В подъезде опять было темно - видать, соседи-алкаши выкрутили лампочку. Я рысью сбежала по лестнице, нажала-толкнула и выскочила на улицу. Сунула руки в карманы, нащупала сигареты и тут же поймала пальцами дрожь мобильника.

- Внимательно!

- Танюха, ты едешь или где? - рявкнул Семёныч.

- Я рядом, иду. Скоро буду.

Семёныч назначил встречу в кабаке с оригинальным названием "Поручик Ржевский", что в десяти минутах от меня, если быстрым шагом. Подмигнув лошадиной морде на вывеске, я затопала вниз по лестнице в чертоги общепита. За дальним столиком углядела Семёныча. Рядом с ним сидел худенький паренёк - видать, тоже привык устраиваться лицом к двери.

- Танюха, красота ты моя! - галантно просипел Семёныч, выбрался из-за столика и полез обниматься.

Надо думать, смотрелись мы с ним фильдепёрсово: ребристая дылда и сущий Карлсон на вид. Правда, вид у Семёныча обманчивый. Он крышует нищих на Павелецком вокзале и в окрестностях. При знакомстве намеревался лично переломать мне кости, чтобы не совала длинный нос в нюансы чужого бизнеса. Однако же обошлось. Журналиста-стрингера кормит навык ладить с не слишком симпатичными людьми. И успех напрямую зависит от умения с ними обойтись.

Семёныча я провела на закрытые собачьи бои, он в ответ рассказал на целый репортаж и по сей день "помогал свободной прессе" - то делился жареной новостью, то сводил с кем-нибудь нужным. Видать, сделал тогда удачную ставку - на собачек с мелкими суммами не ходили.

Я уселась напротив приведённого Семёнычем паренька и закинула ногу на ногу.

- Так ты, значит, копаль? - бесстрастно осведомилась я. - И как тебя зовут, копаль?

Копаля звали Кешей. Был он тонок в кости, вихраст и неразговорчив. Мордой в объективе камеры светить отказался.

- Голос пиши, - милостиво разрешил Кеша, - а рыло не надо, ни к чему. Любого бомжа возьмёшь, дашь на бутылку, вот его рыло и щёлкай.

Что ж, бомжа так бомжа, нам не привыкать.

- Голос так голос, - согласилась я. - Нальёшь пока, может быть, даме?

- Это пожалуйста, - ухмыльнулся копаль. - Вино, пиво, ликёр?

Я скривилась.

- На водовку что, денег не хватит?

Копаль ухмыльнулся вновь, на этот раз явно одобрительно.

- Сто грамм белой, - окликнул он официанта.

- Двести, - поправила я и повернулась к Семёнычу. - Вмажешь?

- Сами пейте, - отмахнулся тот. - Мне ещё сегодня работать.

Под водку копаль расслабился.

- Снаряды в цене, - сообщил он. - Гранаты, мины... Под Волгоградом этого добра ещё полно, если копать с умом. Под Курском, вон, ребята танк выкопали, который в болоте утоп. За хорошие бабки сдали.

- А ценности? - пытала я. - Мне говорили, под городом серьёзные вещи находят.

Кеша кивнул.

- Находят. Только под землёй особая сноровка нужна, она мало у кого есть.

- У тебя, выходит, нет?

Копаль шмыгнул носом.

- У меня маловато, - признался он. - Тебе бы с Пронырой поговорить. Или с Кротом.

- За чем же дело стало? - я подмигнула по-свойски. - Познакомь.

- С ними уже не познакомишь, - нахмурился копаль. - Проныру в камеру закрыли. А Крот как раз под землёй сгинул.

- Так что же, не с кем поговорить? - загрустила я. - Серьёзные люди кто в земле, кто на нарах, одна мелкая сошка осталась?

- Почему не с кем? - обиделся Кеша. - Знатные копали ещё не перевелись. Чернее Чёрного взять хотя бы.

- Ну и кличка, - изумилась я. - Поганая какая-то.

- Для чёрного археолога в самый раз, - парировал Кеша.

- Ну, и как он выглядит, этот Чернее Чёрного?

