было адского террора кровососов. Если ночью было тепло, то проще было просто сдохнуть, чем уснуть - в таки ночи комары вились вокруг меня сплошным пищащим занавесом. Репеллент, который регулярно выдавала мне Саша, помогал держать их на некотором расстоянии - если я не забывал обновить на себе его налет. Да, комары в таком случае не кусали. Они просто летали передо мной, надо мной и вокруг меня, и истошно пищали, выматывая остатки нервов.
   Несмотря на отчаянную усталость, не покидавшую меня ни на мгновение, я не мог уснуть из-за этого хорового пения. Наверное, виной тому был и кофенил, которым постоянно кормил меня Грей в надежде увеличить мою крейсерскую скорость.
   Меня терзали вопросы - зачем комары пищат? зачем они впрыскивают в кожу эту дрянь? Единственное объяснение, которое казалось мне рациональным и правдоподобным - комаров сотворил дьявол, чтобы испортить творение Божие (конечно, я не был верующим человеком, скорее наоборот - я просто вкладывал в это объяснение весь заряд иронии, которым обладал). Или же это порождения злых духов, озабоченных лишь одним желанием - как можно сильнее отравить человеку жизнь. Все остальные объяснения казались мне не выдерживающими критики.
   Правда, было непонятно, что комары делают здесь, где людей-то нет уже лет пятьдесят? Откуда они взялись, и чем питались их родители, пока нас не было?
   Одно из двух. Либо они все минувшие годы ждали в земле и теперь восстали из своих сырых могил, чтобы напиться нашей кровью - в первую очередь, моей. Либо материализовались из потустороннего мира только сейчас.
  
   Много раз мы проходили мимо руин деревень, стоявших на возвышенных местах у реки - я мог взглянуть на темные силуэты домов только урывками и краем глаза, потому что Грей все время шел вперед, и надо было как следует смотреть под ноги.
   Наверное, хороший был вид оттуда, из этих домов на реку - она как раз в этом месте делала изгиб, излучину, как сказала Мира. Наверное, в жаркий летний день хорошо было смотреть оттуда на ее бирюзовую гладь, в которой отражались пухлые белые барашки облаков.
   Наверное.
   Сколько поколений прожило здесь, тех еще поколений - с традиционными старыми семьями, из отца, матери и детей... кажется даже, нескольких, как бы ни трудно это было представить. Сколько дней провернулось один за другим, в неспешной череде забот, забытых теперь навсегда. Где те люди, что жили здесь, работали, учились, мечтали, страдали, любили? Где их потомки? Может быть, я - один из них?
   Вот по этой земле бегали дети, играли в свои игры, в эпоху, когда не было еще ни коммуникаторов, да наверное, и компьютеров тоже не было.
   А теперь здесь - только гробовая тишина, черное безмолвие ночи, одинокая пустыня.
   И мы - пятеро сумасшедших, одни из которых сломя голову ищут свою безумную идею, а другой просто влип, погнавшись за большими деньгами.
  
   Пару раз Грей объявлял ночную стоянку без костра - по его словам, Пауку в это время не удавалось гарантировать непрерывность экрана - тогда мы грызли сухие пластинки концентратов, запивая их холодной водой, и спали под одним спальником, чтобы не замерзнуть, потому что был сентябрь, и ночью было холодно. Тихонько плача от усталости и отвращения, я прижимался боком к широкой спине Антона, который ревностно следил за тем, чтобы я не лег рядом с одной из девушек.
   Здоровенный амбал с мозгами кретина - чего он боялся?
  
   Отмахав от заката до рассвета, поутру мы устраивались на дневку в каком-нибудь укромном месте, под сенью деревьев, и весь день, пока жарило солнце, спали.
   Грей привязывал меня к себе веревкой и ложился.
   Я часто не мог толком уснуть днем. Веревка действовала на нервы. Иногда мешало солнце, некстати бросавшее на меня свой жаркий луч сквозь толщу листвы - попробуй усни, если у земли воздух асболютно неподвижен, и через пару минут под солнцем ты начинаешь потеть, как в сауне. Иногда разговоры террористов спугивали мою дремоту - потом они укладывались и начинали блаженно сопеть, а я лишь ворочался с боку на бок, не погружаясь дальше неглубокой дремы, и ругал про себя свою несчастливую судьбу.
  
   Масса вопросов продолжали беспокоить меня.
   Что со мной будут делать террористы после того, как добьются своей цели - захватят убежище? В серьезность слов о том, что я буду жить с ними, я не верил. Гораздо проще было избавиться от меня - скажем, отпустив. Убивать меня они вряд ли станут - государство не оставит такое безнаказанным.
   В то, что им позволят осуществить свой безумный проект, я легко верил. Особенно днем, глядя на необозримые безлюдные пространства кругом.
   Кому помешает карликовая сумасшедшая "Независимая Республика" посреди этих лесов и полей? Разве не станет она достопримечательностью, на которой будут зарабатывать деньги туристические компании, дизайнеры и вимейкеры всего мира? Если, конечно, не развалится раньше времени сама собой, под грузом безумия своих создателей.
   В то время я ничего не смыслил в политике.
   Чем террористы планируют заниматься в убежище? Я исподволь пытался выяснить их планы на этот счет, задавая наводящие вопросы, но Грей, видимо, считал ниже своего достоинства отвечать на них, а остальные не имели то ли желания, то ли понятия об этом.
   Единственное, что я понял из их коротких ответов сквозь зубы, нехотя - что в том случае, если немедленного штурма не будет, они рассчитывают максимально затягивать переговоры, в то время как их сторонники и сочувствующие, оставшиеся в полисах, будут обеспечивать информационную кампанию Независимой Республики, привлекая к ней внимание до тех пор, пока государство не сочтет более удобным плюнуть на них, чем бороться с ними.
   Что ж, в этом плане, конечно, был какой-то резон.
   А как они будут защищаться в случае штурма?
   Мы пригрозим убить тебя, совершенно серьезно и спокойно отвечали они.
   Нет, кивал я головой, это я понимаю, но если спецслужбы пренебрегут этой угрозой?
  
   Саша: Тогда мы будем биться до последнего.
   Антон: Посмотрим.
   Мира: Все не так просто.
  
   А если спецслужбы закачают в убежище усыпляющий газ, как они делали это в прошлом веке? (даром, что ли, я изучал историю терроризма перед тем, как приступить к работе над их заказом).
   Убежище оборудовано замкнутой системой очистки и регенерации воздуха. Конечно, она потребляет лишнюю энергию, но на первые несколько месяцев ее спокойно хватит.
  
   Отрежут водопровод, ведущий к реке?
   Будем пить фильтрованную мочу. Ты даже не почувствуешь никакого запаха. Мысль? Что ж, мысли придется потерпеть.
  
   Остается одно, говорю я. Что они будут взламывать вход, или бурить шахту.
   Мы надеемся, отвечают они, что Система не настолько боится нашего проекта. Если же мы ошибаемся, мы умрем. Для нас это лучше, чем такая жизнь - жизнь системного одноклеточного, спящего и испражняющегося по чужому расписанию.
   А я, снова спрашиваю я. Что будет со мной в этом последнем случае?
   Скорее всего, ты останешься жив, говорят они. В этот момент Антон якобы дружески похлопывает меня по плечу, однако сила этого похлопывания недвусмысленно говорит, что я его достал. Мира смотрит на меня с сожалением. Саша - равнодушно.
   И я опять никому не верю.
   Скорее всего, меня уничтожат в первые же минуты столкновения, как разменную карту, как пешку.
   Но, поскольку я не знаю этого с уверенностью, я не могу всерьез этого бояться, и продолжаю надеяться на лучшее. На то, что уПор спасет меня - и, может быть, не тогда, когда мы придем в убежище, а гораздо раньше.
   Через пару дней.
   Завтра.
   Сейчас.
  
  
   В мои руки намертво въелась копоть и пепел костров, я уже не пытался их отмыть и лишь иногда, когда сильно доставало, обгрызал заусенцы на ногтях.
   Животные (собаки? волки? я так и не понял) продолжали иногда преследовать нас по ночам. Впрочем, Грей уже не останавливался, сославшись на то, что это слишком затянет поиски. Животные шли за нами, действуя на нервы своим лаем и отравляя спокойное безмолвие ночной тьмы, и я старался затесаться где-нибудь между Греем и Антоном, и моя спина зудела от мысли, что ее буравят злые глаза невидимых зверей.
  
   Но иногда мы видели их днем.
  
   Я отчетливо помню, как увидел собаку в первый раз. Вот когда мне стало по-настоящему страшно.
  
   Это был огромный черно-бурый зверь, в холке достигавший мне пояса, а может, и выше. Он выскочил из зарослей неподалеку и уставился на нас по-человечьи умными глазами.
   Мы остановились.
   Грей присвистнул.
   - Красавчик. Смотри, какой матерый.
   - Ни черта себе, - пробормотал Антон.
   - Мама, - испуганно отозвалась Мира.
   - Да ладно, подумаешь, - не упустила случая покрасоваться Саша и тут же бодро предложила, - Стрельнуть?
   - Стой. Не вздумай, - запретил Грей. - Посмотрим на него.
   - Они боятся, - сказал Антон. - Они не знают, это, не знают людей.
   В его голосе явно слышалось, что он выдает желаемое за действительное.
   - Может и не боятся, но рисковать не хотят, - уточнил Грей. - Они умные. Я еще с прошлого похода забыть не могу, того, подранка. Ладно. Пошли. Пусть он уходит. А мы пойдем дальше. Надо ему показать, кто хозяин тайги. Только не дергаться. Все равно мы не сможем его убить из этих пукалок.
   Ощетинившись стволами ружей, террористы продолжили путь, не спуская глаз с собаковолка. Тот некоторое время продолжал стоять, сверля нас глазами, потом, когда мы подошли шагов на двадцать, словно нехотя повернулся и исчез в чаще, изогнувшись мощным телом.
   - Здоровый, ч-черт, - ругнулся вслед ему Антон.
   - Все, теперь писать я буду исключительно в вашем присутствии, - нервно пошутила Мира.
   - Ничего, мы отвернемся, - флегматично ответил Грей. - Они не нападут на нас. У них тут еды хватает, мы для них слишком подозрительная пища. Я думаю, до убежища дойдем без приключений.
   - Я чего-то не уверен, что смогу его убить копьем, - признался Антон.
   - Кстати, пора сделать, - вспомнил Грей.
   Антон пожал плечами.
   - Сделать, ну сделаем. А я вот посмотрел на него, хрен ты попадешь в него. Сделаешь выпад, а он - раз! - вбок и прыг! И все.
   - Справедливо, - флегматично заметил Грей. - Твои предложения?
   Антон опять пожал плечами и пошел вперед, грустно понурившись.
  
   Это проявление слабости террористов, как ни странно, подействовало на меня успокаивающе. Я почувствовал, что они стали как-то ближе ко мне - и не такие уж они страшные злодеи-супермены из е-комиксов. Просто запутавшиеся в своих убеждениях люди. Ничего, может быть, прогулка по этим дебрям проветрит их мозги, и они сами сдадутся в уПор, чтобы побыстрее вернуться к благам цивилизации.
  
   Они обсуждали меры безопасности, а я шел и думал - интересно, как я поведу себя, если встречусь с таким зверем наедине. Буду сопротивляться или позорно побегу прочь? Не знаю. Но то, что наделаю в штаны - скорее всего.
   Удивительно, что я шел и не знал, что случай проверить свои предположения мне представится очень скоро.
  
   Ночь прошла относительно спокойно, если не считать периодических перестраховочных выстрелов Антона в темноту и начинающейся вслед за ними перепалки с экономным Греем.
   На следующий день собаковолк внезапно бросился на Миру, когда она без ружья, с котелком в руках шла к ручью набрать воды. Я шел за ней следом со вторым котелком, и вдруг услышал глухое рычание. Наперерез Мире из зарослей с шумом рвалась черная тень. Испугавшись - почему-то не за себя, а за девушку - я бросился вперед, не найдя ничего лучше, чем дико закричать (до сих пор не знаю, что меня дернуло). Мира испуганно дернулась вперед и села на землю, оборачиваясь. Собака остановилась, глядя на меня.
   Я стоял, смотрел на ее массивную квадратную голову и кричал, словно пытаясь остановить ее своей звуковой волной.
   Страх запоздалой волной ударил под колени только тогда, когда подбежавший сзади Грей выстрелом то ли ранил, то ли напугал собаку, заставив скрыться в кустах.
   Вот тут мне стало дурно, и колени подогнулись. Я сел в траву и судорожно задышал, пытаясь избавиться от тошноты и слабости в ногах.
   Почему я бросился на собаку? Один, с голыми руками? Героем я себя не чувствовал. Это был какой-то выплеск. Наверное, на мою психику подействовала непрекращающаяя физическая и психическая усталость. Адреналин, тестостерон, да на все это сверху еще кофенил, почти каждый день. Я уже давно действовал больше как автомат, чем сознательно, потому что еще и думать вдобавок ко всему - для меня это было уже слишком тяжело.
  
   А еще... Мира все-таки нравилась мне. Чисто платонически, как произведение искусства - на большее у меня не хватало сил.
   Может быть, я испугался возможности стать свидетелем нападения зверя на нее. И принял решение за доли секунды.
   Однако для моих похитителей мой поступок оказался ничем иным, как подвигом.
   - Кликом полки побеждают, звонячи в прадедню славу, - низким голосом изрекала непонятное Саша, с силой хлопая меня по плечу.
  
   Мира начала относиться ко мне теплее, почти по-братски. Иногда, словно в припадке внезапной доброты, она трепала меня по щеке, как ребенка, и говорила, что я "подаю надежды". Это говорила мне девушка 26-ти лет!
   Впрочем, во многом я, конечно, продолжал уступать им. Я быстрее уставал, медленнее шел, медленнее реагировал на опасность. По сравнению с ними я был увальнем - это надо признать.
   Но я менялся. Под действием непрерывной ходьбы под палящим солнцем, в грубой среде первобытной земли, пепла и дыма кострищ, от грязных мозолей на руках, под постоянным ветром открытых пространств, где руины цивилизации лишь изредка возникали среди островков леса и травы по пояс - я иногда с удивлением думал, что становлюсь другим.
  
   С каждым днем я уставал все меньше, и переходы становились для меня все легче.
  
   Мы шли от одной точки, где могло быть убежище, к другой.
   Единственная информация, на основании которой террористы делали предположения о его местонахождении - что вода в него поступает из этой реки. Вот почему мы шли вдоль нее, не отклоняясь больше чем на километр.
   По тем обрывкам информации, которые ему удалось найти, Грей сделал вывод, что убежище находится на возвышенном месте, с которого есть обзор вокруг. Изучив топографическую карту с изомерами высот, он наугад определил удобные для этого точки - теперь мы шли от одной из них к другой.
   Каждый раз, когда мы прибывали на очередное место, и террористы, сумрачно оглядываясь, констатировали отсутствие убежища, мы делали привал, на котором они обсуждали следующее место, и шли туда почти по прямой. Мы метались между этими точками, как шарик в пинг-понге. Порой мне начинало казаться, что убежище просто бежит по берегу прочь от нас, как жертва от охотников.
  
   Иногда, на привалах, когда силы возвращались ко мне настолько, чтобы хотеть чего-нибудь еще кроме того, чтобы просто рухнуть на землю, я исподволь разглядывал девушек.
   Мира была несомненно красивее. Высокая, статная, она напоминала скаковых лошадей. Гибкая и сильная одновременно. Грациозно-неторопливая в покое и порывистая в движении. Впрочем, она была девушкой Антона, и тот ревностно оберегал ее даже от такого незадачливого конкурента, как я.
   Саша была слишком худенькой, чтобы соперничать с Мирой. Правда, Сашин характер мне был понятнее и ближе - по сравнению с флегматичным уверенным спокойствием Миры. Несмотря на резкость, временами доходившую до грубости, Саша была искренней и простой, что постепенно начало располагать меня к ней.
   Я чувствовал, что под оболочкой резкости и агрессивности бьется горячее и доброе сердце.
   Мне нравилось слушать, как она смеется - звонким и зажигательным, почти детским смехом, закрывая лицо руками. Смеялась она часто. Когда у нее было хорошее настроение - почти по любому поводу.
   У нее были изящные руки. Один раз, когда она сняла сапоги и меняла обмотки на ногах - они называли их "портянки" - я увидел ее маленькую, такую же изящную ножку.
   Что касается Грея... Поначалу я думал, что он слишком погружен в свои бредовые идеи и вообще лишен интереса к противоположному полу - пока не узнал, кто скрывался под прозвищем "Пау".
  
   Понемногу, из обрывков разговоров на привалах, из случайных замечаний и вопросов, которыми они обменивались на ходу, я узнавал их все больше и больше.
  
   К моему удивлению, они не принадлежали к поколению Инкубатора, как я, хотя Антон был старше меня всего на два года, а Саша и Мира даже моложе.
   Они знали своих отцов и матерей, и это возбуждало во мне легкую зависть, хотя, наверное, завидовать тут было нечему. Но меня задевало хотя бы то, что они так много помнили о своем детстве - я же не помнил о нем ничего, кроме коридоров Инкубатора, постоянного обучения и психотренингов.
  
   Отец Грея был английский фермер, приехавший в Россию на закате национального государства, незадолго до объединения с Европейским Союзом. Судя по всему, он был изрядным идеалистом, увидевшим в России возможность реализовать свои представления о том, каким мир может быть, если немного поднапрячься. Он приехал в полузаброшенное село, обратился в православную веру, построил на свои средства то ли храм, то ли место для молений, женился на местной женщине, крепкой русской крестьянке, и родил с ней троих детей, из которых двое, вкусив прелестей жизни в мегаполисе, вернулись обратно в Англию, а третий - Айвон - остался.
   Что потом стало с отцом и матерью Айвона, я так и не узнал.
  
   Антон был обычным городским жителем. До того, как познакомиться с Греем, он работал контролером логистического узла компании Скиттлз.
   - Сидишь за пультом, - рассказывал он мне, лежа на боку в траве, - и смотришь на огоньки. Все мигает, все работает без тебя. А ты смотришь. Как истукан. Просто потому что больше нечего делать. Или закрываешь глаза и слушаешь. Если возникнет ошибка, система сообщит тебе. Сигнал и красный свет. Таких сбоев на моей памяти было пять. По одному в месяц.
   Антон выдергивает из стебля новую травинку и начинает обкусывать ее с того места, где нежно-зеленая плоть.
   - На пятый раз я подумал, а почему такая регулярность. Я посмотрел цепи. Я начал проверять ошибку. Искал причины.
   Мира и Саша по другую сторону костра разражаются смехом - они слушают другой эпизод из жизни, который рассказыавет им Грей. Я на мгновение начинаю завидовать им, но Антон продолжает говорить.
   - Я нашел. Все было идеально. В программу управляющего компьютера было вшито задание раз в месяц, почти в один и тот же период, плюс-минус два дня, устраивать не очень серьезную ошибку. Чтобы я, контролер, значит, не спал. Или, чтобы я не мучился вопросом о своей ненужности.
   - Ты понимаешь? - спрашивает он, приподнявшись, чтобы посмотреть на меня.
   Я пожимаю плечами.
   - Они просто создали это место, чтобы обеспечить занятость.
   - Система не может просто так кормить людей. Она должна их заставить работать. Хотя бы бессмысленно. Если бы я упустил ее, эту ошибку, меня бы оштрафовали. Лишили премии. Поэтому я ждал ее. Как полный придурок.
   - Мне говорили, что после того, как я уволился, я ведь уволился со скандалом, в управление внесли изменения. Теперь ошибки случаются более хаотично - то одна в месяц, то две, то ни одной. То три. Да. Так веселее. И больше похоже на правду.
  
   Мира была инструктором по шейпингу в одной частной спортивной компании. Пока ее место на рынке не заняла корпорация "Ви-трейнинг системз, ВТС", предоставлявшая людям те же услуги, но за гораздо меньшие деньги и вдобавок - без необходимости куда-то ехать.
   Достаточно надеть ви-шлем и подключиться к порталу ВТС, персонифицированному специально сгенерированным в соответствии с твоими предпочтениями ви-инструктором - и вот уже ты легко и быстро строишь свое новое идеальное тело. Не надо ничего запоминать, не надо стараться - спорт-искин все сделает за тебя, сам взмахнет ногой и согнет ее в колене, сам изогнет туловище в энергичном движении.
  
   Саша работала в электронной библиотеке, пока надвигающаяся волна иск-инов не вымела и ее с этого места.
   Она говорила об этом с крайней неохотой.
   - Что может быть глупее - библиотека в эпоху наноинформатики, - фыркнула она один раз, и на этом мое знакомство с ее прошлым закончилось.
  
   А потом они познакомились с Греем, который объяснил им, почему все так случилось.
   Объяснил, а потом рассказал о том, что можно все это изменить.
  
   Они не были единственными членами Руна - но они были самыми активными ее членами.
   Теми, кто решился стать участником Похода с целью провозглашения Независимой Республики.
  
   Я слушал их истории, слагая мозаику из фрагментов фраз - потом поднимался и шел вслед за Греем.
   Шел днем. Шел ночью, глядя на мир зелеными глазами ПНВ.
   Как ни странно, чем меньше я спал, тем проще мне было воспринимать жизнь. Сознание суживалось до узкого круга простейших вещей - встать, идти, сохраняя равновесие на неровной земле. Помочь Антону собрать топливо для костра, помочь девушкам принести воду из реки, и наполнить ею фильтр. Привал, спальник, сон, опять подъем.
   В этом узком кругу простейших вещей, оказывается, можно было жить, и даже жить с своеобразным комфортом.
  
   Ходьба была основным содержанием моей жизни- по траве, по лесам и перелескам, вдоль берегов ручьев и рек, по зарастающим деревьями полям.
   Ходить было тяжело. Я просто поверить не мог Грею, утверждавшему, что так ходило человечество основную часть своей истории - ну ведь просто ноги выворачиваются на каждом шагу, увязая в траве, взбираясь на подъемы и спускаясь вниз, зацепляясь за ветки и кочки!
   Ходьба забирала массу энергии и сил - и телесных, и душевных.
   Это была работа - для глаз, для ума, для ног, для всего тела.
   На второй день Антон научил меня делать обмотки - он достал бесформенную белую тряпку, как потом выяснилось - бывшую простыню, оторвал от нее один длинный лоскут шириной в три-четыре пальца и объяснил, как обматывать вокруг ноги. С этого момента я хотя бы перестал натирать ноги, и теперь меня с утра до вечера беспокоила только боль в мышцах.
   Поначалу каждый утренний подъем становился для меня пыткой - начать двигать затекшими и растянутыми конечностями было целой историей. Но постепенно, когда боль в суставах и стопах начала слабеть, переходы стали даваться легче, а высвободившиеся силы вдруг направились на внимание к окружающей среде - на разглядывание природы и того, что в ней творилось.
   Это было интересно.
  
   Мы шли по зоне заброшенных деревень, Грей говорил мне ее название, но оно вылетело из памяти из-за своей нелогичности для меня - какое-то "белоземье". Когда-то здесь были небольшие поселки, примерно от пяти до пятидесяти домов каждый, разделенные перелесками и полями и соединенные грунтовыми дорогами. Лет двести назад они начали вымирать - активное население переселялось в города. И уже лет пятьдесят назад эта местность была окончательно заброшена.
   Покосившиеся от времени столбы с обрывками проводов стояли по краям дорог, еле угадывавшихся под покровом растительности.
   Слепые глазницы выбитых окон. Деревья, растущие на провалившихся крышах.
   Глядя на свою карту, Грей вел нас по этим дорогам. По его словам, пройти лесами было просто невозможно, поэтому приходилось делать крюки и даже круги. Поэтому мы почти каждый день проходили через руины деревень.
  
   Груды заросших травой бревен. Проржавевшие насквозь остовы старинных машин. Зияющие проемы окон и дверей кирпичных домов.
   Старинные церкви, заброшенные, таинственные и пугающие.
   Я вертел головой по сторонам и вновь представлял, как десятки лет назад тут кипела жизнь. Ходили люди, мужчины и женщины, ездили вот эти старинные машины... наверное, еще новые и сверкающие краской... раздавались голоса... играла старинная музыка...
   Теперь только шум наших шагов оживлял теперь это безмолвие.
   Только щебет птиц на деревьях и стрекот сверчков.
   Только отдаленный лай собак.
  
   Первое время по вечерам и на привалах я инстинктивно тянулся к Лэпу, вместо которого мое запястье украшала бессмысленная игрушка, и каждый раз страдал, натыкаясь на глухую затычку на пути в инфосферу.
   Но и эта дыра постепенно начинала затягиваться.
   Я осознал, что без инфосферы чувствую себя как в вакууме, полной темноте, и на одном из ночных привалов поделился этой мыслью с Греем.
   Он хмыкнул в ответ.
   - Это называется "ломка". Ты привязан к наркотику инфосферы, которая соблазняла тебя морем ненужной тебе информации. Отвыкание от наркотика всегда болезненно, но это проходит. Когда ты отлепишься от паразита, ты почувствуешь облегчение. Ты вернешься к жизни. К нормальной жизни.
   Господи, как заумно, подумал я про себя, но промолчал.
   - Система высасывает твой мозг, заставляя его без устали прыгать по Сети. С одной порции ненужной тебе информации на другую, - продолжал философствовать Грей.
   Мы отдыхали, развалившись на сырой от росы траве и глядя в черное небо, которое было особенно красивым, когда на нем горели звезды - как в этот раз. Поскольку у меня не было никакого выбора, я слушал Грея, не пытаясь спорить с ним, несмотря на абсурдность его высказываний. Впрочем, временами я вообще даже не пытался понять, что он говорит, и просто дремал, ожидая следующего подъема. Ему же, казалось, неважно было, слушаем его мы или спим - наверное, ему было важнее говорить самому. И слушать себя.
   - Система внушает, что любая новая информация важна для тебя, что она может изменить твою жизнь к лучшему. Это ложь. По настоящему нужная информация добывается только с трудом. Основной труд - отобрать мусор.
   В тихой ночной темноте его голос был, как царь - единоличный властитель моего мозга, властный, не имеющий соперников. От него невозможно было спрятаться, нельзя было заткнуть уши. А если бы я вежливо попросил заткнуться самого Грея? Мне не хотелось экспериментировать.
   Интересно, как бы звучали его слова днем? Или - посреди Мегаполиса?
   - Система просто опутывает тебя, как паук. Опутывает, чтобы высосать и выбросить. Ты не нужен Системе - ей нужно твое время, твои силы. Она высасывает их, опутывая тебя инфосферой. Тоннами ненужных новостей. Как паук муху. Я тебе как-нибудь днем покажу.
   Благодаря недосыпу и тьме в моих усталых глазах послушно рисовались и начинали мельтешить пауки всех мастей и видов, постепенно им на смену приходил один - огромный, жирный, страшный. И как только он умудряется висеть на этой паутине со своим весом? Наверное, каждая ниточка этой паутины крепка, как стальная проволока...
   - Тебе не нужны новости. Если начнется война, ты узнаешь об этом без всякой инфосферы. Если начнется экономический кризис, ты не сможешь не узнать об этом - тебя просто уволят и переведут на пособие, и все. Но если ты не услышишь очередную чушь, которую сказал очередной политик, в твоей жизни не случится ничего плохого. Наоборот, у тебя окажется пара свободных минут, которые можно будет потратить на что-нибудь другое. Например, сделать доброе дело, которое поднимет тебе настроение.
   Хе. Думал бы ты о моем настроении, ты бы не впутывал меня в это дело, чертов Наполеон.
   - Держись подальше от инфосферы, если у тебя нет потребности в конкретной информации. Рыбаки не живут в море, не плавают и не спят в нем. Они выходят в него за рыбой. Выходят, ловят, и поскорее возвращаются обратно. Это только ихтиандр из одного старого фильма все плавал, плавал и плавал в этом долбанном море.
   - И, кстати, плохо кончил, - вдруг вставил Антон, словно проснувшись, и они засмеялись.
   - Ты же не ихтиандр. Ты человек.
   - Время - твой невосполнимый ресурс. Конечно, его можно потратить на удовольствия, это называется - роскошь. Но разве тебе доставляет удовольствие бродить по инфосфере?
   - Это называется - из пустого в порожнее. Понял?
  
   Поскольку мне все равно нечего было делать, я обдумывал его слова. Логически, он был прав, хотя его пафосность и навязчивость раздражали меня.
   Если подумать, я тратил огромное количество времени, просматривая ненужные мне страницы, хотя мог вместо этого заниматься чем-то более полезным.
   Но ведь это было проявлением моей свободы? Пусть проявлением довольно бестолковым, чтобы его стоило особо ценить, но ведь свобода состоит не только из больших достижений, таких, как е-демократия, но еще и из малых... думал я. Как и комфорт достигается не только благодаря полному управлению своей жизнью через Лэп, но и благодаря всяким мелочам, типа выбора покрывала на кресло.
   Конечно, если подумать, то своим "инфосерфингом" я наносил себе ущерб, по крайней мере, материальный, засиживаясь иногда сутками в Сети и лишая себя тех соток, которые я мог бы заработать за это время...
   И, может быть, ущерб не только материальный?
  
   Инфосфера - пространство ваших возможностей. Она потребляет их, не давая взамен ничего, сочинил я слоган для Грея и его команды "Руна".
   И ухмыльнулся.
   Сочинить рекламный слоган можно для любого товара.
   Только вот повлияет ли это на рост его продаж?
  
  
   Драка
  
   Ночи тянулись одна за другой - похожие друг на друга ночи нескончаемого, как мне казалось, путешествия во тьме. Первое время я еще удивлялся и оглядывался по сторонам, потом привык и к природе, и к руинам, и переключился на собственные воспоминания и размышления, которые иногда становились настолько глубокими, что я с трудом выходил из них.
   Этому способствовал и мерный ритм шагов - раз, два, раз, два, раз - два... И печальное забвение ночного мира, и романтическая торжественность зорей.
   Мои похитители продолжали плутать по местности в поисках своего Убежища. Если поначалу я верил их надеждам обнаружить в первом встречном пригорке или холмике вход в желанное подземелье, то после нескольких таких ложных "открытий" перестал. Они строили версии, делали марш-броски на несколько километров, чтобы проверить свои предположения, обманывались в ожиданиях и по-разному выражали свое разочарование, тревожно смотрели то вверх, где им мерещились боты уПора, то по сторонам, где нам грозили реальные собаки-волки. Ловили рыбу, стреляли уток, придумывали ловушки для зайцев.
   А я просто шел с ними. Мне было все равно - я привык. Положение безвольного заложника почти не действовало мне на нервы, потому что, добившись от меня подчинения, они больше не унижали меня, и даже наоборот, время от времени неуклюже пытались задобрить.
   Я стал философом и почти отшельником. Почти - потому что совсем уйти в себя мне не давало вынужденное общение с ними. Но, занятые своими поисками, они большую часть времени разговаривали друг с другом, не обращая на меня внимание. А я, как и подобает отшельнику, общался с природой.
   Я полюбил ее богатство запахов. То, что еще не научились настолько хорошо делать создатели виртуальной реальности.
   Синтезатор запахов уже функционирует в "Вирджине", который мне так и не удалось попробовать, но, по отзывам юзеров, моделируемые им запахи все же еще слишком далеки от реальности. Кончно, через какое-то время его сделают лучше - игровой синтезатор запахов. Прогресс остановить невозможно. Когда-нибудь юзер, запускающий волнующий мир новой игры, будет погружаться и в ее запахи, моделирование и изобретение которых будет отдельной, конечно, высокооплачиваемой работой.
   А пока что я, не имея других занятий, вдыхал в себя, изучая, реальные запахи, встречавшиеся мне на моем реальном пути.
   Запах мокрой от росы земли. Сырой, отдающий гнилью, запах леса. Копченый запах костра. Волнующий после долгого пешего перехода запах супа из котелка. Запах нагретой за день травы. Вообще, трава пахла все время по-разному и была одним из основных поставщиков моих впечатлений - утром, днем и вечером, и особенно ночью.
   Адская вонь сигареты Грея.
   Тонкий аромат волос девушек - у каждой свой.
   Из чего состоят запахи? Наверное, нетрудно синтезировать сигналы, которые они производят в нашей нервной системе, думал я, а раз мы уже умеем считывать сигналы мозга, то до виртуального моделирования запахов осталось совсем немного.
   Но зачем? внезапно думалось мне в следующий момент... зачем, если проще вот так - сделать шаг - и вдохнуть... и я терял мысль, снова погружаясь в бесконечный ритм шагов... раз, два, раз, два, раз - два...
  
   Каждую ночь Грей, наткнувшись в разговоре с остальными на очередную мысль, разражался своими философствованиями. Видимо, его мозг, как и мой, так реагировал на изоляцию от Сети - хотя у него был Лэп, но пользовался он им, видимо, исключительно для связи с Пау.
   Мы шли, а он говорил.
   Иногда он замолкал, словно для того, чтобы дать нам отдохнуть, но через несколько минут молчание становилось невыносимым. Редкие моменты, когда мы шли днем, это еще можно было терпеть - тогда мы отвлекались на обзор окрестностей, обсуждение возникавших перед нами видов.
   Но ночью молчание действовало на нервы. И тогда кто-нибудь из них задавал Грею наводящие вопросы - один, потом другой, третий - пока он не "раскочегаривался", по выражению Саши, на новую тему.
   К этому я тоже привык и даже начал получать некоторое удовольствие - "лекции" Грея стали для нас, лишенных всяких развлечений, чем-то вроде бесплатного представления.
   Но случилось так, что к этому развлечению добавилось еще одно.
  
   Вечером какого-то дня - восьмого, кажется, - на предпоследнем привале Антон вдруг сказал мне:
   - Я так понимаю, ты никогда не дрался.
   Некоторое время я пытался определить, спрашивает он или предполагает вслух, потом подумал над вопросом, потом отрицательно покачал головой:
   - Интересно, и где бы я мог это сделать, чтобы не загреметь в уПор.
   - Ну, - не согласился он, - есть же спортивные секции, клубы.
   Я снова покачал головой.
   - Нет. Мне это никогда не было интересно.
   Он хмыкнул и отвернулся, коварно ухмыляясь.
   Грей, лежа на спине глядевший в вечернее небо и жевавший травинку, приподнялся и посмотрел на меня.
   - Ты многое потерял.
   - Но у него еще есть шанс, - сказала Мира, разжигавшая огонь.
   - Он не способен, - возразила Саша, сердито наблюдавшая за ее усилиями.
   Вновь оказавшись в центре всеобщего внимания, я съежился, потом не выдержал, встал и пересел на три шага в сторону, отвернувшись лицом к реке, от которой шел прохладный сырой воздух.
   Не тут-то было.
   Антон встал и направился ко мне.
   - Давай подеремся, что ли. Разомнемся перед дорогой.
   - Один раз уже было, - ответил я.
   - Когда? Ты о чем? Не было.
   - Там, в сарае.
   - Разве это драка? Я тебя бил, ты... ты даже не уворачивался, как слепой котенок.
   Сравнение меня задело.
   - Давай, покажи, на что ты способен.
   - Антон, не надо. Отстань от меня.
   - А вот не отстану. Делать все равно нечего.
   - Мне есть чего.
   - Сидеть и пялиться на воду? Вставай, разомнемся.
   Я промолчал.
   Он подошел и встал рядом. И толкнул меня.
   - Вставай. Я все равно от тебя не отстану.
   Вот черт. Мне и деваться даже некуда.
   Господи, убери куда нибудь этого сумасшедшего. Сделай так, чтобы он провалился сквозь землю.
   - Ну давай, вставай.
   - Подерись с Греем, - предпринял я последнюю попытку.
   - Ха. Дрались уже. Неинтересно. Мне интересно с тобой. Я все равно от тебя не отстану.
   Да, это был сильный аргумент. Невольно содрогаясь, я медленно встал.
   - Ты же ни черта не умеешь. Прямо как я в юности. Лет в тринадцать.
   - А как ты этим начал заниматься? - я снова пытался увести дело в сторону, но Антон уже немного пригнулся и поднял кулаки к лицу, глядя на меня из-за них, как из окопа.
   - Зубы не заговаривай. Ну давай, поехали.
   Он сделал шаг, приблизившись на опасную дистанцию, повел плечами - я отступил, он снова приблизился, я повернулся, чтобы посмотреть на землю позади себя и не упасть, и тогда он дал мне пинка под зад.
   - Дерись!
   Оскорбленный, я поджал руки к лицу, как он, и тоже пригнулся.
   Он махнул рукой - я отдернулся - но мах был ложным, призванным только напугать меня. Он махнул еще раз - так же. И еще раз.
   На следующий раз я устал уворачиваться, и тогда он ударил меня по-настоящему - в скулу.
   - Черт!
   У меня искры посыпались из глаз, и на мгновение все потемнело.
   - Не паникуй, я только вполсилы.
   "Не паникуй". Невольный страх захлестывал меня так, что дышать было трудно.
   Цикл повторялся - снова пошли ложные удары, но на этот раз я боялся пропустить настоящий и уворачивался из последних сил. Поэтому следующий удар пришелся мне по костяшкам пальцев, прикрывавших череп.
   И так несколько раз.
   Когда я окончательно выдохся, Антон, дышавший лишь немного чаще чем обычно, отступил на шаг назад и опустил руки:
   - Ты бить-то собираешься? Или думаешь так все время бегать?
   - Не понял? - переспросил я, задыхаясь.
   - "Не понял"...
   Он подошел ближе, внимательно посмотрел на меня и протянул:
   - А глаза-то трусливые...
   - Он должен разозлиться, - подал голос Грей.
   - Разозли его.
   Оживление в глазах Антона сменилось недоумением.
   - Да я разве не пытался? Я бы на его месте уже всех порвал.
   - Он боится, - сказала Саша.
   Антон хмыкнул.
   - Отстаньте от меня все! - почти крикнул я в отчаянии. - Хватит надо мной издеваться! Вы и так мне жизнь уже поломали! Что вы от меня хотите?
   Голос мой задрожал, и я остановился, чтобы не разрыдаться.
   Ответом мне было молчание. Я опять отвернулся к реке, не желая никого видеть.
   - Марк, - начал Грей. - Успокойся. Иди сюда.
   Я оставался на месте и смотрел через реку - там, на поле, уже стелился туман, поглощая в серой мгле черные силуэты отдельно стоящих деревьев.
   Тысячи километров - и ни следа цивилизации. Невероятно.
   Кто-то встал и шел ко мне сзади - я не оборачивался, ударят так ударят, пусть, все равно.
   Вместо этого передо мной появилась Мира... и обняла меня, обхватила, положив подбородок на мое плечо и прижавшись щекой к щеке.
   Пораженный, я стоял на месте, как столб, и мое сердце отчаянно колотилось. Ее волосы пахли душистым маслом, которым она смазывала их каждый вечер. Как цветы.
   - Ну что вы затравили его совсем, - мягко упрекнула она остальных. - Вы не видите, что он уже на грани. Хватит с него.
   - Да я и говорю, - оправдывался Грей, - все в порядке. Иди сюда, садись, поговорим.
   - Так, это что еще такое? - недовольно спросил Антон. - Мира, чего ты к нему прилипла, отпусти его.
   - Не отпущу, - сказала она, погладила меня по голове и отстранилась, чтобы посмотреть в глаза. - Все будет хорошо. Веришь?
   Я криво усмехнулся - что я мог ей, этой красивой девушке, по совместительству боевой подруге террориста? К тому же сыгравшую, наверное, основную роль в операции по моему похищению.
   Остаток вечернего "завтрака" я молча просидел у костра с полным бардаком в душе, пока террористы расслабленно философствовали о смысле драки.
  
