Ежегодный отлив в конце театрального сезона унёс из труппы несколько человек актёров в силу их слабого желания держаться за театр в Криводольске. Последовавший прилив в начале сезона принёс новых актёров, среди которых был и Аркаша Друсиков, худощавый мужчина средних лет с растерянным бегающим взглядом и нервными тонкими пальцами. Тёмные волосы, белобрысые брови и рыжая щетина на лице плюс выпученные по-рачьи глаза с острым носом посередине вызывали улыбку у любого, кто взглянул на Аркашу хотя бы раз. "У нас в театре появилось новое амплуа, - сказал скуластый актёр Горжецкий, который по совместительству ещё работал заведующим литературной частью театра, поэтому считался начитанным человеком. - Амплуа дурачка-неврастеника".

Актрисы отнеслись к Аркаше, как к забавной игрушке, они подшучивали над ним, смеялись его шуткам и даже серьёзным историям, но как мужчину его ничуть не воспринимали, хотя с женщинами он был мил и услужлив. К тому же актриса Копыльская, похожая на раскормленного кудрявого пуделя, сказала, что видела, как "Аркашик" выходил из гостиницы, где жили рыночные торговцы с Кавказа, а это, как утверждала она, первый признак того, что он "голубой". Подобные вести разносятся по театру, будто инфекция гриппа в промозглую погоду, поэтому скоро весь театр смотрел на Аркашу с сожалением и кривой ухмылкой. Каково же было удивление многих, когда они увидели Аркашу идущего под ручку с помощницей режиссёра Тоней. Случилось это после одного из бурных вечеров в честь семидесятилетия театра. Сначала все подумали, что это всего лишь аркашина галантность, потом предположили, что они просто товарищи по одиночеству, но когда он переехал жить к ней в квартиру, то развели руками в недоумении. Одна Копыльская знала всему объяснение:

- У него же хо?дки на пальцах наколоты - вы что не видели, что ли?! - вытаращив глаза, шумела Копыльская в кафе напротив театра. За столиком ещё сидели Горжецкий и Ада Рябушкина, актриса с коровьим взглядом и белым, как молоко, лицом. - Я вам говорю, его на зоне "опустили", а потом он вышел и снова нормальным мужиком стал. Молодец Тонька, стащила его с кривой дорожки!

- Я тебя умоляю, - лениво протянул Горжецкий, медленно потягивая пиво прямо из бутылки. - Нет у него никаких хо?док, просто имя написано, я в молодости сам баловался, - и он показал запястье, где синела надпись "Гоша". - Ты, Людок, вечно из мухи слона раздуваешь: то он зек, то голубой. Просто чудик, вот и всё. Тонька тоже, кстати, странная, - и Горжецкий многозначительно пошевелил пальцами около головы.

Ада сделала умильное лицо и захлопала большими белобрысыми ресницами:

- Конечно, Люда, они два странных человека, они нашли друг друга, они друг друга понимают и уважают. Игорёк прав.

- Ага, два дурака учуяли друг друга издалека! - саркастично ухмыльнулась Копыльская и принялась кромсать на тарелке котлету. - Ладно, потом увидите, как он Тоньку обчистит и смоется. Только уже поздно будет.

Горжецкий и Рябушкина переглянулись и снисходительно улыбнулись.

Доля правды в словах Горжецкого была, Тоня, действительно, казалась многим странным человеком. На окружающий мир она всегда смотрела поверх своих старомодных очков, которые, казалось, мешают ей, от чего брови её были постоянно вскинуты вверх, словно она крайне удивлена и растеряна. Все знали, что Тоня живёт одна, до театра она работала библиотекарем и никогда не была замужем. Ещё Тоня была хлопотуньей, правда, ей казалось, что она делает всё не так, поэтому постоянно извинялась и всплёскивала руками: "Ох, дура я, извините, не туда стул поставила!" И переставляла стул на сцене для актёров в другое место, потом ещё в другое, ещё в другое, пока наконец кто-нибудь не останавливал её: "Тоня, успокойся! Плюнь ты на этот чёртов стул, никому он не нужен!"

