Аврал
— Аврал. Командующего подменили.
— Доложите внятно, контр-адмирал Девятов, — потребовал адмирал Шварпцкофф.
— Сижу я в "персоналке", вдруг — как током: что-то не то с командующим. Лицо вытянулось, в плечах раздался. Дал задание, мой комлог смоделировал его фигуру в рост и сравнил с фигурой котр-адмирала Шмидта. Метр семьдесят четыре сантиметра против трех метров одиннадцати сантиметров.
— Девятов, Вы не допускаете ошибку? — спросил адмирал Моль.
— Перепроверил два раза. Шмидту по пояс.
Говорили шепотом, чтобы не услышал дремавший за столом поодаль от шеренги подчиненных командующий базой флаг-адмирал Малышев. Видились с ним только раз в году и только в кубрике-ком, где проводились командные учения. Был Малышев карликом, мужчине со средним в два метра ростом макушкой только-только доставал до причинного места, а иной женщине — до колена (у толлюдов женщины выше мужчин). Стыдился, потому общался в реале исключительно только с адмиралами, только раз в году, с высокого подиума, не покидая кресла за столом.
Кубрик-ком примечателен тем, что по нужде выходить здесь нет надобности: пронумерованные — резанными по дощечке красного дерева цифрами — персональные кабинки занимали всю стену напротив подиума. Сорок одна штука — по числу штата адмиральского корпуса базы включая и самого командующего. В шеренге выстраивались каждый спиной к своей "персоналке". Приспичит кому, кнопку нажмет и в стене провернется, шипя и пострекивая, цилиндр — кабинка с унитазом. Садился и кабинка проворачивалась обратно. Адмирал оказывался лицом перед экраном плазора, по которому мог наблюдать за лунной поверхностью, земным шаром на звездном фоне и отслеживать, пока оправлялся, ход учений в кубрике-ком. А шел сам флаг-адмирал Малышев к "персоналке" за номером 1, все мигом занимали свои — ни кто не рисковал оказаться вблизи от Малышева. Но так было в прошлом: ныне Старик — так за глаза звали командующего — в туалет не ходил, все трое суток учений дрых за столом. Поспит сорок пять минут, проснется — выкурит трубку и снова опустит подбородок на грудь. В гальюне спасались от смертной скуки, здесь отсыпались, съедали батончик 'марса', играли по комлогу в игры.
— Отто, друг, пойдем, замерим, — жестами на языке глухонемых звал Девятов Шмидта, стоявшего в другом конце шеренги.
Но тот отказал жестом определенно выразительным.
— Урод, — выругался контр-адмирал.
— А я вырос. — Негромкое заявление с подиума рассекло тишину. Флаг-адмирал набивал трубку. Разбудили-таки.
Офицеры подравнялись, вытянулись и щелкнули каблуками.
— Врет. Он не командующий, — убеждал Девятов.
По шеренге прокатилось: "Врет?" — "Рехнулись". — "Пусть докажет". Послышалось даже громкое и отчаянно смелое вице-адмирала Склиста:
— Кто ты такой?
— Молчать! — скомандовал Моль. — Адмирал Шварпцкофф против, а я предлагаю: пусть этот... субъект смастерит трубку. Получится — он настоящий командующий. А вырасти он действительно мог. Какие с этим проблемы? Есть же "УвР", трофейный — от людей нам доставшийся — препарат для увеличения у людей роста диверсантам.
— Вы голова, Феоктист Кириллович, — отпустил комплимент Молю Склист.
— Ладно, — донеслось с подиума.
Малышев достал из ящика стола сундучок, откинул крышку с инструментом — ножи, стамески, долота, буравчики за резинкой. Внутри — бруски дерева разных пород. Выложил и перебирал курительные трубки, начатые и почти завершенные, Моль подсказал:
— Сэр, возьмите ту темного дерева, у которой чашечка — голова Мефистофеля. Она почти завершена и, по-моему, эта последняя какой вы занимались.
— Четыреста лет тому назад, — уточнил Шварпцкофф.
— Эта?
— Она, сэр.
Трубка была почти готова, оставалось сделать несколько срезов стамеской по черенку, прошкурить и отполировать. Упрятав в кулаке чашечку, Малышев перебрал все ножи и стамески.
В шеренге зароптали: Старик всегда брал инструмент, не раздумывая.
Обратно за резинку засунув буравчик, Малышев запустил руку под столешницу и извлек... кортик. Вытащил из ножен, провел клинком по языку, сплюнул в сторону. Аккуратно, с легким нажимом сделал первый срез, потом второй... третьим трубка была загублена.
— Ты кто такой?! — Склист уже кричал.
— Разучился, стало быть, — сгреб сундук назад в ящик флаг-адмирал. — Рука не та: длиннее стала — сноровки прежней нет... Вице-адмирал Склист, собрать кортики!
Ропот стих.
— Зачем? — прошептал Моль.
— Не будет же он ими в нас опять метать, с его-то теперь неверной рукой? — простонал Шварпцкофф.
— Вице-адмирал, приказ слышали! Кортики на подиум! — повысил голос Малышев.
Склист, толстый лысый толлюд, протрусил вдоль шеренги, все расторопно вынули из ножен клинки и уложили рукоятями ему в фуражку.
— Кру-гом!
Команду выполнили, Малышев в инвалидном кресле подкатил к краю подиума, выгреб здесь из фуражки кортики и вернулся на место за столом.
— Я догадался: он андроид, он андроид! — Не шептал, не кричал — пел, крутился на месте, расталкивая локтями соседей, Девятов. — А значит, кортики в нас метать не сможет. Закон Азимова!