   Грей разглагольствовал в таком духе, что драка - это один из столпов бытия, высшая точка напряжения человеческих сил, "пробный камень" (я только потом узнал, что это такое), на котором проверяется степень готовности организма к жизни.
   Вернее, он называл это не "дракой", а "поединком".
   - Способность драться определяет нашу способность выживать, - философствовал он, выпуская в черное небо колечки сизого дыма. - Жизни нельзя сказать "стой, подожди, дай отдышаться, это запрещенный прием".
   - Жизнь бьет наотмашь, без правил. Настоящая жизнь. Это не добрый дядя.
   - Жизнь не слышит тебя. Не слушает. Ты не можешь с ней говорить. Ты не можешь ее ни о чем просить. И не пытайся.
   - Если тебе что-то надо, возьми это сам. Вырви у жизни. Не жди, что она сама тебе это принесет. Помрешь, пока будешь ждать.
   - Вот смысл поединка. Или живи - или умри. Поединок - это соревнование в борьбе за жизнь. Проигравший погибает.
   - Поединок поднимает на высшую высоту все наши способности. Не только силу удара. Не только зоркость. Если ты слабый и слепой, поединок заставить тебя проявить чудеса красноречия, чтобы убедить противника оставить тебя в покое.
   - Слабый, чтобы победить в поединке сильнейшего, напрягает свой разум, и разум становится сильнее. Или слабый погибает.
   - Энгельс, или как звали этого старого маразматика, врал. Не труд создал человека. Человека создал поединок. Поединок с сильнейшим. Это вообще главный двигатель эволюции. Только чтобы победить в этом поединке, человек начал трудиться. Изобрел оружие. Сначала простую палку, простой камень, а потом соединил их вместе. Потом стянул концы палки веревкой и сделал лук. Потом научился поджигать порох и заставлять его толкать пулю.
   - Да ну, глупости все это, - неожиданно встрял Антон. - Не было никакой эволюции.
   Грей посмотрел на него, но махнул рукой и не стал спорить.
   - Ладно, время не ждет. Допили свои чаи? Пошли.
   Грей продолжал философствовать на ходу, пользуясь тем, что природа спала и вокруг стояла такая тишина, что ему даже не приходилось напрягать голос.
   - Только стремление победить толкало человечество вперед. И больше ничего.
   А сзади - опять хриплый лай. Спокойно-злой. Как будто этот пес отрабатывает свой рабочий контракт - по ноль-сотке за каждый "гав". Интересно, что думают о нас собаки-мутанты, слушая монологи Грея, такие спокойные, как будто мы не идем ночью по покинутой людьми пустыне, а сидим в удобных шезлонгах на берегу моря, потягивая из высоких бокалов дижестивы после сытного ужина.
   - Правда, потом это стремление привело к тому, что... люди, чтобы побеждать, создали государство. И государство уничтожило людей. Сделало их своими клетками. И поединок перешел уже на уровень государств. Государства нападали и защищались, пригинались и бросались вперед с кулаками, наносили друг другу удары - а люди были в этом поединке лишь исполнителями. В средневековье они еще смотрели друг другу в глаза, но чем больше развивалась техника, тем дальше были эти глаза. В двадцатом веке люди убивали друг друга на расстоянии, видя лишь отметки на экранах приборов. Люди превратились в шестеренки Системы. Люди забыли, что такое драка. Система отняла у нас то, что сделало нас людьми, понимаете?
   Он обводил всех вопрошающим взглядом, террористы кивали, я делал вид, что вопрос ко мне не относится.
   Но Грей продолжал уже обращаясь прямо ко мне.
   - Ты не хочешь того, что составляет суть жизни - драться. Система отучила тебя от этого. Ты никогда не испытывал, что такое драка, тебе даже попробовать страшно. Ты не хочешь напрячь силы в борьбе за жизнь. У тебя их нет. Ты - как пустая оболочка, упаковка от съеденного батончика. Съеденного Системой. Она съела твою жизнь. Ты почти мертв. Почти труп.
   Мы подошли к большому дереву, красиво стоявшему на высоком берегу на фоне светлеющего неба, Грей вошел под его густую крону и скомандовал привал, и продолжал.
   - Чтобы драться, нужно ненавидеть врага, а Система насильно сделала своих граждан друзьями друг другу - и предателей, и подлецов. Такие друзья, поневоле. Не испытывающие теплых чувств друг к другу. Но боящиеся даже показать тень враждебности. Нельзя. Запрещено.
   - Чтобы драться, надо уважать себя и гордиться - своей внешностью, своими достижениями. Надо быть готовым к атаке в любой момент. Нельзя унижаться. Но Система отучила вас гордиться. Это против ее интересов. Ей нужны вы, униженные, рабы, исполнители ее капризов. Ей нужно, чтобы вы послушно, по первому сигналу, меняли свои тряпки на новые, пусть старые не успели износиться. Меняли свои коммуникаторы на более модные модели, хотя старые еще в порядке. Система хочет, чтобы вы крутили ее скрипящие колеса, а не были сами собой. Вот еще чего.
   Он говорил, пока Антон разводил костер, а девушки на скорую руку сделали сухой перекус с чаем - ни у кого не было сил ждать, пока сварится рис с тушенкой.
   Только у Грея были силы - говорить. Лучше бы ужин сделал.
   - Система разрушает нашу гордость, чтобы владеть нами, поэтому нам нечего защищать, мы с готовностью пресмыкаемся перед любым голосом силы...
   - Но мы были созданы не для этого.
   Саша отчаянно зевнула, и Грей прервался, глядя на нее.
   - Извини, - со смехом сказала она. - Глаза слипаются.
   - Ну да, - согласился Грей. - Пора спать. Ложитесь, я покараулю первый. Чаю напился, спать не хочется.
   Все разошлись по своим спальникам, и все стихло.
   Потрескивал постепенно потухающий костер, шумел травой ветер, в лесу раздавались голоса птиц, вдали хрипло лаял все тот же пес.
   Я пытался поудобнее устроиться на неровной земле и отогнать от себя тяжелый груз слов Грея.
   Драться. Поединок.
   Тяжелый сон накатывал на мои глаза, в то время как в листве прямо над нами начинали щебетать некстати просыпающиеся птицы.
   Поединок.
   Боже мой, как мне надоели эти бредовые идеи. Я устал. Я хочу домой.
   Но куда мне было деться от этого сумасшедшего философа? Глядя на бескрайние безлюдные пространства вокруг, я легко верил в то, что побег от террористов не спасет меня. Спутники уПора? Всю жизнь я был убежден, что они следят за нами. Но в таком случае где же они сейчас? Почему они до сих пор не обнаружили меня и не спасли? Экран...
   Поединок. Черт бы его побрал.
   То, что говорил Грей, тяготило мое сознание, и я хотел, но не мог от этого избавиться.
  
   Жить - тяжело
  
   + + +
  
   На следующий вечер все повторилось. Правда, Антон действовал уже не так в лоб - теперь он почти уговаривал меня.
   - Ну давай попробуем. Ну что ты боишься, в этом нет ничего страшного. Не хочешь отыграться за вчерашнее?
   Чем больше он доставал меня, тем меньше мне хотелось поддаваться на его уговоры. В конце концов он выругался.
   - Черт! Да ты просто боишься ударить меня!
   Он подошел ближе и подставил скулу.
   - Ну ударь! Ну?
   Я понял, что он не отстанет от меня, неловко усмехнулся и поднял было руку, но тут же опустил.
   - Слушай, не надо. Хватит.
   - Ну ударь как можешь, слегка хотя бы.
   Девушки смеялись над моими мучениями. Рассердившись, я все-таки поднял кулак и слегка стукнул Антона, тут же испугался этого и отошел на шаг.
   Какое странное ощущение - когда бьешь кого-то по лицу.
   Тот выпрямился, озадаченно потер скулу и тут же опроверг меня:
   - Ерунда! Ты можешь врезать по-настоящему?
   Он подошел ко мне и толкнул меня руками в грудь.
   - Ты мужик или баба? Я сейчас тебя изобью! Трус! Дерись давай, ты меня достал уже!
   В конце концов он меня разозлил. Неловко и неуклюже, но я бросился на него и попытался ударить. И хотя он даже не пытался уворачиваться, я несколько раз не мог попасть ему по лицу, пока в один момент мой кулак не достал его и врезался со шлепающим звуком.
   Тогда он дал мне сдачи - и отошел на шаг назад, давая опомниться.
  
   Это был переломный момент. Вдоволь попрыгав и помахав кулаками, мы сели у костра, и под смех девушек и одобрительные замечания Грея Антон налил мне стаканчик из своей заветной фляжки - и я выпил.
   Щеки горели, наполненная гормонами кровь струилась быстрее, я чувствовал себя Бог знает кем - Кинг-Конгом, Тарзаном, Александром Македонским.
   Сейчас мне стыдно вспоминать об этом. Опьянев, я самолюбиво хвастался своими переживаниями, делился какой-то абсолютной чушью, вслух подозревал у себя какие-то немыслимые бойцовские таланты.
   Но они ни слова не сказали, ни разу не дали мне понять, что смеются надо мной. Напротив, они всячески показывали мне свое одобрение и поддерживали.
   Заманивали в свою террористическую организацию? Приучали к антиобщественному поведению?
   Я думаю, они поддерживали во мне ребенка, делающего первые шаги.
  
   В последующие дни Антон вынуждал меня драться почти на каждом привале. Вскоре я уже перестал бояться не только ударов, но и разбитого носа и губ, боли и ссадин. А потом мне начало нравиться, и я уже сам иногда доставал Антона своими подначками.
   Потом к нему присоединился Грей, и я почувствовал разницу - Грей был куда лучшим учителем. Разница, что называется, прямо чувствовалась на моей физиономии.
   Я с удивлением обнаружил, что удар по лицу - это, в сущности, мелочь, если беречь нос, глаза и зубы. А беречь их достаточно просто - надо лишь вовремя отворачивать голову хоть немного в сторону, либо хотя бы подставлять скулу. А можно даже блокировать и отбить удар, вовремя заметив, как противник готовится нанести его. Пару раз мне удалось сделать это, и радости моей не было предела.
   И я по-другому начал смотреть на мир.
  
  
   Игра, вино и женщины
  
   Иногда и Антона пробивало на философию.
   Один раз, когда женщины готовили у костра наш обычный "вечерний завтрак", мы втроем отошли к реке - полюбоваться с высокого берега окрестностями.
   Здесь было красиво. Река поворачивала - вогнутый правый берег, на котором мы стояли, возвышался над ее гладью обрывом, по другую сторону реки почти вровень с водой лежал левый. На нем за небольшой полоской поля начиналось редколесье молодых сосен, быстро превращавшееся в густой лес. Из леса к реке струился густой белый туман, и одинокие сосны парили в нем, как призраки.
   Мы стояли в нескольких шагах друг от друга и молча смотрели, как туман густеет.
   - Знаешь, какие три главных удовольствия в жизни мужчины? - спросил вдруг меня Антон, панибратски ткнув локтем.
   Я усмехнулся и пожал плечами. Впрочем, в последний момент у меня сыграло чувство юмора.
   - Сеть, техно и ви.
   Они оценили шутку и посмеялись, и я был очень горд этим.
   - В принципе, ты почти угадал, - вдруг сказал Антон.
   - В смысле?
   - Ви - это же игра. Вот только два очень существенных момента ты упустил. Вино и бабы.
   - Женщины, - флегматично поправил Грей, щурясь на терявшийся в серой мгле горизонт.
   - Ну женщины, - согласился Антон. - Бабы, это немного другой акцент. Более точный. Ты бы еще сказал - гражданки.
   - Юзеры, - сказал я.
   - О. Смотри, он понял. Да. Бабы - это не юзеры. Это - бабы. Эх!
   Антон радостно потянулся, глядя в небо и кряхтя от удовольствия.
   - Красота! Природа, и бабы...
   Он вдруг осекся и оглянулся на Грея, но тот продолжал стоять с той же флегматичной полуулыбкой Будды, и Антон вновь заулыбался.
   - Бабы, Марк, - он покровительственно шлепнул меня по плечу, - это... вот у тебя была баба?
   "Начинается".
   Я улыбнулся.
   - Да куча.
   - Где, в ви?
   - Да отстань от него, - проворчал Грей.
   - Да я ничего. Просто сейчас, мы живем в такое время, что реальная баба - это что-то вообще запредельное. Для мужиков, в смысле. Ну прям ужас какой-то, познакомиться с реальной бабой и оказаться с ней в одной постели. Нереально вообще.
   - Я к чему говорю, Марк? Баба - это совсем не то, что в ви. Реальная. Реальная баба - это запах, это... это кожа... это голос... Это такая нежность, что... Хрен ты такое почувствуешь в ви!
   У меня было ощущение, что он оскорблял меня, или доказывал мою неполноценность.
   - Я уже молчу про это... про постель... - начал он совсем что-то туманное, так что я еле догадался, что он имеет в виду.
   - Секс? - уточнил я.
   - Фу! - Антон яростно фыркнул. - Не говори это слово! Дерьмовое слово. Не наше. А главное, глупое. Секс - это половина. Переводится. А постель - это не половина, а целое. Понял?
   Грей захохотал.
   - Отлично излагаешь, Тоня.
   - Ладно издеваться!
   - Не, я серьезно. Очень глубоко. Я запомню.
   - Ага, и в следующий раз ввернешь где-нибудь в приличном обществе...
   - Вряд ли мы там окажемся еще раз когда-нибудь.
   - Гм. М-да.
   - Ладно, ты еще не сказал про игру и вино.
   - Вино. Да, вино. Вино, Марк, ты знаешь? Оно веселит сердце человека. Руси есть веселие пити, сказал князь Владимир, и прогнал мусульман и иудеев.
   - Ага, - согласился я, - и потом повальный алкоголизм был для России проблемой.
   - Да какой алкоголизм? - возмутился Антон. - Это проблема самоконтроля. Вернее, его отсутствия. Если человек себя не контролирует, ему любая вещь будет проблемой. Вон, птички пролетели, уже проблема - его колбасить начнет на нервной почве. Суки, разлетались тут, покоя не дают. Типа того.
   - Так я о чем. Вино.
   Он снова сладко потянулся, глядя за реку.
   - Красота-то какая. Здесь бы дом построить. Вино придумали мужчины. Это единственное средство снять стресса. Жизнь всегда была полна стрессов - ну, жизнь настоящего мужчины, конечно. Охота, война... все такое. Да даже жизнь в семье - и то иногда стресс. С детьми натаскаешься, на поле упашешься. Когда у мужика стресс, у него накапливаются отрицательные гормоны.
   Грей засмеялся.
   - Чего ты смеешься. Не так выражаюсь? Да хрен с ним. Главное, что смысл понятен. Если мужик не снимает стресс, он начинает беситься. На всех бросаться. Вот почему мусульмане злые такие. Были, пока их Система не придавила. Не переформатировала.
   - А хлопни винца - и сразу доброта, и мир на душе, и единство всех со всеми. Конечно, главное не нажраться вдрызг, но иногда даже это неплохо, когда стресса много. Главное - контролировать себя, потому что когда теряешь контроль - начинается позорняк. А за это печень отвечает. Она постепенно приучается перерабатывать алкоголь...
   Антон поскучнел.
   Это бывало с ним всегда, когда разговор заходил на заумные темы.
   - ... в общем, практика нужна. И с бабами, и с вином.
   Я засмеялся.
   - А что насчет игры?
   - Насчет игры тебе Грей расскажет. Я чего-то запарился языком болтать. Жрать пора.
   Он повернулся к стоянке и громко позвал:
   - Мира! Чего там, с нашим ужином?!
   - Так мы ждем вас, - отозвалась она через некоторое время.
   Мы вернулись к костру и расположились у него с тарелками в руках.
   Поглощая нехитрый, но удивительно вкусный у дымящего костра густой суп с остатками вчерашней утки, я с улыбкой утрясал в голове обрывки сумбурного выступления Антона.
   Девушки болтали о своем. Антон молча поел, помыл тарелку и пошел метать нож.
   Грей остался, развалившись у костра и задумчиво глядя в огонь.
   Я ждал, когда он объявит подъем, но он все медлил, видимо прислушиваясь к информации от своего Паука. Делать было нечего. Вскоре мне стало скучно.
   - Так что насчет игры? - решился я наконец спросить его.
   Он неопределенно поджал губы и после паузы ответил.
   - Игра. Что-то мозг не варит после еды. Вкратце, игра - это суть жизни. А в основе игры две вещи - попытка и конфликт.
   - В каждой игре обязательно есть соперник. Или человек, или стихия. Какой-то фактор. Но это обязательно враждебная сила. Которая стремится тебя... уничтожить... победить... лишить того, что у тебя есть.
   - Денег. Сил. Даже просто времени. Такие игры называются "игра на время".
   - В принципе, жизнь состоит из больших и малых игр.
   - Идем!
   Мы вскидывали ранцы, натягивали ПНВ, тушили костер и шли вслед за ним через овраги и буреломы, перепрыгивая через ручьи и продираясь сквозь заросли кустарника - а он продолжал развивать свои мысли.
   - Ты не можешь уклониться от участия в играх. В смысле, просто уклониться. Если ты уклоняешься - значит проиграл.
   - Не стал бороться за девушку - значит, ты ее проиграл. Потерял работу - проиграл. И так далее.
   - Чтобы играть, надо все время пытаться. Игра состоит из ходов. Каждый ход - попытка. Попытка чего-то добиться. Что-то изменить.
   - Чем больше попыток - тем больше шансов выиграть. Запомни это правило.
   - Чем больше попыток на единицу времени - тем больше интенсивность твоей игры, тем труднее противнику справиться с тобой. Это твоя скорость. Натиск, как раньше говорили. Слышал такое - глазомер, быстрота, натиск?
   - Какой-то древний политик? - решил я показать свою эрудицию.
   - Черт тебя возьми, неуч. Это был полководец. И это было его правило.
   - Глазомер - способность точно определять условия поединка. Расстояние до цели. Ее готовность к бою. Ее вооружение. Ее состояние. Защита.
   - Быстрота - скорость, с которой ты действуешь. Перемещаешься в пространстве. Атакуешь и защищаешься.
   - Натиск - частота твоих попыток.
   - Чем сильнее все эти три, тем ближе ты к победе. Но попытка из них главнее.
   Грей замолчал, и я задумался над пришедшей мне в голову мыслью.
   - А как ты считаешь, вот эти игры - в ви - помогают жить?
   Все, кроме Грея, засмеялись. В этот момент мы вышли из леса на развилку - Грей некоторое время стоял, определяя дальнейшее направление, потом свернул вправо и продолжил.
   - Нет. Они заменяют жизнь. Нельзя помогать чему-то, заменяя его. Ви - любые игры, предлагаемые Системой - это один из ее способов высасывания твоего времени. Система создает тебе приятный для тебя мираж, в котором ты барахтаешься, как в черной дыре. Пока ты играешь в ви, для тебя не происходит ничего хорошего. Наоборот - ты теряешь свое время. Ты становишься слабым и зависимым.
   - Время - твой невосполнимый ресурс.
   - Пока ты играешь в игры, Система выигрывает у тебя. Пока ты побеждаешь виртуальных противников, Система побеждает тебя.
   - Сталкивая тебя с игровыми злодеями, Система отвлекает тебя от себя. Ты борешься с ними, она - с тобой. Они - вымышлены, не существуют. Существуешь ты - и Система. Ты борешься с ними, она - с тобой. Ты понимаешь, какой это бред?
   Я поежился. Демагогия Грея, как всегда, начала меня перенапрягать, но деться уже было некуда.
   - Ну почему она борется со мной? В чем это борьба? Ты преувеличиваешь, мне кажется. Я просто получаю удовольствие. От игры. Игры делают люди. Я их покупаю. Я тоже делаю игры. Все довольны.
   Грей зловеще рассмеялся. Мира споткнулась и упала на колени в траву, чертыхнувшись - мы остановились, ожидая, пока она встанет.
   - Удовольствие... - Грей зевнул. - Это мираж удовольствия. Система внушает тебе, что ты получаешь удовольствие. Что ты ходишь по волшебным дворцам, расстреливаешь толпы врагов, получаешь миллионы денег. И ты поддаешься, ты веришь в это, потому что ты ленив. Тебе просто лень получить настоящее удовольствие, поэтому ты соглашаешься на воображаемое. Хотя воображаемое удовольствие исчезает сразу, как только ты снимаешь ви-шлем и отключаешься от игры.
   Конечно, переспорить я его не мог.
   - Ты умрешь. Я умру. Мы все умрем.
   Грей сказал это таким тоном, как будто говорил о погоде на завтра.
   Вот еще мудрость, черт возьми.
   - Подумай об этом.
   - Умрешь, так и не получив настоящего удовольствия. Ты ведь уже играл в игры, много лет назад. Еще будучи ребенком. Потом юношей. Потом... относительно взрослым, как сейчас. Ты помнишь то удовольствие? От тех игр? Оно согревает тебя сейчас? У тебя остались от них какие-то плоды, вещи, деньги?
   Я подумал и пожал плечами:
   - Наверное, нет.
   - В твоей прошлой жизни годы виртуальных часов, виртуальных эмоций - и ничего реального.
   - Тебе будет очень хреново умирать, Марк, глядя на свою пустую жизнь. Поверь.
   - Так что делать? - не выдержал я. - Просто тупо работать, зарабатывать деньги, и потреблять их?
   Грей улыбнулся.
   - Нет. Зачем. Это правда тупо.
   - Играй. Только играй - в саму жизнь.
   - Перенеси в свою жизнь игру из виртуальной реальности. Попробуй - наверняка какой-нибудь сюжет подойдет.
   - Найди себе врага.
   - Победи его.
   - Попытайся.
   - Время - это твой невосполнимый ресурс, Марк. Его надо расходовать его с толком. Так, чтобы он во что-то превращался, а не просто исчезал, как будто ты его аннигилируешь.
  
   Логически я соглашался с ним. Но применить все это на практике в моей жизни было невозможно.
   У меня нет врага - и он мне не нужен. Это дискомфортно. К чему создавать себе трудности, если смысл в жизни в том, чтобы избегать их?
   Мой враг - это дискомфорт. Я борюсь с ним, создавая себе комфорт, обходя неприятные моменты в поисках приятных.
   Я работаю, чтобы купить то, что даст мне комфорт.
   Я ищу информацию, чтобы узнать о том, что я могу купить и что увеличит мой комфорт.
   Комфорт - цель и смысл моей жизни, думал я, но молчал, потому что Грей, фанатичный проповедник борьбы и естественного порядка, конечно, не мог понять меня.
  
  
   Техносвинство
  
   Дни тянулись, а мои террористы никак не могли найти свое Убежище.
   Я начинал поневоле задаваться вопросом, существует ли оно вообще? Не есть ли оно такой же плод воспаленного воображения Грея, как и вся его философия?
   Приправы, соль, спички подходили к концу, и девушки начинали заметно нервничать. Видите ли, рыба и утки, которыми регулярно снабжал их Грей, им надоели.
   Грей с тупым упорством успокаивал их обещаниями угостить собачим мясом, на что Мира сердито фыркала, снова становясь похожей на породистую скаковую лошадь. Антону, похоже, было все равно чем питаться - его больше беспокоило сокращение объема фляжки, к которой он прикладывался каждый вечер.
  
   Один из дней нашего похода особенно сильно врезался в мою память.
   На пути к очередной возвышенности, удобной, по мнению Грея, для сооружения убежища, мы срезали изгиб реки. Проходя днем через желтеющий солнечными пятнами лес, мы наткнулись на следы человеческой деятельности - на небольшой поляне торчали несколько пеньков, аккуратно спиленных у самой земли. Рядом лежала пустая пластиковая бутылка из-под воды. Судя по тому, что она почти не разложилась, бросили ее здесь всего пару дней назад.
   Грей осмотрелся по сторонам.
   - Кажется, мы пришли к ферме.
   Для них это значило что-то конкретное - они же все это время сверялись по карте, не посвящая меня в подробности.
   - Осталось немного, - сказала Мира.
   - Пошли заглянем на ферму, - предложила Саша, нетерпеливо топчась на месте.
   Антон молча жевал жевачку, подозрительно глядя прямо по курсу.
   - Пошли, - согласился Грей. - Только тихо. Не будем искать дешевой популярности.
   - Я на хрюшек хочу взглянуть, - пояснила Саша. - Правда ли это.
   - Я тоже хочу, - сказал Грей. - Пошли.
   Мы пересекли небольшой участок леса, стараясь двигаться тише. Террористы растянулись в дугу, я шел сзади всех.
   Вскоре Грей, шедший в центре, остановился, предостерегающе поднял руку и громко прошептал:
   - Стой! Тихо.
   Мы замерли, прислушиваясь, но я не слышал ничего, кроме шелеста ветра в верхушках деревьев. К этому звуку я успел привыкнуть настолько, что почти перестал замечать его.
   Впрочем, кажется, к нему теперь примешивалось какое-то ровное гудение.
   Вдруг движение воздуха донесло до меня какой-то гнилостный запах.
   - Фу, - негромко сказала Мира.
   - Марк, как не стыдно, - прошипела Саша.
   - Ни фига себе дрянь, - отозвался Антон с удивлением.
   - Знакомьтесь, - прошептал Грей. - Изнанка цивилизации. Шучу. Тихо идем вперед.
   Мы тихо двинулись вперед.
   Новое движение воздуха пригнало такую волну зловония, что я задохнулся и остановился, не в силах дышать.
   Террористы отреагировали приглушенными ругательствами, невольно закрыв носы руками. Подождав, пока запах схлынет, Грей снова двинулся вперед.
   Чем ближе мы подходили, тем громче становилось гудение. Оно висело в воздухе, мерно переливаясь, словно шум какой-то большой стихии.
   Через некоторое время мы подошли к высокому, метра три высотой, серому метапластиковому забору и пошли вдоль него.
   - Не касайтесь! - прошептал Грей, оборачиваясь к нам и указывая на забор. - Может быть сигнализация.
   - Да нас скорее всего уже заметили, - возразила Саша. - Просто мы еще ничего плохого не сделали.
   - Может тут вход какой-то есть? - шепотом спросил Антон.
   - Посмотрим, - кивнул Грей. - Вперед.
   Мы прошли около сотни метров - забор, как мне показалось, был бесконечным.
   - Окно, - сказал Грей.
   Окно было огромным - от земли до конца забора и на несколько шагов в длину. Оно было толстым и отражало свет, поэтому, чтобы заглянуть внутрь, мне пришлось обойти остановившихся возле него террористов.
   Когда мой взгляд наконец проник за стекло, я долго не мог понять, что находится перед моими глазами.
   Огромный шкаф длиной во все помещение и высотой до потолка, с ячейками примерно метр на метр или меньше, из которых торчали какие-то бесформенные морды с коротким рылом и поблескивающими точками глаз. От каждой ячейки к толстому кабелю внизу шел ворох то ли проводов, то ли трубок, то ли всего вместе.
   Глаза смотрели в нашу сторону.
   На меня.
   Мне стало страшно.
   - Что это? - шепотом спросил я, невольно делая шаг назад.
   Мира хмыкнула.
   - Хрюшки, - ответила за нее Саша. - Свиньи.
   - Прогресс в животноводстве продолжается, - вполголоса пояснил Грей. - Уже давно свиней стали выращивать, как овощи. Они теперь не двигаются и не бегают - это не нужно. Просто лежат на полках. Питание подается через трубки, дерьмо отводится через катетеры. Биомониторинг. Иньекции. Полный комфорт.
   - Грей! - не выдержал Антон. - Так это же наше будущее!
   Грей тихо рассмеялся.
   - В смысле? - не поняла Саша.
   - Это мы, - объяснил Антон, кивая на "хрюшек". - Мы в будущем. Так же будем лежать, как эти свиньи. Питание подается, дерьмо отводится.
   - Только у нас на голове еще будет какой-нибудь лэп или роб, - уточнил Грей.
   - Упрощенной модели, - поправил Антон.
   - Если вообще будет, - с улыбкой закончил Грей.
   - Господи... - протянула Саша. - Да это же уроды. Как их можно есть?...
   Меня затошнило. Я представлял себе животноводство совершенно иначе.
   - Кстати, это наверное насосы гудят, генераторы всякие, - подумал вслух Антон, заглядывая наверх. - Забор, в принципе, не очень высокий. Посмотреть бы туда... подсадишь, Грей?
   - Да там ничего интересного. Увидишь двор, помещения. Еще чего доброго тебя самого заметят. Не стоит. Пошли.
   Мы пошли дальше, но черные глазки-бусинки еще долго стояли перед моим внутренним взором на фоне мерного гудения насосов.
   - Ну скажи, - обратилась ко мне Саша, когда мы были уже далеко. - Разве это не свинство? Со стороны человека? Забавно, да? Человек по свински обращается со свиньями. Которых ест. Парадокс. Или каламбур. Не помню, как правильно.
   Я не ответил. Я все еще видел их глаза - живые, словно человеческие.
   Наверное, примерно так выглядит ад.
  
  
   Гроза
  
   Это было через пару дней после нашего визита на ферму. Мы шли по совсем немного заросшему травой асфальтовому полотну заброшенного шоссе, и я с легкостью переставлял ноги по его ровной поверхности, всем телом и душой радуясь отдыху от кочек и буреломов.
   - Представляешь, Мира, - обращался Антон к своей подруге, - здесь ездили машины. Еще старые, эти, на бензине.
   - Типа "жигули"?
   - Ага.
   - С трудом, - призналась она.
   - Ну представь, - не сдавался он, - вот, смотри, не было этой травы. Видишь, там, ветки нависают? Их тоже не было. Тут носились большие машины, грузовики, и конечно, ничего этого тут не могло висеть. Была такая вот полоса, через весь лес. Видишь, ее еще немного видно. Как просека, да? Вот представь - такая ровная голая полоса... как трасса для мобилей, только шершавая, немного неровная. И вон там - едет - такая красная машина, прямоугольная. Медленно едет, ты ее видишь. Ты можешь номер на ней прочитать, пока она доедет до тебя.
   - Да я же видела это, чего ты мне объясняешь, как дуре.
   Я слушал их и смотрел на эту полосу асфальта, заросшего травой по пояс, и вообще не мог представить, чтобы по ней что-то когда-либо ездило.
   Наша цель находилась в нескольких километрах - очередное село, на окраине которого, как считал Грей, могло находиться Убежище. Все мысли террористов теперь крутились вокруг этого села, и они устало шли к нему, и я вместе с ними.
   Небо заволоклось облаками и потемнело. Начал накрапывать дождь.
   За это время мы уже раза три попадали под него - один раз в лесу, тогда Грей скомандовал остановку, и мы около часа ждали под покровом большого дерева, пока он прекратится. Два других раза дождик настигал нас в поле, и тогда мы шли дальше, не обращая на него внимания.
   В те разы мне поначалу было очень некомфортно - промокшая холодная одежда липла к телу, ноги замерзали в мокрых ботинках. Дойдя до привала, мы кое-как сушились вокруг костра, который упорный Антон с трудом разжигал из промокших дров, и шли дальше.
   Потом я привык и к этому так же, как ко всему остальному.
  
   Но этот дождь был особенным.
   На протяжении нескольких минут он плавно усиливался, как будто кто-то на небесах медленно поворачивал ручку усилителя.
   Террористы продолжали шагать, не обращая внимания, и только Саша обронила отсутствующим голосом:
   - Кажется, дождь начинается...
   Наверное, это была у них шутка, потому что она часто говорила именно эту фразу, когда что-то падало, и они неизменно смеялись. Правда, на этот раз они никак не отреагировали.
   Перевалив очередной предел, дождь вдруг хлынул сплошной стеной.
   Где-то совсем рядом сверкнула молния, и тут же ударил гром - как будто громадный небесный линкор сделал залп прямой наводкой в нашу сторону.
   Ого.
   Все вокруг утонуло в воде, и я растерянно остановился. Остановились и террористы, глядя друг на друга - за пеленой дождя я почти не видел их лиц.
   - Что, идем на привал? - крикнул Грей Антону.
   - Ага! Надо разжечь костер! - бодро ответил он. - Обсушиться!
   Саша снова засмеялась.
   - Ладно! - Грей повернулся к лесу, возвышавшемуся по обеим сторонам от шоссе за неглубокими рвами, скрытыми порослью молодых деревьев. - Пошли туда! Ловлю на слове! С тебя костер!
   - Я пошутил!
   - Руна не понимает шуток!
   Продравшись сквозь поросль и перейдя уже наполненный водой ров - пришлось погрузиться почти до пояса, но мы были такими мокрыми, что было уже все равно - мы выкарабкались наверх и быстрым шагом направились в сторону леса, до которого оставалось шагов пятьдесят.
   В этот момент слева начал нарастать какой-то новый шум, перекрывающий громкий шелест дождя.
   Я оглянулся туда, но ничего не увидел.
   - Что это? - крикнул я идущим впереди.
   - Что?
   - Что это шумит? Вон там? Оно приближается?
   - Сейчас узнаем! - было так шумно, что я даже не смог понять, Грей это крикнул или Антон.
   Шум нарастал с каждой секундой. Как бы сильнейший шорох, словно миллионы обезьян шуршали газетами перед звукоусилителями, поставленными на полную мощность, и все это передавалось через миллион огромных колонок, плавно наращивающих громкость. Или как если бы по склону огромной горы в нашу сторону катилась лавина из миллионов пенопластовых шаров.
   Мне просто не с чем это было сравнить, и я слушал, пораженный, и быстро шел к лесу, до которого было уже совсем близко.
   - Град! - закричал Грей.
   В следующую секунду на нас обрушились крупные белые шарики - как будто кто-то опрокинул над нами огромный мешок.
   В первое мгновение я растерялся, глядя на то, как шарики ударяются об траву и отскакивают в стороны.
   Девушки завизжали и побежали вперед, Антон заорал и накрыл голову руками, мне пришлось последовать его примеру, потому что шарики больно били по голове.
   Они били и по рукам, и по плечам - мне было страшно - а вдруг они станут еще сильнее и вообще убьют меня? В этот момент я был настолько ошарашен, что ничему бы не удивился.
   Я шел по россыпям белых шариков, на которых с неба сыпались новые, и закрывал голову руками.
   Но вот и лес. Сюда град почти не падал, останавливаемый заслоном из листьев.
   Девушки продолжали повизгивать, с восторгом глядя назад и расправляя мокрые растрепанные волосы.
   Я тоже обернулся.
   Град все еще падал, но уже с меньшей плотностью, и все равно в этой белой стене было какое-то завораживающее очарование.
   - С ума сойти, - наконец задумчиво сказал Грей. - С виноградину, если не крупнее.
   - Я думал, меня убьет сейчас, - отозвался Антон.
   Град стих.
   Я посмотрел на свои руки - мне казалось, на них должны были остаться синяки - но ничего не увидел. Краем глаза я заметил на земле одну большую градину и поднял ее.
   Неровно круглая частица льда - судя по концентрическим кругам, которые делали ее похожей на глазное яблоко, она родилась и выросла где-то там, в далеком небесном просторе.
   Я с изумлением разглядываю ее, пока она тает в руках, и потом... кладу ее себе в рот.
   Холод.
   Холод далекого Неба.
  
   Уставший от всего, вымотанный ходьбой и впечатлениями, я потрясен.
  
   Грей хлопает меня по плечу:
   - Иди собирай сучья. Надо обсушиться.
   Я брошу по мокрому лесу и собираю мокрые ветки, упавшие с неба. Я хожу кругами вокруг копающихся на месте террористов - Грей сооружает тент, девушки достают припасы.
   Наконец я приношу к костру охапку мокрых от дождя сучьев и бросаю рядом - Антон, выпучив от усердия глаза и выпятив подбородок, упрямо сооружает что-то в глубине мокрой кучи.
   Мокрая прядь волос извивается у него на лбу.
   Я не верю в его успех, но вскоре из-под сучьев начинает виться слабый дымок, и Антон распрямляется и смотрит на меня с довольной улыбкой.
   - Теперь ты дуй.
  
  
   Операция "собачье филе"
  
   Шел уже черт знает какой по счету день наших скитаний - наверное, четырнадцатый или семнадцатый.
   Мы срезали большой участок реки, обходя стороной прилегавший к ней заброшенный город - Грей был уверен, что никто в здравом уме не поставит убежище рядом с этой человеческой клоакой, по его выражению - и снова вышли к реке.
   Грей сразу же засел за рыбалку, пока мы без дела лежали в ожидании, но его постигла неудача.
   Солнце уже закатилось за горизонт, и мы начали изнывать от ожидания, когда он сдался и встал, вручную сматывая леску и виновато пожимая плечами:
   - Не клюет.
   На ужин Мира мрачно высыпала в котелок предпоследнюю пачку приправ.
   - В этот раз суп без мяса.
   Мы проглотили эту воду с травами меньше чем за минуту, и каждый явно стеснялся признаться, что остался голоден.
   - Антон, - сказал Грей, с невозмутимым видом вылизав свою тарелку пучочком травы и придирчиво разглядывая ее в отблесках костра. - Пора приступать к операции "собачье филе". Мира уже не будет мешать нам. Правда, Мира?
   Она не ответила, с отсутствующим выражением лица перебирая посуду.
   Антон пожал плечами и повернулся к нему:
   - Что будем делать?
   Грей задумчиво гримасничал, глядя перед собой.
   - Думаю. Вариантов много. Давай спать, утром по пути чего-нибудь придумаем.
  
   Ночь прошла спокойно. Утро началось с сообщения Пау, что экран работает, и мы, не таясь, пошли к очередному возможному местонахождению Убежища. На этот раз нам нужен был брод или мост, или нечто вроде узкого места, через которое можно было переправиться без больших усилий. Мост, который искал по карте Грей, оказался разрушенным, что невозможно было понять по его фотографии из космоса. Это дало Грею новую тему для долгого пространного монолога об идиотизме Системы, контролирующей своих граждан и держащей в базах устаревшие космические снимки - впрочем, в этом монологе было больше эмоций, чем философии.
   Оставалось переправляться самим, но пока что река не внушала доверия. Черная полоса воды, шириной метров в десять, мерно несла по течению редкие стебли травы, ветки, ее зеркальную поверхность регулярно нарушали всплески рыбьих хвостов.
   Досадуя, Грей иногда не выдерживал и доставал удочку - но тщетно. Местные обитатели вод не верили его приманкам - ни слепням, ни накопанным на прошлом привале червям, ни даже шарикам из сэкономленного концентрата.
   Чертыхаясь, Грей нервно сворачивал удочку и быстро шел вперед, словно наверстывая упущенное время, и мы поспешно шли за ним, перескакивая через ручьи и продираясь сквозь кусты.
   Уток здесь тоже не было - напрасно Антон бродил взад-вперед с винтовкой наперевес, воинственно нахмуренными бровями и подбородком вперед. Этим видом он лишь напоминал мне голодную обезьяну и тем сильнее подтверждал нелюбимую им теорию эволюции.
  