Это была странная чудаковатая пара, которая к себе относилась вполне серьёзно, вечером они шли из театра под ручку домой, важно раскланиваясь со знакомыми, потом заходили в дорогой магазин итальянской мебели. Правда, никогда и ничего там не покупали, но после каждой зарплаты заходили туда, словно в модный музей современного искусства.

И только когда Аркашик по совместительству устроился в театре монтировщиком, все почувствовали что-то серьёзное. Теперь Аркаша Друсиков, приезжая на гастроли, должен был сначала вместе со всеми монтировщиками выгрузить декорации, установить их на сцене, а потом уже бежать переодеваться и гримироваться для спектакля. Нередко ему приходилось очень торопиться, чтобы успеть к выходу, он кое-как мазал лицо, наспех одевался и летел на сцену. Так однажды, играя Шекспира, он чуть не выскочил на сцену в джинсах и кроссовках со шпагой на боку.

- Аркадий, вам что на свадьбу деньги нужны? - спросил его как-то в лоб Горжецкий. - Ты не стесняйся, я могу к руководству сходить, поможем чем сможем.

Аркашины глаза забегали, словно рассыпанные по блюдцу горошины:

- Какая свадьба?.. Это я так... Это мы так - диван хотели купить. Миланский с цветами. Тоня хотела. То есть я хотел ей подарить. Ну, в подарок диван, сидеть чтобы, то есть отдыхать вечером...

- Подарок на свадьбу, что ли? - допытывался Горжецкий.

- Я уже старый для свадьбы. Игорёк, ты не спрашивай лучше, - и с умоляющим взглядом Аркаша Друсиков испарялся.

Его желание заработать денег умиляло и одновременно вызывало жалость. Рябушкина и Копыльская периодически теребили профком, мол, он должен материально помочь двум влюблённым "свить уютное гнёздышко". Председатель профкома седой, жилистый старичок Гаюшкин объяснял им скороговоркой: "Какое к чёртовой бабушке гнёздышко?! Я по триста рублей на восьмое марта женщинам еле-еле наскребаю, а они хотят, чтобы я им квартиру меблировал. Вы с ума, что ли, сошли, дорогие мои. Хватит меня уже глупостями донимать!".

Однажды это совместительство сыграло с Аркашей Друсиковым удивительную шутку. В один из районных домов культуры театр должен был привезти детский спектакль. Это была незатейливая и всем хорошо знакомая народная сказка: Серый волк, Рыжая лиса, бабка и Петушок-золотой гребешок. Эту сказку сыграли уже раз по сто, и никто не мог предположить, что такое вдруг случится. Но - всё по порядку!

Это был один из немногих спектаклей, где Аркаша Друсиков не был занят в качестве актёра. Как монтировщик он объехал с этой сказкой практически всю область, она игралась в самых захолустных клубах, полуразвалившихся школах с печным отоплением и даже в санаторных столовых прямо на кафельном полу. Аркашик любил этот спектакль, хотя никогда не видел: он ставил на сцену пару фанерных ёлок, печь, тоже нарисованную на плоской фанере, круглый пенёк, сделанный из обрезанной бочки, вешал сзади на стену кусок холста с нарисованным лесом и - шёл валяться на травку за клубом или купался в реке, пока не закончится представление.

На этот раз всё было по-другому. Как только автобус с актёрами подъехал к дому культуры, актрисе Спихальской стало плохо. По дороге в жарком автобусе она съела колбасы с огурцами и, видимо, отравилась. Её тошнило, она стонала, хваталась за живот и вращала глазами, как марионеточная кукла. Побледневший администратор Марья Кузьминична, пожилая женщина с размашисто накрашенными губами, побежала к местной врачихе, но та оказалась где-то далеко на огороде. Отменить спектакль тоже не получалось, так как из дальних сёл уже привезли детей, за билеты было давно заплачено, а деньги истрачены. Без лисы обойтись тоже никак нельзя, сюжет рассыпа?лся и от сказки оставались рожки да ножки. Взмокшая от суеты Марья Кузьминична стояла на рассохшемся пороге дома культуры и смотрела куда-то опустошёнными глазами: "Ну, шо делать-то, а?..".