- Если б я знал, - пожал плечами копаль. - Где он и где я. За ним такие дела, что мне и не снились.

- Да? И какие же?

- Говорят, Либерею он копал, слыхала о такой? Скифские курганы рыл, в парижских катакомбах шарил. 

- И что толку? - хмыкнула я. - Где его искать?

- Пора мне, - копаль поднялся. - Проныра его хорошо знает, говорят, они были напарниками. Но Проныре года полтора ещё отсиживать.

- Ладно, - я поднялась вслед. - Где сейчас этот Проныра? Что, не понял? В какой он тюрьме?

Копаль осклабился.

- Не он, а она. Баба это. Оторва, каких мало.

***

Звонок раздался как раз, когда я твёрдо решил, что в Москве мне делать нечего и пора кардинально менять планы.

- ЧЧ, дарагой, эта Ильяс. Ты мэня слышиш?

Я поморщился - Ильяс мне не нравился, и дело с ним приходилось иметь лишь за неимением никого лучшего.

- Здравствуй, Ильяс, - сказал я вежливо. - Как поживаешь?

- У мэня к тэбе дэло, дарагой, - проигнорировал вопрос Ильяс. - Ты сейчас гдэ?

- В Улан-Удэ, - любезно сообщил я.

- Всё шутыш, да? Тэбя хочет адын баба.

Я вздохнул. Глагол "видеть" Ильяс, вероятно, полагал в сказанной фразе лишним.

- Говори, пожалуйста, конкретней, - попросил я.

- Хароший баба, - внёс конкретику Ильяс. - Жопа хароший, балшой, патом сыски, патом...

- Ясно, - прервал я. - Передай бабе привет. И - извини, дорогой, мне некогда.

- Падажды, ЧЧ! - закричал в трубку Ильяс. - Он нэ прастой баба. Он ат Праныры.

Последняя информация меняла дело. В Москву я прилетел исключительно ради Тоньки Прониной по кличке Проныра. Мне нужна была напарница, надёжная, знающая и не трусливая - дело предстояло рисковое. Миниатюрная, гибкая и бесшабашная Тонька подходила идеально.

На её розыски я потратил двое суток, и всё для того, чтобы в результате узнать, что у Проныры не пронырнуло - спалилась на иконах, уворованных из монастыря под Вологдой.

- Так што, будэш баба? - настаивал Ильяс.

Я вновь вздохнул. Глагол "встречаться" собеседник полагал таким же малофункциональным, как и прочие. Встретиться с "адын баба", тем не менее, стоило: информация от Тоньки лишней наверняка не будет.

- Передай ей, пусть приходит к полудню ко входу в Третьяковку, - велел я Ильясу. - Скажи: я на неё посмотрю.

Встречи я предпочитал назначать в людных местах, активно посещаемых туристами. На фоне стекающегося к памятникам культуры люда моя не вполне, мягко говоря, обычная внешность казалась не столь одиозной.

"Адын баба" явилась загодя и оказалась рослой фигуристой блондой, похожей на молодую Мерил Стрип, только выше актрисы на полголовы, а то и на целую. "Балшой жопа и сыски" имели место, так что Ильяс вопреки обыкновению сказал правду. Кроме них имела место кинокамера "Сони" на перекинутом через плечо ремешке.

Нахлобучив на глаза идиотскую цветастую панаму, приобретённую в прошлом году на техасском блошином рынке, я небрежной развинченной походкой приблизился к "адын баба" и спросил на великолепном гарлемском арго.

- How're you, baby? Going out?

В конце девяностых этой фразой заезжие жеребчики пользовались для снятия шлюх на Тверской.

- Sorry, mister, - на приличном английском ответила "адын баба" и улыбнулась мне лучезарно. - I am busy. - Затем улыбнулась ещё лучезарней и добавила по-русски: - А пошёл-ка ты на, козёл.

***

- А пошёл-ка ты на, козёл, - куртуазно улыбаясь невесть откуда выплывшему чучелу в панаме, пожелала я. - И добавила для пущего эффекта: - Гамадрил черногузый.