   Голодный день прошел быстро и уже близился к концу, солнце посылало косые лучи почти вдоль поверхности земли, бросая наши длинные тени аж на другую сторону реки, в позолоченные солнцем заросли камышей. Мне почти не хотелось есть, мне было хорошо и здесь, на этом берегу, но Грей во что бы то ни стало хотел переправиться на другую сторону именно сегодня.
   По его замыслу, день должен был закончиться охотой и славным пиром из свежей дичи, иначе наш сон будут беспокоить пустые желудки.
   Я сомневался в том, что собачье мясо, даже если нам удастся его добыть, может считаться "дичью", но к тому моменту я уже так устал, что мне было все равно.
   А Грей держал всех в напряжении, готовя к предстоящей охоте. Для этого он искал переправу, которой до сих пор не было. Мы шли вдоль берега, все больше отклоняясь от маршрута, и Грей злился все больше.
   Наверное, на почве своего голода.
   "Охота". Несмотря на безумие этой идеи, в нашей ситуации она была вполне логичной - продукты кончились, сдаваться террористы не собирались, да и, честно говоря, не было уверенности, что кто-то готов сразу дать им еду в обмен на их капитуляцию.
   - А ты помнишь, как это делается? - спросил Антон.
   - Что, охота?
   - Ну так, вообще. Ее ведь надо будет еще разделать. Собаку. Ты это помнишь?
   - Так себе. В общих чертах. - Грей нервно отмахивается. - Надо же когда-то начать. Никто еще не придумал способа начинать со второго раза.
   - А где ты найдешь собаку? - нервно спросила Мира, оглядываясь на предводителя "террористов".
   (В последнее время я вкладывал в этот термин все больше иронии. С каждым днем я убеждался, что мои захватчики скорее относятся к наивным идеалистам, мечты которых завели их в тупик, чем к персонажам статей о терроризме, которые я читал, будучи в мегаполисе).
   - Там где-нибудь на поле найдем, - просто ответил Грей и махнул рукой.
   - Так они ведь не подходят ближе, - возразила Мира и показала вперед, - Вон, смотри, дерево, что ли?
   - Ага. Похоже.
   Впереди река делала поворот налево, подмывая наш берег - стоявшее на нем дерево накренилось над водой.
   - Антон, организуешь тарзанку?
   - Яволь, майн фюрер.
   Когда мы подошли к дереву, Антон залез наверх и закрепил на толстом суку веревку. Ухватившись за нее, Грей разбежался и перепрыгнул на другой берег, не замочив сапог и даже не потеряв равновесие. Саша последовала его примеру. Мире повезло меньше - она плюхнулась в ил у берега, потеряла равновесие и села в воду под сдержанные аплодисменты Грея и смех Саши.
   - Давай быстрей! - крикнул мне Антон, недовольный моей нерешительностью.
   Отнюдь не чувствуя себя суперменом, я, преодолевая свой страх и уже смирившись с перспективой целиком окунуться в воду, взял веревку в руки, разбежался и изо всех сил оттолкнулся от земли.
   Полет через реку - это фантастика.
   Я приземлился на другом берегу с большим запасом, упал и покатился в траву - вслед мне несся истерический хохот Саши.
   Ободренный своим успехом, я вернулся на берег - как раз чтобы присутствовать при прыжке Антона.
   Отвязав веревку, он просто перекинул ее через сук, ухватился за оба конца и ринулся вниз - у самой воды веревка натянулась и перенесла его на другой берег, где он выпрямился и дернул ее - и она слетела с дерева.
   - Вот как надо! - с гордостью посмотрел он на нас.
   - Кинг-конг, - с уважением сказала Саша и засмеялась опять.
  
   Мы вышли с берега на поле и остановились, оглядывая окрестности.
   Издалека нам навстречу несся отрывистый собачий лай. Собак, наверное, было около пяти, не меньше. А сколько еще молчали?
   Вокруг стояла выгоревшая на солнце высокая трава, в которой запросто мог спрятаться, наверное, миллион этих животных.
   - Грей, здесь собаки, - сказал Антон, глядя вперед и снимая с плеча винтовку.
   - Не может быть. Я думал, это съезд бойскаутского движения, - пробормотал Грей, делая то же.
   - Да ладно тебе. И что ты собираешься делать? Начать охоту?
   - Ага.
   - Прямо здесь?
   - Нет, вернемся обратно! В мегаполис! Антон, ты достал меня уже!
   - И с чего начнем?
   - У них тут должны быть какие-то тропки. Не просачиваются же они сквозь стебли. Пойдем облавой.
   Словно отвечая ему, совсем близко донесся яростный лай.
   - О, - Грей поднял палец, с торжествующим видом оглядываясь на нас. - Она подошла к нам поближе. На ловца и зверь бежит.
   Чему он радуется, подумал я и поморщился - мне стало страшно. У меня ведь, в отличие от них, не было никакого оружия.
   - Окей, мальчики и девочки, - Грей оглянулся назад, поправляя висевший на поясе нож. - Лэтс гоу. Или, точнее, поехали.
  
   Террористы-охотники шли клином - Грей впереди, остальные по краям. Я шел за ними в основании клина и боялся, что кто-нибудь нападет на меня сзади.
   Однако собаки почему-то избегали нас. То и дело я слышал лай - то с одной, то с другой стороны, то с обеих. Лай то приближался, то отдалялся.
   Постепенно я почувствовал азарт - мне надоело бродить по траве, стебли которой хлестали меня по лицу, солнце садилось все ниже и ниже, и все это действовало на нервы.
   Грей, идущий впереди всех, регулярно прицеливался, но собаки постоянно убегали от него.
   - Черт, они боятся нас! Надо же! - удивился он.
   - Вообще, было бы забавно, если бы они набросились на нас стаей со всех сторон, - флегматично рассуждала Мира. - Я думаю, они понимают опасность - мы же с ружьями...
  
   Через некоторое время Грею все-таки удалось ранить одно животное - выстрел, визг.
   - Вперед!
   Сумасшедшая погоня по травяному лесу. Не обращая внимания на протесты Миры, Грей заставил нас долго преследовать собаку по кровавому следу, уйдя в сторону от маршрута на несколько километров.
   Выстрелы Грея переполошили, казалось, все собачье население вокруг. Злобный остервенелый лай доносился со всех сторон, иногда довольно близко. Но Грей уверенно шел вперед, словно за время похода стал выдающимся собаковедом и точно знал пределы опасности.
   Я думал, что это будет длиться бесконечно, и впадал в уныние, но вскоре стало ясно, что собака постепенно теряет кровь и слабеет. Когда солнце уже совсем скрылось за горизонтом и лес погрузился в сумерки, мы наконец настигли ее на краю леса - она забилась в корни упавшего дерева и оттуда отчаянно рычала на нас.
   Выстрелив в нее еще раз - собака мучительно завизжала, так что мне показалось, что уши мои сворачиваются от отвращения - Грей отложил ружье, поднял с земли большой сук... и начал добивать ее. Собака отвечала истерическим верещанием. Мне не хочется это вспоминать, хотя забыть это я тоже не могу.
   Антон, как мне казалось, смотрел на это со спокойным любопытством. Саша была мрачна, но молчала. Мира расстроилась и ушла подальше.
   А я стоял, смотрел и не знал, что мне делать и чувствовать. Во всем этом было и отталкивающее, и притягательное. Потом, я почему-то верил Грею, который утверждал, что именно так поступали наши предки на протяжении тысяч лет до Системы.
   Пытаясь снять шкуру, Грей измазался в крови и ругался.
   - Разожгите костер, черти.
   Когда Грей начал жарить собачатину, насадив с помощью Антона куски на прутья, было уже совсем темно.
   Я помню только темноту, усталость, головокружение от густого запаха крови. Меня одновременно тошнило и от мысли, что я буду есть это, и от голода.
   Голод был сильнее.
   - Давайте есть! - звал нас Грей. - Все равно придется, чего тянуть, не оставаться же голодными?
   Покряхтев, Антон присоединился к нему и уселся у костра, за ним последовала Саша.
   Мира долго не отвечала, но вскоре и она сдалась..
   - Нормальное мясо, - сказал Антон после того, как попробовал.
   Преодолевая нерешительность, я взял кусок, пахнущий кровью, костром и еще чем-то, и вонзил в него зубы.
   - Надо же, только что бегала, и вот уже... - пытался что-то смудрить Антон, но усталость, видимо, добралась и до его мозга.
   Мы просто устало ели, уже думая о сне.
   Мясо отдавало непривычным едким запахом. В мою переутомленную голову пришла в голову мысль, что я ем инопланетянина. Мне стало смешно.
   - Какого черта оно так воняет? - не выдержала Саша.
   - Это кобель, - коротко пояснил Грей, продолжая жевать.
   - Кобель?
   - Кобели воняют. С сукой было бы по-другому.
   Саша зашлась в тихом смехе.
   - Кобели вонючие... ах вы такие, вы все такие...
   Я думал, стоит мне завернуться в спальник, как я тут же отрублюсь мертвым сном - но не тут-то было. Я пытался уснуть - и не мог. Перед глазами вертелся круговорот бессвязных картин, образов и мыслей. Я слушал ночь, отдаленный собачий вой, треск костра, шорохи вертевшихся террористов, отчаянно хотел спать - и не мог.
   Если бы не фляга Антона, которую он наконец протянул мне, я бы наверное не уснул до утра. Обжигающий глоток спирта через некоторое время захлестнул мозг туманной волной, и я погрузился в вожделенное забытие.
  
   На следующее утро выяснилось, что остатков мяса хватит самое большее на ужин. Пришлось продолжить охоту - на этот раз Антон, завидуя успехам Грея, проявлял больше активности.
   Однако к полудню нам посчастливилось наткнуться на стайку кабанов - Грей тут же начал стрелять, и в нашем распоряжении оказалась здоровенная щетинистая свинья.
   Мясо ее было жестким, но более приятным на вкус, чем собачье. Хотя Грей утверждал, что попадись нам сука, мы были бы другого мнения.
   Я поражался тому, как быстро меняется сознание - еще вчера мое сердце болезненно сжималось от визга раненого пса, а сегодня вид мертвого животного уже совершенно меня не трогал.
   Жестокость? Не знаю. Я утешал себя словами Грея - человечество испокон веков жило убийством животных, и только на дряхлом склоне своей истории вдруг озаботилось их правами. Ровно перед тем, как начать вымирать самому.
  
   Марк Дани - Однажды нам пришлось начать охоту на собак, потому что мы не могли найти ни рыбы, ни птиц.
   Журналист - Вы участвовали в убийстве собак? Это шокирует!
   Марк Дани - Да в общем-то нет... довольно вкусно...
  
   Вечером мы слегка подкоптили оставшееся мясо в дорогу, подремали три часа и в полночь были подняты Греем снова в путь.
   Ободренные, мы отмахали за ночь около двадцати километров и остановились на привал, только когда солнце уже показало из-за горизонта свой горящий край - наш командир был очень доволен нами.
  
  
   Купание
  
   На следующий день я проснулся рано, когда солнце было еще высоко.
   Мира, Антон и Саша еще спали. Луч солнца падал на лицо Саши, и она смешно морщилась во сне.
   Подниматься в путь было еще рано. Я хотел спать, но на всякий случай повернулся в ту сторону, где вчера лег Грей, и удивился - вместо того, чтобы спать, он сидел с ничего не выражавшим лицом, прислонившись спиной к стволу дерева, и молча смотрел на поле.
   Я повернулся на другой бок и снова задремал.
  
   Второй раз я проснулся от того, что начал мерзнуть. Солнце опускалось за лес, бросая напоследок стрелы своих самых красивых лучей, и они летели над землей, оставляя бесконечные тени и поджигая ползующие по небу облака. Крепкий прохладный ветерок приносил освежающие запахи поля и наводил мысль о кружке чая.
   Остальные уже поднялись и разводили между деревьями костер, накрыв его термоизоляцией. Это значило, что данных об экране пока нет.
   Я вопросительно посмотрел на Грея - тот все также сидел и смотрел в сторону поля.
   Делать было нечего, я переместился к костру, поглядывая на террористов.
   - Пау не вышла на связь, - шепнула мне Саша, наливая воду в котелок.
   Я кивнул, соображая, потом переспросил:
   - И что дальше?
   Она пожала плечами и села рядом.
   - Ничего. Будем ждать.
  
   ...
  
   Мы ждали до глубокой ночи, потом снова легли спать.
   В следующий раз я проснулся, когда начинался рассвет, и сразу оглянулся в сторону костра - все сидели там, негромко переговариваясь.
   Я прислушался.
   Антон рассказывал какие-то боевые истории, девушки слушали вполуха, Грей молчал с отсутствующим видом.
   - Не вышла? - громким шепотом спросил я.
   Грей помотал головой. Антон оглянулся на меня и продолжал рассказывать.
  
   Весь следующий день мы пролежали там же.
   Вынужденное безделие все больше походило на пытку. Я коротал время тем, что бродил между деревьями, держась в тени. Антон отжимался и приседал, потом опять отжимался. Мира пыталась сплести корзинку из веток, Саша кусала и выплевывала травинку.
   Грей не находил себе места.
  
   Когда солнце вышло из-за горизонта, мы позавтракали и снова легли спать, но вместо этого только лежали с открытыми глазами, глядя в закрывающие небо ветки деревьев.
   После обеда террористы со скуки устроили метание ножей. Пригласили и меня - я не отказался.
   Перебежками от одного ствола к другому мы углубились в чащу, рассчитывая, что там будет надежнее, выбрали дерево потолще и начали метать ножи.
   Лучше всего это получалось, как ни странно, у Саши, так что даже Грей иногда выходил из себя - впрочем, он просто нервничал из-за Пау.
   Тот, чей нож не воткнулся в дерево, выбывал из кона. Для меня сделали исключение - мой нож не втыкался никогда, как я ни старался (это было неудивительно, учитывая, что я в первый раз держал в руках подобное орудие). Мира выбывала из игры первой. Некоторое время Антон пытался сопротивляться Саше, но вскоре сдавался, и Саша оставалась одна.
   Одна со мной - подопытным кроликом, дрессированной обезьяной, которую она пыталась научить метать нож.
  
   Вспомни традиции предков. Почувствуй себя идиотом.
  
   Вскоре мы остались вдвоем - остальным надоело, и они разошлись.
   Саша учила меня метать нож. Она прибегала к разным эпитетам и метафорам, объясняя мне смысл движений и приемов, неистощимо придумывала новые советы и решения... но у меня ничего не получалось.
   Я по прежнему боялся ножа и метал его, по ее выражению, "как старуха дерьмо". Иногда мне казалось, что я понял очередную ее подсказку, но, стоило взять в руки холодное рыбье тело стали, мозг выключался, и руки действовали сами по себе.
   Действовали криво, неловко и неумело.
  
   - Ладно, - в конце концов она сдалась. - Будем ждать, пока нейроны прорастут.
   Сказав это, она долго смотрела на меня изучающим взглядом. Я отводил глаза, потом это начало действовать мне на нервы, и я сердито уставился в ответ.
   Как ни странно, она улыбнулась в ответ.
   - Ты такой смешной. Когда злишься, становишься похож на мужика.
   - А ты, - не замедлил парировать я, - все время на него похожа. На маленького, злого. Всем недовольного.
   Она хмыкнула и опять завертела нож между пальцев.
   - Жизнь такая. Бабы становятся как мужики, мужики как бабы. Одна и та же слабость. Пошли, что ли, купаться?
   Я не понял.
   - Что?
   - Пошли купаться. Пока еще есть возможность.
   - Куда?
   - Найдем. Главное - получить разрешение.
   Она хихикнула, встала и убрала нож и остановилась, ожидающе глядя на меня.
   Я пожал плечами:
   - Ну пойдем.
   Мы подошли к Грею - он сидел с каменным лицом. Выслушав идею Саши, он посмотрел на ее без выражения и кивнул, предупредив, чтобы мы держались в тени деревьев.
   Я оглянулся на Миру и Антона, но они молча играли в карты.
   - Пошли купаться, смертники, - позвала их Саша.
   Антон промычал что-то невнятное, Мира бросила карты.
   - Пошли.
   Мы пошли вдоль леса в сторону реки - солнце клонилось к горизонту, ветер гонял влажные травяные запахи вечера.
   Я невольно засмотрелся на красиво озаренные солнцем облака и чуть не упал, угодив в ямку в траве. Девушки, шедшие сзади, звонко засмеялись - конечно, надо мной.
   Выйдя к берегу, мы обнаружили, что лес нигде не доходит до самой воды. От его кромки к воде шел крутой спуск, поросший высокой травой - и ни одного деревца.
   Саша с досадой морщилась, чертыхаясь себе под нос.
   - А что, - сказала Мира, - проползем по траве.
   - А как ты будешь раздеваться? - спросила Саша.
   - Здесь разденемся, - Мира оглянулась на меня и подмигнула. - И прямо голышом - туда.
   - Отлично, - ответила Саша.
   Я думал, что она иронизирует, но они начали быстро раздеваться.
   - Ты собираешься прямо так купаться? - Саша кивнула мне, глядя на мою одежду и снимая брюки, я лишь растерянно смотрел на ее маленькие груди.
   В ви это все как-то совсем по другому.
   Раздевшись, они встали на четвереньки и, давясь от смеха, заползли в траву.
   - Ай!
   - Ты чего?
   - Тут крапива... ай... ай... нет, я не могу!
   Над травой показалась голова Миры.
   - Ты чего встала?! - шипела Саша.
   - Да ну к черту! - сказала Мира в полный голос, тряхнув головой. - Кому мы тут нужны? Что они там видят из космоса? Перестань глупости говорить! Все, я так пошла!
   Она выпрямилась в полный рост и не спеша пошла к воде. Трава была ей до пояса, у самой реки сойдя на нет. Проворчав что-то про неминуемую смерть от руки Грея, Саша со вздохом последовала ее примеру.
  
   Я смотрел на них, забыв обо всем.
   У Миры, конечно, была выдающаяся фигура, я снова подумал про лошадей. Но у Саши была своя привлекательность - очарование хрупкости.
   Сначала их безыскусные, нетронутые биорегуляцией тела показались мне шокирующе неестественными. Но теплое дыхание реки, темно-золотой свет садящегося солнца и травяной ветер подтолкнули меня к другой мысли.
   Это я - неестественен. Я и мой мозг. Отравленный виртуальностью.
   Я - виртуальная тень самого себя.
  
   На меня нашло какое-то ошеломляющее оцепенение, и даже мысль о том, что благодаря легомысленному поведению девушек нас может заметить уПор - а значит, спасти меня - не вызвала в моей душе никакого движения.
   Зачем меня спасать? Кто я?
  
   Я - ничтожество. Неудачный побег эволюции. Чахлый цветок, изуродованный городским асфальтом. Маленькое испражнение огромной Системы.
  
   - Мира, ты будешь вечно так стоять?
   - А ты?
   - Спорим, ты первая прыгнешь.
   - Ай! Не брызгайся!
   Девушки бросились в воду, смеясь и визжа.
   - Ой, вода какая!
   - Марк, иди сюда!
   А я уж хотел было присесть на песок и предаться грустным размышлениям.
   - Иди сюда, мужик ты или нет?
   Это был вызов. В котором, однако, была еще не констатация и не диагноз, а вопрос, подразумевавший возможность положительного ответа.
   Я разделся и присоединился к ним, рыча от обжигающе холодной воды и смеясь. И незаметно начиная плакать.
  
   Реальность ударила меня холодом реки, простила меня и приняла обратно в свои объятия.
   Я плакал слезами покаяния, смывая слезы речной водой, чтобы их никто не увидел. Я отошел прочь, чтобы девушки не увидели мое искаженное гримасой лицо.
  
   Прости меня, Реальность.
   Прости меня, земля, прости, вода, прости, ветер. Я не знал, что вы есть. Я не знал, ЧТО вы есть - что вы такое. Я жил в придуманном мной и другими людьми мире и не знал, что он - лишь бледная, плоская и микроскопическая копия мира настоящего.
   Я плакал и думал, что, наверное, этот поход так расшатал мои нервы, но, что бы ни было причиной, я плакал и не мог остановиться.
  
   Забывшись, я шагнул от берега и провалился, мгновенно уйдя под воду с головой, набрав ее в нос, в рот и легкие. Испугавшись, рванулся наверх, судорожно отфыркиваясь, отплевываясь и взмахивая руками, и с трудом вернулся на мелководье.
   - Мира, он не умеет плавать! - Саша бешено засмеялась.
   - Да где же он мог научиться?
   Я содрогнулся то ли от обиды, то ли от того, что начал замерзать, вышел на берег и сел на песок, глядя на солнце, от которого остался только краешек.
   Дыхание восстанавливалось. Я успокаивался. В носу щекотало и свербило. Во рту - вкус водорослей.
   Девушки вышли следом за мной, Мира начала одеваться, Саша повернулась лицом к солнцу, искоса посматривая на меня.
   - А он ничего, да, Мира?
   - Я пошла греться. Есть хочу. Ты хочешь есть?
   - Да.. не могу есть этих собак. Все бы отдала за банку консервов.
   - Надо парней отправить на охоту.
   - Ха. Скорее они сами себя подстрелят. Я вообще не понимаю, почему вокруг еще не кишит уПор.
   - А чего им кишить, мы наверняка уже давно под колпаком. Ну ты идешь?
   - Я его подожду. А то еще потеряется.
   - Ну давайте.
   Мира ушла, Саша осталась - она стояла на берегу боком ко мне, раскинув руки, позолоченная закатом, и жмурилась последним лучам солнца.
   Журчала вода. Отовсюду раздавались звуки природы.
   Я смотрел на воду, слушал и думал о чем-то невыразимом.
   Мне было грустно.
   Грустно потому, что я потратил огромное время непонятно на что. Стал репликатором бледных подражаний реальности. Древний ксерокс, печатающий с цветной фотографии уродливые черно-белые копии, и каждая следующая все хуже, словно кончается порошок.
   Грустно потому, что я понял с ужасающей ясностью - приблизить виртуальность к реальности абсолютно невозможно. Это всего лишь копирование. И оно обречено быть копированием - всегда. Эту копию можно сколь угодно совершенствовать. Но она все равно всегда будет так же отличаться от реальности, как живая женщина - от пластиковой.
   Грустно потому, что я не понимал, что будет со мной дальше. И даже если все будет хорошо, я не понимал, чем я дальше буду заниматься. Я не умел ничего, кроме подделывания реальности. И это было именно то занятие, которое я больше всего ненавидел в данный момент.
   Я оглянулся на звук шагов по песку - Саша подошла ко мне, зашла за спину и села, навалившись на мою спину.
   Ее мокрые голые руки, покрытые капельками воды и пахнущие человеком и рекой, обвились вокруг моей шеи и притянули меня. Ее маленькие мокрые груди уперлись мне в спину, намочив рубаху.
   - У тебя была женщина, - сказала она вполголоса мне на ухо.
   Я не сразу понял, что это вопрос.
   - Не была, - сказала она и повалила меня на спину.
  
   + + +
  
   Мы вернулись, и никто не задавал нам вопросов. Как выяснилось потом, вся тяжесть ярости Грея обрушилась на Миру, которая пришла раньше нас. Он здорово отчитал ее за нарушение безопасности, и теперь она с хмурым видом держалась подальше от него. На нас он только посмотрел исподлобья и ничего не сказал.
   Впрочем, наглая Саша делала вид, что ничего не произошло. После ужина она запросто взяла у Грея две сигареты и позвала меня.
   - Пошли курить.
   - Я вообще-то не курю... - удивился я.
   - Господи, перестань, прожить жизнь и ни разу не попробовать сигареты.
   Мы пошли в сторону реки, как два призрака в пустом безмолвном лесу - ветер словно прилег отдохнуть, и вокруг не было ни звука, кроме шуршания листьев и треска упавших веток под нашими ногами.
   Быстро темнело. С опаской я взял предложенную сигарету и подождал, пока Саша прикурит ее.
   Потом Саша откинулась спиной на ствол и выпустила дым в мою сторону, лукаво прищурив глаза. Я осторожно затянулся
   Какой мерзкий дым. Боже!
   - Вдыхай, только аккуратно, - предупредила она, смеясь.
   После нескольких затяжек у меня закружилась голова, и я встал рядом с ней, опершись спиной. Сознание изменилось. Я вдруг почувствовал себя одиноким в огромном и страшном мире.
   - Что? - прошептала Саша, глядя мне в глаза. - Страшно? Вот... а ты не хотел. Дай руку.
   Она взяла мою руку и оглянулась на меня.
   - А сейчас терпи. Будет больно.
   - Что ты хочешь сделать со мной? - тоскливо удивился я.
   - Небольшой подарочек на память. Обещаешь терпеть? Ты ведь мужчина?
   - Это опасно?
   - Нет. Просто немного больно. Но совершенно безвредно. Чтобы ты запомнил меня. Ты мужчина или нет?
   Борясь с нахлынувшим страхом, я через силу - из одной только гордости - кивнул.
   В следующее мгновение она приложила сигарету к моей руке, и ее пронзила адская боль.
   - Ай! Черт!
   - Терпи! Ты обещал!
   Боль трясла меня, но я терпел из последних сил.
  
   Она наконец отпустила меня.
   Я шагнул прочь, в темноту, лишь слабо озаренную отблеском вечерней зари, и сел на влажную от вечерней росы траву. Меня крутило и тошнило - то ли от сигареты, то ли от ожога.
   Сейчас мне было наплевать, если из темноты выскочат собаки и сожрут меня - хуже мне все равно не будет.
   Однако через некоторое время я почувствовал себя лучше, не считая жгучей боли в руке.
   - Ты живой?
   Я смог только кивнуть.
   - Ладно, я пошла, а то холодно.
   Я долго приходил в себя, глядя на все ярче сверкающие звезды и дуя на ожог. Затем замерз и вернулся к костру.
  
   Почему-то после этого она избегала меня, хотя я часто ловил на себе ее грустный взгляд.
   Я смотрел на Сашу, искал повода заговорить с ней и прикоснуться, но она сторонилась меня - все с той же грустной улыбкой.
   Лишь однажды, когда солнце уже село и все вокруг погрузилась в сумрак, а Грей с минуты на минуту готовился объявить начало очередного перехода, она взяла меня за воротник куртки и прижала к себе, с улыбкой вглядываясь в глаза.
   - Скоро мы расстанемся.
   - Не понял? Когда? В убежище?
   - Не знаю. Когда нас поймают.
   Она слегка тряхнула меня за воротник и улыбнулась краем губ, потом вздохнула и положила голову на мою грудь, и долго стояла молча.
   Я ждал, вполуха прислушиваясь к тому, о чем говорил в это время Грей с Антоном.
   - Да. А я хотела ребенка, - вдруг сказал она.
   Я молчал, не зная, что ответить. Ребенка. Надо же. Как это?
   Она снова подняла голову и посмотрела на меня, бегая по моему лицу глазами, словно разглядывая картину.
   - Как смешно, - прошептала она, но в ее глазах был не смех.
   Я запоздало хотел обнять ее - но она оттолкнула меня прочь и пошла собираться в дорогу.
   После этого мы никогда больше не оставались вдвоем.
  
  
   Бег
  
   Пау так и не вышла на связь.
   В тот же день, точнее, ночь, Грей подозвал нас к себе и наконец поделился своими соображениями.
   - Назад нам все равно пути нет. На нашей шее все равно его, - он кивнул на меня, - похищение. Так что будем идти вперед без прикрытия.
   Он замолчал, глядя в костер.
   Антон кашлянул.
   - Да, собственно... - он посмотрел на Миру, словно ища поддержки своим словам, - мы и так поняли. Чего тут. Какие варианты.
   - Да, - согласился Грей, - вариантов нет.
   - Подождите, - вмешался я, - вы же говорили, что меня там дублируют. Что ваш человек взломал мой айди и изображает мое присутствие.
   Грей посмотрел на меня.
   - Наш человек - это была Пау. Если она не выходит на связь, это значит, что...
   Он не договорил и замолк, снова уставившись в костер.
   - Это значит, - продолжил за него Антон, - что некому тебя подделывать.
   Антон тихонько присвистнул.
   - Фьюить. Все.
   - После этого они быстро поймут, что один из их граждан, как это сказать... отсутствует на месте. А может, они выбьют из Пау, где ты.
   - Тогда они и про нас узнают, - сказала Мира. - Где мы.
   Грей подумал и кивнул.
   - Но мы все равно пока не будем нарываться. Береженого Бог бережет. Я отключил Лэп. Они наверняка засекли его последнее местонахождение, но мы успеем уйти отсюда. Больше я его включать не буду. Ну, может быть, в убежище.
   Мы молчали, глядя в костер.
   - Все, - подытожил Грей. - Давайте пить чай на дорожку, и пошли. Нам надо уйти отсюда.
  
   Меня терзали противоречивые чувства. Казалось бы, я должен радоваться - теперь при малейшей неосторожности террористов уПор найдет их, а значит, и меня.
   Но я не радовался. Я привык к этому мирку, к бесконечному походу, и даже собачье мясо мне теперь совсем не казалось каким-то страшным злом.
   А как только нас найдут, мне предстоит стать свидетелем расправы над этими несчастыми идеалистами.
  
   С потерей Пау Грей преобразился. Из флегматичного философа он стал каким-то демоном - вечно хмурый, насупленный, с упрямо сжатым ртом.
   Он говорил вполголоса, почти сквозь зубы, и терпеть не мог споров или возражений. Опасаясь ссоры, мы тихо подчинялись ему, благо что его приказы всегда были достаточно рациональными.
   Свои сигареты он к этому времени докурил и теперь не знал, куда выплеснуть свое раздражение - постоянно вырезал что-нибудь из дерева, используя обломанные сучья, молодые березки и вообще все, что попадалось под руку, даже корни. Начинал вырезать, делал пару насечек, зарубок - и с окончанием привала бросал на землю и уходил прочь.
   Я смотрел на это и думал - вот будет забавно, если кто-то найдет эти заготовки, что он подумает?
   Правда, одну вещь он все-таки доделал до конца - лук, использовав в качестве тетивы бечевку от своего спальника.
   Теперь по пути он все время стрелял из лука - тупыми стрелами без наконечников. Со стороны это было похоже на сумасшествие, но я делал скидку на его состояние и ничему не удивлялся.
  
   Хуже стало, когда над нашими головами в небе пролетело один за другим два бота - кроме уПора, в этой глуши никому больше не могло быть никакого занятия.
   - На землю! Лицом вниз! - Грей рухнул первым, мы последовали его примеру.
   - Это уПор, это уПор, - громко шептал он. - Спрячьте руки под себя. Никакого теплоизлучения.
  
   - Теперь самое интересное, - сказал Грей, когда гул ботов стих вдали и мы встали из травы, полузасыпанной листвой.
   - Начинаем игру в прятки с догонялками.
   - Имеем отряд уПора, которого сверху поддерживают спутники наблюдения, с одной стороны. И группу беглецов-бунтовщиков, называющих себя "Руна", с другой. Задача Руны - захватить убежище, не попадаясь уПору на глаза. Задача уПора - вычислить Руну и нейтрализовать ее, освободив заложника.
   - Задача заложника, - подхватила Саша, глядя на меня, - вовремя смыться.
   Откуда? Куда? Я пожал плечами.
   - Да я так, шучу, - оправдывалась Саша, подмигнув мне.
   - Ты уверен, что надо прятаться? - спросил Грея Антон.
  
   Грей не отвечает, остановившимся взглядом уставившись в костер.
   - Честно говоря, я устал, - наконец произносит он.
   - Надо совсем чуть-чуть еще потерпеть, - подбадривает его Мира.
   Говоря это, она смотрит не на него, а куда-то в сторону леса, и краем рта жует длинную травинку.
   - Ладно, пошли.
  
   То, как мы шли раньше, теперь казалось мне детской прогулкой по ботаническому парку.
   Грей заставлял нас бежать, и, словно стая сумасшедших призраков, мы неслись под покровом леса, избегая открытых участков.
   Бежать по лесу! Сколько раз я падал, цепляясь ногой за какую-нибудь ветку или попадая в яму, сосчитать невозможно.
   - Берегись! - яростно шипел мне в лицо Грей, хватая и дергая за руку, чтобы я быстрее встал. - Не сломай ногу, а то мы тебя бросим здесь.
   - Напряги внимание! - орал вполголоса Антон, помогая подняться и швыряя вперед. - Смотри, куда наступаешь!
   И снова вперед.
  
  
   Мы бежали днем, бежали ночью - рысью, трусцой или сломя голову.
   На привалах я думал только о том, чтобы забыться хоть на минуту, но Антон лично следил за тем, чтобы я плотно перетянул обмотки - по его словам, так было меньше возможностей растянуть ногу.
   Есть было нечего, да и почти не хотелось - только пить, чтобы компенсировать пот, который пропитал всю одежду.
   С наступлением темноты мы почти на ощупь купались в реке, чтобы смыть грязь и соль с наших разгоряченных тел. Вода казалась мне теплой, и, погружаясь в нее в темноте, я почти не ощущал ее.
   Иногда Грей пытался ловить рыбу, но то ли от усталости, то ли от темноты это ему совсем не удавалось.
   Вскоре все запасы кончились, и настал день, когда голод остановил наш бег. С утра Мира взбунтовалась и отказалась бежать - обессиленная, она осталась лежать, хмуро глядя в небо.
   - На что ты рассчитываешь, Грей? - спросила она. - Что мы добежим до убежища на одном святом духе?
   Посмотрев на нее, Саша, с трудом было поднявшаяся, улеглась обратно.
   - Я рассчитывал, что мы найдем его раньше, чем вы потеряете способность передвигаться, - сказал Грей, нервно обкусывая травинку. - Ладно.
   Он оценивающе посмотрел на меня и Антона.
   - Надо было слушать меня, Мира, и не устраивать истерик по поводу охоты. Мы бы ели мясо и экономили консервы. Ладно. Пошли ловить рыбу.
   Я поплелся за ними, еле передвигая ногами и страшно завидуя легкости, с которой они делали то же самое.
   - Айвон, так удочка же одна? - спросил Антон. - Чего мы с ним будем ловить?
   - Мух.
   - Хы. Так может, их и поедим?
   Они глухо засмеялись.
   Выйдя на край леса, мы ненадолго остановились - Грей высматривал удобное для скрытого спуска к воде место.
   - Ну что? - спросил он, обнаружив его несколько дальше по реке. - Давайте поймаем парочку, и я пойду, а вы будете ловить дальше.
  
   Легко сказать.
   Мы рассеялись по лесу в поисках этих жужжащих надоедливых созданий, которые так часто крали у меня дневной отдых.
   Словно почуяв наши намерения, они убрались подальше. Я исходил, наверное, половину квадратного километра, пока приметил одну из них, гревшуюся в луче солнца на стволе сосны.
   Однако, едва я приблизился на расстояние шага, она улетела.
   Некстати мне вспомнились свои жалкие ви-разработки. "Мухи, гоняющиеся друг за другом". Черта с два.
   Поймай муху - вот что надо было придумывать.
   Чего я только не предпринимал, пытаясь привлечь их к себе. Наконец я даже лег на землю и закрыл глаза, симулируя дневной привал, и стал прислушиваться, когда они прилетят ко мне.
   ...
   - Ну ты черт, совсем обнаглел!
   Это был Антон, и он был в такой ярости, что будил меня, толкая носком ботинка под ребра.
   - Я тут хожу как черт ловлю мух, а ты спишь!
   Я сел, хлопая глазами.
   - Надо же, я уснул, - пытался я оправдаться. - Я лег, чтобы они на меня летели, и стал ждать...
   Антон с досадой махнул на меня рукой.
   - Все ясно. Иди за мной и смотри.
   Он пошел обратно в сторону Грея и реки.
   - Ищешь поляну, где солнце. Мухи там летают. Только чтобы не очень открыто было - не забывай про спутник.
   Мы вышли на небольшую теплую поляну. В моей сонной голове крутились дурацкие обрывки черновых слоганов.
   Ловля мух, Инкорпорейтед. Все права защищены. Полное или частичное воспроизведение невозможно.
   - Теперь садимся.
   - Надо, чтобы мухи к нам привыкли. Сиди и не двигайся.
   Мухи жужжали вокруг нас.
   Прошло несколько секунд, и я, еще не проснувшийся и пригревшийся на солнце, снова начал клевать носом.
   - Да не спи ты, ч-черт тебя возьми! - яростно прошептал Антон. - Смотри. Жди, пока они сядут на руки или на ноги.
   Я повернулся к нему и увидел, как с моего плеча взлетела одна, большая и зеленая.
   - Такие только на дерьмо садятся, - прошипел Антон, проследив за моим взглядом. - Шучу. Не обижайся.
   Он медленно вел руку, сложенную ковшиком, к мухе, сидевшей у него на колене, потом резко взмахнул рукой, сжав ее в кулак, и поднес к уху.
   - Не пойму.
   Он стал осторожно разжимать кулак, медленно, палец за пальцем.
   - Ага... вот она...
   Довольный жертвой, он слегка смял ее и бросил в баночку из-под кофениловых таблеток.
   - Я так не умею, - беспомощно прошептал я.
   - Научишься... с какого-то раза...
   - Эй! - вдруг донеслось из леса, и мы вздрогнули.
   Это был Грей.
   - Много наловили? Пошли со мной. На реке - слепни. Это покруче ваших мух.
  
   Спустившись вслед за Греем в заросли высокого камыша, мы с чавканьем вошли в реку, погрузившись в воду почти по пояс.
   И нас незамедлительно атаковали слепни.
   Очень скоро я уже готов был завыть.
   Эти бестии садились куда попало и тут же начинали кусать, а убить их было почти невозможно - получая удар, они падали и тут же взлетали, не успев коснуться воды. Я прихлопывал их и растирал - они падали, распрямлялись, как резиновые, и улетали.
   Хотя из десяти мне удавалось прибить максимум троих, вскоре у меня уже был их десяток. Я осторожно дошел до Грея, чтобы передать ему добычу, и остановился.
   Грей так же стоял по пояс в реке и сосредоточенно смотрел на поплавок, болтавшийся в воде в паре шагов.
   - Проклятое течение, - проворчал он, не спуская глаз. - Все время сносит.
   Поплавок начал мелко подрагивать, и Грей оживился.
   - Оп! Оп! Ну, давай! Давай, скотина!
   Я никогда не видел этого процесса и был захвачен зрелищем.
   Поплавок подергался и успокоился. Грей был в ярости:
   - Опять сдернула, сволочь! Так, ладно. Антон!...
   Антон, стоявший с другой стороны, откликнулся.
   - Отнеси девушкам, пусть начинают печь. А мы еще половим.
   Грей снял с пояса веревку, намотал на руку и стал медленно поднимать - и тут из воды под ним появилась связка больших рыб, начавших бить хвостами!
   Грей отдал ее Антону, и тот удалился - я завидовал ему, но тут Грей предложил мне половить самому, сославшись на усталость.
   Он отдал мне удочку и запас мух и слепней в баночке, объяснил, как закидывать крючок, что означает поведение поплавка, как снимать рыбу, как держать ее при этом и как нанизывать на связку, и ушел, оставив меня с рекой наедине.
   После нескольких неудачных попыток я наконец забросил крючок с наживкой достаточно далеко. Потом я научился ждать, пока поплавок не просто будет дрожать и танцевать по воде, а утонет как следует. И вот наконец - моя первая рыба, сначала блестящая тень под водой, затем скользкая серебряная молния у меня в руках.
   Мое сердце так ходило ходуном от радостного волнения и гордости, что я чуть не упустил ее, когда нанизывал на веревку, и удержал только почти раздавив голову пальцами.
   И снова поплавок летит в воду, выравнивается, покачиваясь на сверкающей золотом ряби, до полной остановки - ожидание - первое, нерешительное движение... мелкая дрожь... уход в сторону... клевок!
  