Горжецкий, который исполнял роль Серого волка, поигрывая желваками, произнёс: "Что делать - играть надо! Вон Аркадий есть, в конце концов, не молодой, опытный актёр. Поможет спектакль вытащить, - Игорь внимательно посмотрел на субтильную фигуру Друсикова. - Да и по комплекции один в один лиса". Аркадий, который сидел на пригорке неподалёку, почуяв что-то неладное, вытянул шею и напрягся.

В общем, уже совсем скоро автобус с больной актрисой мчался обратно в город, а Аркаша в бильярдной комнате, которую специально выделили для переодевания актёров, натягивал на себя рыжие колготки лисы. Ноги у Аркаши были длиннее, чем у Спихальской, поэтому колготки оделись чуть больше чем наполовину. "Влезай, Аркашка, давай!" - Горжецкий с одной стороны, а Копыльская с другой тащили вверх колготки, приподнимая артиста от пола. В результате испуганный Аркадий перекувыркнулся вниз и уткнулся головой в пол, а пятки его взлетели к потолку. Колготки предательски затрещали, обнажив волосатые мужские ноги.

- Шо делать, шо делать?! - обезумевшая администраторша металась по комнате. - Меня теперь ещё Спихальская за колготки прибьёт!

- Спихальской надо колбасы поменьше жрать! - отрезал Серый волк. - Давайте ему что-нибудь на ноги ищите!

Перерыв все ящики с одеждой и обувью, нашли наконец-то большие колготки от Водяного из другой сказки. Правда, они были зелёного цвета со свисающими кусками марли, видимо, изображавшими болотную тину. Колготки оказались в самый раз. А чтобы хоть немного их скрыть, на Друсикова одели дамские сапожки на каблуке. На пояс верёвками привязали рыжий хвост, на голову нацепили длинную лисью морду, а сверху накинули рыжий кафтан, который был чересчур коротковат. Марья Кузьминична трясущимися руками повязала новоиспечённой лисе на горло собственную косынку: "Хоть немного кадык твой прикрою, а то не лиса, а чёрт-те чё с бантиком!". В это время Копыльская, танцуя вокруг Аркадия с личной косметикой в руках, разрисовала физиономию лисы в соответствии со своим представлением о звериной красоте, получилась этакая красавица с узкими и длинными глазами.

Переполненный зал гудел от нетерпения. "Ну, мои хорошие, ни пуха ни пера!" - сказала Ада Рябушкина в цветастом переднике и лаптях, она играла бабку. "К чёрту!" - хором ответили остальные и пошли за кулисы. В самый последний момент перепуганный насмерть Аркадий ухватился за косяк: "Я же слов не знаю!" Горжецкий с силой оторвал его от косяка и вытолкнул на сцену: "Какие к чёрту слова! Ходи и виляй хвостом, больше ничего не надо, мы за тебя всё скажем".

Первые несколько секунд в зале была мёртвая тишина, потом послышался ропот и лёгкие смешки. Актёры за кулисами почувствовали что-то неладное. "А что Паша, звуковик наш, музыку на мой выход не включит? - тревожно спрашивал Горжецкий, пытаясь через дырку в кулисе заглянуть в зал на первый ряд, где за звуковым пультом должен был сидеть Паша. - Вот идиот! Над чем он там ржёт, как обдолбанный!" Волк сплюнул от злости в сторону и шагнул на сцену без музыки.