Секунду он стоял, уставившись на меня, словно бык, огрёбший по морде плетью. Потом неожиданно расхохотался и сказал на чистейшем русском с эдаким рязанским прононсом:

- Вы бы определились, драгоценная, козёл или всё-таки гамадрил. Впрочем, насчёт черногузого вынужден согласиться, поскольку этот факт совершенно бесспорный.

Я едва не упала, как тот попугай. Здоровенный негр посреди Москвы, выряженный как туземец из Занзибара, разве что без кости в носу - это ещё цветочки. Но негр, изъясняющийся на русском с характерным для средней полосы акцентом... Это уже немножечко много.

Следующий вопрос чудо-негра добил меня окончательно.

- Вы от Ильяса? - поинтересовался он деловито.

Я смогла только кивнуть. Потому что и вправду торчала у входа в Третьяковку "от Ильяса" - ждала мифического Чернее Чёрного. Твою мать за ногу, вот так номер! Получается... Это он, получается?..

Видимо, физия у меня была донельзя жалкая - негр продолжил сочувственным тоном, каким разговаривают с больными.

- Я Чернее Чёрного. Можно просто ЧЧ и на "ты".

- Татьяна, - пролепетала я в ответ.

- Пойдём, неподалёку есть подходящая забегаловка.

Забегаловка и вправду оказалась подходящей, потому что, едва мы устроились за столиком в углу, ЧЧ слился с полумраком.

- Итак: зачем ты меня разыскивала?

От шока к этому моменту я уже несколько отошла.

- Пишу статью о чёрной археологии. Мне сказали, что ты специалист.

- Журналистка?

- Да, вольная. Стрингер.

Чернее Чёрного с минуту молчал.

- Я слыхал, это опасная профессия, - сказал он наконец. - По заграницам моталась? По горячим точкам?

- Приходилось. Нигерия, Сирия, Палестина, Ирак. Донбасс... Под землёй я, кстати, тоже бывала.

- Да ну? - с нарочитым интересом сверкнул в темноте глазами ЧЧ. - Где же?

- К примеру, спускалась со спелеологами в пещеры. Новый Афон, Мангул, Сикияк-Тамаз.

- И как?

- Как видишь, живая.

- Вижу, - подтвердил ЧЧ. - Ладно... Ну, а зачем всё же ты туда полезла? Любишь приключения?

- Не избегаю, - не стала скрывать я. - Если за них прилично платят.

- "Прилично" это сколько? - уточнил ЧЧ.

- Зачем тебе? Впрочем, за неделю в Ираке я заработала пятнадцать тонн. Зеленью. В Мосуле была настоящая резня, мне удалось заснять. Потом удачно продала эксклюзив.

- Пятнадцать тонн за неделю риска, - задумчиво повторил ЧЧ. - А как бы ты отнеслась к предложению заработать тонн сто пятьдесят? Зеленью.

Я поперхнулась кофе. "Отличный напарник, - вспомнила я слова наглой белобрысой пигалицы по кличке Проныра. - С руками, с башкой. В огонь сломя голову не полезет, но и труса не станет праздновать. Щедрый, денег не считает, но своего не отдаст. И партнёра, если что, не нае... В общем, не кинет".

- Что надо за эти деньги делать? - откашлявшись, осведомилась я. - Воровать, стрелять, рэкетировать? Раздвигать ноги?

ЧЧ рассмеялся.

- Представь, даже раздвигать не придётся. Но рискнуть по-крупному - это да.

Самолёт по-немецки размеренно гудел внутренностями - "Люфтганза", сэр. Признаться, мне всё ещё не верилось. Нет, каково: я лечу с явно криминальным типом в Перу. За явно же криминальным золотишком, припрятанным в местных подземельях с сомнительным названием чинканас.

"Чинка нас, - хмыкнула я. - Сначала сломают, потом починят".

Моя доля, если всё пройдёт гладко - полтораста тонн. Что такое "не гладко", мне не объяснили. Вполне возможно, это означает слегка так протянуть ноги. Тогда раздвигать их и в самом деле не придётся.

Согласилась я сразу.

Продолжение рассказа ждет здесь