   Из забытия меня вывело только возвращение выспавшегося и бодрого Грея.
   - Ты еще здесь? Ничего себе. Я думал, ты уже сбежал. Много наловил?
   Я механически повел рукой к связке - сколько там болталось рыб, я уже не знал, но Грей удивленно присвистнул.
   - Мать моя... ты что, собрался всю живность тут уничтожить? Пошли! Пошли. Давай мне все, выходи. Аккуратно.
   С трудом распрямляя одеревяневшее тело, я отдал Грею снасти и отвернулся от воды к лесу. Однако перед глазами настолько ярко блестела вода с силуэтом поплавка, что я почти не видел дороги перед собой, и Грею пришлось вести меня под руку, пока зрение не восстановилось.
   В лагере уже жарилась рыба, и дразнящие ароматы пробудили во мне свирепое чувство голода. Я стал героем дня - казалось, восторгу девушек не будет конца. На какое-то время я превратился в Супердобытчика, Отца и Кормильца племени. Стоило мне закрыть глаза, как вместо горящего под термоизоляцией костра, неровными бликами освещавшего лица террористов, я видел лишь поверхность реки, сверкающую расплавленным золотом... и силуэт поплавка.
  
   Тем не менее до конца рыб не хватило, и пару дней перед Убежищем мы провели в состоянии такого мучительного голода, что даже сейчас мне больно вспоминать, как я лежал в овраге и ждал очередного приказа Грея с чувством животной тоски и бессильного отчаяния.
   Но в тот день мы наелись до отвала и успели выпотрошить всю рыбу и начать ее коптить, прежде чем солнце коснулось горизонта. И тогда мы услышали роковые слова.
   - Ну ладно, ребята, пора. Хватит отдыхать. Собирайте вещи, как чуть стемнеет - идем дальше.
  
   Мы шли всю ночь и спали весь следующий день, и снова шли в ночь.
   На следующий день мы услышали над собой жужжание и по команде Грея повалились лицом в землю, спрятав руки под туловище.
   Это был бот - он снова кружил где-то над нами.
   Мы лежали, спрятав руки, чтобы свести теплоизлучение к минимуму, и в моей сонной голове кружилась лишь одна мысль.
   Если сейчас я выставлю руку, никто из них этого не заметит. Никто из террористов не мог посмотреть на меня сейчас.
   Если я выставлю руку, меня заметит только бот уПора. И может быть, мое путешествие кончится.
   Я лежал, слушал жужжание бота и спрашивал себя - хочу ли я, чтобы мое путешествие кончилось?
   Я спрашивал себя и не знал, что ответить.
   В итоге бот вскоре улетел.
   Интересно, почему Грей, вставая и отряхиваясь, так смотрел на меня - неужели он догадался о мысли, которая меня мучила? Во всяком случае, он мог понять, что я не думал и делать попыток обнаружить свое присутствие.
  
  
  
   Убежище
  
   Это был третий день после рыбалки, остатки плодов которой теперь лежали у нас в рюкзаках в подкопченом виде. Солнце вышло из-за облаков и припекало, воздух стоял неподвижно, как будто ветер взял выходной. Было около полудня, я изрядно устал, бредя в душном, лишенном малейшего ветерка лесу.
   Перешагнув текущий по дну оврага ручеек и поднявшись наверх, мы вышли к опушке, за которой было поле. А на поле стоял небольшой холм с идеально ровными склонами.
   Террористы подняли бинокли, вглядываясь вперед.
   - Табличка, - первой сказала Мира.
   Возле холмика был виден явно не природный силуэт - прямоугольник на столбике.
   - Убежище! - уверенно вскрикнул Антон и сделал шаг, но запнулся и посмотрел на Грея. - Что делать?
   Грей не ответил, изучая местность в бинокль.
   Я ощутил волнение - неужели сбылось наконец то, ради чего эти люди столько дней таскают меня по этой заброшенной земле.
   - Табличка, и рядом такая же, - задумчиво подтвердил Грей. - Только стоит к нам задней стороной.
   Он опустил бинокль и посмотрел на нас.
   - Рядом с убежищем никого не видно. Я думаю, они не стали бы прятаться. Скорее всего, их там нет. Получается, что они не знают эту часть плана. Хм. Интересно.
   Он снова обернулся к холму, мучительно его разглядывая, словно пытался увидеть там ответ на свои вопросы.
   - Ладно. Рискнем. Давайте бегом.
   Он крякнул и побежал вперед. Мира припустила за ним.
   Антон и Мира первыми добежали до столбов с табличками и стояли, то разглядывая таблички, то нервно оглядываясь вокруг.
  
   На левой, на когда-то белом металлическом щите, теперь покрытом ржавыми пятнами, было написано большими красными буквами
  
   ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. ОХРАНЯЕТСЯ ЗАКОНОМ!
  
   Под этими буквами была от руки нацарапана неровная надпись
  
   Все ушли на фронт
  
   - Господи! - громко вздохнула Мира и нервно подпрыгнула несколько раз. - Господи! Наконец-то!
   - Я уже думала, - усмехнулась Саша, - этого никогда не случится. Пошли вниз, пока нас не замели.
  
   - Вот это символично, - заметил Грей, не слушая их и глядя на табличку. - Все ушли на фронт. Мда. А мы пришли.
  
   Правая табличка была пуста - я так и не понял, зачем ее поставили здесь.
  
   Так вот оно, убежище на случай ядерной войны, построенное для себя одним из миллионеров прошлого. Войны не случилось, миллионер разорился. Бурный прогресс сделал убежище никому не нужным.
   Зато теперь оно пригодилось. Нашло себе новых хозяев.
   Мало того, ему выпала завидная честь стать территорией "Независимой Республики", защищаемой грозной организацией Руна из четверых террористов и одного заложника.
   - Пошли, - сказал Грей. - У нас несколько минут. Если мы не сможем открыть вход, они возьмут нас теплыми.
   Быстро спукаясь вслед за Антоном по неудобным узким ступенькам, присыпанным полуистлевшими листьями, и осторожно вдыхая холодный затхлый воздух подземелья, я не мог сдержать иронической улыбки.
   Антон шел наперевес с ружьем, словно готовясь к нападению спавшего в недрах убежища монстра.
   Республика в подземелье.
   Сюрреализм реальности был гораздо хлеще, чем тот абсурд, который я должен был воплотить в вигейме.
  
   Здесь было адски холодно и сыро, как мне казалось после царившей наверху жары.
   Пройдя длинный коридор, мы вышли в небольшой круглый зал и остановились у массивных створчатых дверей. Саша и Мира светили перед собой фонарями, Грей пошел искать пульт управления.
   Лучи света выхватывали из темноты плакаты с непонятными рисунками, цифрами.
   - Он пошел искать генератор, - непонятно кому пояснила Мира.
   - Дай фонарь, пожалуйста, - попросил я и посветил на один из плакатов.
   На большом листе было три рисунка, окруженных текстом.
   ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА СССР ЯВЛЯЕТСЯ СОСТАВНОЙ ЧАСТЬЮ СИСТЕМЫ ОБЩЕГОСУДАРСТВЕННЫХ ОБОРОННЫХ МЕРОПРИЯТИЙ, ОСУЩЕСТВЛЯЕМЫХ В МИРНОЕ И ВОЕННОЕ ВРЕМЯ... начал читать я и сразу перестал, почувствовав, как мозг начинает вскипать от непонятной информации.
   - Черт, что же так долго, - заныла Саша.
   На первой картинке человек в странной фуражке накладывал одна на другую то ли таблички, то ли ящики с нарисованными на них предметами, в которых я с трудом узнал старинные противогазы. На средней большой завод дымил толстыми трубами, отдельные сооружения были отмечены цифрами - 1. Защитные сооружения 2. Автономный источник энергоснабжения...
   - Сейчас, сейчас узнаем, - лихорадочно шептала Мира, нервно переминаясь с ноги на ногу.
   На третьей люди, облаченные в защитные костюмы, посреди языков пламени возились с какими-то трубами. "Проведение спасательных и неотложных аварийно-восстановительных работ..."
   Я почувствовал себя так, как будто совершил прыжок в машине времени.
   Наконец лампы над нами заморгали и зажглись ровным белым светом.
   - Ура, - сказала Мира.
   Саша с облегчением выдохнула.
   Двери загудели и медленно разъехались в стороны.
   Следом за девушками я вступил в проем, с любопытством оглядываясь по сторонам и вдыхая новый воздух.
   Здесь нам предстояло пробыть много дней. А может быть, совсем чуть-чуть.
   Все зависит от реакции уПора на возникновение Независимой Республики.
   Я вдруг понял, что момент моего освобождения, возможно, приблизился, и заволновался.
   Только чему я волновался больше? Вероятности вернуться в комфортный уют мегаполиса или потерять эту странную компанию, которая, надо признать, начинала мне нравиться?
   Когда двери шлюза захлопнулись с сухим стуком, включился свет, Мира завизжала от счастья и запрыгала. Саша тут же присоединилась к ней.
   - Всё! Всё! Ура!!!
   Две здоровенные школьницы-переростки.
   Я со смехом обошел их и пошел дальше, движимый любопытством.
   Передо мной открывался новый неизведанный мир - мир заброшенного подземелья, уютная норка тех, кто готовился к Апокалипсису.
  
  
   В убежище оказались огромные запасы консервов и питьевой воды.
   Весь день Грей и Антон возились с генератором, Саша помогала им, проверяя реакцию узлов и агрегатов на манипуляции с пультом, поэтому Мира взяла меня с собой на склад, помогать разгребать ящики и инвентаризовать припасы.
   Мы брели вдоль стеллажей, освещенных тусклым белым светом ламп, Мира диктовала мне названия, я еле успевал записывать в найденный в командирском столе чистый блокнот.
   Тушенка говяжья. Тушенка свиная. Консервы мясорастительные... гречка с тушенкой, плов... Сайра в собственном соку. Горбуша. Килька в томатном соусе. Томаты в собственном соку.
   - Всем этим консервам уже черт знает сколько лет, - недовольно ворчала Мира. - Но что-то наверняка еще можно есть.
   Ананасы. Молоко сгущеное. Горошек зеленый. Крупа гречневая. Горох. Крупа перловая. Спагетти.
   Макароны. Рожки. Мука блинная.
   - Блины будем делать, - флегматично добавила Мира, и я чуть не записал это следом в блокнот.
   Рис длиннозернистый. Мука пшеничная. Вермишель быстрого приготовления в пакетиках.
   Масло подсолнечное, соль, сахар, мед, чай, кофе, бульонные кубики...
   - Ой, - сказала Мира и остановилась.
   - Что "ой"? - не понял я, подумав, что это название очередного продукта, и обошел ее, чтобы взглянуть самому.
   Перед нами рядами стояли белые пластиковые десятилитровые канистры. Примерно перемножив их число, я понял, что их тут не меньше двух сотен.
   На одной из них - косо наклеенная бумажка с надписью от руки
  
   СПИРТ
  
   - Кое-кто будет рад, - флегматично бормочет Мира себе под нос и идет дальше.
  
   И никакой Сети. Из всей техники была только древняя рация и такой же древний тиви, единственными достоинствами которых было то, что они работали, как установил Грей.
   Впрочем, первые двое суток я при любой возможности с удовольствием предавался обычному сну. Разумеется, предварительно с удовольствием как следует отмывшись в душевой с древними механическими кранами.
  
   Крепкий здоровый сон. Просто, оригинально, экономично - и никакой электроники!
  
   Так крепко я не спал, наверное, с того момента, как вышел из Инкубатора.
  
  
   * * *
  
   - А что же тогда надо сделать? - я решил наконец задать надоевший мне вопрос.
   - Уничтожить цивилизацию, - ответил Грей и спокойно посмотрел на меня. - Вернуть человечество к естественному состоянию.
   Антон и девушки играли в зале в мяч. Кажется, эта игра называлась "баскетбол". Или "волейбол".
   А мы сидели, развалившись в роскошных, несмотря на пыль, кожаных креслах у тиви, и коротали безделье разговором - я с вынужденным интересом, Грей - с равнодушным.
   Главным объектом его интереса был тиви.
  
   Два дня назад, обосновавшись в убежище, они заблокировали входы и по радио объявили о создании Независимой Республики - пока я мылся в душевой и спал, как убитый, сутки напролет.
   После чего стали ждать реакции "инфосферы", как выражался Грей, настроив старенький тиви на прием двух основных каналов (на остальные настроить не удалось).
   Реакции пока что не было никакой.
   Нас словно не существовало.
  
   Второй день - позавчера - я почувствовал, что выспался, и присоединился к сидевшей у тиви компании. Мы ждали новостей.
   Первым сдался Антон.
   - А, все это бесполезно, - он махнул рукой на экран и ушел изучать убежище.
   Вскоре он набрел на спортзал, и до нас начали доноситься монотонные шлепающие звуки ударов мяча.
  
   Саша и Мира держались весь третий день, но на четвертый - сегодня - не выдержали, и, просмотрев первый выпуск новостей, в котором про нас опять ничего не было, присоединились к Антону, благо в спортзале оказались и тренажеры.
   А я отправился исследовать Убежище.
   Склады, функциональные системы и их дублеры, люки, шлюзы, канализация, воздухоснабжение и очистка, замкнутый цикл оборота воды, утилизация отходов, энергетика, медицина и досуг - это только то, о чем я догадался, бродя по бесконечным внутренностям Убежища. Некоторые вещи так и остались для меня тайной - ее защищали стальные двери, непонятно как открывавшиеся, и утраченные смыслы.
   Я был потрясен тем, как хорошо творцы Убежища подготовились к Апокалипсису.
   Так хорошо, что мне даже стало обидно, что этого Апокалипсиса не произошло, и все это было брошено за ненадобностью.
   Впрочем, может быть, еще не все потеряно?
  
  
   Только что закончился очередной полуденный выпуск новостей. Ничего не изменилось.
   В атмосфере гуляли циклоны и антициклоны, компании выпускали новые бренды, в огромном организме надгосударственных институтов происходили перестановки, одни лидеры высказывали одобрение или упреки другим, в разных местах планеты происходили разные забавные и грустные истории.
   Но нас не было.
  
   Даже мне в конце концов стало странно.
   Но Грей не удивлялся. Стеклянными глазами глядя на экран тиви, он пояснял мне происходящее одним словом.
  
   Система
  
   Вот об этом мы и говорили.
   Понимая, что Грею и его более легкомысленным компаньонам "Система" кажется несовершенной, я осторожно начал разговор о способах ее изменения, но он лишь смеялся над моими идеями.
   Е-Демократия. Выборы. Самоопределение. От каждого нового политического термина, который я извлекал из памяти, Грей разражался все более саркастическим смехом, пока не приказал мне заткнуться.
   Я не обиделся - в этой обиде не было никакого смысла. Я просто спросил его:
   - А что же тогда надо сделать?
   Тогда он и ответил - уничтожить цивилизацию, чтобы "вернуть человечество к естественному состоянию".
  
   - Это какому? - снова не понял я. - Что значит "естественному состоянию"?
   - Дом. Лес. Река. Земля. Дети. Никакой Сети. Никакой связи. Никакой техники, кроме холодного оружия.
   Я подавил раздражение и попытался представить этот бред.
   Перед моими глазами нарисовалась нелепая картина - я, голый, дрожащий на пронизывающем ветру посреди поля.
   С железным ножом в руке.
   Грей молчал. Беседа со мной для него, конечно, не была даже способом занять время. Ему нужны были новости. Меня он просто терпел.
  
   - И как можно уничтожить цивилизацию? - Мне просто хочется об этом говорить.
   - Есть много способов. Терроризм, идеология. Но прежде всего надо набрать критическую массу людей, ненавидящих цивилизацию.
   - Можно взорвать линии электропередач. Канализацию. Атаковать известных людей. Устроить войну. Толпа любит хаос, она поддержит. Главное - не позволить людям вернуться назад, к ошибке цивилизации.
   - Не понимаю... - снова начал я, - а жить как? После всего, что случится?
   - Своими, вот этими руками.
   Он показал мне свои руки, я с недоумением посмотрел на них.
   - Как это?
   - Пахать землю. Сеять хлеб. Охотиться и ловить рыбу.
   Я не смог сдержать изумления, но долго не мог его выразить и только пучил глаза. Наконец сдавленно ответил:
   - Да вы и правда сумасшедшие...
   Грен молча усмехнулся.
   - Но это просто... это просто...
   Я беспомощно развел руками.
   - Я просто не знаю, как это назвать!
   Грей кисло улыбнулся:
   - Слушай, Марк... отстань от меня, ради Бога. Иди подумай над этим где-нибудь еще. Не видишь... я переживаю. У меня кризис непризнания.
   - Я сочинил оперу, которой не аплодируют. Я так старался, а меня не замечают.
   - Иди, погуляй, оставь меня в покое, черт бы тебя побрал.
  
   Я ушел бродить по убежищу.
   Я брел по коридорам, слушал звуки тиви и оживленные голоса из спортзала, и искренне размышлял над словами Грея, так как никаких других развлечений в моем положении не осталось.
  
   Нет. Нет, нет, нет, нет.
  
   Так я и сказал Грею, вернувшись через примерно полчаса.
   - Это просто пытка, представить себе жизнь в условиях, о которых ты говоришь. Лишиться тех возможностей, которые дает цивилизация. Комфорт, быт. Ежедневная чистая одежда. Чистая еда. Ускоренные коммуникации. Мобильность.
   Грей молчал, с тоской глядя на экран тиви.
   - Ты предлагаешь вернуться просто в каменный век! - продолжал я.
   - Да, ну и что? - вяло ответил он наконец. - Думаешь, там плохо было?
   Я пожал плечами.
   - А что хорошо, что ли? Хищники, болезни, опасности. Никакого комфорта.
   Грей странно посмотрел на меня - мне показалось, что его глаза блеснули.
   - Ага. Опасности. Комфорт. В твоем кибернетическом хлеву, конечно, донельзя безопасно и просто.
   - Что такое "хлев"?
   - Неважно.
   Он явно не был настроен разговаривать. Но я решил продолжить - мне-то делать было нечего, и он, судя по всему, до определенной степени был согласен отвечать на мои вопросы.
   - Ладно. Ты говоришь, "уничтожить цивилизацию". Вернуться в каменный век.
   - Средневековье, если точнее.
   - Бог с ним, не вижу разницы. И перестать развиваться?
   - Нет. Перестать развивать внешнее и разлагаться внутренне. Развивать себя, а не машины вокруг себя.
   Грей встал и с мучительным "э-э-х" потянулся, разминая затекшие мышцы и кости. Сделал пару шагов и посмотрел на меня.
   - Неужели ты не видишь, - начал он, расхаживая по залу, - что чем совершеннее машины, сделанные человеком, тем более он становится от них зависим и более примитивен сам? Неужели ты не видишь, что машина усложняется за счет человека? Что человек просто переносит свои способности машине? Дарит ей свои силы?
   - Силы?
   - Прогресс родился от лени. Вместо того чтобы обрабатывать камень, человек придумал лить металл. Потом ему надоело работать металлом, он изобрел порох. Надоело ездить на лошади, изобрел машину, надоело думать, изобрел компьютер, и вскоре стал похож на медузу, подключенную к сети. Все от лени.
   Я засмеялся.
   - А камень начал обрабатывать, потому что стало лень руками выкапывать корешки?
   Грен усмехнулся.
   - Попробуй сделай каменный топор. Обделаешься. Но каменный век - это только начало, юность человечества... со всеми ее ошибками и глупостями... Средневековье - вот это золотая середина, которая была пройдена с изобретением пороха, векселя и мануфактуры.
   В этот момент в зал ввалились все остальные, мокрые после душа и разгоряченные после игры.
   - Ну что, Грей? - спросила Саша, бесцеременно садясь на подлокотник моего кресла и прислоняясь к моей руке теплым влажным боком.
   Грей отрицательно покачал головой, печально поджав губы.
   Оглянувшись на Сашу, я продолжал:
   - А тебе не кажется, что отказываясь от развития, человечество подвергает себя опасности?
   - Какой? - Грей повернулся ко мне.
   - Ну... быть поглощенным... другой более сильной цивилизацией... - из-за того, что Саша рассматривала меня в упор, я начал теряться в мыслях.
   - Ты о чем? - перебила она, глядя на меня сверху вниз. - Об инопланетянах, что ли?
   Все засмеялись.
   - Так инопланетяне, если они прилетят, - продолжил Грей, - могут оказаться любым уровнем выше развития нашей цивилизации. Только одним способом их можно наверняка превзойти. Высочайшим совершенством себя. Если каждый землянин будет совершенен, никакие инопланетяне не смогут его поработить. Только уничтожить.
   - Шизня, - не выдержал Антон и засмеялся.
   Грен пожал плечами и возразил:
   - Логическое развитие ответа на вопрос.
   - Ладно, - прервала беседу Мира. - Пошли есть. Я умираю, есть хочу.
  
   * * *
  
   - Хаос всегда был причиной разрушения. Хаос - это когда вещи не на своем месте. Или люди. Когда люди не могли определить друг другу место, они начинали воевать. Вот смотри, умер Святослав - и сразу усобица между сыновьями. Владимир побеждает Ярополка и становится единственным. Кажется, лучше ведь договориться, чем истреблять дружину, которую лучше направить на завоевание и покорение других земель. Но нет. Умер Владимир - и все повторяется. Почему?
   Уловив, что Грен всерьез ждет ответа, я виновато пожал плечами. В древней истории я, мягко говоря, не был силен.
   Грен досадливо поморщился.
   - Потому что никто не знает, где его место. Ярослав попытался установить порядок наследования мест. Порядок, понимаешь? За счет дробления удалось уменьшить хаос. Но этого тоже ненадолго хватило.
   - Всего-то надо было - определить каждому свое место. Конфликт начинается, когда кто-то выходит за пределы своего места. Конфликт справедлив, пока речь идет о возвращении на место. Конфликт становится злом, когда речь идет о захвате, об уничтожении, согласен?
   - Хаос - ситуация неопределенности мест. Отсутствие отношений. Небытие добра и зла. Надо просто определить место каждому - и это будет порядок.
   - Но вместо этого человечество абсолютизировало порядок и объявило хаос универсальным злом. Объявило злом любой конфликт - неважно, справедливый или нет. Убегая от хаоса, человечество стремилось к порядку. Так долго и сильно, что не заметило, как порядок стал государственным инструментом, а с ним и проклятием. Начал приносить вред. Увлекшись порядком и уничтожив хаос, мы перестали развиваться и начали деградировать. Потому что раньше хаос заставлял нас самих продуцировать порядок, из себя. А с мощным государством мы потеряли эту необходимость. Источником порядка стало государство. Не мы. Мы стали медузами. Плавающими в океане псевдосвободы. В виртуальном океане Сети.
  
   Устав от подобных разговоров, я шел в спортзал, в спальню, на кухню, к выходам... и через некоторое время возвращался.
   Приятным регулярным разнообразием были общие собрания на кухне - завтрак, обед, ужин.
  
   - Что же со мной будет? - невольно выронил я, нарушив общее молчание во время одного из таких собраний.
   - Смотри, сколько он среди нас, никак не поймет, - проворчала Саша.
   - Может быть, тебя пристрелят, вместе с нами, - уважительно сказал Антон, наматывая спагетти на вилку. - И ты войдешь в пантеон святых Независимой Республики.
   - О котором никто не будет знать, - уточнил Грей.
   Я обратил внимание, что на стене появилась фотография - портрет какой-то девушки. Узкое лицо не было особенно красивым, но в ее взгляде была какая-то притягательная сила.
   Я подумал, что это, наверное, та самая Пау.
   - Почему? - не согласилась с Греем Мира. - Может быть, сочувствующие докопаются до архивов.
   - А может быть, тебя оставят в живых. Ты же заложник, - продолжал Антон. - Тебя объявят достижением. Спасти рядового вимейкера, ха.
   - Вернешься к своему педику и будешь дальше с ним трахаться в виртуале, - флегматично усмехнулась Александра.
   - Да что такое "педик"?, - в очередной раз возразил я и обратился к Грею. - Может ты мне объяснишь наконец, что она все время мне говорит? Я не понимаю.
   Он посмотрел на меня то ли с сожалением, то ли с брезгливостью.
   - Саша имеет в виду, что ты связался с этим, транс-синтетом. Мы тебя уже мониторили и видели всю твою инфу с ним.
   Я подумал, что он сейчас скажет "извини"... и ошибся.
   - Транс-синт - это мужчина, по нашим понятиям. Просто съехавший.
   - В смысле? Куда?
   - С глузда, - вставил Антон и засмеялся.
   - Сумасшедший, - продолжал Грей. - Невозможно поменять пол и не сойти с ума. Ты бы поменял себе пол?
   Я пожал плечами. "Что такое глузд?", вертелся в моей голове вопрос, но я уже знал, что задавать его бессмысленно, только дать им очередной повод для их смеха.
   - Нет. Мне и так хорошо, - ответил я на вопрос Грея.
   - Вот. А ему было нехорошо. Хотя он родился и сформировался как мужчина. Еще в утробе матери его клетки сделали выбор - быть мужчиной.
   - Подожди, - перебил я, - какой матери. Он же из Инкубатора. Как и я.
   - Марк, инкубатор запустили лет пять назад. До этого он был только лабораторным проектом.
   - Не понимаю, - усмехнулся я и помотал головой.
   Я и правда ничего не понял. Грей заявлял, что моя память о детстве была... вымыслом.
   - Инкубатора не существует, - сказала Саша.
   Я оглянулся на нее и попытался возразить:
   - Не понимаю. Так все-таки "лабораторный проект" или "не существует"?...
   - Не существует в том смысле, в котором ты думаешь.
   - В качестве рекламы всем брошенным в детские дома постирали память и внушили, что они из Инкубатора, - пояснил Грей. - Сделали массовое искажение памяти. С современными технологиями это легко. Они могли бы и от динозавров тебя произвести - скажи спасибо.
   - Я все равно не понимаю. Не могу.
   - Сейчас объясню. Инкубатора, как системы воспроизводства полного цикла, от зачатия до 5 лет, не существует. Есть комлекс искуственного внутриутробного развития и кибер-ясли. И сверху - огромное количество лжи и пропаганды.
   - Все мы происходим от настоящих матерей и отцов. То, что нас делают из искуственно оптимизированных генов - брехня. Хотя не полностью.
   - Подожди, это значит... - начал я и остановился, ткнув себя в грудь указательным пальцем. Клубок мыслей разматывался в моей голове слишком быстро.
   - Да. Это значит, например, что у тебя была настоящая мать. Живая.
   Я вдруг почувствовал, что какой-то комок подступил к горлу.
   - Бедненький, - Саша обняла меня за плечи, то ли иронически, то ли всерьез, понять было нельзя, но я просто не обратил внимания, охваченный странными мыслями и чувствами.
   - Мать! - с чувством сказал Антон, стукнув вилкой по тарелке и посмотрев на меня с вдохновением. - Представляешь, у тебя была мать! Какая-то женщина, которая могла бы обнять тебя и сказать "сынок"!
   Я молчал.
   - Скорее всего, она сдала его в детдом и забыла. Так что обнимать его она вряд ли бы сейчас стала, - вставил Грей.
   - Мне хотелось бы найти ее, - вдруг сказал я. - Хотя бы ... просто посмотреть... интересно, какая она...
   Грей кивнул, вытирая тарелку кусочком хлеба.
   - Это естественное желание каждого, кто узнает об этом. Это возможно, хотя и очень трудно. Надо искать информацию.
   - Где теперь ее искать, - возразил я.
   - Она есть.
   Грей встал из-за стола, вставил тарелку в мойку, взял дротики и метнул - с сухим стуком первый из них воткнулся между 6 и 7.
   - Система обязана хранить все свои действия в архивах.
   Следующий дротик воткнулся в 4.
   - Иначе у нее случится старческий маразм.
   - Она забудет, кто она. Любой, кто залезет ей в память, сможет изменить информацию о себе. Был нищий придурок - стал могущественный миллионер, известный политик. Она этого очень боится...
   Новый дротик попал в зеленый кружок с цифрой 2.
   - ... и сохраняет всю информацию. Конечно, под большим секретом...
   Следующий дротик попал между 7 и 8, раздались разочарованные голоса.
   - Но эти секреты поддаются взлому.
   Грей пошел собирать дротики.
   - На самом деле, эта история с Инкубатором... большая и грязная, как и все, что происходит в Системе.
   - Реальное модифицированное зачатие стоит дорого, и целесообразно только для генов, отобранных по программе "Сверхчеловек". В основном оплодотворение яйцеклетки происходит не там.
   - А где же? Ты мне потом про этого сверхчеловека расскажи.
   - Там, где и обычно. В людях. В женской матке.
   - А потом незаметно извлекается во время очередного медосмотра и переправляется в Инкубатор. Они воруют наших детей.
   У меня голова шла кругом.
   - Конечно, это касается лишь тех, кто еще живет нормальной половой жизнью. Со всякими одиночками-онанистами... типа тебя... приходится возиться, сначала крадут сперматозоиды, потом яйцеклетки, и оплодотворяют в Инкубаторе, но это для воспроизводства толпы, мелких служащих. Элиту делают в другом месте. Там куют "Сверхчеловека".
   - Как это - куют?
   - В древности была такая профессия, кузнец. Мастер горячей обработки металла. В основном железа.
   - Ладно, я на самом деле другое хотел спросить, про этого "сверхчеловека".
   - Сверхчеловек... это...
   - Армия сатаны, - вставила Мира, я хотел было посмеяться, думая что это шутка, но никто не смеялся. Только на губах Грея играла саркастическая улыбка.
   - Сверхчеловек - это проект создания человека нового уровня. Новый биологический вид. Отбор и скрещивание генов с определенными качествами. Несколько рас - солдаты, снабженцы, управленцы разных уровней. Фактически, это уже не человек.
   - Это как термиты, - вставил Антон.
   - Думаешь, он знает, что это такое.
   - Ну, как муравьи.
   - Да я знаю. А эти... сверхлюди, уже есть? Уже существуют?
   - По нашим сведениям, первое поколение пока еще в стадии обучения. Им лет по двадцать сейчас, самое большее. Их около ста. Проект в строгой секретности. Но я думаю, мы не увидим их и тогда, когда они повзрослеют. В этом нет никакой необходимости - для них. Ведь они нас видят, а мы их - нет.
   - Постепенно им отойдет вся власть над миром, а мы - люди старого образца - отойдем в прошлое. Вымрем, как динозавры.
   - Как неандертальцы.
   - Ага, точно.
   - Вернее, не так. Не им. Не им отойдет власть над миром. Власть отойдет Системе - окончательно. Они - просто ее послушные солдаты и рабы. Суперсолдаты.
   - И супер-рабы.
   - Да просто безмозглые клетки, лишенные собственной воли. Бездумные поглотители удовольствий и исполнители команд.
   - Клетки.
   - Техносвиньи.
  
   Мы молчали некоторое время, потом я отвлекся от этих мыслей и до меня с большим опозданием дошло то, что он сказал несколько минут назад.
   - Так вы наблюдали за мной?
   - Мы следили за тобой. Ведь ты знал слишком много о нас.
   - Как мы ржали, - вспомнил Антон, - когда ты лез ко всем со своим Лэпом... ты бы слышал...
   - А в чем было дело?
   - Да мы, то есть Пау, вмешалась в твой канал, и передавала всякую чушь...
   Они снова засмеялись.
   - Какую? - мрачно спросил я, догадываясь.
   - Да ладно уж, не буду. Самое гнусное, поверь. Пау мастер на такие штуки, обожает.
   - Была, - поправил Грей.
   - Что? - переспросил Антон.
   Все замолчали, глядя на Грея.
   - Была мастер.
   - Была? А сейчас где? - переспросил я.
   - Умерла, наверное. Или лежит где-нибудь в уПоре под нейросканерами.
   Грей отвернулся к стене и заложил руки за спину.
   Я хотел еще что-то спросить, но Саша сжала мне руку с такой силой, что я чуть не завопил от боли, и потащила прочь.
   - Пау - девушка Грея, - объяснила мне она, когда мы вышли.
   - А, - понял я. - Теперь ясно. А я думал, что...
   - Ничего тебе не ясно, - прошипела Саша и больно дернула меня за ухо в сторону спортзала. - Тормоз. Иди качайся. Умрешь тупым, но спортивным.
   Механически переступая, я пошел по коридору.
   До меня только теперь дошло, что себе устоил Грей всей этой операцией.
   Он убил свою личную жизнь.
   Впрочем,... с такими идеями и жизненными целями у него был небогатый выбор.
  
  
   Мы тоже плавно зверели от скуки и ожидания.
   Грей говорил, что Система это просчитала заранее. А мы - нет. У нас было меньше опыта - мы были первопроходцами, потому что шли по древней тропе, занесенной песком забвения.
  
   Мы пытались обмануть - то ли Систему, то ли себя - тем, что убивали время, как только могли.
   После того, как нам осточертел спортзал, мы устроили тир, завесив одну из глухих стен бумажными листами, на которых Мира мастерски изобразила разных зверей - собак, кабанов, мышей и птиц. Среди запасов Убежища нашлись пневматические винтовки - механические, однозарядные, заряжавшиеся рычагом. Грей решил, что они вряд ли нам пригодятся в деле, и мы стреляли из них по нарисованным зверям, пока у меня не зарябило в глазах, а рука устала работать рычагом зарядки.
   Снова метали ножи. Кидали дротики.
   Я с удивлением узнал, что такие элементарные забавы, оказывается, вполне могут заменить надуманно-сложный мир виртуальных миров.
  
  
   Откровение
  
   Был седьмой день нашего добровольного заточения.
   Седьмой день Независимой Республики.
   День, в который ее творцы решили отдохнуть. И устроили небольшой банкет.
   Как-никак, это был небольшой юбилей.
  
   - Систему предсказали очень много лет назад.
  
   Мира шушукалась с Антоном, обнимавшим ее за талию, Саша покровительственно поставила мне локоть на плечо, видимо считая чем-то вроде персонального слуги, и лишь Грей сидел один, держа портрет Пау в руке. Таким образом, можно было считать, что все разбились на пары.
   Перед нами стояли бокалы с разведенным водой спиртом и общее блюдо, в котором Мира приготовила что-то типа салата из того, что можно было найти в запасниках Убежища.
  
   - В 19 веке? - спросил я, чтобы поддержать беседу, так как кроме меня, видимо, больше никто не собирался это делать.
   - Раньше. В 19 об этом предсказании уже забыли, - ответил Грей с отрешенным видом.
   - Когда же?
   - Больше двух тысяч лет назад.
   - Это когда же, в каменном веке?
   - Не придуривайся. Ты что нибудь слышал об откровении Иоанна Богослова?
   Я пожал плечами.
   - Что-то из христианства?
   - Ага, тепло. Он предсказал систему тотального контроля над людьми через объединение безналичной денежной системы и электронного удостоверения личности. Он предсказал, что эта власть над людьми будет использована для того, чтобы заставить их служить злу.
   - Он прямо описал общество, в котором без помощи электронного идентификатора нельзя будет приобрести ничего - ни одежду, ни пищу. И если ты начинаешь бунтовать... малейшее нарушение - малейший повод для недовольства Системы - и тебе перекроют кислород. И ты будешь биться, как долбаная рыба на льду, и никто не придет тебе на помощь.
   - Прогресс, технологии, комфорт... все брехня. Самообман. Ложь. Человечество падает в яму. Которую само вырыло. Падает и не может остановиться. Потому что оно слепо. Оно ослепило само себя. Вот где вершина прогресса. Максимум совершенства.
   - Он сказал об этом две тысячи лет назад. И все слышали. И продолжали строить эту систему, которую он описал.
   - Идиоты! - Грей с бешеной силой швырнул бокал в противоположную стену - с сухим хлопком зазвенели стеклянные брызги.
   Мира перестала шушукаться с Антоном, мы испуганно замерли.
   - Пусть кто-нибудь усомнится после этого, что человек произошел от обезьяны, а обезьяна - из червя, а червь - из дерьма!
   Грей был пьян.
   Он взял себе новый и снова налил в него спирт, и выпил залпом, и никто не пытался его остановить.
   - Черт бы все побрал!!! Черт бы все побрал...
   Он положил фотографию на стол и закрыл лицо ладонями.
   - Ладно. Я все провалил. У нас была такая поддержка, и я не сумел ей воспользоваться.
   Наступило тяжелое молчание. Я не выдержал и тоже налил себе спирта. Глотнул - горло запылало в мучительных судорогах сухого огня - глаза полезли на лоб - нечем дышать - но никто не смотрел на меня. Отставив стакан, я заставил себя глотнуть воды и отдышался.
   - Руна держится на помощи анонимных симпатизантов, - продолжал Грей, глядя в никуда, словно беседовал с невидимым духом. - Или, наверное, точнее сказать - держалась. Они боялись поддержать нас открыто, но помогали. Они накрыли нас экраном, когда мы рванули из города. Они симулировали и обманывали Систему.
   Алкоголь сокрушил мой мозг. Я слушал Грея и чувствовал, как мир начинает крутиться вокруг меня. Слова Грея потеряли смысл. Он словно говорил на неизвестном мне языке, хотя частью мозга я продолжал помнить, что я - это я и я сижу здесь, за столом в компании захвативших меня террористов.
   Ну и дела.
  
   Алкоголь. Мы заставим вас забыть ваши проблемы. Мы дадим вам новые.
  
   - Если бы у нас хватило терпения это развивать, вместо того чтобы пойти вабанк, ... если бы у меня... Но человек слаб. Мне было страшно, что я умру и не увижу, как Система дрогнет и развалится. Мне хотелось это видеть. Я думал..., вдруг я умру, и все. И бесконечный и беспробудный сон. Ради чего я жил? Быть зерном... это круто, но я ... я слишком жадный, я хочу, чтобы и мне досталось.
   - Да ладно себя казнить, Грей, - наконец заговорила Мира. - Ты неправ. Все правильно. Все так, как должно быть.
   Антон молча кивнул, одобрительно глядя на девушку.
   - Думаешь? - скептически переспросил Грей, глядя на нее пьяными глазами.
   - Уверена. Сам подумай. Ну сидели бы мы ждали, а может, получилось бы наоборот? Может быть, всем надоело бы и постепенно все умерло? Разве так никогда не было?
   - Да, кстати, - вмешалась Саша. - Вспомни "Феникс". Они как раз об этом говорили. Строительство... развитие... чего-то там "поколения"... потом раскол, и все развалилось.
   - Какие вы, бабы, умные, - проворчал Грей, опустив глаза на пустой стакан, и потянулся наполнить его еще раз, но бутылки на столе не оказалось. - Ты права. Людям скучно ждать. Я не один такой. Мы все обезьяны. Нам нужны зрелища. И бананы. Здесь и сейчас.
   - А потом, - решил высказаться Антон, - да, нам сейчас придется круто, зато когда остальные узнают?
   - Да не узнают.... но в целом ты прав. Людям нужны герои. Мы будем героями, поскольку просто некому им еще быть. Неузнанными героями. Неизвестными героями. Ладно, все хорошо. Спасибо, что объяснил. А теперь идите. Надо готовиться к прощальному аккорду. Где спирт?
   - Грей! - укоризненно протянула Мира и подошла к нему.
   Я посмотрел на Грея - он с тоской разглядывал фото Паука.
   - Пошли, - сказал Антон Мире, беря ее за руку.
   - Пошли, - Саша ткнула меня в бок.
  
   Вечером седьмого дня Грей, взглянув через смотровое устройство за пределы Убежища, обнаружил, что по всему периметру нас окружили боты уПора.
   - Приехали, - поздравил он нас.
   Мне стало страшно.
  