Трудно описать всю глубину сарказма, идиотизма и абсурда, которые охватили Серого волка, когда он увидел Аркашу Друсикова посреди сцены во всей "красе", в закулисной суете и тесноте никто и представить себе такого не мог. Перед ним стоял ярко разукрашенный мужчина явно нетрадиционной ориентации с каким-то рыжим черепом на голове и с лисьим хвостом на боку, словно индийский охотник Виннету в боевой раскраске. Но образ голубого индийского охотника дополнялся ещё зелёными колготками со свисающими на них тряпками и сапожками в гармошку, что превращало его в сумасшедшего, который вместо трансвестит-шоу в Амстердаме очутился в центре России. От увиденного Гоша Горжецкий забыл все слова по роли. "Ты кто?" - выдавил он из себя, понимая, что спектакль летит под откос. Так как Аркадий не ожидал вопроса в свой адрес, от испуга его глаза округлились, а шея вытянулась, как у страуса. "Я? - переспросил Аркадий, а на его сморщенном лбу выступила испарина. - Я мимо шёл... следо?м хвосты заметал... воздухом нос нюхал... - от волнения он перепутал слова местами, забыл свою половую принадлежность, но тут же поправился и, жеманно кривляясь, спел. - Серый, я тебя искала, я уже ходить устала!". Для пущей убедительности он ещё вильнул бёдрами, от чего чуть не упал с высоких каблуков и схватился за фанерную ёлку. Наспех прибитая ёлка затрещала и хлопнулась на пол, обнаружив стул с висящими на нём старыми кальсонами. "Ты что же это буянишь, а? - Гоша отвернул лицо от зала, чтобы не было видно, как его лицо против воли начинает искажаться судорогой нервного смеха. - Так ты лис или, может быть, лиса, не могу врубиться?" Серый волк поставил на место ёлку и сильно прищуренными глазами взглянул в лицо пёстрому существу неопределённого пола. Такого сложного и шокирующего вопроса, как показалось Аркаше, ему не задавали даже на экзамене в институте. Он набрал в грудь воздуха и хотел уже что-то выпалить, но Волк ударил его по плечу и прекратил мучения партнёра: "Я узнал тебя, ты - шпионский Лис в зелёных колготах! Тебя послали украсть Петушка-золотого гребешка и унести его за тёмно-синие горы! Так?.." Аркаша закивал головой, мол, так, так, и Волк продолжил свою импровизацию: "Но отныне ты будешь работать со мной, и всё награбленное мы будем делить честно между собой, потому что теперь мы одна банда!" - и с бычьим рёвом Серый волк ломанулся за кулисы. "Йо-хо-хо, мы банда!" - прокричал вслед радостный Лис и зачем-то взмахнул ногой вверх, отчего сапог слетел с ноги и врезался в низкий деревянный потолок. Из-за кулис раздался истерический стон.

Сначала ни Рябушкина, ни Копыльская не понимали, что происходит на сцене. "Чего они там за ахинею несут, - Рябушкина напряжённо вслушивалась за кулисами. - Дадут мне реплику на выход или нет?!" Копыльская поняла первая, она схватилась за голову и воскликнула: "Аркашик с Гошей поплыли! Всё, спектакль накрылся медным тазом!"

Когда Горжецкий ввалился за кулисы, воя от истерического смеха, Рябушкина и Копыльская сидели с каменными лицами, словно приговорённые к смертной казни. Первая вышла из оцепенения Ада: "Что же мне теперь делать-то с ним, с этим Лисом в колготах?" - "Что хочешь, Ада!" - только и выдавил из себя Серый волк. Копыльская обречённо усмехнулась и произнесла: "Чему быть, того не миновать. Будем биться на фронте искусства!"

Единственный человек, который был в жуткой панике, это Марья Кузьминична. Она металась между залом и бильярдной комнатой, откуда был выход на сцену. Она не понимала, что происходит, почему сказка, которую она знала как свои пять пальцев, вдруг изменилась и пошла по-другому. Когда начался эпизод в избе бабки, Аркаша, спрятавшись за фанерную печь, вытащил её на сцену, как-никак он был монтировщиком, и это была его прямая обязанность. Но лисий хвост предательски волочился по полу, выглядывая из-под печки. Дети сразу же это заметили, затопали ногами, засвистели и, когда в избу вошла бабка, закричали: "Это не твой дом! Это ловушка, её Лис поставил! Он поймать тебя хочет!" Крик был такой, что играть дальше по сюжету не представлялось возможным. Ада закружилась на месте от растерянности, потом всплеснула руками и наигранно рассмеялась: "Так это не Лис, это же мой дружок, помощник мой. Я его специально так замаскировала, чтобы волка запутать". Ли?су пришлось выскочить на сцену и станцевать польку с бабкой, дабы показать их нерушимую дружбу. Дети загудели от восторга, а Марья Кузьминична положила под язык таблетку валидола.