— "Какой еще андроид?" — "Откуда?" — "Рехнулся", — прокатилось по шеренге.
— Вы спятили, контр-адмирал. Смирно! — По правую руку Девятов соседствовал с вице-адмиралом.
— Посмотрите, что он делает, — не гудел обычным басом, а натужно фальцетом выдавил из себя гигант Шмидт.
Клинки, казалось, не летали из рук, а выстроились колонной под потолок кубрика. Жонглер стоял на столе весь в дыму, валившем из трубки, изо рта, ноздрей, ушей, из-под клешей брюк и всех карманов мундира.
— Без сомнений, андроид. Толлюду такого в жизнь не проделать, — перекрестился мокрый от пота Склист. — Эй! Алекс, Алексей, Андрей, Андрон, Артем — как тебя? Кукла целлулоидная, выкладывай все как есть! Где Старик?!
— Хана нам, — обречено заключил Шварпцкофф.
— Ложись!! — успел скомандовать Моль.
Флаг-адмирал метал кортики пару за парой, выдергивая их из основания 'колонны'.
— ...восемь, ...десять, одиннадцать, двенадцать, ...девятнадцать, — глухо в пол, с облегчением на счете 'двадцать', выдыхал Склист.
Отпели песню вонзенные в двери "персоналок" клинки, в рубке восстановилась тишина. Шеренга вся лежала ниц. Командующий кортиком состругивал ноготь с большого пальца ноги, сидел он на столе без ботинок и носков.
И ВДРУГ!
— Развлекаетесь.
Даже, если бы и не узнали тенорок... голос прозвучал из угла рубки! Того угла, где "персоналка" за номером 1. Шмидт — сосед — оторвался от пола, взглянул и снова уронил голову.
Все вскочили и бросились к "персоналкам", наложили палец на кнопку открыть...
— Отставить.
Малышев в углу — сидел на унитазе, Малышев на подиуме — стоял навытяжку.
— Здравия желаю, Савелий Иванович! — по имени и отчеству, по-флотски, обращаясь, поздоровался флаг-адмирал.
— Со стола спрыгни, Алик. Посмотри, ты носки на ботинки надел.
Защелкали каблуками адмиралы. Не стройно.
Переобувался флаг-адмирал неестественно быстро, и шнурок на втором ботинке, пока руки были заняты первым, завязался бантиком сам собой.
Постепенно все пришли в себя. Объявился настоящий командующий базой — Малышев Савелий Иванович. Спас. Оставаться в кубрике с андроидом... уж лучше со Стариком-карликом. Этот тоже не сахар, но кортики — вот так опасно — не метал.
— Да, флаг-адмирал — андроид, — подтвердил догадку Девятого настоящий Старик. — Добрый. Это он так — роль играл. Вам, флаг-адмирал, делаю внушение: пугать кортиками! А, если б промахнулся?
— Виноват, сэр! — отчеканил, вытягиваясь в струнку, Малышев-андроид. — Устроили здесь балаган, у меня что-то внутри и сломалось. Погорячился. Насчет ваших опасений: исключено — я не промахиваюсь.
— Не промахиваешься! А все это как понимать? Говорил тебе научиться ремеслу трубки резать. А ты: "Мне жонглировать нравится и кортиком в цель метать". Дометался!
— Научусь!
— Теперь-то на кой?.. Господа адмиралы, я зачем объявился? На Луну с Земли стартовал корабль, возможно, с буровой установкой на борту. Не Белка со Стрелкой, не
"луноход" к базе летят — человеки. Высадятся, начнут исследовать
кратеры, бурить. Короче, пришло время исполнять нашу миссию. Космос человечеству
— как их пращурам людям — не заселить! Противодействовать будем пока мягко.
Девятов, глазастый вы наш, покумекайте, как сделать так, чтобы стяг, —
а астронавты, прилунятся, первым делом флаг в Луну воткнут, — колыхался
бы как на ветру. На Земле обратят на этот казус внимание — скандал возникнет.
Посчитают — туфта, в Голливуде, в студии высадку инсценировали. Глядишь,
лунную программу и закроют. Не надолго, скорее всего, но все же... Я здесь
торчать не намерен. Хочу трубки резать, в Амстердаме у меня мастерская и со всего
света заказы. Шмидт, не съем я вас. Встаньте... нажмите на кнопку... присядьте.
Все по местам...
Зашипело, застрекотало...
На унитазах адмиралы отдали приказы наружным постам и следили за приближением к Луне корабля. Перекусывая "марсом", дивились: "Старик четыреста лет трубки на Земле резал! Мы эти четыреста лет подмены командующего на андроида не замечали. Вот олухи. И где только Алика раздобыл? Ведь производство андроидов еще людьми было запрещено, мы, толлюды, ими вообще не занимались, а современные земляне, эти человеки, андроидов еще не создали. Эксперементируют, — пусть себе побалуются — но не создадут, потому что мы, толлюды, не дадим это сделать".
Девятов, прорабатывая задание, один только и предположил: 'А не человек ли этот Алик? У человеков такие способности! Каков актер, а? Четыреста лет нас за нос водил! А каков жонглер и метатель!.. А не спелся ли Старик с человеками? Похоже, он нас за нос водит. Вот дела'.
...Алик понуро брел от 'персоналки' к 'персоналке' и, встав на цыпочки, выдергивал кортики из дощечек с номерами. До последнего сорокового не дотянулся. В прыжке вздрогнул от испуга.
— Шашлыков приготовь!
Прошипело-прострекотало под дощечкой с номером 1 — появился и скрылся Малышев на унитазе. В кубрик-ком он вытолкнул мангал на колесиках — с дровами, шампурами и бараниной...