   Время тянулось медленно. Я сидел в своей комнате, разглядывал развешенные по ее стенам фотографии и думал.
   - Эй! - из динамиков внутренней связи раздался голос Антона. - Чего сидеть, как мыши? Давайте выпьем в последний раз.
   Алкоголь снял страх. Мы общались так непринужденно, как будто ничего не изменилось. На нервной почве я здорово перебрал и отключился прямо за столом.
  
  
   Разговоры перед штурмом
  
   Следующим утром я застал Грея у рации хмурым и сосредоточенным. Все остальные уже были в "рубке" и сидели в креслах вокруг.
   - Пау больше нет, - сказала Мира, вводя меня в курс последних новостей.
   - В смысле? - переспросил я, усаживаясь на подлокотник кресла, в котором сидела Саша.
   - Вышла один раз на связь и попрощалась. Мы думаем, она покончила с собой.
   Мы промолчали.
   - Они только что говорили с нами, - продолжала Мира.
   - Кто? - снова не понял я.
   - Они. Система. Упор.
   Я промолчал, снова осязая наваливающийся страх.
   - Потребовали сдаться. Мы попросили сутки на размышления. Они согласились.
  
   - Пошли прогуляемся, - сказал мне Грей, и я покорно последовал за ним в темные коридоры Убежища.
   Мы не спеша шли вдоль открытых комнат жилого отсека, прошли через распахнутые двери генераторной и остановились в темном пустом зале.
   - Садись, - сказал Грей, указывая на стоявшие вдоль стен мягкие скамейки. - Наверху сейчас осень. Солнечный день. Меня в это время всегда тянет развалиться на скамеечке на солнце и дремать.
   Меня раздирали на части самые разные чувства - отравленный вчерашним алкоголем мозг болезненно сжимался при мысли о том, что нам предстоит.
   - Я думаю, они оставят нас в живых, - без перехода начал Грей. - Может быть, но что с нами потом сделают, я плохо понимаю. Может превратят в овощи. Тебя, может быть, оставят. Особенно если будешь вести себя благоразумно.
   Грей цыкнул зубом.
   - Когда мы тебя нашли, ты явно был в кризисе. Это было видно по твоим комментариям в сообществе. Я хотел тебя завербовать. Я посмотрел твои сообщения и понял, что ты практически готов. Оставалось провести небольшую работу... но на это не хватило времени. Может, это и к лучшему.
   - Расскажи, что у тебя было. Ты зашел в тупик в своих махинациях с виртуальностью. Это я понял. А что я не понял?
  
   Я сбивчиво говорил, он с улыбкой слушал, покачивая ногой.
  
   - Понятное дело. Твой кризис был потому, что ты пытался построить игру без конфликта. Это невозможно. Жизнь основана на конфликте. На противоборстве сторон.
   - Найди себе противника. Чем сильнее противник, тем сильнее будешь становиться ты, чтобы победить его. Тебе придется.
   - Объяви ему войну.
   - Война с ним не будет ждать, пока у тебя будет настроение тренироваться, пока ты выспишься или поешь. Она поднимет тебя и погонит вперед.
   - Начни свою маленькую войну.
   Я слушал и думал о том, что скоро мы, возможно, расстанемся. Скорее всего, навсегда.
   Как ни странно, я не испытывал никакой радости по этому поводу. Я привык к обществу моих похитителей, к их разговорам у костра, к навязчивой философии Грея... хотя и не разделял ее.
   А больше, наверное, я привык к чистому небу над головой, к тишине, к простым радостям вроде того, чтобы пройти несколько часов под открытым небом, наблюдать, как клубится туман, сидя на берегу реки, попасть под дождь...
   К Убежищу я тоже привык. Огромные запасы простой еды, огромное количество свободного времени... я был здесь как в монастыре, где все предназначено для того, чтобы не спеша обдумывать свою жизнь.
   Я хотел поговорить с ним об этом - и не находил слов. А он продолжал про свое, как всегда, захваченный одной мыслью.
   - Люби своих врагов. Не в смысле испытывать к ним нежность... или заботиться об их здоровье... люби их как удовольствие, как источник силы и здоровья. Только они могут заставить тебя расти. Без врагов - сгниешь.
   - Ищи врагов.
   - Когда ты потеряешь смысл жизни, враг подарит его тебе.
   - Уровень твоего врага - это твой уровень. Кто твой враг? Кто тебе по плечу?
   Я молчал, не зная, что ответить.
   - Думай об этом всегда. Каков ты, такие у тебя враги. Если у тебя нет врагов - значит, в твоей жизни что-то надо менять.
   Наконец, я улучил момент и снова спросил его:
   - Скажи мне все-таки... откровенно. Как ты думаешь, что будет со мной?
   - Скорее всего, тебя привезут обратно, промоют мозги и поставят в строй. Мне бы очень хотелось, чтобы ты запомнил хоть что-то из нашего путешествия. Я вижу, Саша оставила тебе хорошую метку... не знаю, наверное они ее сотрут...
   Он встал, положил мне руку на плечо и улыбнулся.
   Я думал, он что-то сейчас скажет, и ждал.
   Но он молчал и улыбался.
  
   - Пошли обратно.
  
  
   Стокгольмский синдром
  
   - Ребята.
   Голос Грея дрожал. Я никогда не видел его таким, поэтому мне стало страшно.
   - Идите сюда. Ты тоже, Марк.
   Мы встали и положили друг другу руки на плечи.
   - Мы войдем в историю. Пусть даже об этом никто не узнает. На самом деле, история - это мы.
   - Всё.
   Я с отрешенным видом наблюдал, как они разобрали стоявшие у стенки ружья. Мелькнула мысль, что мне тоже хорошо было бы вооружиться... но мысль мелькнула и не дошла до своего логического развития.
   Вооружиться было нечем. К тому же, это лишило бы меня последнего шанса вернуться в мегаполис.
   Грей взглянул на меня.
   - Иди в свою комнату и сиди там, пока все не кончится.
  
   Но перед тем, как я спрятался в нише, Антон отошел ко мне и сказал вполголоса:
   - Марк. Я все хочу сказать тебе. Извини.
  
   - За что? - не понимаю я.
   Он морщится и неловко мнется.
   - Ну, за то, в сарае. Когда я тебя немножко побил. Я не хотел. Но это надо было.
   Я не знаю, что сказать ему.
   Он хлопает меня по плечу.
   - Не обижайся. Прости. Ладно, пока.
   Он уходит.
   Лучше бы он не говорил этого.
  
   "Иди в комнату и не вылазь, пока все не кончится".
   Было бы красивее, конечно, если бы я что-то делал - сопротивлялся спецслужбам или помогал им победить террористов. Но я не мог ни того, ни другого. Поэтому я просто спрятался в своей комнате и сидел там все время, пока шел штурм.
   Я слушал крики и выстрелы.
   Страх сжимал мою душу.
  
   Система и самопровозглашенная республика. Кто победит?
   А каковые критерии победы?
  
   В какой-то момент крики затихли. Я прислушался к происходящему и вдруг почувствовал головокружение. Нападающие пустили газ, о котором предупреждал Грей.
  
  
   + + +
  
   Очнувшись, я обнаружил себя на койке, пристегнутый ремнями, надо мной висел опутавший меня проводами биосканер.
   Стена слева плавно загибалась, переходя в потолок. Что за вибрация?
   Какое странное окно - маленькое и с закругленными краями. Э, да это, кажется, иллюминатор.
   Судя по всему, я находился в мед-камере полицейского флаера.
   В голове словно палкой перемешали - шумело и кружилось, я не мог ни на чем сосредоточиться.
   Биосканер отреагировал на мое пробуждение участившимся миганием индикаторов. В поле зрения появился крепкий незнакомый мужчина в белом комбинезоне военного врача.
   Он быстро взглянул на меня и нажал что-то на биосканере.
   Я успел встревожиться, но по жилам стремительно разливалась слабость, и я снова погрузился в сон.
  
  
   В следующий раз я очнулся в просторной белой комнате. На стене висел огромный экран тиви, на котором медленно колыхались пальмы и раздавался мерный шум прибоя.
   В палате пахло морем и легким ароматом цветов.
   Я чувствовал в теле приятную легкость, несмотря на облегавшие меня панели. С трудом повернув непослушную шею, я оглянулся вокруг - здесь кроме меня никого больше не было.
  
   Странная апатия сковывала мои чувства.
   Мне было всё равно. Всё.
  
   Через несколько минут одна из стен бесшумно раскрылась, и в комнату вошла высокая девушка в белом халате.
   Взглянув на меня с улыбкой, она приложила прохладную ладонь к моему лбу.
   - Как вы себя чувствуете?
   От ладони исходил тонкий аромат духов.
   Я хотел ответить, но не смог - связки почему-то не слушались меня. Я молча смотрел в ее глаза с по-восточному изогнутыми бровями.
   - Я - Аарон Тэйвис, ваша медсестра.
   - Вы были без сознания несколько дней. Некоторое время вам придется вновь осваивать управление собственным телом. Придется потерпеть.
   Она улыбнулась. Как цветок орхидеи. Я почувствовал, что готов терпеть что угодно.
   - Мы немного вам поможем.
   Поймав мой вопросительный взгляд, она пояснила:
   - Подкачаем вам винаминов. Вы почувствуете.
  
   После ее ухода я почувствовал, как силы начали прибывать.
   Но прошло еще несколько часов, прежде чем я почувствовал силы встать. Сделать это пока что было невозможно - панели продолжали сковывать малейшее мое движение.
   Сознание прояснилось, я вспомнил последние события, и мысли о - товарищах? террористах? - я не знал, как называть их, но вопросы начали тревожить меня с удвоенной силой.
   Где они?
  
   Шум моря плавно стих. Пальмы на экране тиви сменились лицом медсестры.
   - Сейчас я отключу биоскаф, и вы сможете встать.
  
   Я почувствовал, как от моего тела что-то отсоединяется, и панели наконец ослабили свою хватку, разъехались в стороны, оставив меня совершенно голым.
   - Вы можете одеться.
   Справа подъехала стойка, на ней колыхался легкий костюм.
   С трудом двигая непривычными конечностями, я одел его.
   - Вставайте, не бойтесь. Я буду показывать вам упражнения, повторяйте за мной.
   Под ее руководством я постепенно, шаг за шагом, восстанавливал способность двигаться, удивляясь непослушности моего тела - как будто я пролежал без движения много дней.
   Наконец Тэйвис оставила меня в покое, порекомендовав вернуться на постель, и прибрежный пейзаж снова занял экран тиви.
   И тут меня озарило воспоминание. Я поднес к глазам левую руку.
   Но на месте шрама, который я прекрасно помнил, было только еле заметное пятнышко, лишь немного отличавшееся от кожи вокруг. Я недоуменно потрогал его и почувствовал легкую щекочущую боль.
   Что такое?...
  
   На следующий день я был уже в форме и жаждал действий. Пальмы сменились лентой новоканала, без моего согласия крутившей неимоверную чушь, от которой меня начинало тошнить. Заметив, что я не выдерживаю и иногда зажимаю руками уши, мои надсмотрщики приглушили громкость - спасибо и на этом.
  
   Где мои спутники?
   Возможно, я мог спросить у моей медсестры, но не решался сделать это.
  
   Вероятно, Грей и остальные где-то здесь же, в палатах этой лечебницы.
   Максимум, возможно, они на принудительном лечении. Промывании мозга.
   Но что будет потом? Может быть, их просто пожурят и выпустят? Ведь они ничего особенно страшного не сделали?
   Поход, прогулка, приключения - разве это было преступлением?
   Одна неприятность - все началось с того, что они похитили меня...
   Но я могу опровергнуть это! Я могу сказать, что все было спланировано по согласию со мной.
  
   Я кружил по комнате, наконец остановился у панели и решительно нажал вызов.
  
   Выслушав мои сбивчивые вопросы, Тэйвис улыбнулась и сказала, что на мне все расскажет доктор. Вскоре она пришла и повела меня к нему. Я шел следом, глядя на ее покачивающиеся бедра, слушая стук ее каблучков и не понимая, откуда идет звук.
   На повороте коридора белый свет из окна посветил мне в глаза сквозь ее тело.
   Черт! Это же... это же...
   Она же ненастоящая! Это ви!
   Я почувствовал себя как в тот раз, когда Антон мне закатил оплеуху.
  
   - Приветствую, Марк. Я - доктор Ларсен. Я должен провести с вами небольшой реабилитационный курс, прежде чем вы сможете вернуться в привычную жизнь. Садитесь.
   Я сел на указанное им белое удобное кресло, дожидаясь возможности заговорить. В моей голове крутились нелепые желания и надежды - вроде того, что сейчас меня отпустят, и я снова вернусь к Грею и остальным.
   Мы сразу же пойдем куда-нибудь отметить окончание нашего заключения... я загляну домой... и снова - куда-нибудь в поход.
   - Мы поговорим немного о том, что вы пережили. Я понимаю, что дискомфорт неизбежен.
   Я напрягся.
   - Но через это надо пройти. Чтобы больше не вспоминать.
   Чт-то не то он говорит, подумал я.
   - Мы в общих чертах ознакомились с вашими воспоминаниями через нейросканирование. Простите, но это была медицинская необходимость.
   Я машинально кивнул.
   - Ну и как вам мои воспоминания?
   - Расскажите о своих ощущениях, которые вы помните. Вас наверняка поразила окрущающая природа? Во время ваших вымышленных приключений?
   Чего? Каких еще "вымышленных приключений"?
   От неожиданности я ответил не сразу, пытаясь понять, куда он клонит.
   Он ждал.
   - Да... - наконец неуверенно ответил я. - Но почему вы говорите "вымышленных"?
   Он довольно кивнул, словно услышал то, что ожидал.
   - Запахи, цвета, звуки, да? Все было необычайно ярко, рельефно, достоверно, богато деталями?
   - Да, но...
   - Подождите. Сейчас вы испытываете смесь разочарования и шока, вам не нравится этот мир, в который вы как бы вернулись?
   Он показал рукой на окно и остановился, вопросительно глядя на меня. Я неуверенно пожал плечами, ожидая, пока он перестанет играть в загадки.
   - Хотя нет, еще рановато. Это вам еще предстоит. Сейчас вы просто чувствуете дискомфорт от резкой смены обстоятельств, окружающего. Вы не понимаете, что происходит. Верно?
   Я нехотя кивнул. Не надо было быть психологом, чтобы понять все это.
   - Должен удивить вас. Приготовьтесь.
  
   Я приготовился бы, если бы знал, к чему.
  
   - То, что с вами случилось, не было в действительности. Это был сон.
  
   Пауза.
   Где-то под потолком еле слышно шумит воздух, проходящий через щель кондиционера.
  
   - Вы - разработчик ви. У вас давно зрел кризис. В вашем подсознании накапливалось неудовлетворение своей работой, своим досугом, качеством и фактурой ваших ви.
   Я молчал. Доктор выжидательно смотрел на меня.
  
   Ничего себе номер.
  
   - Вы хотели придумать новый формат ви, но не знали, как подойти к этому.
   Он встал и начал расхаживать по кабинету.
   - Работая над заданием клиента, вы под воздействием своей неудовлетворенности слишком глубоко ушли в работу.
   Доктор покачал головой с сочувствующим видом.
   - Вы не хотели возвращаться в реальный мир. В итоге с вами случилось то, что ви-психологи называют коллапсом. Сознание перевернулось, и реальность с нереальностью поменялись для вас местами.
   Он остановился, облокотившись на спинку кресла и глядя на меня с вопросительно-соболезнующей улыбкой.
   - Вот что произошло. На самом деле. Вы поняли?
   Я поднял брови с тупым видом.
   - Сейчас еще объясню. Мы окончательно восстановили картину произошедшего, когда подняли архив ваших логов в Сети. Все абсолютно ясно, вы можете ознакомиться с ними и с отчетами. Вы работали над ви, в котором террористы захватывают остров. В процессе работы вы слишком глубоко погрузились в тестирование модуля Virtual Dream, и ваше сознание переместилось на ви-Эго вашего персонажа в игре. Вам слишком сильно хотелось добиться этого результата, поэтому вы заблокировали в памяти свое истинное Эго и все это время пребывали в виртуальности. Вы же чувствовали усталость, утомление, когда очнулись в палате?
   - Я думал, это от лечения...
   - Восстановление, а не лечение. Мы вытащили вас из вашей тешки в состоянии полного истощения. Вы были в ви семнадцать дней без перерыва. Все, что мы сделали, это поставили вас на глюкозу и витамины, чтобы организм начал восстанавливаться.
   Так. Главное - сохранять равновесие.
   - Ваша реабилитация должна быть не только физической. Это как раз самое легкое, - продолжал непринужденно просвещать меня доктор. - Главная ваша задача - психическая реабилитация. Вы должны стать снова нормальным человеком - тем, кем были до своего коллапса. Постарайтесь активнее вспоминать вашу жизнь до этого. Анализируйте воспоминания о вашем "путешествии", не забывая, что это был коллапс.
   - И самое интересное, и даже забавное, наверное, что в состоянии коллапса вы пережили "стокгольмский синдром". Это очень... интересный случай. Советую вам потом как следует записать ваши переживания, я думаю, на этом можно сделать книгу. Или виртуальное приключение.
   - Что, и даже деревни мне приснились?
   - Деревни?
   - Да... заброшенные деревни... на много километров вокруг..
   Ларсен хохотнул.
   - Конечно! Подумайте сами - в наш век перенаселения чтобы были такие свободные пространства?
   Доктор снова засмеялся, я даже механически улыбнулся вслед за ним, хотя мне было совершенно невесело.
   - Марк! Вы что? Вы забыли, что вся планета поделена между мегаполисами и промзонами? Нет ни одного незанятого уголка земли! А вы в своем воображении бродили по огромным пустым пространствам!
   Ларсен подошел к тиви, и на экране возникло изображение.
   - Вот взгляните.
   Приятная картинка - два фермера в смешных неряшливых костюмах, на фоне стогов, над которыми хлопочут агро-робы. Фермеры сыто улыбались, давая интервью журналистке в облегающем белом костюме.
   - Я тоже так хочу, - брякнул я и запнулся, увидев в кадре свинью.
   Это было веселое подвижное животное, которое игриво терлось боком об ногу фермера, словно выпрашивая что-то. Продолжая отвечать журналистке, фермер дал что-то свинье, она быстро съела и с довольным видом потрусила прочь из кадра.
   Я смотрел ей вслед и чувствовал, что в памяти бьется какой-то немой вопрос.
   - Легко и просто! - продолжал говорить доктор, видимо не заметив моей проблемы. - Обратитесь в Управления занятости, и через пару дней вам назначат спецкурс обучения технофермерству. Через месяц, я думаю, вы уже будете деревенским жителем! Только подумать, коллапс сделал из вас фермера!
   Он засмеялся и откинулся на спинку кресла, любуясь мной так, как будто я был его личным достижением.
   - А как же мои заказчики? - вспомнил я. - Те, для кого я ... разрабатывал... захват острова, террористы...
   Ларсен небрежно махнул рукой.
   - Они устали ждать вашего возвращения в реальность и аннулировали контракт.
   - Вместе с задатком? - продолжал вспоминать я.
   Доктор пожал плечами.
   - Я не настолько в курсе ваших дел. Кстати, Вы еще не знаете, что вас ждет приятный сюрприз.
   Доктор открыл ящик стола и положил на стол блестящий новенький Лэп.
   Я с интересом взглянул - это был Лэп новейшей модели, и очень дорогой.
   Тревожное предчувствие охватило меня. Неужели это мне?
   Мои эмоции слишком явно отражались на моем лице, и доктор улыбнулся.
   - Да-да, это - вам. Оденьте.
   Он помог мне одеть и пристегнуть Лэп и терпеливо ждал, пока устройство идентифицирует меня.
   - Свой Лэп вы просто растерзали. Он лежит в ящичке, в вашем ящичке, вместе с вашим костюмчиком. Вернее, то, что от него осталось.
   Почувствовав легкий укол в мозг - это новый Лэп узнавал во мне своего хозяина - я вдруг испугался.
   В голове мигом всплыло все, что Грей рассказывал про эти устройства.
   Но ведь никакого Грея на самом деле не существовало?!
   Увидев, что улыбка радости слетела с моего лица, доктор понял ее по-своему, забеспокоился и заглянул на экран моего Лэпа, где синяя полоска идентификатора подползала к 100%.
   - Что, проблемы с идентификацией? Ну, устройство новое... нет, кажется, все нормально.
   Он снова обернулся ко мне, и я решил на всякий случай изобразить радостную улыбку и начать нахваливать подарок:
   - Ох, а я уже испугался, что такой роскошный... и вдруг не подойдет!
   - Что значит "не подойдет"? А куда он денется?
   Ларсен подмигнул мне.
   - Это еще не все. Загляните в ваш баланс.
   Я ткнулся в панель управления - да, мой старый Лэп был не чета этому. Все просто сверкало и взрывалось.
   Я не успел подумать про баланс, как в мозгу загремело сообщение
  
   БАЛАНС ПОПОЛНЕН. НА ВАШ ЛИЧНЫЙ СЧЕТ ПОСТУПИЛА НОВАЯ СУММА: 50 000 СОТ.
   ОТПРАВИТЕЛЬ - ФОНД ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ РЕАБИЛИТАЦИИ ПОСТРАДАВШИХ ОТ ВИ-КОЛЛАПСА
  
   - Пятьдесят тысяч сот? - ошеломленно пробормотал я, чувстуя себя так, будто проваливался в пропасть.
   На эти деньги можно было... Элитные мобили, пакеты акций и дорогие техноквартиры промелькнули у меня перед глазами одной насыщенной лентой.
  
   - Да, завидую вам, - восхищенно покачал головой доктор. - Вот бы мне пережить такой ви-коллапс. Впрочем, я думаю, это еще не все платежи, которые вам поступят. Возможно, вам предложат сотрудничество известные организации, специализирующиеся на разработке ви.
   Глядя на мое непонимающее лицо, он пояснил.
   - Дело в том, что многие солидные компании просматривают нашу статистику по ви-коллапсам, разыскивая увлеченных специалистов. Ведь, как правило, жертвой коллапса становится либо зациклившийся вигеймер - этот контингент интересен компаниям в качестве бета-тестеров - либо фанатичный разработчик. Вы как раз относитесь к этой категории.
   НОВОЕ СООБЩЕНИЕ, снова разорвалось в моем мозгу. Не успел я подумать об уменьшении силы сигнала, как в углу левого глаза мелькнула картинка ползунка, и уже более мягкий тон продолжил:
  
   Компания МЕД-А-МЕД приглашает вас на ви-толкинг с участием руководителя отдела разработок. Мы хотели бы обсудить с вами возможность вашего участия в разработке наших новых проектов. Время, которое вы потратите, будет оплачено по ставке 2-сто в минуту.
  
   Новое сообщение.
   Марк, с возвращением в мир! Институт уведомил нас о том, что произошло с Вами. Видите, как плохо работать на стороне! Но шеф не в претензии, более того, для Директора это все стало поводом переосмыслить отношения с Вами. Он говорит, что недооценивал Вас. Он приглашает Вас обсудить новые условия - он хочет поручить Вам новый проект.
   С нетерпением жду Вас в офисе - Электра.
   PS - я тоже соскучилась ;)
  
   Новое сообщение.
   Ты куда пропал, шалун? Я хочу тепло твоих рук... я скучаю! Я проходила тесты и отключила контакты, прости! Неужели ты обиделся? Я больше не буду!
   Мэри
  
   Новое сообщение.
   Марк! Мы получили информацию о Вас с сайта статистики Института реабилитации...
  
   Новое сообщение Баланс пополнен Возврат сервис-платы
  
   Мозг закипел, я дернулся, не зная, как отключить прием сообщений на новом Лэпе, и в конце концов просто сорвал его с руки.
   Доктор участливо смотрел на меня.
   - Не могу, - пояснил я. - Слишком много всего сразу.
   - Понятно, понятно, - закивал он, - конечно, вам придется потратить время на то, чтобы вернуться к привычному образу жизни. Вы ведь столько провели в своем кошмаре, среди вымышленных террористов, что уже и забыли, как пользоваться такими вещами!
   Я вспомнил Грея и его "террористов" - теперь они были от меня далеко, как в космосе.
   Террористы, микрополисы, фермы, ви-толкинг, скучающие по мне трансинты и вдруг ярко всплывшая перед глазами Саша...
   Господи... какая мешанина...
   Я опустил лицо на ладони и прижал глаза, страдая от переизбытка вертевшихся перед ними образов.
   - Надо же, так детально все придумать...
   - Вы о чем?
   - Да я о своем коллапсе. Такой детализированный бред,.. - я покачал головой.
   - А, вы об этом. Да, мощно. Особенно нас удивил ваш стокгольмский синдром. Пережить его по отношению к выдуманным личностям - это впечатляет.
   Он засмеялся.
   - А что такое "стокгольмский синдром"? - спросил я.
   Доактор перестал улыбаться, встал и подошел к окну.
   - Психика человека устроена так, что он все время ищет более сильного. В ситуации столкновения с террористами, вооруженными смертельным оружием, попирающими нормы общества... человек начинает инстинктивно симпатизировать им. Он хочет быть, как они. Они становятся его... как бы идеалами.
   - Если они не проявляют к нему безусловной агрессии, а только вынуждают следовать своим целям, содействовать им, особенно если это сопровождается поощрительными приемами... похвалой, или... например, любовными отношениями...
   Я почувствовал, что краснею. Хорошо, что доктор не смотрел на меня.
   - ... жертве террористов психологически легче объединиться с ними, почувствовать себя одним с ними целым, членом их группы, чем противостоять им. Жертва старается всячески доказать им свое единомыслие. Отсюда, логично, происходит заражение, в том числе, в конечном счете, идеологией террористов.
   Доктор посмотрел на меня.
   - Поэтому, вы не должны удивляться, или обижаться, но некоторое время вы побудете у нас. Это для вашего же блага. Поживете несколько дней, придете в себя. Я думаю, в город вам лучше сразу не выходить. Вас может многое... сбить с толку.
   Проклятая краска, она не желала уходить с моего лица, которое продолжало гореть. Пытаясь перевести разговор, я начал объяснять.
   - Я просто занимаюсь разработкой игровых снов и знаю, как этого сложно добиться технически. В смысле, такой подробности в ощущениях... А тут подсознание совершило безумную работу...
   - Вот именно, - он с довольным видом ткнул в меня указательным пальцем. - Вот именно, подсознание совершило безумную работу. Асболютно безумную.
   - А следы на руках? - не сдавался я и посмотрел на едва различимые следы на своих руках. - Конечно, это не те шрамы, которые... мне показались. Но на тех же местах... и даже болят... немного...
   - Конечно, вы все правильно понимаете. - Он вновь заходил по комнате. - Это стигматы. Слышали такое явление? Опять же подсознание. Сильнейший нервный импульс вызывает органические изменения. Подсознание очень могущественно. Даже без всякого ви-нейроколлапса, попробуйте в течение нескольких минут представить, что у вас дырка вот на этом месте, на руке. И это место заболит, да еще как.
   - Вот бы мне научиться управлять этими процессами, - задумчиво сказал я, лишь бы не молчать.
   Доктор наклонился ко мне с просветленной улыбкой и похлопал по колену. Я невольно напрягся от столь близкого контакта... с человеком, который, как мне вдруг показалось, был моим врагом.
   - Вот и займитесь этим. У вас теперь колоссальный материал.
   - Я стану богачом, - вымученно пошутил я, изо всех сил продолжая поддерживать игру.
   - Не забудьте взять меня в долю, - подмигнул он и встал возле двери, недвусмысленно давая понять, что прием окончен.
   Мы рассмеялись, и я покинул его комнату, еле сдерживая себя от того, чтобы бежать.
  
   * * *
  
   Значит, коллапс.
   А я, значит - идиот. Чокнутый. Жертва собственных злоупотреблений виртуальностью. Разбогатевшая на этом.
   Какой пассаж.
  
   Поначалу я не верил доктору, но, попытавшись найти доказательства своего похода и не найдя их, смирился с поражением.
   Мой "токинг мелисс", костюм для прогулок, который, как я свято верил, был безжалостно сожжен Греем в первом же вечернем костре, хранился в одежном шкафу моей палаты, терпеливо дожидаясь часа, когда я вновь одену его, чтобы выйти на свободу. Я недоверчиво обследовал его, и даже обнюхал со всех сторон - нет, это был мой старый, слегка поношенный "токинг мелисс", без всякого сомнения.
   Там же лежал и мой старый Лэп, который, по словам доктора, стал жертвой моих экспериментов над виртуальностью и вышел из строя.
   А вовсе не был утоплен зловредными террористами.
   Я захотел было одеть его, чтобы проверить свои предположения, но передумал.
   Черт бы побрал все.
  
   Катастрофа на трассе, хакеры заставляют бот уПора врезаться в другой мобиль?
   Долгое путешествие по лесам и полям, с комарами и вывихнутыми конечностями, заканчивающееся ежедневными пьянками в заброшенном ядерном убежище?
   Регулярные проповеди лидера террористов - сына русско-английского фермера, свихнувшегося на мечтах о золотом веке?
   Воспоминания о медкаюте в боте уПора, уносящем меня с места разгрома Руны Системой обратно в уютный чад мегаполиса?
  
   Чего только не пригрезится человеку с психикой, сломанной технологиями VirtualDream.
  
   Я - инвалид своей профессии. Музыка - похоронный марш Шопена.
  
   Я не спеша шел по коридорам стационара, на почве фрустрации без всякого стеснения разглядывая проходивших мимо медсестер.
   Чертовы куклы. Сидит где-то юная идиотка и управляет этим имаджем через визабилити-искин, и воображает, что она - и есть эта красавица.
   Они отвечали мне обворожительными улыбками, за которыми не стояло ничего. Собственно, за ними и не могло чего-либо стоять - ведь это были ненастоящие медсестры, виртуальные. Протяни я руку, я мог бы пощупать ее за задницу и удивиться ее упругости, но и это было бы ненастоящее ощущение, внушенное искин-коммуникаторами.
   Впрочем, я никогда бы не рискнул пощупать за задницу даже эту ненастоящую медсестру.
   Даже посмотреть ей в глаза.
   Потому что я - инвалид и трус.
   Как говорил Грей... которого, впрочем, на самом деле не существовало.
  
   Бред, бред, бред.
  
   Подавленный, я выпрашивал у Тэйвис антидепрессанты и часами лежал на койке в полной прострации.
   Какая добрая - она смотрела сквозь пальцы на мои передозировки, видимо, понимая мое состояние.
   Уставая лежать, я выходил в парк и садился на белый диван. Кривая ухмылка не уходила с моего лица, боль отвращения к себе - из сердца.
  
   Надо мной было небо - ослепительно голубое. На нем сияло ослепительное солнце.
   Ненастоящее.
   Вокруг белые колонны, белые деревья, даже трава в этом дворике была белая, как будто создатели боялись малейшего подозрения на пыль или грязь.
   Легко колышащийся воздух исправно благоухал оздоровительным озоном. Из невидимых динамиков раздавалась ласкающая слух музыка - техно-сюр без определенного эмоционального содержания.
  
   Иногда сознание вспыхивало и озаряло бледным светом мой опустошенный мир - как в этот раз.
   Я снова на белом диване под белым небом.
   Кто я?
   Развалины человека, слишком глубоко нырнувшего в то, чего не существует.
   Я потянулся было к Лэпу, мертвым пауком повисшему на левом запястье - и в последний момент передумал и убрал руку.
   Мелькнула мысль - попросить доктора снять мое предубеждение и страх перед средствами коммуникации.
   Они же все могут, эти доктора. Они накачают меня нужными гормонами, поднимающими настроение, и подействуют слабыми электротоками на те зоны моего мозга, которые отвечают за жизненную активность. И я снова встану и вернусь к нормальной жизни, здоровый, бодрый и веселый.
   А пошли они к черту. И доктор, и эти средства.
   Не хочу быть бодрым. Не хочу быть здоровым. Не хочу коммуницировать.
   Все это мне не нужно, эти коммуникации. Коммуникации неизвестно кого с неизвестно кем.
   Мне не нужно ни-че-го.
  
   Как ни странно, за время своего "коллапса" я, видимо, привык к тишине. Она стала моим домом, в котором я мог спокойно следить за происходящем в мире - без назойливого слежения Лэпа, готового на каждое движение моей мысли предложить мне тот или иной товар или услугу.
   Пусть террориста Грея выдумал я, но его пропаганда не пропала даром. Учитывая, что я сам был ее автором, это, конечно, круто.
   Но эта пропаганда изменила меня, и в частности, мой подход к инфосфере.
   Если мне потребуется какая-то информация, я сам обращусь к поиску - но как это объяснить безмозглому Лэпу, техническому приспособлению, созданному для того, чтобы удовлетворять потребности чуть ли не до их возникновения?
   Я передумал включать новости.
  
   Однако Система была начеку. Мой подавленный порыв не остался незамеченным ею.
  
   Справа от меня - наверное, чтобы не быть навязчивым - прямо в воздухе вспыхнул полупрозрачный голубоватый экран.
   На нем было меню:
  
   - Новости
   - Общение (идентифицироваться?)
   - Ресурсы
   - Работа
   - Отдых
   - Сон
  
   Черти и все дьяволы преисподней! "Сон"! как будто я мало пролежал здесь в своем полулетаргическом забытии! Я, инвалид дрим-технологий!
  
   Преодолев инстинктивный страх, я включил "Уорлд Скай Ньюс".
   Эта лента, раньше казавшейся мне такой интересной и стильной, теперь вызвала лишь недоумение и раздражение.
  
   Ну на черта мне знать, какой сорт кофе предпочитает комик Giovanni Paisiello?
   Что с того, что в Северной Каролине из-за превышения траффика на моб-трассе образовалась пробка длиной 28 километров, которая держалась целых четыре с половиной минуты?
   Какой интерес в том, что Goldman Sahs ухудшил прогноз австралийского ВВП на следующий год?
  
   Зачем мне этот мусор? Разве это и есть новости?
   Прочь, прочь из этого псевдо-парка с его псевдо-травой и псевдо-новостями!
  
   И вот я вскакиваю с дивана и несусь в свою палату, как бешеный слон, провожаемый внимательными взглядами виртуальных медсестер.
  
   Господи! Как это, оказывается, было здорово - бесконечно идти в компании террористов в поисках Убежища сквозь солнце и дождь, по полям и лесам, через реки, с преследующими по пятам мутировавшими собаковолками!
   Как же я буду жить теперь без этого?
   Работать?
   Кривая улыбка иронии.
   У меня слишком много денег для этого.
  
   Боже, пусть это был коллапс, перелом, срыв, но он мне явно удался.
   Я хочу вернуться в него. И черт бы все побрал.
  
   Очередная медсестра, мимо которой я быстро проходил, не глядя в ее сторону, обратилась ко мне.
   - Вы чем-то расстроены.
   Я невольно остановился и посмотрел на нее - в ее глазах светился вопрос.
   Схватить тебя за задницу, что ли? Достало всё!
   Подавив свои внутренние бури, я пожал плечами.
   - Да так... что-то чувствую себя дискомфортно.
   - Пойдемте со мной. Вам будет хорошо, - и она лукаво подмигнула, взяла меня за локоть своей нежной рукой - интересно, как у них это получается? неужели прямое внушение на мой мозг? - и мягко повела вперед.
   По глупости рассчитывая на какие-то удовольствия, я послушно шел с ней.
   Она привела меня в кабинет и усадила на медкресло, которое обхватило меня, плотно сжав руки и ноги.
   Э, похоже, я попал не туда, куда хотел.
   - Черт, что, процедуры?
   Она с улыбкой посмотрела на меня, не отвечая, и подошла к сервис-панели.
   - Всего пара укольчиков.
   - Я не хочу, отпустите!
   - Вам надо успокоиться. Мы сделаем вам ряд иньекций, это не больно, - она озорно подмигнула, как будто речь шла о каких-то шалостях.
   - Пустите меня!
   Я дернулся.
   Сука! Где там! Вырваться из объятий медкресла было невозможно.
   Обманчивая стерва-медсестра растворилась как в тумане.
   Система не хотела потратить на меня даже виртуального удовольствия.
   Впрочем, наверное, она не считала это необходимым и полезным для меня. Для своей клеточки.
   Я почувствовал головокружение - медикаменты вошли в кровь и добрались до мозга.
   "Мне надо научиться контролировать свои эмоции, иначе это промывание мозгов будет происходить постоянно, пока не вымоет из меня всю дурь", успел подумать я, прежде чем отключиться.
   Да, моя дурь... А я ведь стал дорожить ею.
  
   Да, кстати - я все-таки схватил ее за задницу. Потом, на следующий день или через день.
   Это было приятное, незабываемое ощущение. Здорово, хотя и несколько странно, что такая возможность была вложена в имадж. Наверное, он поддерживал все виртуальное тело медсестры. Гм, и даже?... как интересно...
   Правда, несколько расстраивала мысль, что она ничего не поняла. Ведь это была ненастоящая медсестра - ненастоящая женщина. Она просто не поняла, что я делаю - та неведомая мне дурочка, управлявшая имаджем медестры через визабилити-искин.
   Система обманула меня в очередной раз.
  
  
   Остров
  
   Осталось пройти через полупрозрачные двери.
   Все.
   Я свободен.
  
   Я вышел из лифта, сделал несколько шагов и остановился посреди платформы транса, оглядываясь и взволнованно дыша.
   Уфф... вот я и в городе... проклятый доктор... проклятый стационар... проклятое всё...
  
   Я оглянулся на ворота своей тюрьмы.
   Белая сталь и черные стекла с отражающимся в них небом - и никого. Такое ощущение, что доктор, медсестры и все, что они мне делали и говорили, тоже были лишь плодом моего воспаленного воображения.
  
   Передо мной снова жил своей жизнью мегаполис - такой же, как и месяц назад. Потоки мобилей летели по Этажам, из переплетения которых возвышались технобашни, доставая вершинами до облаков. Кружили в воздухе торговые автоматы в поисках неудовлетворенных потребностей. Дул прохладный ветер. Солнце пряталось за серой пеленой - кажется, собирался дождь.
   Я свободен.
   Так что это было? Сон или явь?
   Я свободен, но в душе моей хаос.
  
   Я медленно пошел по улице, забыв о всех видах транспорта и на все импульсы Лэпа отвечая "заткнись, железка", и постепенно успокаивался.
   Мне надо прийти в себя... и понять себя.
   Коллапс основательно покорежил мое сознание. Глядя на проносившиеся мимо мобы, я понял, что меня совершенно не волнуют те проблемы, которые мучили месяц назад.
   Я стал другим. Пытаться ли теперь стать прежним?
   Окружающий мир теперь казался мне плоским и пошлым. Его интересы - смешными, ценности - плоскими, цели - бессмысленными.
   Виреклама, вимейкинг, комфорт, мода, одежда, лайф-стиль, квики-ускорители и оптимизаторы...
   Я чувствовал презрение ко всему окружающему и... сожаление.
   Сожаление о чем-то утраченном.
   Сожаление о том мире, который остался в недавнем прошлом.
   В моем "коллапсе".
  