После того как отыгралась сцена в доме бабки, печка осталась стоять на месте. Всклокоченная Марья Кузьминична влетела за кулисы и шёпотом заорала: "Немедленно уберите печку! Почему у вас в лесу печка?! Я докладную напишу!" Аркаша в это время прятался за фанерной ёлкой в глубине сцены и ничего не слышал. Тогда Горжецкий решительно скинул волчью маску и, нахлобучив себе на голову пластмассовое ведро и обмотавшись белым тюлем, вышел на сцену. В зале возникла мёртвая тишина, дети не могли понять, что это за монстр возник в сказке. Белый призрак без головы поискал в воздухе руками, нащупал печку и со злобным смехом потащил её за кулисы.

Дети в зале стали вскакивать с мест, негодуя от наглости незнакомца. "Инопланетянин печку украл! Зомби! Печку у бабки стащили!" - шумели дети. Марья Кузьминична была в шоке от происходящего: "Я на вас на всех напишу! - кричала она в бильярдной, угрожающе тряся в воздухе указательным пальцем. -Такую прекрасную сказку испоганили, а! Балаган устроили!" Горжецкий откинул в сторону ведро и сквозь зубы сказал: "Балаган устраиваете вы, Марья Кузьминична, а мы занимаемся профессией! Если вы не успокоитесь - я клянусь - мы больше не выйдем на сцену!" Эти слова подействовали на Марью Кузьминичну, как холодный душ, она села в зал и к актёрам в комнату больше не совалась.

А актёрская импровизация свежеиспечённой сказки вышла на новый виток, там уже охотились за инопланетянами, которые хотели украсть Петушка и провести опыты над бабкой. Дети шумели и топали ногами, помогая то Волку, то Лису, которые в финале превратились в супергероев, что прятались под личинами Волка и Лиса для всемирной безопасности. Апофеозом спектакля стало то, что Петушок-золотой гребешок оказался летающим джедаем с планеты Кукареков. Так как Петушка играла Копыльская, чей вес был равен весу трёх Друсиковых, то поднимали её вверх всем коллективом спектакля. Копыльская на вытянутых руках своих друзей романтично улетела за кулисы, откуда потом послышался грохот и ругань. На поклон она вышла уже сильно хромая, держась за ягодицу.

В общем, спектакль всем детям и воспитателям ужасно понравился, а значит, и Марья Кузьминична тоже была в восторге. Горжецкий рассказывал всем, какой Друсиков замечательный и талантливый артист, какой бесподобный партнёр: "Мы переплюнули итальянскую комедию дель арте! - утверждал он, усмехаясь. - Какой Гоцци, что вы! - мы на ходу придумали целый спектакль, даже не сговариваясь. Вот какие таланты в России есть!" Рябушкина и Копыльская ставили Аркадия в пример и просили повысить всем зарплату. Тоня была на седьмом небе от счастья. За проявленный героизм и спасение гастролей руководство наградило Аркадия Друсикова премией в размере оклада, и он наконец-то смог купить диван для своей Тони. Правда, не миланский, но всё равно красивый и с большими лилиями.

Вот и всё. Хотя нет. Прожив с Тоней ещё полгода, Друсиков исчез вместе с совместно накопленными деньгами, оставив после себя только диван с цветами. Правда, Тоня нисколько не обиделась. Когда Копыльская вскользь намекнула, что надо бы заявить в милицию, она ответила: "Он столько плохого повидал в жизни, столько грязи, вы не представляете! А ведь такой талантливый. Я даже рада, что он забрал деньги. Ну как он сейчас будет без копеечки". Больше она ничего не рассказала: сидел ли он в тюрьме, был ли он мужчиной, - для всех осталось тайной. На расспросы она только тихо улыбалась и смущённо поправляла очки. Да и всем остальным об этом знать уже не хотелось.

Кружнов Андрей Эдуардович
e-mail: [email protected];
site: http://www.a6202.ru

Вся информация охраняется законом об авторских правах и может быть использована только с разрешения автора и с указанием на источник.