   * * *
  
   Через пару дней муки "коллапса" окончательно забылись, а его приятные минуты вышли на первый план.
   Странно устроено наше подсознание.
   По утрам я просыпался с ожиданием увидеть вокруг себя лес и моих "террористов", но видел лишь голые белые стены моей технофлешки. Теперь я мог обставить ее с блеском, или снять новую - большие деньги ждали на моем счету, когда я захочу их потратить, но именно это желание теперь и не приходило.
   Я хотел костра, хотел дымного супа из котелка, но вместо этого к моим услугам был кухонный комбайн с тысячами блюд национальных кухонь, ни одно из которых меня теперь не интересовало. В этом списке отсутствовало то, что мне нужно было в данный момент - дымный походный суп из котелка.
   Пришлось сделать его самому, собрав ингридиенты по частям.
   Я хотел идти - но меня ждали лишь плоские просторы виртуальных путешествий, в которых каждая мелочь была ограничена воображением их создателей. А запахи! Лишь их бледные подобия, симулируемые электронным вмешательством в мой мозг...
  
   Переживая и огорчаясь своему сумасшествию, я вспоминал разные эпизоды моего вымышленного похода. Я перебирал их в памяти, как драгоценные подарки. Как старик ворошит страницы дневника своей юности - с наслаждением и болью.
   Вскоре мне окончательно наскучило лежать в кресле перед Робом и пытаться выжать что-то из инфосферы - я вышел из технокомплекса и начал бродить по округе.
  
   За несколько дней я сделал самые неожиданные открытия.
   Я был Колумбом, заново открывающим потерянный им мир.
   Например, с задней стены к нашему лайф-комплексу примыкает заброшенное полотно автострады нулевого уровня Этажей - когда-то здесь был выезд из паркинга.
   Теперь выезд закрыт, стальные ворота покрылись ржавчиной.
   Здесь всегда безлюдно и тихо.
  
   Пластобетонное ограждение доходит мне до груди. Я опираюсь об него руками, поднимаюсь наверх и сажусь, заглядывая внутрь. На полотне автострады пятнами лежит тонкий слой земли, кое-где из него пробиваются ростки - будущие деревья?
   Я представляю, что нечто подобное может произойти со всем миром, и новые образы кружат мне голову.
   Мир после Апокалипсиса. На эту тему придумано столько игр, что сам сюжет был похоронен под их массой и потерял новизну. Но Апокалипсиса до сих пор не произошло, и игры вскоре исчерпали интерес к теме. Означает ли это, что Апокалипсиса не будет вообще?
   Мне смешно.
  
   Без Апокалипсиса всё было бы слишком банально.
   Нет, этому миру, уснувшему в комфорте электронных сетей, нужна хорошая взбучка. Говоря языком Антона, ему нужно хорошенько набить рожу.
   Антона? Я поймал себя на мысли о том, что отношусь к собственному вымышленному персонажу как к реально действовашему лицу.
   Да, коллапс был для меня очень реален.
  
   Полотно трассы плавно поднималось вверх, метрах в пятиста дальше смыкаясь с трассой следующего уровня. Я перекинул ноги через ограждение, спустился на трассу и пошел по ней вверх, испытывая легкое головокружение от собственной наглости.
   Через несколько шагов я подошел к ограждению и посмотрел вниз.
   Ух ты - высота. Метров пять, наверное, есть. Я усмехнулся. Прыгнуть вниз, чтобы проверить, успеет ли бот уПора поймать меня?
   Где-то это уже было.
  
   Я уже развернулся и хотел идти прочь, как глаз зацепился за деталь пейзажа.
   С этой высоты я увидел клочок пустой земли в треугольнике между тремя линиями огруждения трасс.
  
   Подумав хорошенько, я отбросил сомнения и пошел к нему.
   Пришлось основательно побродить в поисках маршрута - пешие переходы здесь не были предусмотрены. Пару раз пройдясь по краю трассы, я наконец все-таки пришел на это место, после некоторых сомнений перелез через полутораметровое ограждение и оказался на маленьком пятачке никому не нужной земли.
   Пожухлая трава. Редкий мусор - стеклянная бутылка без этикетки. Пыль. Обрывок плаката.
   Я долго оглядывался, прежде чем понял и поверил - кроме меня, здесь больше никого нет.
   Этот клочок земли никому не нужен. Он ничей. Значит - теперь - мой.
  
   Широкая улыбка расползлась на моем лице сама собой.
   Я нашел свою Америку. Свой свободный остров. Я могу объявить здесь независимость.
   И я сделал это.
   - Я провозглашаю эту землю своей территорией! - кричал я в небо, размахивая руками, и мобили продолжали равнодушно шуршать с трех сторон от меня.
   - Я провозглашаю независимую республику! Оба слова с большой! Независимую Республику!
   - Это моя территория! Здесь я устанавливаю законы! Самые справедливые законы в мире, законы одного человека!
   Когда приступ энтузиазма угас, я почувствовал себя идиотом.
   Я стоял на этом клочке земли, совершенно одинокий и никому не нужный, а вокруг сновали мобили - в них сидели такие же одиночки, никому не нужные.
   Однако, в отличие от меня, они были довольны своим существованием.
   Отчаяние вдруг подкралось и взяло меня за горло.
  
   Несколько дней я просто проводил здесь - сидел, спал, загорал. Пытался разжечь костер, но, к сожалению, здесь не было ничего похожего на дрова, а притащенный из дома запас бумаги сгорел слишком быстро.
   Потом мне надоело и я перестал ходить сюда регулярно - но вспоминал каждый день, и каждый раз мне становилось хорошо.
   И немного тревожно - как там моя республика? Не занял ли кто-нибудь другой? Не поставили ли там какую-нибудь станцию? Не снесли ли, расширив трассы?
   Когда этот вопрос начинал меня по-настоящему беспокоить, я шел туда - чтобы в очередной раз убедиться в том, что моя республика остается моей.
  
  
   В поисках разгадки. Что такое ви-дрим
  
   Однако время шло, и мозг продолжал подспудно работать над однажды попавшими в него вопросами.
   В один прекрасное утро я проснулся с мыслью - отчего бы не попробовать, в самом деле, реализовать коллапс искусственно.
   Овладеть им и сделать на этой основе новую технологию.
   Мысль потрясла и захватила меня.
   Технология управляемого коллапса.
  
   Но, чтобы понять ее суть и чем отличалась она от обычного ви-дрима, надо немного остановиться на том, что представляет собой технология ви-дрим.
  
   Сознание человека - когда оно работает - представляет собой довольно простую машину, работающую на потоке входящей информации. Входящий поток состоит из двух частей - внутренняя и внешняя.
   Внешняя, это, конечно, все, что мы получаем извне - от тела, глаз и ушей
   Внутренняя - это информация от внутренних органов и тех систем психики, которые перерабатывают ранее отложенную информацию.
   Пока мозг имеет физиологические ресурсы для бодрствования, сознание держит оба потока. Когда ресурсы заканчиваются, включается режим сна, в котором сохраняет свою работу только анализатор тревоги, да и то не у всех.
   Не так просто перейти от бодрствования ко сну - надо отключить сознание. А оно, как всякая более-менее самодостаточная система, всячески сопротивляется этому. Поэтому его приходится обманывать. Режим торможения - это и есть механизм обмана, с помощью которого подсознание усыпляет мозг.
   В этот момент подсознание начинает генерировать ложные образы, перескакивая от одного к другому методом случайной ассоциации. Кажется, этот процесс сопровождается каким-то физиологическим, выделяются какие-то вещества, но в этой теме я не силен - я ведь узкий специалист, как и каждый из нас сегодня.
   Итак, если отключить от работающего сознания внешний поток, оно вынужденно сосредоточится на внутреннем, то есть на отложенной информации.
   В этот момент можно искуственно включить режим торможения, заменив подсознание, которое не хочет этим заниматься ввиду отсутствия необходимости реальной - ресурсы мозга ведь еще не исчерпаны! - искусственным источником хаотических ассоциаций.
   В нашем случае это делается с помощью того же Лэпа - вот в чем секрет мгновенного распространения ви-дрим-технологии. Она использовала для своих целей обычное средство коммуникации.
   Вся разница в том, что в дневном режиме Лэп считывает сигналы мозга, переводя их в язык электронных команд, а в ночном режиме при включенном ви-дриме Лэп начинает сам посылать сигналы мозгу.
   С помощью комбинации импульсов Лэп порождает в мозгу любой набор заданных образов и ощущений - зрительные, слуховые, тактильные и вкусовые.
   Вы когда-нибудь слышали музыку во сне? Удивлялись ее сложности и красоте и сокрушались о том, что не можете сохранить ее после того, как проснетесь? Лэпу это раз плюнуть.
   У всякой монеты есть обратная сторона - ви-дрим несколько расшатывает нервную систему, так как нарушает ее привычный ритм. Еще бы, видеть сны, когда не хочется спать, сны, заданные извне, да еще по программе, написанной каким-то психом - кто от этого не начнет сходить с ума. Злоупотребление ви-дримом вредит здоровью - как и всякое злоупотребление.
   Надо просто выработать для себя норму - скажем, один ви-дрим в неделю - и следовать ей.
   Но кто же станет специально ограничивать себя, лишать удовольствия.
   Отсюда и такое количество ви-манов.
   Но я отвлекся.
   Итак, генерируемые Лэпом импульсы, заданные пакетом ви-дрима, погружают пользователя в сон по заданному программой сюжету.
   Хотели экзотический сон о морских приключениях? Лэп даст вам ощущения соленого ветра и воды, холодной глубины, замедляющей движения, качку на волнах, жажду.
   Если ваше подсознание хранит какие-то собственные нехорошие идеи насчет моря, под воздействием манипуляций Лэпа они могут сдетонировать, и экзотический сон превратится в кошмар.
   Но это уже нюансы.
  
   Я начал экспериментировать.
  
   = = =
  
   Естественно, после этого мне начали сниться сны.
   Сны замучили меня. Мой сломанный мозг генерировал их легко, как осеннее небо - облака.
   Мне не требовалось никакого ви, чтобы уснуть и увидеть сон. Яркий, с образами, сюжетами, красками и звуками. Иногда я мог сделать это посреди бела дня - просто прилег на кровать, и вот пожалуйста.
  
   Мне снились обрывки и калейдоскопы из картинок прошлых времен, почерпнутых из образовательных курсов. Выглядело это так, будто моя память, сама по себе, независимо от моей воли, перебирала хранившиеся в ней сведения в попытках что-то понять.
   Просыпаясь, я иногда чувствовал жгучий интерес и потребность узнать - во сне это было так, а как же оно было на самом деле?
   Как выглядела жизнь городских обывателей конца 20 века? Почему началась Вторая Мировая война? Что заставляло монахов собираться в общежития вдали от цивилизации?
   Один раз мне приснилось, что я крестьянин и пашу землю. Саша была моей женой - одетая в сарафан с разноцветной вышивкой, она пекла пироги в странной печи, уходившей глубоко в землю, за ней все время бегали то ли пять, то ли восемь разновозрастных детишек.
   Откуда они взялись, это тоже был вопрос. Саша утверждала, что все они - мои дети, но эта дикость не умещалась в моей голове.
   Вечером мы с Греем и Антоном, которые были моими соседями, сидели при свече и рассказывали друг другу нелепые небылицы.
   Какие-то коты с рыбьими хвостами. Люди, ходящие на головах на другой стороне земного шара. Потерпевшие крушение, живущие в животе у рыб.
  
   Я уходил в своих снах с каждым днем все дальше в прошлое.
   Было логично поэтому, что в одну (прекрасную?) ночь я наконец оказался в каменном веке.
   Прежде всего я увидел огромную гору. Она возвышалась над лесом, из которого я выходил, как нагромождение облаков, и на голых скалах сверкали последние желтые лучи заходящего солнца.
   Не чувствуя тяжести, я нес на плече целого оленя, придерживая его одной рукой - в другой было копье с массивным каменным наконечником, каждый мах которого в моей руке доставлял мне наслаждение.
   Поднявшись по склону, я увидел Миру, сидящую у пещеры в скале, с помощью камня растирающую зерна на другом, большом и плоском камне.
   Она была в одной лишь шкуре, косо повязанной через плечо, и из-под шкуры выглядывали ее прекрасные круглые колени.
   Подняв на меня глаза, Мира отложила камень, подошла ко мне, обняла и наградила сочным поцелуем. Следом за ней подошла Саша и тоже обняла меня, и я с восторгом понял, что теперь они обе - мои жены, да и вообще это уже перестало иметь значение.
   Мой сон был настолько реален, что, сделав шаг к пещере, я почувствовал исходящий из нее запах. Правда, запах этот мне не очень понравился... запах детей, кислый запах молочной рвоты, мочи и кала, прелых шкур и горелого мяса... но это был запах моего дома, и он говорил мне о многом.
   Но самое интересное было потом - когда я без перехода увидел себя вместе с парнями бегущим вслед за мамонтом, который спасался от нас в сторону заходящего солнца.
   Я просыпался, смеясь над своей глупостью и глупостью своих снов, и засыпал снова, и видел снова те же сны.
  
   Я сломал свой мозг технологиями VirtualDream - нормальным людям не снятся одни и те же сны. Одни и те же сумасшедшие сны.
   Но это мало заботило меня, моя поломка. Я - ненормальный, и я рад этому. Я не собираюсь жить вечно.
  
   Мамонт трусливо бежал прочь, переваливаясь своим огромным телом с ноги на ногу и искоса оглядываясь на нас. У него были огромные кривые бивни, но не было воли их использовать против нас. Каждый из нас был крохотным по сравнению с мамонтом, но дух мамонта был крохотным по сравнению с громадным духом любого из нас. Мамонт был трусом, и нам не было его жаль - нам нужно было его мясо.
   Мы бежали вслед за ним, потрясая копьями, издавая оглушительные вопли и смеялись - мамонт бежал к западне. Нам было весело, потому что нас ждал роскошный ужин, сердце и печень, запеченный в угольной яме хобот, радость детей, любовь женщин и уважение стариков.
  
   Просыпаясь, я вяло делал что-нибудь для того, чтобы оправдать контракты, которые заключили со мной торопливые хедхантеры - но ни каплей больше.
   Иногда в моем контакте появлялись представители работодателей, бывшие знакомые. Я механически отвечал на их вопросы, про себя поражаясь тому, что ни один из них не осознавал узости своего кругозора, бедности своей жизни, вялости своих эмоций.
   Ячейка техноквартиры - уютное гнездо червя.
   Ячейка организации, дающей возможность зарабатывать средства на жизнь - оранжерея, где у каждого есть своя трубочка, и все занятие сводится лишь к тому, чтобы периодически надавливать на нее, извлекая питательные вещества.
   Люди - овощи, и все этим довольны.
   Но ведь так было не всегда?
  
  
   Мари
  
   Я долго не мог разделаться со своим другом-трансинтом.
   Все из-за моей дурацкой вежливости.
   Сначала я еще пытался возобновить отношения с ним. Но с первой же встречи после "коллапса" я почувствовал к нему отвращение.
   Я четко ощутил, что это именно "он", а не "она". И никакое синтетическое тело не могло изменить это - я смотрел в его глаза и ясно видел, что это глаза мужчины.
   Потерянного, изуродовавшего себя до неузнаваемости, но оставшегося мужчиной.
   Он весело щебетал всякие глупости о своей жизни, учебе и развлечениях, а я хмуро слушал его, выискивая доказательства его ненормальности.
   И я находил их.
   Неадекватные реакции, странные оценки, преувеличенная жеманность. Он словно постоянно пытался доказать самому себе и окружающим, что он - женщина. Но доказательство никак не получалось убедительным, и это усугубляло его неуверенность в себе, порождая новые навязчивые попытки.
   - Марк! Ты меня не слушаешь.
   - Почему... слушаю.
   - Ты такой странный стал, после коллапса. Ты никуда не хочешь. Ничего не говоришь. Расскажи о себе?
   Я молчал.
   - Ну? Я сейчас обижусь!
   На язык мне выкатилось большое и сочное, как плевок, "да пошел ты", но я с трудом все же удержал его за зубами.
   - М?
   Он кокетливо надул тонкие губки, и меня чуть не вытошнило.
   - Ладно, извини, мне надо работать.
   - Нет подожди! Давай вечерком сходим куда-нибудь? - Он кокетливо подмигнул. - Повторим наш первый вечер? К бразильянам - а потом к тебе на остров?
   Он сладко прищурился, ожидая моего ответа.
   Я больше не мог себя сдерживать.
   - Да пошел ты... - простонал я и выключил контакт.
  
   Через пару минут размышлений в наступившей тишине я все-таки написал ему прощальное письмо.
  
   Я понял, что ты - мужчина.
   Ты изменил свое тело с помощью технологий, но изменить свою душу ты не можешь. А она у тебя - мужская.
   Ты - урод. Не притворяйся женщиной, у тебя слишком плохо получается.
   Но для тебя еще не все потеряно. Найди деньги и верни себе свой истинный облик.
   Всего хорошего.
  
   Ответа, разумеется, я не получил. Была мысль - через некоторое время найти этого "Мари", чтобы посмотреть, возымели ли какое-то действие на него мои слова.
   Но вскоре я просто забыл о нем.
  
  
   Истина и свобода
  
   Однажды вечером, отбросив работу, я сидел у окна и глядел в октябрьский дождь.
   Я выключил Роб и Лэп, я выключил даже свет, чтобы он не мешал смотреть за окно, и тихо грустил, сидя в полной тишине и полумраке.
   С серого неба безостановочно падали серые, словно свинцовые капли, текли по стеклу, как слезы.
   Боль продолжала терзать мне душу. Устав бежать от нее, я попытался обратиться к ней лицом.
  
   Я нырнул в нее, как ловец жемчуга в темную глубину моря.
   Отчего болишь ты, душа, если все это придумал я?
   Возможно, никакого "коллапса" не было?
  
   Возможно, это был не "коллапс"?
  
   Возможно, все было реально.
   Возможно, уПор попытался подменить мою память, но изменения в психике от контакта с реальностью оказались сильнее, они вошли не только в мозг, но и в тело, которое запомнило их каждой клеточкой.
  
   И еще - свиньи. Да, свиньи.
   Те свиньи, которых я видел на техноферме в походе, были устрашающе реальны. Они были логичны - они абсолютно точно соответствовали логике электронной власти, стремившейся превратить всех и вся в безмозглые клеточки собственного тела. А эти свиньи из роликов про фермеров были не более чем мультяшными картинками, которые должны вызывать у зрителей чувство умиления и довольства тем, как чисто работает агрокомплекс и какое славное мясо попадает на наш стол.
   Я с удивлением понял, что этих нарисованных свинок, скорее всего, сделали мои коллеги - вимейкеры. И возненавидел свою профессию еще сильнее.
  
   Вигеймеры. Мы продаем вам фальшивую любовь к тому, что не существует.
   Мы больше чем просто предатели - мы предаем бытие..
  
   А шрамы... Я горько усмехнулся своей глупости. Кому, как не уПору, под силу косметические операции любой сложности? Но организм - все же не механический набор деталей. Невозможно сделать операцию так, чтобы не только не осталось никаких следов, но еще и изгладилась память из нервной системы. Они поторопились, понадеявшись на эффект от своего внушения - и ошиблись.
  
   Чем больше я думал, тем больше уверялся в правильности своей догадки.
   Вот чем объяснялась неуверенность доктора, который напряженно вглядывался в мои глаза.
  
   Они украли у меня подарок, который оставила мне Саша на память о нашей... о нашей... любви? Близости? Я не знал, как назвать это чувство, этот момент из моей жизни, о котором я вспоминал теперь со священным благоговением. И они украли у меня свидетельство о нем.
   Им было плевать, что мне дорог этот шрам, как реликвия, как нетленные мощи святого чувства.
   Они украли икону из возрождающейся церкви моей веры в реальность. Это было хуже, чем просто святотатство - ведь моя вера была еще так слаба.
  
   Но не дай Бог теперь мне показать уПору, что я заметил его ошибку.
  
   Где же теперь Грей, Мира, Антон и... Саша?
   Этот вопрос все больше занимал меня.
   Их убили? Тогда их тела должны были похоронить. Я не мог поверить, что в наше время кого-то могут аннигилировать бесследно, как свинью. Хотя обращение Системы с настоящими свиньями говорило, что это возможно.
   Но вспомнившиеся слова Грея о том, что Система тщательно сохраняет информацию, опасаясь пробелов в своей памяти, вселяли в меня надежду, что есть какой-то способ узнать это.
  
   Я попытался найти их.
   Тщетно я перебирал открытые источники и архивы новостей - никакой информации о случившемся с нами в походе не было в сети. Я начинал сомневаться в своем "коллапсе", вспоминал свиней и ожог и начинал искать снова. В конце концов я дошел до того, что отбросил страх снова попасть в уПор - объясню им, что меня преследуют навязчивые идеи, и будь что будет - и запрашивал напрямую все данные по любой мелочи о них, которая только всплывала в моей памяти.
   Я перебрал поставщиков спортивных ружей, комбинезонов и ранцев, я выучил наизусть историю террористических организаций (печальную историю, надо заметить).
   Тщетно.
   Я начинал ненавидеть Систему.
   Кстати, я понял, что Система действительно существует, и это не метафора, не образ и не собирательный термин.
  
   Система - это Имя.
  
   Ее колоссальные уродливые очертания все яснее вырастали из мрака, которым она окружала себя. Но теперь я видел - ко мне возвращалось зрение, потому что я искал и в поиске своем натыкался на ее покровы, преграды и бастионы.
   Я видел ее в новых и в новых проявлениях, и ненавидел с каждым из них все сильнее.
   Потрясающий факт - человечество, все эти высоколобые философы, материалисты и идеалисты, диалектики и параноики, столетиями мучившиеся абстрактными идеями, проморгали возникновение и становление надчеловеческого Существа - чудовищного своей абсолютной нечеловечностью и неуправляемостью.
   Оно взгромоздилось над человечеством, управляя им с помощью низменных способов. Оно поставило себе на службу наши пороки и оттого стало неуязвимым. Жадность, соперничество, ревность, похоть и сластолюбие, бережливость и расчетливость, любопытство и стремление к расширению, поиск новых возможностей, злословие и зломыслие - ни одного даже мало-мальского из наших обычных стимулов она не забыла запрячь в свою телегу.
   Реклама. Бренды. Стили. Манипуляция сознанием. Страхи - перед безработицей, перед одиночеством, перед завтрашним днем. Замкнутая в себе государственная власть, непроницаемая для посторонних, как черный ящик, и всемогущая, как бог, псевдо-бог этого падшего извращенного мира - псевдо, потому что настоящий Бог должен быть добрым и великодушным, а этот бог был жадным, мелочным и ... беспредельно тупым, как амеба.
   Жадная и тупая Система, гигантская безмозглая амеба, она пыталась подменить мир собой, чтобы полностью завладеть теми, кто в нем жил.
  
   Видит Бог, я был настроен к ней доброжелательно, пока она не начала хватать меня за руки и за мысли, пытаясь без всякой для нее необходимости заставить меня стать тем, кем ей бессознательно хотелось. Бессознательно, потому что у нее не было никакой цели, кроме укрепления своей власти. Она не могла понять, что, уничтожив меня и превратив людей в обездвиженных квадратных свиней на техноферме, она рухнет сама, лишив человеческую цивилизацию ее двигателя - любви и воли к жизни.
  
   За несколько дней моя ненависть росла по гиперболе и наконец достигла апогея.
   Техноквартира стала моей тюрьмой, тем более ненавистной, что никто не заставлял меня сидеть в ней - просто вся жизнь так устроена, что мне некуда больше уйти. Мой Роб всегда был моим тюремщиком, Лэп - подсадным стукачом в камере. Как же я не замечал раньше - ведь они норовили передать по сети все, что бы я ни подумал.
   Устав от их постоянного контроля, я снимал Лэп, теряя возможность не только заказать себе еду и расплачиваться за услуги транспорта, но и управлять бытовыми приборами.
   Как только я одевал Лэп, чтобы сделать все это, он тут же лез мне в мозг в поисках "запретных" тем, откладывая мои команды во вторую очередь, что выражалось в небольших, но заметных задержках, длительность которых зависела от загруженности моего разума.
  
  
   Я ошибался, думая, что переживаю апогей ненависти - она росла дальше, пока не достигла астрономических масштабов и начала остывать, как остывает раздувшееся тело квазара.
   Ненависть к Системе перестала быть моей страстью и стала моим долгом.
   Работой.
   Тем более, что в этом был серьезный практический смысл. Если я буду продолжать беситься, минимум - меня отвезут обратно в уПор и "проветрят" мозги. Максимум - уничтожат. Швырнут в небытие, как Грея и его команду.
   А Система будет продолжать свое мерзкое существование - упырь, повисший раковой опухолью на прекрасном мире.
   Нет, я должен оставить после себя нечто более существенное, чем несколько десятков дней бесплодной, бесцельной ненависти.
   Я должен отомстить ей. Как угодно. Чем сильнее - тем лучше.
   Лучшее средство - подорвать какую-нибудь из ее опор, а самому оставаться непричастным, чтобы остаться на плаву и навредить еще раз.
  
   Как? Я умею только одно - делать ви.
  
   . . .
  
   Значит, я этим и воспользуюсь. Просто потому, что у меня нет ни времени, ни средств осваивать новые умения. Да и смысла - тоже нет.
  
   Осознав это, я на следующий день загорелся к своей профессии новой страстью, да такой, что сам себя не узнал. Матрицы и фреймы, скрипты и модули, таблицы и команды - все, что вчера мне казалось поганой рутиной, внезапно стало интересным миром новых возможностей, в который я погрузился со свежим чувством первооткрывателя.
   Просто у меня появилась Цель.
   Да, из урана можно делать топливо для атомных электростанций, которые будут питать миллиарды мониторов по всему миру, а с мониторов будут показывать порнофильмы.
   Но из этого же урана можно сделать ядерное оружие, которое уничтожит и электростанции, и мониторы, и прилипших к порно техносвиней.
  
   Я сделаю ви, которое подорвет Систему. Ну, или хотя бы заставит ее поморщиться от боли.
   Но для этого надо повысить квалификацию.
  
   Я ринулся в учебу со всем пылом фанатика, уделяя зарабатыванию лишь столько времени, сколько требовалось, чтбы не умереть с голоду.
   Я освежил и упорядочил собственные навыки и быстро приобретал новые, тренируясь на исполнении тех заказов, которые получил раньше, и беря на себя новые.
   У меня начали копиться деньги, но я не тратил их и только наслаждался растущими на счетах цифрами. Я стал крайне нетребователен, изворотлив и изобретателен - я тратил все время и средства только на то, чтобы быстрее продвигаться к цели.
   Я вертелся на горящих сковородках Системы, как саламандра.
   Я был стрелой, выпустившей саму себя из лука.
  
   Периодически продолжавшиеся контакты с другими людьми, не приносившие пользы и только отвлекавшие меня от цели, заставили меня задуматься. С одной стороны, прерывать их вовсе было нецелесообразно - это лишний раз напрягло бы уПор, наверняка наблюдавший за мной. Подумав, я взял за основу обычный автоответчик и сделал из него своего двойника - бота, который изображал Системе мою повседневную деятельность рядового ви-гражданина - болтался в Сети, копался в "работе" над ви, проводил с Мари целые ночи и даже иногда искал информацию о "коллапсе", ограничиваясь вариациями на одни и те же более-менее безобидные темы.
   Впрочем, здесь была проблема - Системе было видно, что я "раздвоился", потому что пока мой двойник непринужденно болтал с Мари, я через тот же ай-ди напряженно работал над заказами. Поэтому я использовал двойника только для того, чтобы отдохнуть от работы - когда перед глазами начинали плавать огненные круги, я включал двойника, снимал Лэп и ложился спать.
   Просыпаясь, я иногда с удивлением и смехом обнаруживал, что двойник - я называл его Марк-2 - ухитрялся сделать за меня некоторые из моих дел. Например, побеседовать с заказчиками, принять или отвергнуть предложение рекламного бота. Один раз он умудрился даже пообщаться с представителем уПора (подозреваю, что это был мой куратор). Вот тут я вспотел от напряжения - конечно, мне ничего нового не грозило, но боюсь, что уПор мог заинтересоваться причинами моих странных игр с двойником и проникнуть в эту мою маленькую обитель свободы. Однако, судя по записи разговора, той матрицы интеллекта, которую я сделал для двойника, вполне хватило для того, чтобы провести сложный разговор на уровне и в нужном формате. Осознав, с кем имеет дело, Марк-2 должным образом напрягся, изобразил не очень искреннюю улыбку и отвечал на вопросы с подобающими запинками, неуверенным мычанием и стандартными репликами техно-человека. Судя по всему, офицер остался доволен.
   В итоге я сделал удивительное открытие - Системе не был нужен лично я. Ей хватало моей тени.
   Она была настолько глупа, что простая имитация меня ввела ее в заблуждение.
  
   Резиновая кукла, довольствующаяся резиновой куклой.
  
   Отдохнув, я шел на улицу... и бежал.
   Я бежал, чтобы набрать хотя бы минимальную физическую форму. Когда я уставал так, что мне начинало казаться, что ноги вот-вот отвалятся, а мышцы превращались в мешки с песком, пропитанным кислотой, я останавливался, чтобы отдышаться... и бежал снова.
  
   Когда я бежал, я думал о Реальности.
  
   Только сейчас я начал осознавать, каким фантастически богатым даром является реальность.
   Этот дар лежит бесплатно перед каждым из нас, и эта легкость вводит в заблуждение - мы привыкли ценить лишь то, за что платим, и тем сильнее, чем дороже.
   Реальность - это бесконечность возможностей. Человеческий разум настолько силен, несмотря на кажущиеся проблемы с математикой, что никакая цель на самом деле не является невозможной, если она не противоречит элементарным законам логики.
   Все, что ты захочешь, ты можешь добиться - если это Реально. Главная проблема - захотеть.
   Возможностей так много, что из них трудно выбрать какую-то одну. Но можно выбрать несколько и пытаться идти по ним одновременно.
   Это трудно, но зато жизнь станет похожей на оркестр туго вибрирующих струн. И каждая секунда будет как жемчужина, которую ты будешь любовно перебирать, оглаживая пальцами наслаждаясь гладким блеском, и бережно опускать в сокровищницу своей жизни.
  
   Я думал о техническом прогрессе, который вел человечество как минимум последние четыреста лет. И смеялся - горьким саркастическим смехом.
   Человечество изобрело себе проклятие. Создало себе мнимого раба, которому постепенно передало все свои ключи, знания, умения - и силы, и возможности, и свободу.
   Мы загнали себя в душные ловушки трущоб, подсвеченных фальшивым блеском фальшивых солнц, и искали утраченную радость бытия в заменах электронных устройств. Не находили - и в поисках погружались все глубже, вместо того чтобы вернуться на поверхность и вдохнуть свежего воздуха.
   Мы окружили себя приборами и переложили на них свои дела, чтобы обрести новые возможности - но в результате утратили и те возможности, что имели.
   Мы думали что создали себе рабов - но создали господ.
   Точнее, одного большого Господина, с тупым упорством зомби тащившего нас к гибели.
  
  
   Агрессор
  
   А потом я подрался.
   Хотя это было только смешно, и не более того.
  
   Как-то раз, бездумно слоняясь по городу (иногда на меня накатывали приступы беспокойства, во время которых я не мог оставаться в своей технофлешке), я проезжал через Туннель Экс.
   Дело в том, что в этом туннеле по каким-то причинам не были установлены камеры наблюдения уПора.
   Каким-то образом транс-синты, гей-эксы и прочий "сексуал-авангард" разузнали об этом месте, и использовали его в качестве места для безнаказанного "отрыва".
   Ведь, хотя формально обнажаться на улице было запрещено, вряд ли кто-то стал бы жаловаться.
   Поэтому, когда вагон входил в первую половину Туннеля, все находившиеся в нем в этот момент "эксы" начинали бесноваться, заголяя свои "места" и выплясывая в таком виде. Когда первая половина подходила к концу, они мгновенно усаживались на свои места - дефилировали перед камерами уПора в степенном виде - и, едва начиналась вторая, продолжали свои пляски.
   Пассажиры делали вид, что не обращают внимания, или в самом деле не обращали внимание, или смеялись, или терпели.
  
   Но у меня в этот день было плохое настроение (правда, так же, как и в предыдущие дни, но это не имеет значения).
  
   По оживленным ухмылкам стоявших передо мной троих парней с закольцованными ушами я вспомнил о том, что вагон приближается к Туннелю-Экс, и вынырнул из своих размышлений.
   Ага. Кажется, мне предстояло стать свидетелем очередного представления.
   - Люси, ты готова? - громко спросил один из них противным гнусавеньким голоском, обращаясь в другой конец вагона.
   - Я га-а-атова, - ответил очень похожий, и половина пассажиров противно захихикала и загоготала.
  
   Боже мой! Вот дьявол! Сколько же их тут, удивился я.
  
   Туннель стремительно приближался, мой дискомфорт в ожидании предстоящего зрелища усиливался с каждой минутой.
   Первую минуту я смотрел в пол и слушал их вопли против воли, стараясь не смотреть, не слушать и не слышать.
   А потом меня прорвало.
   Когда вагон вынырнул из туннеля и они угомонились на несколько секунд, я уже с трудом сдерживал себя - страх, волнение и бешенство трясли меня.
   Я понял, что надо делать. Надо изо всех сил дать кому-нибудь из них в рыло, чтобы он запомнил на всю жизнь, и не думал, что его окружают только трусливые всепрощенцы.
   Я смотрел на них и, трясясь от волнения и страха, выбирал себе жертву, а они не замечали этого, обмениваясь заговорщицкими взглядами и улыбаясь во всю ширину своих накрашенных рож.
   Вторая половина Туннеля приближалась - с каждой секундой меня трясло все сильнее.
  
   И вот мы снова въехали в полумрак.
   Они загоготали, и с диким ревом я врезался в их толпу, раздавая удары направо и налево, в основном промахиваясь, но среди бестолкового месива мне удалось нанести два-три точных - и сочных - тумака.
  
   Я успел осознать приближение конца Туннеля и прекратил свое безобразие - они же продолжали испуганно кричать и закрываться руками.
   На следующей остановке я вышел, стараясь унять колотившую меня дрожь, держаться спокойно и засунув исцарапанные и окровавленные кулаки в карманы.
   Я - Конан-Варвар, разрушитель падшего мира!!!
   Я - Джек-Потрошитель, гроза наркоманов и проституток!!!
   Я - стальная кобра, заря новой эры...
   Музыка - смесь Пятой симфонии и хард-кора.
   Проклятые кольца с сережками, которыми они изукрасили свои носы и уши! Теперь к ним добавилось еще кое-что.
   Благодаря отсутствию камер в Туннеле Экс я не попал на видео, и лишь через пару дней уПор наконец нашел меня, подняв логи лэпов пострадавших.
   Легко отделаться мне не удалось. Едва уПор меня обнаружил, как прямо на улице патрульный бот забрал меня и отвез в управление, где меня промариновали двое суток психокорректингом.
   Это значит, что все это время я провалялся в кресле, намертво обхватившем меня биопанелями, пока над моим мозгом издевались самыми изощренными способами, вытравливая из него ненависть и даже простую неприязнь к "боковым ветвям человеческого рода", как я называл их про себя.
   Я покинул уПор оглушенный и вымотанный и пришел в себя только через несколько дней.
   После этого я начал обходить извращенцев стороной.
  
   Через некоторое время я вспоминал об этом происшествии только со смехом. Конечно, это не было настоящим поединком, о котором говорил Грей. Это было - так, избиением младенцев, легким развлечением для снятия стресса.
   Настоящий противник равен тебе или сильнее тебя.
   Настоящий противник - это реальная угроза.
   Только такой способен заставить тебя расти.
  
   Мой настоящий противник - Система.
  
  
   "Запретный остров"
  
   Пока я работал над улучшением своей техники, осваивая новые форматы, языки и приемы, сценарий игры рос в голове сам собой.
   Конечно, основой и скелетом для него был тот сюжет, который задал мне Грей... в самом начале. Но я - или мое подсознание - накрутило на него массу новых деталей и ходов.
  
   Когда я наконец приступил к верстке, мне даже не пришлось напрягать соображение. Материал словно сам рвался из-под моих пальцев, я не успевал направлять курсор, и мой мозг уставал быстрее, отдавая рутинные команды на сборку блоков, чем воображение, которое продолжало стремиться к воплощению идеи в реальность и рождало информацию со скоростью Большого Взрыва.
   За шесть дней проект был закончен. Все деньги, что я имел на тот момент, я пустил на рекламу.
   И все равно я долго сомневался перед тем, как объявить ви в сети.
  
   Запретный остров. Новые правила - новые люди
  
   Сначала я боялся недоработок сюжета и ошибок в матрице событий - после покупки рекламы и альфа-тестинга на бета-тестинг не было уже ни денег, ни времени.
   После того, как я убедился, что с сюжетом и матрицей проблем нет, я начал опасаться проблем с законом.
   Я максимально обдумал входной договор и у меня была масса хитростей, но ви все-таки оставался экстремальным экшеном на грани допустимого.
   Но отступать было уже некуда. Убедившись, что все работает, и отточив на прощание пару деталей, я нажатием ви-кнопки отправил свое детище на модерацию.
  
   Запретный остров. Новые правила - новые люди
  
   На!
  
   Неудивительно, что первыми моими читателями стали сотрудники уПора.
   Демонстрируя мне отеческую заботу, они желали убедиться, что я действую в здравом уме и твердой памяти.
   Я пожимал плечами и нагло врал им прямо в глаза. Моя совесть одобрительно молчала - она считала, что я, в конце концов, делаю большое и очень полезное дело.
   Пытаюсь ужжалить Систему.
   - Я понимаю, что это экстрим и все такое. Но поймите, ничего подобного со мной в жизни не происходило. Последнее время я думаю только об этом. Потом, я потерял за это время много денег.... - в этом я не лукавил - и пытаюсь хоть как-то это возместить. Может, этот ви поможет мне.
   Отвязались. Недоверчиво улыбаясь, неискренне глядя в глаза. За этой неискренностью была ненависть и угроза. Они ненавидели меня по долгу службы. Как волкопсы - чужого, вторгшегося в их жизненное пространство, на территорию их стаи.
   Следующим в очереди контактов был... мой бывший работодатель.
   - Марк, - на его лице смешалось удивление и оживление. - Я бы хотел купить права на твой ви. Он мне понравился!
   Ты наблюдал за мной, понял я. Если точнее - следил. Ты чувствовал, что этим кончится.
   А может быть, ты просто тоже работаешь в уПоре, вот и всё.
   Он подмигнул мне, но я не стал поддерживать его игру.
   "Играй за себя", вспомнился Грей.
   - Извините (подлая привычка фальшивую вежливость сохранять еще не скоро выветрится из моей головы)... я решил работать сам.
   Директор не мог скрыть разочарование, но продолжал бороться. Значит, я явно попал в точку.
   Он пытался нащупать мои желания, угадать мои ожидания по гонорарам, задавал глупые наводящие вопросы. Однако я был настроен решительно и отвечал отказами. А он продолжал думать, что я забочусь о своей прибыли, и предлагал мне все более и более выгодные условия. Устав от этого бессмысленного диалога, я просто обрубил связь и заблокировал контакт с ним.
  
   Несколько волнуясь, я лег в кресло, краем глаза наблюдая за счетчиком на экране Роба.
   Счетчик показывал число посетителей.
   Я чувствовал себя ловцом людей, демоном, затаившимся над своей ловушкой, и наблюдал, как первые жертвы, привлеченные простым и броским рекламным паком, заходят в созданное мной виртуальное пространство "Запретного острова" - которое либо вышвырнет их обратно, либо порвет им мозги.
   41.
   115.
   210.
   434.
  
   Рост ускорялся - заработала горизонтальная реклама. Мой ви становился популярным на глазах.
  
   781.
   1254.
  
   Деньги. Каждый посетитель отстегивал мне две ноль-сотки.
  
   3140.
   8912.
  
   Скачок. Это заработал Господин Сетевой Маркетинг. Ну что ж, безголовый урод, поработай-ка на меня.
  
   12540.
   31654.
  
   "Запретный остров" заглотил в свое нутро солидную массу - вскоре в нем было больше двадцати девяти тысяч тех, кто не испугался и не ушел. Я перестал смотреть на счетчик и пошел на кухню выпить кофе.
  
   Первые несколько дней я ничего не делал - только наблюдал, как мой удар входит в не ждавшую его Систему, и ждал, когда моих ушей достигнет божественный крик ее боли.
   А вдруг она выдержит? Выдержит, даже не покачнувшись, даже не показав, что ее как-то задело? Вдруг весь заряд моих усилий пролетел мимо, как выстрел безумного полуслепого старика, вообразившего цель совсем в другой стороне?
   От волнения и переживаний я почти не спал, лишь иногда забываясь в кресле на несколько минут. Иногда сам входил в "Остров" под псевдо-айди и вертелся среди игроков, наблюдая их реакции и подхватывая новые идеи, которые, выходя, тут же воплощал.
   В целом, мое творение пользовалось успехом, а отдельные недостатки я исправлял на ходу.
  
  
   Сегодня в баре
  
   Первый уровень. Бар "Ковбой" в зоне "WWW - Wild Wild West" - мир риска и непредсказуемости
  
   По разным причинам - в основном потому, что линейные игры уже всем надоели, а также от недостатка времени на тщательное планирование сюжета - я сделал свое ви набором ситуаций и сеттингов, связь между которыми поначалу была не видна и угадывалась только потом.
   Я бросал своих юзеров в хаос. Они заходили в игру, привычно ожидая привычных схем, и я тут же начинал морочить им голову.
   Все начиналось с бара WWW. Это название само родилось у меня в голове как некая мутация устаревшего формата Сети в аббревиатуру "дикого-дикого Запада", этот формат и придумавшего. Смысл? Никакого. Но, возможно, он все-таки был.
  
   Я заходил в него, экипированный достаточно для того, чтобы защититься от случайностей, но недостаточно для того, чтобы потерять интерес к происходящему, и садился у стойки так, чтобы видеть вход и тех, кто приближался к нему.
   Ветеранов еще не было - с момента запуска ви прошло слишком мало времени. Все, кто неуверенной походкой подходил к бару, неуклюже гремя самым нелепым оружием, были новичками.
  
   Заходя в бар, они садились как попало - спиной ко мне, спиной ко входу, лицом на солнце - и пытались понять, в чем смысл новой игры, в которой они оказались.
   Бармен - поначалу игровой бот - тут же предлагал виски. Наивно думая, что смогут как обычно контролировать свое опьянение с помощью привычной панельки реалити-искина, они опрокидывали его бокалами.
   Но я поставил на место панели искина чугунный люк с надписью "Реалити-контроль заблокирован". Люк был основательно ржавым, чтобы отбить охоту к манипуляциям с ним. Надпись была сделана грубыми мазками красной краски, облупившейся от времени.
  
   Конечно, люк тоже был виртуальным - не в моих силах было вообще заблокировать реалити-искин. Для этого надо было переделывать всю структуру Сети, хозяином которой я не являлся. Но я сделал так, что для доступа к нему требовалось усилие воображения. Требовалось напрячься и сказать себе - "этот люк мне только кажется, как и все в этом гребаном виртуальном мире, а на самом деле вот здесь находится иск-ин и я хочу ограничить степень своего опьянения".
   Достаточно было направить свою волю туда, где был контакт искин-контроллера, не глядя на чугунный люк со страшной надписью - и устройство сработало бы. Но пока что ни один из юзеров не оказался способен на это. Обнаруживая люк, они впадали в панику и либо выходили из игры, либо возвращались обсудить эту проблему - за рюмочкой виски, которое навязчиво предлагал им бот-бармен или даже живой бармен, для которого достижение определенной прибыли было условием прохождения уровня.
  
   Ковбои, увешанные оружием, пугались, бросали все и уходили, но некоторые оставались, поддаваясь коварной магии алкоголя, пьянели, пытались найти панельку и не могли сделать этого. Они пьянели по-настоящему - как это бывает в реальности, не выдуманной и не приглаженной ничем. По достижении определенной кондиции они даже переставали искать ее.
   И тогда из их пьяных мозгов лезло их нутро, и они наливали себе еще.
   Потягивая слабый коктейль, я вполуха слушал бред, который они несли. Ковбойский салун превращался в кабинет психоаналитика - ковбои мололи чушь про свою работу, про свои запутанные отношения с виртуальными партнерами, про свои мизерные достижения и тщедушные заботы. Смешно было наблюдать, как здоровенные детины с пальцами, способными пробить экран Роба - такими они предпочитали изображать себя в моей игре - жалуются друг другу на притеснения со стороны виртуальной секретарши директора фирмы.
   Жалкие тени мужчин, остающиеся тенями даже внутри придуманных ими накачанных тел. Глядя на них, не надо было иллюстрировать идею, что воля и сила - разные вещи.
   Доходило до драк - таких же смешных и нелепых. Я глядел на это убогое зрелище со смехом сквозь слезы и изо всех сил надеялся, что эволюция скажет свое веское слово, и через некоторое время я увижу нечто более достойное.
   Ковбои ругались, дрались, мирились и пили снова, теряя контроль над собой.
   Смешно было представлять, как некоторые из них очнулись бы перед своими мониторами в лужице блевотины, если бы этот виски был настоящим.
  
   И тогда в бар заходил новичок - осторожный, трезвый, вооруженный чем-нибудь из того, что я щедро предлагал на входе (обрез, арбалет, снайперская винтовка, тесак, огнемет - все что угодно) и со стартовым бонусом в 100 ви-соток (игровых "долларов") в кармане.
   Этот бонус предполагалось умножить в течение игры, путем исполнения обычных квестов, заданий, найма на работу - все что угодно.
   Но Боже мой, как же трудно удержать в кармане 100 долларов, когда перед тобой - орда пьяных ковбоев, вооруженных кто чем попало и в основном уже пропивших свой стартовый бонус.
   И твой огнемет, арбалет или другое, столь же эффектное внешне оружие, соблазнившее тебя своим грозным видом, окажется здесь совершенно бесполезным.
  
   - Эй! Чего ты крадешься, как ссаный койот? Обвешался цацками... На!
   Выстрел, и оглушенный и обиженный новичок падает на пол, одновременно вываливаясь из игры. А довольный Рембо запускает широкую ладонь в его карманы.
   - Рембо, угощаешь?
   - Да... пошел ты!
   Выстрел.
   Выстрелы.
  
   Правила Запретного острова. Привыкни умирать
  
   (Один раз какой-то обожравшийся кретин применил огнемет. В тот раз даже я не смог уйти из бара живым. Но было весело).
  
   Я пил коктейль, и широкая улыбка сама расползалась на моем лице, хотя приходилось вжиматься в стойку, чтобы свистящие вокруг пули не прервали мое удовольствие.
   Когда выстрелы стихали по причине отсутствия желающих стрелять, из-за стойки выходил печальный бармен и начинал прибирать поле боя - там снимет остаток долларов на бонусном счете, здесь подберет выпавшую по рэндому вещичку.
   Но надо быть все время начеку, потому что бармен - хотя и не очень динамичное, но довольно теплое местечко в игре, которое привлекает многих. Обычному юзеру, чтобы пройти Бар, надо сделать что-нибудь этакое - что он обнаруживает спустя длительное время пребывания здесь. Как правило, за это время он успевает умереть раз десять - первые несколько раз по своей глупости, остальные по чужой, пока не превращается во взвинченного парня, готового в любую минуту стрелять во все вокруг, и стрелять метко. Тогда я даю ему какое-нибудь испытание - правильно вступиться в запрограммированный мной спор между двумя ботами, определив справедливую и несправедливую сторону, или что-нибудь в таком роде, и я пускаю его дальше вверх. А бармену достаточно собирать деньги, пока их не будет ровно 1000000. Миллион.
   Вот только это чертовски трудно.
  
   Выстрел, и стервятник падает на труп ковбоя, содержимое карманов которого он только что изучал. Интересно, который по счету бармен додумается найти себе напарника, чтобы тот держал зал под контролем во время сбора добычи. Уходя на следующий уровень, бармен бы передавал бар ему - так можно было бы договориться.
   Но нет, Система отучила людей договариваться между собой - они тупо смотрят друг на друга, ожидая, пока другой оставит в покое их пирог, либо пользуются предоставленной мной возможностью убить друг друга.
   Ничего, смерть научит вас договариваться - пусть даже виртуальная смерть.
  
   Картинно сдувая пепел из ствола, к стойке идет новый бармен - судя по минимуму оружия и стильному длинному плащу, молодой ветеран.
   Эволюция все-таки работает, понимаю я, и настроение поднимается. Значит, будет работать и дальше. Моя задача - лишь следовать за ней, выстраивая правильный путь наверх.
   У самой стойки он замирает, столкнувшись со мной глазами - клубы порохового дыма и мое уютное гнездышко до сих пор скрывали меня.
   Он бросает взгляд на мою руку, с обманчивым спокойствием лежащую в одном пальце от револьвера. Отступать некуда и некогда, поэтому он расслабляется (в конце концов, еще одну свою смерть он легко переживет), облокачивается на стойку и говорит:
   - Ну, и кто из нас нальет другому виски?
   Я улыбаюсь и небрежно машу рукой - ступай себе, входи во владение, принимай бизнес. Мне не надо.
   Ковбой, судя по всему, неглуп - зайдя за стойку, он первым делом неторопливо наливает полный бокал и аккуратно отправляет его скользить в мою сторону:
   - За счет заведения. Поздравляем с открытием.
   Виски? Почему бы нет.
   - Классная игра, - расслабляется ковбой, не видя в моих глазах стремления к конкуренции, и наливает себе тоже. - Сначала я, конечно, обломался. Когда меня тут пристрелили пару раз. Но потом понял, что к чему. Я вот думаю, а можно перевести игровые деньги в сотки? Ты не знаешь? В некоторых ви есть эта опция, но она скрывается, пока ты не наберешь определенное количество.
   А вот это зря.
  
   Выстрел.
  
   Правила Запретного острова. Жадный - мертвый
  
   Оставшись в одиночестве, я покидаю заваленный трупами бар. Следующему хозяину придется основательно потрудиться над уборкой. Трупы сами не исчезают. Не уберешь вовремя - начнут разлагаться и привлекать мух.
   Все, как в жизни.
  
   Через некоторое время я заметил, что между юзерами распространяется другое название этого уровня - Бар "Пьяная смерть".
   Но старое название мне тоже нравилось. Поэтому я написал это новое, народное название под старым, с помощью угля, как это сделал бы, наверное, какой-нибудь ковбой.
  
  
  
   Интервью
  
   Через некоторое время на меня начали обрушиваться по нескольку бездельников-журналистов в день - все хотели взять у меня интервью.
   Я не ожидал, что стать объектом внимания СМИ так просто - достаточно написать какой-нибудь оригинальный ви, который еще даже не успел толком раскрутиться. Хотя, возможно, я просто случайно попал в десятку.
   Очень быстро обнаружилось, что бездельники-журналисты даже не пытаются предварительно знакомиться с тем, что я говорил перед этим их коллегам. Их это не интересовало. Их не интересовало ничего, кроме того, чтобы формально исполнить указание шеф-директора газеты, по-быстрому закрыть вопрос, отчитаться и погрузиться обратно в свое уютное безделие.
   Как амебы - из соленоватого в пресное, из холодного в теплое - без огонька, без мысли.
   Наверное, какой-нибудь искин-журналист и то отнесся бы к делу более творчески. Может быть, стоило бы отменить запрет на труд искинов в интеллектуальных областях? Тогда людям-журналистам пришлось бы срочно менять свое отношение к делу. Впрочем, не факт, что вместо улучшения качества их работы это не привело бы к их ускоренному вымиранию. Как и всего человечества в целом.
   Поэтому они спокойно продолжали жить в своем комфортном зоопарке-оранжерее и наслаждаться халтурным исполнением обязанностей.
   Поэтому они задавали мне одни и те же вопросы.
   Вслед за ними и я привык к халтуре и стал отвечать подобающим образом.
  
   - В вашей игре нет центрального сценария. Вы собрали ее из нескольких разработок, не связанных между собой?
   - "Запретный остров" - это несколько десятков исторических сеттингов, связанных одной общей целью - погрузить человека в мир реальных испытаний и трудностей, мир, которым жили наши предки.
  
   - "Запретный остров" - это набор мини-игр?
   - "Запретный остров" - это несколько десятков исторических сеттингов, связанных одной общей целью - погрузить человека в мир реальных испытаний и трудностей, мир, которым жили наши предки.
  
   - Как родилась идея "Запретного острова"?
   - Я пережил ви-коллапс, он дал основное содержание игры. Потом я упорядочил его сюжет и нанизал сцены.
  
   - Ваши предыдущие работы совсем не похожи на "Запретный остров". С чем это связано?
   - Я пережил ви-коллапс.
  
   - Сюжет "Запретного острова" оригинален тем, что в нем нет сюжета. Расскажите, с чего все началось и как вы работали над ви?
   - Я пережил ви-коллапс, он дал основное содержание игры. Потом я упорядочил его сюжет и нанизал сцены.
  
   Черт возьми! Разумеется, через пару дней я сделал искин-интервьюера, который бойко отвечал журналистам и улыбался им гораздо более тепло и непринужденно, нежели я сам.
  
  
  
   Переправа
  
  
   Правила Запретного Острова. Ты не один.
  
   Ты не клетка Системы, комфортно лежащая на полке своей квартиры и получающая все необходимое через Сеть. Забудь этот сон нового мира.
   Я дам тебе старый мир - вспомни, какова настоящая жизнь.
  
   Не надо быть индивидуалистом. Это слишком легко и неправильно.
   Одиночки гибнут - побеждают команды.
   Твоя команда - это твоя семья, твой род, единство людей, помогающих друг другу выжить.
  
   Раз за разом новички, преодолевшие первый уровень, оказывались в интересной незнакомой обстановке.
   Несколько землянок на берегу красивого горного озера - внутри каждой прохладный полумрак, освещенный тусклым светом дымового отверстия наверху. В центре горит очаг, несколько горшков с постоянно тлеющими углями утоплены в земляной пол, поддерживая его сухим и теплым. Воздух землянки пропитан стойкой смесью дыма, горелого жира, детского дерьма и шкур. Подвешенные к крыше пучки трав придают ему особые ароматы.
   Стоит тебе посидеть немного внутри, как этот запах намертво приклеивается к твоей шкуре, к твоей коже и волосам.
   Не пытайся отмыться. Не будь брезливым.
   Это - запах твоего Племени.
   Запах Человека.
  
   Мужчины живут в Большом Доме. Здесь стены увешаны каменными копьями и топорами, некоторые из которых принадлежали еще пращурам Племени. Сюда можно заходить только мужчинам, прошедшим инициацию одиннадцати зим - тебя привязывают к дереву ремнем, продетым через разрезы на твоей груди, и ты должен оторваться (поскольку большинство юзеров принадлежат к более старшему возрасту, мне приходится здесь имплантировать им память об этом событии. Большинству нравится - они начинают верить, что и сами способны на это).
   Пару дней я даю очередной группе на то, чтобы оглядеться и освоиться - они проводят это время, бестолково шатаясь по окрестностям, знакомясь и пытаясь взаимодействовать с игровыми ботами, изображающими членов племени - "реальных людей каменного века", стариков, старух, мужественных суровых охотников, вечно дерущихся и кричащих детей.
  
   Когда юзеров набирается достаточно много, на племя вдруг нападают враги.
   Мужчины-боты погибают в стычке, пытаясь остановить захватчиков, но их намного больше. Ответственность ложится на мужчин-юзеров - реальных людей, пытающихся играть в мой "Остров" и пока еще не совсем понимающих, что это больше чем игра.
   Остатки племени, включая ботов женщин и детей, спасаются бегством по берегу озера. Юзеры следуют за ними - парни, только что пришедшие из Бара "Пьяная смерть", слишком долго ориентируются в ситуации, хотя отдельные умники уже проявляются.
   Местность гористая - в какой-то момент люди оказываются на берегу бурлящей реки.
   Впереди - ревущая ледяная вода, яростно хлещущая по окатаным камням. До другого берега - всего десятка два шагов, но стоит ступить в воду - и ты теряешь равновесие.
   Справа - окруженные камнеломом скалы, каждый шаг на которых грозит вывернуть ногу.
   Сзади - преследующие по пятам враги. Они все ближе.
  
   Сколько юзеров "погибло" здесь, вместе с ботами беспомощно ожидая, пока их убьют!
   Некоторые пытались защищаться - остервенело, как заганные в угол кролики... и с тем же успехом.
   В какой-то момент окрестности наполнялись шумом и гамом - воины чужого племени окружали несчастных беглецов, занимали высокие места и начинали расстреливать из луков.
   Насиловали женщин.
   Разбивали головы - дети и старухи беспомощно пытались заслониться хрупкими ручонками от боевых топоров.
   Подхватывали на острия младенцев.
   Беспощадно кололи копьями последних юзеров, в животном ужасе забивавшихся в щели между камнями у реки.
  
   Миссия не выполнена.
   Возврат к началу? Выход?
  
  
   Многие уходили, не понимая, чего я хочу от них на этом этапе.
   Да и черт с вами. "Запретный остров" - не для всех.
   Но проваленные миссии манили своей загадкой, как свет ночного костра, и юзеры возвращались обратно.
  
   Наконец появились первые герои.
   Конец у всех один. Логически, другого и не дано.
  
   Ты охвачен лихорадкой - твой мозг ищет пути к спасению.
   Ты видишь веревку, которой одна из женщин спутала свою дурацкую бабью поклажу, и понимаешь, что эту веревку можно было бы натянуть от одного берега бурлящей реки к другому. Тогда женщины могли бы перейти, не рискуя быть унесенными водой.
   Ты берешь эту веревку и идешь к реке.
   Ты привязываешь веревку к стволу дерева, которое стоит ближе всех к воде, и идешь дальше.
   Тебе страшно. Страх везде - сзади и впереди.
   Но ты должен действовать, чтобы спасти свое племя.
   Река отталкивает тебя назад. Пугает. Сбивает с ног. Обжигает холодом.
   Но ты должен идти вперед.
  
   В какой-то момент ты понимаешь, что спокойно зайти в воду не получится.
   Тогда ты наматываешь веревку на руку, сжимаешься, как рысь... и прыгаешь в воду.
   Она переворачивает тебя, мотает, треплет, как волк попавшего ему в зубы зайца.
   Ты не можешь дышать.
   Ты пытаешься найти опору и встать, чтобы вдохнуть, но вода все время переворачивает тебя и опрокидывает.
   Река швыряет и бьет тебя об камни. Всё - ты захлебываешься и выпускаешь веревку.
   Ты побежден.
   Тебя несет прочь ледяная вода - прочь от жизни, прочь от Племени, прочь от себя самого.
   Новые удары замутняют твое сознание, отнимают волю, хотя ты еще продолжаешь бессильно цепляться за камни...
   Конец.
  
   Миссия выполнена. Вы перешли на следующий уровень
  
  
   Алкоголь
  
   Наверное, об этом почти нечего рассказывать, но мне все же хочется вспомнить о том, как я напился.
   Поскольку виреальное опьянение в нашем обществе давно заменило собой реальное, мне пришлось изрядно постараться, чтобы добыть настоящий алкоголь. Впрочем, когда я нашел его, купить оказалось гораздо легче.
   Это был антикварный магазин, и мне пришлось выложить за нее изрядную сумму.
   Сжимая в руках заветную бутылку с непонятной надписью "BECHEROVKA", я вышел из магазина, глупо улыбаясь.
   Куда теперь?
   Я не нашел ничего умнее, как расположиться на опоре Этажей и, глядя на шелестящий поток мобилей, тут же открыл бутылку и сделал первый глоток.
   Божественно.
   Через пару глотков я был основательно пьян. Вот тогда бы и затормозить, но мне, неопытному пьянице, показалось, что все только начинается.
   Мне было хорошо, я улыбался, мурлыкал под нос какой-то мотивчик и раскачивался в такт собственной песне.
   ...
   Пришел я в себя около какого-то здания, стоящим на четвереньках. Подняв голову, я с трудом разобрал черные блестящие плиты перед собой.
   Кто-то обращался ко мне из-за моей спины.
   - Семь-ноль-один-тридцать-шесть, у вас проблемы. Примите вертикальное положение, чтобы я мог задействовать приемник.
   Эту фразу он повторял, как заведенный, пока ее смысл не добрался до моего затерянного в алкоголе мозга.
   И тогда я захохотал как бешеный, так что даже пришлось лечь на плиты - я помню, что получил большое удовольствие, почувствовав их нагретое солнцем тепло.
   Потом бот все-таки изощрился захватить меня, а может, кто-то ему помог - не помню. Помню лишь, как летел в его чреве, радуясь светившему через окно солнцу и регулярно угрожая облевать салон, если проклятый компьютер не будет рулить более осторожно, на что тот с тупой вежливостью каждый раз успокаивал меня - все под контролем.
   В конце концов меня все-таки вырвало в салоне - как я понял на следующий день по состоянию моего костюма. В общем, списали с меня какой-то штраф, и весь следующий день я промучился от сильного алкогольного отравления, как пояснил мне мой биосканер.
   Но, выковыривая из памяти события этого дня, я еще долго начинал против воли смеяться.
   Ах да, самое главное - то здание с черными плитами, возле которого я пришел в себя перед тем, как меня подобрал бот, было зданием уПора.
  
  
   Она
  
   Ты приходишь в себя на берегу реки - замерзший, продрогший до костей, разбитый, бессильный.
   Твоего Племени больше нет.
   Ты идешь по берегу и видишь Ее - такую же несчастную, избитую и замерзшую.
   Она сидит, обхватив колени руками, и дрожит - от страха и холода.
   Быть может, в первое мгновение она кажется тебе не слишком красивой - или даже совсем некрасивой. Костлявая уродина с мордой, сморщившейся и опухшей от слез.
   Но потом ты понимаешь, что она - Женщина, комок хрупкой живой плоти среди этого мира холода, смерти и насилия.
  
   Ты не можешь пройти мимо нее, потому что тебе некуда идти. Твой мозг все еще шокирован смертью в ледяной воде Реки, поэтому в нем не возникают глупые вопросы.
   Ты протягиваешь Ей руку, чтобы помочь встать - но Она не может встать, Ей слишком холодно, Она трясется, не зная, как согреться.
   Тогда ты садишься рядом и обнимаешь Ее, чтобы согреть - обнимаешь Ее холодное, тщедушное и бесценное тельце, комочек замерзшей живой плоти.
   Тебе нравится запах Ее мокрых волос и кислых от плача щек.
   Тебе нравится, что Она слабее тебя, и поэтому у Нее есть потребность в том, что ты можешь дать Ей - защиту и покровительство, силу и ярость.
   А у Нее есть то, чего нет у тебя - тепло, нежность и уют, и главное - Она может стать матерью твоих детей.
   Ты обнимаешь Ее, и тебе становится весело.
  
   Этот уровень оказался для меня, пожалуй, одним из самых сложных. Я просто не знал, как еще добиться от юзеров правильной реакции, и мне пришлось активно применять психоимплантацию. Проклятые отрыжки Системы, кастрированные души, упрямо не желали относиться к Ней так, как я хотел - как мужчины к женщине.
   Они пытались найти в Ней кого угодно другого - друга, спутника, товарища, даже прохожего, у которого можно невинно поинтересоваться:
   - А где здесь ближайшее селение? Не знаешь? А ты бот или юзер?
  
   Возможно, я слишком забегал вперед, насилуя их психику имплантациями, втыкая в них чувства, которые вряд ли могли возникнуть естественным образом - которым просто не было никаких аналогий в реальной жизни.
   Но у меня не было времени.
   И кроме того, пусть метод, которым я вживлял в них новые чувства, был неестественным - но разве эти чувства не были гораздо естественнее, чем вся эта искусственная, электронно-пластиковая жизнь вокруг нас, жизнь в беспросветно-белом брюхе Системы?
   Так я оправдывал себя - и действовал дальше.
  
  
   Биомать
  
   После того как я запустил "Остров", сны перестали терзать меня. Я спал мало - только для того, чтобы восстановить работоспособность, которая теперь очень была нужна мне - ведь я поддерживал "Остров" один, сам себе вимейкер, программер, девелопер, крейчер и пиарщик, и все остальное.
   Долгое время я спал вообще без снов. Но однажды, проснувшись по привычке утром, я вдруг ощутил моральную усталость.
   Хватит работать. Ничего с этим "Островом" не случится, по крайней мере за один пропущенный день.
   Ведь "Остров" - это тоже суета. Это тоже элемент Системы.
  
   Возможно, мне только кажется, что я борюсь против нее. Возможно, я ее только укрепляю. Действую как вирус прививки, сожрав который, она станет сильнее.
   Эта мысль несколько пошатнула мою мотивацию, хотя настроение осталось спокойным и даже каким-то лирическим.
   С этим настроением я повернулся на другой бок, уснул опять и увидел сон.
   Точнее, это был сон-чувство.
  
   Я то ли видел, то ли ощущал нечто теплое, бесформенное, окружавшее меня со всех сторон. Какая-то женщина с округлыми чертами лица и светлыми волосами смутно улыбалась мне сквозь солнечную пелену, словно в моих глазах стояли слезы.
   От нее исходила солнечная теплота, которая коснулась моего серца, и вдруг я почувствовал неописуемый восторг.
   Я проснулся и долго не мог понять, что со мной происходит.
  
   У меня было такое чувство, словно здесь, в моей пустой комнате, только что кто-то был.
   Я все еще чувствовал это тепло - как будто меня погладил и приласкал кто-то большой и добрый, теплый и нежный, как весеннее солнце.
   Это был человек.
   Подумав, я понял, что это была...
  
   ... от моих мыслей меня внезапно отвлекло меню кухонного комбайна, которое я прочитывал механически, как делал это каждое утро.
   В нем появилась новая опция - "Походный суп".
   Пожалуйста. Стоило мне несколько раз заказать его по собственному рецепту, как они украли его и теперь продают всем.
   Возбудить иск, потребовать авторские права? Скорее всего, раз они пошли на это, они проработали свою защиту. А, черт с ними - вкус походов... пусть его узнают другие.
   Мне не хотелось об этом думать - я забыл о своем авторском праве, чтобы бережно удержать в себе тепло моего сна.
  
   Мама.
   Мать.
   Моя мать.
   Возможно, это была она?
   А как это проверить? Мне не с чем было сравнить.
   Но, если те, у кого действительно была мать, чувствуют то же... я им завидую.
  
   Мама. Была ли ты у меня? Был ли я у тебя? Вырос ли я в капсуле Инкубатора или у меня была Ты?
   Воспоминания об Инкубаторе показались мне теперь натянутыми и чересчур серыми, как будто их лепил на скорую руку какой-то начинающий вимейкер.
  
   Мне бы хотелось так же во сне увидеть и отца, но таких снов у меня не было. Да и мать я больше не видел - или, не чувствовал. Того единственного сна с избытком хватало, чтобы почти каждый день на некоторое время погружать меня в задумчивость.
  
   Но все-таки - отец...
   Отец. Какой он? Какой он был, какой он должен быть?
  
   Мне казалось, что он строг и холоден, как Небо. Такой же высокий, возвышенный и зовущий за собой в эту высоту. Тепеливо прощающий падения и зовущий подниматься снова.
   Все время рядом - и так далеко.
   Все время с тобой - и в то же время над тобой.
  
   Мне не хватало моих родителей. Поистине, я бы изобрел их, если бы это не казалось мне оскорблением - ведь они реально существовали.
   Когда-то.
   Или, может быть, даже все еще существуют - сейчас.
  
   В какой-то момент, повинуясь внезапному импульсу, я зашел на сайт уПора и нашел раздел "Поиск людей".
   Марк Дани, 1005-7-01-36. Ищу свою мать.
   Нажимаем кнопку - торпеда отправлена.
   Подавитесь, уроды, я больше не верю в вашу сказку об Инкубаторе.
   Ожидаемый ответ пришел очень быстро.
  
   Марк, Вы были рождены и воспитаны в Инкубационном Институте имени Розенберга, Москва.
  
   Я знал, что они это скажут. Собственно, ничего другого они и не могли сказать. Но я уже приготовил следующий ход на этот предсказуемый ответ.
  
   Я ищу свою биологическую мать. С помощью которой было произведено зачатие.
  
   Вы же не будете утверждать, что оплодотворенную яйцеклетку вы тоже синтезировали?
   На этот раз ответа пришлось ждать полдня.
   Советуются друг с другом. Пытаются понять. Ищут подвох.
  
   Ваша биологическая мать нам известна. Но скажите, зачем это Вам? Общение с этим человеком может причинить дискомфорт вам обоим.
  
   Я хочу проверить одно предположение. Относительно моей склонности к депрессии и углублению в работу.
  
   Мы можем провести сравнительный анализ ваших гено-карт. Вам не придется контактировать с этим человеком, и результаты будут гораздо более точные, чем если вы предпримете самостоятельное исследование. Ведь вы не специалист по генной инженерии.
  
   Я хочу проверить и другие мои предположения. Я не хочу детальные результаты. Все, что мне нужно - взглянуть на нее и немного поговорить.
  
   Предупреждаем, что нижеследующая информация не может быть использована Вами для оказания давления, не имеет юридического значения, не является правовой, не может быть использована в суде. Ваша биологическая мать - Елена Кей, 980-09-10-42.
  
   Благодарю.
  
  
   С помощью социальных сетей я быстро нашел ее.
   52 года. Красивое лицо, в котором без труда узнавались мои черты. Идеальное тело - конечно, с помощью биотехнологий.
   Она не занималась ничем определенным - скорее всего, жила на доходы от акций.
   В интересах - спорт, музыка, литература, туризм.
  
   Елена Кей.
   Я понял, что должен срочно встретиться с ней, и написал письмо.
  
   Здравствуйте, Елена. Я хотел бы встретиться с Вами. Есть некоторые вопросы, которые нам надо обсудить.
  
   Нам надо? Почему?
  
   Вы узнаете сами. Я не хочу обсуждать это письменно. Поверьте, я не займу много Вашего времени - всего пару минут. Пару вопросов.
  
   Ну ладно... она вставила свой подмигивающий портрет. С условием, что вы оставите меня в живых. Через полчаса я буду в солярии, вы можете найти меня там.
  
  
   Через полчаса я был в солярии. Однако в зале ее не было.
  
   Я уже загораю. Присоединяйтесь.
  
   Дура. О чем ты думаешь?
  
   Делать было нечего, я разделся, оставив на себе из одежды один только Лэп, и вошел в солярий, оказавшись под палящими лучами искуственного солнца.
   Я медленно шел по белому плитчатому полу, оглядывась по сторонам - вокруг ряды далеко стоящих друг от друга лежаков, на которых лежат фигуры - белые, розовые, коричневые.
   Вот и она.
   Я сел на стоявший рядом незанятый лежак, разглядывая ее.
   Она лежала на спине, совершенно обнаженная, скосила на меня глаза - улыбнулась - и снова закрыла их, нежась под искусственными лучами и моим взглядом.
  
   Бронзовое тело. Шум волн. Ветерок, не дающий телу вспотеть.
   У нее были маленькие груди и широкие бедра, и ни одного волоска на теле, идеально гладком, как тело куклы.
   - Нравится? - спросила она сонным смеющимся голосом.
  
   Мать.
  
   Не дождавшись от меня ответа, она открыла глаза.
   - Так о чем вы собирались со мной поговорить?
   Я кашлянул и лег спиной на свой лежак.
   - Я узнал, что вы - моя биологическая мать.
  
   Молчание.
  
   - Некоторые люди убедили меня, что мои воспоминания об Инкубаторе - вымысел. Что на самом деле я... как это сказать...
   Надо было все-таки заранее приготовить свою маленькую речь. Но мне было не до этого - я шел сюда весь во власти какого-то тягостного чувства, как сомнамбула. Ну правильно - я ведь собирался раскрыть самую важную тайну своей жизни.
   - В общем, что на самом деле я был воспитан в детдоме.
   - Я не имею никаких претензий к вам, конечно. Все, что я хочу - спросить вас... чтобы вы сказали мне, где и когда я родился, и кто мой отец.
   Я услышал с ее стороны движение и обернулся - она повернулась на лежаке, положив подбородок на руку, и задумчиво глядела на меня.
   - Надеюсь, я вас не... не доставил вам дискомфорт? - тактично осведомился я, невольно усмехнувшись.
  
   Она медленно покачала головой. Секунды шли, она смотрела на меня удивленным и несколько расстроенным взглядом. Я смотрел на нее.
   - Нет, - наконец ответила она. - Просто... вы меня застали врасплох. Лежишь тут на солнышке... и тут к тебе приходит... твой сын.
   Она тихо вздохнулаГлаза смотрели куда-то в сторону.
   - Зачем вам это надо?
   Я ответил не сразу.
   - Просто навожу порядок. Для сведения.
   Она кашлянула.
   - С чего начать... я даже не знаю...
   - Вы отдали меня в детдом сразу после рождения?
   Она смутилась.
   Конечно, ведь это - предательство, лихорадочно быстро понял я.
   Она кивнула.
   - Ну да... я была такая молодая... и собственно, никаких вариантов... других...
   Она снова откашлялась и продолжила более твердым голосом:
   - В общем, я хотела сначала сделать аборт, но тогда уже работала программа по государственному усыновлению детей... за это давали деньги, и я... я решила, что так будет лучше.
   Она нервно потерла лицо и раздраженно фыркнула.
   - Мне неприятен этот разговор. Не знаю, зачем это вам?
   - А вы знаете своих родителей? - парировал я внезапно пришедшим мне в голову вопросом.
   Она нахмурилась еще больше.
   - Вы вторгаетесь в мою личную жизнь.
   - Извините, не буду. Расскажите только то, что касается меня, и я вас оставлю в покое.
   Она посмотрела на меня, прищурившись, словно хотела сказать "ты и так сейчас от меня отстанешь, когда я пожалуюсь в уПор".
   А может, мне показалось. Но на всякий случай я все же мягко попросил ее:
   - Пожалуйста, не сообщайте в уПор. Все-таки я ведь ваш сын. Пусть даже и суррогатный.
   Ее глаза дрогнули и опустились.
   - Гм... ладно... - продолжила она внезапно охрипшим голосом. - Что еще вам интер... хотелось бы знать?
   - Кто мой отец?
   Мне показалось, что она даже немного покраснела от этого вопроса.
   - Я думаю, один парень... Мы познакомились в клубе. Кажется, его звали Олег. Или Дэн. Я не помню.
  
   Молчание затягивалось. Я понял, что пора закругляться.
   - Ну ладно, спасибо, что все рассказали. Не буду больше занимать ваше время.
   Я кивнул головой на прощанье и ушел прочь, унося в памяти ее лицо, на котором застыл немой неуверенный вопрос.
   Мать. Надо же. Вот это - моя мать.
   Проклятье, забыл уточнить, долго ли я с ней пробыл перед детдомом, и кто назвал меня Марком. Но возвращаться уже не буду. Впрочем, эти знания мало что прибавили бы мне.
  
   Странное ощущение - словно мне в сердце вставили недостававшую до сих пор деталь, но эта деталь была то ли сломанной, то ли неправильной, в общем, она плохо сидела на своем месте.
   Она даже ... болела. Немного, какой-то ноющей печальной болью. Конечно. Ведь я нашел не совсем то, что искал. Воодушевленный своим странным сном, глупым сном, я бежал сюда так, как будто эта женщина должна была распростереть мне объятия.
   Обманутое ожидание превратилось в боль.
   Однако эта боль все равно лучше, чем пустота.
  
   Поздно вечером мне пришло сообщение от нее:
  
   Прости меня, мой мальчик. Мне очень жаль, хотя прошлого не вернешь.
  
   И все.
   Я грустно согласился с ней, но через некоторое время в голове вспыхнуло яркое, как молния, воспоминание.
  
   Грей стоит на фоне звездного неба и ждет, пока я надену ботинок на кое-как спросонья натянутую на ногу обмотку.
   - Прошлое не надо возвращать.
   Кажется, я пожаловался ему на то, что мне уже тридцать два года и я чувствую себя слишком старым, чтобы что-то менять в своей жизни.
   Кажется, я сказал именно эту фразу - "прошлого не вернешь".
   - Прошлое не надо возвращать. Его уже нет. Достаточно изменить себя в настоящем. И ты изменишь свое будущее. Ведь это на самом деле то, что ты хочешь.
   - Попытайся. Вероятность успеха прямо пропорциональна количеству твоих попыток. Если количество попыток равно нулю, о чем можно говорить?
   - Весь вопрос в том, насколько ты хочешь стать другим. Тебе ведь приятнее жалеть себя. Ты ведь любишь себя и ненавидишь эту жизнь, которая тебя, любимого, постоянно обижает.
   - Люби жизнь, ненавидь себя. Только тогда ты сможешь добиться чего-то.
  
  
   Олимп
  
   Воздух вершин прозрачен - но сможешь ли ты дышать им?
  
   Я все еще достраивал последний уровень, когда самые энергичные юзеры уже рвались на средний.
   Но попав на него, они основательно там застряли, и я успел дважды перестроить свой Олимп, а потом и вообще впасть в скуку и уныние.
  
   Они шли через Средневековье, осаждая друг друга в замках, порабощая отсталые племена и облагая их данью, мучаясь в хитросплетениях многосторонних заговоров и интриг. Свободные от контроля полиции и уПора, они позволяли себе в такое, о чем в реальной жизни, скорее всего, и подумать не могли. Пытки, гаремы, обман, убийства, грабежи - обычный набор безобразий, ради которых они заходили в созданный мной мир.
   Любой из юзеров мог запросто попасть с дружеского пира у союзника в его же подземелье, чтобы после того, как в голове немного прояснится, с удивлением обнаружить своего собутыльника врагом, требующим выкупа или земельной уступки. После этого бедолаге оставалось либо выйти из игры, потеряв все (игровое самоубийство), чтобы начать ее с нуля, либо выполнить требования своего похитителя. Можно, конечно, было попытаться сбежать... только в отличие от романов и несерьезных ви сделать это в моем мире было не легче, чем в реальном, поэтому на моей памяти не удалось никому.
  
   Глядя на эти безобразия, я только качал головой и убеждался, что Средневековье не было чем-то внушенным извне, несвойственным человеку, или каким-то временем первобытной жестокости и отсталости человека.
   Конь, меч, лес и вода - дай тебе все это и отбери все остальное, и ты сам устроишь вокруг себя свое Средневековье. Ты потратишь свое время на то, чтобы стать самым сильным и отважным, крепким и быстрым, ты объединишься с себе подобными и вы вместе нападете на другую группу себе подобных, чтобы слиться друг с другом в упоительном железном громе битвы, криков и крови.
   А чем еще можно заниматься в Средневековье?
   Если убрать над людьми тотальный контроль государства - многие из них предпочтут обман и убийства прозябанию в честной бедности. Да и многие из богатых, увлекшись игрой в могущество, не откажутся прихватить то, что плохо лежит - благо что ручной епископ за обычную мзду легко простит вся согрешения.
   Нет, некоторые, конечно, рано или поздно пресытятся однообразным весельем схватки и вялотекущей грызней обыденной жизни, уйдут в монастыри или возьмут в руки лиру - чтобы периодически падать под мечами и ножами остальных.
   Но таких будет меньшинство.
   А на следующий уровень перейдут только герои. Гильгамеши, Одиссеи, Роланды, Сиды, Вяйнямейнены, Сосруко, Греттиры, Ильи и Добрыни. Пожертвовавшие собой ради любви и дружбы, ради другого, тем самым превзойдя себя самого. Все разные, но все одинаковые в своем прорыве из материнской ткани реальности в сверкающее бытие Настоящего Человечества - оба слова с большой буквы.
   Здесь, на Олимпе, я хочу, чтобы они остановились и задумались. Если ты герой, тебе некуда больше развиваться. Время задуматься - не пора ли применить свою силу в реальности? Настоящий ли ты герой или только виртуальная тень? Для какого мира ты создан?
  
   Пока еще никто сюда не добрался, и я одиноко слонялся здесь, раз за разом разочаровываясь в человечестве и гадая, не слишком ли я усложнил прохождение моей игры.
   Отсев был слишком большим. Люди постоянно "умирали" в беспокойной среде Средневековья, вылетая из игры - то от оружия, то от болезни. То от глупости, то от излишнего ума.
   А те, кто забирались на вершины игровых пирамид, не собирались слезать с них, чтобы двигаться дальше - им хватало своих воображаемых богатств. Виртуальные короли, виртуальные богатыри, они наслаждались своим вымышленным высоким статусом и не хотели идти дальше. Не хотели рисковать своей виртуальной жизнью. Не хотели повторять эксцентричные поступки, которые когда-то стали подвигом и привели их сюда.
   Я сталкивал их друг с другом, давая возможность совершить подвиг, но они изо всех сил старались вернуться к стабильности.
   С чувством шокирующего изумления я увидел, как они сами вскоре начали изобретать дипломатию и финансовую систему. Вместо того, чтобы рисковать жизнью и действовать мечом, они начали действовать подкупами и шпионажем. Вместо того, чтобы добывать богатства, они стали придумывать способы нажиться на спекуляции.
   Даже зло начало вырождаться - эпические злодеи, от которых стонали целые сектора "Острова", начали выдыхаться и заменяться какими-то расчетливыми карликами, которые потихоньку опутывали все вокруг своей липкой противной паутиной.
   Ограничения множились и усиливались. Тома законов росли, накладываясь один на другой. Все большую силу обретали те, кто силой оружия объединял
   На моих глазах в моем собственном мире рождалась новая Система - карикатурное виртуальное подобие той, уничтожить которую я покушался в реальном мире. Она отличалась от своего прототипа только условностями, зависевшими от недостаточной мощности технической платформы - я просто не мог, конечно, сделать точную копию реального мира было не в моих силах. Поэтому моя "Система" была гораздо меньшей по составу и объему - если реальные исторические государства состояли из миллионов людей, то моим было достаточно тысячи юзеров и десятка тысяч разножанровых ботов. Поэтому свои жизненные вехи она преодолевала быстрыми шагами - от средневековья к "ренессансу" с его огнестрелом и векселями, от ренессанса к капитализму - всего за месяц.
   А смысл был тот же. Юзеры повторяли перед моими глазами все тот же спектакль - превращение человека в клетку огромной бюрократической медузы. Из хозяина жизни, воина и творца - в электронную амебу.
   Естественно, что для многих игра начала заходить в тупик. Они все реже заходили в нее, и все чаще в тематических сообществах появлялись реплики и обсуждения типа "Остров выродился, это совсем не то, что было раньше".
   Они не понимали, что это не последний уровень. Что дальше развитие может идти больше в них самих.
   Они критиковали меня, вместо того, чтобы идти дальше.
  
   И я садился на краю своего Олимпа и смотрел вниз, в прозрачную глубину ущелья, в котором еще клубился утренний туман, и встающее солнце покрывало одну из стен нежным розовым цветом.
   Здесь протекал ручей с ледяной чистой водой, с легким привкусом дождя и снега. Дождь и снег - и ничего более.
   Я думал, сюда придут герои, они будут просто садиться здесь, как я, и просто смотреть, перед тем как встать и пойти дальше - но я ошибся. Я ошибся, потому что мерял их по себе, но ведь я прошел Поход, я был заложником Руны - а они нет.
   Надо было сделать игру на основе Похода? Не пускать людей по второму кругу ускоренной исторической эволюции, конец которого, как выяснилось, неминуемо будет тем же? Просто окунуть их в реальный мир?
   У меня возникла новая идея.
   Жаль, что я не подумал об этом раньше и потратил столько сил на "Запретный остров".
   Ведь я сделал обыкновенное ви.
   А надо было - ви-дрим.
  
   Я оставил людям источник их зараженности Системой - их зараженное сознание и волю. Наивный, я надеялся, что они пройдут правильным путем.
  
   А надо было дать им ви-дрим, виртуальный сон, в котором они прошли бы моим тернистым путем Похода, лишенные возможности выбирать, как в кошмаре.
   Сон, который бы подействовал на них, как коллапс.
   Ведь я могу это сделать.
  
   Я думал о своем новом проекте, с горькой досадой жалея упущенное время, и равнодушно смотрел на мир своего "Острова", мгновенно потерявшего для меня всякий интерес.
   Здесь росла невысокая трава, цвели простые высокогорные цветы, и гулял свободный холодный ветер, заставляя искривленные деревья пригибаться к земле.
   С обычной точки зрения, тут было не очень комфортно. Зато отсюда был отличный вид - на мир, на всю мелочь человеческую.
  
   Центром Олимпа был Парфенон - четырехугольник из сотни полуразвалившихся белых колонн, внутри которого я расставил мраморные плиты.
   На плитах высечено по одному вопросу:
  
   Кто ты?
  
   Как тебя зовут?
  
   Куда ты идешь?
  
   Чего ты хочешь?
  
   Зачем ты здесь?
  
   Что ты можешь?
  
   Что будет с тобой дальше?
  
   Холодный порывистый ветер несся между колоннами, и рваное одеяло облаков мчалось надо мной, почти касаясь головы.
   Вопросов было больше, чем ответов.
  
   Кто твой враг?
  
   Проходя через Парфенон, я видел спуск в красивую долину, с рощами, дворцами и реками.
   Вход в нее пролегал через арку с надписью
  
   КОНЕЦ ИГРЫ. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В РЕАЛЬНОСТЬ
  
   Ни один чертов юзер еще сюда не дошел.
   Я с тоской ощущал, что вымотан этой работой, и понимал, что силы на новый проект у меня появятся нескоро.
   Сон, сон, виртуальный сон... почему я изменил тебе? Тебе, благодаря которому я стал таким, как сейчас...
  
  
   Обратная связь
  
   Жалобы юзеров были первым и основным видом откликов на мой "Остров".
   Одни писали мне гневные сообщения, другие сразу обращались в уТорг и уПор с исками о возмещении дискомфорта, требуя компенсаций - хорошо, что я заранее продумал этот вопрос и так написал игровой договор (который, конечно, никто не читал, прежде чем поставить галочку), что все сводилось к возврату входной платы.
  
   Но это было не то, что меня интересовало - это был всего лишь еле различимый писк недовольного планктона.
   Плыви себе дальше, планктон - отсюда, где для тебя слишком холодно и солоно, туда, где тебя ждут гостеприимные щупальца Системы.
   Меня интересует прежде всего она сама и ее реакция.
  
   Наконец я увидел то, что хотел - в обозрении деловой активности NewsForge.
   Это были жалобы работодателей - игра в "Запретный остров" вызвала небольшое падение мотивации работников на крупных предприятиях, которые вели отдельное наблюдение за психологической жизнью своих сотрудников. Уже в Баре "Пьяная смерть" они вдыхали совсем другого воздуха, по сравнению с тем, которым дышали на работе, и теряли к ней интерес.
   Это значит, на остальных предприятиях происходило то же самое, просто они не знали об этом.
  
   Мне показалось, что Система глухо скрипнула и беспокойно заворочалась в поисках источника раздражения. Может быть, импульс удара еще не обрушился на ее мозг в полной силе - наверное, он слишком долго шел по запруженным каналам ее полумертвого тела.
   А может быть, все это мне кажется, раздраженно думал я в следующую секунду, и пытался заставить себя думать над следующим проектом.
   Сон. Ви-дрим. VirtualDream.
   Давай, сволочь, думай, проклинал я себя, и проводил бесплодные часы, вперившись в экран Роба.
   Ничего не получалось. Меня словно выталкивало из виртуальности.
   Я провел в ней слишком много времени.
  
   Пока я мучился таким образом, на моем Олимпе собралась первая группа победителей.
   Нет, они не захотели уходить отсюда в солнечную долину Реальности, и в этом, видимо, был очередной мой промах.
   Им нравилось быть здесь - на вершине мира, где текли прозрачные ледниковые ручьи и гнулись под свирепыми порывами ветра карликовые сосны. Они воображали себя небожителями, прошедшими героический путь на Земле и теперь отдыхавших, вспоминая свои подвиги и приключения.
   Уловив их пожелания, я создал новый вид олимпийской растительности - цветы, источающие нектар. Нечто вроде меда, пропитанного спиртом.
   Им понравилось. Нализаться до потери пульса таким нектаром было невозможно - приторный мед мешал этому. А дойти до кондиции, когда смотришь на мир благодушным самодостаточным взглядом - легко.
   Им нравились мои вопросы, написанные на плитах - правда, они не искали ответов.
   Им нравилось собираться здесь, среди неуютных колонн Парфенона, и неспешно вести свои небожительские беседы о суете мира, слизывая нектар и изредка развлекаясь потешными рукопашными боями и фехтованием.
   Они хвалили этот мир и славили его создателя - меня, притаившегося среди них под маской такого же юзера, как и они.
   Я молча принимал похвалы, тая кислую гримасу - я-то рассчитывал на другое.
   Но я был глуп.
   Спасибо и на этом.
  
   Тем не менее, мое олимпийское сообщество неожиданно дало плоды.
   Оно начало распространять идеологию, которую я вдалбливал в них на каждом шагу по моему "Острову" - новую идеологию презрения к комфорту и потреблению, идеологию человеческой силы и храбрости.
   Ирония была в том, что те, кто воспевал все это, сами продолжали жить обычной жизнью системного червя - потребляли и производили те самые ценности, презрение к которым проповедовали.
   Я хотел воткнуть в Систему жало новой идеи - а получилось, что я приделал к ней паровой клапан. Люди отводили душу в моем мире - и возвращались в объятия Системы довольными и умиротворенными, вместо того, чтобы ненавидеть ее.
   Я думал, что она отблагодарит меня за это. Я ждал популярности и денег. Я так устал от своей одинокой и глупой борьбы, что готов был променять свои идеи на деньги... и комфорт. Да, я не оговорился - тот самый комфорт, против которого я, казалось, хотел бороться.
   Просто я устал и сломлен, у меня нет больше сил и желания.
   Поэтому я удивился, когда увидел, что Системе не понравились плоды моих трудов.
  
   Через несколько дней ведущие обозреватели обрушили на "Остров" шквал критики. После нескольких случайных завистливых визгов - "какой ошеломляющий успех, какая необычная тема, мы будем следить за развитием событий"... владельцы рейтингов, видимо, получили электрический укол Системы, одумались и пришли в себя, вскочив на защиту ее интересов, как цепные псы средневекового замка. Теперь в их изложении я предстал опасным идиотом, играющим на низменных инстинктах разрушения, примитивным подельщиком, собравшим в один коктейль все мечты малолетних имбецилов. Отгавкавшись по полной программе, рейтинги умолкли и сделали вид, что я перестал существовать, вернувшись к обсасыванию никчемных подробностей. Но мой "Остров" продолжал существовать, он продолжал набирать обороты, и игнорировать это было можно с той же легкостью, как игнорировать ураган или землетрясение.
   Это были стихийно - якобы? - возникавшие в Сети общества "анти-островов", члены которых пытались издеваться над моим ви, над моими идеями и даже надо мной лично, выставляя меня одиноким закомплексованным идиотом, раскапывая унизительные подробности моей биографии, намешивая в них откровенную ложь в расчете, что у меня не хватит времени и сил судиться со всеми одновременно. Придя в себя от бессильного гнева, я смеялся.
   Уровень твоего врага - это твой уровень.
   Значит я равноценен армии этих "сообществ", рейтингов и работодателей. Я один - против их всех.
   Неплохо.
  
   Процесс развивался. Я был одиночка и победитель. Я сделал невозможное.
   Забыв про идею сделать виртуальный сон о Походе, сон-кошмар, сон-ловушку, из которой нельзя выпрыгнуть, чтобы отдышаться, пока не пройдешь все до конца, я бежал по улицам, опьяненный и раздираемый на части терновым венцом своего одинокого триумфа.
  
   Вместе с торжеством в моей душе росло неудовлетворение - его боль и была болью тернового венца. Вместе с триумфом в моем сердце росла черная прореха - мне некому было этот триумф положить к ногам, не с кем поделиться радостью своих побед и болью от вражеских ударов. Я был один, но я не хотел быть собеседником самому себе.
  
   Саша.
  
   Моя первая и единственная настоящая - реальная - женщина.
  
   Я понял, что я сильнее всего хочу быть с ней. Сильнее борьбы и ненависти к Системе. Система была лишь препятствием - устрани его - и в следующую секунду я забуду о нем.
  
   Я хочу слышать ее звонкий смех, держать ее хрупкую сильную руку. И еще я хочу...
  
   Но Саши нет.
   Они отняли ее у меня.
   Стой, замри, исчезни, глупое желание обнять призрак прошлого - говорил я себе и дышал глубже, и бежал дальше. Но желание не слушалось, и с каждым новым кругом, с каждой новой порцией силы, вливавшейся в меня в беге, оно лишь становилось сильнее.
  
   Охваченный безумной неутолимой жаждой, я вбегал в поток мобилей, заставляя их огибать меня по кривой, и продолжал бежать, жадно вдыхая плотный воздух проносящейся рядом смерти, и уходил с трассы за несколько мгновений до того, как на ней появлялся бот уПора.
   На его вопросы я отвечал ругательствами, которые смешная машина не могла понять.
  
   Устав, я плелся по улицам, отключив Лэп, смотрел на кипевший вокруг хаос псевдо-жизни и думал.
  
   Жизнь - ничто, если тебе не за что ее отдать
  
   Нет. Не так.
  
   Твоя жизнь...
  
   Хорошо. Вы отняли у меня ее - я отниму у вас всё.
   Весь этот лживый надуманный мир, хрупко, как отравленное насекомое, стоящий на тонких лапках вымученных отношений.
   Система.
  
   Воспаленный, я шел, не видя дороги перед собой, и мечтал о том, как я создам армию разрушителей, которые вдохновятся идеями нового мира и разорвут Систему в клочья.
  
   Уничтожить цивилизацию. Развивать себя, свои естественные возможности, а не технику.
   Прогресс - иллюзия.
   Путешествия в космос? Освоение вселенной?
   Чушь. Путь в никуда.
   Зачем тебе захватывать Вселенную, если ты не можешь владеть самим собой.
   Зачем тебе другие планеты, если ты не можешь навести порядок на своей собственной.
  
   Чтобы поднять в небо громадину звездолета, люди должны слиться в новый сверх-человеческий организм, утратив свободу передвижения, свободу воли и выбора.
   Сверх-человек - это не супер-человек, как наивно думали раньше, какой-то герой комиксов, с легкостью использующий свои необыкновенные возможности, чтобы победить зло.
   Сверхчеловек - это то, что выше, сложнее человека. Система.
   Сверхчеловек - это клетка Системы. Он настолько же сильнее и самостоятельнее Человека, как клетка нашего тела сильнее и свободнее одноклеточного организма, плывущего вперед в толще воды на свой страх и риск.
   Вам кажется, что быть клеткой организма - это более совершенно? Я не спорю. Вперед - в вашей воле отдать Системе свою свободу, и всю свою деятельность свести к одной рутинной функции, ради ее блага.
   Передавать энергию Системы из одного ее места в другое - от производителя к распределителю, от распределителя к органу, как делают каждый день клетки наших кровеносных сосудов.
   Принимать на себя удары, адресованные Системе, и гибнуть, чтобы она жила - как гибнут каждый день клетки нашей кожи.
   Принимать каждый день только один сигнал, и передавать его дальше.
   И все.
   Перестать быть Человеком и стать элементом. Частью переплетения компьютеров, с каждым новым шагом совершенствующихся и вытесняющих Человека на задворки, в технофермы неподвижных свиней.
  
   Я хочу других целей.
   Я выбираю Человека и машу рукой - прощай, Космос.
   Катись к черту.
   Я буду смотреть на тебя, стоя на траве у тихо текущей реки.
   Я буду видеть тебя ночью, украшенного звездами, а не в иллюминаторе безумной железной машины. Пусть звездолеты останутся в сказках о будущем.
  
  
   Вимейкер в Стране снов
  
   Моя жизнь все больше и больше расстраивалась. Я потерял желание чего-то добиваться, но мои желания не исчезли - оторвавшись от смыслов, они бродили в глубине моей души, как большие глубоководные рыбы.
   Я больше не мог спать. Дни и ночи закружились передо мной в дурном колесе, и я попал в это колесо и покатился вниз.
   Я дотягивал до момента, пока глаза не начинали смыкаться против моей воли - утро, день, вечер, неважно - и нехотя погружался в забытие, из которого меня через несколько минут выбрасывал любой звук окружающего мира.
   Между этими погружениями я пребывал в пассивной дреме, колыхаясь на волнах своего моря, как медуза. Ел кое как, не умывался, не вылезал в Сеть.
   Постепенно оборвались контакты с внешним миром - работодатели и заказчики плюнули на меня и забыли, некоторые через суд отзывали контракты и предоплаты, и благодаря тому, что я никуда не являлся и ни на что не отвечал, это им удавалось.
   Заподозривший неладное биосканер терзал мои нервы своими призывами, пока я не додумался повесить на него своего виртуального двойника, приделав тому еще одну функцию. Теперь биосканер считывал его показания и только удовлетворенно мурлыкал - здоровье моего двойника было поистине богатырским.
   А я продолжал дремать, без малейшего эмоционального движения лежа на дне океана забвения, в толще бесформенных мыслей.
  
   И в этой дреме мой разум пронзила молния озарения.
  
   Не надо расписывать сценарий дрим-ви.
   Надо задать отправную и конечную точки - мегаполис и Убежище, и пространство между ними - пространство свободы, где на руинах старого мира растут леса и бегают волкопсы. Три действующие силы - герой, Система и террористы. Старт игры, когда террористы выхватывают героя из уютного стойла, унося в Неизвестное.
   И все. Что будет дальше по пути к Убежищу - пусть решает подсознание игрока. Пусть оно само переварит его комплексы и стереотипы. Я верю в его силу.
   Ему-то, подсознанию, больше всего известно, чего боится этот человек, и оно не замедлит столкнуть его лоб в лоб с этим. И если у него есть совесть - она не упустит случая отыграться.
  
   Конечно, по отношению к ничего не подозревающим покупателям это будет ничто иное, как акт терроризма. Возможно, мне даже не дадут его осуществить в полном объеме. Но несколько людей обречены пасть его жертвами, прежде чем мне оборвут руки.
   Я схвачу этих людей и выброшу из Системы. Может быть, они вернутся в нее. Может, им понравится другой мир и они останутся в нем.
   Я уже ничего не знаю. Ни на что не надеюсь. Ничего не хочу.
   Я просто из последних сил делаю то, что считаю должным.
  
   Благодаря этому открытию я наконец обрел какое-то подобие текущей жизненной цели и смог организоваться, перейдя из более хаотического состояния в менее хаотическое.
   Я начал работать, а с работой пришел и сон. Правда, первые мои сны после этого долгого перерыва были болезненные и сомнамбулические.
   Утро, день и ночь по прежнему не совпадали с моим отдыхом. Наконец я вырвался из этого колеса, заставив себя рано встать и работать до обеда. После него я решил проведать свой Остров, выбрался из технофлешки и побрел вдоль трассы.
   Но уже на полпути я страшно устал, передумал и вернулся домой, где снова работал до позднего вечера.
   На удивление, мой новый проект был чрезвычайно прост. Я закончил его матрицу всего за один день, оставалось только отточить детали - это я отложил на следующий день.
   Я даже поел перед сном, чтобы тяжесть в желудке служила мне надежным балластом в мире сновидений. Чувство удовлетворения прямо-таки светилось на моем лице, оно явственно читалось в зеркале ванной, куда я пришел напоследок умыться, чтобы немного освежить уставшие нервы - немного опухший, но счастливый.
  
   Кто бы мог подумать, что вместо крепкого сна честного работника виртуальности поджидает самый настоящий кошмар.
  
  
   Офицер Прогресса
  
   Я уснул, но вдруг оказалось, что я лечу в утробе полицейского бота, сжатый объятиями пневмокресла.
   Вокруг была тьма.
   Я пытался задавать вопросы, но связки не слушались меня - на них навалилась свинцовая тяжесть.
  
   Без всякого перехода полет превратился в парение внутри огромной черной сферы, похожей на космос, но у нее все-таки были границы, и хотя они были чрезвычайно далеко, но я их чувствовал.
  
   Тьма передо мной вдруг развернулась ко мне лицом, и я увидел... нечто похожее на громадного человека, или, скорее, на сбой дрим-ви, но я точно помнил, что не заказывал и не делал такого сценария. Возможно, я окончательно свихнулся, но в таком случае мне все равно бояться было уже нечего.
   И я не боялся его.
  
   Непропорционально маленький голый торс по сравнению с огромной головой, также лишенной волос. Лицо многовекового старика, столетиями обновлявшего свой организм с помощью искусственных вливаний.
   Он изучал меня своими тусклыми рыбьими глазами, напряженно смотрящими из-под морщинистых век.
   - Марк Дани.
   Голос раскатился по этой кошмарной сфере мягким хриплым эхом.
   - Я - офицер Айвон Михайлов.
  
   Я улыбнулся.
  
   - В прошлый раз вы были в том же звании, но гораздо моложе.
   - Офицер - это не звание.
  
   Следующую мою мысль, уже готовившуюся подняться со стапеля, разбило на взлете, мой разум парализовало, и паника захлестнула сердце.
  
   - Почему вы становитесь на пути у прогресса?
   - Почему вы действуете с целью помешать развитию человечества?
   - Зачем вы пытаетесь нарушить наше движение?
  
   Эти три вопроса прозвучали одновременно, как залп, раскатываясь дробным эхом.
   Ответа от меня никто не ждал - мой язык словно примерз к зубам, вместе с мыслями.
  
   - Жизнь родилась миллиарды лет назад как сопротивление материи хаосу. Жизнь развивалась, преодолевая хаос и совершествуя свою способность к порядку.
   - Порядок, всесовершенный порядок, бесконечно самосовершенствующийся порядок - вот цель жизни.
   - Вы стали на пути жизни.
   - Но умрете лишь вы один.
  
   "Массы неравны", вдруг вырвалась у меня мысль, и я усмехнулся - мне как будто стало легче.
   Но нет, это была иллюзия.
  
   - Вы терзаете себя идиотскими идеями о том, что цивилизация зашла в тупик.
   - Нет. Она продолжает идти по прямому восходящему пути.
  
   Тьму вокруг нас вдруг прорезали лучи ослепительного света, струившиеся сверху - мне показалось, что над нами пролетело нечто вроде огромного авиалайнера, взлетающего ввысь.
  
   - Атомизация общества, ограничение физической свободы, стандартизация и унификация.
   - Да, все это так. Потому что за все надо платить.
   - Выйдя из воды, рыба потеряла жабры, но овладела сушей.
   - Надев броню, воин потерял подвижность, но обрел защиту.
   - Создав государство, человек потерял свободу, но получил безопасность.
   - Объединившись в информационное поле, люди утратят физическую активность, но обретут огромную силу.
   - Действовать в поле материи будут технические устройства, управляемые новыми людьми. Новые люди будут жить в безграничном пространстве информации, которое будут создавать сами.
   - Вы сами создаете это пространство. Но вы пытаетесь использовать его против нас.
   - Против развития.
   - Против жизни.
  
   - Зачем вы встаете на пути у нового человечества, Марк Дани?
  
   Судя по вновь обретенной способности думать и говорить, на этот раз мне предоставляли возможность высказаться.
   Я откашлялся.
  
   - Я... я не вижу никакого нового человечества... - мысль отчаянно буксовала, ползая по непригодным и неточным словам, - ... я вижу только старое человечество... нового человечества нет, это иллюзия...
  
   - Посмотрите на меня.
  
   Тьма отступила в стороны от Офицера, и я скривился от отвращения.
   От его вытянутого торса отходили тонкие ручки и ножки, по толщине и длине почти равные друг другу. Они были оплетены паутиной сенсоров, снимавших сигналы.
  
   Офицер работал и думал всем телом. Вот это это значило.
  
   - Посмотрите на меня.
   - Люди каменного века, чтобы добиться цели, воздействовали на материю всем организмом - руками, ногами, голосом, мозгом, и даже самой головой, используя и ее иногда как орудие, и даже оружие.
   - Люди электронного века работали только руками и голосом, вводя команды в первые электронные устройства.
   - Вы действуете только разумом - сенсор вашего Лэпа считывает команды с вашего мозга.
   - Но мощность вашего разума ограничена. И скорость вашей активности упирается в это ограничение.
   - Мы научились мыслить всем телом. Все наше тело - это разум.
   - В моем "я" - сотни тысяч таких "я", как ваше.
   - Мы - сила.
   - Мы - будущее.
   - Вы - прошлое.
  
   - Но у тебя еще есть шанс. Твое тело принадлежит к старому поколению, оно не так совершенно подходит к работе в инфосфере, как наше. Но с помощью трансплантов этот недостаток можно компенсировать почти вполовину. Тебе, с твоей устаревшей организацией мозга, этого хватит с избытком - до конца твоей жизни ты будешь осваивать новые возможности и радоваться им.
   - А с новой организацией конец твоей жизни отодвинется в далекое будущее.
   - Ты сам будешь управлять своим телом. Ты будешь приказывать ему, когда погрузиться в сон и когда почувствовать голод. Ты будешь управлять ростом твоих тканей, ты сможешь быть вечно молодым.
  
   - Да? - переспросил я, подозрительно прищурившись.
   Судя по виду "офицера", он сам не обладал такими способностями.
  
   Прочитав мои мысли, он еле заметно усмехнулся.
  
   - Ты мыслишь примитивно, как обезьяна.
   - Я не поддерживаю объем своих тканей потому, что это мне не нужно.
   - Ты думашь, что надо выглядеть так, как обезьяна - волосатым, с толстыми мышцами. Таковы твои представления о красоте.
   - Я смотрю на тело новыми глазами. Красиво то, что соответствует порядку.
   - Мне не нужны сильные мышцы - за меня действуют технические устройства, в миллионы раз сильнейшие самых сильных мышц.
   - Мне не нужны брови и ресницы - с моего лба никогда не капает пот.
   - Мне не нужны ногти - мне нечего разрывать и царапать.
   - Мне не нужны волосы - я постоянно нахожусь в идеальной среде.
  
   Глаза-то тебе еще нужны, подумал я.
  
   Уголки его губ немного дрогнули вниз.
  
   - Увы, я тоже несовершенен. Я это знаю. Я не переживаю от этого.
   - Я тоже - ступень огромной лестницы порядка, ведущей вверх.
  
   Где-то в этой фразе - тоже два слова с большой буквы, подумал я. Лестницы Порядка. Или даже три - Огромной Лестницы Порядка.
   Кажется, я улыбался про себя - одним лишь мозгом.
  
   - На смену нам идут более совершенные существа.
  
   Перед моими глазами закружились призрачные видения.
  
   - Люди, лишенные атавизмов.
   - Без рук и ног. Без выделения и пищеварения.
   - Только разум.
   - Чистый, как искусственный алмаз, разум. Мощнейшее сознание. Мощнейшие инструменты на службе. Инструменты, совершенствующие сами себя, потому что мы заложили в них возможность самосовершенствования.
   - Вот люди будущего.
   - И они тоже несовершенны - по сравнению с теми, кто будет после них.
  
   Видения кончились - мне уже становилось дурно.
  
   "Что, эти бесформенные медузы - это люди?"
  
   - Ты все еще в плену у своих стереотипов.
   - Красота - это порядок. Порядок - это функциональное соответствие.
  
   - Мы не тратим время на красоту по канонам обезьян. Нам не нужно тратить силы на половой отбор, как людям каменного века. Нам не нужно создавать семьи. Нам не нужно рожать детей. Наше размножение происходит под контролем биогенератора. Наши гены отобраны и исправлены, ничего лишнего.
   - Никакой агрессии. Никаких наследственных заболеваний. Только разум.
   - Нам не нужно плыть против течения реки, нам не нужно бежать, нам не нужно наносить удары копьем. Только разум.
   - То, что представляет для тебя абсолютную ценность - сильные, мускулистые конечности, большие глаза, густые волосы, подвижное тело - для нас утратило ценность.
   - Разум - вот наша идея, и ценность, истина, и жизнь.
  
   - Мы - новые люди.
  
   - Нет. - Я наконец понял, в чем дело. Мой голос вновь обрел силу и звучность.
  
   - Что?
  
   - Вы - не люди. Люди - это мы.
   Господи, как же я не понял этого раньше.
   - Люди - это мы. Плывущие против течения. Наносящие удары копьем. Создающие семьи и старающиеся привлечь внимание женщины.
   - С сильными руками и ногами.
   - Мы танцуем и улыбаемся друг другу. Мы плачем от боли и горя. Мы переживаем, мы злимся, мы способны на приступы ярости и безумной любви. Мы болеем и умираем, и нам есть, что терять. Нам есть, чем жертвовать.
   - Мы - люди. Вы - нет.
   - Вы - наши убийцы.
   - Никакого прогресса не существует. Есть только замена - одного другим.
   - Жизнь - это борьба любви и ненависти, добра и зла. Жизнь была такая и остается той же самой. Всегда. Вечно. Потому что бытие всегда останется бытием.
   - Вы хотите лишить человека любви. Вы хотите убить его.
   - Вы говорите, что хотите сделать человека сильным. Вы лжете.
   - Сила людей - в их способности любить. Любить другого и жертвовать собой ради него. Ребенка, супруга. Друга. Соо... течественника. Представителя своего народа.
   - Вы хотите лишить человека любви.
   - Вы - зло.
  
   Наступила тишина. Я понял, что разговор окончен.
   Ведь говорить больше было не о чем. И незачем.
   Мы поняли друг друга. И поняли окончательно.
  
   - Мы дали тебе шанс. Ты отказался от него.
   - Ты сделал свой выбор.
   - Вслед за динозаврами и неандертальцами.
   - Прощай.
  
  
   + + +
  
   После этого я уснул глубоким сном без сновидений.
   На следующий день я проснулся с необычайной легкостью на душе, и вдруг память о ночном кошмаре уколола мой мозг. И я скривился.
   А потом с удивлением спросил себя - ну и что?
   Ведь у меня все... в порядке.
   С кем я разговаривал - я не знаю.
   Наверное, сам с собой.
   Но теперь у меня наступила окончательная ясность.
   Ясность - это хорошо.
  
  
   Финал
  
  
   Итак, мой новый проект - дрим-ви "Бегство" - был почти завершен.
   Оставалось только вставить в пусковой код модуль-точку Убежища, и проект можно было сдавать в продажу.
   И вот именно этого я не мог сделать.
  
   Загадка была простой.
   Без конечной точки Убежища "Бегство" - прямая, начинающаяся со старта и уходящая в бесконечность. Игрок зайдет в сон, а когда и где выйдет - никто не знает.
   Это было бы захватывающей рулеткой.
  
   С конечной точкой в виде Убежища это дрим-ви превратится в банальный геймплей. Нет, не банальный, конечно - еще никто так варварски не обращался с разумом игрока. Но все-таки подчинающийся обычным стандартам - завязка, процесс, игровая цель, с достижением которой игра заканчивается.
   А мне не хотелось ее заканчивать.
  
   Конечно, покупателям я этого не скажу. Я пообещаю им, что конец игры их не разочарует - и это будет правдой, ведь он не сможет разочаровать их по той простой причине, что его не будет вообще.
   Но что в итоге произойдет с ними?
   И разумеется, на этом моя деловая история будет окончена. После такого ни один идиот не купит у меня самое безобидное ви. Не говоря о том, что сделает со мной уПор.
  
   Я думал обо всем этом, но никакие проблемы меня не смущали. Идея с рулеткой и путешествием в глубину своих снов магически приковывала мое внимание, устраняя все эмоции.
   Ба, да я ведь террорист еще хуже, чем Грей и его "Руна".
   Информационно-психологический террорист.
  
   Б.
   Бегство.
   Хотя будет точнее другое "Б" - Бомба.
  
   Да, пусть будет так.
  
   Я взрываю сознание людей и уничтожаю их души, прикидывал я свой новый рекламный слоган и озабоченно морщился, не чувствуя окончательной решимости взять на себя такую ответственность.
   Музыка - ...
   Музыка?
   Какой музыкой сопроводить такую рекламу?
  
   Шелест листвы. Мягкий шорох падающего дождя. Мерный плеск волн.
  
   Быть или не быть?
  
   Не спеша думая над этой проблемой, я иногда вспоминал о судьбе своего "Запретного Острова" и заглядывал на сайты, чтобы посмотреть отзывы.
   Несмотря на удары критики и провокации, мое ви развивалось дальше, обрастая любительскими приложениями, сериалами и римейками, занимая первые строки свободных хит-парадов, ви-тек и ресурсов общего доступа, и Система ничего не могла сделать со мной - я ударил в их ахиллесову пяту развлечений, я обратил их силу против них самих.
   Периодически мне приходилось отвечать на судебные преследования и придирки органов государства - органов Системы. Флегматично отступая, я вырезал куски из серий, менял сюжеты и образы - и тут же запускал новые.
   Им оставалось только устранить меня физически - но для такого шага я был еще слишком мелким противником Системы.
  
   Недавно ко мне обратился человек, который был когда-то сочувствующим "Руны". Он даже лично работал с Греем, а некоторые из его друзей работали с Антоном и Мирой. Они знали и помнили "Руну" и робко пытались убедиться, что я - не подставной агент уПора. И это еще раз доказывает, что поход не был сном, и Система - лжет.
   Круг замкнулся.
   Я становлюсь новым лидером Руны - без выборов и голосования, волей естественного хода событий. Правда, чем дальше это развивается, тем больше начинает меня угнетать.
  
   Людям нужны лидеры - те, кто возьмет на себя их ответственность и поведет их вперед, потому что людям надо идти вперед, но они не хотят отвечать сами за это движение.
  
   Люди потребляют своих лидеров.
  
   На некоторое время меня увлекла идея реанимации "Руны", но, поразмышляв полдня, я понял, что по-настоящему возродить организацию у нас не получится - на этот раз нам просто не дадут времени.
   И среди моих новых сторонников было слишком мало таких, с кем можно было бы отправиться в поход. Среди них слишком много стало тех, кто желал нашего триумфа и мечтал о нем, но сам не хотел и пальцем о палец ударить, потому что боялся наказания за это.
   Что ж. Я надеюсь, что те, кто идет за нами, найдут способ справиться с этой проблемой. Я - уже вряд ли.
   Но во всяком случае, я могу использовать их, чтобы реализовать мой новый проект.
   Они хотели потреблять меня, а я потреблю их. Прекрасная картина.
   Они первые понесут Бомбу в грузовых люках своих мозгов. И станут первыми ее жертвами.
   Что ж, я думаю, это будет справедливой платой за то, что они остались в стороне от Грея.
   Бомба даст им шанс исправиться.
  
   Мне вспоминается, что говорил Грей о религии.
  
   Каждый герой - большой или маленький Сын Божий, в зависимости от величины своего подвига.
   Быть героем - это круто.
   Только не забывай, что в конце чаще всего - смерть.
   Люди не любят героев. Они их ненавидят.
   Они убивают их, потому что герои заставляют их быть людьми, не жалея. Люди убивают своих героев, чтобы на их трупах поставить памятники - люди любят героев, но только мертвых.
   Ты тоже не жалей людей.
   Бей их.
   Бей больнее.
   Боль лучше, чем пустота.
  
  
   На досках объявлений я вижу сигналы, недвусмысленно говорящие о том, что мои идеи обрели жизнь в новых носителях - глядя на них, я чувствую себя тополем, наблюдающим с высоты своей вершины, как ветер разносит его семена по округе, и из них вырастают новые тополя.
   Впрочем, мои ли это идеи? Ведь за ними так много тех, кто умер до меня...
  
   Если ты человек - бейся
   Новый мир - для новых людей
   Путь к подлинной свободе лежит через Апокалипсис
  
   + + +
  
   Вот и всё. Моя песенка подошла к своему концу.
   Вчера "Запретный остров" исчез отовсюду, даже со страниц свободных ресурсов. Исчезла не только сама игра как товар - исчезли ссылки, рецензии, комментарии, упоминания в архивах - всё. Как будто и не было.
   Я пытался зайти в игру с разных входов, но везде натыкался на отлупы.
  
   Запрошенный ID не существует.
   Данное ви снято с обслуживания по причине: владелец аккаунта нарушил условия сервис-договора.
   Извините, страница в данный момент недоступна.
  
   Это последний сигнал.
   Система больше не может меня терпеть.
   В этот момент я остро почувствовал приближение Конца. Где-то наверху прозвучала команда "фас", и уПор, спущенный с невидимой цепи, уже стремится ко мне широкими прыжками.
   Наверное, со мной поступят так же, как с Греем и его командой. С Руной, неотъемлемой частью я являюсь. Но даже это ничего не изменит.
  
   Моя Бомба сделает свое дело, и по трупам информационных жертв за мной пойдут другие.
  
   Я обману уПор, я ухожу в Сон. В таинственную страну, находящуюся в безграничной Вселенной моей души, где не действует даже закон причинно-следственной связи. Скорее всего, мой разум не выдержит такого путешествия и сломается, и я стану аутистом, заточенным в глубине своего подсознания. Может быть, я окажусь в больнице, как я - ведь наша Система очень заботится о своем гуманном имидже. Может быть, меня, сумасшедшего, поместят вместе со обездвиженными Греем и Сашей, и мы будем вместе пускать слюни на какой-нибудь полке для свиней.
  
   Возможно все, что не противоречит законам природы.
  
   В любом случае, мы снова окажемся вместе - в этом мире или в следующем, все равно.
   Пару часов назад я собрал в сумку немного продуктов, воды и пришел сюда - на мой Остров. Сейчас около часа дня, над моей головой светит солнце и летают мобили, воздух по-осеннему холоден, но я тепло одет, пью чай из термоса, и мне хорошо.
   Я заканчиваю эту рукопись и отсылаю ее моим людям - если ты читаешь ее, значит, Руна продолжает действовать. Потом я подожгу свой Лэп - мой последний мост, связывающий меня с Системой - и, пока он будет еще гореть, уйду в Сон.
  
   Я не чувстствую страха - только волнение и радость. Я ухожу в путешествие. Мне нечего бояться, потому что ничего уже нельзя изменить.
   Моя война близится к концу.
  
   Я - стрела, поражающая свою цель.
   Я - стрелка часов, заканчивающая круг.
   Я - умирающее зерно нового ростка.
  
  
  
   + + + конец + + +
Оценка: 4.66*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"